Узел судьбы

Глава I К вопросу о снах. Герцогиня Доран

Сварог лежал, глядя в расписной, украшенный лепниной потолок спальни. Рядом, безмятежно закинув руки за голову, тихонько посапывала Мара. Спит, с легкой завистью подумал Сварог, везет же людям, что бы ни случилось — сон страдать не должен. А он снова просыпается и не спит до рассвета. Может быть, эти сны тоже навеяны Багровой Звездой, но не похожи они на те тягучие, бесконечные кошмары, что мучили его раньше. Последнюю неделю он видел один и тот же тревожный сон: прибрежные скалы, бурное предштормовое море, грохот волн, бросающихся на камни, ветер… Сварог кожей ощущал его напор, чувствовал вкус морской воды на губах. И отец… Сварог видел лицо смазано, как сквозь слезы, но точно ЗНАЛ, что это отец, который что-то пытался сказать ему — предостеречь ли, посоветовать, кто знает. Но ветер так шумел в ушах, так оглушителен был гул прибоя, что Сварог ничего не разобрал, хотя пытался. Вслушивался, отчаянно старался прочесть по губам. После четвертой ночи Сварог осознал, что море ему снится нездешнее, не таларское и не земное — с той, давно покинутой Земли, и небо. Откуда же отец пытался докричаться до него?

Сварог с горя решил поговорить с Грельфи, старая колдунья и в шар смотрела, и на рунах гадала, и на зеркало ворожила, но так ничего определенного и не сказала.

— Если и жив твой отец, Светлый Король, то он в таком далеком далеке, что и подумать страшно. Но есть у меня, учено выражаясь, гипотеза, что скоро ты узнаешь нечто, с твоим отцом связанное, — совершая пассы над бледно светящимся зеркалом, заключила она.

И теперь Сварог просто ждал, чем все это кончится, хотя, как известно, нет ничего труднее, чем ждать, догонять да долги отдавать. В конце концов, сегодня предпоследний день календ Северуса, завтра Новогодний бал в Келл-Инире, что-нибудь да случится, всегда случается…

Сварог встал, быстро оделся и тихонько вышел на балкон. Утро — ясное, свежее, обещало прекрасный день. Граф потянулся, перемахнул через перила и спрыгнул на мягкую траву лужайки. С минуту он обдумывал, чем бы заняться в такую рань, затем мысленно кликнул Акбара. Давненько он с ним не занимался, небось, совсем разболтался пес с Марой, весь курс дрессировки коту под хвост.

Сварог поправил на голове хелльстадскую тиару и уныло огляделся. Последнее время придворные приемы у Яны-Алентевиты изрядно ему наскучили: ларов всего несколько тысяч, все время мелькают одни и те же лица, обсуждаются одни и те же темы. Все его обычные собеседники куда-то запропастились, Яна в дальнем конце зала беседовала с канцлером и еще кем-то, кого Сварог никак не мог разглядеть, а Гаудин…

— Скучаете, граф? — услышал Сварог откуда-то сзади его голос. Помяни милорда Гаудина, и он появится, подумал граф Гэйр, а в слух сказал:

— Можете что-нибудь посоветовать, герцог?

— Наблюдайте, дорогой граф, наблюдайте. Новогодний бал преподносит иногда такие сюрпризы! Знаете, чаще всего, именно на Новогодних балах появляются те, кого мы по разным причинам долгое время при дворе не видели.

— Вышедшие из опалы, вернувшиеся с Сильваны…

— Верно. Или добровольные затворники, такое тоже случается, — одним уголком рта улыбнулся Гаудин, — Мне показалось, что я мельком увидел в толпе одну особу, которая не появлялась на подобных приемах года три или больше. Очень интересная личность.

Сварог оторвал взгляд от завораживающего великолепия непрерывно вспыхивающих в небе фейерверков и заметил, что его собеседник смотрит куда-то поверх его плеча. Гаудин весь подобрался, точно охотничий пес, почуявший дичь, на лице было написано предельное внимание.

— Черт возьми, что вы там углядели, милорд, — почему-то полушепотом спросил Сварог.

— Следуйте за мной, как ни в чем не бывало. Я не хочу, чтобы нам помешали. Здесь герцог Орк, и мне это не нравится, — не поворачивая головы, ответил Гаудин.

