Ведьма из зазеркалья

16. Сонька и её дочка

Софья Ивановна Блювштейн заселилась в московскую гостиницу. Её бывший любовник и подельник, в своё время придумал ловкий способ обогащения, который Софья и намеревалась реализовать. Для этого у неё были все данные: красота, ум, обаяние.

Почистив перышки, она активно взялась за дело, наметившись, как обычно, на ювелиров.

Но в этот раз начинать следовало с врачей. Софья заказала у модистки новое платье, зашла в соседнюю лавку прикупить перчатки, шляпку. В магазине дамского белья приобрела модные в этом сезоне корсет и панталоны. Софья не просто сорила деньгами. Она болтала со скучающими кумушками, завязывала разговоры с белошвейками и лавочниками.

— Ах, вы говорите, что с подагрой нужно к Вышнецкому? Ну, тот, который на соседней улице?

— Да, безупречный доктор. Он и моему мужу помог.

— Мужу? А у моего супруга постоянные головные боли. И память подводит.

— Тогда вам лучше к Тихомирову. Всё что с головой это к нему.

— Ну что вы милочка! Лучший по голове у нас доктор Захаров, Пётр Васильевич. И даже не говорите мне ничего. Только он! Вот давеча брату моей свояченицы, с головой плохо сделалось. Он даже родную жену перестал узнавать. Так вот они сразу к Петру Васильевичу обратились.

— И как? Помог?

— Ну конечно же! Узнавать, правда, Феденька так никого и не узнаёт, зато свояченица спит крепко. Все мигрени прошли. Рекомендую, милочка.

Захаров Пётр Васильевич принимал недалеко от Фонтанки. В огромной квартире располагались не только жилые комнаты доктора, но и смотровая, небольшая операционная и холл, для приёма посетителей. Софья пришла к нему ранним утром, чтобы не пересекаться с другими пациентами.

Она вошла в кабинет, где за широким, основательным столом сидел полный мужчина с густой бородой, переходящей в не менее густую шевелюру. У него на носу красовалось пенсне на золотой цепочке.

— Софья Ивановна, приветствую. Присаживайтесь. Ну-с, на что жалуетесь? Рассказывайте, как на духу, не стесняйтесь. — Пётр Васильевич, указал на удобный стул и скрестил пальцы на объёмном животе.

— Здравствуйте, доктор. Даже не знаю, как сказать. На мужа я жалуюсь. — замялась Софья.

— Хм, интересно. А что у нас с мужем?

— Плохо с ним. Мне вас посоветовали, как лучшего специалиста. — Софья с надеждой посмотрела на мужчину. Доктор довольно улыбнулся и благосклонно кивнул. Софья продолжила. — Понимаете, он стал странно себя вести. — Софья пыталась подобрать слова.

— Хорошо. И как же это проявляется?

— Знаете, он, ни с того ни с сего, начинает кричать, бросаться на меня с кулаками. Или, не узнаёт вовсе. Говорит, что я ему чужая, что знать меня не знает. А ведь, доктор, мы уже пять лет вместе. — заплакала Софья. Она промокнула глаза тоненьким белоснежным платочком. — А вчера стал требовать с меня денег. Говорит, что я ему должна денег за украшения. Я не знаю, как быть, доктор. Помогите, только на вас надежда. — снова заплакала Софья.

— Ну что вы, будет вам, будет. Приводите мужа. Обязательно вам поможем. Это конечно не дёшево, но поверьте, оно того стоит.

— Доктор, мне никаких денег не жалко, только помогите. А если он драться начнёт?

— Не переживайте, дорогая моя. — по отечески улыбнулся Пётр Васильевич. — У нас тут и санитары имеются, не дадим ему глумиться над вами.

Еще немного поплакав и пообещав привести мужа, Софья удалилась. Отличное начало новой жизни.

На следующий день она отправилась в ювелирную лавку, где чувствовала себя, как рыба в воде. По сути, схема была та же, что и раньше, только немного интереснее. Софья болтала с управляющим, мерила множество колье, браслетов, диадем. Она удачно вставляла в беседу имена общих знакомых, влиятельных покровителей и просто известных в городе людей.

— Ах, какая прелесть. Я на ком то уже видела такое же колье. Дайте вспомнить. По-моему… по-моему на балу у князя Дятлова. Кто же это был… — задумалась Софья.

— Елизавета Аркадиевна? — подсказал управляющий.

— Да, конечно! — обрадовалась Софья. — Именно на ней. Пожалуй, я это брать не буду. Что ж мы одинаковые будем? А вот это колечко мне подойдет. Княгиня Дудина умрёт от зависти! Она же не покупала такое? — посмотрела Софья на управляющего.

— Нет, ну что вы. Конечно же нет. Это кольцо у нас в единственном экземпляре.

