Укради мою жизнь

33

Боевики надели рагрузки спецназовцев, вооружились автоматами и окончательно стали теми, кем и были — головорезами из лихой банды. С оружием умели обращаться все, это чувствовалось. Вика заставили надеть бронежилет и сферу. Так надёжнее — от шальной пули никакое тягачество не спасёт.

Пока экипировались, Мрачный пытливо глянул на Вика и спросил:

— Это ты их всех положил, что ли?

— Я. Я ж тягун, ты не забыл? — Вик попытался обойти скользкий вопрос. Но Мрачный не повёлся.

— Что тягун — знаю. И что таскал ты по двадцать-тридцать единиц, тоже знаю. От такого съёма нормальный человек даже не чхнёт, а тут трупы навалом. Или это машинка у тебя такая хитрая? — указал он на прибор в руках Вика.

— И машинка тоже, — согласился вор. — Но не только. Не забивай себе голову лишним, Мрачный. Ты ж понял уже, что всё это была западня. За Громом охотятся. Гоном руководит полковник Залеский. Знакомая фамилия?

— Знакомая? — усмехнулся Мрачный. — Очень даже знакомая! Только бывший полковник, Вик, бывший. Погнали этого героя из «ге-бе» за дискредитацию. Уже почти год, как наш бравый безопасник на вольных хлебах. Сколотил банду из бывших сотрудников и промышляет сбором витакса. Покойнички в комнате — это ведь его люди. До недавнего времени и с Громом контактировал, пытался сделки проворачивать, да уж больно тёмные. Гром с ним знаться отказался, а теперь, значит, Залеский решил воевать? Под себя Неукротимых подмять вздумал? Ладно, будет ему война…

— Информация точная? — не поверил Вик. — Он же меня во внутреннюю тюрьму безопасности возил…

— Это он может. И в тюрьму, и настоящий спецназ подключить. Связи у бывшего полковника будь здоров. А может, играет и нашим, и вашим. С него станется…

— В любом случае, он был здесь, но среди мёртвых я его не вижу. И название Змеиного острова прозвучало. — Вик глянул на бычка, тот понурился. — У тебя связь с островом есть? Предупредить Грома можешь?

— Уже сделано, — усмехнулся Мрачный. И когда только успел? Пока он искал второй выход, что ли? А Мрачный смешки отбросил: — Гром приказал любым способом выбираться на Змеиный. Там у нас такие катакомбы — что «ге-бе», что Залеский с бандой век искать будут. Лучше объясни, каким боком ты во всей этой истории оказался?

— Это другой вопрос. Как-нибудь расскажу, только сейчас времени нет. Но если б не я, были бы вы уже во внутренней тюрьме управления госбезопасности. Да и сейчас ещё все мы можем туда угодить, если будем сидеть и ждать, когда бойцы Залеского подтянутся.

— Что-то не то с тобой, тягун, — покачал головой боевик. — Не знал бы тебя раньше, грохнул бы от греха. Но Гром сказал привести тебя к нему. Так тому и быть. Только помни, я за тобой присматриваю.

Знал бы ты, подумал Вик, за кем приглядывать решился, бежал бы, наверное, без оглядки. Но вслух сказал:

— Можете ещё конденсатор прихватить, — и указал на рюкзак.

— И прихватим, — согласился Мрачный. — Столб, — он кивнул на молодого, — парень здоровый. Ему не в тягость.

Осмотр двора явной опасности не выявил. Всё те же голые кусты, мокнущие под дождём, понурые гаражи с проржавевшими воротами и огромная лужа в забытой детской песочнице. Грибок покосился, и выглядело всё это донельзя уныло.

— Нужно выбираться, — сказал Никола. — Столб оставил машину за домом, но с другой стороны. Если по двору, то обходить придётся…

— Можно поверху, — предложил Столб. — На чердак, и до последнего подъезда. Так быстрее будет и скрытно.

— Вперёд, — решился Мрачный.

Дверь на чердак оказалась заперта, но Никола вновь подтвердил свою высокую квалификацию домушника. Пыльное пространство под крышей они проскочили быстро, но вот люк в последний подъезд преподнёс неприятный сюрприз. Он был не просто заперт — это для Николы семечки, — он был заварен наглухо.

— На крышу, — ткнул Столб в сторону прикрытого пожарного выхода. — Там по «пожарке» спустимся!

Выскочили на крышу — плоскую и добротную, как всегда строили на Фуфайке. Подошли к поребрику, где начинались дуги пожарной лестницы…

И тут началось.

Во двор с воем ворвался чёрный фургон. Проскочил вдоль дома и с визгом затормозил как раз под «пожаркой», на которую нацелились беглецы. Дверцы распахнулись, из салона посыпались бойцы в броне и сферах, с автоматами наизготовку. Сходу ринулись в подъезд, через считанные минутки будут здесь, на крыше…

Следом за первым фургоном въехал второй. Спецназовцы окружали дом, перекрывали выходы со двора, отрезали все пути к отступлению. Никола зло сплюнул:

— Дождались!..

И будто ответом его плевку в низком сером небе раздался вой и рокот вертолётного винта. Лёгкая обтекаемая машина вынырнула из-за крыш ближних домов неожиданно, будто находилась там с самого начала. Зависла над крышей. На одиночном пилоне грозно щерился пулемёт Гатлинга. Следом откатилась дверца, из кабины высунулся снайпер с винтовкой, пошарил стволом по сбившимся в кучу людям.

И тут ожил мегафон: «Бросить оружие! Стать шеренгой, руки вверх! Не двигаться, не шевелиться! В противном случае открываю огонь на поражение! У вас нет шансов!..»

