УР

IV АРХИВ НОВОСТЕЙ

Но они не закончили и не могли пока закончить. Уэсли в особенности был озабочен тем, чтобы поднажать, ведь в последнее время он спал не более трех часов в сутки, хотя и чувствовал себя бодрым и энергичным. Он вместе с Робби пошли к нему домой, в то время как Дон ушел к себе, чтобы помочь жене уложить детей спать. После этого он собирался присоединится к ним в квартире Уэсли для длительного мозгового штурма. Уэсли сказал, что закажет кое-какую еду.

– Хорошо, – сказал Дон, – но будь осторожен. Китайский УР на вкус не такой же.

К собственному удивлению, Уэсли обнаружил, что он уже может смеяться совершенно естественно.

– Так вот как выглядит квартира преподавателя английского языка, – сказал Робби, осматриваясь вокруг, – можно, я покопаюсь в книгах?

– Хорошо, – сказал Уэсли, – но запомни, что я даю книги только тем людям, которые возвращают их обратно.

– Обещаю. Знаете, мои родители никогда не были усердными читателями. Несколько журналов, несколько книг с диетам, одна или две книги из серии помоги себе сам… и всё. Я мог бы пойти по их пути, если бы не Вы. Мог бы просто отбивать себе голову на футбольном поле и никаких перспектив впереди, за исключением, может быть, преподавания физкультуры в графстве Гайл. Это в Теннесси. Йиху!

Уэсли был тронут этим. Возможно, потому что за последнее время он прошел через много эмоциональных передряг.

– Спасибо, – сказал он, – просто помни, что нет ничего плохого в хорошем громком «Йиху». Эта тоже часть тебя. И обе твои части равноценны.

Он подумал об Эллен, вырвавшей книгу из его рук и швырнувшей через комнату. Почему она сделала это? Потому, что она ненавидит книги? Нет, потому что он не слушал её, когда он был нужен ей. Не это ли имел в виду Фритц Лейбер, великий фантазер и автор научной фантастики, когда он назвал книги «любовницами ученых»? А когда Эллен нуждалась в нем, разве не был он в объятиях другой своей любовницы, той, что не предъявляла требований (разве что к его словарному запасу) и всегда принимала его?

– Уэс? Что находится в других пунктах меню ФУНКЦИИ УР?

Вначале Уэсли не понял, о чем парень говорит. Затем он вспомнил, что там была пара других пунктов. Он так зациклился на пункте КНИГИ, что забыл о двух других.

– Давай посмотрим, – сказал он и включил Кайндл. Каждый раз, когда он включал устройство, он ожидал, что либо ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ меню, либо меню ФУНКЦИИ УР исчезнут – это вполне могло случиться в фантастической истории или любом эпизоде Сумеречной Зоны – но пока они были на месте.

– АРХИВ НОВОСТЕЙ УР и МЕСТНЫЙ УР, – сказал Робби, – хм, МЕСТНЫЙ УР пока в процессе разработки. Лучше остерегайтесь туда заходить, могут взять двойную оплату за трафик.

– Что?

– Ничего особенного, просто дурачусь. Попробуйте архив новостей.

Уэсли вошел туда. Экран очистился. После нескольких мгновений появилось сообщение.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АРХИВ НОВОСТЕЙ!

В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ДОСТУПЕН ТОЛЬКО НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС

РАСЦЕНКИ – 1 ДОЛЛАР ЗА 4 ЗАГРУЗКИ

10 ДОЛЛАРОВ ЗА 50 ЗАГРУЗОК

100 ДОЛЛАРОВ ЗА 800 ЗАГРУЗОК

ВЫБЕРИТЕ НУЖНОЕ КУРСОРОМ

ДЕНЬГИ СПИШУТСЯ С ВАШЕГО СЧЕТА

Уэсли посмотрел на Робби, который пожал плечами.

– Я не могу указать вам, что делать, но если бы счет выставлялся не на мою кредитной карту, как сейчас, я бы израсходовал сотню.

