Веледар

Глава 25

— Эй, голубки, хорош спать! Солнце встало!

Слова бугровщика потонули в громком лошадином ржании. Кажется, Дмитрий решил животин обиходить, да только вороной конь как всегда не дался. Иногда он становился на редкость упрямым и на всех, кроме хозяина, щелкал крепкими зубами да глазом хитрым косил.

— Митя, что ты голосишь ни свет ни заря? — недовольно пробурчал Велемир, затем перевернулся на другой бок и наткнулся взглядом на меня. Улыбнулся сонно. — Доброе утро, красавица.

— Врать до завтрака — плохая примета, — я села на своей лежанке, поежилась от раннего, прохладного воздуха и попыталась пригладить разлохматившиеся за ночь волосы.

— Чего это я вру? — он подпер голову рукой и принялся демонстративно меня разглядывать.

— Красавицей я по утрам не бываю, вот чего. Тут даже колдовство бессильно, — вздохнула я и полезла в свою сумку за гребнем.

— Потом ворковать будете, — осадил нас Дмитрий, который выглядел на удивление свежо и бодро. Даже борода была оглажена, будто прежде, чем нас разбудить, бугровщик усиленно красоту наводил. — Полчаса вам на сборы, и выдвигаемся.

— Чего это он раскомандовался? — кивнув на Митю, спросил у меня Вель.

Я только плечами пожала и потянулась за бурдюком с водой, чтобы горло промочить. Бугровщик меня опередил: схватил бурдюк первым и сунул мне прямо в руки.

— Мить, ты чего суетишься так? — я недоуменно подняла брови, вынимая деревянную пробку. Вода приятно охладила нутро.

— Как это, «чего»? — он замер на месте, но состояние покоя долго сохранять не смог — принялся ногой притопывать. — Вы забыли, какой сегодня день?

— Пятница? — Вель поднялся на ноги и теперь сладко потягивался.

— Да нет же! То есть, пятница, конечно. Но я не об этом.

— Митя, не томи. Я по утрам плохо соображаю. А когда сообразить не могу — раздражаюсь страшно.

— Не гневись, Селена. Я вообще до встречи с тобой считал, что ведьмы днем спят, а ночью колдуют.

— Это уж как придется, — я обнаружила у себя в волосах колтун, вздохнула тяжело и принялась его вычесывать. — Когда сплю, а когда на метлу сажусь и лечу на шабаш с другими ведьмами голышом через костер прыгать.

— Я бы на это взглянул, — мечтательно прищурился наемник, за что получил бы гребнем в лоб, если бы не поймал его играючи на подлете.

— А меня избавьте от такого, — Дмитрий опасливо передернул плечами. — Ведьмы, костры… В моем понимании это ни с чем хорошим не связано. А я и так с вами прошел огни и воды, мне впечатлений до старости хватит. Если доживу вообще…

— Так что за день-то? — напомнил ему Велемир.

— Сегодня мы в Веледар войдем наконец! Вы и помыслить не можете, как я мечтал об этом! — бугровщик радостно хлопнул в ладоши. — Он ждет меня, родненький, со всеми своими сокровищами!

— Только Митя у нас может грезить древней могилой, окруженной проклятиями, — хмыкнула я, распутав, наконец, свой колтун. Несколько волосков у меня в ладони остались, и я машинально принялась валять их между пальцами.

— А ты на что? — Дмитрий зыркнул на меня укоризненно, будто я глупость страшную сказала. — У нас же чудный отряд получился. Я нас в курган проведу, ты с магией разберешься, а Вель на подхвате будет. Мало ли, упыри какие. Хоть на что мужик сгодится. Пока нежить его жрать будет, мы с тобой сокровища схватим и ноги сделаем. Заживем потом счастливо и богато. Я могилы брошу копать, деток заведем. Будут умные, как я, и красивые, как я, и… Понял-понял, молчу!

— То-то же, — я погасила пламя на ладони и стала волосы в пучок собирать. — Ты, Митя, уже повторяться стал. Хоть бы новое что придумал.

— Тьфу на тебя, — беззлобно ответил он. — Я к ней со всей душой, а она… Во почто тебе Вель? Ну, высокий, ну, красивый, мечом хорошо машет. Но важно-то другое.

— Что же важно? — заинтересовалась я.

— Душа, конечно! Так сказать, внутреннее содержание.

— А что с моим содержанием не так? — вскинулся наемник.

— Да все с ним так, но мое во сто крат лучше!

— И это еще меня болтуном называли… — проворчал Велемир, подобрал седло и пошел к лошадям.

Мы попререкались еще немного, не отвлекаясь от сборов, и выдвинулись в путь. Дмитрий снова завел любимую песнь про сокровища Веледара, но ни я, ни Вель его не слушали особо. Намедни мы границу перешли и теперь двигались вдоль нее к старому ратному полю, в окрестностях которого и дожидался нас курган. Следовало смотреть в оба: земли здесь безлюдные, но всякое случается.

Мне по понятным причинам тревожно было, и я, как и всегда в подобных случаях, перебирала в уме разные заклинания да заговоры, привычно скрещивая пальцы — это успокаивало. Велемир же, задумчиво глядя вдаль, теребил рукоять своего меча, и я усмехнулась, заметив это краем глаза: какие, оказывается, у нас схожие повадки.