У Сварога создалось впечатление, что Гаудин чего-то не договаривает, но проверить он не решился и молча стал пробираться сквозь толпу вслед за главой Восьмого Департамента.

Гаудин внезапно остановился, как вкопанный.

— Ну вот, как всегда, не вовремя, — прошипел он, не оборачиваясь.

К ним направлялась Ее Императорское Величество Яна-Алентевита во всем великолепии старинного праздничного наряда, сотканного, как будто, из сияния тысяч бриллиантов.

— Развлекаетесь, милорды? А мне приходится выполнять кучу занудных обязанностей. Пришлось целый час принимать поздравления от сильванских послов, — Яна состроила очаровательную гримаску, — Милорд Гаудин, среди гостей я даже заметила пару почти забытых лиц!

— Кого имеет в виду Ваше Величество? — с кислой улыбкой произнес Гаудин, — сегодня я заметил нескольких, кого вернули из изгнания особым указом.

— Нет, не эти, — досадливо поморщилась императрица, — я о герцогине Доран.

— Герцогиня Доран!!! Она что… — Сварог чуть не подпрыгнул от удивления. Неужели потомки легендарного Дорана живут здесь, среди ларов, а он об этом — ни сном, ни духом…

— Успокойтесь, дорогой граф, — невесело усмехнулся Гаудин, — это всего лишь совпадение, курьез, если хотите. Она не имеет никакого отношения к создателю вашего топора. Во всяком случае, в это никто не верит, даже она сама. Вот она, посмотрите.

И Сварог посмотрел. Рядом с ними в плавном танце двигались пары. Впереди выступали двое, довольно сильно отличавшиеся от остальных, в пух и прах разряженных гостей: высокий стройный мужчина в темно-синем камзоле без украшений, и дама в простом белом платье до пят. Ее руки закрывали высокие — выше локтя — синие перчатки, запястье охватывал единственный гладкий браслет из белого металла, на первый взгляд напоминающего серебро. Светлые недлинные волосы едва доставали до плеч.

Что-то здесь не так, подумал Сварог, но что? Ах, да — белое платье.

— Она носит траур, — полувопросительно произнес граф Гэйр.

— И по этой причине мы не видели ее года четыре. Хотя никто не может утверждать доподлинно, что тот, по ком она носит траур, действительно погиб, — загадочно ответила Яна.

Повинуясь рисунку танца, пары развернулись, герцогиня Доран увидела императрицу, они со спутником покинули танцующих и через секунду замерли перед Яной-Алентевитой в глубоком поклоне. Сварог отметил, что таинственная гостья не была ослепительной красавицей, как Яна, и все же она в чем-то сильно напоминала ему Делию.

— Милорды, разрешите представить вам лариссу Виктори, герцогиню Доран, — ответив кивком на поклон, проворковала Яна, — Мы рады видеть вас, герцогиня. С лордом Гаудином вы, как я помню, знакомы, а это Его Величество Сварог Первый Барг, король Хелльстада, — императрица, явно смакуя, без запинки перечислила все его титулы.

Сварог поклонился и вдруг увидел, как герцогиня и ее спутник разом побледнели, почти физически ощутил то огромное усилие воли, которое приложила леди Виктори, чтобы более ничем не выразить какие-то чувства, овладевшие ею. В глазах обоих стояло немое удивление и еще что-то, чему Сварог не мог подобрать названия.

— Благодарим Вас, ларисса императрица, за радушный прием, — проговорил высокий. Голос у него был низкий, глубокого «бархатного» тембра, — К сожалению, мы должны покинуть ваше празднество, герцогине не здоровится, — после милостивого кивка Яны он бережно взял свою даму под руку, и они постарались как можно быстрее затеряться среди гостей. Сварог заметил, как они вышли в парк.

— Что это с ней? — спросил он, — Она будто призрака перед собой увидела.

— Вы во многом правы, граф, — без улыбки промолвил Гаудин, задумчиво глядя вслед ушедшим, — Она, как бы это сказать помягче и поточнее… Она очень хорошо знала вашего отца, исчезнувшего графа Гэйра.

