Великий и Ужасный 6

Глава 15 Осмысленный и беспощадный

Как гласит народная орочья мудрость, в жизни всегда — то до дофига, то нифига. Вот и тут всё случилось одновременно. Первым в череде происшествий стал визит в Крупань какого-то всратого носфератого… Всрата носферата? Всрату носферату? Короче, что так, что эдак — хреново получается. Прибыла важная шишка, упырь из Румелии, Кантакузен его фамилия, но на Канта он похож не был и кузеном ему не являлся…

За каким-то бесом этому Кантакузену понадобились уруки. Вряд ли он мечтал завести себе орка-дворецкого, скорее всего — хотел забрать парочку клыкастых в поликлинику для опытов. И янычары носились по всему руднику, как наскипидаренные, пытались нас выколупать из штреков и выстроить вдоль стеночки лесенкой дурачков — по росту.

Отдавать кого-то из наших в лапы высших вампиров нам категорически не хотелось, поэтому уруки включили режим тупняка и сопротивлялись как могли: едва передвигали ноги, роняли все, что можно ронять, устроили массовую драку друг с другом, кто-то даже выбил одну из подпорок, спровоцировав мини-обвал… Как раз в том самом забое, где трудились «стахановцы» во главе с Квадратным, пробиваясь навстречу к сородичам. Оставалось-то там всего ничего!

Это как раз было то, что случилось во-вторых. Встреча на Эльбе! Две части урук-хая воссоединились с диким ревом и радостным ржачем! И наши малость потеряли контроль над собой: после дружеских тумаков и похлопываний по спине, которыми можно было бы ломать дубовые доски, воины Квадратного посрывали к едреням ошейники с себя и с сородичей… Чем вызвали полное охреневание и недоумение среди тамошней — можно сказать, потусторонней -охраны! Они-то за своими невольниками следили гораздо жестче, чем янычары Эргенча!

Обстановка в забое тут же накалилась, и не миновать было крови, но тут жахнуло третье обстоятельство.

Конечно, начался сраный Инцидент! Аж горы содрогнулись!

Дракониды нам раньше не попадались, только кобольды. А теперь — целые пласты камня откалывались, лопались — и являли изумленным янычарам и довольным урукам новых чудищ. Такие приятные ящеры размером с лошадку, похожие на динозавров из детской энциклопедии: зубастые, явно — плотоядные, уродливые, с гребнями на спинах, с когтями на лапах! Одинаково успешно они передвигались на двух или четырех конечностях, по полу, стенам и потолку, и… И были довольно упитанными.

— Как много МЯСА! — радостно заорала Райла. — Держи его, Кагринак, держи!!! Шницель убегает!

— Лангет! — вторили ей уруки, перевозбудившись до самой крайней степени и даже забыв на время про освобождение своих потусторонних сестер и братьев. Да что там — и те забыли обо всем на свете, сосредоточившись на самоходных зубастых запасах пищи. — Эскалоп! А-а-а-антреко-о-о-от!!!

Штрек, в котором встретились две партии невольников-орков, стал местом для настоящей скотобойни. Тут развернулась крупная операция по заготовке хтонятины! Мы перехватывали драконидов, которые в счастливом неведении забредали сюда в надежде добраться до поверхности.

Отсутствие страха — вот что делает уруков самыми опасными существами на всей Тверди. Перед отчаянным бесстрашием урук-хая пасовали даже хтонические твари! Ловля драконида выглядела примерно так: один здоровенный амбал хватал ящера за хвост и дергал изо всех сил, сбивая с толку, заставляя сворачивать с намеченной траектории и пытаться ухватить навязчивого врага зубами. В это же время три или пять уруков начинали обрабатывать драконида кайлами по ребрам, нанося множество быстрых ударов, пусть и не способных пробить крепкую чешую, но явно причиняющих серьезный ущерб в виде внутренних травм. И еще парочка подкрадывалась с неким то ли арканом, то ли сбруей из цепей подходящей толщины и подкарауливала момент, чтобы набросить это изделие на шею или морду твари, и потом уже всем скопом вцепляться и тянуть, и душить изо всех сил… Очень, очень эпично это все выглядело и очень травматично получалось. Лязг, рев, ор, грохот и матерщина заполнили подземелья.