Один Митя был весел и беззаботен, и это немного не укладывалось в моей голове, но люди ведь разные бывают. Если вспомнить все, что с нами успело приключиться… Бугровщик весьма достойно перенес все тяготы. Если и стенал, то так, не всерьез. Послушаешь его — так шут гороховый. А как до дела доходило, Дмитрий проявлял недюжинную решительность и отвагу, да и смекалку в придачу. Догадался ведь тогда Велесов идол свалить. И до этого меня спас, прочитав заговор. Вспоминая это, я все больше задумывалась об истинной сути бугровщика. Весь его треп будто был наносным, как глина на печи: так и хочется ногтем отколупать да взглянуть, что под ней.

Митя о моих мыслях и не подозревал, вещал что-то об обрядах погребения воинов да о курганах, в которых прежде бывал. Казалось, ничто не может омрачить его прекрасное расположение духа.

А вот Велемир мрачнел все больше. Его глаза беспрерывно скользили по округе, будто выискивая что-то, а правая рука окончательно утвердилась на навершии меча. Я мысленно успела проговорить уже все известные заговоры и даже по второму кругу пройтись. Наконец не выдержала: подъехала ближе и спросила тихо:

— Что-то не так?

— Пока нет, — поморщился он. — Но мы уже в моих землях родных. Не так далеко отсюда гарнизон есть.

— Ты… вернуться хочешь?

— Хороший вопрос, — хмыкнул Велемир.

— Мы можем после кургана расторгнуть наш договор.

— А кто тебя назад отведет? За тобой же глаз да глаз, Селена. Да и что мне твой договор? Сама же знаешь теперь, какой я.

— Да, — кивнула я. — Знаю. Но поверить до конца не могу. Откуда это в тебе? Люди такими не рождаются.

— Ты про всех людей знать не можешь.

— Это верно.

Мы замолчали ненадолго, пока Вель не спросил:

— А ты очень хочешь к Агвиду вернуться?

— Я не к нему возвращаться буду. Агвид мне никто. Просто ярл, при котором ведьме жить удобно.

— Демира вон и без ярла неплохо жила. Если забыть ненадолго о ее проказах, — наемник криво усмехнулся. — Люди ее уважали и ублажали. Что тебе мешает так же устроиться?

— Совесть? Или ты все еще считаешь, что все ведьмы одним миром мазаны?

— Нет. Не считаю, — он склонил голову, заглядывая мне в глаза, будто желал убедиться, что я ему верю. — Но ведь и совесть у всех разная. Посмотри вон на нашего Митю.

— А? — тут же обернулся к нам бугровщик. — Звали? Чего я опять не так сделал?

— Все так, Митя, — отмахнулся Вель. — Мы тут развлекаемся с Селеной. В игру играем «если б да кабы». Вот ты знаешь, что после Веледара делать будешь?

— А как же! Я и вам расписывал все ни единожды. Одна проблема: ведьма все нос от меня воротит.

— Ой, не начинай, — застонала я, предвидя очередной виток разговоров на избитую тему.

— Тогда сами рассказывайте, раз меня слушать не желаете, — тут же надулся бугровщик.

Мы с Велемиром переглянулись быстро и я кивнула ему:

— Давай, вещай, велеречивый. Тебя же люди болтуном прозвали.

— Девушки вперед, — разулыбался он. — Уверен, и Мите про тебя послушать интереснее.

— Да-да, — тут же подтвердил тот. — Рассказывай, Селена, все как на духу.

— Да нечего мне рассказывать. Вернусь в столицу и буду жить как прежде.

— А зачем вы вообще в Веледар идете? — спохватился Дмитрий. — Вы мне ни разу не рассказывали.

— Поручение у меня от ярла, — я не видела больше смысла скрывать эти сведения, все равно в кургане очевидно все станет. — Дар один забрать надо.

— Что за дар?

— Это лишние подробности для тебя, Митя. Меньше знаешь — крепче спишь. И вообще,…

— Что «вообще»? — поторопил меня Дмитрий и даже обернулся, чтобы понять, отчего я не продолжаю.

А я молчала, прислушивалась к новым ощущениям, которые внезапно обрушились на меня. Уши заложило так, будто на голову мне шапку меховую натянули, а воздух перед глазами помутнел, как горячий пар, выпущенный из бани на морозную улицу.

И в следующее мгновение вороной конь под Велемиром на правах самого строптивого заржал оглушительно, остановился, а потом и вовсе стал пятиться, мотая башкой.

— Ты чего это? — Вель натянул поводья, стремясь унять свою животину, но вороной не поддавался, стал разворачиваться, толкая моего коня, который был пока смирным, но уже тревожно водил ушами.

— Да что происходит? — недоуменно вопросил Дмитрий, конь которого тоже почуял что-то неладное и теперь норовил обойти остальных двух по дуге.

— Курган близко, — ответила я чуть громче, чем требовалось, ибо в ушах уже нарастающе звенело. — Лошади магию ощущают. Дальше пешком придется.

