Упс... Ошибочка вышла

ГЛАВА 1

Последний посетитель буквально вынул из меня всю душу, а ведь казалось, я знала, на что иду, устраиваясь секретарем в суд. Характером, близким к нордическому, я обладала от природы. Железные нервы и ледяное спокойствие развились на предыдущем месте работы, теперь добавилась и толстая броня, защищавшая от всяких подколок «остроумных» искателей правосудия. Но этот дед взял и исчерпал все мои месячные запасы терпения причем в первых числах месяца! Вот уж когда обращение «господин» по-немецки лучше всего характеризует человека.

Из офиса вышла закономерно злая, но хоть в трамвае ухитрилась забиться в самый угол и, обнимая сумку, пригрелась у стеночки. На экране новости чередовались с рекламой, и за двадцать минут пути я получила больше геополитических сведений, чем хотела бы. За окном ещё было светло, а начавшийся октябрь окрасил листву золотом и багрянцем.

Долгожданная пятница, впереди выходные, продленные целыми двумя днями отгулов… Мечта. Высплюсь!

По дороге домой, недалеко от трамвайной остановки, был турецкий магазинчик с чудесной выпечкой и неизменно вкусными овощами и фруктами. Соблазнитель-хозяин на моих глазах выставил противень с только что испеченной пахлавой. Медом и пряностями пахло просто умопомрачительно.

— Раз уж дедуля погрыз мои нервишки, нужно побаловать себя чем-нибудь, — решила я, проходя мимо яркого прилавка с разрезанными дынями и арбузами и искоса поглядывая на выпечку.

В помещении было сумрачно, пахло горячим хлебом и клубникой. Я не слишком люблю эту ягоду, вечно зелень какая-то безвкусная попадается, но сейчас именно плетеные светлые коробочки с клубникой привлекли меня ароматом и внушающим доверие внешним видом. Крупные ягоды, сочные, явно спелые так и просились в рот. Устоять я не смогла.

Пройдя мимо большого, в полный рост зеркала, привычным жестом поправила прядь, выбившуюся из мягкого узла на затылке. Отражение окинуло меня таким же скептически-оценивающим взглядом, как я его, но мы остались друг другом довольны, и я пошла выбирать клубнику.

Один плетеный коробок мне особенно приглянулся, я поднесла его к лицу, глубоко вдохнула сладковатый аромат ягод.

Кто-то схватил меня за руку, резко дернул. Я выронила клубнику, попробовала вывернуться из захвата. Сильные пальцы вцепились в меня, как клещи! Я повернулась, ударила ногой. Попала, напавший неразборчиво ругнулся. На фоне слепящего ярко-бирюзового сияния увидела темную человеческую фигуру.

Новый рывок — я не удержалась на ногах и полетела на этого мужчину. Он схватил меня второй рукой, получил удар локтем. Чернота, ощущение нескончаемого полета. Шорохи. Нехватка воздуха. Меня тошнило. В ушах гудело. Я билась, пыталась освободиться, но меня держали крепко.

Удар коленями о землю. Трава под ладонями. Глоток свежего, непередаваемо вкусного воздуха! Господи! Какое счастье — дышать!

Рядом кто-то закашлялся и, кажется, сел. Я повернула голову, и меня тут же повело в сторону. Вцепившись в сочную зеленую траву, зафиксировалась в мире. Единственная радость: мутит, но без живописных последствий. Желудок пустой. Возможности пообедать не было, а на завтрак я съела только мюсли с йогуртом и больше десяти часов назад.

— Добро пожаловать в Эвлонт, госпожа Вероника! — раздался рядом незнакомый мужской голос.

— Вера, — на автомате поправила я. — И помолчи. Ты жив только потому, что мне плохо.

— Значит, идея исцелить плохая, — хмыкнул мужчина, не растерявший раздражающей жизнерадостности.

— Хорошая, — просипела я, переждав волну болезненных спазмов. — Если поможешь, не убью. Только покалечу.

Послышались шорохи. Собеседник явно вставал. Понял, что тошнота когда-нибудь да пройдет сама. Решил смягчить приговор, пока есть возможность меня задобрить. Теплые ладони легли мне на плечи как раз, когда живот снова скрутило. Я не сдержала стон, сильней вцепилась в траву. Ладони мужчины медленно скользили вдоль позвоночника, и мне чудилось оранжевое сияние, усилившееся, когда незнакомец коснулся моего живота.

Спазм ушел, я снова могла нормально дышать. Оберегающие прикосновения чужака действительно обладали какой-то чудодейственной силой. Лучше всяких таблеток.

— Ну как, госпожа Вероника, полегче?

— Вера, — снова поправила я. — Жить будешь.

Он не ответил, только убрал прекрасно теплые ладони и отошел. Я рискнула выпустить траву, медленно села и огляделась.

