УР

VI Кэнди Раймер

В пять часов серого воскресного полудня – когда команда «Леди мангусты» разрывала баскетбольные сетки в не столь далекой части штата – Уэсли Смит и Робби Хендерсон сидели в скромном автомобиле «Чеви Малибу», принадлежащем Уэсли и наблюдали за дверью придорожного кафе в Эддивиле, что на двадцать миль севернее Кадиза. Парковочная площадка была в масляных пятнах и на ней почти никого не было. Внутри кабака «Разрушенный ветряк» почти наверняка стоял телевизор, но Уэсли полагал, что разборчивые выпивохи предпочтут лучше пить и смотреть матчи НФЛ дома. Вам даже не нужно заходить внутрь такого места, чтобы понять, какая это дыра. Первая остановка Кэнди Раймер была плохая, но вторая еще хуже.

Припаркованный немного криво автомобиль (заодно блокирующий собой пожарный выезд) был грязным, помятым «Фордом Эксплорером» с двумя надписями по заднему бамперу. «МОЙ СЫН ЧЕСТНЫЙ СТУДЕНТ В ИСПРАВИТЕЛЬНОМ УЧРЕЖДЕНИИ ШТАТА», гласила одна из них. И другая, более короткая: «Я ТОРМОЖУ ДЛЯ ДЖЕКА ДЕНИЭЛСА».

– Может, мы должны сделать это прямо здесь, – сказал Робби, – пока она внутри опрокидывает рюмку и смотрит игру «Титанов».

Идея была соблазнительная, но Уэсли помотал головой.

– Мы подождем. У нее будет еще одна остановка, чтобы это сделать. Хопсон, помнишь?

– Отсюда это далеко.

– Правильно, – сказал Уэсли, – но у нас есть время, чтобы убить его, и мы собираемся убить его.

– Почему?

– Потому что мы наметили изменить будущее. Или пытаемся, по крайней мере. Мы не знаем, насколько это трудно. Если ждать так долго, как только возможно, то это повысит наши шансы.

– Уэсли, это всего лишь пьяная девка. Она уже была пьяная, когда выехала из первого дешевого ресторанчика в центре города, и она собирается еще больше выпить вот в этом сарае. И я не понимаю, как она успеет отремонтировать свой автомобиль вовремя, чтобы встретиться в назначенном месте с автобусом, везущим женскую команду, в сорока милях отсюда. А что, если наша машина сломается в то время, как мы будем следовать за ней к её последней остановке?

Уэсли не думал об этом.

– Мои инстинкты велят ждать, но если у тебя есть сильное чувство, что мы должны сделать это сейчас, то мы сделаем.

– Исключительно сильное чувство, что я испытываю – это чувство смертельного страха, – сказал Робби. Он сел. – В любом случае, слишком поздно делать что-либо еще. Она здесь, эта мисс Америка.

Кэнди Раймер вышла из кабака, слегка шатаясь. Она уронила сумку, наклонилась, чтобы поднять, почти упала, выругалась, подобрала её, рассмеялась, и затем проследовала туда, где был припаркован её «Эксплорер», доставая ключ по дороге. Её лицо было одутловатым, с остатками былой красоты. Волосы, выбеленные сверху и черные у корней, висели вокруг щек редкими прядями. Живот нависал спереди над эластичным поясом джинсов чуть ниже ремня, прикрытый толстовкой.

Она забралась в свой чертов джип, завела мотор (судя по звуку, он отчаянно нуждался в регулировке) и поехала в направлении пожарного выезда. Раздался хруст. Затем мигнули ее задние огни и она дала задний ход так резко, что на одно тошнотворное мгновение Уэсли подумал, что она собирается ударить его «Малибу», повредить его и оставить их без машины, когда она сама поедет в Самарру. Но она вовремя остановилась и вылетела на хайвэй, даже не взглянув на движение. Через мгновение Уэсли последовал за ней на восток к Хопсону, к тому перекрестку, куда автобус с «Леди мангусты» должен был прибыть через четыре часа.