Бугровщик непонимающе нахмурился, а Вель выругался сквозь зубы и позволил таки своему коню развернуться. Махнул рукой, призывая нас следовать за ним.

Мы отъехали подальше от невидимой магической границы и свернули туда, где под ясным небом простирался молодой ельник, густой и низкорослый. Велемир стал коней стреноживать, а Митя пристал ко мне с расспросами:

— Ты тоже что-то там почуяла, да?

— Да.

— А я ничего не заметил.

— Радуйся. Приятного мало, — я стала слюну свою пережевывать, чтобы уши отложило.

— Я, получается, немного с направлением ошибся, — тем временем размышлял бугровщик. — Мы сам курган объехать должны были с запада.

— Как это? — удивился Велемир. — Разве нам не к нему надо?

— Ну, если ты внутрь попасть хочешь, то нет. Я же говорил, что секрет один знаю, — хитро прищурился Митя.

— Так не томи, родимый. Выкладывай.

— Холм земляной, что магией окружен непроходимой, — это место упокоения воинов обычных. Они лежат там со своим оружием. Может, с посудой какой. Может, с лошадьми в сбруе. Но это все не шибко интересно. Да и раскапывать загребешься.

— Вот как, — Вель прищелкнул языком. — А что же тогда интересно?

— Под самим курганом, глубже в земле есть потайная комната. Или как ее еще назвать? В ней покоится сам Веледар в окружении лучших из лучших воинов. Оружие у них должно быть куда богаче. Не знаю, чей дар Селене требуется, но сдается мне, что не от простого рубаки. Вот туда нам и надо. Только вход спрятан хорошо. Но я секрет знаю, как его отыскать.

— Кто ж тебе такой секрет поведал? — недоверчиво прищурился наемник.

— А вот это тебе знать не обязательно, уж извини, — покачал головой бугровщик. — Я сведения хорошо умею собирать, прими как данное. Обещал вас в курган провести и проведу. Остальное не ваша печаль.

— Экий ты таинственный, — протянула я, окончательно справившись со звоном в ушах.

— От таинственной слышу, — не остался в долгу Митя. — Ты, Селена, думай лучше, как с тамошними чарами разбираться станешь. Мне о них ничего не известно, никто не заходил туда прежде. Да и не сведущ я в таких вещах.

— Я разберусь. Только мне сперва на курган взглянуть надо.

— На кой ляд? Курган как курган.

— Чары, да будет тебе известно, разные бывают. Сдается мне, кто их снаружи навел, тот и внутри. Понять хочу хоть приблизительно, с чем нам столкнуться предстоит.

— Разумно, — согласился бугровщик. — Вот только идти туда пешком придется, как я понял. Лошади-то наши артачатся. Да и тебе не шибко хорошо от той магии, ведь так?

— Дайте мне немного времени подготовиться, — я полезла в свою сумку. — Не думаю, что курган далеко. Мы наверняка почти вплотную к защитному кругу подошли, раз отголоски магии ощутили. Я мигом обернусь.

— Вот даже не начинай, — вступил Велемир, закончивший возиться с конями. — Одна не пойдешь.

— А вы мне зачем? Если верить слухам, там ни птиц, ни зверей, ни, тем более, людей. Нападать на меня некому, а с колдовством, даже простейшим, вам не сладить. Только обузой станете.

— Я сказал, что одна не пойдешь, — наемник прожег меня взглядом, прилаживая на пояс ножны с мечом. — Спорить со мной бесполезно, сама знаешь. Дмитрия можно и здесь оставить, пусть животин сторожит.

— Да я с радостью, — кивнул тот. — Больно надо туда идти. Я по заколдованным местам всласть нашлялся.

— Вот и чудно, — Вель уселся на траву и махнул мне. — Готовься, да пошли.

— Ты ж мне работы прибавляешь, окаянный, — заворчала я, но он только улыбнулся белозубо и пожал плечами, дескать ничего не поделаешь. — Слушаться меня будешь во всем, что ни скажу, понял?

— А когда иначе было? Я ж вообще послушный, что ни попроси.

— Вот и посмотрим, — я даже не стала терять время на споры, занялась подготовкой.

Сперва перебрала все травы в своей сумке и вытащила засушенный мордовник. Затем обломала ветку у ближайшей молодой елки и траву к ней примотала ниткой, стала заговор шептать. Мужики уже привыкли к подобному, а потому разумно помалкивали и даже старались не шевелиться лишний раз.

Когда я закончила, веточка в моих руках вспыхнула веселым пламенем, быстро обугливаясь до черноты. Я подождала немного, затем ладонью ее обхватила, сбивая пламя. Дмитрий, внимательно наблюдавший за мной, поморщился, хотя знал уже, что огнем меня не обжечь.

— Рукава закатай, — тем временем велела я наемнику, отламывая от ветки небольшую щепку.

Он удивленно поднял брови, но указ мой выполнил, обнажив руки до локтей. Я подошла ближе и заговоренным угольком принялась руны на его загорелой коже рисовать, перечеркивая выступающие вены. Велемир сидел смирно, дышал теплом мне в макушку, а я окружала его тело защитой от порчи и сглаза. Бугровщик проявлял недюжинное любопытство к этому ритуалу и даже ближе придвинулся, чтоб лучше видеть.