Поляна, вокруг смешанный лес, лето и, кажется, утро. В нескольких шагах от меня стоит мужчина. Раз больше никого нет, значит, это мой доктор и есть. На вид лет тридцать, волосы темные, на лице вопросительное, выжидающее выражение. Широкие брови чуть приподняты. Одет в мундир, иначе и не скажешь. Темная куртка со стоячим воротником, два ряда золотых пуговиц, темные форменные брюки, высокие черные сапоги до колена.

Над моей головой чирикнула птичка, я глянула на нее, вспомнила, что вообще-то я должна быть в турецком магазинчике! И почему сейчас лето? Недоуменно посмотрела на часы. По-прежнему шесть вечера, все ещё второе октября. Поднесла запястье к уху — часы тикали.

— Чем ты меня накачал? — мрачно спросила я.

— Не понял вопроса, — мужчина недоуменно нахмурился.

— Какой наркотик ты мне дал? — сложив руки на груди, я воззрилась на собеседника.

— Никакого, госпожа, — он пожал плечами, покачал головой и поспешно заверил: — Я сейчас все объясню! Начнем сначала. Добро пожаловать в Эвлонт, госпожа Вероника!

— Вера, — сухо поправила я в третий раз.

— Вы предпочитаете не называться полным именем? — удивился он. — Оно красивое, «ника» придает ему очарование.

— Льстец, — хмыкнула я. — Мое имя Вера. Без всякой «ника» в конце. Просто Вера.

Он молчал, долго молчал. А я решилась встать, не выпуская из виду странного человека.

— Этого не может быть, — выдохнул он минуту спустя.

— Все претензии к моей бабушке. Она меня так назвала, — бросила я, отметив, что незнакомец побледнел.

Он потер ладонью лоб, прошелся туда-сюда по поляне, достал из кармана листок.

— Тебе двадцать семь лет. Родилась восьмого августа. Так?

— Так, — подтвердила я.

— Живешь в городе Эссен.

Я снова кивнула.

— Второго октября в пять часов сорок минут ты была в овощной лавке! — в его тоне слышалось обвинение.

— Ну, да, — осторожно ответила я, прикинув, что по времени это могло совпадать.

— Ты — Вероника Кохер! — он метнулся ко мне, сунул листок под нос.

Под ровными строчками был портрет. Мой портрет. Точнее, я так думала несколько секунд, пока не обратила внимание на три родинки на левой скуле. Небольшие, неброские, но у меня их не было!

— Это не я! — выпалила я, ткнув пальцем в бумажку и указав на свою чистую скулу. — Я — Вера Кох. Живу в Эссене, мне двадцать семь, день рождения восьмое августа. Место рождения — автобус, сразу после пересечения границы между Польшей и Германией! Сверяйся со своей бумаженцией! Родители Антон и Людмила Кох. Я работаю секретарем в суде.

Он отступил на шаг, на его лице отразилось такое отчаяние, что я замолкла.

— О Огнедышащие! — взвыл он. — За что? Чем я заслужил все это? Чем прогневил?

Он схватился за голову. Вид у него был ошалелый. Только острого помешательства этого культиста мне не хватало!

— Она там хоть была? — глянув на меня исподлобья, с нескрываемой надеждой спросил он.

— Была, — уверенно кивнула я. — Я решила, что это зеркало. Хотя зачем в продуктовом магазине зеркало в полный рост да ещё и у входа?

Он сокрушенно покачал головой.

— Если тебя это утешит, — добавила я, — вы с ней минуты на три разминулись, не больше.

— Три минуты, — глухо повторил он. — Три минуты…

Его явно шоковое состояние постепенно превращалось в неуместное веселье. Мужчина рассмеялся, вытирая рукой брызнувшие слезы, смотрел то на меня, то на бумажку. К счастью, пришел в себя довольно быстро.

— Из всего этого мне совершенно ясно, что я тебе не подхожу, — заявила я, когда он спрятал листок в карман. — Можешь с чистой совестью отвезти меня обратно.

Он покачал головой:

— Не могу, хоть мне от тебя действительно никакого толку.

— Другим зато есть толк. Так почему не можешь? — насторожилась я.

— У меня больше нет портального артефакта. Он был один. Я на него семь лет копил…

— Я даже не догадываюсь, в какой системе координат ты бредишь. Объясни нормально! Так, чтобы было понятно!

— А что тут непонятного? — вскинулся он. — Чтобы выбросить тебя туда, откуда взял, мне нужен артефакт. Его больше нет. Денег тоже нет! И из-за этих проклятых всеми богами трех минут и не будет!

Я медленно выдохнула и, вовремя прикусив язык, чтобы не выругаться, посмотрела на собеседника.

— Давай так. Ты начинаешь вести себя, как ответственный мужчина. Вспоминаешь, что сам вот этот вот все устроил. А я тут вообще ни при чем! — рявкнула я. — И спокойно, как взрослый человек, объясняешь мне проблему.

Он хотел перебить, но я не дала:

— Ладно, нет артефакта, я поняла уже. Есть самолеты, поезда, автобусы, машины, лошади или велосипеды! Можно и пешком дойти до Эссена!

