В львиной шкуре 5

Глава 10 Насущные проблемы

После шести лет отсутствия в Звёздный возвратился Константин Башлыков. Возвратился в составе десяти больших кораблей. Построены они были на манер голландских флейтов 18 века из ТОЙ истории. Длина каждого судна составляла 40 метров, ширина 6,5 метров, грузоподъёмность 400 тонн. Команда одного такого корабля насчитывала 65 человек. Правда, знакомых лиц на них практически не наблюдалось. Те парни, с кем адмирал когда-то уплывал в далёкие земли, остались там. Многие обзавелись семьями, домами, высокими должностями… Например: Вадим Носорогов получил звание флагман и теперь правил за Константина. То есть стал наместником Южной Титаники (Южная Америка). Адмирал же хотел встретить старость в кругу близких и родных ему людей. И так, считай, большую часть жизни куролесил по свету. Пора было брать пример со своего друга и коллеги Руслана Шамова. Тот уже несколько лет не покидал столицу Южной империи, посвящая всего себя воспитанию молодого поколения. Заодно проектировал новые виды морского и речного транспорта.

Несмотря на то, что в порт прибыло одновременно десять больших кораблей, особого ажиотажа в городе это не вызвало. Во-первых: день был рабочим. То есть большая часть населения вкалывала ради светлого будущего. Во-вторых: а кого встречать? Приехали-то в основном чужие люди, которыми займутся соответствующие службы.

Константин, в отличие от своих спутников, карантин проходить не стал, ибо чувствовал себя абсолютно здоровым. Тем более судовой врач очень внимательно следил за его состоянием и каких-либо проблем не выявил. Оформив у начальника порта необходимые документы, адмирал отправился во дворец. Вот здесь Константина встретили бурно… Тем более черныши оказались все в сборе. Даже маршал. Его присутствие объяснялось грустным фактом: с разницей в три дня умерли Глафира Валерьевна Окунько и Антонина Григорьевна Леве. Похороны своих современниц Сомов пропустить не мог. А вот Константин не успел…

После первых охов и ахов, объятий и поцелуев, император велел накрыть стол в своём кабинете на тринадцать персон. После чего приказал охране их не тревожить. В комнате собрались только черныши. Одни. Даже за императрицей не послали. Она находилась с инспекцией на элеваторах, на которых хранили зерно.

— Ну, Костя, рассказывай, чего хорошего привёз? — в нетерпении задала вопрос министр лёгкой промышленности Гладкова Ольга Яковлевна. — Есть что-нибудь для меня?

— Начну по порядку, — улыбнувшись и пригубив из фужера вино, стал отвечать адмирал. — Лично для тебя, Оля, я привёз шерсть лам. Ею забиты трюмы двух кораблей.

— Вау! Классно! — министр лёгкой промышленности аж захлопала в ладоши, так как шерсть лам считалась очень ценным сырьём.

— Для тебя, Татьяна, — Константин поглядел на министра финансов, — я привёз семь тонн платины, двадцать одну тонну золота, тридцать пять тонн серебра и около тридцати килограмм необработанных изумрудов.

— Тоже неплохо, — улыбнулась Татьяна Юрьевна.

— А много там вообще залежей драгоценных металлов? — спросил Руслан Шамов.

— В принципе много, — пожав плечами, ответил Константин. — Вопрос в другом, кто будет заниматься их добычей? Народ в основном занят сельским хозяйством. Тем более с нашим приходом у титаникийцев (индейцы в ЭТОЙ истории) развернулось масштабное строительство. Для этого тоже люди потребны.

— А как там вообще народ? — влез со своим вопросом министр безопасности.

— Разный там народ, Артём Николаевич. Есть исключительно миролюбивые племена. Есть реально дикие, даже каннибалы встречаются. С агрессивными туземцами мы не цацкались. С адекватными старались договариваться. В общем, всё, как было здесь… Конечно, мы действовали только на основных путях и маршрутах. Сколько там ещё неизвестных племён проживает в горах или джунглях, одному Господу Богу известно.

— А как дела с финансами? — Татьяна Юрьевна решила более подробно услышать про сферу своих интересов.

— В Иваново (Макапа) построен банк, не хуже, чем в Звёздном. И монетный двор, конечно. На момент моего отъезда твои люди, Танюша, в день печатали по 25 тысяч алюминиевых лавров и на такую же сумму копейки из медно-никелевого сплава.

— Значит, добычу металлов для монетного двора организовали?

— Да, организовали. Но в ущерб добыче золота, серебра и платины. Тем более, как я понимаю, у нас насущной зависимости от них не имеется?

— Нет, не имеется, — кивнула Татьяна Михеева.

— А кроме драгоценных металлов, что-нибудь попроще привёз? — спросил Павел Андреевич.

— Нет, Павел Андреевич, не привёз. Всё, что добывается, уходит на местные нужды. На одни корабли, на которых я приплыл, хрен знает, сколько тонн меди было потрачено (крепёж и различные детали). Железо тоже везде необходимо. И это не смотря на то, что пушки и ружья мы не делали. Специалистов-то нет. Считай, плыли без защиты.

— Как так? — удивилась жена адмирала.

— А вот так вот, Жанночка. Все корабли без артиллерии.

— А чем у тебя там армия вооружена? — спросил Сомов.

— В основном, Иван, по римской системе. Делать копья, мечи и щиты, слава Богу, умеем. Плюс арбалеты и луки. А пушки, ружья и пистолеты находятся исключительно у гарнизона Иваново (Макапа).

— Большой гарнизон?

— Три тысячи человек.

— А всего, какая численность армии?

— При желании можно собрать тысяч пятьдесят. Обучение проходит по римской системе. Если хотим, чтобы в Южной Титанике армия стала более современной, то необходимо создавать цеха, которые будут выпускать продукцию исключительно для того региона.

— Об этом мы чуть попозже поговорим, — сказал Павел Андреевич. — Рассказывай, что ещё привёз?

— Нефть ещё привёз.

— Много?

— Восемьсот тысяч литров. Это примерно 640 тонн.

— Ух, ты! Это хорошо. Нефть нам нужна, особенно сейчас. Знаешь, наверно, какое в городе грандиозное строительство идёт?

— Да, знаю, — кивнул Константин. — Так что древесина, которую я привёз, тоже пригодится.

— Много?

— Три корабля под завязку.

— Прекрасно! — потёр руки Павел Андреевич.

— А мне что-нибудь привёз? — обиженным голосом спросил Краснов-младший.

— Конечно, Кузя, привёз! — широко улыбнулся Константин. — Примерно девяносто тонн каучука ждут тебя. Забирай, хоть сейчас…

— Нее, я попозже… Тут вино хорошее наливают…

— Что ещё привёз? — спросила Костина жена, отсмеявшись вместе со всеми над шуткой Кузьмы.

— В основном осталось по мелочи: какао-бобы, кешью, арахис, ваниль, ананасы… Зато для тебя, дорогая Жанна Егоровна, я привёз людишек, — улыбнулся адмирал.

— Почему это, для меня? — удивилась министр по кадрам.

— А кто у нас с людьми работает? Правильно — ты!

— И что это за люди?

— Во-первых: это двести молодых женщин. Вы мне сообщали, что в Юрьевске (Конакри, Гвинея) у наших невольников проблема с прекрасным полом. Вот, подучите девушек немного и туда…

— Это ты правильно сделал, — заметил министр безопасности.

— Кроме молодых женщин вместе со мной прибыло триста детей, — продолжил Константин. — Всех привёз для обучения. А лет через пять обученных специалистов снова отправим на родину.

— И это всё? — удивлённо спросила министр культуры Елена Петровна Шамова.

— Нет, конечно! — опять улыбнулся Константин. — Есть ещё индивидуальные подарки. Нашему маршалу, например, я привёз десяток шикарных попугаев. Пусть учит их великому и могучему…

— Мату! — засмеялся Руслан Шамов.

— Точно! — тут же отреагировал Сомов. — Без ядрёного, забористого русского мата жизнь не мила! Павел Андреевич, надо выпустить закон…

— Какой? — удивился император.

— Того, кто захочет запретить мат, повесить за яйца на ближайшем суку.

— Мы поддерживаем! — чуть ли не хором подняли руки все мужчины. Спустя секунду их поддержали женщины.

— Что ж, — усмехнулся Павел Андреевич, — мату быть. Главное берега не путать.

— Ага, и видеть края, — добавила Елена Петровна.

— А какие ещё подарки? — спросила Гладкова Ольга.

— Шкуры, доны и доньи, прекрасные шкуры.

— Какие?

— Шкуры шиншиллы по двести штук каждому. Кстати, недалеко от Иваново мы организовали ферму по их разведению. Уверен, что шкуры шиншилл будут пользоваться большим спросом.

— Конечно, будут! — тут же воскликнули женщины.

— А ещё я привёз шкуры ягуаров, пум и пантер и живых котят в придачу… Мне тут шепнули, что Артём Николаевич организовал в городе зоопарк?

— Есть такое дело, — кивнул Бурков. — А вообще, я мечтаю построить цирк.

— Э-э! — возмутился Сомов. — Не честно воровать чужие идеи! Про цирк я первым заговорил. У вас вон театр есть…

— Нам ещё дворец спорта нужен! — влез в разговор Боря Михеев, который занимал пост министра физического развития.

— Нам много чего нужно! — повысил голос император, чтобы унять начавшийся спор. — Слава Богу, мы закончили строительство цементного завода. А то Ольга Яковлевна все нервы нам измотала…

— Ничего я не мотала, — надула губки министр лёгкой промышленности. — Просто на этот завод уходили практически все материалы.

— А куда деваться? Без необходимого количества цемента о строительстве вообще можно забыть. Зато сейчас, пожалуйста, заявки исполняются в полном объёме. Правда, с кирпичом иногда случаются перебои. Местный расходится моментально. Приходится даже завозить. Из того же Юрьевска, например…

— Так для этого и завод по производству кирпичей там строили, — пожала плечами Ольга Яковлевна.

— Нее, — покачал головою Черныш. — В Юрьевске изначально стали производить кирпич для строительства крепости и казарм. Это уже потом додумались возить его в Звёздный. Тем более кроме строительного кирпича начали делать шамотный. Сырьё-то под рукой. Зачем всё везти к нам, когда есть возможность делать продукцию на месте?

