Умереть в Италбаре

Глава 3

Был дождливый вечер, когда ОНА впервые увидела во плоти ЕГО. Клиентов не было и, спустившись в холл, она подошла к столику с прессой… По внезапному сквозняку и усилению уличного шума она поняла, что парадная дверь заведения открылась.

Выбрав, что почитать и опустив в прорезь столика нужное количество монет, она взяла газеты, повернулась и увидела его. Газеты упали на пол. Потеряв самообладание, она отступила на шаг. Невозможно, чтобы они оказались так близко друг к другу. Лицо её горело.

Он был огромен, больше, чем она его себе представляла. Волосы чёрные — всего несколько седых прядей на висках; но конечно, он мог позволить себе пройти соответствующий курс лечения и стареть медленнее, чем все. Это понравилось Джакаре — ей совсем не хотелось видеть его стариком. А этот орлиный нос и горящие глаза! Живым он производил впечатление куда большее, чем на фотографии. Одет он был в чёрный плащ. В одной руке огромный чемодан, в другой — такой же большой ящик с ручкой и просверленными в стенках дырочками. Капли дождя висели на его волосах и бровях, сверкали на лбу и щеках. Джакаре внезапно захотелось вытереть ему лицо своей блузкой.

Она нагнулась, подобрала газеты, потом уселась в кресло и сделала вид, что читает.

— Комнату и девушку, сэр? — услышала она вопрос Горация.

— Именно так, — - ответил он, ставя багаж на пол.

— Погода неважная, — сказал Гораций, — и у нас много вакансий. — Он пододвинул альбом поближе к клиенту. — Скажите, кто вам понравится.

Она услышала, как он переворачивает страницы большой книги и считала, потому что знала их наизусть: четыре, пять… пауза… шесть… Остановка.

О нет! — думала она. Это или Жанна или Синта. Только не они! Для него… Мег, может быть, или Кайпа… Но только не Жанна сее коровьими глазищами, и не Синта, которая весит на двадцать фунтов больше, чем кажется по её фотографии.

Она рискнула посмотреть, и увидела, что Гораций отодвинулся и сам читает газету.

Быстро решившись, она встала и подошла к нему.

— Капитан Малакар…

Она хотела сказать это смело, но горло её пересохло, и голос упал до шёпота.

Он повернулся и уставился на неё, потом бросил быстрый взгляд на Горация, поднял правый указательный палец и приложил к губам.

— Привет, Как тебя зовут.

— Джакара.

На этот раз её голос прозвучал увереннее.

— Ты здесь работаешь?

Она кивнула.

— Занята сегодня?

Она отрицательно замотала головой.

— Клерк!

Гораций отложил газету.

— Да, сэр?

Он ткнул большим пальцем в сторону Джакары.

— Её.

Гораций вздохнул, сглотнул, на лице его отразилось беспокойство.

— Сэр, тут есть одно обстоятельство о котором мне хотелось бы вас… — начал он.

— Её! — повторил Малакар. — Записывай!

— Как пожелаете, сэр, сказал Гораций, вытаскивая регистрационный бланк и ручку. — Но…

— Меня зовут Роди Джимсон, я из Маадода на Кампоре. Платить сразу или потом?

— Сразу, сэр. Восемнадцать монет.

— Сколько это в долларах ДИНАБ?

— Четырнадцать с половиной.

Малакар извлёк пачку банкнот и расплатился.

Гораций открыл рот, закрыл его, потом сказал:

— Если вам что-нибудь не понравится, немедленно дайте мне знать.

Малакар кивнул и нагнулся за багажом.

— Секундочку, я вызову робота.

— В этом нет необходимости.

— Отлично. В таком случае Джакара покажет вам дорогу.

Клерк нервно покрутил ручку, сдался, и снова углубился в газету.

Малакар пошёл за Джакарой к лифту, вглядываясь в её фигуру, причёску, стараясь вспомнить лицо.

— Шинд, приготовься принимать и передавать, — послал он, когда они вошли в лифт.

— Готов.

— Джакара, не удивляйся, и вообще не подавай никаких признаков того, что слышишь меня. Откуда ты знаешь меня?

— Так ты телепат!

— Отвечай только на вопросы и не забывай при этом, что я могу обрушить половину этого здания, махнув рукой в нужном направлении.

— Здесь нам выходить, — сказала Джакара вслух.

Они вышли из лифта, и она повела его направо по полосатому коридору, свет в котором испускали только плинтуса. Эффект был дразнящим и полным — такое освещение придавало облику идущей перед ним девушки что-то звериное. Малакар принюхался и уловил слабый запах наркотических паров. Вблизи вентиляторов запах чувствовался сильнее.

— Я много раз видела твои фотографии, много читала… Поэтому и узнала тебя. Вообще-то, у меня собраны все твои биографии, даже две, изданные в ОЛ.

Малакар громко рассмеялся, послал Шинду сигнал: «Конец передачи, но продолжай принимать», потом:

— Она не врёт, Шинд?

— Нет, она восхищается вами, но сильно нервничает.

— Значит, никаких ловушек?

— Нет.

Джакара остановилась перед дверью, открыла её своим ключом, но, вместо того, чтобы войти самой или пропустить Малакара, загородила ему путь. Лицо её подёргивалось, и вид был такой, будто она вот-вот заплачет.

— Не смейся, когда войдёшь, сказала она. — Пожалуйста. Что бы ни увидел.

— Не буду.

Тогда она шагнула в сторону.

Малакар вошёл в комнату и осмотрелся. Первым делом он заметил хлысты, потом — фотографию над кроватью. Он поставил чемоданы на пол и продолжал смотреть. Донёсся звук закрываемой двери. Комната была примером аскетизма. Серые стены и тускло поблёскивающие поверхности. Единственное окно плотно закрыто ставнями.

Малакар начал понимать.

— Да, — сказал Шинд.

— Приготовься передавать и принимать.

— Готов.

— Эта комната просматривается? Прослушивается?

— Не совсем так. Это было бы незаконно. Однако есть способы попросить о помощи или включить мониторы.

— Что-нибудь из этого сейчас работает?

— Нет.

— Значит, никто не услышит нашего разговора?

— Нет, — ответила Джакара вслух. Малакар обернулся и посмотрел на неё — спина и ладони прижаты к двери, широко раскрытые глаза, сухие губы.

— Не бойся, — сказал он. — Ведь ты спишь со мной каждую ночь, правда?

Она не ответила. Чувствуя себя крайне неловко, он снял плащ и ещё раз осмотрелся.

— Куда можно его повесить посушиться?

Она шагнула вперёд, ухватилась за плащ.

— Давай. Я повешу его над ванной.

Она вырвала плащ из рук Малакара, нырнула в узкую дверь и захлопнула её за собой. Сразу же из-за двери донеслись звуки, будто её рвало.

Малакар шагнул к двери, собираясь постучать и спросить, не нужна ли помощь.

— Не надо, — сказал Шинд, — оставь её пока.

— Ладно… Выпустить тебя?

— Мне пока и здесь хорошо. Мой вид только ещё больше расстроит её.

