Утверждая ту, что их

Глава 6

От слов Джессы весь воздух застыл. Дикон крепко держал ее, не собираясь отпускать. Он чувствовал запах и смятение внутри нее. Когда она призналась в том, что они с Тайером уже подозревали, он увидел красную пелену перед глазами. Его тело тряслось так сильно, что он боялся, что не сможет остановить своего леопарда. Дикон хотел ощутить вкус крови на языке, хотел почувствовать, как хрустят кости этого засранца под его челюстью. Кем бы ни был этот Пол, он скоро узнает, что такое настоящая боль. Тот факт, что он, возможно, уже мертв, помог успокоить его зверя, но ощущение того, что Джесса дрожит у него на груди, заставило его захотеть убрать ее боль.

— Я не думала, что смогу выбраться. Он так сильно избил меня, что я думала, что умру в ту ночь. Он всегда бил меня там, где моя одежда скрывала синяки. — Дикон тихо зарычал и услышал, как Тайер сделал то же самое. Его брат тоже был на грани превращения. Кто-то причинил девушке боль, их паре, и если этот ублюдок еще жив, то он пожалеет, что не умер к тому времени, когда они покончат с ним. — Он так разозлился, когда сказала ему, что с меня хватит, что я больше не хочу его. Закончив использовать меня в качестве боксерской груши, он оставил меня на полу, а сам пошел за новой бутылкой пива. — Она начала смеяться, но он услышал в этом звуке отчаяние. — Я схватила первую попавшуюся вещь, которая оказалась кочергой для камина. Он услышал, как я приближаюсь, и бросился за мной, но я сильно размахнулась и почувствовала, как железо ударило его по телу. Он безжизненно упал на пол. Кровь собралась вокруг него так быстро, что я испугалась и убежала. — Она отстранилась и посмотрела между ним и Тайером. — А остальное вы знаете.

Тишина в комнате сгустилась, как и напряжение с яростью. Он чувствовал гнев брата так же сильно, как и свой собственный. Ощущение было такое, будто стоишь на самой высокой горе, а ветер хлещет тебя по телу и грозит сбросить с обрыва. Дикону потребовалась вся его сила, чтобы не пойти выслеживать этого ублюдка и не убедиться, что он мертв. Оттащить Джессу от его груди было чертовски трудно, но он хотел, чтобы она знала, что теперь все по-другому, что их не тревожит ее прошлое так, как она боялась. Ее большие карие глаза были влажными от слез. Ее темные ресницы были колючими, когда она смотрела на него. Всего за один день эта крошечная женщина полностью перевернула мир Дикона с ног на голову. Он не сомневался, что их пара была именно этой хрупкой женщиной, женщиной, которая могла укротить его зверя и поставить того на колени.

— Ну же, детка. Думаю, тебе понравится понежиться в ванне. — Он встал, и его рука обвилась вокруг ее талии. Тайер стоял перед ними с выражением боли на лице. Дикон передал их пару брату и пошел в ее комнату, чтобы приготовить ванну. Пока текла вода, Дикон оперся руками о стойку и посмотрел на себя в зеркало. Его животное двигалось по поверхности, шагая в поисках единственного шанса прикоснуться к тому, что, как оно знало, принадлежало ему. При этой мысли его голубые глаза вспыхнули, словно леопард подтвердил то, что Дикон уже знал. Он не знал, почему был таким, гораздо более грубым и неуравновешенным, чем его брат. Если бы Дикон мог мыслить рационально, быть единым с тем, кем он был на самом деле, тогда, возможно, смог бы отпустить ее. Как бы то ни было, он ни за что не собирался отпускать Джессу. Даже когда чинил ее машину, Дикон знал, что не сможет смотреть, как она уходит. Он найдет ее, куда бы она ни пошла. Ей негде было спрятаться от него. Он не сомневался в чувствах Тайера к ней, но его брат и животное, которое он держал внутри себя, имели границы, сплетенные вместе, так что они стали одним существом. Со зверем Дикона это всегда была гребаная борьба.

Опустив голову на плечи, он позволил звуку воды, наполняющей ванну, успокоить себя. Даже сквозь шум льющейся воды он мог слышать Джессу, чувствовать ее запах, который заставил его стиснуть зубы. Им придется вести себя с ней очень осторожно. Ее прошлое было полно боли и страха. Дикон знал, что она не может испытывать те же чувства, что они испытывали к ней. Черт побери, Джесса даже не знала, кто они такие. Люди не позволяли своему разуму вникать в возможность того, что все было прямым или черно-белым. Существовал целый серый мир. Он повернулся, выключил воду и вышел из ванной. Тайер обнял Джессу за плечи и повел к себе. Она держала в руке высокий бокал с вином, и Дикон был рад видеть, что ее слезы высохли.

