Укради мою жизнь

1

Сегодня его назначили в бригаду, обслуживающую вокзал. Могли бы послать в супермаркет или на рынок, в Семигорске много людных мест. Но начальство распорядилось — в линейную бригаду. Значит, так тому и быть, будем работать с электричками. Поезда дальнего следования имеют собственные группы сопровождения, отвечающие за безопасность пассажиров. А вот пригородные электрички полностью на совести линейной службы. И территория вокзала тоже.

Себастьян вышел из дому ровно в семь. На службе он должен появиться не позднее восьми, но до этого времени нужно успеть заглянуть в ви-пункт. Жетоны на витакс позвякивали в кармане. Для многих такой перезвон — радостная, будоражащая кровь мелодия, обещание многих лет жизни. Но только не для Баса. Какая жизнь у человека, страдающего пороком сердца? Автобус на остановке не догнать — задохнёшься; на третий этаж без остановки не подняться — одышка, и ноги слабеют; чуть поволновался — то же самое. Поэтому без подпитки животворной субстанцией Басу никак. То, что для других — здоровье и долголетие, для него — возможность двигаться, думать, чувствовать…

И исполнять свой долг.

Бас, пыхтя, шагал по Беговой. Так его называли ещё со школьных времён. Счастливая пора беззаботной юности минула семь лет назад, но где бы он не появился, теперь уже эксперт Себастьян Лагерь, все почему-то быстро начинали называть его Басом. Да и ладно, пусть зовут, ему так даже больше нравится. Жаль только, что нет радости в перезвоне жетонов.

Улочка выводила прямо к вокзалу. Справа, за лесопарком, возвышался массив Центрального района. Высотные здания, выстроенные по оригинальным проектам, казались легкими, праздничными, будто талантливый мастер составил их из гигантских разноцветных кубиков фантастического конструктора.

Слева тянулись унылые типовые пятиэтажки старой застройки: приземистые бетонные коробки, похожие друг на друга как неказистые близнецы. Этот спальный район для рабочих городских фабрик издавна называли Фуфайкой. Кто-то метко подметил сходство: укроет от непогоды, и жить можно — человек ко всему привыкает, — но всё мрачно, серо, в дырах и заплатках. В приличное место в таком виде вряд ли пустят.

За Фуфайкой простиралось предместье: хлипкие домики в запутанных лабиринтах узких улочек, с покосившимися палисадниками и облупившимися ставнями. Казалось, по Беговой пролегла граница двух миров.

Да так оно, по сути, и было. С одной стороны удобные комфортабельные жилища обеспеченных людей с внушительными вкладами в валютных банках и номерными счетами в ви-хранилищах. Мир серьёзных денег и больших возможностей. С другой — убогое жильё и прозябание, промзона, покосившиеся лачуги предместья: пьяный бред воскресенья, тоска понедельника и беспросветная работа — как ярмо — изо дня в день, до следующего выходного.

Но сейчас несправедливость мира мало волновала Баса. На Беговой находился ближайший ви-пункт, застеклённый павильон в ярких пятнах рекламы: «Проведите купленный у нас месяц жизни на Канарах!». Бас всегда притормаживал возле глянцевых постеров с растрёпанными ветром пальмами на фоне изумрудно-синего моря. Вот уже и видел их тысячу раз, а всё равно не мог оторвать глаз — так манила далёкая, сказочная, нездешняя жизнь. Несбыточная мечта.

Днём здесь служил всегда один и тот же оператор, улыбчивый мужичок средних лет. Имени его Бас не знал, да этого и не требовалось — мужичок встречал его всегда приветливо. Оператор давно приметил, что парень в круглых очках с толстыми линзами, курчавой шевелюрой и щекастым лицом добродушного пса всегда расплачивается казёнными жетонами службы ви-контроля. С таким человеком стоило быть приветливым.

— О, господин Лагерь! — неизменно улыбался служащий. — Вам как обычно, три единички?