— Глаза закрой, — попросила я Веля, и он послушно опустил веки, роняя на кожу щек длинную тень от ресниц. — Щекотно будет, терпи.

— Ох, напугала, — рассмеялся он. — Даже не знаю, сдюжу ли такие муки.

— Давай, я его подержу, — тут же угодливо предложил Митя.

— Сам держись, — огрызнулся наемник и не открывая глаз швырнул в сторону бугровщика подобранную с земли шишку. Попал точно в лоб.

— Ах так! — тут же подорвался Дмитрий. — Да я тебя…

— Замолчали оба! — рявкнула я. — Зубы давно не болели?

Мужики вняли. Бугровщик бухнулся обратно на свое место, а Вель послушно замер передо мной с закрытыми глазами. Я же вымазала угольком подушечки больших пальцев, а затем взяла в ладони лицо наемника и легонько провела этими пальцами по его векам, оставляя черный след. Ресницы Веля чуть дрогнули от моих прикосновений, а я сделала еще два мазка на его висках.

— Готово. Глаза можно открыть, — и светлый серафинит распахнулся мне навстречу, полуспрятался в лукавом прищуре.

— Какой приятный ритуал, — изрек наемник. — Давай его почаще проводить?

— Хорошего понемножку, — я не удержалась и мазнула пальцем по кончику его носа, оставляя черный след, а он поймал мою руку, прижался губами…

— Ну, началось, — тяжело вздохнул бугровщик. — Хоть бы меня постеснялись.

— А ты поди погуляй, — тут же предложил ему Велемир. — И смущаться не придется.

— Тьфу на вас, — махнул рукой Митя и развернулся к нам спиной.

Я же отстранилась от наемника и стала рукава закатывать, чтобы и на себя защиту навести. Вель тем временем поднялся на ноги, выгнул спину, разминаясь, и принялся с Митей обговаривать, когда нас назад ждать да что делать, если не вернемся, и все распри тут же были забыты. Если они вообще когда-либо происходили всерьез.

— Нос чешется, — заявил Вель, ступая за ведьмой по высокой траве.

— Так почеши.

— А если знаки твои нарушу?

— Это руны. Да и нет у тебя их на носу, — рассмеялась она, оглядываясь через плечо.

— Значит, ты забавы ради меня сажей пачкала?

— Ради забавы только нос. Веки — чтоб нечисть видеть, виски — чтоб не заморочили.

— А руки? — с любопытством спросил Велемир.

— Чтоб тверды были… Сложно несведущему человеку точно объяснить. Я и не знаю, что нас ждет там, только гадать могу. Скажи, как от места и людей, и зверей отвадить можно?

— Знать не знаю, — покачал головой наемник. — Никогда не сталкивался с таким.

— А ты умом подумай. Либо там отвод сильный наколдован, либо…

— Кони наши испугались, — неожиданно догадался он.

— Да, ты прав. Это место может ужас наводить на любого, кто приблизится. Но до самого круга мы не дошли, так что лошади могли просто отголоски ощутить. Животные, знаешь ли, расположены к таким вещам. А я ведьма и чужую магию чую.

— Но тебе же не придется с этим разбираться? — Велемир ощутил смутное беспокойство. — Ты же взглянешь только?

— Здесь — да. А вот потом… Не думаю, что тайный ход, который нам Дмитрий посулил, без защиты оставили. Потому и хочу разобраться. Не переживай, у меня есть одно преимущество.

— Какое?

Селена остановилась, задумалась, а потом ответила, будто тщательно подбирая каждое слово:

— Мать моя была здесь, когда курган сооружали. Помогала. Если ее там чары, мне легче их преодолеть будет, ведь она меня учила.

— Вот как, — протянул Вель. — Так это семейное у вас — Агвиду служить? — как всегда, сказал, и только потом осознал, что именно.

— Она страну свою защищала, — ведьма тем не менее даже не рассердилась, пожала плечами только. — Веледар напал на нас первым. Воины у него сильные были, умелые. Ты должен понимать, ты сам такой. Вот мама и помогала своему ярлу в войне, только в ведьмах и состояло наше преимущество. Я не ведаю, что до моего рождения было, она не рассказывала никогда. Но потом мы жили вдвоем вдали от столицы, пока она не умерла. Я сбежала в ту ночь.

— Как же ты к ярлу попала?

— Это не так давно произошло, несколько лет всего минуло. Его люди меня разыскали. Он обещал мне защиту в обмен на служение. И слово свое держал.

— Ясно…

— Пошли, — тонкая ладошка обхватила запястье наемника, увлекая дальше к кургану. — Не стоит время на пустые разговоры тратить.

— Вовсе не пустые, — возразил Велемир, хотя послушно двинулся вслед за девушкой. — Мне интересно, как ты… жила раньше. До нашей встречи.

— Можно сказать, что беззаботно, — хмыкнула Селена.

— Мы болтали, кто что делать будет после Веледара… — Вель молвил это под властью какого-то внезапного порыва, который растаял тут же, но сказанного уже не воротить было.