Из пожарного выхода на крышу уже выскакивали спецназовцы, окружали по дуге, разбегаясь так, чтобы при стрельбе не задеть своих, брали беглецов в клещи.

— Бросайте оружие! — сдавленно просипел Вик товарищам, хотя за воем вертолётного винта его вряд ли мог слышать кто-то из посторонних. — Выполняйте их требования…

— А может, повоюем?! — ощерился Мрачный. — Помирать, так с музыкой…

— Рано помирать, камрад, — всё так же придушенно ответил Вик. — Ты тех, в комнате, помнишь?

— Ну, смотри, тягун, если что, я тебя голыми руками удавлю. — И скомандовал Николе и Столбу: — Бросили пукалки! Делаем, что говорят!

Вертолёт ещё немного поболтался в воздухе, а потом мягко сел на крышу, не останавливая винта. Из чрева вертушки выскочил человек в штатском костюме, неторопливой походкой направился к беззащитной четвёрке.

Боевики, выполнив команду, смотрели на приближающегося человека. То, что произойдёт дальше, каждый представлял себе по-своему, но никто не ждал ничего хорошего.

— Из вас кто-нибудь вертолётом управлять умеет? — тихо пробубнил Вик. Из-за воя ротора и нервного напряжения вначале его никто не услышал. Или не понял. И лишь через несколько томительных секунд Столб промямлил:

— Я трактор водить учился. Только научиться не успел, выгнали…

— Ну, тогда слушай мою команду, — сквозь зубы процедил Вик. — Как вскину руки — падайте сзади меня. Всем понятно — сзади меня!

И нажал кнопку на приборе. Ту, что расположилась под изображением волны.

— Советую прекратить сопротивление, господа… — начал «костюм», не доходя с десяток метров. Шёл он расслабленной походкой, чувствовал себя хозяином положения. — Вы окружены, мы можем уничтожить вас одним ударом. Но остались некоторые вопросы и ещё есть возможность договориться…

Этот вальяжный господин стал номером первым. Организм уже почувствовал свободу от поводка: солнечное сплетение, ладони, позвоночник — всё пело, вздрагивало в радостном предвкушении, зудело от нетерпения. Наверное, я стал своеобразным наркоманом, мельком подумал Вик, не могу уже без этого. Но лишние мысли пришлось отбросить.

Направленным узким хватом он снял витакс с приблизившегося противника. Снял ровно столько, чтоб тот не грохнулся сразу, оставался ещё какое-то время на ногах. Он и остался: Вик видел бледность, залившую лицо, выступивший пот. Заготовленная фраза застряла у господина в глотке, но он продолжал двигаться, словно манекен, заводная кукла, у которой ещё не кончился завод. И спецназовцы пока не видели опасности. Лишь бы не начали палить раньше времени!

Вик переключил всё внимание на кабину вертолёта. Пилот, которого нужно сохранить живым во что бы то ни стало, и снайпер. Этого наоборот — валить сразу и надёжно. Тягун сосредоточился: мир для него сейчас превратился в одни сплошные потоки витакса. Затухающий ручеёк парламентёра, стена огненно-багровых всполохов над напряжёнными спецназовцами. И в кабине — один поток жёсткий и горячий, как луч лазерного прицела, а второй — аморфный, плывущий.

Сомнений не осталось — как и в случае с оператором, поток которого представился натянутой нитью, Вик ухватился за «лазерный» луч. Рванул, и витакс вылился весь и сразу, как будто только и ждал этого момента. Запекло под ложечкой, отчётливо рыкнула турбина, Вик расслабил кисть, затряс ею — не дай бог зацепить лётчика!

Но турбина уже набирала обороты. Как голодный хищник, она требовала пищи. Как чудовищный молох жаждала эфемерной, трепещущей субстанции витакс, от которой зависят человеческие жизни. И Вик раскинул руки!

Послушно попадали сзади сообщники. Только там, за спиной остался узкий, закрытый для забора участок поля. Всё остальное пространство превратилось в жадную распахнутую пасть, готовую всасывать в себя жизненные соки людей. Но пилот! — ни на миг не забывал Вик о пилоте, без которого всё теряло смысл!

Взмах правой рукой — и все те бойцы, что были справа, угодили в петлю экстренного забора! Взмах левой — охват группы, расположившейся слева. Вик работал сейчас на два раздельных сектора! Никогда ещё не приходилось ему делать чего-то подобного, и никто не мог гарантировать успех… Да какие гарантии! — тут самого бы не разорвало пополам! Такие игры с полем не проделывал никто и никогда…

Но думать было некогда. Сомневаться было некогда. Бояться было некогда.

Вик сжал кулаки, рванул руки на себя, ещё и помог тягу глубоким — аж всхлипнул! — вдохом. Он был похож на вдохновенного дирижера, управляющего невидимым оркестром, но играл тот оркестр симфонию смерти и разрушения.

Турбина взревела. Под ложечкой встал не мягкий комок — повис раскалённый булыжник! В области крестца пекло неимоверно, но слева и справа начали падать фигуры в броне. Ничком и навзничь. На бок, неловко подогнув ноги. Запрокинув голову, свернувшись калачиком.

С глухим стуком выпускали мёртвые руки оружие на мокрый бетон крыши.

И когда где-то глубоко внутри — он и сам не смог бы сказать точно, где — судорожно вздрогнуло, ухнуло, застонало почти жалобно — выключил прибор. Потому что знал — за этим пределом идёт уже полный разнос. Он станет дырой в пространстве, куда птицами полетят то ли людские жизни, то ли души…