Выбрав наконец-то перстень с рубином, изумрудный гарнитур и жемчужный браслет с крупными бриллиантами, Софья попросила всё надежно упаковать и прийти за деньгами завтра утром. Она написала адрес доктора, которого давеча посетила, и предупредила, что супруг свободен только утром.

— Через два месяца ждите меня снова. У графа Никешина намечается приём и мне нужно будет подобрать украшения. — обнадежила Софья мужчину.

У неё был талант. Она заговаривала зубы и очаровывала мужчин своей молодостью, благостью и воспитанностью. Молодая, изящная, с огромными блестящими глазами, с восторгом смотрящими на мужчин, Софья запросто покоряла сильный пол. Она с лёгкость могла бы окрутить банкира, ювелира или того же доктора — Петра Васильевича, но ей это было не интересно. Она и сама могла устроиться в этом мужском мире.

На следующий день Пётр Васильевич очень сочувствовал молодой женщине, что на днях приходила к нему на приём. А всё потому, что с утра имел неприятность беседовать с её буйно помешанным мужем. Он явился ни свет ни заря, и начал нагло требовать деньги. Бедная женщина была права, у её мужа помешательство. Конечно, Пётр Васильевич пытался помочь несчастному. Он предлагал ему успокоительные порошки, терапию, возможно даже поездку на воды, но… Сумасшедший, что возьмешь.

— Я требую, что бы вы заплатили мне за бриллианты, жемчуг и изумруды!

— Конечно, друг мой. Давайте только немного побеседуем. Давно у вас такие мысли?

— Со вчерашнего дня, с тех самых пор, как ваша жена купила мои украшения!

— Дружочек, но помилуйте, может быть это ваша жена?

— Моя?! Как, по-вашему, моя жена купила у меня, а деньги я пришёл требовать с вас?

— Вот и я хотел бы это знать. Вам не кажется это не логичным?

— Кажется, еще как кажется! Мне кажется, что вы хотите меня обмануть. Вы обобрали меня до нитки, а теперь не хотите платить! — посетитель накинулся на доктора с кулаками. Он схватил его за бороду, повалил на пол и, устроившись на огромном животе, как на матрасе, кричал прямо в лицо:

— Верните мои драгоценности или платите. Мошенники!

Санитар, дежуривший в соседней комнате, прибежал на крик и скрутил буйного посетителя. К приезду врачей из желтого дома, ювелир был спеленат в рубаху с длинными рукавами и умиротворён кляпом.

А довольная Софья быстренько сменила квартиру, где с удовольствием подсчитывала барыши. После такого удачного улова она могла бы лет пять жить спокойно и благочинно, но Софья вошла во вкус. Размеренная жизнь её давно не соблазняла. Когда сумасшедший дом пополнился третьим пациентом с одинаковыми симптомами, врачи забеспокоились. Это уже похоже на эпидемию. Подключились зарубежные коллеги, собрали консилиум и выяснили, что это не медицинский случай. Тут же забегали полицейские, медики получили по шапке за непрофессионализм, а доктора сдавшие несчастных в желтый дом лишились лицензии.

Среди врачей Москвы провели разъяснительные работы. Тут-то Софья и попалась. Жадность и любовь к азарту её погубили.

Когда она жаловалась на нелегкую женскую судьбу очередному эскулапу, тот сообщил в участок и её схватили. Обмануть следствие в этот раз у Софьи не получилось, ведь все свидетельства были против неё.

Но Софья твёрдо стояла на своём: «Это оговор. Она никогда не посмела бы обманывать несчастных. Да у неё и денег нет на драгоценности, зачем бы ей ходить в ювелирные салоны?» Ей не поверили, и Софью, до выяснения, заточили в тюрьму.

Это, конечно оказалось для неё ужасом. Аристократка, воспитанная в строгости лучшими учителями, она делила камеру со спившимися проститутками, уличными воровками и убийцами.

Она спала на грубо сколоченных досках, покрытыми матрасом с вонючей, подгнившей соломой. Вместо нормальной еды их кормили плохо проваренной кашей, а из удобств в камере на шесть женщин стояло одно ведро за невысокой ширмой. Это было невыносимо.

Софья впервые пожалела о том, что занялась воровством, хотя, что ей оставалось делать, оказавшись на улице. Не в содержанки же идти, право слово.

На соседней с ней кровати (хотя какая это кровать) спала женщина, чуть старше её. Она постоянно кашляла и что-то шептала себе под нос. Иногда плакала. Как-то вместо привычной недоваренной каши им выдали довольно сносную похлёбку. Пока её соседка сморкалась и приходила в себя одна из женщин нагло выхватила у несчастной миску и забрала себе:

— Тебе всё равно не нужно, помрёшь скоро. — нагло усмехнулась толстая баба с красными руками. Соседка попыталась вцепиться в миску с едой, но тётка с размаху толкнула немощную на койку и пошла к себе.