Скоро Малакар услышал звук льющейся воды, дверь открылась и вышла Джакара. Он заметил, что ресницы её мокры. Заметил он и то, какие ярко-голубые под ними глаза.

— Он скоро высохнет, — сказала она, — капитан…

— Спасибо. Всё-таки зови меня Малакаром, а ещё лучше Рори.

Он обошёл кровать, чтобы повнимательнее рассмотреть фотографию.

— Похож… Откуда она?

Джакара посветлела и подошла, чтобы встать рядом.

— Из твоей биографии, которую написал Гиллан. Я увеличила её и переделала на объёмную. Это — лучшая из всех, которые у меня есть.

— Не читал этой книги… Я всё стараюсь сообразить, где же это меня так…

— Перед манёвром «Параметр восемь», когда ты готовил Четвёртый флот к заходу на Коклин. По книге, тебя сфотографировали за час до вылета.

Улыбнувшись, Малакар посмотрел на неё.

— Кажется, всё так и было, — сказал он, и Джакара тоже улыбнулась.

— Сигарету? — предложил он.

— Нет, спасибо.

Тогда он закурил сам.

Как меня угораздило влипнуть в такую историю? — спросил себя Малакар. Классический патологический случай преклонения перед героем, и герой этот — я. Если я скажу что-нибудь не то, она тут же рассыплется на куски. Как вести себя в таких случаях? Наверное, если показать ей, что я сам нервничаю, а потом попросить о незначительной помощи…

— Слушай, сказал он, — ты перепугала меня внизу, потому что никто не знал, что я собираюсь на Дейбу, и я уж никак не мог представить себе, что кто-то ещё помнит моё лицо. Я выбрал это заведение, а не гостиницу, именно потому, что здесь никого не интересуют имена и лица. Как ты увидела меня! Я хотел сохранить инкогнито, и подумал, что меня уже раскусили.

— Но у тебя ведь дипломатическая неприкосновенность, не так ли?

— Я не собираюсь нарушать законы. По крайней мере, пока… Но мне нужна информация, конфиденциальная информация, и без лишнего шума.

Он смотрел Джакаре прямо в глаза.

— Могу я надеяться, что ты никому обо мне не расскажешь?

— Конечно. Как я могу поступить иначе? Ведь я родилась на территории ДИНАБ. Неужели я и в самом деле могу помочь тебе?

— Посмотрим, — сказал Малакар, усаживаясь на край кровати. — Если ты так любишь ДИНАБ, то почему ты здесь?

Джакара рассмеялась и уселась в кресло у противоположной от кровати стены.

— Посоветуй, как отсюда выбраться, и учти, что эта работа единственная, которую я смогла здесь получить. Давай посчитаем, сколько нужно лет, чтобы набрать денег на билет.

— Ты здесь в рабстве или по контракту?

— Почему ты спрашиваешь?

— Я незнаком с местными законами, и думал, не придётся ли вырывать тебя отсюда силой.

— Меня? Отсюда? Обратно в ДИНАБ?

— Ну конечно. Ведь ты этого хочешь?

Джакара отвернулась и тихо заплакала. Малакар сидел молча, не двигаясь.

— Прости, сказала она, — я просто представить себе не могла, что со мной когда-нибудь случится такое. Малакар входит в мою комнату и говорит, что увезёт меня… Это мне снилось…

— Значит, твой ответ — да?

— Спасибо, сказала она. — Но есть ещё кое-что…

Малакар улыбнулся.

— Что именно? Приятель, которого ты хочешь забрать с собой? Мы и это устроим.

Джакара вскинула голову, и глаза её сверкнули.

— Ничего подобного! Ни один из здешних мне не нужен!

— Прости.

Она снова опустила глаза. Он стряхнул пепел в металлическую пепельницу на металлическом столике.

— Мне хочется сделать что-нибудь для ДИНАБ, помочь тебе в том деле, ради которого ты прилетел на Дейбу.

После долгого молчания Малакар спросил:

— Сколько тебе лет, Джакара?

— Точно не знаю, но где-то около двадцати шести. По крайней мере, я всегда так отвечаю на этот вопрос. Или двадцать восемь, или двадцать пять… Но только потому, что я ещё молода, нельзя…

Подняв руку, он заставил её замолчать.

— Я не буду отговаривать тебя. Ты и в самом деле можешь помочь мне, а про возраст я спросил тебя неспроста. Что ты знаешь о мвалахаран кхурр, или, другими словами, дейбианской лихорадке?

Джакара подняла глаза к потолку.

— Болезнь эта довольно редкая и, когда человек заболевает ею, кожа его чернеет. Говорят, она поражает центральную нервную систему, действует на дыхание и работу сердца. И ещё что-то насчёт жидкости… Клеточные мембраны перестают удерживать жидкость внутри клеток. Верно. Больному всё время хочется пить, но жажда ничем не утоляется. Хотя, ведь ты и сам доктор…

— Что ещё ты знаешь?

— От этой болезни нет лекарств, и заболевший всегда умирает. Ты это имеешь в виду?

— Ты уверена? Ты ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь выздоровел?

Джакара растерялась.

— Поговаривают об одном человеке… Но тогда я была совсем ещё маленькая, сразу после войны. И почти ничего не помню.

— Расскажи мне то, что помнишь.

— Ну… это был просто человек, который выздоровел. Имени его никто не знает.

— Почему?

— Когда врачи объявили его здоровым, они решили, что люди будут бояться его, и сохранили в тайне, кто он такой.

— Х… — пробормотал он. — Потом его стали называть «Х»… Где его лечили? В какой больнице?

— Здесь, в городе. Но больницы этой уже нет.

— Откуда он пришёл?

— С Кургана. Его все так и звали: «Человек с Кургана».

— Что такое Курган?

— Что-то вроде плато. Милях в тридцати на северо-запад от полуострова есть развалины древнего пейанского города. Дейба раньше была частью пейанской империи. От города почти ничего не осталось, и ходят туда только геологи, археологи и пейанцы-паломники, да и то очень редко. Его нашли там, когда эвакуировали базу раннего оповещения… вроде бы так. Короче говоря, там была какая-то военная база, и когда с ней что-то делали, нашли этого человека. Его привезли в больницу в герметичном ящике, и он выздоровел.

— Спасибо. Ты мне очень помогла.

Она улыбнулась, и он улыбнулся в ответ.

— У меня есть пистолет, сказала Джакара. — Я научилась метко стрелять. И быстро.

— Прекрасно.

— Если ты задумал что-нибудь опасное…

— Не исключено. Ты говоришь о Кургане так, будто эта местность тебе знакома… Можешь достать карту? Или нарисовать её?

— Хороших карт нет, но я была там много раз. Я часто езжу верхом — на курьябе — и иногда забираюсь в глубь полуострова. Курган — идеальное место, чтобы поупражняться в стрельбе.

— Там вообще никого нет?

— Ни души.

— Хорошо. Значит, ты сможешь показать мне дорогу.

— Конечно. Только там не на что смотреть. Я думала…

Он раздавил сигарету в пепельнице.

— Как она, Шинд? Не темнит?

— Нет.

— Я знаю, о чем ты подумала — что я явился сюда устроить революцию или какую-нибудь диверсию. Это не так, но то, что я задумал — важнее. Очередной акт насилия разозлит ОЛ, но они переживут это… На Кургане я попробую подобрать ключ к самому страшному оружию в Галактике.

— Каким образом?

— Узнать, кто такой Х.

— И как это поможет тебе?

— Это я объясню потом. Первым делом нужно осмотреть город. Если тот, кто мне нужен, был на Кургане, он мог оставить там следы. Не знаю, какие именно, но думаю, что тот, кто отвёз его в больницу или уничтожил его снаряжение, или оставил всё, как есть. Если оно ещё там, я найду его.

— Я помогу, — сказала Джакара. — Я хочу помочь! Но у меня не будет выходного до…

Он встал, возвышаясь над ней, словно башня, и коснулся её плеча.

От этого прикосновения по телу её пробежала судорога.

— Ты ещё не всё поняла, — сказал Малакар. — Сегодня — твой последний день в этом заведении. Теперь ты будешь принадлежать только себе самой. Утром купи или найми пару этих курьябов и снаряжение, чтобы добраться до Кургана и прожить там хотя бы неделю. Мне не хочется поднимать корабль — какой-нибудь любопытный портовый контролёр попробует выследить меня. Завтра мы уедем, и для тебя это будет означать конец всяких связей с этим местом. У тебя не будет больше ни «выходных», ни «рабочих» дней. Ты расторгаешь контракт. Это законно?

— Да, ответила она, с силой сжимая подлокотники кресла.

Я не хотел, подумал он. Но она может оказаться полезной. А прежде всего она — девушка из ДИНАБ, которую проклятые Объединённые Лиги довели чуть не до умопомешательства. Она подойдёт.

— Значит, решено, — сказал он и зажёг новую сигарету.

Джакара немного успокоилась.

— Я бы выкурила сигарету… Малакар.

— Рори, — поправил он.

— Рори, — согласилась она.

Малакар зажёг сигарету и вручил ей.

— Нигде не написано, что ты телепат, — сказала она через некоторое время.

— Я не телепат. Это своего рода фокус. Завтра я покажу тебе, как это делается.

Но не сегодня, подумал он. Боже! Сколько времени понадобилось, чтобы ты хоть немного успокоилась! Если я сейчас представлю тебя волосатому с глазами, как чайные чашки, ты завопишь, и тут же сбежится народ.

— Ты не будешь возражать, если я открою на минутку эти ставни? — спросил он.

— Позволь мне…

— Нет, я сам…

Но Джакара была уже на полпути к окну.

Она нажала кнопку под ставнями, и они тихо скользнули в стены.

— Окно тоже открыть?

— Немного, ответил Малакар, подходя к ней.

Окно подчинилось приказу другой кнопки, и в комнату ворвался сырой ночной воздух.

— Дождь ещё не кончился, — заметил он, протянул руку и стряхнул за окно пепел.

Они стояли у полуоткрытого окна и сквозь ползущие по стеклу капельки и ручейки смотрели на город.

— Почему ты держишь окна закрытыми? — спросил он.

— Мне ненавистен вид этого города, ответила она совершенно спокойно. — Однако он неплох ночью, когда ничего не видно.

С холмов скатился отдалённый раскат грома.

Малакар облокотился на подоконник. После некоторого колебания Джакара сделала то же самое. Теперь они были совсем рядом, но Малакар знал, что прикоснись он к ней, и очарование момента разлетится вдребезги.

— Тут часто дожди? — спросил он.

— Да, особенно в это время года.

— Ты плаваешь? Катаешься на яхте?

— Плаваю, чтобы быть в форме, могу управляться с парусами. Но я не люблю море.

— Почему?

— Мой отец утонул. Это случилось после того, как умерла мама, и меня отправили к другим детям. Однажды ночью он захотел обогнуть Мэрфи-Пойнт… Мне кажется, он пытался сбежать из лагеря для перемещённых лиц. В общем, мне сказали, что он утонул… Наверное, его пристрелил какой-нибудь проклятый охранник. Я была ребёнком, ничего не понимала, и ещё не умела ненавидеть.

Малакар стряхнул за окно очередную порцию пепла.

— Что будет после того, как ты победишь? — спросила она.

Он швырнул сигарету в окно и повернулся к ней.

— Ты говоришь о победе? Я буду драться, пока не погибну, но я никогда не сломаю хребет Объединённым Лигам. В этом смысле я никогда не выиграю. Моя цель — сохранение ДИНАБ, но не уничтожение ОЛ. Я хочу сохранить тридцать четыре крошечные планеты от порабощения четырнадцатью Лигами. Я не надеюсь побить их, но я надеюсь внушить им некоторое уважение к ДИНАБ, и тем самым дать ДИНАБ шанс вырасти и самому достигнуть статуса Лиги, шанс избежать дробления и поглощения другими Лигами. Если бы только нам удалось колонизировать еше несколько дюжин планет, если бы Лиги перестали бойкотировать нас и бить по рукам каждый раз, когда мы пробуем что-то новое! Я хочу, чтобы мы присоединились к ОЛ, но на своих условиях. Конечно, я ненавижу их за то, что они с нами сделали. Но пока что это лучшая цивилизация из всех возможных. Я хочу быть с ними, но на равных.

— А Курган? Ты же хотел узнать, кто такой Х…

Малакар заговорщически улыбнулся.

— Если я раскрою этот секрет, то войду в историю, как самый мрачный негодяй галактического масштаба. Но этим я напугаю ОЛ до полусмерти! Они надолго оставят ДИНАБ в покое.

После этого она выбросила в окно свою сигарету, и он зажёг им ещё две.

Они прислушивались к голосу штормового ревуна и наблюдали за вспышками молний. Если молния вспыхивала далеко впереди — на её фоне ясно вырисовывались чёрные силуэты зданий; если сзади — казалось, каждое окно Кейпвилла поглощает частичку её сияния и тут же выплёскивает, но в другом направлении. Большую же часть времени перед ними светились изломанные огни города.

Я уже целую вечность ни с кем вот так не разговаривал, думал он. И не всегда Шинд сидит рядом и говорит, кому я могу доверять. Она — приятный ребёнок. Безусловно, красива. Но эти хлысты, и то, как странно реагировал на неё клерк… Она ненавидит всех… Может быть, я старомоден… Конечно, старомоден. Слишком плохо. Может быть, когда-нибудь она найдёт в ДИНАБ человека, который будет добр к ней… Черт побери, да я старею!

Приятный ветерок. Прекрасный пейзаж.

Кругами, напоминая огромное светящееся насекомое, низко спланировал какой-то летательный аппарат. Малакар смотрел, как он уходит в сторону космопорта, в котором стоял и его корабль.

Наверное, малый челнок, решил Малакар. По размеру подходит. Но кому придёт в голову спускаться в такую ночь с уютной, тёплой, сухой орбиты? Никому… кроме меня, конечно.

Челнок медленно покружился, потом замер, словно ожидая разрешения на посадку.

— Джакара, выключи свет, — попросил он и тут же почувствовал, как она напряглась, — а если у тебя есть бинокль или какой-нибудь телескоп, — быстро добавил он, — принеси. Мне хочется поглядеть на тот челнок. Любопытная машина.

Она отошла, и Малакар услышал, как открывается какой-то ящик. Примерно через десять биений сердца комната погрузилась в темноту.

— Вот, — сказала она, подходя.

Он поднёс трубу к глазам, нацелился.

— Что такое? — спросила она. — В чем дело?

Он ответил не сразу, но продолжал подстраивать фокус.

Сзади сверкнула молния.

— Это и в самом деле челнок, — констатировал он. — Часто они появляются в Кейпвилле?

— Часто, в основном торговые.

— Этот слишком мал… Частные?

— Несколько в месяц. Туристы.

Он сложил трубу и вернул её Джакаре.

— Может быть, я слишком подозрителен, но я всегда боюсь, что меня выследят…

— Включу-ка я свет, — сказала она, ушла во тьму и прогнала её.

Закрылся ящик, и долго ещё после этого глядел Малакар на город.

Потом он услышал за спиной тихий всхлип и медленно обернулся.

На постели, на боку, лежала Джакара. Волосы скрывали её лицо. Она начала расстёгивать блузку, и Малакар увидел, что бельё на ней чёрного цвета.

Он долго смотрел на неё, потом подошёл и сел рядом. Отбросил с её лица волосы, и остался сидеть, положив руку ей на спину.

Она плакала.

— Прости меня, — выдавила она, не глядя на Малакара. — Ты хотел комнату и женщину… а я не могу. Я хотела, но… не могу! Не с тобой. Ты не получишь никакого удовольствия. У нас есть прелестная женщина по имени Лоррен, и другая, Кайпа. Они очень популярны. Я попрошу кого-нибудь из них прийти и побыть с тобой.

Она начала подниматься, но он протянул другую руку и прикоснулся к её щеке.

— Кого бы ты ни привела, она как следует выспится. Это единственное, на что я сейчас годен.

Она впервые посмотрела ему в глаза.

— Ты не обманываешь меня?

— Насчёт этого — нет. Я очень хочу спать. Сними покрывало, а утром расскажешь мне, как я храплю.

Она проглотила застрявший в горле комок, кивнула и энергично принялась за дело.

Позже он услышал, как она вышла из ванной и легла в постель. Она забыла закрыть окно. Он любил свежий воздух и не стал напоминать ей об этом упущении. Он лежал, дыша океаном и прислушиваясь к шуму дождя.

— Малакар, — услышал он её шёпот. — Ты не спишь?

— Нет.

— Что будет с моими вещами?

— С какими вещами?

— Ну, одежда, книги… вещи…

— Мы упакуем их утром, отошлём в порт, и пусть они дожидаются нас там. Я помогу тебе.

— Спасибо.

Она поворочалась немного, потом затихла. Гудел штормовой ревун. Малакар вспомнил о пролетевшем мимо челноке. Даже если Отдел и выследил его, он ничего не может с ним сделать.

С другой стороны, ему совсем не хотелось, чтобы имя его как-то ассоциировалось с Дейбой. Если этот челнок и в самом деле принадлежит Отделу, то как им это удалось? Морвин? Он упоминал, что один из его друзей работает в Отделе. Мог ли он прицепить радиомаяк к «Персею»? Но Шинд сказал, что он чист…

Ты превращаешься в параноика, решил Малакар. Забудь об этом.

Но он открыл глаза и уставился в потолок. Джакара пошевелилась. Он перевёл взгляд на стену, различил в темноте ещё более тёмные очертания хлыстов и вздрогнул. А ведь сам он смотрит на всё это со стены. Фальшивая икона в борделе. Это и забавляло его, и в то же самое время ранило. Снова ревун. Ночной воздух становится холоднее. Вспышка, раскат грома, дождь. Снова. Игра медных бабочек на потолке, стенах…

Он задремал и проснулся от прикосновения её руки.

— Малакар…

— Что?

— Я замёрзла. Можно подвинуться поближе?

— Конечно.

Он убрал руку, и она мгновенно очутилась рядом с ним, вцепилась в него так, будто он умел летать, а она — нет. Он обнял её, положил её голову себе на грудь и уснул окончательно.

Утром они позавтракали в ресторанчике неподалёку от заведения. Малакар обратил внимание на группу женщин за дальним столом. Каждая из них время от времени украдкой бросала на него быстрый взгляд.

— Почему они смотрят на меня? — тихо спросил он.

— Они работают там же, где и я, и удивлены, что ты провёл со мной целую ночь.

— Это нечасто случается?

— Нет.

Вернувшись, они раздобыли чемоданы, и Малакар помог ей уложить вещи. Пока они занимались этим, Джакара молчала, как молчала до этого всё утро.

— Ты боишься, — сказал он.

— Да.

— Это пройдёт.

— Я знаю. Я много думала о том, что буду чувствовать в такой день, но и представить себе не могла, что это будет страх.

— Ты оставляешь позади нечто такое, что знаешь, а впереди — неизвестность. Это понятно.

— Я не хочу быть слабой.

— Страх — не признак слабости. — Он похлопал её по плечу. — Кончай укладываться, а я позвоню в порт и договорюсь, чтобы они забрали твои вещи.

Она отступила на шаг, сказала:

— Спасибо, — и склонилась над чемоданом.

Надеюсь, она оставит здесь мою фотографию и эти проклятые хлысты, подумал Малакар.

Договорившись с портовыми властями о чемоданах Джакары, он позвонил в диспетчерскую. Видеоэкран он при этом не включил.

— Не подскажете ли мне, кому принадлежит тот челнок, что приземлился вчера вечером? Отделу?

— Нет, — донёсся ответ. — Он принадлежит частному лицу.

Это ещё ни о чем не говорит, подумал Малакар. Если Отдел просит о секретности, с ним охотно сотрудничают. Однако нужно попробовать…

— Вы можете описать мне этот корабль?

— Конечно. Модель «Т», из Лимана, Боготель. Синьор Энрико Карузо — владелец и капитан.

— Спасибо.

Это всё ещё ничего не доказывает, но известно, что когда Отделу удавалось выследить меня, он никогда не делал из этого тайны. Наверное, я и в самом деле потихоньку схожу с ума. Не стоит проверять этого Карузо. Если он настоящий — всё в порядке, если нет — установление его личности займёт слишком много времени. Вообще-то, меня не должно это волновать. Если только он не убийца. Но даже тогда…

— Я готова, — раздался голос Джакары.

— Отлично. Вот деньги. Посчитай и скажи, хватит ли их. Я дождусь людей из порта, а ты займись животными и снаряжением.

— Здесь больше чем достаточно, — сказала она. — Малакар…

— Что?

— Когда я должна сказать им, что увольняюсь?

— Если хочешь, прямо сейчас, а если не хочешь разговаривать с ними, напиши записку.

Она просияла.

— Я напишу им записку.

В полдень они уже ехали между холмов. Вьючные животные плелись сзади, привязанные к седлу Джакары. Она натянула поводья и обернулась, чтобы посмотреть на город внизу.

Малакар тоже остановил своего курьяба, но смотрел он не на Кейпвилл, а на Джакару. Она ничего не сказала. Как будто Малакара не существовало.

Глаза её сузились, а губы сжались так крепко, что стали почти невидимыми. Волосы она перевязала лентой, и Малакар смотрел, как ветер играет её концами. Она сидела так примерно полминуты. Он буквально ощущал, как катится вниз по склонам волна чистой ненависти и разбивается о город. Потом это кончилось, и курьяб Джакары пошёл вперёд.

Я вижу сон, Джакара, сказал себе Малакар. Тот самый, который мог бы сделать Морвин…

Они ехали весь день, и Малакар увидел другой берег полуострова, где воды были светлее, и где не было города. Он разглядел несколько домиков на далёком берегу, но между ними и холмами возвышалось переплетение зелёного, где лианы бежали от дерева к дереву и где среди листвы порхали чёрные птички. Небо было наполовину затянуто тучами, но солнце расположилось на другой половине, и день всё ещё светился. Тропа была сырой от ночного дождя и, проходя по ней, они поднимали муть в лужицах чистой воды. Малакар заметил, что подковы его курьяба имеют треугольную форму, и подумал, что он, наверное, отчаянный боец. Далеко внизу на волнах появились белые барашки, закачались деревья.

Ветер ещё не добрался до наших высот, подумал Малакар.

Судя по этим облакам, ночью пойдёт дождь. Если ветер разгуляется, брезент оказался бы лучше, чем та плёнка, которую она купила…

Перед наступлением сумерек они остановились и поели. Шинд вылез из своего ящика и присоединился к ним. Джакара улыбнулась. Казалось, дарвенианин понравился ей. Это обрадовало Малакара, который решил, что она, наверное, настолько ненавидит людей, что ей легче завести дружбу с представителем другой расы.

Пока они ели, небо совсем затянуло облаками. Близилась ночь. Налетали резкие порывы ветра.

Джакара подняла палец и сказала:

— Через шесть миль будет место, защищённое с двух сторон. Мы поставим там палатку.

Когда они добрались до этого места, дождь уже шёл.

Лёжа в мокрой одежде, прислушиваясь к движениям курьябов, чувствуя ветер, а иногда и дождь, прижимаясь к ней, глядя на сложенные из серого камня стены и на дождь, он планировал, выбирая миры для смерти. Он составил прекрасный план, всесторонне обдумал его, решил, что он сработает, и отложил для будущего воплощения. Он готов. Послезавтра они будут на Кургане. Рядом с ним Джакара тихо посапывала во сне.

— Спокойной ночи, Шинд.

— Спокойной ночи, капитан.

— Ей снится кошмар?

— Нет. Сон её приятен.

— Тогда я не буду будить её. Спи спокойно.

— И ты.

Он долго лежал, прислушиваясь к ночи, и растворился в ней.

На следующие утро они вышли с полуострова, повернули на северо-запад и двинулись в глубь материка. Местность постепенно понижалась и скоро они добрались до ровного плато, которое и пересекли в полдень. Это привело их к подножию следующей гряды холмов. В них и лежит Курган, сказала Джакара. Они увидят его ещё до темноты.

Она оказалась права. Они взобрались на очередной склон, она показала рукой, он кивнул. Гигантская скальная масса с плоской вершиной лежала в нескольких милях впереди. Подход к ней преграждал глубокий каньон, через который нужно было перебираться. Курьябы спокойно зашагали меж валунов.

К вечеру они пересекли каньон и вышли на удобную тропу, на чинавшуюся на южном склоне Кургана и ведущую на запад и вверх. К этому времени Малакар совершенно освоился со своим курьябом, и доверял ему даже при свете звёзд.

Только утром, бросив первый взгляд на руины, Малакар осознал объём предстоящей работы. Согласно канонам пейанской архитектуры, ни одно здание не стояло слишком близко к другому. Город раскинулся на площади примерно две мили в длину и около четверти в ширину. Сохранились в основном фундаменты, но кое где ещё высились стены. Земля была усеяна обломками, между которыми густо росли трава и кусты, частично скрывая их.

Деревьев не было. Вне очертаний того, что было когда-то городом, стояло небольшое прямоугольное здание с облупившимися от солнца и дождя стенами.

— Это и есть военная база?

— Да. Я была внутри. Крыша местами обвалилась, там полно насекомых и плохо пахнет. Когда люди уходили отсюда, они всё забрали с собой.

Он кивнул.

— Тогда для начала давай немного пройдёмся, и ты покажешь мне, что есть что.

Шинд, похожий среди обломков на маленькую скользящую тень, пошёл с ними. Они ходили несколько часов, и Джакара рассказала ему всё, что знала. После этого Малакар выбрал для более тщательного обследования наиболее высокий остов, надеясь, что в своё время именно он первым привлёк внимание Х. Но наступил полдень, а он: ничего не нашёл.

После завтрака он взобрался на высшую точку развалин (стену) и, сидя там, нарисовал карту местности. Потом, точка за точкой, он разметил её и разделил на квадраты. Потом он потратил несколько часов, чтобы отметить все места, где пересекались линии.

— Будем обыскивать квадрат за квадратом? — спросила Джакара.

— Верно.

— Откуда начнём?

— Выбирай, — сказал он, протягивая ей карту.

Она быстро взглянула на него и увидела, что он не шутит.

— Отсюда — с середины.

Они обследовали два квадрата, влезая в подвалы и подподвалы, переворачивая камни, раздвигая кусты. Они работали, пока перестали что-либо различать в темноте, потом вернулись в лагерь и разожгли костёр.

Позже, когда они смотрели на звёзды, Джакара первой нарушила молчание, сказав:

— Мы хорошо начали.

Он не ответил — продолжал лежать и курить. Она нашла его руку и до боли сжала её.

— Что с ней, Шинд?

— Она хочет успокоить тебя. Она чувствует, что ты несчастен оттого, что не нашёл сегодня того, что искал.

— Конечно, она права… С другой стороны, я и не рассчитывал найти что-нибудь в первый же день.

— Скажи ей об этом сам. Её мозг — странное место. Она несчастна, потому что думает, что несчастен ты.

— Этого только не хватало!

— Капитан…

— Что?

— Я жалею, что рассказал тебе о том сне.

— Я уже догадался.

— Всё ещё не поздно…

— Спи, Шинод.

— Да, сэр.

— Эй, Джекки?

— Что?

Он протянул свободную руку, положил ей на затылок, повернул её голову к себе, поцеловал в лоб и отпустил.

— Ты прекрасный проводник, и мы действительно хорошо начали.

Потом он отвернулся от неё и заснул. Звёзды ясные, не переставала думать она, глядя на бескрайнюю звёздную россыпь, подарите ему исполнение желаний.