Его моя напористость не порадовала. Вполне приятное лицо напряглось, ожесточилось, в нем на несколько ужасно испугавших меня мгновений, проявилось что-то звериное. Сердце колотилось, но уже от страха, а не от возмущения, ладони противно взмокли. Я безмолвно наблюдала за мужчиной, старающимся взять себя в руки.

— Объясняю, чтобы ты поняла, Вера.

От того, как жестко и грубо прозвучало мое собственное имя, меня бросило в дрожь.

— Эссен и все, что ты знаешь, находится в другом мире. На Земле. Ты в Эвлонте. Это другой мир, другие законы. Здесь всем заправляет магия.

Даже не знаю, почему, но я поверила. Поверила каждому слову. Внутри стало холодно и мерзко, чувствовала я себя ужасно уязвимой.

— Чтобы вернуть тебя обратно, мне нужна дорогая зачарованная вещь. Артефакт, — сухо продолжал он. — Очень дорогой артефакт. Денег нет и не будет. Взять негде. Поняла теперь?

Я кивнула.

— Отлично, — мрачно бросил он. — Пока поживешь у меня, а я подумаю, что с тобой делать дальше. Можешь задать один вопрос.

Один? Да у меня их десятки! Но, кажется, собеседник трезво оценил свое состояние. Судя по всему, он больше одного вопроса и не выдержит, сорвется.

— Как тебя зовут?

Он смерил меня таким взглядом, будто выбор вопроса его удивил.

— Дэрек. Дэрек Алистер. А теперь пойдем, до города идти около часа.

Я вздохнула и послушно пошла за хмурым, раздраженным мужчиной. Подожду. Когда успокоится, тогда буду приставать с расспросами. Успею еще, к сожалению.

Лесная тропинка вывела на пригорок. Вид оттуда открывался великолепный. Большой город, давно разросшийся за пределы крепостной стены, красные черепичные крыши, вдалеке широкая лента реки. Время, судя по положению солнца, я определила верно. Утро, часов десять. Надеюсь, до самой жары доберемся до тени.

Дэрек спустился по крутому склону первым и поразил меня до глубины души тем, что молча подал мне руку. Как само собой разумеющееся, как норма поведения, о которой европейские мужчины двадцать первого века давно позабыли.

— Спасибо, — приняв помощь, поблагодарила я. Он не ответил, только махнул в сторону дороги.

Та, вопреки ожиданиям, оказалась вымощенной гладкими, хорошо подогнанными камнями. Подумалось, что дороги, которые прокладывали римляне, наверняка были такими же. Ведь многие из них сохранились до сих пор, а некоторые просто экономно заасфальтировали, но только в этом и состояли ремонт и обновление.

Я украдкой поглядывала на идущего рядом Дэрека. На меня прогулка по лесу оказала благотворное влияние, помогла успокоиться, хоть как-то собраться с мыслями. Я даже нашла позитив во всем происходящем! Меня не бросили одну в лесу.

Дэрек мрачно шел вперед, в мою сторону не смотрел, казался подавленным. Ну, у меня бы тоже было мало поводов для радости, если бы все сбережения разом пропали. Он молчал, вообще ни слова не сказал с тех пор, как мы ушли с поляны. Я решилась заговорить, лишь когда до ближайшего жилья оставалось метров двести.

— Против женщин в штанах предубеждений нет?

— Нет, если это форма, — буркнул он и остановился. — Пока не будем привлекать к тебе внимание. Успеется. Стой смирно.

Дэрек поднял ладони так, что они оказались на уровне моего лица. От них волной пошла такая желанная в жару прохлада. Здорово иметь личный кондиционер! Запахло мятой и грозой, Дэрек медленно опускал руки и что-то шептал.

— Готово, — удовлетворенно кивнул он. — Если встретится кто-то из знакомых, ты — новенькая. Моя временная напарница. Главное, помалкивай.

Я оглядела себя и почти не удивилась, увидев такой же мундир, как у Дэрека.

— Здорово! — восхитилась я.

— Всего лишь хорошо сделанная иллюзия, — хмыкнул он и, кажется, не поверил в искренность моего восторга.

Ну да, для него магия — естественная привычная часть жизни. И скептический взгляд, который я получила вместо благодарности за похвалу, был тому ещё одним подтверждением. Решила ничего не доказывать и не объяснять. От голода подводило желудок, хотелось пить, а в таком состоянии я могу только эффективно кидаться либо на людей, либо на продукты в магазине, накупая столько, будто мне не одну себя кормить нужно, а человек десять. Поэтому я считала, что лучше молчать и идти за Дэреком. Еда у него дома точно есть, чем быстрей топаю, тем быстрей поем и лягу спать. Это у них утро, а у меня уже целый рабочий день позади.

Пригород напоминал мелкие деревушки, которыми изобилует Германия. Чистенько, аккуратненько, заборчики, живые изгороди, клумбы под окнами. Существенными отличиями были куры с индюшками, явное отсутствие центрального водопровода и детских садов. Мимо прошла девочка лет десяти с двумя полными ведрами на коромысле. В конце той улицы, откуда она пришла, я увидела колодец с воротом и несколько женщин. За одним из заборов ребенок лет двух играл с большой собакой, тыкая ей в морду тряпичной куклой. Собака стоически терпела. Двое детей лет семи пробежали мимо. Один из них палочкой подбивал катящийся впереди обруч так, чтобы он не падал.

