В львиной шкуре 5

Глава 2 Новый посол

Как бы ни хотел Великий князь пообщаться с новым послом Южной империи без лишних свидетелей, но вначале поручил это дело своей жене. Даже не так, она сама настояла на том, что будет лучше сперва ей «прощупать» гостя, а уж потом…

Чего же тянул Иван Васильевич? Ведь с прежним-то послом встречался довольно часто, а этого видел всего лишь раз, когда тот прибыл для официального представления. Если честно, то дон Игнат Себастьянович Лемезов Ивану III не понравился. Чем? А тем, что выглядел чересчур невозмутимым, словно скамья бездушная. Мало того, вёл себя слишком независимо. Кто-то из людей Великого князя захотел выведать более подробно, что он за птица? Для этого приехал на подворье русичей и попросил охрану доложить о своём прибытии. Однако ему ответили, что дон посол занят. Если же у гостя есть насущная потребность во встрече, то пусть письменно доложит о том, после чего ждёт аналогичного ответа, в котором его подробно известят о месте и времени предстоящего рандеву. Хотя, вполне возможно, что во встрече будет отказано. Боярин от такого пассажа оху… возмутился, причём очень сильно и заявил, а может быть он пришёл от имени Великого князя? Тогда у него попросили бумагу за подписью Великого князя, в противном же случае он просто пиз… скверный лгунишка.

Почему посол так себя вёл? Во-первых: он чётко показывал, что представляет в этих землях своего императора. То есть требовал к себе не меньшего уважения. Во-вторых: приучал к порядку местных бояр. Те привыкли жить не по часам, а по собственному разумению. Могли прийти на заранее оговорённую встречу или слишком рано, или слишком поздно. Такое поведение больше свойственно южанам, каким, по сути, являлся сам дон Игнат. Он был выходцем из португальских дворян. Однако, как ни странно, характер имел нордический, плюс к этому получил прекрасное образование в императорской академии. Беспечная расхлябанность местных чиновников его никак не устраивала, вот и гнул их под себя. Хотя это может показаться глупым. Дипломат, прежде всего, должен быть коммуникабельным, находить общий язык с совершенно разными людьми, втираться в доверие, словно профессиональный мошенник, а тут… Правда, чему удивляться? Прежний посол оставил ему идеально отлаженную систему по сбору различной информации, так что первое время не стоило пыжиться. Главное, копить опыт, осуществлять контроль и заниматься аналитикой. А необычное поведение тоже имеет свои плюсы. Трудно заподозрить чопорного человека в симпатиях к шутовским увеселениям и кутежам. Как ни странно, но дон Игнат любил подобные мероприятия, только не как зритель или участник. Ему больше нравилось наблюдать за поведением людей со стороны.

Один из придворных слуг провёл посла в комнаты Великой княгини, которые были обставлены как раз для приёма гостей. Софья Фоминична, облачённая в богатые наряды, сидела в высоком кресле. Слева и справа от неё стояли братья Траханиоты: Юрий и Дмитрий — советники княгини. Дон Игнат, одетый в расшитый золотом чёрный костюм-тройку, сжимал в правой руке дорогую трость, на которую непринуждённо опирался при ходьбе. Пройдя по центру комнаты и, не доходя до восседающей в кресле женщины трёх метров, он остановился, сделал лёгкий поклон и нейтральным голосом произнёс:

— Здравствуй, Великая княгиня, — после чего выжидательно замер, сложив обе руки на набалдашник трости.

«Вот те раз! — возмутилась Софья Фоминична. — Ни радости на лице, ни почтения, ни интереса, которые неизменно источал прежний посол». Окатив гостя ледяным взглядом и не здороваясь, она спросила:

— Дон Игнат, догадываешься, для чего тебя ко мне пригласили?

— Догадки хороши для гадалок и мистиков. А я лицо официальное и действую на основе фактов. Поэтому жду, когда мне объявят, чем вызван интерес к моей персоне?

Поборов очередную волну возмущения и сделав своим советникам предостерегающий жест, Великая княгиня постаралась говорить более мягким тоном.

— Прежний посол Южной империи время от времени информировал наш двор о событиях в мире, которые происходят вдали от границ Руси. Надеюсь, с его убытием данная практика не исчезнет?

— Нет, не исчезнет. Как Великая княгиня желает получить отчёт об известных нам мировых событиях, устно или на бумаге?

— Э-э, — немного растерялась Софья Фоминична, но, улыбнувшись, ответила. — Я бы хотела услышать новости во время дружеской беседы.

— Дружеской? — уточнил Лемезов.

— Да.

— Будет ли тогда мне предложено присесть?

— Э-э… — снова растерялась княгиня, а её советники возмущённо засопели, типа, что за хам? Никакого почтения к венценосной особе. Однако Софья Фоминична отреагировала иначе. — Раз беседа дружеская, то не могу же я заставлять гостя томиться стоя.

— Тогда, Великая княгиня, разреши задать ещё один вопрос… — попросил Лемезов, садясь на предоставленный ему стул.

— Конечно, спрашивай, — женщина великодушно улыбнулась.

— Всем ли находящимся здесь людям ты доверяешь? Возможно, некоторые новости окажутся не для постороннего уха…

Советники снова возмущённо засопели, но Великая княгиня пресекла их недовольство строгим взглядом.

— Я им всем доверяю. Кстати, не желаешь ли так любимого в вашей стране чая или, быть может, вина?

— От чая не откажусь, а вино, прости, не пью.

— Отчего же так? — навострила ушки Софья Фоминична.

— Мама не разрешает.

— Ма… — удивлённо раскрыла рот Великая княгиня, а советники посмотрели на Игната, словно на загадочную зверушку.

— Мой отец в пьяном виде упал в море и утонул, поэтому мама мне с детства внушила, что вино — это зло, — пояснил посол свои слова.

— Царство ему небесное, — перекрестилась княгиня. — А кем был твой отец?

Услышав этот вопрос, дон Игнат Себастьянович Лемезов неспешно поведал, что родитель был родом из португальских грандов. Однако после его смерти дела у семьи пошли плохо, и отец матери увёз их на один из островов, где получил должность местного блюстителя. Но вскоре на остров напали сарацинские пираты, деда убили, а их с матерью увезли в рабство. Император Южной империи выкупил христиан из мусульманского плена. Мама стала фрейлиной при его дворе, а он после многолетней учёбы направлен послом в Россию. Попутно пришлось объяснить, кто такие фрейлины и их статус при дворе императора.

— А не мечтаешь вернуться обратно в Португалию?

— Нет, — невозмутимо ответил Игнат. — Зачем возвращаться в страну, которая не ценит своих дворян? Зато Его величество дон Павел I вернул нам и титулы, и богатство, и уважение в обществе. Кстати, по поводу Португалии…

И тут Великая княгиня снова услышала рассказ о смерти португальского короля вместе со своим двором, а так же о том, что император Южной империи повелел всем своим подданным избегать употребления заморских вин.

— А ты, дон Игнат, умеешь определять, есть ли в вине соли свинца и мышьяка?

— Нет. Этим занимаются химики или врачи. Мне данные науки не интересны.

— А какие интересны? — продолжала допытываться Софья Фоминична.

— История…

В этот момент принесли самовар с кипятком, заварник с чаем, графин с молоком и вазочки, наполненные мёдом, фруктами, печеньями. Сидеть продолжали только Великая княгиня и посол. Советники продолжали стоять, внимательно слушая разговор.

— А какими ещё новостями, дон Игнат, можешь со мною поделиться? — сделав глоток из чашки, поинтересовалась Софья Фоминична.

— Великая княгиня, ты, наверное, знаешь, что твой брат женился на одной из наших принцесс?

— Да, мне рассказывали об этом. Но я не знаю подробностей… — и женщина выжидательно посмотрела на посла.

— Началось всё с того, что погиб твой брат Мануил… Царство ему небесное, — не спеша перекрестился Лемезов, а все остальные последовали его примеру.

— Да, мне передали, что он погиб от руки подлого убийцы, — хмуро кивнула княгиня.

— В связи с этим событием Андрей Фомич тоже опасался за свою жизнь, — продолжил Игнат. — Как раз в это время наш адмирал дон Руслан посетил с дипломатической миссией Рим.

— И что же он обсуждал с Его Святейшеством? — тут же задала вопрос Софья Фоминична.