Я, конечно, не мог не внести свою лепту в охоту на драконидов. Занятие-то было капец какое увлекательное, да и запасы мясца в текущей ситуации с непонятно то ли начавшимся, то ли нет бунтом будут очень кстати! В добыче недостатка не наблюдалось: твари рвались на поверхность и штурмовали бетонные переборки и укрепленные позиции янычар стаями в десятки особей, атакуя всех, кто становился у них на пути! Что характерно: тех, кто не становился — игнорировали. И друг другу на помощь не приходили, не вмешиваясь в сражение своих хтонических соплеменников с уруками и янычарами, если это сражение, опять же, не мешало их стремлению вперед и вверх!

Изобретать ничего нового я не стал: пользуясь всеобщей суматохой, отодрал с потолка пару светильников с лопнувшими плафонами — весили они прилично, явно старая добрая штуковина из какого-нибудь чугуниума, а не пластиковый новодел — и прикрутил их к цепи на манер того же книппеля (или боласа, или — мэра, как хотите назовите). Получилось — капитально! Оглядевшись и выискав ближайшую цель, я раскрутил сей инструмент над башкой и заорал дурным голосом:

— Па-а-аберегись!!!

Расступиться мои собратья и сосестры… Тьху, дурь, то какая! Какие еще сосестры? Орки и орчанки, конечно, не расступились в испуге, но головы свои пригнули, осознав опасность от гудящей летающей гребаной хрени, которая взбила воздух в штреке, со скоростью пушечного ядра метнувшись из моих рук в сторону ползущего по стене драконида.

— ГРЯ-Я-Я-Я⁉ — удивлению ящера не было предела, он с грохотом ляпнулся со стены на пол со спутанными передними лапами и ошарашенным выражением максимально зубастой рожи.

Книппель зашел как положено, хлестнул драконида по передним конечностям, переплетая и травмируя их. Тварь попыталась вскочить на задние лапы, но замешкалась и тут же огребла град ударов кайлами по голове, и кто-то дернул ее за хвост, а Квадратный и Беспалый прошли в ноги — и дернули… Эх, стоило признать — охотиться и воевать вместе с другими уруками было сущим праздником! Никто не боится, все делают максимум из возможного, ловят идею всяких-разных действий-злодействий с полуслова! Это вам не с тупорезами-снага возиться и не с упрямыми гномами, и не с ушлыми гоблинами! Уруки — это ого-го!

Янычары тоже были ого-го. Но — их уже вымотала Хтонь, и они не переставали бояться все это время, хоть и были настоящими бойцами и безжалостными убийцами. Они боялись — бунта уруков, атаки кобольдов, которые нежданно-негаданно возникали прямо под ногами или из стен, боялись своих начальников, боялись репрессий от султана, боялись Инцидента… Они не могли воспринимать драконида как обычную зубастую и когтистую лошадку, которая умеет лазать по стенам. Для них это были настоящие воплощения кошмара! Да, для воина появление кошмара — это повод достать ятаган или перезарядить пулемет, или — зажечь факел магического огня в руке… И схлестнуться со своим страхом грудь в грудь. Так они и делали, эти османы. Они ведь были воинами, а не мальчиками для битья.

Лязг стали, грохот пулеметных очередей, вой ветра, плеск воды, сполохи электрических разрядов и языки пламени заполнили собой подземелье! Магия и Хтонь, две сестры, как всегда, шли рука об руку. И дракониды, и кобольды — эти порождения Хтони — едва почуяв такой мощный магический выплеск, мигом меняли траекторию движения и мчали туда, где пахло волшбой!

И мы этим воспользовались. Дичь и охотники, заключенные и надсмотрщики — всё смешалось! Но, в отличие от янычар, которые просто старались выжить и в порядке отступить сначала под прикрытие турелей у ворот, и далее — на поверхность, мы имели планы гораздо более далекие! И для их реализации для начала нужно было освободить всех крупаньских невольников.