Несмотря на те ужасы, причиной которых Кэнди предстояло стать, Уэсли не мог избавиться от легкого ощущения жалости к ней, и ему казалось, что Робби чувствует то же самое. Статья в «Эхо», что они прочитали, излагала ее историю, настолько же типичную, насколько и удручающую.

Кэндэс «Кэнди» Раймер, сорок один год, разведена. Ее трое детей сейчас находились под опекой их отца. Последние двенадцать лет её жизни она провела в наркологических больницах, с небольшими перерывами. По мнению знакомых (похоже, друзей у нее не было совсем), она пыталась посещать общество Анонимных Алкоголиков и решила, что это не для неё, слишком уж там много было святош. Её арестовывали за дорожные происшествия полдюжины раз. Она утратила права после последних двух, но в обоих случаях права восстанавливали, второй раз по специальному ходатайству. Ей были нужны водительские права, чтобы добираться до своей работы на фабрике удобрений в Бейнбридже, как она говорила судье Вэленби. Чего она не сказала судье, так это что она потеряла работу шестью месяцами ранее и никто этого не проверил. Кэнди Раймер была пьяной бомбой, готовой взорваться, и сейчас до взрыва оставалось совсем чуть-чуть.

Статья не упоминала её домашний адрес в Монтгомери, но этого и не требовалось. Как полагал Уэсли, наиболее примечательным местом в журналистском расследовании «Эхо» было то, что репортер проследил маршрут заключительной выпивки Кэнди: из «Пот О'Голд» в Центре, затем в кабак «Разрушенный ветряк» в Эддивилле и, и наконец, в «Бар Бэнти» в Хопсоне. Там бармен попытался забрать у неё ключи, но безуспешно. Кэнди показала ему средний палец и ушла, выкрикнув через плечо «Я закончила работу, теперь можно погрузиться!» Это было в семь часов. Репортер предположил, что Кэнди должна была где-то съехать с дороги для того, чтобы немного вздремнуть, возможно, на трассе 124, перед тем, как пересечь трассу 80. Чуть дальше трассы 80 она сделала свою последнюю остановку. Огненную остановку.

В то время, как Робби раздумывал, Уэсли все время ждал, что его всегда надежный Шевроле заглохнет и придется съехать на край двухполосного шоссе, становясь жертвами то ли разряженного аккумулятора, то ли законов парадокса. Задние огни автомобиля Кэнди Раймер исчезнут из виду и им придется потратить следующие часы, сходя с ума от невозможности позвонить (всегда работающие телефоны здесь выключатся) и проклиная себя за то, что не повредили её автомобиль в Эддивиле, где у них были все шансы.

Но «Малибу» ехал так же ровно, как и всегда, без поломок или аварий. Он держались на полмили позади «Эксплорера» Кэнди.

– Вот едет она сейчас по дороге, – сказал Робби, – а потом, может быть, свалится в этот чертов кювет до того, как доберется до следующего бара. И нам тогда не придется резать её шины.

– В соответствии с тем, что написано в «Эхо», этого не случится.

– Да, но мы знаем, что будущее это не застывший в камне образ, не так ли? Может это другой УР, или что-нибудь подобное.

Уэсли не думал, что с МЕСТНЫМ УРом такое может случиться, но промолчал. В любом случае, было уже слишком поздно.

Кэнди добралась до «Бэнти» без падения в кювет или аварии на встречной полосе, хотя с ней могло бы случиться и то и другое. Бог свидетель, она была на волосок от гибели. Когда одна из машин, которая с трудом сумела разминуться с ней, миновала «Малибу» Уэсли, Робби сказал:

– А там семья. Мама, папа и трое маленьких дурачков на заднем сиденье.