— Вопросы в основном касались торговли, единой мировой календарной системы, а так же единых единиц измерения, основанных на десятичной системе. Кстати, могу вас обрадовать… В Москве на новый календарь перешли на год раньше, чем в Риме. Слишком долго их математики проверяли полученные от нас данные…

— Дон Игнат, скажи, а зачем это нужно твоему императору?

— Что именно? — неспешно сделав глоток из чашки, поинтересовался посол.

— Единые единицы измерения.

— Понимаешь, Софья Фоминична, мой император к любой войне относится крайне отрицательно…

— Как так? — влез в разговор Юрий Траханиот. — Насколько я слышал, ему очень нравится оружейное дело…

— Кошке тоже нравится сметана, — неуловимо усмехнулся Игнат, — однако она ловит мышей, а не занимается дойкой коз или коров.

— Хм, — набычился Юрий. — И всё-таки?

— Повторяю ещё раз, мой император, как истинный христианин, крайне отрицательно относится к любой войне. Но он так же прекрасно понимает, что если его армия будет плохо вооружена, то она не сможет защитить страну, когда на неё нападёт враг. Любой умный правитель старается хорошо обучить и вооружить своих воинов.

— Что-то мы отвлеклись, — улыбнулась княгиня, но при этом сделала малозаметный жест своему советнику, приказывая тому замолчать. — Вернёмся к единым единицам измерения…

— Конечно, — кивнул Лемезов. — Так вот, как я уже говорил, мой император не любит войну. Он считает, что торговать намного выгодней. Поэтому в первую очередь стремиться наладить с любой страной взаимовыгодные торговые отношения…

— А при чём тут единые единицы измерения? — удивилась Софья Палеолог.

— Единые единицы измерения существенно облегчат торговые отношения между странами и устранят многие конфликты и путаницу. Язык может быть разным, вероисповедание может быть разным, но математика — нет! Два плюс два всегда будет равняться четырём, ибо так распорядился Господь Бог. Но, что мы видим? Каждый купчишка старается, чтобы его четвёрка стала какой-то особенной, не похожей на других…

— На то они и купцы — чтобы обманывать… — с нескрываемым сарказмом заметил Дмитрий Траханиот.

— Мой император считает иначе. Купцы — это в первую очередь не мошенники или обманщики, а люди, благодаря которым осуществляется взаимовыгодный товарно-денежный обмен как внутри самой страны, так и между другими державами. Лишь честный купец достоин уважения. Конечно, за свой товар торговаться необходимо и нужно, но два плюс два у всех должно быть единым. Тем более такая система выгодна любому правителю, — и Игнат рассказал, насколько сильно улучшается экономика страны, когда единицы измерения во всех её уголках одинаковы.

— Что ж, я с этим согласна, — кивнула княгиня, не раз слышавшая подобные разговоры, которые в основном происходили с подачи представителей Южной империи. — А теперь, дон Игнат, поведай мне, как мой брат очутился в вашей стране?

— Как я уже говорил, Великая княгиня, твой брат опасался за свою жизнь, а тут в Рим приехал дон Руслан. Они познакомились, подружились, и адмирал предложил ему посетить нашу страну. Подробности их общения мне, увы, неизвестны, но Андрей Палеолог с удовольствием согласился. Приехав в Звёздный, он по случаю оказался на балу у нашего императора, где увидел донью Галину и буквально потерял от любви голову, — дальше посол красочно описал развитие любовного романа, который привёл к свадьбе.

С улыбкой выслушав романтическую историю, Софья Фоминична поинтересовалась:

— А чем сейчас занимается мой брат? — задав вопрос, женщина поднесла ко рту чашку с чаем и сделала пару глотков.

— Насколько я знаю, Андрей Палеолог высадился в Морее и освободил её от османов…

От этих слов княгиня чуть не подавилась.

— Как, освободил? — она недоумённо уставилась на Игната.

— Всех подробностей я не знаю. Могу лишь сказать, что недолго пожив семейной жизнью, твой брат, Великая княгиня, уехал, оставив в Звёздном свою дочь и молодую жену. Где он был и что делал, неизвестно. Однако летом этого года Андрей Палеолог привёз к берегам Мореи большую армию, с помощью которой освободил её от османов. Кстати, кроме османов досталось ещё венецианцам…

— Невероятно! — изумлённо покачала головой княгиня, так как не верила, что её брат вообще был способен на серьёзные поступки. — А зачем он поссорился с венецианцами?

— Если верить слухам, то деньги на армию он занял у римского папы, а корабли для её перевозки приобрёл у венецианцев. По дороге в Морею у него состоялась битва с берберскими пиратами. Твой брат разгромил разбойников и захватил всю их казну. Желая поскорее вернуть долги Его Святейшеству, Андрей Фомич загрузил различными ценностями три корабля, чтобы отправить их в Рим. Однако под покровом ночи венецианцы похитили эти корабли…

— И много там было ценностей?

— Приблизительно на четыре миллиона дукатов…

— Четыре миллиона!!! — вместе с княгиней воскликнули братья Траханиоты.

Что же, им всем было с чего изумляться. Выходя замуж за Великого князя, Софья Палеолог имела в качестве приданого всего шесть тысяч дукатов. Юрий и Дмитрий обменялись красноречивыми взглядами, типа, пока они тут киснут в Москве, занимаясь разной мелочью, там такие дела творятся…

— Значит, мой брат сейчас в Морее? — справившись с эмоциями, спросила княгиня.

— Скорее всего, да, — кивнул Игнат и сделал очередной глоток чая.

— А что слышно о действиях османского султана? — снова задала вопрос Софья Фоминична.

— Насколько я знаю, в османской империи началась гражданская война. Этим летом принц Джем выступил против Баязида II и, если верить последним сообщениям, одержал ряд крупных побед…

Дон Игнат с невозмутимым видом подавал информацию, не озвучивая каких-либо выводов. Зато его слушатели крутили шестерёнками в своих мозгах так, что стоял скрежет. Например, Крымский хан находился в вассальной зависимости от турок, а у турок, оказывается, столько проблем… Может хан пожелает освободиться от «опеки»? Всегда приятно перенаправить силы возможного соперника в другую сторону. Это сейчас между Москвой и Крымским ханством союз, но как долго он продержится? Тем более с Литвой тоже союз… «Любовный» треугольник, однако. Сам Иван III не стремился поссориться с кем-либо из них — других дел хватало. Но если не хотел он, это не значит, что союзники считали так же. К примеру, в пограничных районах постоянно происходили стычки. Ну, не могли люди без этого. Как воину ещё доказать свою доблесть, как не в сражении? Плюс трофеи… Это лишь монахи Шаолиня годами совершенствуют боевое мастерство, не покидая стен монастыря, а так же игнорируют женщин и ходят в скромной одежде. Только кто в ЭТОМ мире знает про шаолиньских монахов? Единицы. Но даже эти единицы не думают следовать их путём. Армия получает необходимый опыт только в реальных боевых действиях.

— Дон Игнат, — очнулась от задумчивости княгиня, — а для чего твой император поручил э-э… отрокам, которые постигали науки у вас в стране, такое сложное дело?

— Ты имеешь в виду, Великая княгиня, установление торговых отношений с язычниками, проживающими на одном из островов, который принадлежит Южной империи?

— Да.

— В нашей стране есть такая поговорка: «За одного битого двух небитых дают», — чуть заметно улыбнулся Лемезов. — Отроки получили жизненный урок, и теперь Великому князю будут служить не сосунки, у которых материнское молоко на губах не обсохло, но мужи, отстоявшие с оружием в руках свои жизни.

— Что же, ваш император поступил очень мудро, — польстила княгиня, после чего бросила многозначительный взгляд на трость, которую посол придерживал левой рукой. — Красивая вещь… У твоего предшественника такой не было.

— По новым правилам, — стал отвечать Игнат, — каждый официальный представитель нашего императора, находясь в другой стране, обязан иметь этот атрибут, а так же вот этот… — посол коснулся галстука-бабочки.

Там блестело золотое украшение с выгравированным гербом Южной империи, вокруг которого искрились мелкие бриллианты.

— Значит, ты не можешь подарить эти украшения кому-либо, даже если захочешь? — княгиня подчеркнула слово «подарить».

— Эти нет, — твёрдо ответил Лемезов, подчеркнув слово «эти».

