Утверждая ту, что их

Глава 5

Тайер подошел к Дикону и ткнул его указательным пальцем в грудь.

— Ты что, не можешь себя контролировать? — эти слова заставили его тихо зарычать. Он не хотел кричать, но его голос постоянно повышался. Тайер видел зверя в глубине голубых глаз Дикона. Прошло всего несколько минут, прежде чем Дикон отпустил своего зверя. Он уставился на дверь Джессы. Напряжение, исходившее от Дикона, было настолько сильным, что Тайера отбросило бы назад, как тряпичную куклу.

Несколько долгих мгновений Дикон просто стоял и смотрел в коридор. Казалось, прошли годы, прежде чем он, наконец, оторвал взгляд и направился к входной двери. Через окно гостиной Тайер наблюдал, как одежда Дикона сорвалась с его тела, и он перекинулся в массивного бело-черно-серого снежного барса. Его хвост, толстый и длинный, как все его тело, метался назад-вперед в возбуждении. Он на долю секунды перевел свои бледно-голубые глаза на Тайера, прежде чем скрыться в густом лесу.

Тайер выдохнул от того, как близко ситуация превратилась из накаленной в смертельную. Он поймал себя на том, что идет к комнате Джессы, зная, что это плохая идея, но ничего не мог с собой поделать. Тайер положил обе руки на раму и опустил голову. Ее запах проник сквозь дерево, и он почувствовал, как его член стал толще. Ее возбуждение, приторный аромат, от которого его руки и ноги напряглись, заставило его леопарда мурлыкать от желания. Тайер заставил себя постучать, вместо того чтобы сделать то, что действительно хотел — сорвать дверь и заявить на нее права. С той стороны не доносилось ни звука, но он слышал, как бешено бьется ее сердце, и чувствовал запах ее похоти, сгустившийся в воздухе.

— Джесса. — Ее имя было всего лишь шепотом сорвавшимся с его губ, и мгновение спустя дверь распахнулась. Она стояла перед ним, ее грудь поднималась и опускалась в такт дыханию, соски прижимались к рубашке. Это зрелище мучило мужчины, и ему пришлось обхватить пальцами дверную раму, чтобы не протянуть руку и не обхватить ладонями сочные холмики. Тайер услышал, как она сглотнула, и увидел, как работает тонкая колонна ее горла. Какого черта ты делаешь, Тайер?

Ему надоело думать, надоело пытаться быть рациональным, когда все, чего он хотел, — это позволить себе быть свободным и чувствовать. Всего за два маленьких шага он оказался перед ней. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул и услышал яростное рычание, сорвавшееся с его губ.

— Тайер? — голос Джессы был низким и возбужденным. Резко открыв глаза, он увидел, как расширились ее зрачки и широко раскрылись глаза. Да, она видела то, что он хотел, скорее всего, чувствовала это в воздухе.

Он наклонился к ее губам и завел руки за тяжелый водопад ее волос, чтобы обхватить затылок. Притянув Джессу к себе, Тайер положил руку ей на шею, наклонил ее голову и углубил поцелуй. Он открыл рот и провел языком по ее нижней губе. Ее вкус взорвался на его вкусовых рецепторах, и мужчина почувствовал, как его грудь вибрирует от силы его стона. Ее руки вцепились в его рубашку, притягивая ближе, открывая рот для него. Скользнув языком в теплую, влажную и ароматную пещеру ее рта, он повел Джессу назад к кровати. Их языки эротично соскользнули вместе. Его член затвердел и стал настойчивым, и Тайер знал, что она должна чувствовать, как он впивается ей в живот. Когда он начал использовать верхнюю часть своего тела, чтобы вернуть ее на кровать, маленькие женские руки уперлись ему в грудь. Прервав поцелуй, он тяжело дышал и смотрел на нее сверху вниз. Желание омрачило ее лицо, и он не мог понять, почему она остановила его. Он хотел этого, они оба хотели.

— Ты нужна мне, Джесса. — Он наклонил голову и провел губами по ее губам. — Это не имеет никакого смысла, но я больше не пытаюсь бороться с этим. Я хочу тебя, и, если не ошибаюсь, ты тоже хочешь меня. — Это было безумие, но так приятно было держать ее в своих объятиях и наконец-то попробовать на вкус. Это было быстро и суматошно, но все, казалось, встало на свои места. Даже если бы она сказала, что не хочет его, он знал, что это было бы ложью. Ее возбуждение пахло, как распускающийся цветок, открывающийся навстречу солнцу. Она была яркой, и все его чувства были начеку. Джесса расслабилась рядом с ним и открыла рот для его языка. Тайер положил одну руку ей на поясницу, а другой обхватил за талию, мягкие, мяукающие звуки, исходящие от нее, заставили его вжаться в нее своей эрекцией. У женщины вырвался вздох, и он проглотил его. Мужчина двигал языком в ее рту, пробуя каждую впадинку, каждый уголок, и втягивая ее сущность в себя, пока она не наполнила его душу. Прервав поцелуй, Тайер опустил голову в ложбинку на ее шее. Глубоко вдохнув, он застонал от ее запаха и втянул его еще глубже в свои легкие.