Так вот оно что, ошарашено подумал Сварог, вот вам и сон в руку…

— Что вы еще мне расскажете?

— Да почти ничего. Насколько нам стало известно, они были, скорее, боевыми товарищами, вряд ли — любовниками, — ответил глава 8-го департамента, — Ваш отец был всецело поглощен своей борьбой с Князем Тьмы. Герцогиня, как и вы, много времени проводит на земле, у нее там замок. Еще ходят слухи о древних магических вещицах, принадлежащих ей, я пробовал проверять, но…

— Встретил мягкое, но непреодолимое сопротивление, — подхватила Яна, — Вообще, герцогиня Виктори — большая загадка. Она три года прилежно училась в Мистериоре, и это после обычного обучения в Магистериуме. Если хотите, можете расспросить при встрече вашего знакомого — лорда Тигернаха. Или побеседуйте с ней сами, — Яна чуть склонила голову на бок, взглянула на Сварога лукаво, — если повезет.

Сварог тяжко вздохнул:

— Ну вот, еще одна тайна, ей-богу, меньше знаешь — лучше спишь.

— Видит Бог, дорогой граф, мы не хотели отравить вам вечер, — сказал Гаудин, — просто Вам часто удается узнать и сделать то, что другим не под силу.

— Милорд Гаудин в своем амплуа, — язвительно ответил граф Гэйр, — но мне нравится ход ваших мыслей, герцог, — Пойду-ка я проветрюсь…

Сварог стоял на балконе, облокотившись на резные перила, потягивая из бокала великолепное темное вино, и смотрел на прогуливавшихся в парке гостей. Загадочную герцогиню он все-таки упустил, и теперь просто пытался понять, как лучше поступить. Наведаться в Мистериор к Тигернаху? Рискованно…

Случай, как всегда, пошел ему навстречу: внизу, на аллее Сварог заметил белое платье герцогини. Она стояла, зябко кутаясь в пушистое меховое манто, а ее высокий спутник что-то горячо доказывал ей. Виктори внимательно слушала его и иногда отрицательно качала головой. Высокий, видимо, отчаявшись, пожал плечами и куда-то ушел. И тут из темноты выступила хорошо знакомая Сварогу фигура: герцог Орк собственной персоной. А этому что здесь надо, подумал Сварог. О чем они говорили, он, конечно, не слышал, а сотворить «чуткое ухо» остерегался. Впрочем, жесты и позы говорили достаточно: Орк медленно наступал на леди Виктори мягким, упругим шагом хищника, настигшего, наконец, жертву. Герцогиня, однако, держалась уверенно и спокойно, стояла, гордо подняв голову и скрестив на груди руки. Да, чего-то Орк не рассчитал, похоже, разговор пошел слишком серьезный. Ярко полыхнул синим крупный сапфир, что висел на гладкой широкой цепочке на груди у герцогини, Орк заслонил глаза рукой, что-то зло крикнул и ретировался. Ни-че-го себе, подумал Сварог, славно она его. Придется быть с ней поосторожнее, ну да ладно, утро вечера мудренее, завтра что-нибудь придумаем.

Сварог уже совсем собрался возвращаться домой, когда к нему подошел раззолоченный лакей и передал узкий конверт с неизвестным Сварогу гербом: дроглор, разделенный пополам, вверху, на синем поле — раскрытая книга, над ней скрещенные ключ и кинжал; внизу, на желтом — изображение собаки. В письме значилось:

Внизу стояла замысловатая подпись.

— Да хоть завтра, — сказал Сварог, — например, в полдень.

Лакей, поклонившись, ушел, и письмо тут же рассыпалось в пепел.

Эту ночь, как ни странно, граф спал спокойно. Ни кошмары, ни вещие сны его не мучили. Проснулся он утром, довольно поздно, с ощущением того, что забыл нечто важное. За завтраком Сварог, конечно, вспомнил о предстоящем визите, и взглянул на часы. Карах, сидевший на подлокотнике соседнего кресла, спросил:

— Хозяин, ты чем так обеспокоен?

— Да так… У нас сегодня будут гости, точнее гостья. Если одна прилетит.

— Опять императрица в гости жалует? — хохотнула Мара.