Разговор о подарках Софья Фоминична завела не случайно. Сама по себе она продолжала оставаться бедной родственницей. Иван III, конечно, делал ей подарки, но крайне редко. А какой женщине не хочется иметь наличность, которой она может распоряжаться самостоятельно? Прежний посол время от времени делал ей различные презенты, понимая, что с женщиной Великого князя необходимо поддерживать хорошие отношения. Но вот он уехал… Как поведёт себя его преемник? Терять источники доходов никто не любит.

— Кстати, Великая княгиня, благодарю, что напомнила… — продолжил Игнат и засунул правую руку в левый внутренний карман костюма.

— О чём напомнила? — вопросительно поглядела на него женщина.

— Да вот, мой убывший коллега брал у тебя вещицу, чтобы полюбоваться, а вернуть не успел… Меня попросил об этом…

С этими словами Лемезов положил на стол нечто, очень похожее на портсигар. Только не знали люди такого слова. Может быть, в ЭТОЙ истории и не узнают. Вещица была из позолоченного серебра. На её крышке, инкрустированной множеством мелких сапфиров, красовался чеканный рисунок: полуобнажённая дева мыла у ручья свои длинные волосы. Картинка выглядела настолько реалистично, что невольно завораживала взгляд. На защёлке «портсигара» в виде крохотного сердечка алел сердолик. Изнутри верхнюю крышечку так же покрывала чеканка, но без конкретного сюжета, просто узоры. А вот на дне покоилось приспособление, которое человек из 21 века назвал бы «карманная монетница». Она идеально вписывалась в габариты «портсигара». Десять отсеков, поделённые на два ряда, были до отказа набиты золотыми дукатами. В каждый отсек помещалось пять монет.

Софья Палеолог быстро оценила подарок и такт, с которым он был преподнесён: не ей дарили, а возвращали одолженное… Она улыбнулась — с новым послом можно иметь дело, несмотря на его чопорность. Пообщавшись ещё немного, они попрощались…

— И как тебе новый посол? — вечером, лёжа с женой в постели, спросил Иван III.

— Плохого сказать ничего не могу. А все его манеры от того, что он выходец из очень древней и знатной семьи. Его предки отметились ещё во времена первых крестовых походах за Гроб Господень. Лично предан императору Павлу…

— Откуда такая преданность? — спросил князь и, выслушав рассказ супруги, дополнил. — А дон Денис Хоботов из простых десятников так высоко поднялся… Эх, жаль, что император забрал его обратно…

Да, прежний посол умел угодить многим, но больше всего Великому князю. Своими придумками и советами Денис Хоботов удачно помогал ему стравливать между собой бояр. Как говорится, чем больше грызни среди придворной знати, тем устойчивей трон под монаршим седалищем. А началось всё с элементарного сельского хозяйства… Русичи выращивали на своём подворье картошку, сахарную свёклу, подсолнечник и кукурузу. Как и было обещано, эти продукты поставлялись к великокняжескому столу. Однако размеры выделенной земли не позволяли выращивать их в большом количестве. Даже себе не хватало. Зато московские бояре успели оценить пользу от этих растений. Картошку и варили, и жарили, и пекли, и лечились ею. Свёклу мало того, что добавляли в различные блюда, так из неё ещё получали такой дорогой продукт, как сахар. К семечкам подсолнечника тоже многие пристрастились, а постное масло выходило вкуснее льняного и конопляного. С кукурузой ситуация выглядела аналогично. Короче, Денис Хоботов сначала пожаловался Великому князю, что по вполне объективным причинам он не в состоянии выполнять прежние обязательства, а потом предложил следующее… Устроить между боярами соревнования по шахматам, бильярду, дартсу и настольному хоккею. Поводом к соревнованиям может послужить клич, а кто в Москве самый умный и ловкий? То есть, элементарно взять бояр на слабо. А призом, кроме незначительного подарка из княжьих рук, станет право выращивать и торговать одной из вышеперечисленных культур. Но и тут право не должно быть монопольным. Желательно сделать так, чтобы в финале оказались те, кто не ладит друг с другом. Без разницы, чья будет победа, главное, что разрешение получат оба финалиста. Пусть и в жизни соревнуются, у кого картошка толще или свёкла слаще. Зато сколько «зайцев» сразу убьётся… Тут и зрелищное развлечение; и стравливание бояр между собой, так как проигравшие всегда злы на победителей; и развитие сельского хозяйства; плюс, конечно, налоги с торговли. К тому же в соседних державах этих растений нет… В общем, Иван III прислушивался к советам Дениса Хоботова и не жалел.

— У тебя теперь больше сотни молодых отроков, — улыбнулась княгиня, погладив мужа по плечу. — Все получили прекрасное образование. Думаю, некоторых из них можно приставить к Васеньке… Пусть присматривают за сыном, заодно наукам учат. Чать не дураки, раз император доверил им серьёзное дело? Причём вернулись все с богатой мошной…

— Я подумаю, — почесав бороду, ответил князь.

Потом Софья Фоминична пересказывала мужу новости, которые ей поведал новый посол, а так же свои мысли по этому поводу.

— Нет, Менгли Гирей не будет выступать против Османского султана, — после недолгого раздумья, ответил Иван Васильевич на одно из её предположений. — Скорее всего, он будет ждать, кто одержит верх, с тем и станет дружить…

— Отчего же так?

— Чтобы ратиться с османами, нужны корабли и пушки. У Крымского хана их нет. К тому же крымчаки — это в первую очередь конные вои и по-другому биться они не умеют. А тут ещё ногайские мурзы воду мутят, — ответил князь, и по его лицу пробежала двусмысленная улыбка.

После победы на реке Угре Иван Василевич первым делом сделал всё, чтобы обезопасить себя от беспокойных соседей. В Большой Орде нынче правил его ставленник. Казанский хан в основном занимался выяснением отношений со своей знатью, которая остерегалась задирать Москву, предпочитая торговать с нею. В Ногайской Орде умело разжигалась неприязнь к Крымскому ханству. Чем больше степняки будут грызться между собой, тем меньше у них останется желания меряться силами с Москвой. Скорее, наоборот, к Москве станут обращаться, как к третейскому судье. Что же касается Сибирского ханства, то этой весной Иван III отправил из Великого Устюга за Урал большую судовую рать во главе с князем Фёдором Семёновичем Курбским, дабы тот принудил царьков Западной Сибири признать зависимость от Москвы, а так же ежегодно выплачивать ей дань.

— Зачем же мы шлём Менгли Гирею такие богатые гостинцы, раз за ним нет большой силы? — нахмурилась Софья Фоминична.

— А для чего с ним ссориться? Пусть клюёт наших соседей, а к нам в огород не лезет.

Под соседями Иван Васильевич подразумевал Литву, Польшу и Молдавское княжество. Чем хуже будет у них, тем больше простой народ станет тянуться в сторону Москвы, ища у неё защиты. Тут ещё нужно отметить, что в данный момент Польский король Ян Ольбрахт на пару со своим братом королём Чехии Владиславом воевали против Великого Литовского князя Михаила Олельковича, который сдружился с молдавским господарем и собирался женить своего сына на его дочери. Братья-короли являлись сыновьями покойного польско-литовского короля Казимира IV Ягеллончика. Остальные его дети в ЭТОЙ истории погибли во время государственного переворота, если не считать ещё двух дочерей (Ядвига и София), которые были замужем. Одна за герцогом Ландсхут-Баварским, а вторая за маркграфом Бранденбург-Ансбахским. Война сейчас шла за земли Тевтонского ордена. Территория же Ливонского ордена уже полностью находились во власти Великого князя Михаила Олельковича.

— А ты не боишься, что твой брат, породнившись с Молдавским господарем, войдёт в слишком большую силу? К тому же сейчас по договору, если с ним что-нибудь случится, ему наследуешь ты. Но как только женится его сын… — не договорила княгиня. — А ведь у сына тоже может родиться наследник…

— Незачем мне туда лезть! — князь перебил жену. — Пусть петухи дерутся промеж себя. Ни польский король, ни король Чехии не простят Михаилу Олельковичу смерть своего отца. Рыцари тоже злобу на него затаили… Повоюет, повоюет, смотришь, и кончатся у него силы. Тут русские княжества сами упадут ко мне в руки, как спелое яблоко. А Молдавский господарь ему не сильный помощник. У него своих врагов хватает. Те же самые османы… Кстати, напиши письмецо своему брату…

— Зачем?

— Узнай его дальнейшие планы. Может он союза с кем-нибудь ищет…

— Хорошо, — кивнула княгиня, а князь между тем продолжил.

