Ведьмино ущелье

Глава 18

— Мы полностью отрезаны от внешнего мира, — подытожил шериф Бекетт.

Он позвал Трейса Йохансена наружу, где их не могли подслушать. Ночь — раннее утро, если быть точнее — выдалась зябкая, и оба застегнули куртки, нахлобучили шляпы пониже и прохаживались во время разговора.

— Вы имеете в виду междугородние звонки?

— Межгород, электронная почта, коротковолновое радио. Я даже факс отправить пытался, но для этого, естественно, тоже телефонная связь нужна. Не понимаю, что происходит, — шериф выглядел бледным и измученным. — Никакого понятия.

Трейса это признание поразило серьезнее, чем он ожидал. Джим был не только шерифом, но и отличным законником. Джим Бекетт знал об обеспечении правопорядка больше, чем Трейс мог узнать за все время работы, и он сочетал свои знания с пониманием людей, что позволяло ему применять накопленный опыт с наилучшими результатами. Если Трейс и работал в полиции с удовольствием, то важной причиной этому служил пример шерифа Бекетта. Мысль о том, что могло настолько вывести Джима из колеи, пугала.

— Мы можем что-нибудь сделать? — спросил Трейс.

— Да. Сейчас ты возьмешь один из наших Юконов[50] и будешь гнать, словно у тебя на хвосте черти висят, — проговорил Бекетт. — Езжай во Флагстафф, если придется. Используй сотовый, радио, да хоть дымовые сигналы, но свяжись с ООБ и поскорей привези сюда несколько тамошних ребят.

— Понял, босс.

— И будь осторожен, Трейс. Не хочется тебя пугать, но риск серьезный. Мы тут по уши в дерьме, и мне почему-то кажется, что будет хуже. Нападений все больше, а мы слишком долго дежурим и слишком вымотались, так что скоро начнем сдавать и допускать ошибки. Нам очень, очень нужно подкрепление. Мы не бросим попыток связаться с кем-нибудь отсюда, но не думаю, что выйдет. Это как будто мы столкнулись с чем-то необъяснимым, понимаешь? Как будто кто-то спутал все правила.

— Я буду рад вам помочь.

— Хорошо. Ты отличный парень, Трейс. Тебя ждет прекрасная карьера. Ну, а теперь поезжай и привези нам пару копов.

Трейс быстро налил себе немного бурды, которую тут выдавали за кофе, прихватил две бутылки воды, проверил сотовый, бензин и пистолет. Потом он сел за руль и отъехал от полицейского участка. В девятнадцати милях отсюда начиналось шоссе 180, которое вело прямиком во Флагстафф.

Двенадцать миль промелькнули незаметно. Облака ушли, и на все еще по-ночному темном небе сияли звезды и половинка луны. Трейс предавался заманчивым мечтам, которые, если говорить по правде, не вполне подходили полицейскому: если все получится, он станет кем-то вроде героя, ведь от этой бешеной гонки зависит наступление нового дня. Трейс улыбнулся своим мыслям: интересно, а медаль ему дадут? Или напечатают портрет в газетах?

А на тринадцатой миле мотор начал барахлить. Трейс знал, что в отделе хорошо присматривают за автомобилями, и не гадал, что может обрушиться такая проблема. В любом случае, учитывая срочность дела, возвращаться за новой машиной времени не было. Трейс поднажал. Еще примерно через милю стук в моторе только усилился, и внедорожник начало трясти на дороге. Трейс грязно выругался про себя: с такими темпами и до шоссе не дотянешь, не то что до Флагстаффа. Он вырулил ближе к обочине. Бегущая через лес дорога выглядела пустынной, и других машин не наблюдалось, но движение было двусторонним, и Трейс не хотел рисковать. Один раз он остановился, чтобы попробовать телефон и радио, но безуспешно. Оставалось только ехать дальше.

Едва Юкон двинулся с места, как свет фар выхватил из темноты тучу насекомых. Насекомые? В такое время года? Что за бессмыслица! Они должны прятаться до весны, а не летать снаружи, да еще в такую холодную снежную ночь, когда температура вряд ли превышает двадцать пять градусов[51]. Самое большее, что можно увидеть в такое время, это одурелую комнатную муху. Но насекомые были здесь, и вполне активные: мухи, пчелы, мотыльки, комары, стрекозы, жуки — весь набор жаркого летнего денька. Но все насекомые держались вместе, чего в природе не бывает, и роились вокруг его машины. Словно появлялись в лучах фар прямо из воздуха. Нет, невозможно. Наверное, они налетели из леса, привлеченные светом. По-любому, Трейсу ситуация не понравилась, и он бросил Юкон прямо в гущу насекомых, надеясь оторваться. Но они по-прежнему вились впереди, не считая тех, которых расплющило о ветровое стекло. Трейс вжал педаль газа в пол, и автомобиль, хоть и не вполне исправный, рванулся вперед. Пятьдесят, пятьдесят пять, шестьдесят… Насекомые просто не в состоянии летать на таких скоростях! Но они летели. И они разбивались о ветровое стекло, пачкая его внутренностями. Трейс включил дворники, но они только размазали трупики, которых прибавлялось с каждой секундой, в пеструю пленку. Скоро придется либо остановиться, либо ехать вслепую, рискуя сойти с дороги или врезаться во встречную машину.

А потом зажужжало внутри Юкона, в салоне. Похоже на пчелу, хотя с тем же успехом это могли оказаться овод, оса или что-то вроде того. В темноте не видать, тем более, что Трейс не осмеливался оторваться от вглядывания в то, что еще удавалось разглядеть за лобовым стеклом. Неизвестное насекомое кружилось у него над головой, то приближаясь, то отдаляясь. Через пару секунд к низкому жужжанию присоединился писк — наверняка, комар. Комар тут же впился ему в щеку, и Трейс, прихлопнув его, выругался уже вслух.

И снова жужжит. Придется остановиться, перекрыть вентиляцию — или через что там лезут эти козявки — и убить их, пока не начали кусаться. Если его в дороге ужалит пчела, то, учитывая нулевую видимость, последствия могут быть печальными. И потом, если получится оторваться от остальных насекомых, можно будет отскрести измазанное стекло и ехать дальше. Придя к решению, Трейс ударил по тормозам и резко вывернул руль вправо. Обочина оказалась ближе, чем он думал, и от неожиданного толчка Трейс чуть было не вмазался макушкой в крышу — ремень безопасности больно врезался в плечо. Одна пчела тут же улучила момент и ужалила его пониже правого уха.

— Черт! — вскрикнул Трейс, хлопнув себя по шее.

Кажется, пчелу он прихлопнул, но от укуса это не спасло. Он включил свет, чтобы найти и убить вторую пчелу. И увидел, как в вентиляции копошатся насекомые. Подталкиваемые сзади, они выпадали на пол и взлетали почти беззвучно: рев двигателя заглушал шелест маленьких крылышек. Но некоторые прибавляли к какофонии свои гудение и писк. Трейс хотел закрыть вентиляцию, но они атаковали его руку, как по команде, и он, внезапно испугавшись, отдернул ладонь. Будто вдохновившись этой маленькой победой, насекомые посыпались через вентиляцию с удвоенным усердием. Трейс стянул шляпу и начал отмахиваться, но они набросились на беззащитную голову — ползали по лицу, лезли в глаза. Он открыл рот, собираясь выдохнуть очередное проклятие, и они забрались внутрь, кусая десны и язык. Рейс понял, что если задержится в салоне еще на минуту, то живым не выберется. А ведь Джим и горожане рассчитывают на него. Нельзя позволить кучке паразитов одержать верх. Если вылезти, то можно убежать. Трейс вывалился из машины и, потеряв равновесие, рухнул на припорошенную снегом траву.

И тогда они облепили его.

Снизу спешили муравьи, тараканы, пауки, тарантулы, скорпионы, многоножки — их яд и боль от укусов разливались под кожей жидким огнем. Сверху атаковали пчелы, шершни и комары. Мотыльки забились в ноздри, перекрывая носовые пазухи, мошки набились в глотку. Трейс пытался подняться, но они придавили его своим весом, а от действия ядов навалилась слабость. Он не мог видеть: совершенно заплыли глаза. Трейс вслепую потянулся за береттой — бессмысленное действие — как будто тучу насекомых можно сразить несколькими пулями. Мысли уже метались вокруг оставленных в городе людей: родителей, старшей сестры, Джима и всех коллег из полицейского управления.

Ему доверили значок, оружие и униформу — это было самым значительным событием в жизни Трейса Йохансена.

А стать героем дня… было бы огромным успехом.

Было бы.