— Как у тебя голова ещё не открутилась, — неодобрительно хмыкнул Дэрек.

— Я впервые в Эвлонте. Мне все в диковинку.

— У вас что, детей нет? Или домов?

— Есть. А ещё есть детсады, школы, водопровод, электричество и технический прогресс, — отрезала я. — А ещё канализация, гигиена и еда на каждом углу.

— Ты голодная что ли? — догадался он.

— Да. Очень, — хмуро призналась я.

— Тогда ясно, чего ты такая злая, — хмыкнул этот «оптимистично настроенный дружелюбный добряк». — Уже почти пришли.

Его «почти» превратилось в ещё двадцать минут пути. Я старалась отвлекаться, разглядывая платья женщин, перепачканного сажей трубочиста и просто одетого мужчину, который белил дом. Не могла избавиться от ощущения, что попала в музей, в секцию, посвященную быту в девятнадцатом веке. Только на сей раз в программу входили ещё и запахи. Особенно ярким оказался запах свежего коровьего навоза, который подбирал с улицы парнишка лет пятнадцати. Его полную тачку я обошла по большой дуге. Привычный к подобным ароматам Дэрек только покачал головой.

Дом, к которому он меня подвел, явно знавал лучшие времена. Большому двухэтажному строению с просторным чердаком-мансардой очень подошло бы определение особняк. Участок земли у него был пропорционально просторным, дому под стать. Но я заметила и облупившуюся краску на оконных рамах, и деревянный щит, прикрывающий изнутри окно на чердаке, и рассохшуюся калитку.

Жаль, очень жаль. Я так надеялась увидеть опровержение того, что у Дэрека совсем нет денег. Судя по состоянию дома, судя по тому, что даже клумбы превратили в грядки, Дэрек Алистер экономил на всем и отдал последние сбережения за артефакт, который выдернул меня из родного мира.

— Не думаю, что отец спит, но не шуми на всякий случай, — понизив голос, велел мой новый знакомый, положив ладонь на медную ручку входной двери.

Я кивнула и молча вошла в дом, когда Дэрек распахнул передо мной дверь. Галантность мужчины при этом не выглядела наигранной.

Сумрачная прихожая, лестница наверх, шкаф для верхней одежды, шкаф для обуви, закрытые лампы на стенах лишь усиливали ощущение музейной обстановки. В доме пахло хлебом и какими-то травами. Дэрек указал на ведущий налево коридор, жестом пригласил идти вперед.

Кухня! Он завел меня на кухню, кивком указал на белый, расписанный цветами умывальник. Боже, я и не думала, что увижу такое в жизни! Хорошо, что смотрела с родителями старые фильмы, хоть знала, как этим пользоваться. Мыло пахло ромашкой, чуть теплая вода лилась только, когда я подпихивала наверх штырек-затычку. Неудобно ужасно, но стоило признать, что так расход воды меньше, чем с краном. А это особенно ценно, если таскать надо на себе ведрами.

— На, — Дэрек протянул мне светлое полотенце, сам вымыл руки.

— Садись, — тихий приказ сопровождался тем, что маг отодвинул для меня стул от большого обеденного стола.

Видимо, у Дэрека есть ген галантности, который работает даже, если все плохо. Я уселась на выбранное для меня место, поправила льняную скатерть и с предвкушением наблюдала за тем, как мужчина отрезает большую горбушку от ковриги серого хлеба. В следующую минуту передо мной оказалась тарелка со сметаной и эта чудесная, ещё теплая горбушка.

— Суп сейчас подогреется, — почти шепотом пообещал Дэрек.

Не обманул. Я едва расправилась с хлебом, приговорив и половину сметаны, когда на столе оказалась глубокая тарелка с луковым супом. Вкусно, горячо, сытно. Что ещё нужно?

Мой аппетит Дэрека тоже раззадорил, он отрезал себе хлеба, доел сметану, покосился на большой горшок с супом, но себе не налил.

— Очень вкусно, — тихо похвалила я.

— Если хочешь, там есть немного добавки. И отцу нужно оставить. Я вечером готовить буду.

— Нет, спасибо, я наелась. Ты сам готовишь?

— Конечно. Прислугу не держим, — он со вздохом встал, забрал у меня тарелку и опустил ее в бадью с мыльной водой. На обратном пути прихватил глиняные стаканы и кувшин, в котором оказался кисленький, но приятный квас.

— Может, ты мне расскажешь, зачем тебе понадобилась Вероника? — осторожно предложила я.

Он откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и смерил меня таким взглядом, что я пожалела о вопросе.

— Я рассчитывал, что она станет женой одного очень богатого лорда, — хмуро пояснил Дэрек, наконец.

