Ведовская страсть

Глава 10

Алиса была родной сестрой Дмитрия, их вместе подбросили к дверям приюта. В то время девочке было всего пять, а мальчику — чуть меньше четырех. О родителях малышей никто ничего не знал, и даже Дмитрию при помощи денег и связей так и не удалось выяснить, кем они являлись.

Брат и сестра стали друг для друга самыми близкими и дорогими людьми. Они редко разлучались и, как казалось нянькам, могли читать мысли друг друга.

Дмитрий же считал Алису не просто сестрой, а ангелом-хранителем, выручавшим его всегда и во всем. Не было такого секрета, который дети не рассказали бы друг другу, как и не было ситуаций, с которыми они бы не справились вместе.

В тот год, когда Диме исполнилось семь, разразилась страшная эпидемия пневмонии. Болезнь пронеслась над городом и заглянула во многие дома, кося всех без разбора.

Не миновала она и сиротский приют. Дмитрий, крепкий не по годам мальчик, легко справился с этой напастью, а вот Алиса…

Шесть бесконечно долгих дней и ночей провел мальчик у постели больной сестры. Ни угрозы, ни просьбы не могли заставить его отойти хоть на шаг. Он вслушивался в хриплое дыхание Алисы и умирал вместе с ней. Каждый приступ раздирающего его сестру кашля, заставлял сердце мальчика болезненно сжиматься.

Тогда он молился… молился так, как может это делать только ребенок или человек, находящийся на грани обреченности. Он то ругал несправедливого Бога, то просил пощады для бесконечно любимого человека. Предлагал забрать его, но оставить Алису в живых.

Мольбы мальчика оказались напрасными. Его тихая и скромная сестра покинула этот жестокий мир. Она ушла с улыбкой на устах, запечатлевшейся в памяти Дмитрия навсегда.

Он остался в живых, один на всем свете. Вместе с Алисой Дмитрий похоронил часть себя, навсегда отказавшись от веры в высшую справедливость. С тех пор он больше не молился и не плакал. Дмитрий словно заледенел, превратился в холодную статую без эмоций, неспособную испытывать обычные человеческие чувства.

Александр — друг, появившийся в его жизни неожиданно, походил характером на Алису. Быть может, поэтому Дмитрий и заметил его среди других ребят.

Но и новый товарищ не смог полностью возродить Селиванова, вернуть ему радость жизни. И душа Дмитрия все больше черствела, покрываясь новыми и новыми коростами.

Дабы не терзать себя, он старался как можно реже бывать на том месте, где похоронена Алиса. Обнимая простенький металлический крестик с потертой фотографией, Дмитрий по-прежнему видел перед собой улыбающуюся сестру и не верил, что она исчезла из его жизни.

Все, что осталось у него от Алисы — это деревянная куколка, любимая игрушка девочки. Этот предмет превратился в талисман, приняв на себя часть того обожания, которое безутешный брат испытывал к его покойной хозяйке.

Удивительно, но за прошедшие годы кукла совершенно не испортилась, только краска местами облупилась.

Дмитрий бережно достал игрушку из чемодана, обтер полой рубахи и надежно устроил в своем кресле. Так просидел он до самого позднего вечера, позабыв о мире вокруг.

Укладываясь в постель, Селиванов впервые за много лет не проверил свежесть белья и качество уборки в комнате. Не раздеваясь, он завалился на кровать и мгновенно уснул, прижимая к себе куколку Алисы.

Дмитрий шел по бесконечно широкому полю. Ослепительно светило солнце, а легкий ветерок шевелил нежно-голубые и лиловые цветы, ковром урывающие его дорогу. Он не ступал, а будто парил над поверхностью, забывая переставлять ноги. Дмитрий улыбался: ему было так хорошо, как не бывало давно.

Из-за ближайшего пригорка выглянула девочка. У нее были такие же, как и у Дмитрия, русые волосы и голубые глаза.

— Ку-ку, — хихикнула она. — Ты опять меня не нашел!

Вместо ответа Дмитрий подбежал к малышке, схватил ее в охапку и закружил в объятиях.

— Как я рад тебе, Алиса, — сказал он. — Где же ты была столько времени?

— Здесь, где же еще мне быть?! — удивилась девочка.

— Но где мы? Что это за место? — Дмитрий, не смотря на радость встречи, прекрасно помнил, что Алисы больше нет. Он подумал, что если встретил ее, то это может означать лишь одно…

— Ты пришел меня навестить, — сообщила девочка. — Не задавай глупых вопросов, лучше догоняй! — крикнула она и помчалась вперед.

Дмитрий, прежде чем погнаться за сестрой, взглянул на себя и обомлел: он уже не был мужчиной-калекой. Ему снова семь, ноги его сильны и быстры.

Он со всей мочи побежал за сестрой, ведь догонялки — их любимая игра.