— Что ещё посол сказывал?

— В баньку тебя приглашал попариться, — улыбнулась Софья Фоминична. — Слышала я, что они на своём подворье такие термы построили, не хуже, чем у римских императоров были…

— Хм… — Иван Васильевич почесал бороду. — Не хуже, говоришь… Что ж, надо сходить, уважить посла…

Через пару дней можно было увидеть небольшую кавалькаду, переправляющуюся через речку Неглинную по Ризоположенскому мосту. Всадники двигались в сторону Орбатских (Арбат) дворов. Большую часть этих дворов занимало подворье русичей. Начиналось оно у Г-образного каменного причала, от которого к восточным воротам подворья вела брусчатая мостовая, шириною в шесть метров. У ворот стояли четыре чернокожих стражника. На ногах у них были кожаные коричневые берцы и синие шаровары. Туловище защищали стальные мускульные панцири, надетые поверх красных поддоспешников. Головы закрывали шлемы-бургиньоты открытого типа. В руках стражники держали алебарды. Кроме алебард у каждого на поясе висело по шпаге с широким клинком и по кинжалу.

По обеим сторонам от ворот белели кирпичные сторожки, выкрашенные известью. Каждая была разделена на две части. Одна предназначалась для стражников, где они могли отдохнуть и перекусить, а другая для писаря. Писарь сидел за столом, стоящим возле окошечка. Тот, что находился в правой сторожке, записывал всех входящих на подворье людей, а тот, что с лева — выходящих. Соответственно и движение было разделено на два противоположных потока, чтобы никто друг другу не мешал. Ширина ворот позволяла с каждой стороны спокойно проехать двум повозкам.

Кроме писарей и стражников на воротах постоянно дежурил ещё один человек. Назывался он «старшина». От прочих стражников старшина отличался разительно. Эдакий барон Врангель в казачьей форме, вооружённый кинжалом и саблей. При приближении кавалькады он быстро покинул помещение и вышел ей навстречу. От группы всадников тут же отделился рында.

— К дону послу проехать можно? — спросил он важно.

— Смотря кому, — ответил старшина, чуть улыбнувшись.

— Государю Московскому и Всея Руси! — ещё пафоснее заявил рында.

— Что же, Великому князю дон посол завсегда рад!

С этими словами старшина обернулся, засунул два пальца в рот и залихватски присвистнул. Тут же один из стражников, держа под уздцы каурую кобылицу, направился к нему. Вскоре кавалькада, ведомая «бароном Врангелем», въехала на подворье русичей. Миновав здание церкви, всадники подъехали к дому, в котором обитал посол. Квадратный двухэтажный особняк, построенный в стиле ампир, располагал невысоким мраморным крыльцом, всего в шесть ступеней высотой. Зато выглядело оно гостеприимно и богато. По его периметру стояли красивые белоснежные колонны. На них сверху опирался просторный полукруглый балкон, украшенный лепными перилами. Кроме архитектурных изысков он ещё выполнял функцию козырька.

Под балконом с невозмутимым видом застыл сам посол, а чуть позади него два «кубанских казака» — типа и свита и охрана. Тем временем кавалькада, приблизившись к крыльцу, остановилась. Первыми на землю спрыгнули старшина и стремянной Великого князя. Старшина для того, чтобы доложить послу, кто к ним пожаловал в гости, а стремянной, чтобы помочь Ивану Васильевичу слезть с коня. Сделав доклад, «барон Врангель» получил одобрительный кивок и тут же снова вскочил на лошадь, чтобы вернуться к месту службы.

— Приветствую тебя, Великий князь! — сказал дон Игнат, спустившись с крыльца.

— И тебе здравствовать, — ответил Иван Васильевич и поглядел по сторонам, словно выискивая что-то.

Стоящие позади него рынды тоже зыркали по сторонам. И было от чего. Обычно Великому князю, да и вообще любому уважаемому гостю подносили при встрече чарку доброго напитка. Сейчас же этим никто не озаботился.

— Иван Васильевич, — между тем продолжил Лемезов, — мне передали, что ты захотел посетить нашу новую баню. Она к твоим услугам. Я с удовольствием составлю тебе компанию. А твоих людей развлекут мои сотрудники.

— Хорошо, — чуть подумав, кивнул Великий князь, — веди.

Дон Игнат тут же сделал жест рукой и, откуда ни возьмись, рядом с рындами появились несколько служек, чтобы позаботиться об их конях. Сам же он повёл гостей в дом. В особняк зашли всей толпой, но вскоре людей Великого князя увели куда-то в сторону. Комната, в которую их увели, напоминала небольшой бар с игровым залом из 21 века. Тут были и бильярдные столы, и столы для игры в кикер, и площадка для боулинга. Так же можно было перекинуться в картишки или сыграть партию в шахматы. Чтобы игры проходили в более непринуждённой обстановке, к услугам гостей имелись слабоалкогольные напитки: квас, пиво, фруктово-ягодная наливка. К ним добавлялась лёгкая закуска, состоящая преимущественно из экзотических блюд: кешью, фисташки, ананасы, мускатный орех, сушёные бананы и цукаты. Кто хотел «серьёзной» пищи, мог заказать копчёных кур, пельмени или шашлык. Их подавали с овощным салатом. Короче, рындам, с которыми Великий князь пожаловал к послу в гости, будет, чем заняться.

Что можно сказать про баню, в которую дон Игнат привёл Великого князя? До этого все бани на подворье русичей делали из местного материала. Особыми изысками они не страдали и напоминали стандартные дачные бани жителей 21 века. В каждую за раз помещалось не более десяти человек. Эту же баню можно назвать сауной люкс. Практически весь материал для неё привезли из Южной империи. Делилась она на три зоны. В первой располагалась комната отдыха, хотя больше всего напоминала комнату заядлого охотника-коллекционера… На узорчатом паркете, выложенном из разных пород древесины, лежали мохнатые шкуры белых медведей. По краям от входной двери застыли чучела леопардов, а над самой дверью ощерилась львиная морда. Над камином, облицованным мыльным камнем, висела здоровенная носорожья голова. Вокруг зеркального трёхстворчатого шкафа, изготовленного из эвкалипта, нашли себе пристанище чучела пеликанов, чаек и альбатросов. В правом углу комнаты возле пузатого аквариума с золотыми рыбками застыла парочка розовых фламинго. А с левой стороны над шикарным Г-образным диваном, обшитым белой кожей и отделанным слоновой костью, сидели на веточках разноцветные попугаи. Остальное пространство на стенах занимали рогатые головы антилоп и газелей. Фауна так же не оставила без внимания невысокий обеденный стол янтарного оттенка, сделанный из лимонного дерева в стиле барокко. В самом его центре угрожающе раздвинула свой капюшон королевская кобра. Короче, всякой живности хватало. Даже над туалетной кабинкой застыл лупоглазый хамелеон зелёного цвета, всем своим видом показывая, для чего предназначено помещение за дверью. Но самым загадочным «зверем» оказалась большая черепаха. Она с невозмутимым видом замерла под бильярдным столом, который стоял в центре комнаты. Изготовлен он был в том же стиле, что и обеденный стол, но только из палисандра. Вечнозелёная ткань игрового поля спокойно ожидала игроков. Особый колорит комнате придавал потолок, выкрашенный лазоревой краской. По его гладкой поверхности скользили молочные облака и летели куда-то по своим делам белые голубки. Стены в комнате отдыха были обшиты пробковым деревом.

Вторая зона отличалась от первой кардинально. Её можно было охарактеризовать, как «бассейн в гареме султана». Разноцветный мрамор и белоснежная лепнина украшали стены и потолок. Гладкая галька всевозможных оттенков, вцементированная в бетонное основание, придавала полам вид морского побережья. Стенки и дно бассейна были выложены голубым мрамором, отчего вода внутри него переливалась мягким небесным цветом. В центре искусственного водоёма алел гранитный вазон, выполненный в форме тюльпана. Из него «выпрыгивали» бронзовые дельфины, выпуская через приоткрытые рты водяные струйки. Вдоль стен помещения были устроены приспособления для душа и лавки из розовой крушины. На лавках стояли резные шайки, изготовленные из самшита. На бронзовых полочках, прикреплённых к стене, размещались баночки с разнообразным шампунем и затейливые кусочки мыла. Мочалки тоже представляли довольно смешанную коллекцию: из люфы, из сизаля, из лыка, изо льна, из морской губки. Короче, «полируйся», чем хочешь, и сияй, как у кота… глазки.