— А девушку спрашивать не надо? — возмутилась я.

— Он красив, богат, прекрасно образован, родовит и будет носить жену-иномирянку на руках. Ты много знаешь дур, которые от этого откажутся? — он посмотрел на меня так, будто имел дело с абсолютной идиоткой.

— Что ж он до сих пор не женат, раз такой замечательный? — хмыкнула я.

— Молодой еще, два года как совершеннолетний, — взяв кувшин, Дэрек жестом предложил мне ещё кваса.

Я кивнула, поблагодарила.

— А если бы она ему не понравилась?

— Значит, понравилась бы другому лорду. Чуть менее богатому и родовитому, — прозвучало напряженно. Эту тему Дэрек явно не хотел обсуждать.

— А если бы никому не понравилась? — чувствуя, что хожу у грани, не уточнить не могла.

— Так не бывает. Правильные иномирянки очень ценные. Стабилизируют дары местных магов. Потомки сильные получаются. Но это справедливо, если мы говорим о правильных иномирянках, — он тоном оба раза подчеркнул «правильных» и добавил, чтобы у меня не было сомнений: — Ты и первый тур отбора не пройдешь. Ты бесполезна.

Я промолчала. Прикусила язык и промолчала. Ничего, эти все слова и тон я ещё припомню. Потом, когда найду средство давления на Дэрека!

Он залпом осушил стакан, кивнул на мой:

— Допивай. Устрою тебя спать. В твоем мире скоро ночь.

Надо же, колючка ядовитая, но о разнице временных поясов вспомнил! Сытость и эта мысль немного притупили мою мстительность и желание поставить горе-похитителя на место. Успею, будут ещё и время, и возможности.

Дэрек встал, убрал стаканы в бадью, жестом пригласил меня выходить в коридор и, приложив палец к губам, напомнил, что шуметь не надо. Я тихонько дошла до лестницы наверх, послушно поднялась в мансарду. Это было большое пыльное помещение, заставленное какими-то коробами, сундуками и шкафами. Небольшой уголок у стены расчистили ровно настолько, чтобы влезли кровать и стул. Под кроватью весело белел предмет из числа музейных экспонатов — ночная ваза.

— А простой уборной нет? — спросила я.

С трудом представляла, как пользуюсь горшком, а потом несу его по крутой лестнице, выдавая тому же Дэреку, что организмы девушек — не безотходное производство.

— Есть. Во дворе, — маг неопределенно махнул в сторону не закрытого щитом окна.

— Как пройти? — я выглянула во двор и вспомнила мультик про Шрека. Конечно, более аккуратный домик с кокетливым сердечком на дверце, но проблемы «дырка в полу» это не отменяло.

— Вниз, на кухню, там рядом с печкой ещё одна дверь есть. Но если ночью понадобится, лучше не ходить. Темно, лестница крутая. Сверзишься еще, а на похороны у меня денег нет, — хмуро вещал Дэрек, осторожно снимая с кровати пыльное покрывало.

— Может, выживу, — усмехнулась я.

— Лечение в разы дороже, а денег нет. Так что лучше сразу помирать, — без намека на шутку ответил маг.

Достал из ближайшего к кровати короба две подушки и светлое постельное белье. Судя по заломам, чистое, выглаженное.

— Подушку выбери, какая удобней. Ненужную положи обратно. Давай с пододеяльником помогу, и укладывайся, — он хмурился, между бровями залегла глубокая морщина.

Пожалуй, мне стоило Дэреку посочувствовать, но как-то даже в мыслях не получалось на сто процентов. Я невинная жертва, он ведь кашу заварил. Сам! Обидно, конечно, что все сбережения пропали, но вообще попытка заработать с помощью киднеппинга — преступное предприятие, с какой стороны ни глянь.

— Мне нужно выкупаться, — твердо заявила я, когда в руке оказался уголок пододеяльника.

— Вечером, — не глянув на меня, Дэрек возился с одеялом.

— У меня уже давно вечер, — возразила я. — Мне нужно выкупаться сейчас.

Он вздохнул, стиснул зубы, промолчал.

— И мне нужна ночная сорочка.

— Поищу, — буркнул он.

— Сейчас, не к вечеру, — подчеркнула я.

Маг тихо выругался сквозь зубы, но кивнул. Он помог мне застелить постель, то и дело поглядывал на короба.

— Так, пошли вниз, — решил он и спустился по лестнице первым, как и следовало по этикету. Поразительно, что Дэрек свято чтил эти правила.

Ступеньки чуть слышно поскрипывали под ногами, в прихожей все ещё было пусто, а в доме — тихо. Купальня расположилась рядом с кухней. Небольшое помещение, в котором место нашлось лишь необходимому. Лохань, скамеечка, мыльница, пемза, мочалки, вешалка для полотенец и пара черпаков разной емкости. Пол выложили синей плиткой, стены — голубой, и я не могла отделаться от ощущения, что это обошлось в свое время в приличную сумму. Пока Дэрек носил воду в большую лохань, я вспомнила, что раньше синий пигмент был исключительно дорогим, потому что для его получения растирали какой-то драгоценный камень. Интересно, почему семья Дэрека так обнищала, что не хватает денег ни на ремонт дома, ни на мясо в супе?