С утра они снова принялись за дело и к полудню обработали ещё четыре квадрата. Кое-что они нашли — кухонные принадлежности местного производства и грязный обрывок брезента. Но хотя они заглянули буквально под каждый камешек, больше ничего не попалось.

— Наверное, это его лагерь, — сказала Джакара.

— Или ещё чей-нибудь. Не обнадёживай себя.

— Может быть… Давай покончим с этим квадратом и займёмся следующим.

В этот день они осмотрели восемь квадратов и ничего не нашли.

— Шинд?

— Что, Джакара?

— Он спит?

— Да, но даже если бы он не спал, он не услышал бы нашего разговора без моего разрешения.

— Он огорчён?

— Не очень. Он всегда молчит, когда работает. Он… занят. Ты не сделала ничего, что могло бы огорчить его.

— Ты давно его знаешь?

— Больше двадцати земных лет. Во время войны я был его личным переводчиком.

— И всё ещё сражаешься вместе с ним за ДИНАБ. Из всей команды остался ты один.

— Время от времени я бываю полезен ему.

— Приятно слышать о таком беззаветном служении идее.

— Одно существо не может делить мысли другого так долго, как мы, без того, чтобы не сойти с ума или не полюбить другого. Мои чувства к Малакару — личные. ДИНАБ тут ни при чем. Я служу им только потому, что эти пять букв ещё что-то для него значат.

— Ты любишь его? Ты… женщина?

— Да, в моей расе меня можно отнести к женскому роду. Но это тоже не имеет значения. Человека можно научить дарвенианскому образу мыслей… и чувств, но это займёт многие месяцы и ни к чему не приведёт. Называй это любовью.

— Я не совсем тебя понимаю, Шинд.

Последовал мысленный эквивалент пожатия плечами.

— Ты говорила, что умеешь обращаться с оружием.

— Да, — ответила Джакара.

— Тогда держи его наготове. Если увидишь, что ему угрожает опасность, стреляй, не раздумывая.

— Опасность?

— Меня всегда беспокоила эта экспедиция… У меня предчувствие опасности, хотя я не знаю, как и почему она возникнет.

— Я буду готова к ней.

— Тогда я буду спать спокойнее. Доброй ночи, Джакара.

— Доброй ночи, Шинд.

Она переложила пистолет так, чтобы из него можно было выстрелить мгновенно, и спала, положив на него руку.

На третий день работы Малакар услышал сверху слабый звук и посмотрел на небо. С юга на северо-запад летел челнок. Джакара прервала работу и тоже посмотрела вверх.

Они смотрели, и им казалось, что кораблик растёт.

— Он летит сюда. И может пролететь прямо у нас над головой.

— Да.

— Шинд! Можетшь?..

— Нет. Расстояние слишком велико.

— Если он пройдёт над нами!?..

— Тогда видно будет.

Через несколько минут челнок достиг Кургана. Он летел медленно, в нескольких сотнях футов над землёй и начал уже проходить над развалинами. Когда он оказался на позиции, с которой пилот просто не мог не увидеть их — если, конечно, пилот смотрел вниз — корабль вдруг увеличил скорость и поспешил на северо-запад, одновременно набирая высоту. Скоро он исчез из виду.

— В нём один человек, — сказал Шинд обоим. — Ему любопытно было посмотреть на развалины. Это всё, что я уловил.

— Обычный турист, наверное.

— Почему он сбежал, увидев нас?

— Трудно сказать…

Малакар вернулся. в. лагерь, достал лазерную винтовку и повесил на плечо. Увидев это, Джакара проверила свой пистолет.

Потом они вернулись в квадрат, где работали.

— У меня идея, — сказала Джакара.

— Выкладывай.

— Пейанцы — ведь странтрианской расы, а странтрианские храмы почти всегда располагаются под землёй. Пока нам не попалось ещё ни одного. Если, как ты думаешь, этот твой Х был археологом-любителем…

Малакар энергично кивнул и посмотрел на карту.

— Взберусь-ка я на эту стену ещё разок, — сказал он, оглядываясь через плечо. — Подземные пустоты размером со странтрианскую часовню не могли не обрушиться за все эти годы. Надо поискать дыры в земле.

Он снова влез на стену и принялся тщательно осматривать развалины. Потом он достал карту, пометил что-то на ней, ещё раз сверил с местностью.

Спустившись на землю, он показал Джакаре карту и сказал:

— Я заметил шесть чёрных точек. Наверное, их тут больше, но пока я разглядел только эти шесть. С них и начнём. Выбирай любую.

Она выбрала, и они пошли к ней.

Четвёртый обследованный ими провал оказался странтрианской часовней.

Улёгшись у провала, Малакар направил вниз луч фонарика и увидел, что под ним — пятистенный зал. Внизу, впереди и справа, лежали останки центрального алтаря. Огромная куча обломков загораживала панораму. Чуть подвинувшись вправо, он увидел низкий сводчатый коридор и часть помещения за ним. Оттуда обычно ведёт вверх лестница…

Он прикинул, где находится, выбрался из дыры, натянул перчатки, подошёл к одному из разрушенных строений и принялся разбрасывать обломки камней.

— Здесь — путь вниз, — сказал он. — Мы легко расчистим его. Всё это уже давно расшаталось.

— А если спуститься через дыру?

— Она уже один раз обвалилась… Нам нужен безопасный путь.

Джакара кивнула, надела перчатки и присоединилась к нему.

К вечеру они расчистили вход и примерно две трети лестницы, ведущей вниз.

— Посиди на верхней ступеньке и посвети мне, — приказал Малекар и работал ещё два часа.

— Ты устал, — сказала она.

— Немножко. Осталось всего несколько футов.

Он прошёл мимо неё с камнем в руке.

— Кто-то находится на плато кроме нас, — сказал Шинд.

— Где? — спросил Малакар, бросая камень в кучу других.

— Я не могу сказать с уверенностью. Кажется, к северо-западу. Я чувствую только присутствие. Ничего более специфического.

— Может, это животное? — спросила Джакара.

— Нет, это разум более высокого уровня.

— Постарайся залезть в него.

— Я пробую, но он слишком далеко.

— Следи и дай нам знать, если он приблизится.

Малакар подошёл к женщине.

— Выключи фонарь, — сказал он.

Она выключила. Он снял с плеча винтовку, взял её в руку.

— Давай посидим немного, — сказал он и уселся рядом с Джакарой.

— Он один, — сказал Шинд.

— Тот самый, что пролетел над нами днём? — спросила Джакара.

— Не могу сказать.

— Челнок мог вернуться на малой высоте и сесть в каньоне поблизости, — сказала она.

— Он движется к нам? — спросил Малакар.

— Держится на одном месте.

Они ждали.

Через пятнадцать минут Шинд сказал:

— Всё ещё не движется. Наверное, устраивает лагерь.

— Малакар, что мы будем делать?

— Я раздумываю, стоит ли сходить посмотреть, или всё же постараться расчистить коридор сегодня же ночью.

— Он не знает, где мы. Если это человек с корабля, то мы ушли далеко от того места, где он нас видел. Зачем нарываться на неприятности?