— И что? — Селена уверенно тащила его вперед, намотав на свободную кисть подол платья, чтоб за траву не цеплялся.

— А то, — он вывернул свою руку, тут же перехватывая ее запястье, притягивая ведьму к себе. — Что к черту твоего Агвида. Отнесем ему дар, пусть подавится. А потом уйдем вдвоем. Подальше от всех. Я сам тебя смогу защитить…

— Вель, — она уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь отстраниться, но он не пускал. — Рано говорить об этом. Из Веледара бы живыми выйти…

— Вот именно! О какой защите со стороны Агвида может идти речь, если он тебя в такое место послал. Да еще и в такой компании, — горький смешок невольно сорвался с его губ.

— Неужели ты не хочешь вернуться в свои земли? — робко спросила она. — Стать снова свободным?

— Снова? Да я никогда свободы не знал. Убивал по приказу и дышал по приказу, а когда против воли чужой шел, расплачивался болью. Только мне и невдомек было, что другая жизнь бывает. Пока ты мне не показала.

— Но ведь тебе есть, куда возвращаться, — Селена заглянула ему в глаза, погладила ласково по колючей щеке. — Друзья или… девушка.

— Друг есть, да, — усмехнулся он. — Только я ей не нужен больше. Она сама за себя прекрасно постоять сумеет. Да и местечко ей теплое досталось подле ярла, я уверен.

— Ей? — Вель мог поклясться, что голос Селены ревниво дрогнул от этого короткого слова, и ему захотелось улыбаться еще шире, но он сдержался.

— Да. С девицами дружить можно, представляешь?

Она не ответила, только отвернула лицо, гордо задирая хорошенький носик.

— Селена, — прошептал он, касаясь ее подбородка и снова встречаясь глазами с дикой зеленью. — Я понимаю, сейчас не время, но… Потом, когда все закончится, обещай мне, что хотя бы подумаешь.

Ведьма опустила веки, вновь заключая его в капканы из острых ресниц, и кивнула:

— Хорошо.

И Вель поцеловал ее почти невесомо, будто стремился украсть крохотное мгновение у того, что им предстоит. Будто возможности поцеловать ее, быть может, больше и не представится… А она ответила неожиданно пылко, и он прижал ее к себе еще сильнее, стараясь надышаться ее запахом, впитать тепло, насладиться этим маленьким островком мира в океане грядущего кошмара.

Сколько они стояли там, под ясным безмятежным небом? Секунду или час? Велемир не знал, но, вопреки тому, что Селена пока ничего ему не ответила, впервые ощущал, что он больше не один против всех. Теперь их двое.

— Пойдем, — он взял ее за руку, переплетая их пальцы, и устремился вперед.

На их пути начали появляться небольшие елочки, которые сперва огибать приходилось, а потом и вовсе раздвигать с дороги, ибо редкая поросль превращалась в полновесный подлесок, низкий, но густой. Велемир матерился сквозь зубы, торил себе дорогу, придерживая ветки для Селены, идущей позади, и тщательно под ноги глядел, когда она вдруг дернула его за рубаху и велела:

— Смотри, — ее тонкий перст указал куда-то поверх еловых макушек, и наемник тут же разглядел большой холм, который уже ясно виднелся впереди, поросший все теми же молодыми елками.

— Вот оно, — прошептала ведьма. — Надо чуть ближе подойти, до круга.

И они молча двинулись дальше, только Селена теперь впереди шла, вытянув руку с раскрытой ладонью перед собой, будто воздух щупала. Вель не представлял, что она могла сейчас ощущать, но ему самому еле заметно стало давить на уши. А может и мерещилось просто, поди разбери. А еще он впервые обратил внимание на то, как тихо вокруг: ни пения птиц не слыхать, ни воя ветра, только разросшаяся трава шелестит под их ногами да скрипят раздвигаемые еловые стволы.

— Сейчас, — прошептала Селена, замедляя шаг. — Близко уже.

Они остановились почти у самого кургана, и Велемир, наконец, смог оценить его по достоинству. Высокий, около четырех-пяти саженей, он вздыбливался над землей и напоминал бы спину огромного чудища, если бы не был странной прямоугольной формы.

Вель не так много курганов за жизнь повидал, и сравнивать ему было особо не с чем, так что этот казался особенно большим.

В нескольких шагах от подножия могильника стоял валун. Перед ним и остановилась Селена. Вель покрутил головой и убедился, что на сажень от этого валуна расположился еще один, и за ним еще, и так в обе стороны.

— Круг, — заключила ведьма, опускаясь перед камнем на колени.

— Неправильный какой-то круг. Не круглый.

— Не занудствуй.

— Как скажешь, — Вель тоже присел в траву на корточки и присмотрелся к камню.

Он был цвета сырого мяса с мелкими черными вкраплениями. Но Селену, кажется, интересовал не сам валун, а знак, начертанный на нем. Она даже протянула руку, но замерла в последний момент: кончики ее пальцев лишь едва не коснулись резких линий, черных, будто выжженных на поверхности камня. Если его вообще возможно обжечь. Вель подозревал, что без магии тут не обошлось.