В этот момент Уэсли перестал испытывать сожаление к Кэнди и почувствовал злость. Злость была чистая, без эмоций, обида на Эллен была ничтожной по сравнению с этой злостью.

– Она сука, – сказал он. Его суставы пальцев побелели на рулевом колесе. – Она пьяная дерьмовая сука. Я убью её, если это будет единственной возможностью остановить.

– Я помогу, – сказал Робби, затем так сильно закусил губы, что они практически исчезли.

Им не надо было убивать её и законы парадокса удерживали их от этого не более, чем законы против пьянства за рулем удерживали Кэнди Раймер, которая без остановок мчалась в южный Кентукки, что бы устроить ужасную аварию.

Парковка «Бара Бэнти» была вымощена плиткой, она вспучилась и выглядела похожей на то, что осталось после израильской бомбежки в Газе. На крыше заведения вспыхивал и гас искрящийся неоновый петух, держащий когтями за одну ручку кувшина с самогоном, на боку которого были напечатаны три буквы «Х».

«Эксплорер» Раймер был припаркован почти прямо под этой неправдоподобной птицей и в этом мигающем оранжево-красном свете Уэсли в открытую резал передние шины старого джипа мясницким ножом, который они купили специально. Когда из шины со звуком «вуууш» вырвался воздух и ударил в него, он испытал такую волну облегчения, что вначале просто не мог встать, а только сидел на коленях, как человек, совершающий молитву.

– Моя очередь, – сказал Робби, и мгновением спустя «Эксплорер» вздрогнул, когда парень проткнул задние шины. Затем послышалось еще одно шипение. Для верности он проколол запаску. К тому времени Уэсли уже встал на ноги.

– Давайте припаркуемся в стороне, – сказал Робби, – я думаю, лучше проследить за ней.

– Я собираюсь сделать еще кое-что, – сказал Уэсли.

– Полегче, дружище. Что вы еще планируете?

– Я уже не планирую, я завязал с этим.

Но ярость, сотрясающая его тело, говорила о другом.

Согласно статье в «Эхо», она назвала «Бэнти» своим «последним погружением», но, по очевидным цензурным соображениям, в статье ее слова исказили. В действительности она выкрикнула через плечо – Я закончила работу с этим дерьм… Только на этот раз она была так пьяна, что вульгарность прозвучала очень неотчетливо: дрм…

Робби зачарованно глядел как перед ним в точности разыгрывается сцена, уже описанная в газетной статье, вплоть до поднятия среднего пальца (который «Эхо» аккуратно назвала «непристойным жестом») и не сделал никаких усилий, чтобы остановить Уэсли, когда он шагнул к ней. Он только сказал «Подожди!», но Уэсли не послушался.

Он схватил и начал трясти её.

Рот Кэнди Раймер открылся; ключи, которые она держала в руке (другая была с оттопыренным пальцем), выпали, провалившись в большую трещину асфальта.

– Пусти меня, придурок!

Уэсли не отпустил. Он ударил её по лицу достаточно сильно, чтобы разбить её нижнюю губу, затем ударил с другой стороны.

– Трезвей! – выкрикнул он в её испуганное лицо. – Трезвей, ты, бесполезная сука! Приди в себя и прекрати затрахивать других людей! Ты собираешься убить людей! Ты поняла это? Ты собираешься… убивать людей!

Он ударил в третий раз, и звук удара прозвучал так же громко, как пистолетный выстрел. Она шатнулась назад к стене здания и заплакала, держа руки вверху, чтобы защитить лицо. Кровь капала вниз на подбородок. Их тени, превращаемые неоновым освещением в удлиненные силуэты строительных кранов, исчезали и появлялись.

Он поднял руку, чтобы ударить в четвертый раз – лучше ударить, чем душить, а ему именно это и хотелось сделать – но Робби схватил его сзади и оттащил прочь.

– Хватит! Этого достаточно!