Проведя языком по ее шее, Тайер поцеловал точку пульса и улыбнулся, почувствовав, как Джесса вздрогнула. Он хотел, чтобы его запах был на девушке, в ней, и покрывал ее так, чтобы любой мужчина, приблизившийся к Джессе, знал, что она принадлежит ему — его паре. Не отрывая губ от ее шеи, Тайер опустил руку к ее бедру и схватил ткань рубашки, медленно поднимая ту вверх. Ее бедра приподнялись и прижались к нему, но как только его пальцы коснулись обнаженной плоти ее живота, тело Джессы напряглось, и она отступила от него. Широко раскрыв глаза от чего-то похожего на страх, она фыркнула в воздух.

— Джесса, что случилось? Я напугал тебя, милая? — сидя, он должен был переместиться, чтобы отрегулировать пульсацию своего члена в штанах. Металлический запах ее страха заставил пульс Тайера участиться. — Джесса, пожалуйста, что случилось? — он протянул к ней руку, но она покачала головой и спрыгнула с кровати. Тайер заметил, что она теребит край своей рубашки. Ярость росла внутри него, такая яркая, что затуманила его зрение, и все его тело было напряжено. Кто-то причинил ей боль, и она была напугана до смерти из-за этого. — Джесса, милая, поговори со мной. — Она дико трясла головой, губы ее шевелились, но ничего не выходило. В голосе Тайера звучало отчаяние.

— Нет, нет, нет, нет. Я не могу этого сделать. Извини. Мне так жаль. — Она выбежала из комнаты, и он последовал за ней.

— Я сделал тебе больно? — грудь Тайера сжалась, когда он увидел ее волосы, развевающиеся за спиной, и услышал звук ее шагов по полу.

— Нет, это я, а не ты. Дело во мне. — Ее голос звучал напряженно, и мужчина почувствовал исходивший чистый запах ее слез. Она направилась к входной двери. Было очевидно, что ее мысли не были ясны. На ней были джинсы и тонкая рубашка с длинными рукавами. Она замерзнет до смерти.

Как только Джесса подошла к двери, в нее вошел Дикон. Она резко остановилась. Его несколько расслабленное лицо окаменело. Он бросил взгляд в сторону Тайера, и из него вырвалось глубокое звериное рычание.

— Что, черт возьми, происходит?

Тайер увидел, как она вздрогнула, и шагнул к ней, но Дикон крепко обнял ее. Крошечные руки, сжатые в кулаки, лежали на груди Дикона. Смертоносный взгляд брата был устремлен на него.

— Тайер, ты лучше скажи мне, что, черт возьми, происходит. Я чувствую твой запах на ней, и она плачет.

Запустив руки в волосы, Тайер принялся расхаживать назад-вперед. Ему следовало прислушаться к своим инстинктам, когда они кричали ему, что это плохая идея. Он перестал расхаживать и уставился на ее маленькую, скрюченную фигурку. Тот, кто причинил ей боль, заплатит за это.

— Н-Нет, я… это не его вина. — Черт возьми, она никак не могла перестать заикаться. Джесса уткнулась лицом в рубашку Дикона, ее слезы пропитали ткань. Было так хорошо, когда Тайер прикасался к ней и целовал. Все казалось невероятным, пока она не почувствовала, как его пальцы скользнули по ее животу. Ее прошлое подняло свою уродливую голову, и она знала, что не может этого сделать. Если бы он видел, как выглядит ее тело, как уродливые фиолетовые и черные синяки покрывают ее плоть. Без сомнения, он пришел бы в ужас и отвращение. Джесса не хотела видеть это выражение на лице Тайера, и поэтому сделала то, что делала лучше всего. Она убежала.

Джесса чувствовала себя полной дурой, но ни за что на свете не могла оторваться от тела Дикона. Его руки пробежали вверх и вниз по ее спине, успокаивая и заставляя слезы утихнуть. Сначала попыталась оттолкнуть его, но Дикон был сильным человеком и не отпускал ее. Сейчас она все равно не хотела, чтобы он это делал. Джесса почувствовала, как Тайер двинулся за ней, и еще больше расслабилась. Что такого было в этих мужчинах, что заставляло ее нервничать, но в то же время она чувствовала себя более комфортно, чем с кем-либо другим?