Мой похититель открыл дверцу в узкую кладовочку, достал с полки два больших розовых полотенца и молча отдал мне. Я решила не уточнять, были ли полотенца такими от природы или стали жертвой неправильной стирки с чем-то красным. Дэрек и так казался ещё более хмурым и напряженным, чем до того. Он опустил руки в воду, что-то прошептал, и от бадьи на глазах стал валить пар.

— Удобно, — оценила я, проверив хорошо нагретую воду.

Маг покачал головой и пообещав, что сейчас вернется, ушел.

Горячая вода смывала усталость, расслабляла мышцы. Экономить на таком простом средстве я считала глупым. Изо всех сил пыталась концентрироваться на том, что делала, и не пускать в сердце страх. Отчаянно искала позитив, хоть положение и было пугающе неопределенным. Пока рядом был Дэрек, я хоть как-то отвлекалась. На него, на природу, дорогу. Даже на детей на улице. Несколько минут наедине с собой — и мысли, от которых я убегала последние часы, меня настигли.

Осознание всего ужаса ситуации холодом сковывало кости, не давало дышать. Одна. В чужой стране, в чужом мире. Без связи с семьей.

Я старалась не думать о родителях, о других родственниках, не представлять, как они меня разыскивают… Эти мысли могли привести только к истерике, а психовать категорически нельзя!

В сторону нервного срыва вели и рассуждения о сумке с документами. Новый телефон, конечно, жаль, но ещё жальче банковскую карту. К счастью, мама настояла на том, чтобы я заблокировала возможность брать кредиты без личного заявления. Сказалось недоверие советского человека к банкам. Но зарплата только что пришла на счет, его точно вычистят…

Я приказала себе остановиться, перестать думать об этом. Эти проблемы вообще выеденного яйца не стоят! Просто технические трудности. Мелкие технические трудности!

Нужно думать о хорошем.

Я зачерпнула ковшиком горячую воду, окатила себя, смывая мыло и представляя, как вместе с ним вода уносит и проблемы.

Думать о хорошем.

Я жива, сыта, у меня есть крыша над головой. Мой похититель не кажется злым или жестоким человеком. Меня никто не собирается убивать или причинять иной вред. Насколько пока ясно, проблема с возвращением домой финансовая. Значит, это не катастрофа, не беда, а траты. Мысль, как быстро заработать достаточно денег, чтобы купить ещё один артефакт, обязательно придет. Нужно только выспаться и разобраться в ситуации.

Выход найдется. Он должен найтись!

Когда я, распаренная, чистая, и завернутая дважды в огромное полотенце, вышла из купальни, под дверью стояли женские домашние туфли без каблуков. Сервис. Я уж думала, босиком придется в постель топать.

Дэрек ждал на кухне, на стуле рядом лежала рубашка.

— Женское потом поищу. Так сходу не вспомню, где. А пока возьми мою. Чистая, — заверил маг.

Я кивнула, протянула ему второе полотенце, в которое положила выстиранное белье.

— Посуши, пожалуйста.

— Вообще-то магический резерв не бездонный, а я сегодня его уже почти вычерпал, — прошипел Дэрек.

— Вообще-то у меня благодаря тебе только одна смена нижнего белья. И сейчас оно мокрое, — глядя в глаза мужчине, заявила я. — Проще высушить, чем со мной спорить.

В его чертах снова появилось что-то смутно звериное, жесткое. Я не отводила взгляд, а потому заметила, что его зрачки вытянулись на пару мгновений! Стало жутко до дрожи. Но Дэрек закрыл глаза, долго выдыхал, а когда снова посмотрел на меня, серые глаза были совершенно нормальными.

— Давай сюда, — велел он и буквально выхватил у меня сложенное полотенце.

Несколько секунд — полотенце сухое, как и спрятанное в нем белье. Все-таки удобная штука эта магия!

— Спасибо, — коротко поблагодарила я.

— Теперь ты можешь спокойно идти спать? — с вызовом спросил он.

— Не заблужусь, если ты об этом, — я забрала полотенце, прихватила чистую рубашку и, стараясь не шуметь, раз уж попросили, поднялась на чердак.

Сытость, усталость, чистая, пахнущая травами постель, неплохой, хоть и жестковатый матрас — этого организму оказалось довольно, чтобы выключиться, едва голова коснулась подушки.

Девушка ушла наверх и хоть временно перестала быть главным источником постоянного раздражения! Дэрек понимал умом, что Вера не виновата в случившемся, но нервы сдавали. Семь лет копить деньги, экономить на всем, отказывать себе даже в необходимом, чтобы потом из-за мелкой ошибки в расчетах вытянуть не ту иномирянку!

Три минуты!

Просто сказочная неудача! Былинное невезение!

А как объяснить это госпоже Цельессе? Как?

