И однажды пришла весна, в завитках и пятнышках цвета, зелёная, и рыжая, и мокрая; и птицы резвились в голубизне, проливая вопросительные трели; накатились прохладные солёные бризы с моря, разбивающегося о скалы так же, как пять тысяч лет назад; и огонь планеты спрятался в каменных теснинах под их ногами там, где ему и положено быть; и они шли, никуда не торопясь, среди рощ, полей и свежевымытых холмов.
Шествуя внутри самого желанного для себя шара, он подумал о Пелсе, потому что сначала он думал о музыке, невидимой, невесомой, подчиняющейся законам только своей собственной логики. Он не думал ни о Фрэнсисе Сэндо, ни о Гейделе фон Хаймаке, ни даже о Капитане, потому что она только что сказала: «Какой чудесный день!» и это так, подумал он, облако в небе, бельчонок на ветке, девушка, и этого достаточно… достаточно.