Укради мою жизнь

6

Вик выбрался из норы. Преследователи — полицай с контролёром — сбились со следа, а ищейка, как видно, остался в машине. Не захотел бегать по грязи, обувь пачкать. Хотя понять его можно, свою задачу он выполнил — цель указал, а дальше дело гончих: загнать и повязать. Но не сложилось на этот раз. А на таком расстоянии и эксперт его локализовать не сможет.

Патрульные направились куда-то в южном направлении, значит ему на северо-восток. К ближайшему автобусу, и в город. Нужно срочно сбрасывать добычу, иначе чужой витакс начнёт перетекать в собственное поле, переполнять его, растягивать. Ничего хорошего в таком случае не случится. Это в клети адаптированный витакс реагирует с полем по принципу «ключ в замок» и ассимилируется. А «сырое переваривание» чревато самыми неприятными сюрпризами. Бывало, в результате этого процесса становились инвалидами, никакие подпитки потом не помогали. А бывало — лишались жизни.

Вик бережно нёс свое тело по скользкой глинистой тропинке. Только что кульбиты крутил, прыгал по лужам, что твой орангутанг, но сейчас чувствовал — время гимнастических упражнений прошло. Ресурс организма выработан, и выносливость — даже его феноменальная выносливость — на пределе. Только-только добраться бы до места.

Он вышел к разбитой дороге. В предместье машины редкость, но ему повезло. Не успел подумать, в какой стороне искать автостанцию, как из-за поворота вырулил древний мотоцикл «Иж» с коляской. Абориген предместий в дождевике с островерхим капюшоном уверенно правил своим нещадно тарахтевшим аппаратом в нужном Вику направлении. На поднятую руку отреагировал, остановил раритет, но, разглядев, что Вик весь в грязи и мокрый насквозь, сажать пассажира в люльку не торопился.

Однако сотенная решила вопрос, и скоро тягун убедился, что мотоцикл в условиях предместья, да ещё в такую погоду, самый выгодный вид транспорта. Там где автомобиль — если это только не вездеход — непременно застрял бы в жидкой грязи, абориген на своём древнем байке, выписывая замысловатые петли, уверенно преодолевал раскисшую хлябь.

Вик трясся в люльке, крепко ухватившись за стойку, стиснув зубы, чтобы не растерять их на ухабистой дороге, и прикидывал, где бы ему сбросить витакс. Обычно он сдавал добычу в неприметном кафе «Шесток», где хозяином был Валерка Безменов. Вик знал его со времён бесшабашной юности, когда и прилипло прозвище Шестопёр к драчливому и отчаянному парню. Удар его набитого кулака был действительно сравним с ударом страшной шипастой дубинки.

С тех пор много воды утекло. Шестопёр остепенился, обзавёлся собственным кафе, а в тайнике задних помещений установил клеть и бойко скупал ворованный витакс. Вик договорился с Валеркой и на этот раз, но теперь первоначальный план летел к чёрту. «Шесток» далеко, на другом конце города, почти у Центра. Добраться туда тягун просто не успевал. Зато рукой подать до известного адреса: неказистого домишки, по внешнему виду которого в жизни не скажешь, что здесь могут взять витакс.

Абориген, услышав адрес, кивнул, и скоро они подъехали в нужное место. Кособокое строение с ветхой верандой, чердаком под протекающей крышей и ставенками с облупившейся краской посреди захламлённого, заросшего двора. Справа, в глубине — сарай, чуть дальше запущенный огород. Никому и в голову не придёт, что здесь нашли прибежище высокие технологии. Тем не менее, это было так.

В подполе стояла новейшей конструкции ви-клеть и банковские канистры длительного хранения по пятьсот лет витакса каждая. А в неказистом с виду, но крепком и добротном изнутри домике, и в сараюшке-развалюшке (что тоже было сплошной видимостью) — боевики с автоматами. Потому что была это территория Грома, командира отряда Неукротимых. И база была его — обустроенная и защищённая.

С тех пор как люди начали интенсивно обмениваться и торговать витаксом, мир будто спятил. Он и раньше не был идеален, этот мир. Где вы видели истинную демократию и по-настоящему равные возможности для всех? Но теперь изменилось отношение к самому понятию «жизнь».

Каждый, кто имел деньги, активно скупал витакс. Ни ценные бумаги, ни недвижимость не шли в сравнение с купленным долголетием. Вновь образовавшиеся ви-банки открывали номерные счета, на которых скапливался витакс на многие тысячи лет жизни. Таких держателей называли бессмертными, и это было недалеко от истины.

Другие увидели в продаже собственных годочков чудесную возможность поправить финансовое положение. Ну действительно, если находятся охотники продать почку, — одну из двух, — или долю печени (не говоря уже о донорах крови), то почему бы не обменять на деньги несколько лет собственной жизни? Особенно если ты молод, здоров, и старость с её немощью и болезнями кажется полной абстракцией — уделом других, чужих, несчастливых людей, не имеющих к тебе никакого отношения.