Уэсли подумал, что в этом есть резон, хотя он сомневался, что другой Уэсли (если он действительно существовал) согласится с ним, когда откроет конверт со следующим счетом от МастерКард. Он выбрал загрузку на сто долларов и нажал на кнопку ввода. В этот раз напоминания о законах парадокса не последовало. Вместо этого появилось новое приглашение

ВЫБЕРИТЕ ДЕНЬ И УР.

ИСПОЛЬЗУЙТЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ПОЛЯ.

– Твоя очередь, – сказал он и подтолкнул Кайндл через кухонный стол к Робби. Ему это было проще и он был этому рад. То, что стремление не выпускать Кайндл из собственных рук стало одержимостью, создавало дополнительные проблемы, хорошо хоть он сам это понимал.

Робби призадумался, а затем напечатал 21 января 2009. В поле УР он выбрал 1000000.

– УР с номером один миллион, – сказал он, – почему бы нет?

И нажал кнопку.

Экран очистился, затем возникло сообщение НАСЛАЖДАЙТЕСЬ РЕЗУЛЬТАТАМИ ВЫБОРКИ! Через мгновение на экране появилась первая страница «Нью-Йорк Таймс». Они склонились к экрану и читали молча до тех пор, пока не услышали стук в дверь.

– Это, наверное, пришел Дон, – сказал Уэсли, – я открою ему.

Робби Хендерсон не ответил. Он был все еще прикован к экрану.

– На улице холодает, – сказал Дон, когда вошел, – и ветер сбивает все листья с…

Он изучил лицо Уэсли.

– Что? Что случилось на этот раз?- Взгляни сам, – сказал Уэсли.

Дон вошел в уставленный книгами гостиную она же кабинет Уэсли, где Робби все еще склонялся над Кайндлом. Парень поднял глаза и повернул экран так, чтобы Дон мог видеть его. Там, где должны быть фото, были пустые участки, каждый с подписью ИЗОБРАЖЕНИЕ НЕДОСТУПНО, но заголовок был написан большим черным шрифтом: СЕЙЧАС ЕЁ ОЧЕРЕДЬ. И внизу подзаголовок: Хилари Клинтон дает присягу, становясь 44-м президента.

– Похоже, что она, в конце концов, добилась своего – сказал Уэсли, – по крайней мере, в УР с номером1000000.

– И взгляни, на смену кому она идет, – сказал Робби, показав на имя. Там было написано «Альберт Арнольд Гор».

Час спустя, когда зазвенел дверной звонок, они не подпрыгнули, хотя выглядели как люди, только очнувшиеся ото сна. Уэсли спустился и заплатил парню-разносчику, который прибыл с пиццей из «Харри» и упаковкой из шести Пепси. Они поели за кухонным столом, склонившись к Кайндлу. Уэсли съел три куска, поставив личный рекорд, но он не осознавал, что он ест.

Они потратили лишь малую долю из доступных восьмисот загрузок, но за следующие четыре часа они бегло прочитали столько заметок из различных УРов, что у них разболелись головы. Уэсли чувствовал, что его мозги буквально кипят. Лица остальных двоих выглядели практически одинаково – бледные щеки, жадность в глазах, впалые глазницы, всклокоченные волосы – и он догадывался, что и сам выглядит так же. Изучение единственной альтернативной реальности само по себе являлось достаточным испытанием; здесь же их было более 10 миллионов, и хотя большинство были похожими, ни одна не повторяла другую.

Инаугурация 44-го президента США была только одним, но мощным примером. Они отследили её в двух дюжинах разных УРов прежде, чем устали и двинулись дальше. Семнадцать первых страниц от 21 января 2009 объявляли Хилари Клинтон новым Президентом. В четырнадцати случаях её вице-президентом был Билл Ричардсон из Нью-Мехико. В двух им был Джо Байден. В одном случае это был сенатор, о котором они вообще ничего не слышали: Линвуд Спик из Нью-Джерси.