— Да… — так же неизменно смущался в ответ Бас. — Жалование, знаете ли, не прибавляют…

— Но и не уменьшают! — пытался подбодрить оператор, принимая три латунных кружочка. Каждый по одной единице витакса, каждый — по двадцать четыре часа жизни.

Здоровому человеку — три лишних дня пребывания на этой грешной земле. А Себастьяну — дожить бы до завтрашнего утра. До следующего своего прихода сюда же, к этому улыбчивому мужичку.

Бас прошёл во внутреннее помещение, где располагалась ви-клеть. Внутри конструкции из блестящих металлических прутьев в руку толщиной, действительно похожей на огромную птичью клетку, помещалось кресло, до отвращения напоминавшее зубоврачебное: с высокой спинкой и мощными подлокотниками. Только вместо подголовника здесь имелась полусфера, накрывающая голову, а на подлокотниках — широкие захваты. В верхней части клети и под креслом виднелись блины конденсаторов по полтора метра диаметром.

Оператор пропустил Баса к креслу, закрыл дверцу клети и отошёл к пульту. Произнёс обычную формулу:

— Расслабьтесь, господин Лагерь, думайте о чём-нибудь хорошем.

Бас привычно прикрыл глаза, постарался расслабить мышцы и начал дышать глубоко и ровно.

Раздалось тихое гудение. Потом щелчок. По телу прокатилась тугая горячая волна, а под ложечкой образовался нежный тёплый шар, легкий и пушистый. Он представлялся Басу солнечным зайчиком, неведомо как попавшим под сердце. Забрался случайно, ещё миг — и чудесное существо выпрыгнет наружу, да вот понравилось, видно, и решил не уходить.

К сожалению, приятные ощущения подпитки скоротечны. Уже через секунду шарик начал рассасываться, таять, разноситься с током крови по всем уголкам организма. Зато в теле появилась сила и бодрость. И желание действовать.

— Готово! — радостно возвестил оператор.

Да, готово, можно топать на вокзал. Без подпитки выполнять служебные обязанности — нервные, полные напряжённого ожидания, часто с беготнёй и неприятными неожиданностями — было бы Басу весьма затруднительно. Потому что работу эксперта по несанкционированным переводам витакса ни один человек не посчитает спокойной и безопасной. Впрочем, экспертами их называли редко, в основном тогда, когда этого требовал официоз. А между собой и за глаза — ищейками. Да они и сами себя так звали, чего уж там…

Без четверти восемь Бас прибыл на место. В линейном отделе полиции собралась оперативная бригада: три пары, в каждой полицейский и ви-контролёр. Полицейских эксперт знал по именам, эти ребята несут службу на линейном объекте постоянно. Контролёры же все были людьми новыми. Почему-то отдел ви-контроля предпочитал тасовать кадры, присылая на объекты каждый раз других сотрудников.

Такая тактика раздражала Себастьяна: казалось бы, постоянным составом работать легче — люди притираются, им легче взаимодействовать. В то же время, все знали о конкуренции между полицией и ви-контролем: и те, и другие норовили приписать заслуги по задержанию тягунов себе. Межведомственные дрязги мало волновали эксперта, его дело учуять тягуна и сказать «фас». Вот только полицейским Бас доверял больше: крепкие и жёсткие ребята с сержантскими нашивками казались ему более надёжными партнёрами, чем пижонистые, глядевшие на всех свысока контролёры.

Начальник линейного отдела привычно проводил инструктаж.

— Работаем обычную схему, господа. Первая пара контролирует вокзальные помещения. Кассы, кафе, камеры хранения, ну сами знаете, не первый раз… Вторая — за вами перрон. Третья — территория перед вокзалом, стоянка такси и автобусная станция. Все на связи с экспертом. В случае появления объекта вышлю усиление. С богом, господа…

Группа двинулись на выход. Бас пожимал руки знакомым, кивал новым людям. