В глубинах неба

Глава 18 Газоразделитель

40 лет назад

– Нет… нет, я его не видела с утра. Что-то случилось? – Это мать. В дверь постучали, когда уже пора было ложиться спать. Два голоса с той стороны, старый и молодой.

– Ничего особенного… – говорит молодой.

– Сержант! Ты чего мелешь! – обрывает старый.

– Что случилось?! – Голос матери дрожит, мальчик из-за двери видит, как блестят ее глаза, но она не плачет. Она теперь совсем не плачет.

– Тут такое дело… В общем… Ваш муж с друзьями проник в центр реабилитации возвращенцев… э-э-э… ревоплощенных… Десять человек убито, мы поймали почти всех нападавших, только ваш… это… Говорите, значит, не видели?

Шум подъехавшего лифта, скрипят двери.

– Вот он! У него нож! Стоять! – Это из подъезда. Шум, громкий хлопок петарды, еще и еще. – Твою…

Мать опускается перед мальчиком на колени, берет его за плечи горячими сухими ладонями:

– Я должна тебе что-то сказать.

Все исправится, но никогда не будет прежним. Бунты на недели охватят весь мир. Мальчик станет старше и сменит отчество.

***

Сложив скафандры в шкаф, мы прошли к внутреннему люку. Остановившись у панели управления, Войцех нажал виртуальную клавишу включения света, и бесшумно зажегшиеся лампы залили ангар холодным белым светом.

– Отлично. – Я кивнул, окинув помещение взглядом. – Идем?

Морф открыл дверь. Ворвавшийся изнутри из-за разницы в давлении воздух принес запахи старого пластика, ржавчины и истлевшей органики. Грязь лежала под стенами, посреди кругового коридора тянулась чистая дорожка там, где ходили обитатели станции. Свет давали панели с уже становящимся привычным сдвинутым спектром, горящие одна через три. Нас никто не встречал, не смотря на то, что мы сообщили Курту о скором прибытии.

– Смотри-ка, ничего не меняется, а? Вот этот ботинок похож мой… Ага!.. Что-то тут тихо, – Войцех прислушался, неожиданно крикнул: – Эй, где все?

Я тоже прислушался и услышал далекие голоса.

– Впереди, примерно треть оборота.

Оправив еще не разгладившийся после скафандра костюм, я пошагал по коридору. Войцех пошел следом, хмыкнул удивленно. Станция была совсем маленькая, коридор изгибался так резко, что почти вызывал тошноту и головокружение. Голоса становились громче, к ним добавился грубый смех, скрип мебели по пластиковому полу. Войцех сказал:

– Если я правильно помню, там бар. Ты это, будь потише, босс, хорошо? И до поры не суйся.

Он мягко отстранил меня, обошел, вдруг выпрямился, разводя плечи. Втянув носом воздух, морф резко выдохнул и пошел уверенным широким шагом. Мне тоже пришлось ускориться, чтобы просто не отставать. Шум становился все громче, достиг пика, когда за изгибом впереди в стене открылся широкий светлый проем: герметичная створка была сдвинута в сторону, кроме шуток и ругани выпуская еще и запах дешевого алкоголя, и дым сигарет с релаксантом. Спина Войцеха напряглась, он снова остановился, бросив через плечо предупреждающий взгляд, и заорал, шагая в проем:

– Здорова, черти атмосферные!

На несколько секунд в помещении повисла звенящая тишина. Затем кто-то проревел низким басом:

– Войцех! А ты все такой же урод, а?!

– Да, да, да, Джонни, ну должен же ты хоть на чьем-то фоне смотреться хорошо? – Он сделал знак входить, не глядя в мою сторону. – Мы с тобой потом обсудим твою рожу, я по делу. Сопровождаю важную птицу, которая расследует, кто наших ребят зажарил.