Доходило до абсурда: появились чудаки, предпочитавшие существовать за счёт регулярной сдачи витакса. По принципу: проживу коротко, но весело. Таких называли коровами, и Вик не понимал их логики. Хотя, спросите любого, крепко подсевшего на иглу наркомана — загадывает ли он себе долгие лета?

Здравомыслящие граждане — разумное большинство — сохраняли традиционные денежные сбережения и открывали, наравне с этим, скромные счета в ви-банках. Они называли себя формалами: тщательно следили за здоровьем, регулярно сканировали поле и видели в накоплении витакса возможность продлить жизнь и обеспечить старость.

Криминал занимал в новом мире собственную нишу, и тут было всё понятно. Однако нашлись и другие: те, кто делал из сложившегося положения вещей трамплин во власть. Иногда, почитывая газеты, Вик не мог сдержать смешка: политики перекачивали витакс со счёта на счёт десятками и сотнями тысяч единиц. Какому тягуну такое по силам?!

Партия Ограничителей существовала вполне легально. Программа их декларировала абсолютный контроль распределения витакса государством (или специальными народными комиссиями). Ограничители ратовали за создание социальных фондов по типу пенсионных — для помощи больным и престарелым, ограничение коммерческого оборота витакса и многое другое. Были у этих идей сторонники, были и противники, но внутри партии выделилось крайне левое крыло — Неукротимые.

Эти ребята стремились решать вопросы силовыми методами: формировали бригады боевиков, совершали налёты на ви-хранилища, не брезговали грабежами и вымогательством, но трясли исключительно держателей крупных ви-счетов. В том числе, активно скупали витакс у тягунов. Платили даже более щедро, чем теневые перекупщики, но и контакты с Неукротимыми несли в себе риск куда больший, чем отношения с обычными барыгами. Госбезопасность нещадно выслеживала членов группировки и с ними не церемонилась.

Вик относился к экстремистам спокойно. Некоторые их методы не признавал и осуждал, другие считал благородными. Лично знал несколько тяжелобольных людей, получающих поддержку из копилки Грома. Он и раньше сливал здесь добычу, хотя лишний раз в гости к боевикам старался не попадать. Однако сейчас другого выхода не было. Гром оказался ближайшим владельцем клети, в какое-либо другое место вор уже просто не успевал.

Тягун вылез из мотоциклетной коляски, водитель тут же дал по газам и скрылся в пелене дождя. В ближних домиках если не знали, то догадывались, какие опасные соседи расположились под боком, и любопытства не проявляли: ни одна занавеска не колыхнулась на окнах. Вик приблизился: на совершенно деревенского вида калитке красовался современный домофон. Нажал кнопку и произнёс условленную фразу.

Вышел мрачного вида жилистый мужик, лишь слегка прикрывающий полой плаща обрез замечательного калибра. Глянул хмуро и мотнул головой, мол, следуй за мной. Мужика так и звали — Мрачный, они были знакомы и поэтому никаких дополнительных паролей не потребовалось. Вообще же, Неукротимые неукоснительно соблюдали конспирацию.

Внутри избушка имела вполне жилой вид. Просторная комната: у стены письменный стол с компьютером и ворохом каких-то бумаг, над столом полка с книгами. Гром слыл человеком не только грамотным, но и образованным. В другом углу комнаты высились двухъярусные нары на четыре лежанки, стоял стол для еды, рядом буфет с посудой и шкаф. Везде чистота и почти армейский порядок. У стола сидел сумрачный человек, прихлёбывая что-то из алюминиевой кружки.

Мрачный прошёл и сел с ним рядом. Вик не сомневался, что на чердаке вполне может находиться пулемётный расчёт, а в неказистом сарайчике — вооружённая до зубов боевая тройка. Да и те, что сидели за столом были людьми непростыми. Опасными они были людьми, и это чувствовалось.

Гром сидел у письменного стола с раскрытой книгой. Какие уж там материи изучал командир революционной бригады: может, социологию, а может физику поля и его составляющих (с него станется!), но выглядел он как вожак банды моторизованных хулиганов. Двухметрового роста детина в кожаной куртке-косухе, с гривой спутанных волос, перетянутых ремешком, шикарными бакенбардами и грубоватым, но по-своему красивым лицом. На звук шагов Гром развернулся вместе со стулом, закинул ногу за ногу и закурил сигару.

— Ну, заходи. — Предводитель одного из самых опасных отрядов Неукротимых смотрел выжидательно. — Давно не виделись. С чем явился?..