Бедняга перевела растерянный взгляд на Софью, поджала ноги и легла, сжавшись в калачик. У Софьи всё внутри перевернулось. Она вспомнила себя, вспомнила, как её выгнали из дворца и она так же, как эта женщина осталась ни с чем. А еще она разозлилась. На судьбу, полицейских, господина Бьёрна, императора. Её просто затрясло от гнева. Злость требовала немедленного выхода. Просто так. Просто выплеснуться неважно на кого. И как кстати подвернулась эта отвратительная бабища. Софья отставила свою миску на кровать:

— Эй, ты! Верни еду. Немедленно!

— Чаво? — усмехнулась баба. — А если нет?

В Софью как бес вселился. До этого момента она никогда не дралась, ну разве что в далеком детстве с братом. Она подскочила и без лишних слов накинулась на наглую тётку. Софья запрыгнула, на неё обхватив ногами и вцепившись в волосы. Толстая баба, не ожидавшая такого поворота, повалилась на пол и завизжала. Она пыталась отлепить от себя Софью, но та вцепилась, как репей.

— Что тут происходит? — послышалось от двери камеры.

Софья быстро слезла с испуганной женщины:

— Господин офицер, она пыталась меня убить. Спасите нас всех, господин офицер! — Софья кинулась к жандарму, молитвенно сложив руки. Тот, почувствовав гордость от такого обращения, с пониманием отнёсся к словам Авдеевой.

— Эй ты, на выход! — крикнул он наглой бабе. Её увели. Что с ней стало потом, Софья не знала, но в их камеру она не вернулась.

— Спасибо. — поблагодарила соседка. — Я Дуня.

Софья кивнула и вернулась к еде.

Следствие застопорилось. Вроде и пострадавшие есть, но никак не собираются доказательства. К доктору она не записывалась, у ювелиров её никто посторонний не видел. Да и саму Софьи все описывали по-разному. Не зря же Дмитрий учил её искусству переодевания и изменению внешности.

Когда новая подруга узнала историю Софьи, то предложила той прекрасный выход из затруднительной ситуации. Она предложила поменять свою дочь на обвинения в мошенничестве.

Дуняша оказалась в тюрьме по ложному доносу, хотя тут все утверждали, что не виноваты.

Она была из семьи работников ткацкой фабрики. И мать и отец от зари до зари вкалывали на благо владельца. Отец спился, мать тоже не очень далеко от него ушла. Когда Дуняша подросла, её отдали в услужение в богатый дом, где хозяин и обрюхатил совсем юную девушку. Мать была добра к Дуне. Она хоть и лупила дочь чем придётся, но всё ж таки не выгнала из дома. И внучку оставила, не выкинула на мороз. Сейчас девочке уже три годика.

Отец вот стал на малышку руку поднимать с пьяных глаз. Он то и заявил на Дуняшу в полицию, что та мол украла все его деньги.

— А ты украла?

— Да что там воровать то? Он все пропил! Там только на хлеб, да пряник дочке хватило. Он как тот пряник увидел, так протрезвел аж. Урод поганый.

— Сочувствую. — холодно ответила Софья

— Да ты ладно, ты слышь, я то совсем больная. Зимой ещё застудилась вот. Мне-то всего ничего осталось. А малую жалко. Ты ж хорошая женщина, чего тебе тут гнить. Возьми ты мою дочку, а я вину твою возьму. Всё-всё возьму. Твоим именем назовусь. Ты меня научи только как сказать.

— Как же я дочку из семьи заберу? Кто ж мне её отдаст?

— Ты можешь. — горячо шептала Дуняша, наклонившись к ней почти вплотную. — Ты вон какая. Тебе только глянуть, так батька под лавку и свалится. А мамка сама внучку отдаст, ты ей только денег дай немного. Много не надо. Им бы на опохмел хватило и ладно. Ну что, давай? — женщина с надеждой смотрела на Софью.

Так Авдеева вновь оказалась на свободе и обзавелась дочкой. Она потом отправляла Дуняше на каторгу деньги, чтобы облегчить той жизнь. По прошествии лет, Чехов Антон Павлович приезжал на Сахалин, как журналист для изучения жизни каторжан и местного населения. Там же он встретил легенду криминального мира — Соньку золотую ручку. Он не мог поверить, что эта больная и некрасивая женщина по слухам кружила мужчинам головы и одним взглядом заставляла ювелиров расставаться с имуществом. Правильно, что не мог поверить.

Когда девочка выросла, Софья отдала её на обучение в хороший пансион, а затем выдала замуж за приличного мужчину. Он держал одну из лучших пекарен, где делали вкуснейшие булочки с повидлом. Мужчина оказался таким же добрым и сдобным, как и его слойки. У них родились два мальчика и две девочки. Софья видела их издалека, но в жизнь чужой семьи не лезла. Какая из неё бабушка?