Меня встретила ледяная тишина. В небольшом, в общем-то, помещении за столами, прикрученными к полу, сидело десятка полтора морфов. В основном скаты, обычные для глубинных атмосферных станций, и несколько ремонтников, выглядевших, как братья Войцеха, разве что комбинезон у того был чище и почти новый. Того, кого назвали Джонни, я узнал еще до того, как тот заговорил. Огромный, затянутый в черный от масла и грязи комбинезон, он сидел за центральным столом, собрав крылья, но выглядел при этом не менее внушительно. Он оглядел меня с ног до головы, крошечные глаза сверкнули, морф бросил холодно:

– Столичная штучка? Костюм не замарай.

Остальные зашумели, загоготали, кто-то демонстративно сплюнул на пол. Я подождал, пока станет тише, сказал:

– Как вам уже сказал Войцех, я занимаюсь расследованием убийств, и в том числе аварией на мусоросжигателе. Не прошу уважения или поблажек по этому поводу, я здесь по личному приглашению Курта Шмитца. Я мог бы вообще не заходить к вам, но захотел посмотреть на людей, о которых он так хорошо отзывался.

– Народ, вы чего ощетинились? – заговорил Войцех, повышая голос. – Свой это человек! Свой! Эй!

– Только слышал я, что это из-за него и его длинного носа половина смены сгорела, – раздался за спинами морфов негромкий голос. Я успел рассмотреть только низкую широкоплечую фигуру норма, но скаты сдвинулись, распуская крылья. Сразу с нескольких сторон раздалось злое шипение. Джонни прорычал:

– Так оно и есть?

Войцех шагнул вперед, наклонив голову и глядя на всех исподлобья.

– Нет. Ребят сожгли, потому что хотели сбросить концы, он тут не при делах. Я сам был там, вытащил, кого успел, видел, как там было. И если кто дернется сейчас, башку откручу своими руками.

Голос его был спокойным, но в нем звучала такая угроза, что двинуться не посмел никто. Джонни заговорил первым, стягивая крылья:

– Ну, если Войцех за него вписывается… Осади, народ.

Он махнул огромной толстой рукой. Вскочившие было со своих мест морфы отступили, начали рассаживаться обратно. Мы с Войцехом двинулись к выходу, когда Джонни спросил:

– Заглянешь на обратном пути?

– Посмотрим, не обещаю. – Войцех пожал плечами. – Торопимся, пока еще чего не случилось.

Мы вышли, сопровождаемые громким шепотом и приглушенными голосами. Когда бар скрылся за изгибом, Войцех наконец выдохнул. Я был с ним полностью согласен.

– Что-то у них в баре аммиаком воняет, и вроде от шлюзов далеко, фу… – Он хотел еще что-то сказать, но впереди из-за поворота вдруг показался человек. Обычный человек, он почти бежал, и потому едва не сбил меня с ног.

– Ох, успел! – Он протянул руку. – Кузнецов, зам управляющего!

– Успел он… – пробубнил негромко Войцех. Рука Кузнецова утонула в его ладони. Я спросил, глядя ему прямо в глаза:

– Почему не встретили раньше? О визите было доложено заранее.

– Извините, очень много дел… э… Прошу за мной…

Человек повел рукой, приглашая нас следовать за ним. Идти оставалось совсем немного. Мы вышли на узкую винтовую лестницу, которая вела на второй этаж и упиралась в открытую дверь. За ней открылся кабинет Курта. Тот сидел за столом, окруженный виртуальными окнами с данными и графиками. Ворот комбинезона был распахнут, он не сразу нас заметил, погруженный в работу. Мы вошли, Кузнецов шагнул в сторону, делая знак молчать. Только теперь я сумел его рассмотреть. Очень худой, он мог бы сойти за морфа-ремонтника, если бы не был очень среднего даже для нормов роста. Серые, почти бесцветные волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб, светлые брови над серыми глазами, тонкий нос. Комбинезон его был безукоризненно чистым, хоть и не новым. Пальцы нервно теребили язычок молнии на шее.

Кабинет у Курта был просторным и светлым. Большой старомодный стол занимал всю его середину, стул управляющего, такой же старый и массивный, скрывался за самим управляющим. Настенные экраны показывали цифровые репродукции древних картин. Вдоль стены по левую руку стояли диван из светлой пластиковой кожи и такие же кресла. На невысоком столике перед ними было пусто за исключением голографической вазы с цветами. Я устал ждать, сделал шаг к столу Курта, и Кузнецов вдруг оживился, сказал громко:

– Господин управляющий, вот ваши гости.