Дмитрий не чувствовал усталости, резвился и наслаждался жизнью, надеясь лишь, что дивный сон не закончится как можно дольше.

Миновав пригорок, брат и сестра выбежали на широкую поляну, окруженную вековыми соснами. На ней стоял храм. Да, тот самый. Но сейчас он не был обгоревшим и полуразрушенным. Строение поражало взгляд своей красотой и величием. Как и предполагал Миролюб, его украшали драгоценные ворота, своды венчал шарообразный медный купол. Стены храма были изящно оформлены резьбой и раскрашены яркими красками.

Дмитрий увидел, как несметное количество людей проходит в распахнутые настежь врата. Он слышал тысячи радостных голосов, переговаривающихся между собой, и всем телом ощущал радость, исходящую от толпы.

Неожиданно среди массы людей он заметил светловолосую девушку, приковавшую к себе его взгляд.

— Нина?.. — неожиданно для себя вспомнил Дмитрий ее имя. — Нина! — вновь окликнул он девушку.

Та обернулась, сверкнула улыбкой и послала Селиванову воздушный поцелуй. А потом вернулась к остальным и вошла в ворота.

— Нина простила тебя, — сообщила Дмитрию стоящая рядом сестра. — Прости ее и ты…

Дмитрий так и не смог ответить от переполнявших его чувств и только согласно кивнул.

И тут от толпы отделились еще две фигуры. Дмитрий не видел их лиц, но точно знал, кто перед ним. Мужчина и женщина остановились и приглашающе помахали руками.

Радостно смеясь, Алиса устремилась в распахнутые объятия родителей. Дмитрий побежал вслед за ней, но словно натолкнулся на невидимую стену. Как подлинный мим, ощупал эфемерное препятствие. На лице его отразилось удивление, помноженное на досаду.

Алиса обернулась и произнесла:

— Тебе с нами пока нельзя. Твое время не пришло!

Дмитрий еще долго стоял на пригорке и смотрел вслед тем, кто входил в дверь храма. Он хотел помчаться следом. Но сестра права: еще не время.

Дмитрий уже почти проснулся, когда до него откуда-то издалека вновь донесся голос Алисы:

— Ты не обижай Ее!.. Она, правда, хорошая…

К тому моменту, когда Селиванов окончательно выплыл из сновидения, время слегка перевалило за полночь. Он догадывался, где можно найти Змиулану. Он захотел побеседовать этой провидицей. И немедленно!

Милана, как и в последнюю их встречу, имела человеческий облик. Это обстоятельство несказанно обрадовало Дмитрия. Он не был готов к задушевным беседам со змеедевой.

Закат давно померк, и теперь прекрасный лик чаровницы освещала полная луна, делавшая ее тело полупрозрачным, напоминающим видение. На ней была длинная белая рубаха; ее распущенные волосы струились по плечам. Она смотрела вдаль и улыбалась своим мыслям.

При появлении Дмитрия Милана оторвалась от созерцания известных лишь ей далей и поклонилась, приветствуя ночного гостя.

— Жаль, что я не могу сделать того же, — печально сообщил Дмитрий и слегка кивнул девушке, как старой знакомой.

— Само твое возвращение делает мне честь, — произнесла Милана, — Не многие возвращались…

— И я их понимаю, — отозвался Дмитрий.

Он с интересом рассматривал девушку, выглядевшую так, будто она готовилась ко сну, но так и не легла в кровать.

— Это из-за меня ты бодрствуешь в такой поздний час?

— Я и так пробыла в небытии слишком долго, — туманно отозвалась Милана. — Для отдыха моему телу нужно мало времени. Но ты прав, я знала о твоем прибытии. Судьбу не обмануть.

Дмитрий подъехал ближе, откинулся в кресле.

— Тогда ты знаешь, и для чего я вернулся?

— Знаю, — кивнула Милана. — Ведаю о твоих вопросах. Но ответы на многие из них родят в твоем сознании еще больше новых сомнений. И есть вещи, о которых не знаю и я.

— И все же? — настаивал Дмитрий. — Ты ответишь?

Милана не дрогнула.

— Спрашивай.

Дмитрий замялся, подбирая слова.

— Этот ваш храм, он — связующее звено с миром мертвых или что-то в этом роде?

Милана взглянула на него с сомнением.

— Он — только символ. Не имеет значения место, важна лишь цель. Храм в твоем видении — это образ, который тебе проще всего было уловить и принять.

— Значит, и мои сны тебе известны? — испуганно пробормотал Дмитрий.

Милана прислонилась спиной к ближайшей сосне. Подняла голову, таинственно улыбнулась лунному диску.

— Сон — то время, когда ты забываешь о своем теле и его потребностях. Он позволяет душе улавливать то, чего не видят очи. Если сумеешь проникнуться, то тебе уже не понадобится спать, дабы услышать глас предков — будет достаточно лишь усилия с твоей стороны.