– Он всегда говорят «нет», когда кто-то еще выигрывает, – сказал Дон.

– Кто всегда говорит нет? – спросил Робби, – Обама?

– Да. Его всегда спрашивают, и он всегда говорит «нет».

– Это такой характер, – сказал Уэсли, – события могут меняться, а характер остается прежним.

– Нельзя сказать с полной уверенностью, – сказал Дон, – у нас слишком маленькая выборка… – он слабо улыбнулся. – По сравнению со всеми возможными УР.

Барак Обама был избран в шести УРах. Однократно был избран Мит Ромни, с Джоном Маккейном, в качестве кандидата на пост вице-президента. Он выступал против Обамы, который был выбран после того, как Хилари погибла позже в автокатастрофе в ходе предвыборной кампании.

Они не увидели ни одного упоминания о Саре Пейлин. Уэсли не удивился. Он подумал, что даже если они натолкнутся на неё, то это будет больше за счет удачи, чем за счет вероятности и даже не потому что Мит Ромни чаще становился, претендентом от Республиканцев, чем Джон Маккейн. Пейлин всегда была аутсайдером, рискованной авантюрой, от которой никто ничего и не ожидал.

Робби хотел найти сведения о «Ред Сокс». Уэсли чувствовал, что это будет пустая трата времени, но Дон встал на сторону парня, и Уэсли согласился. Эти двое проверили спортивные страницы за октябрь в десяти различных УРах, вводя даты от 1918 до 2009 года.

– Это удручает, – сказал Робби после десятой попытки. Дон согласился.

– Но почему? – спросил Уэсли, – они же побеждали много раз.

– Да у них это случайно выходило, – сказал Робби.

– И безо всяких проклятий в свой адрес, – сказал Дон, – у них всегда было достаточно побед, что бы избежать их. Что становится уже немного скучновато.

– Какие проклятья? – спросил Уэсли, заинтригованный.

Дон открыл рот, чтобы объяснить, затем вздохнул.

– Не бери в голову, – сказал он, – слишком долго объяснять и ты все равно это не поймешь.

– Оптимистичнее смотрите, – сказал Робби. – «Янки» всегда есть, поэтому не все зависит от удачи.

– Да, – сказал Дон хмуро, – этот военно-промышленный комплекс в спортивном мире.

– Извините. Кто-нибудь хочет последний кусок?

Дон и Уэсли помотали головами. Робби откусил и сказал:

– Почему бы не проверить, что там с великим событием, перед тем, как мы решим, что окончательно сошли с ума и зарегистрируемся в центральной психбольнице?

– Великое событие может быть что, Йода? – спросил Дон.

– Убийство Кеннеди, – сказал Робби. – Мистер Толлман утверждает, что это было важнейшее событие 20-го века, даже более важное, чем убийство эрцгерцога Фердинанда в Сараево. Я-то раньше думал, что важнейшие события обычно случаются в постели, но – погодите – я же пришел в колледж, что бы учиться. А Мистер Толлман как раз преподает историю.

– Я знаю, кто такой этот Хью Толлман, – сказал Дон, – он проклятый коммунист и он никогда не смеется моим шуткам.

– Но он может быть прав насчет убийства Кеннеди, – сказал Уэсли, – давайте посмотрим.

Они отслеживали цепочку событий «ДЖОН КЕНЕДИ В ДАЛЛАСЕ» почти до 11 часов, так и не обратив внимание на выкрики и шум студенческих толп на улице, когда те направлялись сначала в местные кабачки, а потом возвращались оттуда. Они проверили более семидесяти версий «Нью-Йорк Таймс» от 23 ноября 1963 года, и хотя история нигде не повторялась, один факт оставался всегда неизменным: именно Ли Харли Освальд всегда либо мазал по Кеннеди, либо его ранил, либо убивал, но стрелок был всегда один и тот же и он всегда действовал в одиночку.

– Можно верить докладу комиссии Уоррена, – сказал Дон, – в тот раз бюрократия честно выполнила свою работу. Я ошарашен.