— Что это значит? — шепнул он ведьме, вглядываясь в непонятный для себя символ.

— Именно этот знак — огонь. Созидающий и разрушающий. Дающий… прозрение, — она поморщилась. — Но один символ ничего нам не скажет. Надо все их осмотреть, чтоб понять.

— Так пошли, — наемник поднялся на ноги и протянул ей руку. — Не так уж тут страшно. Видать, защита твоя хорошо работает?

— Я не знаю, — покачала она головой. — Можно было бы подумать, что чары с годами ослабли, но… Что-то на меня давит. Только вреда пока не причиняет. Но ведь границу мы еще не пересекали.

— И не будем, — строго заявил Вель. — Ты обещала только посмотреть.

Селена взялась за его руку, и он помог ей встать. А следом напоролся на взгляд ребенка, выпрашивающего сладость.

— Я чуть-чуть, на полшажочка, — заканючила она.

— Я сказал, нет. Ты белены объелась?! Это же старый курган, от которого колдовством так и веет! Было бы просто границу пересечь, его бы разграбили давно молодцы всякие навроде нашего Дмитрия!

— Ты не понимаешь! Рубеж этот проходит не только здесь, он опускается вглубь! Нам его придется пересечь, даже если по тайному ходу пойдем, ведь могила Веледара под курганом. Разрушить его не получится. Камни, что мы видим, — лишь верхушки. Остальное в землю вкопано.

— Руну Всеволода ты как-то обошла, — прищурился наемник.

— Там известняк простой валялся, на котором символ пальцем начертали, — Селена даже постучала себя по лбу, стремясь выразить, какую глупость он только что сморозил. — А здесь гранит, и знаки магией выжжены. Только тронь — без руки останешься.

— Но ты даже не знаешь, что это за чары! Здесь что написано? — Вель ткнул пальцем в валун. — Огонь! Даже представить боюсь, что на других.

— Но ведь я не боюсь огня, — ответила она тихо. — Это мать моя делала, я чувствую ее силу. Вель, у меня ведь ничего от нее не осталось, кроме воспоминаний и дара. Даже дом наш сожгли, мне тогда восемь лет от роду было. С тех пор только во сне маму вижу, больную, умирающую. Не похоронила, не оплакала даже толком. А здесь ее сила заключена. И она… живет, понимаешь? И где-то в глубине души я уверена, что вреда мне не будет.

Велемир только сдвинул хищные брови и руки на груди скрестил, всем своим видом выражая крайнее упрямство, но Селена не отступала:

— Верь мне. Ты должен. После всего, через что мы прошли, скажи, разве я не заслужила твоего доверия?

— Ведьма, — выдохнул он сквозь зубы. — Под кожу мне лезешь, — замолчал на мгновение, облизывая внезапно пересохшие губы, затем спросил: — Кто из нас двоих бессмертный?

— А причем тут это? — удивилась она.

— Притом. Хочешь проверить, что будет, коли круг этот пересечь, так я и проверю. От морока ты защиту навела, а смерть мне не страшна. И не спорь. После всего, что с нами было, неужели я не заслужил права поперек тебя в пекло лезть? — это могло бы прозвучать как насмешка или подначка, но Велемир был серьезен как никогда, и сдвинуть его с занятых позиций могло разве что чудо.

— Право быть упертым бараном тебе, видать, по наследству досталось, — прошипела Селена, тоже скрещивая руки на груди.

— Если б я ведал. Может, и по наследству. А может, и нажил непосильным трудом. Не зря же мне кости ломали… Так что выбирай: спорим дальше и тратим драгоценное время или делаем по-моему.

Ведьма снова вздернула гордый нос и, несмотря на то, что ростом наемнику едва до плеча доставала, все равно умудрилась посмотреть на него сверху вниз, обжигая взглядом. Но это не оказало на него должного воздействия. Он только вздохнул устало, смело встречая этот взгляд, и тогда она отступилась, опустила руки.

— Черт с тобой. Будь по-твоему. Но пока я все камни не осмотрю, не полезешь ни в какое пекло.

— Идет, — кивнул он.

И они двинулись вокруг кургана, оставляя солнце за спиной. Ведьма впереди шла и лишь ненадолго останавливалась у каждого камня, читала знаки, склоняла голову то к одному плечу, то к другому, хмурилась беспрестанно. Вель молчал, глядел по сторонам и по привычке держался за меч, хотя умом и понимал, что такое оружие им здесь не поможет.

Они прошагали едва ли десятую часть версты, когда вернулись к первому камню с руной, похожей на еловую ветку, и к этому моменту Селена уже не хмурилась и не задумывалась. Озабоченное выражение ее лица сменилось… Торжеством?

— Что же ты прочла здесь? — осторожно поинтересовался Велемир, так как сама ведьма делиться сведениями не спешила.

— Много чего. Ты прав был, граница эта ужас смертный наводит. Любой, кто за ее пределы сунется, будет убежден, что умирает мучительной смертью. И от убеждения этого бежать будет без оглядки, а иначе рассудка лишится.

— Почему же здесь не бродит толпа безумцев, сунувшихся сюда за сокровищами? И даже костей ничьих нет.