— И я вновь смогу увидеть сестру? — уточнил Селиванов.

В ответ Милана слегка кивнула, подтверждая его догадку. Она опустилась на траву и вновь подняла лицо к небу, блиставшему мириадами ярких точек.

— Каждый человек подобен звезде, сияющей в ночи. Но только он может разжечь в себе огонь, изгоняющий тьму.

Туманные фразы Змиуланы раздражали Дмитрия и в то же время пугали сокрытым в них смыслом.

— Мне нужны специальные навыки, чтобы вновь побывать в мире грез?

— Эти умения есть в тебе, но открыть их не просто, — предрекла Милана.

Дмитрий не унимался.

— И как много времени понадобится?

Лицо Миланы приобрело тревожное выражение.

— Кто-то может постичь себя за несколько лет, а у других на это уходит целая жизнь. Все зависит от тебя.

— Несколько лет… — прошептал Дмитрий. — Это очень долго!

Милана сделала паузу, внимательно наблюдая за ночным гостем. А затем отозвалась:

— Время как вода: пробегает сквозь пальцы и не оставляет следа. Но оно может смыть с твоей души те наросты и язвы, которыми она покрылась за долгие годы.

Дмитрию стало не по себе: слова Змиуланы касались невидимых нитей его души, натягивали их, вызывая сердечную муку.

— Скажи, а ты часто видишься там с ней? — поинтересовался он.

Милана поняла о ком идет речь, ведь Алиса не раз просила ее помочь брату. Но до тех пор, пока Дмитрий сам не обратился, она не могла исполнить эту просьбу.

— В том месте, куда ушла твоя сестра, временных границ не существует. И потому я не знаю, как ответить на твой вопрос.

Дмитрий показал Змиулане куколку сестры и спросил:

— Можешь передать ей вот это? Алиса так любила ее в детстве, пусть она всегда будет с ней.

Милана приняла куколку и широко улыбнулась. В ее глазах было столько искренности и участия, что Дмитрий не выдержал этого взгляда и отвернулся.

— Алиса не одинока, — заметила Милана, — и эта вещь ей больше не нужна.

— Да, — согласился Дмитрий, — я видел ее с родителями… Ведь это были они?

Милана кивнула.

— Они и многие другие, кого уже нет в мире яви.

Дмитрий нахмурился, услышав незнакомое слово.

— Мир яви? — переспросил он. — Что это?

Глаза Миланы широко распахнулись, в них вспыхнуло янтарное пламя.

— Наши праотцы представляли мир как четыре одновременно сосуществующие части, — пустилась она в разъяснения. — Мир яви — это мир людей и живых существ; мир нави — прибежище духов и темных сил, мир слави — чертог предков и покровителей; а мир прав и — удел Богов, управляющих остальными частями. Ты живешь в мире реальном, физическом, но это вовсе не означает, что у тебя нет возможности общаться с другими составляющими единого целого. Я же, как прямой потомок покровителя, могу бывать в мире слави и нави и общаться напрямую с его обитателями.

Переваривая услышанное, Дмитрий рискнул задать еще один вопрос:

— А в мире богов? Ты тоже там бываешь?

Красавица-полубогиня печально вздохнула.

— Во мне слишком много человеческой крови. Она притягивает меня к яви…

— А где сейчас Алиса? — не преминул спросить Дмитрий.

Милана склонила голову к плечу: шелковистые пряди ее волос коснулись земли, золотым покрывалом окутали ноги.

— Она обитает в мире слави, где же еще быть такой чистой душе, как ее?

Дмитрий с трудом оторвал взгляд от точеных щиколоток чаровницы, купающихся в золотой пене волос, и вернулся к разговору:

— А мир нави, получается — ад?

— У наших предков не было такого понятия, — возразила Милана. — А навий мир — это то место, где обитают недоброжелательные духи и души тех, кого покарали в мире яви за их деяния. По сути же мир слави и нави — единое целое, образно разделенное на две части.

— И это древнее верование верно? Мир действительно устроен так, как считали древние язычники?

— Если объяснять Великое Бытие человеческим языком, то да, эти верования правдивы. Но мир гораздо больше и сложнее, его нельзя описать в двух словах.

— А ты попробуй.

Милана повернулась, вгляделась в лицо Дмитрия.

— Разве за этим ты сюда прибыл? Хочешь знать, как устроен мир?

— Я и сам не знаю, зачем сюда приехал.

Признание вырвалось из уст Дмитрия само по себе, и он немного сожалел о сказанном. Ему совершенно не понравились испытываемые им ощущения. Он почувствовал себя первоклассником, беседующим с профессором института. Появилось желание сбежать, избавиться от проницательного взгляда и мелодичного голоса Змиуланы.