Третья зона — это непосредственно сама парилка, практически полностью отделанная деревом: полы из эбена, стены и полати из эвкалипта. Все дощечки ровненькие, гладенькие — одна к одной, словно близняшки. Любо-дорого посмотреть. А в качестве дополнительного украшения пикантная картина, а вернее — резное панно из сандала размерами метр на полтора. На нём плешивый мужичок с густою бородой самозабвенно лупцевал дубовым веником молодую деву, одарённую шикарными формами. Панно поистине представляло из себя произведение искусств. Мелкие детали были настолько тщательно проработаны, что персонажи казались живыми. Висело оно на дальней от печки стене. Сама печь была выложена из кирпича и облицована мыльным камнем, как и пространство возле неё. Сделали так ради пожарной безопасности. На печи размещался бак для воды, сваренный из нержавеющей стали. Для каменки использовался карельский габбро-диабаз.

Все помещения в бане-сауне освещались через специально установленные световые колодцы, а так же через высокорасположенные окна, которые были установлены под наклоном к земле. Благодаря этому света в помещения попадало намного больше. Плюс имелись зеркальные светильники, работающие, как от свечки, так и от газа или жидкого топлива. Но их держали в качестве запасного варианта, в основном для тёмного времени суток.

Перед банной процедурой Лемезов провёл для Великого князя экскурсию по всем помещениям, а после спросил:

— Что, Иван Васильевич, отдадимся в руки богине Гигеи?

— Это что за богиня такая? — удивился тот, всё ещё находясь под впечатлением от богатого интерьера бани.

— Ну, как же… Греческая богиня чистоты и здоровья. От неё и наука пошла — гигиена называется.

— Слышал я такое слово — гигиена. Прежний посол мне про неё часто сказывал. А банька хороша… Давай, показывай, где одёжку с себя снимать?

— Одну минутку, я сейчас позову двух девушек. Они за нами как раз и поухаживают…

Вскоре подошли две молоденькие индианочки, одетые в шёлковые кимоно, а вместе с ними один из людей Великого князя: беспокоился о своём Государе. Иван III махнул ему рукой, мол, всё в порядке и рында удалился.

— Эх, хороша банька! — воскликнул Иван Васильевич, спустя тридцать минут, отхлёбывая прохладное пиво из большой хрустальной кружки, покрытой рельефным рисунком в виде звёздочек и снежинок.

Лемезов тоже пил пиво. На вопрос Ивана Васильевича о вине, которое он (посол), если верить словам Софьи Фоминичны, не пьёт, дон Игнат ответил: «Пиво иногда можно, тем более с Московским Государем». Ответ князю понравился. Сейчас оба мужчины походили на древнеримских патрициев, облачённых в белую тогу с пурпурной полосой. Напарившись и искупавшись в бассейне, они удобно расположились на мягком диване, и пили пиво. Рядом на столе под «присмотром» набычившейся кобры стояла вместительная хрустальная тарелка, заваленная варёными раками, поверх которых зеленели листья салата и веточки укропа. По соседству примостились тарелочки поменьше. В одних лежали орехи, в других бутерброды с маслом и икрой. Девушки же, накрыв стол, вышли, чтобы не мешать разговору. Однако были готовы явиться по первому зову.

— Проект этой бани составлял сам товарищ маршал, — со слегка уловимой гордостью поделился информацией посол.

— Надо же! Он оказывается у вас не только воевать горазд… А ещё я слышал про великолепный храм, построенный им же…

— Совершенно верно, — кивнул Лемезов, отхлёбывая из кружки пиво. — Наш маршал очень разносторонне развитый человек. И воюет успешно, и торгует прибыльно, и строит красиво.

— А чего же мой брат дон Павел не построит красивый храм? Неужели денег нет?

— Деньги есть. Только Его величество не видит в настоящий момент пользы от постройки больших храмов. К тому же сейчас все средства направлены на перевооружение армии.

— Перевооружение армии? — удивился Великий князь. — Это как?

— Перевооружение… — задумчиво произнёс посол. — Иван Васильевич, будь добр, ответь сначала на вопрос…

— Что за вопрос?

— Что ты слышал о промышленном шпионаже?

— Э-э… Ничего. Я даже слов таких не знаю. Расскажи-ка.

— Хорошо. Но начну с другого. Сведения, которыми я с тобой поделюсь, не для посторонних ушей. Даже общаясь с твоей супругой, я рассказывал лишь то, что она со временем узнала бы и без меня. Мой император крайне щепетилен в вопросах секретности. Как он любит выражаться: «Хочешь рассмешить Бога, поведай ему о своих планах».

— Хм, — надолго задумался Иван Васильевич. — Мой брат как-то объясняет свои слова?

— Объясняет, — кивнул Лемезов и поставил кружку с пивом на стол. — Все мы о чём-то мечтаем и чего-то хотим. Но если мы начнём делиться своими желаниями с другими людьми, то всегда найдётся тот, кто непременно захочет этому помешать…

Великий князь снова надолго задумался, а посол тем временем взял из тарелки очередного рака и принялся его потрошить, не забывая о пиве.

— И что же такое промышленный шпионаж? — очнулся от размышлений Московский Государь.

— Всё очень просто… Шпион — это то же самое, что и соглядатай. Шпионаж — деятельность, которой соглядатай занимается. То есть, ворует информацию. Что же касается промышленного шпионажа, то он заключается в похищении секретов различных производств. Например, в нашей стране делают прекрасные зеркала. Торговля ими приносит хороший доход в казну. Поэтому очень многие желают похитить секрет их изготовления.

— Понятно, — кивнул князь.

— Но, — продолжил Лемезов, — зеркала ведь далеко не единственный секрет, которым владеют наши мастера. Это так же касается производства пушек, ружей, пороха и многого другого. Взять, к примеру, микроскоп… Тебе, наверное, его показывали?

— Да, — коротко ответил Иван Васильевич, поедая у рака хвост, но при этом внимательно слушая посла.

— Так вот, благодаря микроскопу наши врачи изобрели лекарство против оспы. Правда, сам микроскоп стоит столько, что можно вооружить целую сотню дружинников…

— Да, мне рассказывали, — снова кивнул князь. — Однако он того стоит!

— Согласен, стоит. Только это не игрушка, которой нужно хвалиться направо и налево. И уж тем более нельзя расхваливать мастеров, которые их изготовляют.

— Почему?

— Я имею в виду, что нельзя их расхваливать перед чужестранцами и не только… Мастера могут похитить, перекупить, убить, в конце концов. А мастер, согласись, стоит в тысячу раз дороже микроскопа.

— Так что же теперь, его прятать, как девицу в тереме?

— Зачем же? — удивился Лемезов. — Специально прятать никого не надо, но и привлекать к ним внимание тоже не стоит. Вдобавок мастеров необходимо почаще предупреждать, что шпионы не дремлют. Ну, и, конечно, платить им за труды хорошие деньги.

— Понятно. А что там про перевооружение армии?

Не успел посол ответить, как стоящий за дверью охранник доложил, что Великого князя хочет видеть один из его людей. Этим человеком оказался всё тот же самый рында. Проверял, как чувствует себя Государь? Убедившись, что с ним всё хорошо, он удалился.

— Иван Васильевич, — обратился к нему посол, — заведи себе собаку-охранника. При ней и говорить можно, что хочешь, и не предаст никогда, и в минуту опасности без раздумий бросится на защиту.

— Как только подаришь мне щенка такой собаки, сразу и заведу, — улыбнулся Великий князь. — Если верить книге, которую подарил мне мой брат дон Павел, охотничьи для этого дела не очень подходят.

— Совершенно верно, — кивнул Лемезов и потянулся за очередным раком. — Есть собаки, предназначенные исключительно для охоты, есть для охраны скота, есть для охраны дома, а есть для охраны хозяина. Телохранитель, как говорят у нас. А щенка я тебе подарю… Даже трёх…

— Почему именно трёх? — удивился князь.

— Как известно, Бог любит Троицу, — улыбнулся посол.