Конечно, не все уруки скучковались в заветном забое, где произошла наша встреча на Эльбе. Там было что-то около трехсот татуированных рож из наших, и они незамедлительно перешли на ту сторону: освобождать из плена сородичей. Такой боевой отряд, вооруженный кайлами, цепями, редкими трофейными пулеметами и ятаганами, моими татау и дикой орочьей яростью, стал настоящей катастрофой для тамошних янычар, которые думали, что загнобили своих невольников до последней крайности, и сражаться готовились только и исключительно с хтоническими тварями… Руководил рейдом в соседний рудник Шрам, и он был полон решимости содрать все чертовы ошейники и разодрать все хлебальники османам.

На этой стороне осталась тоже солидная группа товарищей во главе со мной грешным и Беспалым. Нашей задачей стала эвакуация уруков из темных мрачных коридоров и залов, залитых кровью и полных насилия, матерщины, лязга железа, пороховой гари и смертельных заклинаний. Хтонические твари рвались на поверхность, янычары сражались с тварями, уруки охотились на тварей, убивали янычаров и дохли сами.

И мы, разделившись на мелкие команды, прочесывали этот ад, сражались, выручали наших и сопровождали их к тому самому забою. Я как-то сразу спелся с Райлой и остальными юношами и девушками со взорами горящими, мы с самого попадания в неволю выступали единым фронтом. Ну, и татуировал я их самыми первыми и наиболее основательно. Негаторы, усилители, реанимация, регенерация, ловцы снов, олимпийские кольца — это были ходячие танки! Танковая рота — это десять машин, вот и нас было столько же. Вполне достаточно, чтобы навести шороху!

Вчерашние гребаные папуасы, а нынче — молодые мужчины и женщины — они сражались, как львы! Мы не лезли к драконидам, если они нас не атаковали, но целенаправленно нападали на янычар: оружие и одежда, вот что нам было нужно! Тактика была простой, как три рубля: особенно не стесняясь, мы перли вперед по туннелям и переходам, разбивали уцелевшие лампы, орали похабные речевки и матерились по-турецки. Почему-то матюги всегда запоминаются в первую очередь, из любого языка.

Янычары сначала пытались нас окликнуть, разговаривать с нами на языке команд — но быстро соображали, что ситуация изменилась в корне, и хаос Инцидента по какой-то причине позволил рабам освободиться! А их задачей было сохранение поставок сурьмы любой ценой, так что ревностные слуги султана мигом хватались за ятаганы в надежде вернуть уруков в опостылевшие оковы. Мы отступали во тьму и ждали их там. А дальше…

— АГА!!! — говорил я, выходя из темного угла, и хватал янычара за шею или — за руки, до характерного хруста.

— Боктан! — ошеломленно булькал тип в дурацкой шляпе и пытался применить что-то из своих пустоцветных суперспособностей. — Дерьмище!

Попытки решить вопрос магией были самого разного свойства: пропалить мне шкуру своими горячими, как паяльники, ручонками или заморозить дыханием свежим, как после килограмма мятной жвачки, или пустить молнию из жопы, или засмердеть все вокруг ядовитыми газами, или обрушить несколько каменюк нам на головы, или… Да похрен. Ничего у них не получалось. Атомарные негаторы светились золотом, и мы плевать хотели на турецкую мелкотравчатую волшбу.

— Каково это — чувствовать себя лохом, которому подрезали крылышки? — вопрошал я и от души лупил лбом по усатой турецкой роже. — Не очень-то приятно?

В это самое время мои боевые папуасы разбирали остальных янычар, избивали их до полусмерти и забирали все ценное имущество. А потом Райла снимала со своей руки несколько ошейников, защелкивала их на шеях османов и нежно, в самое ушко каждому говорила:

— Пойди, найди и убей всех турецких солдат!