В некоторых УРах этот день ноября проходил вообще без покушения, удачного или нет. Иногда Кеннеди решал совсем не наносить визит в Даллас. Иногда он это делал и с его автоколонной ничего не случалось; он прибывал в Торговый центр Далласа, говорил речь за ланчем ценой сто долларов за все меню (Господи, как все было дешево в то время, правда? – заметил Робби) и улетал на закате.

Но вот что случилось в УРе с номером 88416. Уэсли загрузил много данных этого УР за разные даты и то, что он прочитал, наполнило его трепетом и ужасом, удивлением и горем. В УР с номером 88416 Кеннеди столкнулся с безумием вьетнамской войны и яростно возражал Роберту Макнамаре, своему Министру Обороны. Макнамара ушел в отставку и был заменен Брюсом Палмером, который для этого ушел в отставку с должности генерала Армии США. Потрясения по поводу гражданских прав были умереннее, чем во время президентства Линдона Джонсона и в американских городах почти не было бунтов – частично потому, что в УРе номером 88416 Мартин Лютер Кинг не был убит ни в Мемфисе, ни в другом месте.

В этом УРе Кеннеди был переизбран на второй срок. В 1968 Эдмуд Муски из Мэна победил на президентских выборах Нельсона Рокфеллера с внушительным отрывом. В то время уходящий президент едва мог передвигаться без помощи костылей и сказал, что в первую очередь он собирается подвергнуться операции на спине.

Робби игнорировал эти сведения, его привлекла история, которая относилась к последней вечеринке Кеннеди в Белом Доме. Там играли Битлз, но концерт закончился раньше времени, когда у барабанщика Пита Беста случился апоплексический удар и его доставили в госпиталь Вашингтона.

– Полное дерьмо, – прошептал Дон, – что случилось с Ринго?

– Парни, – сказал Уэсли, зевая. – Я должен поспать. Я умираю.

– Проверьте еще один, – сказал Робби, – номер 4121989. Это мой день рождения. Вдруг повезет.

Но не повезло. Когда Уэсли выбрал УР и добавил дату – 20 января 1973 – то вместо НАСЛАЖДАЙТЕСЬ РЕЗУЛЬТАТАМИ ВЫБОРКИ! появилась надпись: В ЭТОМ УРЕ НЕТ ВЫПУСКОВ ТАЙМС ПОЗЖЕ 19 НОЯБРЯ 1962 ГОДА.

– О, мой Бог, – сказал Уэсли, и закрыл рукой рот. – Господи, Боже мой.

– Что? – спросил Робби. – Что это?

– Я думаю, что знаю, – сказал Дон. Он попытался забрать розовый Кайндл.

Уэсли, который догадался, что сильно побледнел (но, возможно, внешне не настолько, как он ощущал изнутри), положил руку поверх руки Дона.

– Нет, – сказал он, – я не думаю, что смогу вынести это.

– Вынести что? -почти выкрикнул Робби.

– Неужели Хью Толлман не рассказывал вам о Кубинском ракетном кризисе? – спросил Дон. – Или вы до этого еще не дошли?

– Что за ракетный кризис? Что-то связанное с Кастро?

Дон смотрел на Уэсли.

– Я ведь тоже не хочу это видеть, – сказал он, – но я не смогу уснуть сегодня, пока не получу подтверждения, и я не думаю, что и ты тоже сможешь уснуть.

– О'кей, – сказал Уэсли и подумал – в который уже раз – что скорее любопытство, чем гнев, было истинным проклятием человеческого духа. – Думаю, сделать это придется тебе. Мои руки слишком сильно дрожат.