Но Дмитрий не ушел. Он развернул свое кресло и тоже молчаливо уставился на ночное небо. У него осталась еще масса невысказанных вопросов — один из них он отважился задать немедленно:

— В ночь перед приездом сюда я видел кобру: кто это был — ты?

— Нет, ты… — прошептала Милана. — Можешь не верить моим словам, но и в тебе сокрыта часть древнего наследия. Эта сила мала и неразвита, но она есть.

После этих слов вновь повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь криками ночных птиц. Дмитрий пытался осознать слова Змиуланы и свыкнуться с мыслью о том, что в нем самом живет то, чего он так боялся всю свою жизнь.

Милана наблюдала за ним и улыбалась: она чувствовала, как в нем пробуждается чуть не погибшее навеки зерно мудрости. И пусть это только семя, но оно непременно даст богатые всходы.

— Вот, возьми, — Милана нарушила молчание и протянула Дмитрию куколку обратно. — Отдай ее дочери Будимира — малышка будет рада.

Дмитрий принял куколку и с удивлением отметил: за то время, что она провела в руках Змиуланы, к ней вернулся ее изначальный вид. Игрушка вновь стала такой, какой была, когда ее подарили Алисе.

— А со мной ты так можешь? — с надеждой спросил Селиванов.

— Человеческое тело устроено куда сложнее деревянной куколки, — заметила Милана.

— Вот жалость, — произнес Дмитрий и снова замолчал.

Он долго рассматривал Змиулану и отметил, что она сидит на траве в противоестественной позе: спина сгорблена, ноги выглядят так, будто их скрутило судорогой.

«Правда ли, что это существо не принимает естественный образ, боясь отпугнуть меня?» — подумал про себя Дмитрий. Почему-то осознание этого так восхитило его, что он отважился задать себе другой, гораздо более важный вопрос: не об этой ли юной особе говорила провидица Настасья? Что, если именно эту девушку нужно «пробудить»?

Селиванов взглянул на Милану иными глазами и сделал первый шаг. Он заметил, что из-под края сорочки девушки виднеются ее маленькие ступни с аккуратными пальчиками.

— Тебе не холодно? — спросил он у чаровницы.

Милана слегка отпрянула от такого вопроса, потом прислушалась к себе и ответила:

— Да, наверное…

— Ты не ощущаешь холода? — удивился Дмитрий.

— Моя человеческая сторона слишком слаба, — призналась Милана и грустно улыбнулась. — Если бы мне довелось научиться использовать и ее, то я бы стала бы гораздо сильнее, чем сейчас.

Селиванов усмехнулся: ну, точно, это она! Сомнений быть не может.

— Так научись управляться с нею, — предложил Дмитрий. — Хочешь, я тебе немного помогу?

Гоня прочь воспоминания о змеином хвосте и убеждая себя в том, что Милана всего лишь девушка, он опустил кресло максимально низко и закинул ножки чаровницы себе на колени.

Милана вздрогнула и хотела сбежать.

— Не пугайся, — попросил ее Дмитрий, — я не причиню тебе вреда.

«Просто не смогу!» — добавил он про себя.

Действуя как можно нежнее, Дмитрий начал растирать крошечные ступни. Они были мягкими и шелковистыми, как у младенца. Сильные ладони Дмитрия плавно скользили по коже Миланы, изгоняя лед из окоченевших пяточек. Подушечки его указательных пальцев легонько надавливали на особо чувствительные точки, постепенно увеличивая темп и силу нажатия.

Милана, вначале ошарашенная происходящим, постепенно расслабилась. Она легла на землю, оперлась на локти. Голова ее запрокинулась, открыв нежную шею лунным поцелуям.

Умелые пальцы Дмитрия, отогрев ступни, поднялись чуть выше и обхватили тонкие щиколотки. Дотянулись до икр.

Что-то похожее на всхлип сорвалось с уст Миланы. Она резко распахнула глаза, одернула подол рубахи и встала.

— Мне пора уходить, — заявила пугливая дива.

— Куда? — не растерялся Дмитрий. — Где твой дом?

Избегая смотреть на Дмитрия, Милана перекинула волосы на плечо и начала заплетать косу.

— Большую часть времени я провожу не в яви, а на приграничье, там, где стираются различия между мирами, — пояснила она.

Вдали от проворных теплых рук к ней возвратилось самообладание. Она вновь стала загадочной и недоступной.

Милана попрощалась и направилась в храм. Дмитрий видел, как с каждым шагом ее тело становилось все прозрачнее, а потом и вовсе растаяло в тумане.

«Что ж, теперь посмотрим, кто из нас кого убоится! — усмехнулся Селиванов. — Будь ты хоть трижды чудище, я не отступлюсь от своих слов. Берегись, змее женщина! Ты еще не знаешь, на что Дмитрий Селиванов способен ради исцеления!»