— Витакс возьмёшь? — сдавленно просипел вор. Держать добычу стало невыносимо: ещё немного, и начнутся процессы ассимиляции — витакс стоял уже в глотке.

Гром оценил ситуацию мгновенно:

— Мрачный, открывай подпол, наш гость на сносях! Зови Опера! Пусть разрешит беднягу от бремени…

Тут же невесть откуда появился парнишка в пиджачке, по виду недоучившийся студент. Мрачный юркнул за нары, открыл врезанный в пол люк, и они всей гурьбой — Опер, Мрачный, Вик — скатились по лестнице в подвал.

— Плата по обычным расценкам! — успел крикнуть вдогонку предводитель.

Операция прошла быстро и без потерь. Клеть у подпольщиков была отлаженная и самой последней модели. Вик освободился от витакса и наконец-то вздохнул свободно. Оказалось тридцать единиц, Мрачный тут же расплатился.

Наверху Гром налил Вику пива в высокий стакан.

— Хороший куш, — глянул он вприщур на бледного тягуна. — Ты ловкий вор, Вик. Обычно твои собратья сбрасывают до двадцати единиц — тринадцать, семнадцать, и это считается богато. А ты тридцатку как с куста! Издалека тащишь?

Вик коротко поведал о своих приключениях. Не видел смысла скрывать, да и хотелось после пережитого напряжения похвастать хоть перед кем-нибудь удачной операцией.

— Вот я и говорю, — покивал Гром. — Ловкий ты парень, и умелый. Предлагаю потаскать витакс мне. Не барыгам этим вонючим сдавать, хапугам ненасытным, а мне. Пойдёт твой хабар хотя бы на благое дело.

— Это ты что ж, на службу меня нанимаешь, что ли? — усмехнулся Вик. — Может, жалование начнёшь платить? Или по дружбе…

— У меня не служба! — оскалился Гром. — Сюда люди сами приходят, по велению сердца. Справедливости искать. Уж извини за высокие слова… И дружбу я с ворами не вожу, ничего общего у нас с вами нет и быть не может. Просто изменить пока ситуацию не могу — некогда с вами, блатными, возиться. Есть задачи посерьёзнее.

— Понятно. Слыхал, недавно чьи-то хлопцы прихватили одного из функционеров фракции Умеренных. — Вик невинно посмотрел в глаза главаря. — Тот вроде взятки витаксом брал. Высосали до донышка, а тело на автобусную остановку выложили. С припиской: мол, вор, и воровал у своих. Это куда как серьёзно…

— Правильно сделали, — спокойно парировал Гром. — И чужого больше не возьмёт, и краденное вернул.

— Так я ж тоже вор, — развёл руками Вик. — Сограждане мне минутки жизни своей не в дар преподносят, не продают даже — сам беру.

— Потому и не будет между нами никогда дружбы, тягун, — заключил экстремист. — Придёт время, и с вами разберёмся. Но пока хоть какая-то польза…

— Лучше останемся при своих, — примирительно выставил ладонь Вик. — Вы сами по себе, я сам по себе.

— Смотри, не ошибись в выборе. Чтоб поздно не было, — значительно выговорил предводитель Неукротимых с внешность байкера. — Но моя клеть для тебя открыта. Обращайся.

Через десять минут замызганный пикап покинул промокший насквозь дворик. Гром посылал Опера в Центр по каким-то своим надобностям, и тот любезно согласился подбросить Вика. А ещё спустя недолгое время вор покинул машину недалеко от Сосновой улицы. Пять минут хода, и показалась знакомая пятиэтажка, где он вот уже полгода снимал квартиру. Подъезд с раздолбанной дверью: никаких домофонов, никакого металла — небрежно, полосами крашеная фанера.

Вик взялся за дверную ручку.

— Привет, тягун, — вдруг послышалось сзади.

Он обернулся рывком, готовый ко всему. В двух шагах стоял тот самый парень с вокзала: которого он видел у ларьков, который пытался преградить ему путь бегства. И чьё присутствие неудобно кололо под ложечкой, наполняло нутро острым чувством опасности — ищейка! ищейка рядом! Стоял с насупленным и злым выражением лица.

Ещё там, на перроне в чертах преследователя мелькнуло что-то до боли знакомое, зацепило сознание, но было не до того: на тягуна открыли охоту, лица и спины мелькали как в калейдоскопе, а парень был среди загонщиков. Но теперь…

— Бас?! — ошарашено выпалил Вик.

Лицо парня, хмурое и неприветливое, начало неудержимо меняться: удивление сменялось узнаванием, потом проступила радость, и вновь удивление. Хлопнули ресницы за круглыми очками — вместо злобной ищейки на вора смотрел счастливый добрый пёс. Только что хвостом не вилял.

— Вик?.. — протянул он.

— Вот так встреча, дружище… — озадаченно заключил вор.