Курт поднял глаза, не прекращая работы, моргнул и тут же расплылся в улыбке. Смахивая виртуальные окна, он запричитал, вскакивая из-за стола:

– Ох! Давно вы?.. А я все в работе, все в работе… Проходите же, проходите…

Он пожал нам руки, даже Кузнецову, кивал, повел рукой на стоящие у стены диван и кресла. Мы расселись, и пока Войцех настраивал свое, управляющий спросил:

– Надеюсь, вы добрались хорошо? Снаружи такая буря, такая буря!

– Хорошо и почти без приключений. – Мы с Войцехом переглянулись. – Правда, нас никто не встретил, и поэтому мы повстречались с вашими замечательными ребятами.

– О, это же прекрасно! – Курт расцвел, всплеснул руками, но тут же едва заметно потемнел лицом: – У нас не убрано немного, но это все издержки, да…

– Ничего, я почти не обратил внимания, – ответил я. – На Марсе мне и не такое приходилось видеть.

– Ах! Вы бывали на Марсе?! – вздохнул Курт восхищенно. – Слышали, что у них там с Кольцом? Ужас! Они…

– Курт, мы собственно не просто с визитом, – оборвал я. – У меня вопрос по некоторым из ваших людей. Это двое нормов, они числятся рабочими здесь, прибыли недавно.

Я открыл в пространстве перед ним файлы техников. Все, включая Войцеха, с интересом посмотрели на фото. Курт неуверенно пролепетал:

– Да, это мои… Ну, формально, конечно… Но мои…

– Что значит «формально»? Они работают на станции, или нет? – Я нахмурился, глядя ему в глаза.

– Ну они часто меняются с ребятами с других станций… Подработки берут… У нас такое можно! – вспыхнул вдруг управляющий. – В правилах ничего такого не значится!

– Эй… – начал было я, но управляющего несло:

– И вообще, вы видели, в каких условиях приходится работать?! Мы тут превозмогаем… Да! Творим буквально из ничего! Изворачиваемся! А вы прилетаете и пытаетесь учить нас! Вам легко, когда на Земле… Да хоть Марсе! К черту Марс! – Он всхлипнул, упал на свой стул, вытащив из кармана платок, начал утирать вспотевшее лицо.

– И зачем это все? – спросил я жестко. – Вы что-то не так поняли, господин управляющий. Мне глубоко безразличны ваши работа и методы. Возьмите себя в руки. Эти двое, они сейчас на станции?

– Нет.. Не знаю. Валентин?

– Сейчас. – Заместитель уже обратился к внутреннему экрану, глаза его бегали по невидимым строчкам. – В данный момент оба техника на станции отсутствуют. Один приложил путевку, он на Европе, второй… Второй временно подрядился на ремонт мусоросжигательной станции. Все.

– Прекрасно, – сказал я задумчиво. – Работа у вас поставлена отлично. Оба наверняка еще и зарплату получают здесь.

– Они хорошие специалисты, недавно совсем вернулись после повышения квалификации на Земле! Работают наравне с остальными, и никаких нареканий. А если есть возможность еще заработать, то я всегда поддержу. Мои ребята очень работоспособные, а главное, смелые! Подрядились разбирать Плавучую станцию, пока сверху не пришел запрет…

Курт закончил промакивать лицо, и теперь складывал платок на краю стола, старательно разглаживая складки.

– Что за плавучая станция? – спросил я, когда подсказка ничего мне не показала. – Новая модификация?

– Нет, что вы! – Курт бросил на меня короткий взгляд и продолжил возиться с платком. – Это же известная история, я думал, что уж об этом-то вы точно в курсе. Станция загорелась, ее залатали так хорошо, что она до сих пор никак не утонет, потому и Плавучая. Где-то под нами дрейфует, и мои взяли контракт на разборку. А потом откуда-то сверху сказали, что все, собирайтесь, очень там опасно. Наслушался я тогда, ох…

– Ты в курсе об этой станции? – я повернулся к молча сидящему Войцеху. Тот кивнул, объяснил:

– Все слышали, громкое было дело. Да у тебя она тоже где-то проскакивала, там еще эвакуацией занимался Федоров твой, разведчик.