— Отставить разговоры, лауретта Сантор! Займитесь разборкой наших земных дел, — рыкнул на нее Сварог, сам себе удивившись, потом сказал мягче, — я сам толком не знаю, кто она, нас только вчера познакомили. Её зовут ларисса Виктори герцогиня Доран.

Возле двери раздался оглушительный звон — это дворецкий уронил серебряный поднос, на котором обычно приносил графу письма. Сварог решил, что это все не спроста, хотя вида не подал. Надо бы допросить Макреда с пристрастием, если времени хватит.

Изучение свежепривезенных из Латераны донесений заняло весь остаток утра. На пороге кабинета бесшумно появился Макред, и Сварогу еще раз пришлось увидеть, что его идеально вышколенному дворецкому не чужды человеческие эмоции. На его лице было написано нешуточное волнение и, как ни странно, радость.

— Гости? — осведомился хозяин.

— Да, милорд, вимана герцогини Доран прибыла.

Сварог, как и полагается радушному хозяину, вышел встречать гостей на парадную лестницу. Сияющий Макред распахнул дверь, и граф увидел герцогиню и ее вчерашнего загадочного спутника.

— Рад приветствовать вас в своем маноре, герцогиня, — церемонно поклонившись, произнес Сварог, — прошу…

Пока длился положенный по этикету обмен любезностями, граф решил внимательно рассмотреть своих гостей, потому как на балу у Яны такой возможности ему не представилось. Особенно его заинтересовал высокий. Внешность у него была, прямо скажем, примечательная: черты лица были столь правильны, что казались вырезанными из мрамора талантливым скульптором. А под прямым разлетом бровей сияли (другого слова Сварог не мог подобрать), необычные даже для жителей этого мира, ярко-зеленые глаза. Светлые, цвета пшеницы, волосы, оттеняли бронзовый загар. Да и вообще с ним было что-то не так, Сварог ощущал в нем некую инородность, но в чем она выражалась, сформулировать не мог. Чувствовалась в высоком госте и нешуточная Сила, как сумел определить Сварог, к Князю Тьмы никакого отношения не имеющая. Магическим зрением граф видел вокруг гостя слабо искрящийся светлый ореол.

С дамой же все было проще и понятнее, здесь имела место знакомая магия. Но то, как она осматривалась… Так осматривают давно покинутый дом возвратившиеся из путешествий странники. Она явно бывала здесь раньше.

— Чем могу быть полезен? — вежливо поинтересовался Сварог.

— Право, не знаю. Мне просто хотелось рассмотреть вас поближе, я много слышала о вас, но…

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — невесело усмехнулся Сварог, а про себя подумал досадливо: ну вот, дожил. Уже как местную достопримечательность ездят смотреть: «Обратите внимание, на экспозиции слева — очень редкий экспонат, король Сварог Барг»…

— Верно, — кивнула леди Виктори, — но у меня до сих пор в голове не укладывается…

— Что, не таким ожидали увидеть короля Хелльстада?

— Да Бог с ним, с вашим Хелльстадом. Передо мной Гэйр-младший, который выглядит лишь не намного моложе своего отца и до жути на него похож, — ее голос дрогнул, выдавая сильное волнение, — вы ЕГО сын, хоть и рожденный в другом мире.

Откуда она знает, подумал Сварог, хотя Яна говорила, что они с Гаудином знакомы. Кто может предположить, что за игру затеял он с ЭТОЙ стороны…

— Вот оно что, — смущенно проговорил граф, — Вы действительно знали отца?

— Да, — просто ответила герцогиня, — знала.

— Постойте, — спохватился хозяин, — мы так и будем разговаривать в парадном зале? Прошу в кабинет.

— С удовольствием, граф, тем более что я хочу отдать вам одну вещь, как раз для Вашего кабинета…

Она легким движением плеча сбросила отороченный мехом плащ на руки подошедшего Макреда. Бархатный темно-зеленый мужской костюм ладно облегал ее стройную фигуру. Дама была при оружии: дивной работы узкий меч на перевязи и длинный кинжал за поясом, явно старинный — без излишеств и украшений, только ограненный пирамидкой рубин на рукоятке.