— Делать-то можно, но где взять специалистов, которые будут следить за соблюдением технологий? — вздохнул на эти слова Бурков. — И так самых лучших отправляем то туда, то сюда…

— Артём Николаевич, ладно вам плакаться, — хмыкнул Борис Михеев. — Этим летом вон, сколько специалистов получили дипломы… Одних только учителей начального образования выпустили целую сотню. Как минимум десяток городов преподавателями обеспечен.

— Нет, распылять преподавателей пока не будем, — твёрдо сказал император. — У нас сейчас в городе собралось двадцать тысяч строителей со всего света. Их необходимо учить, особенно русскому языку. Ради этой «солянки» пришлось бытовки деревянные конструировать. Целый городок получился.

— А чего им в палатках не жилось? — поинтересовался Константин.

— Вначале жилось… до первого сезона дождей. А потом столько проблем вылезло… Пришлось срочно придумывать что-то более надёжное.

— И сколько в одной бытовке живёт человек? — снова задал вопрос адмирал.

— Десять. Так же десять бытовок, стоящие одной группой, образуют цех, который питается из одного котла.

— Наверное, походные кухни для них сделали? — предположил Константин.

— Угадал, потратились на целых двести штук. Зато многие болезни моментально испарились. Плюс, конечно, следим за гигиеной. Супруга Артёма Николаевича постоянно со своими учениками обходы делает.

— Понятно. А сколько сейчас в городе народу проживает?

— Если считать вместе со строителями, то где-то сорок две тысячи человек.

— А после строительства их куда?

— Куда, куда… Здесь, наверное, останутся. У нас планов как минимум ещё лет на десять. Может, слышал, теперь у каждого министерства будет своя подконтрольная строительная организация, которая станет заниматься исключительно нуждами своего министерства. Строителям переход из одного министерства в другое запрещён.

— Крепостничество какое-то, — удивился Костя.

— А зачем с места на место прыгать? Совсем ни к чему. Заодно исключим переманивание. Пока тебя не было, у нас тут знаешь, какие «баталии» случались? Все чуть ли не перессорились друг с другом.

— Нее, ребята, нам ссориться нельзя, — покачал головой Константин. — Иначе междоусобица начнётся, а затем и кирдык Южной империи.

— Да никто враждовать не собирается, — хмыкнула Ольга Гладкова. — Это Павел Андреевич жути нагоняет. Хотя он прав, ругаемся порою из-за пустяков.

— Рад, Ольга Яковлевна, что ты сама это понимаешь, — успокоился Черныш.

— Ну, а теперь вы мне расскажите, что у вас ещё новенького произошло? — попросил адмирал.

— Пусть твоя супруга расскажет. Кстати, могу Жанну Егоровну только похвалить. В городе куча строителей, но, благодаря ей, люди и работают продуктивно, и конфликтов случается мало.

— Как это, «благодаря ей»? — удивился Константин.

— Так ведь все рабочие проходят через её службу. На каждого составляется психологический портрет. Исходя из этого формируются бригады. В коллективах создаётся здоровая рабочая атмосфера. Как говорится, Жанна Егоровна предпочитает не сажать двух скорпионов в одну банку.

— Умница ты моя, — Константин чмокнул сидящую рядом жену в губы.

— Я не одна стараюсь, — улыбнулась довольная супруга. — Музыканты Елены Петровны постоянно организовывают концерты для строителей. Песни поют, сценки показывают. Людям очень нравится.

— И Елена Петровна умница! — Константин весело подмигнул министру культуры, после чего повернулся к жене. — А теперь делись новостями.

— Начну с самых маленьких, с детей, — улыбнулась Жанна Егоровна. — Первое, создано министерство образования. Этот пост между собой делим я и Елена Петровна. Заодно мы преподаём будущим учителям уроки по психологии, культуре и актёрскому мастерству.

— А зачем нужно актёрское мастерство? — удивился Константин.

— Костик, чтобы детям было интересно учиться, преподаватель в некотором роде должен быть лицедеем. Скажи, ну кому интересны бубнящие головы, навевающие только сонливость?

— Что ж, вам виднее, — пожал плечами адмирал.

— Продолжим, — улыбнулась супруга. — Как ты знаешь, у нас начальное образование составляет пять лет. Так вот, тот, кто окончил первый класс, получает значок.

— Что за значок?

— Значок орлёнка, на манер советского октябрёнка.

— Так ведь ты не жила при СССР… — удивился адмирал.

— Идею подсказала Елена Петровна. Тут и детям приятно получить красивый значок с птицей, и родителям есть чем гордиться: «Орлята учатся летать!» Тем более вручение значков проходит в торжественной обстановке. Людям это нравится.

— Скажи ещё, что у вас есть пионеры, — улыбнулся Костя.

— Угадал, есть! Все пятиклашки в начале учебного года получают галстук, разукрашенный цветами государственного флага. Они считаются пионерами, которых впереди ждёт новый путь. Тем более выбор будущей профессии происходит в конце пятого класса. После его окончания дети выбирают свою дальнейшую стезю.

— А значок к галстуку есть?

— Нет. Ученик до конца начальной школы продолжает носить значок с орлёнком.

— Ну, а чё, тоже не плохо, — согласился адмирал. — Значит, занимаетесь патриотическим воспитанием молодёжи?

— А то! — улыбнулась Жанна Егоровна. — Идём дальше… Кроме министерства образования, созданы ещё несколько министерств. Для соблюдения в стране законности и правопорядка образовано министерство юстиции. При нём готовят судей, прокуроров и адвокатов, а так же сотрудников правоохранительных органов. Этим занимается Артём Николаевич и его люди. Должность министра пока вакантна. Про министерство путей сообщения и министерство иностранных дел ты, наверное, уже слышал?

— Да, слышал, — кивнул Константин.

— Потом идёт министерство метеорологии, картографии и природных ресурсов.

— Это три или одно министерство?

— Одно.

— Понятно. Это всё?

— Нет. Осталось ещё четыре. Министерство тяжёлой промышленности, министерство пищевой промышленности, министерство горнодобывающей промышленности и министерство торговли. Теперь всё.

— Да уж, это сколько теперь у нас чиновников появится? — улыбнулся Константин.

— В принципе, не много. Пока их всего единицы. Каждый является действующим специалистом в своей области. То есть не тупой чиновник, а человек, прекрасно разбирающийся в нюансах порученного ему дела. Так как территория возле дворца потихоньку очищается от цехов, которые переедут на новое место, то нами принято решение построить на освободившихся землях два здания. Первое — это дом правительства, то есть место, где разместятся все министерства. Второе — императорская академия. Там студенты будут получать высшее образование.

— Ясно. Только у меня вопрос… В столице два монастыря, каждый рассчитан на четыреста детей. А какое они там получают образование?

— Среднее профессиональное. Что-то сродни колледжам ОТТУДА, — ответила Жанна Егоровна. — Правда, в наших монастырях кроме обучения профессии, большое внимание уделяется физическому развитию. Кстати, насчёт нововведений. Переходим к спорту. Теперь любой населённый пункт, организация или просто группа лиц имеют право официально создать свою спортивную команду.

— А какие у нас есть официальные виды спорта?

— Во-первых: это пятиборье. Именно пятиборьем занимаются в монастырях.

— А что в него входит?

— Бег, фехтование на саблях, конкур, плавание и стрельба.

— Из чего стреляют?

— Из ружья и пистолета шестнадцатого калибра. Канал ствола нарезной, замок ударно-кремниевый, — со знанием дела выдала Жанна Егоровна.

— Неплохо, неплохо… — сказал адмирал, сделав глоток вина, из-за чего осталось непонятным, к чему относится похвала. — Дальше…

— Потом идёт футбол… Кстати, в Звёздном и в Иване-Дальнем открыты государственные букмекерские конторы.

— Только на футбол?

— Нет, на все виды соревнований. В официальных списках так же значатся: шахматные турниры, парусные регаты, гребля, велосипедные гонки, стрельба из лука. И завершают этот список бокс и самбо. Они больше всего вызывают ажиотаж у населения.

— Так ведь самбо только солдат обучают, — удивился адмирал.

— Солдат обучают боевому самбо, а здесь спортивное.

— Понятно. А карате есть?

— Пока нет. Но в столицу недавно прибыли два монаха из Шаолиньского монастыря. Спасибо Олегу Быстрову, это его стараниями удалось пригласить мастеров к нам в страну. Поглядим, что они умеют?

— Поглядим, — кивнул Константин. — Кстати, как Олег поживает?

— Хорошо поживает, — на этот вопрос ответил министр безопасности. — Женился на какой-то индийской княжне. Кстати, Махмуд Гаван недавно скончался, и в стране началась междоусобица.

— А что с шахом?

— Шаха зарезали свои же придворные.

— Ничего себе! И кому Олег теперь служит?

— В Гоа вернулся истинный князь со своею женой, — улыбнулся Бурков.

— Неужели Али Юсуф и Маргарита Биджеевна? — высказал догадку Константин.

— Они, — кивнула Артём Николаевич. — Короче, Гоа объявил себя самостоятельным княжеством. И не только он. У кого были хоть какие-то военные силы, быстренько поспешили оттяпать себе кусочки земли получше.

— Значит, Олег служит им?

— Да, — кивнул Бурков.

— А в Турции, что происходит?

— Как ты знаешь, принц Джем пошёл на брата войной.

— Да, слышал, — ответил Константин.

— Так вот, в результате он выиграл сражение, в котором погиб один из сыновей Баязида II. Ещё один сын погиб при невыясненных обстоятельствах. Оставшиеся сыновья султана вступили со своим дядей в тайный сговор, а отца отравили. Короче, сейчас в Турции единого правителя нет. Зато есть общий враг.

— Кто?

— Андрей Палеолог. Морея, которую он прозвал Элладой, полностью находится под его контролем. Кроме этого он заключил союз с Португалией, заодно натравил её на Венецию…

— Каким образом? — удивился адмирал.