— Потому что через время безумец, не убравшийся из круга, сгорит без остатка.

— А чего магия сразу не сжигает? Зачем такие сложности?

— Я же сказала уже, что мать моя защиту ставила. Она не хотела вовсе людей напрасно жизни лишать, вот и заморочилась, чтобы сюда ходить боялись. И руны на виду оставила, — Селена вдруг улыбнулась тепло, но у Веля от этой улыбки мороз прошел по коже.

— Чему ты радуешься? — удивился он.

— Помимо страшных кар на камнях и другое указано. Ведьмовство, дар, необузданная стихия, солнце, материнство и родство.

— Господи, — простонал наемник, хватаясь за голову. — И что все это должно значить?

— Это же очевидно, — настала очередь Селены удивляться недалекости Веля. — Я ведьма, забирающая дары, повелевающая огнем, награжденная солнцем и кровь от крови своей матери. Только я могу эту границу перейти.

Воцарилась тишина. Вель пытался осмыслить сказанное, а ведьма выжидающе на него смотрела, вновь победно улыбаясь.

— Зачем? — только и смог спросить он. — Откуда твоей матери было знать, что тебя отправят в этот курган?

— Я не знаю, но… Думаю, Агвид знал об этом. Знал, что никто, кроме меня, не достанет ему дар. Сейчас это неважно. Главное — я сумею туда пройти.

— А мы с Дмитрием?

— За руку проведу. Была там одна руна… Поддержка и защита. Мама и это предусмотрела. Давай, — Селена протянула Велю ладонь. — Проверить надо.

Наемник уставился на эту ладонь, до сих пор не веря, что все так просто и гладко, и ведьма, видя его сомнения, подначила Веля самым наглым образом:

— Боишься?

— Вот еще! — он, пожалуй, излишне резко ухватил руку Селены и поспешил шагнуть в круг поперек нее, оставляя рунный камень за спиной.

Хотелось зажмуриться, но Велемир понимал, что это глупо: любую опасность стоит в поле зрения держать, и он держал, распахнув веки почти до боли.

Ничего не происходило. Было все так же неестественно тихо, и даже ветер не шевелил траву под ногами. Вель выждал еще несколько секунд и позволил себе выдохнуть, обернулся к Селене, которую все еще за руку держал… И обомлел.

По лицу ведьмы от глазниц быстро расползалась чернота и гниль, нежная кожа щек высыхала, трескалась и в мгновение ока сворачивалась рваными лоскутами, обнажая мясо.

— Вель,… — шепнула она чернеющими губами, поймав полный ужаса взгляд, а он уже сгребал ее в охапку, стремясь поскорее унести подальше от проклятого кургана. — Нет, стой! Вель! — ведьма схватила его за лицо, заставляя на себя смотреть. — Это морок! Закрой глаза!

Он послушался, замер, не выпуская ее из рук, а она обняла его за шею и зашептала на ухо:

— Это просто сильная магия, но нас она не тронет. Сейчас пройдет… Не бойся.

Велемир сцепил зубы, резко выдыхая, стараясь успокоить колотящееся сердце, затем открыл глаза, вновь осматривая лицо Селены. Грязно выругался.

С ней все оказалось в порядке. Кожа на щеках была бледная, но здоровая, губы по-прежнему нежно розовели, как яблоневый цвет, а зеленые глаза смотрели чуть встревоженно и сочувствующе.

Вель выругался еще раз и обернулся на курган, который все такой же безмолвной громадой возвышался над ними, закрывая небо и заставляя гадать, что же такое там спрятать могли за подобными чарами? Будь у него выбор, он предпочел бы никогда этого не узнавать.

— Видишь, — тем временем шептала ему Селена, ласково гладя по плечу. — Все хорошо, как я и говорила. Круг пропустил нас. Мы сможем попасть туда и забрать дар… Сможем. Мы обязательно справимся.

— Хорошо, — он, наконец, расслабился, обнял ее в ответ. — Ты тоже… видела?

— Пару секунд всего, — она слегка отстранилась, одаривая его улыбкой. — Знаешь, с носом ты гораздо симпатичнее.

— А ты с кожей на лице, — вздохнул он, устало улыбаясь в ответ. — Пошли отсюда. А то бугровщик, небось, уже паниковать начал…

— Где ж вас черти носят! — Дмитрий вскочил навстречу, едва нас завидев. — Тут идти всего ничего. Опять по кустам обжимались?

— Лесом, Митя, лесом, — отмахнулась я от него, опускаясь на траву и хватаясь за бурдюк: в горле отчего-то страшно пересохло.

— Что там? — он тут же перескочил на более животрепещущую тему. — Страшное колдовство?

— Страшное, — кивнула я. — Но мы пройти сумеем.

— Чудно, — он расплылся в довольной улыбке и принялся ладони потирать. — Собираемся тогда и едем. Тут не шибко далеко, за час-полтора доберемся.

— Пара часов? — удивился Вель, забрал у меня бурдюк и тоже принялся жадно глотать воду. — Тайный вход в Веледар настолько далеко от кургана спрятан?