— Не буду спорить, — улыбнулся в ответ Иван Васильевич — А теперь расскажи про армию…

— Армия… Как известно, армия — это не только оружие. Хорошая добротная одёжка важна не меньше. Поэтому вместо большого храма мой император строит текстильный комбинат…

— Что такое «текстильный комбинат»? — перебил князь. Пришлось объяснять, не вдаваясь в излишние детали…

— Так вот, на этом комбинате будет работать примерно тысяча человек. Они станут шить одежду на все случаи жизни. И в первую очередь это будет одежда для солдат. Плюс другие необходимые вещи: походные палатки, одеяла, рюкзаки и прочее. Что же касается вооружения, то наши военные решили полностью унифицировать все пушки, ружья, и холодное оружие.

После последней фразы пришлось объяснять слово «унификация», а так же поведать о кремнёвых ружьях с нарезными стволами, объяснив, что они стреляют и дальше, и точнее, и не нужно постоянно держать зажжённым фитиль.

— Как видишь, Иван Васильевич, дел предстоит много и всё это стоит больших денег.

— А на баньку-то денег не пожалели, — иронично усмехнулся Великий князь, обведя помещение взглядом.

— За это нужно сказать спасибо товарищу маршалу, — ответил посол.

— Что, шибко богатый?

— Там другая история…

— Ну-ка, ну-ка…

— Похожую баню он построил у себя в городе. Так получилось, что её увидел один очень знатный арабский шейх и тоже захотел такую же. Товарищ маршал согласился предоставить ему для этого дела своих мастеров и необходимый материал, только цену запросил в пять раз превышающую реальную стоимость. Шейха цена не смутила. В общем, дон Иван на этой сделке неплохо заработал. Но, так как он занимает государственную должность, то имеет право забрать себе лишь двадцать пять процентов от прибыли, всё остальное идёт в казну. Вот казна и оплатила мне постройку этой бани. Всё-таки принимать важных гостей необходимо в помещениях, которые соответствуют их положению, — польстил посол.

— Какие у вас хорошие законы, — позавидовал Иван III.

— Наши законы не запрещают обогащаться самому, но в первую очередь служивый человек обязан думать о государстве, от которого, между прочим, получает хорошее жалование и не только… — прокомментировал дон Игнат и отхлебнул из кружки пиво. — Кстати, кроме текстильного комбината Его величество строит завод, на котором будут изготавливать всевозможные лекарства. А лекарства нужны всем, начиная от малых детей и до глубоких стариков. Опять же, если брать армию, то по нашему воинскому уставу у каждого солдата должна быть индивидуальная аптечка, — сразу пришлось объяснять слово «аптечка» и что в неё входит. — Сам понимаешь, Иван Васильевич, намного выгоднее вылечить опытного солдата, чем тратить время на обучение нового.

— Это точно, — согласился тот. — Ну, что, зови своих девиц, и пойдём париться…

Девушки от души напарили дона Игната и Великого князя, после чего тщательно надраили их «шкуры» мочалками, применяя душистое мыло. Ароматным шампунем помыли мужчинам волосы и весело поплескались с ними в бассейне. Затем все вернулись в комнату отдыха. Девушки принесли кружки со свежим пивом, новую порцию раков, бутерброды и удалились. Один из рынд Ивана Васильевича снова захотел его проведать. Убедившись, что тот жив и здоров, поскорее вернулся к своим товарищам, которые проводили время не менее весело. Всё-таки халявная закуска, выпивка и азартные игры «засасывают»… Между тем князь и посол продолжили свой диалог.

— Моего императора тревожит тот факт, что у тебя, Иван Васильевич, нет хорошо обученной пехоты, как, например, в странах Европы или у нас. И самое неприятное, что твои дружинники считают ниже своего достоинства биться пешими.

— У моего сына полтысячи стрельцов, как вы их называете, — поморщившись, ответил Иван III.

— Во-первых: этого очень мало. Во-вторых: их зачастую используют совершенно не для тех задач, которые они призваны решать. Тем более отношение к ним крайне пренебрежительное, то есть за воинов не считают. А ты сам знаешь, гордыня — не лучший советчик. Да, твои дружины научились хорошо биться против степняков, только не дай Бог им столкнуться с европейской армией… Твои воеводы не понимают, что пехота и пушкари важны не меньше, чем конница. А ведь все они, словно пальцы одной руки, но для хорошего удара эти пальцы должны быть сжаты в единый кулак.

После этой фразы Лемезов встал, сходил к шкафу и принёс оттуда картинки. На них, опережая своё время, были расписаны испанские терции, а так же боевое построение баталий. Посол подробно и не спеша объяснил тактику действий таких армий.

— Мой император не призывает тебя бездумно копировать европейские армии. Но знать их тактику надо. А зная тактику, можно придумать способы по успешному противодействию им.

— Например? — отхлебнув пиво, спросил Великий князь.

— Ты сам видишь, — стал отвечать посол, — что в таких построениях скученность солдат очень большая. Значит, массовый обстрел из ружей и пушек нанесёт им значительный урон. То есть необходимо развивать у себя артиллерийское и оружейное дело, чтобы пушки и ружья били дальше, точнее и чаще. Не меньшую роль играют: умелое и быстрое маневрирование, хорошая маскировка, сооружение полевых укреплений. Кстати, почти все отроки, что проходили у нас обучение, с данными методами хорошо знакомы. И вообще, было бы не плохо с их помощью создать в Москве артиллерийское, пехотное и инженерное училище. Можно даже и кавалерийское.

— А зачем кавалерийское? — удивился Великий князь.

— У тебя, Иван Васильевич, сейчас каждый служивый князь постигает воинскую науку по собственному разумению. А в училище все будут обучаться по единой системе. То есть, собери их в случае чего вместе, то слаженность такого войска окажется гораздо лучше.

— А когда же им своими землями управлять?

— Я же не призываю тебя учить бывалых воинов. Начинать надо с их детей. А что касается управления поместьями, то для этого существуют управляющие, то есть люди, разбирающиеся в сельском хозяйстве.

— Агрономы, что ли?

— Угу, агрономы, и не только… Не каждая земля подходит для выращивания хлеба. Зато на ней можно разводить пчёл, домашнюю скотину, высаживать плодовые деревья, собирать лечебные травы, которые тоже стоят хороших денег. А можно добывать полезные ископаемые. Из той же глины делают посуду, строительный камень, краску и многое другое. Короче, умный человек всегда придумает, как извлечь прибыль из полученной земли. А чтобы умных людей в государстве было больше, нужно повышать их грамотность.

— Понятно, — кивнул Великий князь. — Только скажи мне, отчего ты, такой умный, перессорился со всеми моими боярами?

— Лично я, Иван Васильевич, ни с кем не ссорился. Только видать твои холопы забыли, с кем имеют дело. Я — лицо официальное и представляю в твоей державе своего императора, а не их соседа по улице, к которому можно заскочить в любое время, чтобы потрепать языком. У меня, между прочим, весь рабочий день расписан от рассвета и до заката. Подворье большое, за всем нужен глаз да глаз. Проверить, как охрана несёт службу, проконтролировать торговые дела, рассудить споры и ссоры, поразмыслить над полученной информацией… А тех, кому делать нечего, пусть развлекают скоморохи.

— Экий ты грозный, — улыбнулся Великий князь, глядя на хмурое лицо посла. — Лучше позови своих девиц, пусть нас хорошенько попарят…

— Согласен, попариться надо, — ответил дон Игнат, но, прежде чем позвать девушек, забрал со стола картинки и убрал их обратно в шкаф.

После третьего помывочного захода, поблёскивая раскрасневшимися лицами, мокрыми от пота, собеседники продолжили свой разговор. Правда, раков на столе уже не было. Зато появилась жареная картошка с колбаской, овощной салат, а так же копчёный сыр и ломтики свежего хлеба.

— Дон Игнат, — пригубив очередную кружку пива, обратился к послу Великий князь, — вот скажи мне, а как твоя пехота сможет быстро преодолевать большие расстояния? Если же коннице двигаться вместе с ней, то она никуда не успеет…

— Пехоту тоже можно посадить на коней… Только не на боевых, а на тех, что попроще. Ей же на них не воевать, главное быстро поспеть к нужному месту, так ведь?

— Согласен, так. А вот мне ещё рассказывали про рейтар, которые есть у твоего императора. Что это за вои такие?

Пришлось дону Игнату поведать, кто такие рейтары и тактику их действия. Правда, посол не стал говорить, что сейчас в самой ЮАР рейтаров нет. Все они находились в Греции.

— Вот против терций и баталий как раз и были созданы рейтары, — закончил рассказ Лемезов.

— А зачем они нужны твоему императору, ведь Южная империя далека от Европы?