— Что случилось? Кто тебя обидел? — просил Дикон, глядя на ее макушку. Ее голова покоилась на его сердце, и звук его биения мог бы убаюкать ее… мог бы, если бы она не собиралась выпрыгнуть из своей кожи. Рука Тайера легла ей на поясницу, и она почувствовала, как тяжесть и жар этой руки проникают в нее. — Расскажи нам, Джесса, — по рокоту голоса Дикона она поняла, что он не примет отказа. Признаться в своей личной жизни этим двум мужчинам было не очень приятно, но она уже вела себя как дура перед Тайером и знала, что они заслуживают знать, почему повела себя как уродка.

Оттолкнувшись от них, Джесса подошла к дивану и села. Они последовали за ней, расположившись на кожаных стульях перед диваном. Их взгляды были пронизывающими, и она чувствовала себя как образец под микроскопом.

— Расскажи нам, Джесса, — Дикон положил локти на колени и наклонился вперед. Тайер находился примерно в таком же положении. Его тон был жестким, но в то же время умоляющим.

— Все в порядке, милая. Просто расскажи нам. Ты в безопасности.

В том, что она им поверила, не было никакого смысла. Не то чтобы Джесса их знала, но в глубине души понимала, что этим двум мужчинам можно доверять больше всего. Все казалось безумным и странным, но это была ее реальность. Все, казалось, бежало в быстрой перемотке вперед. Хотя прошло всего двадцать четыре часа с тех пор, как она сбежала от Пола, Джессе казалось, что прошла целая вечность.

Она глубоко вздохнула и выложила им самую грязную и постыдную часть своей жизни.

— Я начала встречаться с ним, когда мне исполнилось семнадцать. Он был моим первым и единственным парнем, моей школьной влюбленностью. Все было прекрасно, даже идеально. Он говорил правильные вещи и всегда был рядом со мной, особенно когда оба моих родителя умерли в то лето, когда я окончила школу, — она глубоко вздохнула, когда болезненные воспоминания нахлынули на нее. — Пол помог мне пройти через это, помог мне разобраться в моей жизни, чтобы я могла жить снова. Мои родители были всем, что у меня было, и поэтому после их смерти Пол стал моей единственной семьей.

— Господи, Джесса. Мне так жаль. — Она улыбнулась Тайеру, но не заплакала. Дикон сохранял стоическое выражение лица, но Джесса чувствовала его утешение и понимание в невысказанных словах. Вот так.

— Насилие началось через год после этого. Сначала все началось с оскорблений и небольших уколов по поводу моего веса. Затем это переросло в толчки и удары. — В комнате воцарилась неловкая тишина, но она решительно двинулась вперед. — Я была дурой, что осталась с ним, но у меня больше никого не было, и я боялась остаться одна. Каждый раз он извинялся, говоря, что это больше никогда не повторится, но, конечно, повторялось. Я знаю, что не все мужчины такие, но я испорченная девушка, и кому нужно что-то сломанное? — Она не могла смотреть на них, когда копалась в самой темной части своей души и выставляла ее на всеобщее обозрение. И снова Джесса спросила себя, зачем рассказывает им все это. Все, что она хотела сделать, это оставить прошлое позади, но рассказала о своей жизни только потому, что они попросили, нет, сказали ей рассказать им. К счастью, они ничего не произносили, просто дали ей выговориться. Честно говоря, рассказывая кому-то о произошедшем, она испытывала чувство облегчения. — Я сказала себе, что не останусь ни на один день, но потом он извинился, принес мне цветы и шоколад и стал пресмыкаться, как будто от этого зависела его жизнь. Я была так зависима от него, что верила в каждую гребаную ложь, которую он изрыгал. — Слезы, которые она отчаянно пыталась сдержать, грозили прорваться наружу. — Он приводил домой случайных женщин, как будто я ничего не значила, совсем ничего. Я не раз говорила ему, что уйду, но он не отпускал меня. Он знал, что у меня никого нет, и ему нравилось понимать, что я зависима от него. В течение пяти лет позволяла ему делать это со мной. Я позволила себе быть его половиком. Я решила, наконец, уйти, но в тот вечер он пришел домой пьяный и решил, что самое время использовать меня в качестве своей личной боксерской груши. — Дикон придвинулся к ней, и она прижалась к нему всем телом. Джесса повернула голову и посмотрела на Тайера. Она ненавидела видеть сочувствие на его лице.

— Все в порядке, детка. Все нормально. — Слова Дикона, произнесенные глубоким шепотом, казались грубыми от волнения на фоне ее волос.

— Все не в порядке. — Слезы потекли по ее щекам, и она крепко зажмурилась. — Это не нормально, потому что я не знаю, убила ли я его перед тем, как убежала.