— Где он спрятан, я не ведаю. И сейчас мы поедем это выяснять, — весело заявил бугровщик, прищелкнув перстами.

— Ты, может, поведаешь уже, что задумал? — Велемир недовольно взглянул на него из-под насупленных бровей.

— Всему свое время, — рассудительно молвил Митя, для убедительности качая пальцем перед носом наемника. Впрочем под его колючим взглядом палец был благоразумно спрятан.

— Признавайся давай, — нехорошо прищурился Вель. — Куда нам ехать предстоит? Пока не узнаю — с места не сдвинусь, — видимо сегодня был тот самый день в году, когда он проявлял особое упрямство.

— Ладно-ладно, что ж так сразу, — пошел на попятную бугровщик. — Так и быть, потешу твою любознательность.

Он тоже уселся на землю подле нас, соврал какую-то травинку, сунул в зубы и принялся рассказывать:

— Я как про Веледар услыхал впервые, так сразу и загорелся мыслью туда попасть. Вот только бросаться очертя голову не стал, разумеется. Долго собирал сведения, людей расспрашивал исподволь, ведь не так уж много лет минуло, остались свидетели. Узнал, что курган окружен сильным колдовством, и еще больше его возжелал. Что попало ведь не станут так оберегать от чужих вторжений, верно?

— Верно, — кивнула я, впервые об этом задумавшись.

Только сейчас ко мне пришло понимание, что лазейка в защите для меня не просто так была оставлена. Знала ли мать, что я пойду в Веледар? Видимо, предполагала. Тем более не ясно, почему дар, сокрытый там, сразу не забрали…

— Так вот, — продолжал Митя, выплевывая изжеванную травинку и срывая новую. — Сказок-то страшных много про это место понасочиняли, поди разберись, где правда, а где вымысел, а разобраться необходимо было, иначе верная смерть. Тогда-то я и решил поискать сведения поближе к самому кургану.

— Так ты бывал здесь прежде? — вскинулся наемник.

— Если ты про сам могильник, то я ближе версты к нему не подходил, — замотал головой Митя. — Лишнее это. Зачем искушать себя понапрасну? Но вот окрестности я исследовал и наткнулся на одну деревеньку, недалеко отсюда, версты четыре.

— Деревеньку? — нахмурилась я.

— Ага, — радостно кивнул Дмитрий. — Я ж не дурак, сразу смекнул: раз курган так защитили, значит в нем что-то ценное. А толку его беречь так было, если не забирать потом то, что там сокрыто? Где вы еще курганы с такими чарами видали?

— Да мы, Митя, не по этой части.

— Ну тогда верьте на слово: никто так шибко не заморачивался, как создатели Веледара. Вот я и рассудил справедливо, что они лазейку должны были оставить для себя или для потомков. И прав оказался! — бугровщик торжествующе потряс кулаком в воздухе. — Так вот, неподалеку отсюда деревенька есть. Бывал я там, выведал, что живут в ней люди, знающие, как тайный ход найти. Знания эти должны передаваться из поколения в поколение, пока не придет наследник.

— Наследник? — фыркнул Вель. — Что-то ты плетешь уже, Митя.

— Нас, благородных искателей, каждый обидеть норовит, так что к подобным наветам я привык и близко к сердцу не принимаю. Но коли слова мои у тебя сомнения вызывают, я могу и не рассказывать дальше.

— Ох, прости меня великодушно, благородный искатель, — не унимался наемник. — Но о каком наследнике речь идет, если всю семью Веледара убили?

— А причем тут Веледар, дубина? — неожиданно разозлился Дмитрий. — Я образно выразился, имея ввиду того, кто курган этот возвел. Ну, или его доверенное лицо.

— Так курган Агвид строил, — пробормотала я.

— Именно! — Митя снова уставил палец в небо. — А послал он сюда тебя, так? Значит, есть шанс, что хранители тебе-то секрет и откроют! Я ж говорил, что мне несказанно свезло с вами.

— Чушь какая, — поморщилась я. — Агвид бы тогда не стал это от меня утаивать, в его же интересах, чтобы я в курган попала. А если бы мы тебя не встретили?

— Ну ведь встретили, — легкомысленно отмахнулся бугровщик. — Вот и радуйтесь.

— Млею от счастья, — проворчал наемник, поднимаясь с земли. — Ладно, поехали в твою деревню. Посмотрим на этих… хранителей. Только вот что делать будем, коли секрет их не для Селены предназначен?

— Подкупим! — Митя принялся загибать пальцы. — Уговорим, пригрозим или пытать станем. Ладно, про пытки я шучу. Но у нас же ведьма! Неужели заморочить не сможет да сведения нужные получить?

— Отрадно, что ты так в меня веришь, — я тоже поднялась на ноги и пошла седлать своего коня. — Впрочем, попытаться стоит. Авось ты и прав.

— Тут даже авосей никаких не надо, — бугровщик поставил ногу в стремя и ловко вскочил на коня. — Все будет, как я сказал. Вот увидишь. И благодарить меня потом будешь за мою светлую голову.

— Коли так, поблагодарю.

И мы снова тронулись в путь, конец которого казался близким как никогда. Вот только ведала бы я еще, что там, в этом конце…