— Вы всегда так путешествуете? — осторожно спросил Сварог, заворожено глядя на кинжал. В голове почему-то вертелась фраза, сказанная давным-давно капитаном Зо: «Никогда не забывайте, что ан-Мор и ан-Рагт, меч и кинжал, могут оказаться у кого-то на поясе»…

— Вы про оружие? Я просто собираюсь посетить свой замок на Таларе, а там сами понимаете… — ответила герцогиня.

Когда они вошли в кабинет, Виктори взяла из рук своего молчаливого спутника предмет, бережно завернутый в серый шелк, протянула его графу. Тот взял осторожно. Вещь оказалась неожиданно легкой — книга такого размера была бы много тяжелее.

— Я думаю, милорд Сварог, вам это нужнее… наверное, — тихо произнесла герцогиня Доран, — Берегите его.

Сварог не утерпел, стянул шелк и замер в изумлении. Это был портрет его отца, написанный талантливо и точно. Гэйр-старший смотрел с холста внимательно и насмешливо, почти такой, как на той видеозаписи, что когда-то прислал Гаудин. Совсем такой, каким помнил его Станислав Сварог из своего детства.

Граф взглянул в лицо герцогине и понял, что отец значил для нее много больше, чем просто друг, как говорил ему глава 8-го Департамента.

— Спасибо, — севшим голосом проговорил Сварог, — у меня ведь только видеозапись, портретов графа в замке нет.

— Он не любил парадную живопись, милорд, этот портрет написан другом, потому и сохранился. Граф не захотел забрать его, все смеялся, говорил, что если потомкам будет нужно, то заберут его сами… А известную Вам запись сделала в свое время я, сама и отдала ее Гаудину, задолго до вашего здесь появления, — опустив глаза, ответила леди Виктори.

— Зачем?

— Я надеялась, что они найдут его, думала — это поможет, — она судорожно вздохнула, и ее молчаливый спутник осторожно положил руку ей на плечо. Виктори тряхнула головой, как бы отгоняя тяжелые мысли:

— Я в порядке, Даррен, уже в порядке.

— Не печальтесь, госпожа, ОН бы одобрил, — глубоким бархатным баритоном произнес высокий.

Кто он ей, подумал Сварог, родственник, слуга, телохранитель? Не похоже, хотя он и обращается к ней, как к госпоже. И он тоже знал отца.

Граф аккуратно снял со стены небольшой морской пейзаж, висевший против его письменного стола, и повесил на его место портрет отца.

— Еще раз благодарю вас, герцогиня, — с поклоном сказал он, — Быть может, вы расскажете мне…

— Об отце? — сказала леди Виктори, — Мы не так уж долго были знакомы, милорд, только последние три года. Я немного помогала ему, чем могла. Наш род владеет древней магией, но, к сожалению, многие знания утеряны. Против сил Великого Мастера она почти бесполезна, но в других случаях…

— Говорят, что он нашел удочку, на которую можно поймать Великого Кракена?

— Если и нашел, то уже без меня. Он не хотел, чтобы кто-либо сопровождал его в последнем плавании, кроме экипажа корабля, разумеется. Мы с ним даже поссорились, но ваш отец остался тверд в своем решении. Он говорил, что не должен оставлять удочки, на которую можно поймать его самого. Я сопровождала его лишь однажды, когда он на Инбер Колбта искал исчезнувший город, а нашел…

— Выход на Древние Дороги, — закончил Даррен, — в Город-над Морем. Есть такое место… Или время… Перекресток многих Дорог. Так получилось, что ваш отец спас мне там жизнь, отбил у местной стражи. Я знал, как выбраться из этого странного мира, но не знал, куда нас выбросит мое заклинание. Выбросило, слава Богу, сюда. А здесь госпожа вылечила меня.

— Он умирал, — сказала Виктори, — потратив слишком много сил, для того, чтобы вытащить нас всех. Это был тот самый случай, когда магия пожирает саму жизненную силу чародея. Здесь и пригодилось мое умение. С тех пор мы пытались по мере наших сил помогать графу Гэйру, но не уберегли…

— Госпожа, это Судьба, — мягко сказал Даррен, — она сильнее нас, но мы не должны уступать ей тропу. Так говорят там, где я родился.

— А где, если не секрет? — спросил Сварог.