— Во-первых: сыграл на торговых интересах, а во-вторых: представил письменные доказательства, где чётко подтверждается, что смерть бывшего короля Португалии и его свиты — дело рук венецианцев. Там ещё свою роль сыграла кража трёх кораблей, нагруженных драгоценностями, которые предназначались для римского папы… В общем, на венецианцев огорчились очень многие.

— Понятно, — ухмыльнулся Константин, глядя на добродушное выражение лица министра безопасности. — А как обстоят дела с нашей армией? Я слышал про какие-то нововведения?

— Ага. Мы решили построить в столице полноценный военный городок, в котором разместиться целая дивизия, то есть шесть тысяч человек, — на вопрос ответил Павел Андреевич.

— Это вместе с существующим гарнизоном? Или плюс ещё шесть тысяч человек.

— Плюс ещё, — кивнул Черныш. — У нас сейчас всего полторы тысячи солдат и офицеров. По пятьсот военнослужащих размещены в каждой крепости. Как ты понимаешь, это пехота и артиллеристы. Хотя обращаться с лошадьми их тоже обучают. Кроме этого, в десяти километрах от дворца на восток, возле берега реки Тёмная (Black river), расположен полк улан. Он насчитывает пятьсот кавалеристов и сто человек вспомогательной службы.

— А какое вооружение у улан?

— Нарезной карабин с ударно-кремниевым замком, лёгкая пика и кавалерийская сабля.

— Угу, понятно. А кто будет создавать дивизию? И почему вы вообще решили её создать?

— Из командировки вернулись сто прекрасно подготовленных офицеров, которые тренировали армию для Андрея Палеолога и даже немного повоевали. Они займутся созданием дивизии. А решение это пришло не случайно. Во-первых: никуда не делась внешняя угроза. Во-вторых: некоторые наместники на местах вошли в большую силу. Если они перестанут бояться центральной власти, то в стране начнётся гражданская война. Это я про ЮАР говорю. Тот же брат моей жены человек весьма амбициозный, тем более имеет военный опыт. Между прочим, уже случались конфликты с участием его людей.

— Неужели нападали на соседние районы?

— Было дело… И на соседние районы, и у себя порою хулиганят. Местных людишек считают за холопов. Трудно вбить в их головы, что это полноправные граждане страны, которых нужно защищать, а не обижать. Местничество и кастовость крепко сидит в головах, хрен выбьешь.

— Вообще-то у нас существует табель о рангах, — удивился Константин. — Неужели они не знают?

— Знают, но продолжают жить по дедовским понятиям. Эдакая вольница, которая слушает лишь своего атамана. Тяжело с ними. А тут ещё моя супруга выбивает для своего брата разные плюшки. Не видит, глупая, в нём угрозы. А случись что, от трона он не откажется. Только тогда всему прогрессу можно сказать, прощай. Вместо заводов начнут повсюду храмы лепить.

Остальные черныши слушали императора молча, но мысленно полностью с ним соглашались.

— Надеюсь, этого не случится, — тяжело вздохнул Константин. — Но согласен, усиливаться надо. Из кого будет состоять дивизия, и где планируете разместить военный городок?

— Основной городок мы планируем разместить в трёх километрах от дворца за перевалом, который находится между Столовой горой и Львиной Головой. Место очень хорошее. Во-первых: имеется речка Холодная (Blink water), стекающая с гор в океан. Во-вторых: там расположен замечательный песчаный берег (Пляж Кэмпс-Бэй). Был бы сейчас двадцать первый век, то в том районе можно было бы построить курортный городок для туристов. Мы же планируем разделить район на две части. В первой разместятся коттеджи, где станут жить офицеры, а во второй будут располагаться казармы и прочие объекты, необходимые для подготовки и жизнеобеспечения солдат. Естественно, вторую зону огородят от частных домов стенами и бастионами.

— Бастионы куда будут направлены, в сторону океана?

— Да, в основном туда, — кивнул император. — С других направлений опасности ждать не приходится. Спину и бока надёжно прикроют горы. Главное, чтобы враг на них не взобрался. Чтобы исключить подобную возможность, придётся на склонах возвести блокгаузы.

— Понятно. Но ты сказал, что это будет основной городок. А где ещё приглядели лагерь для солдат?

— По соседству с полком улан. Там местность для выпаса лошадей очень удобная. Поэтому поблизости разместятся ещё два таких же полка, плюс два полка тяжёлой кавалерии, то есть рейтар. Основной же городок займут: инженерно-сапёрный полк, артиллерийский полк, три пехотных полка и полк морской пехоты. Без последних, сам понимаешь, никуда. Всё-таки мы морская держава.

— Согласен, — кивнул Константин. — А где людей в солдаты планируете набирать?

— В принципе, везде. Но желательно местных. А если брать со стороны, то лучше, чтобы это были сироты. Здесь они обретут новый дом. Короче, им станет, что защищать. Вербовочный процесс мы уже запустили. Набираем юношей шестнадцати — восемнадцати лет. Возможны исключения, но не старше двадцати годков. Великовозрастные дебилы нам не нужны.

— Я тоже, между прочим, думку имею, — серьёзно сказал адмирал.

— По поводу чего?

— По поводу Южной Титаники, а вернее её территории, где расположены пампасы — степи по-нашему. Из Руси надо везти кочевников и заселять ими те области. В настоящий момент они малообжиты. Племена предпочитают кучковаться по берегам рек. Далеко в пампасы никто не углубляется, не на чём — лошадей пока нет. А местность для их разведения просто прекрасная!

— Почему обязательно надо кочевников туда сажать? — Спросил министр здравоохранения Гладков Илья Тимофеевич. — Мало что ли безземельных русских князей? Всё-таки по культуре они нам ближе…

— Потому, что кочевники более привычные к такой жизни. Хотя против русских князей я тоже ничего не имею. Правда, у нас у самих разведением лошадей занимаются черкесы. Они же обучают пограничников, улан и егерей.

— Кем изначально разжились, те и застолбили нишу за собой, — улыбнулся Руслан Шамов, благодаря которому черкесы попали в Звёздный. — Но это только в столице. У нашего маршала их близко нет.

— Ты прав, — улыбнулся Сомов, — кого у меня только нет… Каждой твари по паре: русские, славяне, греки, албанцы, хорваты, венгры, татары, индийцы, арабы… Это ещё не считая местных. Но я согласен с Константином, пампасы прекрасное место для разведения лошадей и вообще для животноводства. Тем более Петропавловск-Бразильский (Рио-де-Жанейро) как раз граничит с этой областью, а значит сырьём в виде мяса, шкур и шерсти будет обеспечен.

— Ладно, этот вопрос более подробно мы обсудим позднее. А теперь самая главная новость… — император обвёл всех внимательным взглядом. — Нашу Катю сватают за Великого Рязанского князя, который является полным тёзкой Ивана III.

— Ничего себе! — удивились черныши.

— Сам в шоке, — улыбнулся Павел Андреевич. — Сообщение пришло сегодня. Давайте думать, как быть?

— Девочка давно хочет замуж, — высказалась Ольга Яковлевна. — А сколько князю лет?

— Шестнадцать.

— В самый раз!

— Не эмоциями надо рассуждать! — отреагировала Елена Петровна. — Здесь она живёт, как в сказке и ни в чём не знает запретов. А там махровое средневековье. В театр уже не сходишь, на балах не потанцуешь, на пляже не искупаешься, саблей, наверное, тоже не помашешь. К тому же у неё столько знаний… За колдунью могут принять. Тем более она смугленькая…

— Вы, Елена Петровна, жути-то не нагоняйте, — замахал руками Константин. — Был я на той Руси. Деревня, конечно, но жить можно. Да и женщины там не такие бесправные. Главное с умом всё делать. Вон, Софья Палеолог ничего — прижилась, даже в политику активно вмешивается. Кстати, Рязанью управляет не Великий князь, а его мать — Анна Васильевна, а послушный сын ей во всём потакает. Пока она жива, Рязань будет процветать. Это уже дети Ивана III после его смерти приберут княжество к своим рукам. Но вопрос в другом… Мы не вечные. Наши дети растут, и со временем им придётся заняться политикой, чтобы отстаивать свои интересы. Надо спросить у самой Кати, чего она желает помимо замужества? Готова ли биться за своё счастье и счастье своих детей? Или она предпочитает стезю педагога, и большая политика ей в бубен не упёрлась?

— Разрешите, я ещё добавлю, — маршал, как прилежный ученик, поднял руку. — Вот Костя сказал, что Русь — деревня деревянная… А что мешает Кате построить дворец на собственный вкус? Допустим, она и мы согласны на брак с Рязанским князем… Но обязательным условием этого брака можно поставить строительство таких палат, которые желает невеста. Неужели мы ради нашей девочки пожалеем денег, умелых мастеров и грамотного архитектора? Да и свиту для Кати можно подобрать такую, которая пойдёт за неё в огонь и воду…

— Отец, а ты чего молчишь? — спросил император, и все черныши уставились на Кузьму.

— Если честно, то я не хочу её отпускать, — вздохнув, ответил тот. — Тем более она у меня одна… Но решать ей. Чем смогу, помогу…

— Друзья, — хмыкнул Бурков, — мне кажется, что мы не совсем правильно подходим к решению этого вопроса… У нас не деревенская свадьба намечается. Тут политика. Давайте рассуждать категориями «выгодно-невыгодно», и что нам это даст? Надо спокойно и без эмоций взвесить все плюсы и минусы. Основной минус я вижу в том, что страну покинет грамотный, образованный человек. По сути, мы потеряем хорошего педагога, а педагоги нам очень нужны.

— К тому же она поедет не одна, — присоединилась Елена Петровна. — Абы кого с ней не отправишь. Кто для Кати построит дворец со всеми удобствами? Или ей придётся привыкать к ночному горшку и дубовой бочке вместо ванны? Без хорошего врача тоже нельзя.

— Согласен, Елена Петровна, — поддержал Бурков. — А ещё нужны надёжные телохранители. Кате придётся организовывать свою службу безопасности, иначе её быстро съедят, тем более при такой свекрови. Та не позволит ей ни вздохнуть, ни… Ну, вы меня поняли. Короче, девочку придётся хотя бы год готовить к взрослой жизни. Туда в розовых очках нельзя. Это мы перечислили минусы. Давайте посчитаем плюсы… Кто первый?