— Не важно, далека или не далека. Необходимо постоянно идти в ногу со временем и следить за всеми новинками в других странах. Иначе, когда придёт беда, дёргаться будет уже поздно. Кстати, степняки до сих пор воюют луком, саблей и копьём, правильно?

— А чем же им ещё воевать? — удивился Великий князь.

— Вот пусть и продолжают так воевать, — не отвечая на вопрос, продолжил Лемезов. — А ещё необходимо поддерживать в них уверенность, что именно лук, копьё и сабля оружие настоящего воина, а всё прочее холопьи глупости. Пройдёт время, и они так сильно отстанут в своём развитии, что справиться с ними не составит особого труда.

— А чего же мой брат дон Павел советует мне быстрее присоединить Казань к Руси?

— А затем, что вокруг Казани расположены богатые месторождения железной и медной руды. Пока Казань медью только торгует, но кто знает, вдруг сама захочет отливать ядра и пушки? Да и зачем тебе тратить деньги на покупку меди, когда ты можешь распоряжаться ею, как хозяин? — на этот вопрос Великий князь ничего не ответил, а Лемезов продолжил. — И ещё, Иван Васильевич, я узнал, что в твоих землях очень мало мельниц, а там, где они есть, пользоваться ими просто невыгодно, слишком большой налог приходится платить… Ты не считаешь, что это не совсем верно?

— Почему же?

— Начнём с того, что благодаря мельницам можно во много раз ускорить строительство каменных зданий и крепостей, проще обрабатывать железо, получать из дерева больше строительного материала, более качественно выделывать кожу, шерсть и ткани. Если брать нашу страну, то у человека, который построил мельницу, налог начинают брать лишь спустя три года после её постройки. Как говорится, нужно дать кабанчику время, чтобы он оброс жирком. Но и в этом случае государство делает всё, чтобы пользоваться мельницей хозяину было выгодно. Иначе никакой «любви» не получится. Кто захочет что-то делать, если это невыгодно? В результате государство само растит лентяев, с которых нечего взять.

— Хм, — ненадолго задумался Великий князь, при этом неспешно опустошая объёмную кружку с пивом. — Скажи мне, дон Игнат, а отроки, что вернулись после обучения, умеют делать мельницы?

— Они всё умеют! Если надо, то новый город для тебя построят, или отберут у кого-нибудь старый, — улыбнулся Лемезов после последней фразы. — Главное, поручая им дело, бояр над ними не ставить.

— Это почему же?

— Потому, что нельзя ставить людей руководить тем, в чём они не разбираются. Иначе вместо нужного результата выйдет кукиш, — именно кукиш изобразил дон Игнат перед своим лицом и загадочно на него посмотрел.

— Эх, не любишь ты бояр! — усмехнулся князь.

— Бояре не девки, чтобы их любить. Но есть у тебя и достойные люди, с которыми можно иметь дело. Так что не нужно на меня наговаривать. С братьями Курицыными я неплохо общаюсь, дьяк Василий Мамырев очень образованный человек…

В этот момент в комнату чуть ли не вломились целых три рынды, желая проведать своего Государя. Все были достаточно навеселе, из-за чего Великому князю пришлось на них прикрикнуть, чтобы вели себя достойно и его не позорили. Рынды сконфуженно извинились и поспешили ретироваться.

— Весёлые у тебя парни, Иван Васильевич, — улыбнулся посол. — И заботливые.

— В чём же забота? — удивился тот.

— Ну, как же… Им сейчас хорошо, смотрят, чтобы и тебе было не хуже, — снова улыбнулся Лемезов.

— А чем они там занимаются?

Посол рассказал.

— Я надеюсь, если они перепьются, у тебя найдётся место, где им можно будет переночевать? — спросил Иван Васильевич.

— Конечно, найдётся. А как же ты?

— Там не все пьют. Так что мне есть, с кем возвратиться обратно.

— Понятно… Ну что, девушек звать?

— Зови! А то что-то мы засиделись…

Если предыдущие разы парились дубовыми вениками, то сейчас девушки охаживали мужчин ветками эвкалипта, а Лемезов, лёжа на полатях кверху мягкими округлостями, рассказывал Великому князю о пользе этого австралийского дерева, отвар из которого очень полезен при простуде горла. Упарившись и освежившись в бассейне, собеседники снова расселись на диване в комнате отдыха. Белые простыни с пурпурной полосой лишь слегка прикрывали их дышащие жаром тела. На столе вместо пива появился самовар, печенье и вазочки с несколькими видами варенья. Тут и морошка с голубикой, и малина со смородиной, и слива с черникой…

— М-м, вкусно, — улыбнулся довольный Иван Васильевич, попробовав сливу с черникой. — Кстати, как ты считаешь, у брата моей жены получится удержать в своих руках Морею?

— Элладу, — поправил посол.

— Что «Элладу»? — не понял Великий князь.

— Андрей Палеолог объявил отобранные у османского султана земли Элладой. А удержать их, думаю, сможет. Только править будет недолго…

— Почему? — насторожился Иван Васильевич.

— Слишком со многими он поссорился. Тут и османам досталось, и венецианцам, и папе римскому…

— А папа тут причём?

— Андрей Фомич снова перешёл в православие, тем более не собирается возвращать деньги, которые у него занял.

— Так ведь их венецианцы похитили! — в очередной раз удивился Иван Васильевич.

— А кого это волнует? Представь, я занял у тебя деньги, а когда пришло время их возвращать, то говорю, что у меня всё украли. Ты такое стерпишь?..

Великий князь неопределённо пожал плечами, не горя желанием что-либо оспаривать или соглашаться. Хотя по Русской Правде человек, лишившийся имущества в результате пожара, наводнения или грабежа, получал рассрочку от долгов. Только кто знает, какие в Европе законы? Дон Игнат тем временем продолжил свою мысль:

— Тем более такая сумма!.. Там против Андрея Палеолога вся католическая церковь поднимется… Лично я считаю, жить ему осталось недолго.

— Так ведь у него надёжная армия… Разве нет? — задал вполне резонный вопрос Иван Васильевич.

— Армия — это, конечно, хорошо. Но разве она спасёт от яда в бокале с вином? Вон Португалию за один раз лишили её короля со всеми его придворными. Сейчас у них в стране сухой закон.

— Это как? — не понял князь.

— Сейчас там правит королева Жуана. Говорят очень набожная. Так вот она запретила пить вино. Это и называется «сухой закон». Хоть и глупый.

— Почему же?

— Потому, что запретами ничего хорошего не добьёшься. Народ озлобится, денег в казну станет поступать меньше, расцветёт контрабанда вином, которая не улучшит его качества, зато гадкого пойла станет намного больше, что приведёт к ухудшению здоровья среди населения. Тут не запрещать надо, а развивать, сельское хозяйство, медицину, контролировать работу виноделов и за плохие напитки подвергать их строгому, наказанию. С народом же необходимо проводить разъяснительные беседы, показывая заботу о нём.

— На это тоже уйдёт немало денег, — засомневался князь.

— Иван Васильевич, если человек заболел, но вместо того, чтобы купить лекарства, жалеет на них деньги, то он, скорее всего, умрёт. С государством происходит то же самое. Нарушается стабильность, вспыхивают бунты, которые тут же привлекают внимание алчных соседей, желающих оттяпать себе кусочки пожирнее.

— Это да… — согласно кивнул Иван Васильевич. — А если, как ты говоришь, Андрей Палеолог э-э… отдаст Богу душу, то кому достанутся его земли?

— Вообще-то земли достанутся его жене донье Галине.

— Так ведь отнимут…

— Иван Васильевич, ты думаешь, Андрей Палеолог сам командовал армией?

— А кто?

— Дон Андрей Кудрявцев, помнишь такого?

— Помню. Это капитан…

— Уже генерал, — перебил Лемезов. — И сейчас он является наместником всей Эллады. Лично я сомневаюсь, что кто-то сможет отнять у него земли. Так что, если донья Галина окажется вдруг вдовой, то станет очень завидной невестой… А уж мой император никому не позволит обижать свою родственницу.

— Хм, — Иван Васильевич задумчиво почесал бороду. — Мой брат, наверное, уже думал насчёт новой партии для неё, если она вдруг окажется вдовой?

— Этого я не знаю, — развёл Лемезов руками. — Только тут такое дело…

— Какое?

— Донья Галина ни за что не согласится покинуть Звёздный.