Дон вбил в поля числа 19 ноября 1962го года. Кайндл сказал ему, чтобы он наслаждался результатами выборки, но наслаждаться он не мог. Ни один из них не мог, потому что огромные и четкие заголовки гласили:

ПОТЕРИ НЬЮ-ЙОРКА ПРЕВЫШАЮТ 6 МИЛЛИОНОВ

МАНХЕТТЕН УНИЧТОЖЕН РАДИАЦИЕЙ

РОССИЯ СКОРЕЕ ВСЕГО ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖЕНА

ПОТЕРИ В ЕВРОПЕ И АЗИИ НЕИСЧИСЛИМЫ

КИТАЙЦЫ ЗАПУСКАЮТ 40 МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНЫХ БАЛЛИСТИЧЕСКИХ РАКЕТ

– Выключи это, – сказал Робби слабым больным голосом. – Это похоже на ту песню, где поют – я не хочу больше ничего видеть.

Дон сказал:

– Смотрите оптимистичнее, вы оба. Мне кажется, что пули пролетают мимо нас в большинстве УРов, включая этот.

Но его голос был не достаточно твердым.

– Робби прав, – сказал Уэсли. Он обнаружил, что финальный номер газеты «Нью-Йорк Таймс» в УРе с номером 4121898 имел только три страницы. И каждая статья была о смерти.

– Выключи. Хотелось бы мне, чтобы я никогда не видел эту чертову вещь на первой полосе.

– Слишком поздно, – сказал Робби. И как же он был прав.

Они спустились вниз вместе и стояли на тротуаре перед домом Уэсли. Главная улица была почти пуста. Поднявшийся ветер завывал вокруг зданий и шелестел поздними ноябрьскими листьями вдоль тротуара. Трио пьяных студентов, спотыкаясь, возвращалось в общежитие, напевая то, что можно было принять за «Райский город».

– Я не могу посоветовать тебе, что делать – это все-таки твой гаджет – но если бы он был моим, то я бы избавился от него, – сказал Дон, – иначе это засосет тебя.

Уэсли хотелось сказать, что он уже думал об этом, но он промолчал.

– Мы поговорим об этом завтра.

– Не получится, – сказал Дон, – я повезу жену с детьми во Франкфорт, что бы провести радостные трехдневные выходные у ее родителей. Сюзи Монтанари возьмет мои классы. И после нашего легкого ночного семинара я с удовольствием туда уеду. Робби? Подвезти тебя куда-нибудь?

– Спасибо, не стоит. Я живу в квартире с двумя другими парнями в паре кварталов отсюда, над «Сюзан и Нэнс».

– Неужели там не шумно? – спросил Уэсли. «Сюзан и Нэнс» было местным кафе, которое открывалось каждый день в шесть утра.

– Большую часть дней я сплю, не обращая внимания на это, – ухмыльнулся Робби, – а когда приходит время платить за жилье, то радуюсь адекватной цене.

– Получается, оно того стоит. Доброй ночи, парни. – Дон двинулся к своей машине, затем повернулся к ним. – Я намереваюсь поцеловать моих детей, перед тем, как лечь спать. Может быть, это поможет мне уснуть. То, что мы узнали напоследок, – он помотал головой, – я запросто мог бы обойтись без этого. Без обид, Робби, но дата твоего рождения просто дерьмо.

Они смотрели на уменьшающиеся задние огни автомобиля и Робби задумчиво сказал:

– Никто раньше мне не говорил, что дата моего рождения дерьмо.

– Я уверен, что он не хотел, чтобы ты принял это на свой счет. И, знаешь, возможно прав в отношении Кайндла. Возня с ним слишком затягивает, но в практическом смысле это бесполезно.

Робби пристально уставился на него, широко открыв глаза.

– Вы называете доступ к тысячам неизвестных романов великих писателей бесполезным? Очуметь, и это говорит преподаватель английского.

Уэсли не ответил. Что ему было ответить, когда он знал, что на ночь он будет и дальше читать «Псов Кортлэнда».

– Кроме того, – сказал Робби, – это не может быть совершенно бесполезным. Вы бы могли распечатать одну из этих книг и отправить издателю, Вы об этом думали? Отправить под своим именем. Станьте следующей большой фигурой в литературе. Они назовут вас наследником Воннегута или Рота или кого-либо другого.