— У меня вопрос, — отозвался Краснов-старший, — для чего Иван III решил посватать нашу Катю? Ему, какая выгода? Ведь не думает же он, что если кто-то её обидит, то мы спустим это дело с рук?

— А может он хочет нашими руками конкурентов устранить? — тут же отреагировал Бурков. — Иван Васильевич ещё тот интриган и стратег. Свои «шахматные» партии на годы вперёд рассчитывает. Это мы по сравнению с ним — деревня. Благо у нас есть послезнание.

— Ты уж не преувеличивай! — возмутился император. — Мы за двадцать лет тоже много чему научились. Иначе бы нас давно смяли…

— Некому сметать, Павел Андреевич. Тут мы были богами. Многие до сих пор так считают. Если бы нас занесло в Европу, то замучились бы воевать. Вначале, благодаря оружию из охотничьего магазина, получалось бы сдерживать натиск… Но, думаю, недолго. Развиваться нам точно никто бы не дал.

— Ладно, — махнул рукой император, — разговор не об этом. Давайте искать плюсы от Катиного замужества.

— Вообще-то, при удачном стечении обстоятельств, она сама, её дети или внуки могут занять трон в России, — высказал Жанна Егоровна.

— Слово «трон» звучит заманчиво, — вздохнул Кузьма Владимирович. — Но всем ли он по сердцу? Лично меня ни за какие коврижки не заставишь стать монархом.

— Это потому, что у тебя есть своё дело, и практически нет врагов, — усмехнулся Сомов. — Твоя работа, Кузя, всем нужна и выгодна. А если бы стоял вопрос: стать бомжом или монархом, что бы ты выбрал?

— Не знаю, Иван, не знаю. Однако большое количество бомжей, появившихся после развала СССР, доказывает, что далеко не все пожелали стать хозяевами жизни. А ведь среди них зачастую попадались совсем не рядовые граждане. Мне отец рассказывал.

— Это точно! — поддакнул отец. — Я лично знал одного академика…

— Доны, мы снова отвлеклись от основного вопроса! — напомнила Елена Петровна. — Давайте жить настоящим. Если хотим отдать Катю замуж, необходимо начинать подбирать ей свиту.

— А для неё самой организовать курс молодого бойца, — улыбнулся Сомов. — Пусть знает, что жизнь не сахар. Злее будет.

— Про плюсы так ничего и не сказали, — подала голос министр финансов. — Зачем нам эта Рязань? Тем более первые год-два Катю будут так «опекать», что через неё ни одного дела не провернёшь.

— Ночная кукушка перекукует дневную, — сказала Елена Петровна, подразумевая Катю и возможную свекровь.

— Может и перекукует, а толку? — вмешался Артём Николаевич. — Рязань действует с оглядкой на Москву. Вся её самостоятельность номинальная. — Лично я вижу от Руси в целом и от Рязани в частности такую выгоду… Первое, это громадный рынок сбыта наших товаров. Второе, на Руси много природных ресурсов, которые необходимы нам. Приведу лишь один пример… Через договоры с монастырями мы приобретаем целебные травы. Благодаря этому в Москве и Архангельске работают лаборатории по производству лекарств. Кстати, наши миссии в этих городах уже не нуждаются в финансировании. Они не только окупают сами себя, но ещё приносят доход в казну. Третье, чем больше нашего присутствия на Руси, тем легче нам влиять на мировую политику. И четвёртое, это вербовка людей, которыми можно заселить ЮАР, Австралию и Южную Титанику. Хотя намного выгодней за людишками ездить в западную Европу, там переизбыток населения. Главная проблема: они католики, а с ними лучше не перебарщивать.

— Как же переизбыток, если зависимых крестьян не хватает? — удивился адмирал Шамов.

— Ты, Руслан, говоришь про зависимых крестьян, а я имею в виду свободных людей, особенно горожан.

— А разве в Европе есть крепостные? — удивилась Ольга Яковлевна.

— Ох-хо-хо, Оля! — рассмеялся на эти слова маршал, остальные тоже посмотрели на неё, мягко говоря, удивлённо — Ты, где живёшь? Крепостные есть везде.

— А чего нам ТАМ постоянно тыкали, что Россия была рабская, СССР же совком обзывали?

— Оля — это всё политика и затуманивание мозгов, — стал отвечать Артём Николаевич. — Если брать СССР, то тут народу бяку подложили «генералы-победители», которые после смерти Сталина возвели на трон Хрущёва. После чего все свои преступления и военные неудачи они спихнули на почившего в Бозе верховного главнокомандующего. Зато победы приписали себе. Плюс к этому, Хрущёв вёл такую глупую политику, что загубил всё сельское хозяйство, крестьян сделал бесправными, а частные кооперативы запретил. В результате образовался огромный теневой рынок. Ну, невозможно заставить частника работать на государство! Отсюда и пошли повальные дефициты и километровые очереди в магазинах. Однако на рынках было всё! Абсолютно всё, правда, цены кусались. Короче, государственные деньги уходили налево, и кто-то очень неплохо наживался. Эти кто-то после развала СССР приватизировали себе всё, что являлось народной собственностью.

— Артём Николаевич, а вы про Брежнева ничего не сказали.

— А что Брежнев? Он, конечно, кое-какие положения изменил, но не сильно. Нужен был комплексный подход. Только у наших политиков туго было с экономикой. Плохо они в ней разбирались. И то!!! Продержись Советский Союз хотя бы до 2000 года, экономика запада просто бы рухнула, не затрагивая нас.

— Из-за чего?

— Из-за переизбытка производства. Товара много, а продавать его некому. В результате кризис и всё, что с ним связано. Но у нас к власти пришёл Горбачёв, который глупыми законами окончательно загубил экономику станы, а Ельцин нанёс ей контрольный выстрел в голову. Я хорошо помню дефолт 1998 года. Страна кредитов нахапала, а отдавать их не чем… В результате прощай самостоятельность. Россия оказалась под властью мирового капитала. Зато как радовались развалу СССР… Глупцы! Даже вроде умные люди порой несли такую ахинею… Как-то по телевизору шла передача КВН, и там сказали шутку, от которой зал зашёлся в овациях, а я лишь посочувствовал…

— Что за шутка?

— Ну, типа большевики боролись за то, чтобы не было богатых, а декабристы, чтобы не было бедных.

— Всё правильно, хорошая шутка…

— Нет, Оля, плохая! Не могут все быть богатыми. Это утопия. Не богатства, но достаток, вот что важно. Чтобы разница между богатыми и бедными не бросалась в глаза. Никогда бы в том же СССР народ не ругал власть, если бы в магазинах были не только низкие цены, но и большой выбор товаров и продуктов. Но даже при повальном дефиците люди в своём большинстве не страдали подлостью и бездушием. Милицию уважали, дети в школах боялись перечить учителям, медработники реально старались лечить пациентов, а не выманивать у них деньги. Недаром в Библии говорится про преклонение золотому тельцу. Ни к чему хорошему это не ведёт.

— Понятно, — вздохнула Ольга Яковлевна. — А рабство в царской России?

— Его было не больше, чем в той же Европе. Откуда, думаешь, пошёл немецкий порядок?

— Не знаю, — пожала женщина плечами.

— Когда за любую оплошность человека бьют палками, особенно на глазах у родных и близких, появляется тот самый порядок. Кстати, в царской России были целые регионы, где крепостничество отсутствовало совсем. Нет, я не выгораживаю нашу бывшую родину. Она не пример для подражания, но учиться лучше на чужих ошибках. Знаешь, сколько при царях умерло народу от болезней и голода? Не сосчитать! А виноваты в основном были местные власти. Тот же хлеб предпочитали продавать не у себя в стране, а иностранцам за валюту. Да и внутри государства старались попридержать его реализацию, создавая искусственный дефицит и взвинчивая цены. Боярам плевать на холопов, бабы ещё нарожают. Про казнокрадство я и вовсе молчу. Именно из-за него Россия проиграла несколько войн…

— Какие? — удивилась министр лёгкой промышленности.

— Назову три. Крымская война 1853–1856 годов, русско-японская 1904–1905 годов и первая мировая война. Те, кто были обязаны обеспечивать армию всем необходимым, клали выделенные деньги себе в карман. Голодный солдат, у которого нет тёплой одежды, сменного белья, боеприпасов и медикаментов, успешно воевать не может. Это голодранец, а не солдат. Но даже такие солдаты порою творили чудеса храбрости и героизма! Только запомни, Оля, не будь в других странах аналогичных проблем, ТУ Россию уже давно бы смяли. Мы не лучше, но и не хуже других. Когда кто-то пытается навязать тебе свои понятия, знай, это враг. Поддашься ему, станешь рабом.

— Абсолютно согласен! — поддержал маршал.

— А как быть с Катей? — задала вопрос Елена Петровна.

— Я завтра с ней приватно поговорю, — ответил Бурков. — В лоб ничего спрашивать не стану, но попытаюсь узнать, что она хочет от замужества и какой видит свою дальнейшую жизнь. Так же напомню ей уроки истории, где наглядно описывается, что из себя представляет «сладкая» жизнь на троне.

— Вот и правильно, — кивнул император. — Поговори, а после и будем решать…

— Ладно, мальчики, тогда мы пойдём, — сказала Жанна Егоровна, поднимаясь из-за стола.

— Куда? — удивился император.

— Я домой. Девочки со мной. Помогут мне приготовить праздничный ужин, чтобы вечером отметить Костин приезд. Все приходите с детьми.

— Хорошо, ради такого дела можете быть свободными, — улыбнулся Павел Андреевич. — А мы ещё немного посплетничаем… При детях о многом не поговоришь…

После того, как женщины ушли, император велел убрать со стола остатки обеда. Конечно, можно было бы и дальше продолжить незапланированный банкет, но тогда к вечеру все окажутся в таком состоянии, что им будет не до праздничного ужина. Тем более вести серьёзные разговоры лучше без спиртного — одурманенный мозг плохой советчик.

— Я так понимаю, всё, что случилось в средиземноморском регионе, случилось не без нашей помощи? — спросил Константин, когда мужчины из будущего остались одни.