— Почему? — удивился князь, поднося к губам чашку с чаем.

— Иван Васильевич, ты видишь эту баню, — Лемезов сделал широкий жест рукой.

— Ну, вижу и чего?

— Представь, что у неё в замке баня в тысячу раз богаче…

— Кхе, кхе, кхе — подавился князь. — Куда уж богаче-то? Из золота что ли?

— Нет, конечно, не из золота. Но есть вещи намного дороже золота. Тем более за доньей Галиной не было замечено стремления к монашеской жизни, скорее наоборот… Так зачем ей менять дворец на сарай?

— А если император прикажет?

— Нет, не прикажет. Ссориться с родственниками он ни за что не станет.

— Хочешь сказать, что возможному жениху самому придётся перебираться в Звёздный?

— Скорее всего, да. Однако и удерживать от путешествий его никто не станет. Вон Андрей Фомич, провёл с молодой женой медовый месяц и убежал воевать… Если вовремя покинет Элладу, то, возможно, жить будет долго и счастливо. А воевать и без него есть кому. Люди с детства этому учились… Кстати, у нас есть ещё одна принцесса, донья Екатерина, причём незамужняя. Она, конечно, не такая красавица, как донья Галина, но в богатстве ей точно не уступает. Хотя, красота — понятие относительное. А если брать фигуру, то она у неё идеальная. По крайней мере, так считают у нас в столице.

— Сколько ей лет?

— Зимой исполнится восемнадцать.

— Жениха, наверное, ей подыскивают?

— Совершенно верно. Только достойных кандидатур пока невидно.

— Что, тоже не хочет уезжать из страны? — усмехнулся князь.

— Думаю, в данном случае проблем с переездом на новое место жительство не возникнет. Поэтому, Иван Васильевич, если есть в твоей державе завидные женихи, то мой император готов обсудить с тобой этот вопрос.

— Хорошо, я подумаю. Кстати, по поводу войны… Я у прежнего посла интересовался пушками, которые э-э… генерал Кудрявцев применял против ордынцев и ливонцев. Я бы тоже такие хотел. Тем более у вас перевооружение… Что будете делать со старыми пушками?

— Со старыми пушками произойдёт примерно следующее… Допустим, в какой-нибудь крепости находится десяток старых орудий. После того, как прибудут новые, их изымут и отправят на переплавку. То есть безоружной крепость оставаться не должна. Кстати, наши пушки, побывавшие в твоей державе, считаются новыми. Можно сказать здесь им устраивали проверку на эффективность.

— А вернувшиеся отроки смогут отлить такие же?

— Такие же — нет.

— Почему?

— Потому, что каждая такая пушка выйдет чуть ли не золотой. То есть обойдётся тебе в очень большие деньги.

— А чего же мой брат не жалеет на них злата? — саркастически усмехнулся князь.

— Не в злате дело, Иван Васильевич. Дело в технологиях.

— Что за технологии такие?

— Ну, представь, чтобы научиться делать такие пушки нашей стране понадобилось сто лет. Причём финансирование происходило на государственном уровне. Тут и обучение мастеров, начиная с детского возраста, и создание новых инструментов и механизмов, причём для их создания тоже нужны хорошо обученные мастера. Потом идёт возведение специальных заводов, где всё это изготовляют. Вспомни тот же микроскоп… Вещица вроде бы маленькая, но, чтобы её сделать, полсотни различных умельцев надобно. Да что далеко ходить? У нас каждый отрок, окончивший школу, знает, как построить мельницу. А на Руси, прости меня Господи, безграмотные монахи службы ведут. Учиться никто не желает, зато за чинами гоняются, как пьяные отроки за нагими девицами. Говорю тебе это не потому, что хочу нанести обиду, но правду знать ты должен. Зато могу обрадовать…

— Чем же? — недовольно скривился князь.

— Пушки, которые отольют отроки, будут намного лучше, чем у Аристотеля Фьораванти. Как видишь, их старались учить на совесть.

— Что ж, спасибо…

— А пушки мой император тебе продаст, — продолжил Лемезов, не обращая внимания на недовольство Великого князя. — Правда, немного, всего десять штук. Больше не может, самому сильно нужны…

— А вот сейчас обрадовал, — улыбнулся Иван Васильевич. — Что за них попросит?

— В принципе не много… Как ты смотришь на то, чтобы перейти на наши единицы измерения?

— На ваши! — вспыхнул князь — А ты знаешь, сколько придётся переделывать мерок, гирь и весов? Церковники ни за что на это не согласятся!

— Не надо ничего переделывать, — спокойно ответил Лемезов. — Мой император пришлёт готовые эталоны и шаблоны, по которым уже можно будет изготовлять новые измерительные принадлежности. Ты пойми, все отроки обучались по нашим единицам измерения, пушки, которые ты хочешь получить, тоже отлиты по этому принципу. А если вы станете изготовлять ядра по своим нормам, то они просто не подойдут для пушек и окажутся совершенно бесполезными. Зачем же держаться за старое?

— И как много мой брат пришлёт шаблонов и эталонов? — скептически поинтересовался Иван III.

— Хватит, чтобы обеспечить ими всю Москву и ещё пару городов. Только старые нужно будет обязательно изъять и переплавить.

— Это понятно, — задумался Великий князь, а посол продолжил.

— Иван Васильевич, ты пойми, чем быстрее Русь перейдёт на нашу систему измерений, тем быстрее в твоей державе смогут освоить новые знания и технологии. По-другому просто никак. Взять те же самые цифры… У нас ведь тоже они не свои. Вначале их писали буквами. Но потом поняли, для проведения сложных расчётов надо переходить на индо-арабский вариант, иначе ни корабля хорошего не построишь, ни пушку не отольёшь, ни храма не построишь.

— А как же у нас всё до этого делали? — усмехнулся князь.

— На глазок у вас всё до этого делали, — не остался в долгу посол. — Собор-то каменный, отчего в первый раз обвалился? — Лемезов имел в виду Успенский собор. — И таких примеров я знаю не мало. Вот и приходится тебе тратить большие деньги на заграничных мастеров. Только чем больше приглашённых мастеров, тем путаница сильнее…

— Как так? — недоумённо спросил Иван Васильевич.

— А вот так! У них ведь тоже единицы измерения разные. Аглицкий пушкарь станет лить пушки по своим меркам, свейский по своим, у немца тоже своя мера. А начнётся война, какие ядра нужны, никто не знает, ибо размеры везде разные. Наша страна в своё время прошла через эту беду, расплатившись за ошибки большой кровью.

Конечно, Лемезов рассказывал ту историю, которой его учили в императорской академии. Тем более Южную империю он уже искренне считал своей родиной.

— Есть такая поговорка, — продолжил дон Игнат, — умный учится на чужих ошибках, а дурак на своих. Так что решай сам, Великий князь, как тебе поступать. Я же передал всё, что велел мне мой император.

— А если я пушки хочу, но на вашу меру переходить не буду, какую плату возьмёт твой император? — хищно сощурившись, спросил князь.

— Тогда, как обычно: древесина, пенька, пушнина, мёд и воск, — вздохнув, ответил Лемезов. — Только в три раза больше. Его величеству пушки тоже недёшево обходятся.

— Хорошо, я подумаю.

— Иван Васильевич, чтобы приятнее думалось, я тут подарки для тебя приготовил. Они как раз касаются учения…

— Ну-ка, ну-ка…

Лемезов встал с дивана, в очередной раз подошёл к шкафу и достал из него десять учебников по математике за 1-ый класс, сто тетрадей в клетку и столько же в линейку. После чего объяснил Великому князю что, как и зачем.

— Хм, умно придумано, — ответил тот, почесав бороду.

Учебники с картинками ему очень понравились. Тетради он тоже посчитал удобными для письма. Ничего подобного ему раньше видеть не случалось.

— Как раз твоим маленьким детишкам учиться на них письму, — улыбнулся Лемезов.

— Что же, благодарю… Порадую детей… А ты пока зови своих девиц. Искупнёмся на дорожку…

От души искупавшись на дорожку и хлебнув на посошок душистого кваса, приправленного мятой, Великий князь собрался в обратный путь.

— А с моими боярами ты всё-таки подружись, — посоветовал он, прощаясь с послом.

— Сами прибегут, — усмехнулся Лемезов. — Они на перепродаже нашего товара неплохую деньгу имеют, так что выгоду свою терять не захотят…