И полураздетые, окровавленные янычары с сумасшедшими глазами кидались исполнять поручения своей госпожи. О, женщины, имя вам — коварство! Хрена с два я бы додумался до такого умножения хаоса! Учитывая тот факт, что эти воины обладали магическими способностями, пусть и зачаточными — они могли натворить дел! Не было у них по негатору в кармане на каждого, да и на кой хрен бы они понадобились туркам в мрачном подземелье?

И всё шло неплохо, и часа за три мы нашли что-то около сорока орков, и отвели их в заветный забой, и переправили на ту сторону, где наши накапливали силы перед ударом по воротам. Но потом за одним из поворотов я встретил сраного одабаши. И понял, что выпрыгнуть из-за угла и заорать «АГА!» тут не проканает. Этот дядька был слишком серьезным противником, чтобы пытаться взять его на испуг, и тем более — чтобы оставить его в тылу.

— Дальше без меня, — сказал я братьям и сестрам по оружию. — Валите-ка отсюда и продолжайте делать дело… А я вас догоню, на поверхности. И оставьте-ка мне эту цепочку с фонарями, очень она мне понравилась…

— Бабай, да мы его… Да его кишки щас по стенкам будут! Да нас тут десять рыл, а десять — это уже урук-хай! — начали возмущаться папуасы, но я обернулся и погрозил им пальцем.

— Самонадеянность — вот из-за чего дохнет большая часть молодых уруков. Следуйте плану! Мы должны забрать с собой всех орков до единого и не сдохнуть, понятно? Вы сказали: ваши жизни принадлежат Орде, поклялись в этом. Так не смейте тратить мою Орду без толку! Марш-марш!

Они подчинились с видимой неохотой и скрылись за моей спиной во тьме подземелья. А одабаши Халит Эргенч и не думал чинить им препятствий. Он стоял в дальнем конце каменного коридора, заваленного трупами убитых им драконидов, с непокрытой головой, в свете единственного уцелевшего фонаря. Ятаган в его руке был опущен острием к полу. Только сейчас я понял, что на самом деле турок немолод — ему лет пятьдесят или около того. Крупные залысины, морщины на лбу и в уголках глаз, усталый взгляд… Хотя этих магов черт разберет — ему могло и сотню лет стукнуть, запросто. Он ведь был не пустоцветом, как рядовые янычары, а одабаши — одним из высших офицеров! Настоящим магом!

— Я знаю, кто ты, — сказал Эргенч по-русски. — Ты тот Резчик из Сан-Себастьяна. Твое лицо всегда казалось мне знакомым. Какая ирония! Моя дочь смотрит видео с твоим участием, сын делал ставки в онлайн-тотализаторе на твои бои, а теперь я буду вынужден убить тебя.

— Обосрешься убивать, — сказал я. — Где так трепаться-то по-нашему навострился?

— В Нахичеванской юридике. Турция и Россия не всегда воюют, понимаешь? Иногда — это культурный обмен, образовательные программы…

— … совместная резня персов… — продолжил я. — Эксплуатация коренных народов Африки, контроль над торговыми путями Красного моря и Персидского залива…

— Ха-ха! — голубые глаза одабаши яростно и весело сверкнули. — Даже жаль будет убивать тебя!

— Много треплешься, — я крутанул в руках свое цепное оружие.

— Сиктир гит! — грязно выругался он и взмахнул ятаганом, хотя расстояние между нами было метров двадцать или около того.

Вдруг — сверкнуло, и в мою сторону, со свистом рассекая воздух, полетел призрачный клинок, точно такой, как тот, который держал в руке Эргенч! А потом — еще и еще! Эти летающие лезвия, касаясь стен, высекали из них искры и вообще — выглядели стремно. Про такую хрень я только в книжках читал, и то не здесь, не на Тверди, а там, на Земле, во всяких книжках про китайщину и культивацию!

У меня аж в спине захрустело, и вообще — везде захрустело, когда я, подобно Нео, на максимальном ускорении уклонился от летающих ятаганов, грозящих разрубить мое туловище в трех местах. Я натурально ляпнулся на спину, потому как Киану Ривзом все-таки не был и в плане крутости был пожиже, к земле поближе.