— Да, — кивнул своей лысой головой старичок Бурков. — Там многие недовольны друг другом. Так же очень многие любят золото. А есть просто дураки, которые всему верят. Грех было этим не воспользоваться. Короче, связать произошедшие события лично с нами практически невозможно. Взять, к примеру, гибель португальского короля… Это сделали евреи, бежавшие из Гранады в Тунис. Отомстили, так сказать. Мы их мести лишь слегка помогли. Только примазываться к этой сомнительной славе нам не резон. Зато они чётко знают о своей причастности. Конечно, кричать о таком поступке не станут, но гордиться будут. А нам-то что? Пусть гордятся. Тем более мы технично перевели все стрелки на Венецию. Благо подделать документы и печати для нас не проблема. Кстати, сейчас в Тунисе организовано новое пиратское гнездо, взамен того, которое разорила армия Андрея Палеолога. В принципе, оно и так было, но сейчас в отсутствие конкурента усилилось. У нас имеется с ними связь. Но опять же, не напрямую. Мы себя близко нигде не афишируем. И ещё, те чертежи кораблей, которые мы через Андрея Палеолога подарили венецианцам, теперь есть и у пиратов. Главное, что это парусно-гребные корабли. Для плавания через океан они не предназначены, как и галеры, хотя заметно лучше их.

— Совершенно верно, Артём Николаевич, — кивнул адмирал Шамов. — Галеасы надёжнее галер, но лучше на них ходить вблизи берегов. С хорошим штормом им трудно справиться.

— Идём дальше, — продолжил министр безопасности. — Теперь Испании и Португалии не до «великих географических открытий». Благодаря нашим людям, в Испании идёт жестокая гражданская война, а всё внимание Португалии нацелено в сторону Эллады. Там для неё открывается выгодная торговля. Сейчас вообще внимание очень многих европейских держав нацелено в ту сторону, то есть поближе к Египту. Связано это со строительством канала, который откроет прямой путь в Индию. Про канал знают все, и каждый мечтает с него что-то поиметь. Правда, многим не до мечтаний. В Англии разразилась очередная гражданская война…

— С нашей помощью? — перебил адмирал Шамов.

— Нет, Руслан. У них умер король и война между «Алой и Белой розой» возобновилась с новой силой. Так же гражданская война идёт во Франции. Ситуация аналогичная — умер король. Сам. Началась грязня между близкими родственниками.

— Значит, и тут мы ни при чём?

— Нет, ни при чём. Хотя наши агенты сидят и там, и там. Их задача: всячески раздувать конфликты. Ещё наши люди есть в Италии, в Турции, и, конечно, рядом с Андреем Палеологом. Информация секретная. Женщинам о ней знать не нужно. Детали я тоже раскрывать не буду. Ни к чему они вам.

— Крепче будем спать, — улыбнулся Краснов-старший. — Нам своих забот хватает.

— Кстати, расскажите про эти заботы, — попросил Константин. — Тут вначале упомянули цементный завод. Что он из себя представляет?

— Завод занимает девять гектар земли, — стал отвечать Краснов-старший. — По всему периметру обнесён трёхметровым бетонным забором, поверх которого проходит колючая проволока. Завод состоит из пяти зон, каждая со своими цехами, бытовыми помещениями и производственными установками. В трёх из них производят непосредственно цемент, который фасуют по мешкам. Общая производительность около ста пятидесяти тонн в сутки. В четвёртой зоне тоже делают цемент, но он идёт в цех, где изготовляют железобетонные конструкции. В пятой зоне производят сухие строительные смеси различных типов. На заводе работает одна тысяча человек. Половина из них занята непосредственно производством, ещё столько же осуществляют поставку сырья. Рулят на заводе в основном те, кто изначально начинал с нами строительство города. Старые цеха и оборудование, которые располагались возле дворца, мы демонтировал. Теперь там пустырь.

— Пока пустырь, — добавил император. — Но, скорее всего, на их месте появятся сады… Цитрусы там, персики…

— Согласен, — кивнул адмирал. — Не дело, когда возле дворца одни трубы чадят…

— Угу, — кивнул Павел Андреевич. — Кстати, Костя, ты, наверное, не в курсе…

— Не в курсе чего?

— Да вот… Наш министр здравоохранения пришёл к выводу, что при переносе в это время наши организмы утратили прежние свойства.

— Это как? — удивился адмирал.

— Это как будто мы родились и выросли в этом времени, — стал отвечать Гладков.

— Ничего себе! Но почему мы тогда ничем серьёзным не болели?

— Во-первых: изначально у нас были лекарства ОТТУДА. В первое время они сыграли большую роль. Во-вторых: вспомни Аллу Тюрину…

— Это девушка, которая умерла самой первой?

— Да. ТАМ бы с ней ничего не случилось. В-третьих: соблюдение гигиены и карантинные бараки, а так же использование антисептиков, производством которых я занялся в первую очередь, нас реально уберегли от многих напастей. А сейчас, как ты знаешь, я строю самый современный фармацевтический завод. Думаю, понимаешь, зачем?

— Я в начале решил, что ты просто расширяешь своё производство.

— В том числе, — согласился Гладков. — Но это не самое главное. Я отработал технологию по производству хинина, стрептомицина и стрептоцида.

— Почему именно их?

— Они эффективно борются с малярией, чумой, холерой, пневмонией, кишечной палочкой и так далее…

— Вон оно чё! Я так понимаю, что теперь нам ничего не мешает создать бактериологическое оружие?

— Что-то мысли у тебя совсем не христианские, Костя, — вздохнул на эти слова император. — Или тебе мало смертей в Южной Титанике?

— Ты не прав, Павел Андреевич. Там мы боролись за жизни людей и продолжаем это делать. Двести тысяч вакцинированных от оспы, краснухи и кори. С людьми постоянно проводятся занятия по анатомии и гигиене. Кстати, среди титаникийцев (индейцев) очень много грамотных врачей, которые охотно осваивают новые знания. И вообще они мне нравятся намного больше, чем высокомерные, заносчивые и лживые европейцы.

— Как будто ты их много видел, — иронично хмыкнул император.

— А мне одной поездки хватило, во время которой я сопровождал твою будущую супругу. К тому же имеется послезнание.

— Хорошо, и кого ты собрался травить? — спросил Павел, а остальные мужчины внимательно посмотрели на адмирала.

— В принципе, пока никого. Я вообще не горю желанием применять бактериологическое оружие.

— А чего тогда завёл разговор?

— В жизни случаются разные ситуации, — Константин пожал плечами.

— Я согласен с Костей, — прокашлявшись, сказал министр безопасности. — В жизни всякое случается. Зачем с кем-то воевать, когда можно наслать эпидемию на армию противника? Тем более мы не будем первооткрывателями в этом деле. Подобное и раньше происходило, и сейчас происходит. Или не слышали, как в осаждённые города забрасывают трупы людей, которые умерли от заразной болезни? Просто наше «оружие» будет намного эффективнее.

— Злой ты, Артём Николаевич, — вздохнул император.

— Не я такой, жизнь такая. Ради подобного «лекарства» сейчас очень многие бы продали душу дьяволу, начиная от римского папы и заканчивая последним бароном.

— Это точно! — одновременно высказались оба адмирала и маршал. Уж чего-чего, а они больше всех насмотрелись на современные нравы. Тем более всем пришлось повоевать.

— Хорошо, я учту ваше мнение, — сказал Павел Андреевич. — А сейчас хочу поделиться с вами ещё некоторыми новостями… Не стал этого делать при женщинах.

— Мы слушаем, — сказал за всех Краснов-старший.

— Короче, наше появление в этом мире уже существенно изменило историю. Например, не так давно в Москве убили Великую княгиню Марию Ярославну — это мать Ивана III.

— Ничего себе! И кто её? — удивились мужчины.

— Неизвестно. Но официально виновником объявили Тверского князя. Короче, Москва собирается идти на Тверь войной. Так же погиб Казанский царевич Мухаммед-Амин, так и не став ханом. В ТОЙ истории он правил Казанью. Кстати, его убили наши студенты…

— Боярские дети, что ли? — не поверил Бурков.

— Да, они. И это факт.

— И зачем?

— Никто не знает. Они сбежали. Однако нашего посла допрашивал сам Великий князь.

— Допрашивал?! Он что, в темнице? — раздалось сразу несколько голосов.

— Нет, слава Богу. Просто был вызван в княжеские палаты для разговора. Короче, кто-то там мутит воду. Причём очень хитро. Москву пытаются поссорить со всеми соседями. Хотя ссора с Тверью даже выгодна Ивану III. Она для него, как кость в горле.

— А хватит ли силы с нею бороться? — спросил министр здравоохранения.

— Кому, Илья Тимофеевич?

— Ну, Москве…

— Там даже такой вопрос не стоит, — улыбнулся император. — Москва просто растопчет Тверь. Но, думаю, Иван Васильевич этого делать не станет. Ему нужен лишь Михаил Борисович Тверской. Живой или мёртвый — неважно. У того наследников не осталось.

— А как Литва на это отреагирует? — спросил Сомов.

— У Литвы куча проблем в Европе, поэтому ей не до разборок между Москвой и Тверью. Но такому повороту дел она точно не обрадуется. Как только Тверь падёт, Московский князь может и Литвой заняться… Хотя мы его всячески толкаем на восток, то есть к рудным месторождениям Урала. Кстати, Иван Васильевич направил в Сибирь свои полки, чтобы обложить Сибирское ханство данью.

— А в ТОЙ истории это было? — спросил Кузьма.

— Было.

— А как же Ермак? Он ведь появился лишь при внуке Ивана III.

— Ермак туда ходил, чтобы окончательно присоединить Сибирь к России и не дать этого сделать Бухарскому эмиру. То есть большинство племён, что там проживали, поддерживали русского царя. Что же касается дани, так за ней ещё новгородцы ходили…

— Дань пушниной? — поинтересовался Сомов.

— Да, — кивнул Павел Андреевич. — Это чуть ли не самый главный источник доходов для Москвы. Считай, валюта.

— Я не понимаю, а зверьков что, разводить нельзя? — спросил министр здравоохранения. — Мы же норок и кроликов разводим. Сколько их у нас?