Дэрек стоял у подножия лестницы, прислушивался к звукам на чердаке. Шаги, скрипы, тишина… Уснула, наверняка уснула сразу. Денек у нее выдался тот еще. Одна перегрузка в портале чего стоила! Уже тогда стоило догадаться, что девушка не та. Где-то было написано, что жертвы от прикосновения эвлонтца сразу обмякают, теряют волю. А эта лягалась, билась, лицо расцарапала! Кошка дикая, а не жертва!

За что боги наказали? Мало ему от жизни досталось?

За дверью справа раздался знакомый стук. Отец так стучал тростью об пол, когда что-то было нужно.

— Дэрек, зайди, — послышался требовательный голос.

Короткий ясный приказ. Дэрек вздохнул, предчувствуя тяжелый разговор, куда более трудный, чем любые беседы с госпожой Цельессой.

Пальцы сжимали прохладную ручку двери, сверху не доносилось и звука. Жаль. Была бы отличная возможность отсрочить неизбежное. Дэрек на мгновение прикрыл глаза, собираясь с духом, распахнул дверь и вошел в комнату отца.

— Докладывай.

Вот так. С порога. Ни «доброго утра», ни вопроса о самочувствии после очень сложного и резервозатратного ритуала.

— Я сделал все так, как мы с тобой рассчитали. В точности. До буквы, до секунды, — стараясь говорить бесстрастно, ответил Дэрек.

Отец, сидящий в плетеном кресле у окна, казался каменным изваянием. Ни отражения эмоций на лице, ни звука, ни жеста. Только правая ладонь покоится на набалдашнике трости, лишь тускло сияет старым золотом кольцо на левой руке.

— И? — в кратком понукании ожидание, напряженность.

— Это не та девушка. Вера Кох, а не Вероника Кохер, — выдохнул Дэрек.

— Что? — отец подался вперед, его жесткий, испытующий взгляд причинял боль. Пока терпимую, но Дэрек по опыту знал, что лишь пока.

— Это не та девушка. Вера Кох, а не Вероника Кохер, — дословный повтор, не громче, не тише. Твердо, как есть.

Отец приподнялся, опираясь на трость, хотя лучшим костылем была его ярость. Она пронзала Дэреку левое плечо раскаленным гвоздем, и молодой маг сцепил зубы, чтобы не стонать. В многотысячный раз повторил себе, что отец не может это контролировать. Не может. Он не нарочно мучает его. Не нарочно.

— Бездарность! Недоумок! — каждое слово хлестало раскаленным прутом эмоций по груди. — Что ещё я мог ждать от тебя? Ты с рождения разочарование! Тебе нужно было просто выполнить подробные инструкции! Ты не справился даже с этим! С этим собаки справляются!

По щекам потекли слезы от сильнейшей боли и привычной, но по-прежнему несправедливой обиды.

— Ты хоть догадался к госпоже ещё не ходить? — в голосе презрение, оно же ядовитым жалом вонзилось Дэреку в горло.

— Да, отец, — просипел он. — Девушка здесь.

— Я слышал, как вы топали и гремели на кухне, — обвиняюще заявил Корвин Алистер.

— Прости, если разбудили.

— Как ты мог подумать, что я спал? — с вызовом спросил отец, словно предположение было оскорбительным. — Я ждал сына с благой вестью! Сына, способного к настоящей магии! Способного в свои тридцать выкрасть иномирянку! Нужную! Правильную! Подходящую! Ту, за которую заплатят хорошие деньги! Я мечтал о том, что ты сможешь к лучшему изменить свое будущее! Понадеялся, что ты тоже хочешь этого, что ты постараешься хотя бы для себя же, — его голос постепенно стихал, сила бьющих по Дэреку эмоций пошла на убыль.

Корвин Алистер пошарил левой рукой так, будто искал подлокотник. Дэрек метнулся к отцу, придержал кресло, чтобы колеса не подвели в самый неподходящий момент. Отец тяжело сел, выглядел истощенным, уставшим, разбитым. Еще бы, столько силы выплеснуть эмоциями за пару минут…

— Я хочу пообедать, — отвернувшись от сына, сказал он.

Дэрек кивнул и вышел. Закрыв дверь в комнату отца, привалился к ней, прислушался к звукам в доме. На чердаке ни шороха, к счастью. Может, там наверху и не слишком уютно, но это единственное место, куда разряды отцовских эмоций не достают. Единственное место в доме, где Вера могла бы выспаться и не страдать ни от резкой боли, ни от последствий общения со старшим Алистером.

— Госпожа Цельесса примет вас через полчаса, — сообщил пожилой слуга, приглашающим жестом указав на кресла в комнате ожидания. — Желаете чаю?

— Нет, благодарю, — отказался Дэрек, знавший по опыту, что к чаю во Дворце Решений полагался поднос с небольшими пирожными. Последние три дня молодой маг ел только хлеб и боялся не сдержаться, проглотить все предложенное. А это было бы крайне унизительно.