Бармен и пара любопытных клиентов стояли в дверном проеме, таращась. Кэнди Раймер сползла по стене и села на землю. Она истерически рыдала, руки прижимались к опухшему лицу.

– Почему все ненавидят меня? – рыдала она. – Почему все такие подлецы?

Уэсли тупо посмотрел на неё, злость покинула его. Что к нему вернулось, так это отчаяние. Вам кажется, что пьяный водитель, который стал причиной смерти, по крайней мере, одиннадцати человек, должен быть злым дьяволом, но перед ним не было дьявола. Только рыдающая алкоголичка, сидящая на потрескавшемся, заросшем бетоне деревенской придорожной парковки. Женщина, которая, если свет мерцающего петуха не врет, напрудила в джинсы.

– Ты можешь что-то сделать с человеком, но не можешь ничего сделать со злом, – сказал Уэсли, – зло всегда выживает. Разве она не сука?. Ведь полная сука.

– Да, ты прав, но лучше пойдем, прежде чем они хорошо рассмотрят вас.

Робби повел его обратно к «Малибу». Уэсли шел послушно, как ребенок. Он дрожал.

– Зло всегда выживает, Робби. Во всех УРах. Помни это.

– Конечно, конечно. Дай мне ключи. Я поведу.

– Эй! – кто-то окликнул их сзади. – Почему, черт возьми, ты избил эту женщину? Она тебе ничего не сделала! Вернись обратно!

Робби втолкнул Уэсли в машину, обогнул капот, бросился к рулю и быстро уехал прочь. Он жал на педаль, пока мерцающий петух не исчез вдали, затем отпустил педаль.

– Что теперь?

Уэсли убрал руки от глаз.

– Извини, что я это сделал, – сказал он, – и, тем не менее, я не жалею. Ты понимаешь меня?

– Да, – сказал Робби, – конечно. Это за тренера Сильверман. И за Джози тоже. – Он улыбнулся. – Моя маленькая мышка.

Уэсли кивнул.

– Так что же нам делать? Домой?

– Еще нет, – сказал Уэсли.

Они припарковались на краю пшеничного поля вблизи от пересечения трассы 139 и хайвея 80, в двух милях западнее Кадиза. Они прибыли рано, и Уэсли использовал это время, чтобы включить розовый Кайндл. Когда он попытался попасть в МЕСТНЫЙ УР, его приветствовало сообщение, которому он совершенно не удивился: ЭТОТ СЕРВИС БОЛЬШЕ НЕДОСТУПЕН.

– Возможно, к лучшему, – сказал он.

Робби повернулся к нему

– Что вы сказали?

– Ничего. Это не имеет значения. – Он положил Кайндл обратно в портфель.

– Уэс?

– Что, Робби?

– Мы нарушили законы парадокса?

– Несомненно, – сказал Уэсли. Сказал с некоторым удовлетворением.

Без пяти девять, они услышали сигналы и увидели огни. Они вышли из «Малибу» и встали перед ним в ожидании. Уэсли видел, как руки Робби сжались в кулаки и был рад, что не только он один напуган той мыслью, что Кэнди Раймер может все-таки оказаться здесь.

Из-за ближайшего холма появились головные огни. Это был автобус, за ним следовала дюжина машин, где сидела группа поддержки команды, все автомобили безумно сигналили и вспыхивали лучами света. Когда автобус проезжал, Уэсли услышал юные женские голоса, поющие «Мы – чемпионы!» и почувствовал холодок, пробежавший по спине и вставшие волоски на шее.

Он поднял руку и помахал.

В стороне от него, Робби сделал так же. Затем он повернулся к Уэсли, улыбаясь.

– Что скажете, профессор? Хотите успеть к общему параду?

Уэсли хлопнул его по плечу.

– Чертовски классная мысль!

Когда последний из автомобилей проехал, Робби пристроился к колонне. Он сигналил и включал огни на всем пути обратно в Мур, так же как и все.

Уэсли не возражал.