— Норок четыре тысячи, а кроликов в пять раза больше, — ответил император. — На Руси тоже разводят. Правда, занимаются этим от случая к случаю и не в таких масштабах. Во-первых: не умеют. Во-вторых: чтобы создать подобное хозяйство, нужно не хило вложиться. Одни клетки чего стоят! Деревянные — не надёжны, а железные стоят дорого. Это мы проволоку гоним километрами, а там всё вручную. Даже гвоздь выковать — уже событие! Я ещё не говорю про питание зверков. Те же норки траву жрать не станут, им мясо или рыбу подавай. И последнее, зачем что-то создавать, когда можно тупо обложить людей данью? Или думаешь, зверков станут разводить те, кого обложили данью? Ага, сейчас! Им на охоту сходить намного выгодней… Другими понятиями живут люди. Это мы не побоялись вложиться и отработать технологию… Спасибо за это Антонине Григорьевне и Глафире Валерьевне, царствие им небесное, — перекрестился Павел Андреевич, все остальные последовали его примеру. Помолчали…

— А ты, Павел Андреевич, чем занимаешься? Есть что-то новенькое? — задал вопрос Константин.

— Много, чем занимаюсь. В основном разными опытами. Например, экспериментирую со стальными сплавами. Сам знаешь, мы хотим соединить два конца города железной дорогой. Тут и доставка товара и людей. Паровозы должны быть надёжными.

— А с оружием?

— Не до оружия, Костя. Практически весь производимый металл уходит на строительство. Оружие делаем лишь по необходимости. Вот когда в Грибовграде (Грабау) металлургический завод построим, тогда развернёмся в полную силу.

— В полную силу — это как?

— Построим сразу три завода: оружейный, артиллерийский и пороховой. Сейчас сам знаешь, у нас всё в одной куче. Тем более станки устаревают. Ими тоже надо заниматься. Хотя товарищ маршал у себя подобное строительство уже наметил.

— Что именно? — Башлыков повернулся к Сомову.

— Три небольших заводика, — улыбнувшись, ответил маршал. — Оружейный, артиллерийский и пороховой. Не вечно же от столицы зависеть? К тому же у меня с металлами и углём вообще нет проблем. Даже со столицей делюсь. В этот раз я угля привёз 600 тонн и 300 тонн чугуна в чушках.

— И какое оружие будешь производить? — спросил адмирал, проигнорировав последнее предложение маршала.

— Разное… Во-первых: это всевозможные виды гладкоствольного оружия с фитильным запалом. Оно пойдёт чисто на продажу, причём в основном в другие страны. Хотя и у нас тоже будет продаваться. Во-вторых: это нарезное стрелковое оружие с ударно-кремниевым замком. Его станем производить только для нашей армии.

— Стандарт калибра шестнадцать миллиметров? — уточнил Костя.

— Да, — кивнул Сомов. — Все винтовки, карабины и пистолеты с единым калибром. Меньше путаницы, проще, да и дешевле, когда всё заточено под один стандарт.

— Согласен. А пушки?

— Начнём с того, — на этот вопрос стал отвечать император, — что мы полностью отказались от производства бронзовых пушек, хоть для себя, хоть на продажу…

— Так мы изначально делали стальные и чугунные, — перебил Константин.

— Да, делали, — кивнул Черныш. — Но в последние годы мы немало времени уделили производству пушек именно из бронзы. Однако затеянное в столице масштабное строительство промышленных цехов и многоквартирных домов требует большого количества меди и её сплавов. Так что вот…

— Понятно, — кивнул Башлыков. — И что у нас с пушками?

— Во-первых: это сорокапятка. За месяц мы делаем две штуки. Столько же списываем…

— Зачем?

— Изнашиваются, — развёл руками император. — Я систематические стрельбы отменять не собираюсь. Тут и артиллеристы тренируются, и ведётся учёт: как быстро изнашиваются стволы, как ведут себя снаряды и тому подобное… Дорого, конечно, но иначе нельзя. По-другому опыт не наработать. Тем более его получают не только военные, но и мастера, делающие сорокапятку. Сам понимаешь, мы не имеем права стопорить это направление. От него зависит развитие артиллерии.

— Абсолютно верно, — согласился Константин.

— Во-вторых, — продолжил император, — это крепостные и корабельные орудия. Льём мы их из чугуна. ТАМ такие пушки назывались бомбическими. В принципе, ты и сам знаешь…

— Да, — кивнул Константин. — Форма сделана по методу Анри-Жозефа Пексана, а технология отливки производится по методу Томаса Джексона Родмана. А какие калибры?

— Калибры наших «Полканов» 150 и 200 миллиметров. В настоящий момент этого хватает с избытком. Любой вражеский корабль не успеет подойти на расстояние прицельного выстрела, как будет превращён в щепки. Тренировочные стрельбы с этими пушками так же проводятся регулярно. Тем более для них применяется совсем другой порох и боеприпасы, чем к сорокапяткам.

— Ясно. А какая производительность?

— В день мы спокойно можем делать по три пушки каждого калибра. Или шесть какого-либо одного.

— А полевые орудия?

— Их пока мы делать перестали, ибо незачем. У нас на складах не хилый запас имеется, причём всё из бронзы. А конкретно: сто штук гаубичных «Наполеонов», то есть с коротким стволом, калибр 100 миллиметров. Сто штук стандартных «Наполеонов» аналогичного калибра. И сто штук таких же пушек, только калибром в 50 миллиметров. Всё. Других орудий у нас нет.

— Иван, — Константин обратился к Сомову, — А ты что, ничего другого делать не собираешься?

— Нет, — покачал тот головой. — Дальше 19 века прыгать не буду. Не пришло ещё время. Сначала умелые кадры нужно подготовить, создать производственную и учебную базы, а уж после… Тем более детям нашим надо что-то оставить, — улыбнулся Сомов. — Пусть двигают прогресс. Надеюсь, мы им хороший задел оставим.

— Оставим, оставим, — улыбнулся на эти слова император. — У нас на складе запас пистолетов Макарова достиг уже двух тысяч штук и патронов к ним примерно полмиллиона. Только не хочется тратить на патроны цветной металл. Поэтому проводим эксперименты с различными типами лаков, которые бы надёжно покрывали стальную гильзу.

— А сколько всего человек допущены к секрету? — спросил адмирал.

— На сегодняшний день семьдесят три человека. Три раза в неделю собираемся в подземном тире и тренируемся в стрельбе.

— Императрица в курсе?

— Да. Устроили ей парочку провокаций, чтобы понимала, жизнь не райские кущи, опасности могут поджидать в самом спокойном месте, и лишь надёжное оружие способно защитить жизнь. Заодно вдолбили в её голову, почему необходимо хранить эту тайну даже от самых близких людей. Но всё равно приглядываем… Её безграничное доверие к брату не позволяет расслабляться.

— Понятно, — Константин несколько раз кивнул головой и ненадолго задумался. — Иван, а что у тебя в городе с войсками?

— Три тысячи человек, — ответил Сомов и дополнил. — А конкретно: инженерно-сапёрный полк, артиллерийский полк, пехотный полка, полк улан и полк рейтар. Но надо ещё столько же, то есть создать полноценную дивизию.

— А я слышал, что вы от рейтар хотели отказаться?

— Не совсем так, — стал отвечать император. — Просто у нас два ретивых лейтенанта всё порывались повоевать, пришлось отправить «непосед» в армию Андрея Палеолога, пусть набираются боевого опыта. Здесь от них существенной пользы не наблюдалось. С местными племенами прекрасно справляются пограничники и уланы. Хотя между ними особой разницы нет. Форма абсолютно одинаковая, не считая знаков различия и кое-какого оружия. Пограничников, например, учат пользоваться арканом и эффективно применять собак. Однако, как ты слышал, наместники входят в силу. Лошадей в стране становится всё больше и больше, а вместе с ними увеличивается число лёгких всадников. Им надёжно может противостоять только тяжёлая кавалерия. Тем более экипировку для неё делают исключительно в столице. Так же только в столице разводим крупных боевых коней. Остальным это не по силам.

— Резонно, — кивнул адмирал. — А как экипирован брат твоей жены и его люди?

— Он хотел, чтобы, как рейтары. Только хрен ему! А то увидел здоровенных жеребцов и необычные доспехи, сразу решил, что сейчас ухватит Бога за яйца. Ага! Держи карман шире! Мы вкладываем нехилые бабки в это дело, а он обрадовался всему готовенькому… Короче, я определил его дружину в пограничники.

— То есть, они экипированы, как пограничники?

— Да. Им и это за счастье. Кони выносливые, сабли стоят целое состояние, лёгкие кавалерийские пики тоже сделаны из лучшего материала. Правда, вместо арбалетов у дружинников луки. Из них они мастерски стреляют. А вот огнестрельным оружием брезгуют пользоваться. Невместно, видишь ли… — император брезгливо скривился. — Одеты дружинники в зелёный камуфляж и лёгкий бронежилет. Хотя, кто в Излодях (Ист-Лондон) больно следит за их формой одежды? Каждый чем-нибудь да украшает себя. Павлины, блин! Частенько вместо повседневной формы, красуются в парадной.

— А город как, строится?

— А чего бы ему ни строиться? — иронично хмыкнул император. — Мэр есть. К тому же молодой, энергичный… Он и рулит всеми работами. А князь и его дружина живут в своё удовольствие. Тем более женились на богатых невестах, так что деньги имеются.

— Откуда невесты? — удивился Константин.

— Из пиратских городков, которые разграбила армия Андрея Палеолога, — влез в разговор министр безопасности. — Всех молодых красавиц вместе с приватизированными богатствами вывезли оттуда к нам. А мы обеспечили невест богатым приданым и подогнали женихов. Правда, все невесты предварительно прошли через мою службу, — многозначительно улыбнулся Бурков. — Внимательнее будут приглядывать за своими мужьями.

— Да, уж, контора не дремлет! — хохотнул Сомов.

— А то твои люди этим не занимаются? — не остался в долгу Артём Николаевич. — Дамы из службы охраны, наверное, во всех постелях побывали…

— Но-но! Не надо наговаривать на моих девочек! — нахмурился маршал. — Они и без этого умеют охмурять мужчин. Самовлюблённые павлины зачастую ведутся на простую улыбку, обращённую в их сторону. Чтобы показать свою значимость эти придурки так распускают языки, как не снилось священникам на исповеди. Тем более, мои красавицы изучают медицину. Подпоить или усыпить охваченного страстью кавалера не составляет большого труда. Короче, с нравственностью у них всё в порядке.