— Мне интересно.

— Шинд предупредит нас о всех его передвижениях. Я спущусь пониже, и с земли никто не увидит света фонаря. Мы залезем внутрь уже через час и, если найдём то, что ты ищешь, то сразу же уедем, а он пусть остаётся здесь, сколько ему заблагорассудится.

— Ты права, конечно… тактически.

Он встал.

— Осторожнее на этих ступеньках. Шинд, если что-нибудь произойдёт, сразу доложи нам. Ты можешь хоть примерно сказать, далеко до него?

— Около двух миль. Если я приближусь к нему на несколько сот футов, то смогу раздобыть больше информации.

— Иди.

Малакар стоял в десяти футах над завалом, Джакара слева от него и выше. Он снова повесил винтовку на спину и возобновил атаку на камни. Через десять минут под самым потолком сводчатого коридора появилась брешь.

— Капитан, я всё ещё иду. Чувствую сильнее. Это мужчина, и он собирается спать.

— Хорошо. Продолжай наблюдение.

Малакар расширил отверстие. Теперь он сбрасывал камни на лестницу рядом с собой. Джакара прислонилась спиной к стене, держа фонарь в левой руке. Правая лежала на рукоятке пистолета.

— Совсем скоро, — пробормотал Малакар, вытащив из завала три больших камня. Щебёнка дождём посыпалась на землю.

Он отогнул. в сторону металлический прут, отступил на шаг и ударил тяжёлым ботинком по верхушке завала. Камни загрохотали по полу внутри, поднялась пыль. Джакара закашлялась, и луч фонаря заметался по стенам.

— Прости, — сказал Малакар. — Я хотел поскорее убрать мелочь. Ещё пара минут, и мы влезем внутрь.

Она кивнула, и луч света кивнул вместе с ней. Малакар вгрызся в кучу.

— Капитан!

— Что?

— Я вступил в контакт с его мозгом, и он ушёл.

— Что ты имеешь в виду?

— Я больше ничего не чувствую, даже самого факта его существования. Он обнаружил моё присутствие и заэкранировал свой мозг. Он — телепат и весьма искусный. Что мне делать?

— Возвращайся. Мы сейчас полезем внутрь. К какой расе принадлежит это существо?

— Полагаю, он твой соплеменник.

— Люди — не телепаты.

— Кое-кто способен на это, ты же знаешь. Этот мозг показался мне человеческим.

Малакар передвинул ещё несколько камней и отогнул ещё один прут.

— Наш гость — телепат, — сказал он Джакаре, — и заблокировал Шинда. Он возвращается… Вот. Кажется, можно пролезть.

— Это необходимо? Он может найти нас здесь.

— «Он» — вероятнее всего человек. Если он вычислил нас здесь, он найдёт нас в любом месте, в лагере, например.

Он наклонился вперёд, пролез по верху завала, под потолком, и спустился в помещение внутри.

— Иди, — сказал он.

Он осветил ей путь, и она поползла. Он протянул ей руку, и скоро они стояли рядом в маленькой комнатке.

— Сюда.

Они вышли в пятиугольный зал. Множество мелких тварей бросилось прочь от света, и кануло в тени. Малакар провёл вокруг лучом — перевёрнутые скамейки, пыльные скамейки, скамейки, которые прогнулись и переломились. Он повернулся к алтарю — зелёному, покрытому множеством трещин камню. Потом он посмотрел на окружающие их ряды гласситовых пластин с изображением пейанских божеств. Их были сотни — некоторые разбились, многие покосились. Несколько упало на пол. Повернувшись, он скользнул по ним лучом.

— Хорошо сохранились. Сколько лет этому месту?

— Никто точно не знает, — ответила ему Джакара. — Этот город был уже в развалинах, девятьсот земных лет назад, когда открыли Дейбу.

— Я здесь, — сказал Шинд, пролезая по расчищенному проходу.

— Хорошо. Что нового скажешь о нашем госте?

— Ничего. Ищите, а я попробую заэкранировать вас от него.

— Превосходно.

Ступая между останков скамеек, Малакар принялся осматривать пол. Через полтора часа он осмотрел весь пол и ничего не нашёл. Он перешёл к алтарю и принялся перебирать валяющиеся вокруг него куски потолка.

— Кажется, я что-то нашла, — услышал он голос Джакары, далеко впереди и слева, где она искала, освещая место своим маленьким фонариком.

Он сразу же подошёл к ней.

— Что такое?

Она указала слабым лучом точку на полу, Малакар тут же осветил её своим ярким.

Перед ними лежала записная книжка — отсыревшая, покрытая пылью.

Нагнувшись, Малакар осторожно прикоснулся к ней. Это была дешёвая записная книжка в пластиковой обложке. Сняв и засунув за пояс перчатки, Малакар открыл её. Страницы были сырыми. Линии размылись или исчезли совсем. Одну за одной он перевернул все страницы.

— Рисунки, — сказал он. — Зарисовки этого места. Ничего, кроме рисунков, — и закрыл книжку.

— Значит, сказала Джакара, — кто-то всё-таки тут был. Зачем выбрасывать книжку, в которой так много рисунков? Может быть, именно тут Х и заболел…

Она отпрянула.

— А сами мы от неё ничем не заразимся?

— После стольких-то лет?

Он провёл лучом вокруг.

— Если он оставил это, он мог…

Он оставил движение луча. Сверкнуло что-то металлическое. Сгнившая ткань цеплялась к нему клочьями, а под ними лежал маленький ящичек.

— В таком удобно что-то носить, — произнёс Малакар.

Он нагнулся и внезапно застыл, разглядев на стенке-ящика полускрытые пылью буквы.

Он осторожно поднял ящик, дунул на него… и странные картины хаоса и смерти ещё раз волной прокатились в его мозгу, потому что буквы были: «ГфХ».

— Вот оно, — прошептал Малакар. — Я знаю, кто он…

— Я чувствую его! — воскликнул Шинд. — Ваша находка взволновала его, и он выдал себя!

Малакар молниеносно обернулся, уронив при этом ящик, погасив фонарь и сдёрнув с плеча винтовку.

— Мир! — раздался голос сверху. — На вас не направлено никакое оружие!

В этот момент Джакара погасила свой фонарь, и Малакар услышал щелчок предохранителя на её пистолете.

В отверстии в потолке, на фоне звёзд, внезапно показался силуэт человека.

— Из тебя получилась хорошая мишень, — сказал Малакар.

— Я показал себя, чтобы убедить вас в своих добрых намерениях. Нам нужно поговорить.

— Кто ты такой?

— Какое это имеет значение? Я знаю то, что вы узнали только что. Гейдель фон Хаймак — вот это имя, но мне нужно было удостовериться.

Пока человек говорил, слабый свет появился на стене справа от них, и Малакар быстро глянул в том направлении. Одна из гласситовых картин светилась слабым зеленоватым светом. На ней был изображён обнажённый человек, держащий в одной руке грозовое облако и лук — в другой. Лицо его частично было скрыто поднятой рукой. У бедра висел колчан с молниями.