Он позволил Тайеру отвести ее в ванную, но остался стоять в дверях. Она сидела на крышке унитаза, опустив плечи вперед. Джесса выглядела такой разбитой. Ему придется позаботиться о том, чтобы успокоить ее, как бы долго это ни продолжалось. Она привыкнет доверять им, поймет, что не все мужчины — садисты и ублюдки, стремящиеся причинить боль женщинам. Он отчаянно хотел ее и знал, что Тайер тоже хочет ее, но у них было все время мира. Прямо сейчас ей нужно было узнать их, мужчин, чтобы потом, может быть, однажды она смогла бы понять, кто они на самом деле.

Глядя, как брат наклоняется и целует ее в лоб, он почувствовал тепло в груди. Это было правильно и прекрасно. Джесса посмотрела в лицо Тайеру и улыбнулась, а затем перевела взгляд на него. Ее улыбка была благодарной, но под ней он почувствовал искру жизни. Она думала, что сломана, но это было не так: кусочки ее жизни можно было собрать воедино, и они с Тайером позаботятся о том, чтобы она снова стала целой.

Два дня прошло с тех пор, как Джесса призналась Тайеру и Дикону, что ее жизнь полна грязных тайн. Тот факт, что они не судили ее, заставил женщину почувствовать незнакомые эмоции. В течение последних семидесяти двух часов они были нежны с ней, позволяя ей узнать их и их жизнь. Тайер рассказал ей все о своем образовании, о том, как он учился в медицинской школе, но имел степень в архитектуре. Он был умен и привлекателен. Она узнала, что ему тридцать, он моложе Дикона на пять лет. Хотя ей было всего двадцать два года, а они были намного старше ее, это не казалось странным. Дикон поделился информацией о себе, но она поняла, что он не так откровенен, как Тайер. Он был плотником, неофициально, и она узнала, что он и Тайер построили хижину, хотя Тайер признал, что Дикон сделал большую часть здания.

Они устроили ей экскурсию по внутренней и внешней части хижины. Сама хижина была не слишком большой. В ней было три спальни, две с половиной ванные комнаты и самая великолепная солнечная веранда, которую она когда-либо видела, хотя в это время года не было возможности наслаждаться солнцем. Все было таким деревенским, но в ней также чувствовался оттенок современного комфорта. Насколько Джесса могла судить, ни один из них не работал, но она не была достаточно любопытной, чтобы спросить их, как они себя поддерживают, хотя у них явно были деньги.

Они только что закончили обедать, и она смотрела, как Дикон возится с ее машиной через панорамное окно в гостиной. Рядом с хижиной располагался гараж на две машины, и, хотя должно было быть холодно, двери гаража были открыты. Она слышала ровный стук баса музыки, которую он слушал. Она повернулась и посмотрела на Тайера, склонившегося над своим столом и работающего над чертежами расширения хижины. Она хотела спросить, зачем им понадобилось добавлять еще что-то в хижину, когда их было только двое, но решила, что в этой глуши делать больше нечего.

— Я просто пойду и посмотрю, как там дела с машиной. — Тайер поднял голову и сдвинул очки на переносицу. Он выглядел сексуально, как профессор-искуситель, и все, о чем она могла думать, это как он наклоняет ее над столом и шлепает линейкой. При этой мысли ее пробрала дрожь. Находясь в постоянном состоянии возбуждения возле них двоих, ее нервы были на пределе, а тело в огне. Джесса могла поклясться, что иногда они могли сказать это, просто взглянув на нее. Неужели это так очевидно? Она увидела, как Тайер сделал глубокий вдох, и ей показалось, что она услышала его рычание, похожее на низкое ворчание в его горле, но звук исчез, как только появился.

— Да, хорошо. Там довольно холодно, так что не забудь укутаться, — он снял очки и потер рукой глаза. Она все чаще замечала, что Дикон и Тайер казались напряженными и нервными. Джесса беспокоилась, что это потому, что решила остаться с ними, но, когда она выразила свои опасения и снова сказала им, что будет более чем счастлива остановиться в мотеле, они отвергли эту идею, прежде чем та полностью покинула ее рот. Джесса улыбнулась, вспомнив, как они говорили ей, что она им нравится, как она готовит и стирает их вещи. Конечно, намек на лавандовое масло, которое она добавила к их одежде во время стирки, не был их любимым дополнением. Очевидно, мужчинам не нравилось пахнуть цветами, хотя она должна была признать, что свежий аромат очень хорошо сочетался с пряным мужским ароматом, который, казалось, всегда цеплялся за них. Это напомнило ей о необузданной пустыне, которая окружала их.