— А у тебя?

— Артём Николаевич, завидуй молча, — парировал Сомов, а все прочие мужчины недвусмысленно заулыбались, кроме императора.

— Хватит спорить! — повысил он голос и обратился к маршалу. — Как там проходит церковный собор? А то со всеми свалившимися на нас событиями не было времени об этом поговорить…

— Нормально, проходит. Хотя, святые отцы в некотором ахуе от новых знаний. Они-то думали, что на соборе будут решаться вопросы, связанные с религиозными канонами, а на их плешивые головы обрушили науку. Причём с наглядной демонстрацией. Ту же анатомию и по картинкам изучали, и на хирургических операциях присутствовали, полностью соблюдая режим стерильности. Проходили курс физики, который ТАМ преподавали детям в седьмом классе, а у нас здесь в пятом классе начальной школы.

— Споры были?

— Скорее не споры, а куча вопросов, типа, убеди меня, что ты прав. А как убедить? Лишь наглядной демонстрацией. Батюшкам показали десятки опытов. Теперь они знают о таких приборах как: термометр, барометр, микроскоп и телескоп. Им популярно объяснили, в результате чего они появились на свет. Конечно, нельзя сказать, что гости моментально прониклись новыми знаниями. Взять любой школьный класс, где есть отличники, середнячки и двоечники… С батюшками ситуация аналогичная. Кто-то реально хотел понять суть, а кто-то тупо хлопал глазами. Что хорошо, никто не сомневается, что земля круглая. Мало того, люди узнали её реальные размеры. Для этого им показали расчёты. Поверили! Но про кругосветное плавание мы даже не заикались…

— Это правильно! — отреагировал Бурков. — Незачем забивать головы людям подобными мыслями. Зато, зная, что земля имеет такие громадные размеры, многие поостерегутся совершать далёкие путешествия.

— А про то, что земля вертится, говорили? — спросил Кузьма.

— Иносказательно.

— Это как?

— Показали опыты Фуко. Типа открыли, случайно, странную закономерность, теперь пытаемся понять, что она обозначает?

— Тоже правильно, — вновь подал голос министр безопасности. — Не всё можно говорить в лоб. Пусть своими мозгами доходят.

— А с магнитами опыты показывали? — спросил Краснов-старший.

— Да, Владимир Кузьмич, — кивнул Сомов. — Этими опытами тоже заставили батюшек о многом призадуматься. Правда, я сомневаюсь, что полученные у нас знания пойдут в народные массы.

— Почему?

— Владение тайной даёт власть над миром. Поэтому новые знания будут распространяться лишь в своей среде. Типа, только для избранных. Даже прививку против оспы многие посчитали средством, при помощи которого можно неплохо заработать.

— А мы разве так не делаем? — спросил Кузьма.

— В своей стране — нет! — удивился вопросу Сомов. — Заниматься же альтруизмом в других странах — глупость, которая ни к чему хорошему не приведёт. Или на шею сядут, или наоборот начнут подозревать в злодействах. Желают улучшить медицину, пусть вкладываются в неё. А у нас своих забот хватает.

— Значит, большинство святых отцов озабоченны получением прибыли? — спросил император.

— Или прибыль, или высокая должность.

— Позитивного совсем ничего нет?

— Почему же? Есть. Во-первых: это Грегорианский календарь.

— Неужели приняли его?

— Не сразу, конечно. Пришлось святых отцов «тыкать мордой» в факты, а они, как известно, вещь упрямая. Кроме фактов помогло материальное поощрение некоторых личностей, — улыбнулся Сомов. — Плюс перспективы… Зачем от них отказываться ради календаря, который не тупо взят с потолка, а имеет чёткое математическое обоснование и расписан на пятьсот лет вперёд? В общем, приняли. Потом перешли на единые единицы измерения. Вначале многие тоже противились, но против науки, щедро приправленной мистикой, не попрёшь. И опять же — наглядные доказательства действуют лучше пустых слов, а тут ещё аптеки…

— Причём тут аптеки? — задал вопрос Константин.

— На соборе очень много говорили про медицину. Наши врачи наглядно доказали, что в аптеках порою продаются вещи крайне вредные для организма или просто бесполезные. Зато гости ознакомились с препаратами, о которых раньше даже не подозревали. Вот и было принято решение создать единый список лекарственных препаратов. Торговать чем-то другим, помимо этого списка, нельзя.

— А если появится новое лекарство? — возмутился адмирал. — И причём тут единицы измерения?

— Чтобы лекарство попало в единый список, необходимо доказать его пользу. Механизм доказательства прорабатывается… А единые единицы измерения необходимы для чёткого взаимодействия между аптеками. Короче, так как церковь имеет большое влияние на умы, то мы решили через неё запустить в мир многие наши проекты. Но бесплатно никто и ничего не делает. Каждый желает чётко видеть свою выгоду. Поэтому мы поделились со святыми отцами секретами изготовления некоторых лекарственных средств. То есть, продавая их, церковь извлечёт хорошую прибыль. Однако не каждый регион в состоянии наладить выпуск того или иного продукта. В той же Москве эвкалипт не растёт, но именно в холодном климате лекарства из эвкалипта востребованы больше всего. Так вот, наша церковь постарается не только создать по всему миру единую аптечную сеть, но и наладить между собой быстрый обмен нужными товарами. Для всех этих действий необходимы единые единицы измерения, иначе путаница будет ужасной!

— Понятно, — кивнул головой Константин. — Блин, но это же монополия!

— Отстал ты от жизни, дон адмирал, — улыбнулся Сомов. — Во-первых: у нас существует антимонопольный закон. Во-вторых: мы строим государственные аптеки, над которыми церковь не властна. Наоборот, именно государственные стандарты являются образцом, на который необходимо равняться. Но невозможно объять необъятное. Так зачем быть собакой на сене? Пусть церковь тоже зарабатывает, заодно помогает людям. Сотрудничество на взаимовыгодных интересах — вот наш девиз. К тому же некоторые монастыри реально очень богаты… А у нас всегда найдётся, что им продать. Например, кое-нибудь оборудование, тот же телескоп…

— Да, размахнулись вы, — отозвался на эти слова Константин, многозначительно покачав головою.

— А как иначе? — развёл руками маршал. — Вспомни по ТОЙ жизни, какую прибыль получали фармацевтические компании? Здесь эффективные лекарства тоже денег стоят. Тот же опий пользуется большим спросом. Ты давеча говорил про бактериологическое оружие… Я тебе могу идею с наркотиками подкинуть…

— Парни, — вздохнул император. — Любая палка всегда о двух концах. Сначала ты кого-то бьёшь, а потом могут и тебя. Разве мало известно случаев, когда наркобароны делали громадные состояния, но были не в силах спасти от наркозависимости своих близких?

— Никто с этим не спорит, Павел Андреевич. Однако наркотики существуют. Их продают и покупают. Даже мы ими пользуемся, хоть и в медицинских целях.

— А я так скажу, — взял слово министр безопасности, — от наркотиков никуда не деться, но нужен контроль и защитные барьеры.

— Например?

— У меня ТАМ один знакомец жил в Испании. Так у них с наркоманами было скромно. Зачем наркотики, когда в магазинах полно дешёвого, но качественного вина? В СССР тоже проблема наркомании остро не стояла. Но сука — Меченый объявил сухой закон, и страна слетела с катушек. Люди, ради кайфа, начали травиться всякой дрянью.

— Согласен, качественные спиртные напитки намного лучше, чем дрянное пойло и наркотики.

— Именно! — улыбнулся Бурков. — Кроме того существует реклама.

— Какая? — не понял император.

— Реклама здорового образа жизни. Люди должны видеть, на что нужно равняться. И последнее — это эффективная работа полиции и министерства безопасности. То есть необходимо всячески следить, чтобы зараза не проникала в народную среду.

— Пока, насколько я знаю, о наркотиках знаем только мы и врачи, получившие дипломы.

— Совершенно верно, — откликнулся на слова императора министр здравоохранения. — А врачи секретность блюдут. Им запрещено обсуждать некоторые темы в присутствии посторонних лиц. Тем более мы ведём строгий учёт наркотических препаратов.

— Ладно, закроем пока эту тему, — Павел Андреевич побарабанил пальцами по столу. — Иван Леонидович, что ещё было интересного на соборе?

— Интересного? Мы осветили такой больной вопрос, как крещение детей в холодной воде. Климат-то везде разный. Где вечно жарко, там и водичка тёплая, и то не всегда. А в холодных странах? И тут мы вывалили на святых отцов статистику смертности детей…

— И что? — задал вопрос молчавший до этого Борис Михеев.

— Шок, Боря, шок! Здесь статистика, как наука, ещё неизвестна. Сразу появилось недоверие, споры, ругань… А мы их снова фактами! Типа, что вы знаете о детских болезнях? Чем отличается организм ребёнка от взрослого человека? Почему нельзя давать детям еду и напитки, которую спокойно принимают взрослые? Короче, душили их фактами, а потом ещё пустили слушок: «Батюшки специально застужают младенцев, чтобы те заболели и умерли… А не по дьявольскому ли наущению они это делают?»

— И для чего? — снова задал вопрос министр физического развития.

— Услышав подобное, многие реально призадумались. Надеюсь, это убережёт чьи-нибудь детские жизни от глупости взрослых…

— Тогда всё верно, — согласился Борис Васильевич.

— Дальше, — продолжил Сомов, — общим голосованием и практически единогласно утвердили возраст вступления в брак — не раньше 16-ти лет. Этот же возраст считается за совершеннолетие. Хотя по этому поводу тоже были споры… Так же подняли вопрос о том, что женщинам нежелательно рожать каждый год. Организм должен отдохнуть и подготовиться к новому зачатию. Ссылались на примеры из жизни природы, мол, посмотрите на плодовые деревья, разве они плодоносят каждый год? К чёткому мнению святые отцы не пришли. Запретить заниматься любовью они тоже не в силах. Но сам факт учли. Так же много споров было по поводу презервативов, которые им продемонстрировали.