— Итак, ты знаешь его имя, — сказал Малакар. — И что же ты собираешься делать?

— Найти человека, которому оно принадлежит.

— Зачем?

— От него исходит угроза для всего живого.

— Знаю. Поэтому он мне и нужен.

— А я знаю тебя, Малакар. Когда-то я восхищался тобой, да и сейчас ты мне нравишься… Однако в этом деле ты ошибаешься. Гейделем нельзя воспользоваться так, как этого хочешь ты. Он ускользнёт из-под твоего контроля, и в опасности окажутся не только ОЛ, но и ДИНАБ.

— Кто ты?

— Энрико Карузо.

— Он лжёт, — сказал Шинд. — Его зовут Фрэнсис Сэндо.

— Ты — Фрэнсис Сэндо, — сказал Малакар вслух, — и я понимаю, почему ты хочешь остановить меня. Ты — один из богатейших людей в Галактике, и когда я ударю по Объединённым Лигам, я наступлю при этом на множество твоих интересов. Так?

— Так, — согласился Сэндо. — Однако не за этим я прилетел сюда. Я всегда действую через посредников, но этот случай исключение. Ты — доктор медицины, и должен понимать, что существует множество состояний, природа которых не является чисто материальной.

— Что же из этого следует?

— Ты долго копался в этих развалинах. Нашёл ли ты признаки того, что кто-то побывал здесь совсем недавно?

— Нет.

— Ладно, я скажу тебе… Не будучи в состоянии увидеть это сам, я скажу тебе кое-что, чего я никак не мог узнать обычным способом… Ты стоишь рядом с местом, где только что сделал своё открытие, у стены. Пусть твоя женщина держит меня на мушке, а сам посвети на эту стену, повыше. Ты увидишь гласситовую картину. Я опишу её: голова и плечи женщины с синей кожей. У неё два лица; смотрят они в разные стороны. То лицо, которое слева — привлекательно, и на этой стороне картины нарисованы цветы — голубые цветы. У девки на правой стороне — длинные зубы и злобное выражение на физиономии. Рядом с ней — орнамент из голубых змей. Прямо над ней — синий круг.

Малакар включил фонарь.

— Ты прав. Откуда ты знаешь всё это?

— Это изображение богини Мари-ам, повелительницы здоровья и болезней. Именно под этой картиной лежал фон Хаймак, борясь со смертью. На него легло благословение и проклятие этого существа.

— Ты запутал меня… Ты что, хочешь сказать, что эта богиня действительно существует?

— В некотором смысле — да. Есть доказательства того, что существует некая система энергетических полей, и вот она-то каким-то странным образом обладает теми качествами, которые приписываются этому странтрианскому божеству… Называй это как хочешь. Теперь эта система переселилась в тело человека, которого ты ищешь. Мне были представлены вполне удовлетворительные доказательства того, что это — правда. Теперь я окончательно убедился в этом, и мне нужно найти этого человека.

— Что ты сделаешь, когда найдёшь его?

— Вылечу, а если это не получится — убью.

— Нет! — сказал Малакар. — Он нужен мне живым.

— Не будь идиотом! — воскликнул Сэндо, когда Малакар внезапно осветил его. Он прикрыл глаза рукой и бросил своё тело назад.

Малакар выстрелил, не в него, а в потолок. Часть его с грохотом обрушилась. К грохоту как будто примешался звук падающего тела.

— Попал! — крикнул Малакар, хватая Джакару за руку и падая вместе с ней на пол.

Он прополз немного и укрылся за небольшой кучей обломков, лазер наготове.

— Он жив! Он в сознании! У него оружие!

Луч лазера расплавил камень рядом с левым плечом Малакара, и он изо всех сил вжался в пол.

— Дай же человеку договорить!

— Нам нечего сказать друг другу.

— Суди об этом после того, как дослушаешь! Я не буду стрелять, если и вы не будете!

— Не стреляй, — сказал он Джакаре. — Послушаем… Ладно, Сэндо, говори!

— Ты знаешь, что мне нужно: фон Хаймак. Я не буду спорить о правомерности того, что ты задумал, потому что ты уже всё для себя решил. Я читаю это в твоём мозге. Однако я хочу предложить тебе сделку… Черт возьми, кончай целиться в меня! Никаких фокусов с моей стороны, обещаю! Ты живёшь на мёртвой, вонючей, радиоактивной Земле, так называемой родине человечества. Хочешь увидеть её снова чистой и зелёной? Вулканы погасли, радиоактивность нейтрализована, чернозём, деревья, рыба в океанах, первоначальная форма материков? Я могу сделать это.

— Сколько это будет стоить?

— Неважно. Договорились? Земля, такая, какой она была до войны, а в обмен ты забываешь о существовании Гейделя фон Хаймака?

— Ты лжёшь!

— Он не лжёт, — сказал Шинд.

— Это будет ещё один обитаемый мир для ДИНАБ, который, по твоему утверждению, ты так безумно любишь.

Всё время, пока Сэндо говорил, Малакар старался контролировать свои мысли — действовать автоматически, как в бою — и не позволить какому-нибудь намерению или желанию выразиться в сознании. Осторожно, беззвучно, он продвинулся вправо, ориентируясь по голосу. Добравшись почти до стены, он увидел смутные очертания головы и левого плеча Сэндо, и мягко нажал на спуск.

Его левая рука онемела до локтя, парализованная силой ответного удара; он увидел, что его выстрел ушёл в сторону, оплавив штукатурку на дальней стене.

Левой рукой он прикрыл глаза от летящих обломков камня, но тут же опустил её, перехватил винтовку, и повёл луч лазера по потолку…

Сэндо наконец замолчал.

Они долго лежали неподвижно, прислушиваясь к своему дыханию, к биению своих сердец.

— Шинд?

— Пусто. Ты убил его.

Малакар поднялся на ноги.

— Пойдём, Джакара. Нам пора идти.

Потом, когда они сворачивали лагерь, она посмотрела на него, сказала:

— Кровь, Малакар, — и дотронулась пальцем до его щеки.

Он отдёрнул голову.

— Знаю. Я порезался, когда эта проклятая картина с зелёным человеком упала на меня.

Он подтянул подпругу.

— Малакар, он и в самом деле мог вылечить Землю?

— Наверное, но это не решило бы проблемы.

— Ты говорил, что тебе нужно больше миров, чтобы достичь статуса Лиги. Земля могла бы стать таким миром.

— Получив его, я не смог бы завоевать болыше ни одного.

— Как он узнал про картину этой богини… Мари-ам?

— Все странтрианские часовни устроены одинаково. Он знал, где мы стоим, и мог сказать, что находится на стене рядом с нами.

— Значит, он всё выдумал?

— Конечно. Смехотворная выдумка. Он преследовал чисто экономические интересы.

— Тогда почему он прилетел сам?

— Не знаю… Я готов. Поехали.

— Ты не будешь заклеивать его?

— Что?

— Порез.

— Потом.

Вскочив в седла, они заторопились сквозь ночь и дождь к Кейпвиллу.