Слуга почтительно поклонился и оставил Дэрека в комнате одного. Шелковые светлые обои с изображениями золотых птиц, тонкий аромат камфоры, мягкое удобное кресло с уютными подлокотниками — все знакомое, умиротворяющее. Дэрек считал, что наибольшее влияние оказывает именно камфора, напоминающая о месте восстановления запала. Там не было суеты, спешки, беготни, забот. Там все уходило на второй, третий и другие очень далекие планы.

Думать о предстоящем разговоре с госпожой Цельессой не хотелось. К тому же Дэрек искренне считал, что хуже беседы с отцом быть точно не может. Сам-андруна усмехнется, покачает головой. Наверное, скажет, что и не ждала другого. Возможно, ее позабавит честный рассказ о том, что девушка не та. Быть может, если повезет, госпожа предложит что-нибудь дельное. Либо найдет способ пристроить куда-нибудь Веру, либо поможет с артефактом.

Не может быть такого, чтобы подобные случайности не предусмотрели! Не может же Дэрек Алистер оказаться первым магом в истории Эвлонта, которому так чудесно «повезло»!

Время шло, стрелки скользили по циферблату, Дэрек держал в руках листок с портретом Вероники Кохер и отмечал, что Вера Кох отличается не только тремя родинками на скуле. У девушки, которую он похитил, подбородок был чуть острей, губы полней. У Веры брови были ровными, а на портрете с чуть заметным изломом. Остальное совпадало. И разрез серых глаз, и интересный цвет волос, пепельный, и стать.

Кто бы мог подумать, что три минуты ошибки приведут не просто к другой девушке, а практически к двойнику? Не будь они так похожи, Дэрек успел бы до закрытия портала найти нужную! Успел бы! И все бы прошло так, как планировалось…

— Госпожа Цельесса ожидает вас, — возвестил все тот же слуга.

Маг поблагодарил, поспешно встал и, стараясь изображать спокойствие, пошел в зал для аудиенций.

Госпожа Цельесса, самая древняя сам-андруна Эвлонта, возлежала на богато украшенном каменьями и золотом ложе. Яркий атлас подушек подчеркивал бледность чешуи, выцветшей от старости. Драгоценности, венчавшие затылочный гребень царственной драконицы, зачаровали так, чтобы госпоже не было тяжело их носить. Кольца с крупными каменьями украшали когтистые пальцы, на кончике хвоста поблескивал россыпью бриллиантов специальный чехол.

Дэрек поклонился, преклонив колено и замерев в этой позе. Ему, лишь на четверть дракону, не полагалось ни заговаривать самому без разрешения, ни стоять прямо. Ему даже нельзя было посмотреть на госпожу, пока она не заговорит, и Дэрек разглядывал золотые прожилки в мраморе пола.

— Господин Алистер, — несмотря на возраст голос сам-андруны был глубоким, проникновенным и красивым, — я полагала, вы придете с девушкой. Перегрузка в портале?

— Да, госпожа Цельесса, — почтительно ответил Дэрек, подняв глаза на собеседницу.

Драконица выглядела спокойной и понимающей. Ему не хотелось даже представлять, как она смеется над его ошибкой.

— С землянками это часто случается, — легко кивнула сам-андруна. — Но вы это наверняка знаете. Вы ведь амбициозно решили во что бы то ни стало раздобыть именно землянку. Видимо, хотели произвести на меня впечатление своим мастерством и продемонстрировать возможности дара.

В медовых глазах драконицы ему чудилось лукавство, а в легкой улыбке — одобрение. Дэрек открыл рот, чтобы сказать о Вере, но древняя сам-андруна заговорила первой:

— В этом году я решила изменить немного правила. Суета во Дворце Решений меня утомляет, поэтому девушки будут жить у добытчиков. Я познакомлюсь с девушками только во время третьего тура. До того следить за отбором будет леди Айла. Деньги на содержание вашей добычи до тех пор, пока ее судьба не решится окончательно, вам дадут сразу после аудиенции, — она сделала небольшую паузу, глядя в глаза Дэреку. — В остальном же все остается, как прежде.

Он так и не решился заговорить, осмысливая новости.

— До свидания, господин Алистер, — улыбнулась госпожа.

Дэрек со всем возможным уважением поблагодарил сам-андруну за беседу и вышел. У дверей его ждал все тот же слуга, державший в руках небольшой кошель.

— Госпожа велела передать вам, господин Алистер. По ее словам, столько тратится на содержание девушек во Дворце за первые два тура.

Дэрек поблагодарил, взял тяжелый кошель.

— Здесь пятьдесят золотых, — сообщил бесстрастный слуга. — Рекомендую пересчитать, а только потом подписывать ведомость. Прошу сюда.

Комнатка с конторкой, большой журнал, чернильница в виде колодца, волнующие сердце звон и блеск золотых монет, яркое ощущение драконьей тяги к золоту. Дэрек готов был пересчитывать пожалованные деньги снова, снова и снова. Возможно, этим он займется сегодня вечером. Этому труднейшему дню нужно, просто необходимо приятное завершение!