Она кивнула и схватила пальто, шляпу и перчатки. Пронизывающий холод ударил ее в лицо, как только ступила на крыльцо. Дверь за ней закрылась, и она быстро направилась в гараж. Покрытая снегом земля хрустела под ее ботинками, когда Джесса почти бежала к безопасному гаражу. Музыка казалась чересчур громкой, басы — глубокими. Дикон склонилась над капотом машины в одних джинсах, толстых байкерских ботинках и легкой куртке. Как, черт возьми, он не замерз, было выше понимания Джессы. Она видела, как его большие руки работают над внутренностями ее машины, но понятия не имела, что он на самом деле делает. Смазка покрывала его загорелые руки. Она продолжала смотреть, как он мастерски работает.

Дикон поднял голову и пронзил ее своими ледяными голубыми глазами. Ни один из них не произнес ни слова, но это все равно не имело бы значения, потому что музыка казалась слишком громкой, чтобы они могли слышать друг друга. Он выбрался из-под капота и подошел к черному магнитофону, висевшему на стене. Повернув диск, музыка мгновенно стихла. Мужчина повернулся к ней лицом и начал вытирать руки одной из тряпок.

— Итак, — она снова посмотрела на свою машину, — как дела? — Джесса провела рукой по машине, как будто он действительно не понял, что она имела в виду. Он не ответил и не двинулся с места, где находился. Сквозь распахнутую куртку виднелась широкая грудь, и она не могла не оценить открывшийся вид. Его твердые, мускулистые грудные мышцы были видны, крошечные мужские соски просвечивали сквозь рубашку. Куртка не скрывала его мощные, выпирающие бицепсы. В миллионный раз с тех пор, как она оказалась в их присутствии, ее киска стала влажной, а в животе появилось покалывание. Ее возбуждение продолжало медленно гореть внутри нее, но в такие моменты, как сейчас, оно поднимало голову. Как будто ее тело кричало ей, чтобы она позволила этому мужчине овладеть собой, чтобы его мощное тело скользнуло между ее бедер.

Джесса заметила, как изменилось дыхание Дикона, и готова была поклясться, что в его глазах вспыхнул огонь. Неужели ее возбуждение настолько очевидно? Она открыла рот, чтобы снова сосредоточиться на своей машине, но Дикон оттолкнулся от стойки и шагнул к ней. Джесса не могла пошевелиться, наблюдая, как он остановился перед ней. Дикон был так велик, что все его тело поглощало ее зрение. С медленным, ровным ритмом музыки вокруг нее, его запахом, наполняющим ее легкие, и мужской сексуальностью, которую он отбрасывал, она была беспомощна, чтобы остановить то, что он сделал дальше.

Дикон схватил ее за шею и потянул вперед, пока она не прижалась к нему всем телом. Ее груди прижались к твердым плоскостям его груди, и воздух вырвался из нее, когда ощутила его твердые как камень плоскости на своей мягкости. Несколько долгих минут он только и делал, что всматривался в ее лицо. Ни один из них ничего не сказал, но Джесса знала, что Дикон ясно видел желание на ее лице. Ей казалось, что ее тело взорвется, если он не прикоснется к ней еще раз.

— Ты чертовски красива. — Его слова были произнесены мягко, и она не могла отрицать, что его комплимент вместе с ненормативной лексикой поднимают ее потребность еще выше. Дикон был груб по краям, жесток в своей силе, и не извинялся за эти черты. Она находила его столь же привлекательным, как и мягкость Тайера.

Он поднял руку и провел пальцем по ее щеке. Запах моторного масла наполнил чувства Джессы, и она, закрыв глаза, наклонилась к нему. Рычание, которое Дикон издал, заставило ее открыть глаза и посмотреть на него.

— Я пытался дать тебе время, детка. Я не хочу торопить тебя, но ты должна знать, как сильно я хочу тебя, — он начал опускать свою голову к ее, пока его губы не оказались на волосок от ее. — Твой запах вторгается в мои чувства, и твоя близость толкает меня вверх по гребаной стене. — Его теплое дыхание скользнуло по лицу Джессы. — Ты позволишь мне попробовать тебя, детка? — Она почувствовала, что кивнула, хотя без сомнения знала, что это была очень плохая идея. — Да. — То, как он это сказал, прозвучало хрипло и самоуверенно, и если бы она не хотела этого так же сильно, то, возможно, оттолкнула бы его, просто чтобы доказать свою точку зрения. — Все верно, детка. Ты тоже этого хочешь. — Да, но она не могла найти слов, чтобы произнести это вслух. К счастью, его губы столкнулись с ее губами, захватывая девичий рот в болезненном поцелуе, который не позволял Джессе думать ни о чем, кроме того факта, что Дикон хотел ее с отчаянием, соперничающим с ее собственным.