— Как и Вы, — улыбнулся Даррен, и улыбка эта была светлой и грустной, — далеко от плоти этого мира. И мне тоже нет дороги домой, слишком многое держит меня здесь. Кроме того, я могу быть полезен миледи, хоть и не все мои магические способности вернулись.

— А как вы очутились… — начал Сварог, но тут на пороге кабинета бесшумно воплотился Макред.

— Что случилось? — поднял одну бровь хозяин.

— Что-то звенит в вашей спальне, милорд, а войти я не решился.

Сварог прислушался и, действительно, услышал отдаленный звон, как будто уронили золотой бокал. И тут же что-то отозвалось тихо где-то здесь, рядом, совсем близко… И полыхнул рубин на рукоятке кинжала герцогини Доран.

— Все в порядке, граф, — спокойно сказала она, — все правильно. Это ваш топор — Доран-ан-Тег приветствует брата.

— Так это… — догадался Сварог.

— Доран-ан-Рагт.

Граф ожидал чего-то подобного, поэтому почти не удивился.

— Милорд, не сочтите за бестактность, но вы не могли бы принести ваш топор, — попросила Виктори.

— Хотите посмотреть, как он отреагирует на ваш кинжал вблизи?

— Не только. Вы, наверное, знаете, что оружие Дорана иногда действует самостоятельно, по собственному разумению. Так вот, мне кажется, что сейчас или ваш топор, или мой кинжал учинят нечто подобное…

Сварог представил, как превратившийся в туманное колесо Доран-ан-Тег крошит в мелкую щепу резную дверь кабинета, и быстренько направился за ним в спальню. Всю обратную дорогу он ощущал ладонями, как вибрирует в руках древнее оружие, точно в нетерпении. Вернувшись, граф увидел, что леди Виктори держит на ладонях обнаженный ан-Рагт, по лезвию которого пробегают яркие голубые искры.

— Подойдите ближе, милорд Сварог, — проговорила герцогиня Доран, — один человек рассказал мне, что существует некий магический ритуал, позволяющий обрести этому оружию большую силу, а может быть, и что-то еще… Как всегда, слишком многое забыто. Я знаю слова, а кинжал помнит, что надо делать.

По наитию Сварог протянул топор лезвием вперед, и Виктори коснулась его клинком кинжала.

— О сотворивший, скажи свое Слово, верни нам силу твоих созданий, — негромко, нараспев произнесла Виктори.

Одинаковым голубым светом вспыхнули по контуру лезвий топор и кинжал, а в комнате вдруг наступили сумерки. Сварогу показалось, что в голубом сиянии он видит лицо: орлиный нос, четкий рисунок скул, темные пронзительные глаза под сросшимися на переносице густыми бровями, нижняя часть лица скрыта окладистой бородой. И низкий рокочущий бас, прозвучавший как будто внутри, в мозгу: «Да будет так! Да прибудет с вами Сила, пока вы идете по дороге Света…» Еще раз полыхнули рубины на рукоятках, и все кончилось.

— Так просто? — удивился Сварог, — Вы ведь ради этого все затеяли, да?

— Не только. Видит Бог, я бы с радостью отдала Вам кинжал, но его же нельзя отдать, — ответила Виктори, — Ан-Рагт у меня давно, и я кропотливо, по крупицам, собираю все, что связано с оружием Дорана, даже сказками не брезгую. Кстати, в одной из них я и нашла упоминание о таком ритуале. Еще Ваш отец хотел это проверить, но не было второго…

— «Брата», — закончил граф Гэйр, — я понял. И что мы теперь можем? Я ощущаю некие изменения, какую-то магию, но не могу сказать ничего определенного.

— Вряд ли мы сможем подобрать определение этому или опознать магию, граф, — грустно улыбнулась герцогиня, — слишком уж это все древнее. Возможно, кто-нибудь из самых старых адептов Мистериора…

Сварог аккуратно прислонил топор к столу и вдруг заметил какое-то шевеление на книжной полке. Приглядевшись, он обнаружил, что из-за толстого тома «Кодекса жути ночной», лежащего еще на паре таких же, торчит донельзя знакомое мохнатое серое ухо. Значит, Карах все это время был здесь, на правах нового домового, оберегал и защищал на всякий случай.