— Боктан! — выдохнул Эргенч. — Как ты смог…

Этот дерьмовый «боктан» я сегодня уже слыхал и потому, не мудрствуя лукаво — запустил в турка цепью с фонарями, из самого неудобного положения, а потом перекатился к стене и очень нелепым образом пополз вперед по-пластунски, с бешеной скоростью. Аж пар от моих шаровар пошел! Наверное, ни одному дебилу ни в одном из миров не доводилось ползать по-пластунски, пользуясь сверхъестественным ускорением!

Одабаши не был тормозом: он снова взмахнул ятаганом и рассек летящий ему навстречу метательный снаряд призрачным лезвием, сбивая его с траектории и… И это бы сработало, даже будь на месте моего книппеля стандартное пушечное ядро! Но фонари на цепи обладают очень странным центром тяжести, их движение подчиняется специфическим закономерностям, так что… В тот самый момент, когда заигравшийся в принца Хаджара одабаши получил по кумполу наполовину развалившимся плафоном рудничного светильника, я уже был тут как тут — дополз на форсаже, перешел в кувырок, и влупил ему обеими ногами в пузо, сделав стойку на руках. Капоэйра, ять! Хурджин бы одобрил!

— СУКАПАДЛА! — выдохнул я с большим удовольствием, вставая и с хрустом распрямляясь.

Мне явно не шла на пользу монотонная работа и подземный климат! Если в двадцать лет у урука хрустят суставы — это что-то да значит…

— Стареешь, — вкрадчиво сказал кто-то. — Как и все смертные.

Смутная тень прошелестела в конце коридора, там, где сползал по стеночке пришибленный мной Эргенч, оставляя за собой кровавый след. А потом рядом с янычаром проявилась из тьмы отвратительная сатанинская рожа и два кожистых крыла. Носферату! Кантакузен! И с хрена ли они все тут так хорошо знают русский? Тоже — культурный обмен?

— А я стареть не намерен… И не намерен позволить пропадать такому божественному нектару! — продолжил высший вампир, склоняясь над одабаши и, похоже, намереваясь отсосать у умирающего. Кровушки отсосать.

— АЛЁ, ГАРАЖ!!! — проревел я, взбешенный до последней крайности. — ПОЛОЖЬ ТУРКА НА МЕСТО!!!

Рев мой получился капитальным, как раз тот самый «выход силы», о котором говорил Рикович. Аж обвал где-то вдалеке случился, эхо по всему руднику разбежалось, а носферату подпрыгнул от неожиданности так высоко, что саданулся макушкой о своды подземелья, рухнул вниз, усевшись на жопу и тонким истерическим голосом проверещал:

— Чего орешь, дикарь? Это откинуться от страха можно, подумать только! И вообще… — наконец тембр голоса этой крылатой скотины пришел в норму, и он сказал уже несколько более уверенно: — Не смей становиться между хищником и его добычей, быдло.

— От быдла слышу, — откликнулся я, решительно шагая вперед по коридору. — Слушай ты, отсосатель! Отвали от Урбеча! Если не дашь турку спокойно помереть — я тебе башку в жопу засуну! Я уверен, меньшее, чего бы он хотел перед смертью — так это чтобы у него отсасывала такая мерзкая харя… Нет, будь ты белокурой Хюрем-султан, я думаю, он бы не отказался, но ты-то не белокурый! У тебя наросты на башке и вместо носа какая-то хренотень нездоровая… Короче, дай дядьке помереть по-людски, что ты, ять, как нерусский? Не смей у него сосать, сдрисни нахрен с пляжа, а то повторюсь — твоя же голова в твоей же заднице будет!

Я был серьезен как никогда. Эргенч, хотя и оставался моим врагом, но такой ереси перед скоропостижной кончиной точно не заслужил. Но Кантакузен мне не поверил… И, по секрету вам скажу, очень даже зря!