— Что, не оценили ноу-хау? — засмеялся адмирал Шамов.

— Ещё как оценили! Стали кричать про разврат… Однако и тут мы прижали их фактами… В состоянии ли святые отцы искоренить проституцию? Могут ли они предупредить венерические болезни? Что они вообще знают о венерических болезнях? Есть ли у них статистика по смертности, в результате эпидемий от этих болезней? Короче, батюшкам пришлось согласиться: проблема существует и просто так отмахиваться от неё глупо. Одними ужесточениями против блуда тоже ничего хорошего не добьёшься. Проституция никуда не денется. Солдаты и матросы не станут в одночасье святыми. Мало того, что не получится взять за деньги, возьмут силой. Или ещё хуже — распространиться содомия. Кроме этого, народ озлобится. Забросать блудницу камнями или побить палками станет в порядке вещей. Разве к этому призывает христианская церковь? Значит, она должна забыть о милосердии, когда сам Иисус Христос пожалел блудницу? В общем, споры были жаркими. Тогда сделали просто, нарисовали две колонки… В одной написали: «зло от презервативов», а в другой — «польза». В колонке «зло» кроме слова «блуд» больше ничего не было, зато в другой… Тем более на презервативах можно заработать деньги, спасая людей от венерических заболеваний. Всё равно ведь разные знахарки тайком продают нечто подобное, то есть спрос имеется. А не лучше ли перенаправить эти деньги в лоно церкви?

— И как отреагировали? — этот вопрос задал министр здравоохранения.

— Как, как, — поморщился Сомов. — Нашлись те, кто кричал, что церкви «грязные» деньги не нужны. Хорошо хоть среди святых отцов и светлые головы оказались: «Полученные средства могут пойти на помощь обездоленным, тем более они получены не за убийства». Короче, «запах» денег заставил батюшек смотреть на презервативы более лояльно. А тут ещё двойная выгода…

— Это как? — спросили сразу несколько человек.

— Блуд будет случаться? Будет. Каяться придут? Придут. Зато никто не забеременеет и не заразится дурной болезнью. Плюс деньги от продажи презервативов получены…

— Понятно, — рассмеялись мужчины.

— Что ещё хорошего есть? — спросил император.

— Помнишь, мы предлагали сделать нулевым меридианом Голгофу?

— Да.

— А тут многие высказались за гору Афон, которая тоже считается священной. Тем более возле этой горы расположено немало православных монастырей с учёными монахами. Короче, за нулевой меридиан решили считать вершину этой горы.

— Споры были?

— Куда без них? — хмыкнул маршал. — Но как-то не особо. К горе Афон многие относятся с пиететом, поэтому бурно протестовать никто не стал.

— Значит, теперь нулевой меридиан официально проходит по горе Айфон? — спросил Руслан Шамов.

— Не айфон, Руслан, а Афон. Запомни. А то брякнешь где-нибудь, потом стыда не оберёшься.

— А папский меридиан? К нему, как относятся, — снова поинтересовался император.

— Осудили. Типа в Риме нет ничего святого, зато непомерной гордыни выше крыши. Решили направить в Рим посланников, чтобы они довели до папы своё решение, и чтобы он к нему присоединился. Кроме этого, посланникам нужно будет ознакомить понтифика с уставом организации «Международный Красный Крест».

— Неужели одобрили создание такой организации?

— Единогласно! Тем более она хорошо вписывается в единую концепцию аптек. Прибыль-то всем важна. Хотя основной девиз организации — безвозмездная помощь больным и обездоленным.

— А куда деваться? — хмыкнул старичок Бурков. — Все финансовые схемы рождаются под благочестивой вывеской.

— Артём Николаевич, зачем же так пессимистично? — недовольно поморщился император. — Найдутся те, кто будет помогать не ради получения прибыли, но по зову сердца. Разве сейчас таких нет? Разве монастыри не привечают сирых и убогих? Очень даже привечают. А при хорошей рекламе помощников будет ещё больше. Только трудно заниматься благотворительностью, если сам «гол, как сокол». Разве не так?

— Всё так. Абсолютно с тобой согласен.

— Вот и хорошо. Кстати, Иван, когда планируется окончание собора? — император посмотрел на маршала.

— Так… Сегодня 26-ое сентября… Думаю, в первых числах ноября отправим батюшек обратно в Александрию. Сейчас они в основном прорабатывают различные организационные вопросы. И ещё, к нам по большей части приехали второстепенные лица, которые не уполномочены подписывать серьёзные бумаги. Окончательные решения будут приниматься на местах после их возвращения. Короче, на согласование года два точно уйдёт. И ещё неизвестно, что получится.

— Понятно. А что скажешь про архимандрита из Москвы?

— Про Геннадия Гонзова?

— Да.

— Умён. К новым знаниям относится положительно. Тут люди вообще к новым знаниям относятся положительно, особенно если те несут практическую пользу и не отрицают Божественного начала.

— В смысле? — раздалось сразу несколько голосов.

— Принято считать, что Господь Бог создал сложную модель мира, живущую по конкретным законам. Многие из них пока неизвестны. Люди ищут… Если ты открыл какой-то новый закон, но отрицаешь его Божественную сторону, то ты еретик, а закон твой от лукавого. Кстати, наши люди успешно доказали, что сера не имеет к дьяволу никакого отношения.

— И как же?

— Основной тезис был в том, что Бог создал землю, значит всё, что находится в земле, тоже создал Господь Бог. К тому же сера используется для производства удобрений, благодаря которым повышается урожай. Разве это может быт от дьявола? Никто из святых отцов про такие удобрения не знал. А тут им предоставили журналы, по которым ведутся наблюдения за почвой. Короче, люди были шокированы в очередной раз.

— А что, здесь про удобрения никто не знает? — удивился Руслан Шамов.

— Знают, конечно! Но это в основном навоз, известь или попеременная высадка различных культур, которые улучшают почву. А тут целая наука по почвоведению… Говорю же, народ в ахуе. К тому же у нас шестиполье!!! А здесь некоторые даже о трёхполье не слышали. Взять тот же Мадагаскар, там сплошь подсечно-огневое земледелие. И не только там…

— Блин, боюсь, что им по возвращении домой никто не поверит, — Павел Андреевич задумчиво почесал подбородок.

— Ну, не знаю, — Сомов развёл руками. — Если не верить своим людям, то это уже дурость какая-то.

— А что ты хочешь? — посмотрел на него император. — Вон Московский митрополит Геронтий осудил прививку от оспы, а ещё против Великого князя хулу распускает…

— А может, этого Геннадия Гонзова на митрополитский стол посадить? — лукаво улыбнулся маршал. — Хотя…

— Что?

— Быковат он немного…

— Это как?

— Нетерпим к еретикам. Из него бы инквизитор классный получился.

— Кстати, насчёт инквизиции, — влез в разговор Бурков. — Если в ТОЙ истории была испанская инквизиция, созданная в 1478 году, то сейчас — португальская… Этой весной королева Жуана с санкции римского папы учредила португальскую инквизицию и рьяно взялась за еретиков.

— А кто великий инквизитор, надеюсь, не Томас де Торквемада? — спросил Константин.

— Нет. Какой-то Генрих Крамер (он же Генрих Инститорис, но ГГ о нём не знают). А Томас де Торквемада, благодаря нашим агентам, уже там, — Бурков показал взглядом на потолок. — Тем более в ТОЙ истории он служил испанской королеве. Сейчас никого из прошлой компании уже нет.

— А инквизиция, сука, есть! — недовольно цыкнул Руслан.

— Так что там с архимандритом Геннадием? — император снова обратился к маршалу. — Чем плоха его нетерпимость?

— Иван III привечает всех подряд. Ему пофиг на вероисповедание. Главное, чтобы от человека польза была. Поэтому Великий князь желает видеть на митрополитском посту послушного исполнителя. А этот Геннадий Гонзов мало того, что умён, так ведь ещё со своим мнением. Короче, конфликты обеспечены. Хотя, на мой взгляд, непосредственно для Руси он мог бы принести большую пользу.

— Что же, надо намекнуть Великому князю про этого Геннадия. Типа, к наукам склонность имеет. Иван Васильевич к наукам очень благорасположен. Кстати, вместе с Геннадием надо в Москву передать портрет нашей Кати.

— Что, просили портрет невесты? — спросил Сомов.

— Ага, есть такое дело. Только портрет должен быть таким, чтобы в Москве, глядя на Катю, себя бомжами посчитали.

— Сделаем, не проблема! — улыбнулся отец невесты.

— И ещё… Иван.

— Слушаю, Ваше Величество!

— Не паясничай. Лучше скажи, с какого бодуна Великому князю сдались наши «Наполеоны»? Чего он в них «вцепился», как сумасшедший? Это ведь полевые орудия. Они для штурма городов не предназначены. Тем более у него не намечается никаких полевых сражений. Да и не обучены его воеводы применять артиллерию в чистом поле.

— А стояние на Угре?

— Там было не полевое сражение. При помощи пушек тупо держали оборону. Чувствуешь разницу?

— В принципе, да, — согласился Сомов. — А может быть, ему никто не объяснил, что пушка — пушке рознь? Просто наш полк действовал очень успешно, вот он и посчитал…

— Не думаю. Аристотель Фьораванти всяко объяснял разницу между различными видами артиллерии.

— Да много ли знает этот Аристотель?! Нет сейчас чёткой классификации. К тому же пушки сплошное дерьмо.

— Уверен?

— Абсолютно! Кроме тех, конечно, которые сделали мы. Наши пушки есть в Индии, в Египте, в Турции, в Элладе…

— Та-ак! — император нахмурился и посмотрел на министра безопасности. — Артём Николаевич, все пушки, которые получил от нас принц Джем, должны быть в ближайшее время испорчены. Не хватало ещё, чтобы он направил опытных артиллеристов против армии Андрея Палеолога.

— Сделаю, — кивнул Бурков.

— Заодно нужно передать в Москву, чтобы наш посол просветил Великого князя по поводу классификации пушек.

— Хорошо, — кивнул в очередной раз своей лысой головой министр безопасности.

— Тогда все свободны, — улыбнулся Павел Андреевич. — В восемь часов вечера вместе с детьми собираемся в усадьбе Башлыковых.