Да, я вспомнил. Информация подавалась вскользь, к делу отношения не имела, но теперь всплыло что-то насчет слишком хорошо залатанных баллонов.

– Да, было, – я кивнул, повернулся к управляющему. – Нам нужно туда попасть. Где именно она находится? Маяк активен?

– Чуть южнее и на тысячу с небольшим ниже, – снова заговорил Кузнецов. – Маяк не работает, как и почти вся электрика, мы ее пометили, теперь отслеживаем. Но вот только буря…

– Буря смещается к западу, – я проверил актуальные сводки погоды, – уже не заденет, а Плавучую совсем не достанет. Можно взять один из ваших батискафов?

– Можно, конечно же. – Курт расправился с платком, и теперь сидел, опустив ладони на толстые колени. Он закивал мелко. – Посчитаю за честь… э-э… Вот, Валентин вас проводит, у него есть некоторый опыт в… э-э-э… погружениях.

Я взглянул на заместителя, тот равнодушно кивнул. Повернул голову к Войцеху, тот развел руками:

– Связался я с тобой… Поплыли, мой капитан!

Мы поднялись, я протянул Курту руку, тот пожал ее, виновато улыбаясь. Когда мы выходили из кабинета, кресло заскрипело под его тяжелым телом. Он включил новости, и я услышал, как диктор зачитывает анонс выпуска:

– …уже не первый случай немотивированной жестокости, на этот раз в префектуре Яманаси. В результате столкновения с астероидом полностью разрушен автоматический завод в поясе астероидов. Орбитальную станцию вывели на орбиту Титана, это второй форпост возле Сатурна. Марсианское кольцо никак не удается остановить. Двигатели отключены, но из-за прецессии стыковка невозможна. По этой же причине Центр управления на Луне не может произвести вход спасательной команды внутрь Кольца. Двести людей-плюс исчезли при невыясненных обстоятельствах во время карнавала на станциях…

Синтезированный голос становился неразборчивей и тише, пока мы спускались в коридор станции. Войцех двинулся в направлении, с которого мы пришли, но Валентин остановил, махнул в другую сторону:

– Сюда, тут ближе.

Мы последовали за ним, идти было на самом деле недолго. Открыв люк в ангар, Валентин шагнул внутрь, остановился возле шкафов. Открывая один за другим, вытащил и передал скафандры. Эти были толще, с плотной защитой от внешнего давления и внутренним армированием. Стекла на шлемах оказались совсем маленькими, я с удивлением смотрел на свой, пока Войцех не объяснил:

– Давление обычное стекло тебе в лицо вдавит. Так что или вот такое – или не суйся. Но привыкнешь быстро, у нас все быстро привыкают.

Войцех справился быстрее нас, сказалась практика. После они с Валентином помогли упаковаться мне, и мы полезли в батискаф. Люк здесь был заметно шире, чтобы компенсировать объемы скафандров, зато шлюзовых камер оказалось целых две одна над другой, от чего батискаф походил на молот с карикатурно короткой ручкой.

Батискафы рассчитывались на команду из восьми нормов или шести людей-плюс, так что разместились мы даже с чем-то вроде комфорта. Широкие и глубокие универсальные кресла разворачивались к стенам. Стоило в них опуститься, и перед тобой возникал виртуальный экран. По умолчанию на него выводилась картинка с внешних камер. Войцех и Кузнецов негромко переговаривались. Оба работали со своими панелями, готовя батискаф к погружению. Когда причальный захват с заметным усилием повел нас в сторону, я почувствовал, насколько на самом деле тяжелый этот аппарат. Стрела выдвинулась из освещенного ангара в начавшую медленно рассеиваться темноту за бортом.

А потом захват разжался, и я на миг забыл, как думать: батискаф камнем провалился в Юпитер.