— Карах! — строгим голосом позвал Сварог, — хватит прятаться, ты, как-никак, уже в министрах ходишь.

Серенький домовой осторожно, бочком, вышел из-за своего укрытия.

— Не сердись, хозяин, мне теперь положено.

— Знаю, знаю, не оправдывайся, — усмехнулся Сварог, — лучше иди сюда, познакомлю тебя с гостями. Вот, господа, имею честь представить: Глава Королевского Кабинета Хелльстада и Трех Королевств, кавалер всяческих орденов, именем Карах.

Домовой забавно поклонился, прижав лапки к груди, и гости поклонились ему в ответ.

— Достопочтенный Карах, скажите нам, пожалуйста, представителем какого из древнейших племен вашего народа вы являетесь? — вежливо осведомился Даррен.

— Я самый обыкновенный представитель племени фортиколов, — ответствовал Карах, — а почему вас это интересует?

— Нам приходилось встречаться кое-с-кем из ваших сородичей, уважаемый, — мягко улыбнулась герцогиня, — Возможно, вам будет приятно узнать, что ваши соплеменники очень гордятся вами. Как говорят, молва далеко впереди бежит.

Пока леди Виктории вела с Карахом содержательный разговор о путях оставшихся на Таларе домовых, Сварог испытывал истинное удовольствие, глядя на сияющую рожицу своего маленького министра. Ну вот, удовлетворенно подумал он, бывает и у домовых на улице праздник, глядишь, еще и родственников отыщет.

— Миледи, — негромко произнес Даррен, прерывая плавно текущую беседу, — осмелюсь вам напомнить, нас ждут на земле.

— Да, верно, — вздохнула герцогиня, — простите великодушно, граф, но нам действительно пора. Надеюсь, мы когда-нибудь будем иметь счастье закончить нашу беседу, — обратилась она к Караху, и домовой печально закивал.

— Что ж, — огорчился Сварог, — мне жаль, я хотел бы…

— Мы понимаем, — сказала Виктори, — А знаете что, приезжайте ко мне со всей вашей Странной компанией, и вот министра вашего не забудьте. Мой замок, кстати, в ваших владениях, в Каталаунских горах.

— И где же?

— Замок, в общем-то, не совсем мой. Я не имею официальных владений на Таларе, просто арендую один из замков маркиза Деверо. Приезжайте, граф, не пожалеете, — улыбнулась герцогиня Доран.

— Там есть на что посмотреть, — подтвердил Даррен, — и охота там замечательная.

— Правда, хозяин, давай поедем, — встрял Карах, — может, там кто из моих родичей обитает…

— Хорошо, — сдался Сварог, — мы постараемся, только не знаю, когда. У меня осталась масса неразрешенных вопросов в Латеране.

Проводив гостей до виманы, граф Гэйр решил все-таки порасспросить дворецкого.

— Скажите-ка, милейший, а почему вы мне ничего о ней не рассказывали? Ведь вы же знали.

— Знал, милорд, но с тех пор, как исчез прежний хозяин, мы о ней ничего не слышали. Честно говоря, мы боялись, что ее заточили, — ответил Макред.

— Заточили? За что?

— А за что попадают в замок Клай? Герцогиня много знает, много проводит времени на Таларе, говорят, ходила по Древним Дорогам.

— Понятно. Просто чудо, что 8-й Департамент не взял ее в крутой оборот, хотя кто может понять истинные мотивы милорда Гаудина, — усмехнулся Сварог, — я вижу, вы обрадовались ее возвращению.

— Да, милорд. Её, если так можно выразиться, все любили, вместе с ней на этот дом нисходил мир. Мы, слуги, до сих пор полагаем, что если бы ваш отец отправился в ту экспедицию с ней, то он бы обязательно вернулся.

Был уже поздний вечер, когда Сварог, устав разбирать бесконечные донесения и прошения, решил прогуляться по парку на сон грядущий. Проходя мимо комнат прислуги, граф услышал голос Меони, негромко напевающей под сопровождение виолона. Он прислушался, и незамысловатые слова песни весьма удивили его:

Вот так, подумал Сварог с горечью, здесь все знали эту историю, кроме меня, даже песни про нее сочинили. И поют. От первого лица…