Это была привлекательная мысль, особенно, когда Уэсли подумал о бесполезных каракулях, хранящихся в его собственном портфеле. Но он покачал головой.

– Это, скорее всего, нарушит законы парадокса… о чем бы там они ни были. А важнее то, что это будет разъедать меня изнутри, как кислота.

Он заколебался, не желая говорить пафосно, а желая высказаться ясно, почему он не хочет делать так.

– Мне было бы стыдно.

Парень улыбнулся

– Вы классный чувак, Уэсли.

Они сейчас шли по направлению к квартире Робби, листья шуршали под ногами, месяц светил сквозь облака, которые гнал ветер.

– Ты так думаешь?

– Да. И так же думает тренер Сильверман.

Уэсли остановился, захваченный врасплох.

– Что ты знаешь обо мне и тренере Сильверман?

– О вас лично? Ничего. Но вы, должно быть, знаете Джози из команды. Джози Квин, которая слушает ваш курс?

– Конечно, я знаю Джози.

Это была та, которая спрашивала, как добрый антрополог, когда они спорили о Кайндле. Конечно, он знал, что она в команде «Леди мангусты». К сожалению она была одной из тех, кого выпускали на поле только в самых крайних случаях.

– Джози говорит, что тренер действительно расстроена после вашего разрыва. Брюзжит слишком. Она заставляет их бегать все время и вышвырнула одну девочку из команды.

– Это было перед нашим разрывом.

Он подумал – это ведь то, из-за чего произошел сам разрыв.

– Мм… вся команда знает о нас?

Робби Хендерсон посмотрел на него, как на психа.

– Если знает Джози, то и все знают.

– Почему? – ведь Эллен ничего не рассказывала им; просвещать команду о своей любовной жизни не входит в задачи тренера.

– Как женщины узнают что-либо? – спросил Робби. – Они просто знают.

– Ты и Джози дружите, Робби?

– Мы с ней движемся в правильном направлении. Доброй ночи, Уэс. Я собираюсь спать завтра – не приду на занятия в пятницу – но если вы заскочите к «Сюзан и Нэнс» на обед, то поднимитесь и постучите в мою дверь.

– Может, я так и сделаю, – сказал Уэсли. – Спокойной ночи, Робби. Спасибо что ты был одним из трех козлов отпущения.

– Я бы ответил, что и мне это все было приятно, но я должен поразмыслить о случившемся.

Вместо чтения УР-Хемингуэя, когда он вернулся обратно, Уэсли засунул Кайндл в портфель. Затем он взял почти пустую переплетенную записную книжку и провел рукой по её приятной поверхности. Для записи идей твоих будущих книг, – сказала Эллен и книжка должна была стать ценным подарком. Очень плохо, если это окажется мусором.

Я еще могу написать книгу, – подумал он, – ведь если у меня нет книг, во всех остальных УРах, это не означает, что я не смогу написать ее в этом.

Это было правдой. Он мог оказаться Сарой Пейлин американской литературы, той темной лошадкой, что первой приходит к финишу.

Вот только хорошо это или плохо?

Он разделся, почистил зубы, затем позвонил в английское отделение и оставил сообщение для секретаря об отмене своего утреннего занятия.

– Спасибо, Мэрилин. Извините, что перекладываю это на вас, но думаю, что я слег с гриппом.

Он неубедительно кашлянул и повесил трубку.

Он думал, что будет лежать без сна часами, думая обо всех других мирах, но в темноте они казались такими же нереальными, как актеры, когда вы видите их на экране. Они крупные, часто красивые, но ведь они только тени, отбрасываемые светом. Может быть, УР миры в чем-то на них похожи.

А что казалось реальным в этот послеполуночный час, так это звук ветра, прекрасный звук ветра, рассказывающий сказки о Теннесси, где он уже побывал этим вечером. Убаюканный звуком, Уэсли заснул и спал глубоко и долго. Спал он без снов и когда проснулся, то солнечный свет наполнял его спальню. Впервые со времен собственной студенческой юности он проспал почти до 11 часов утра.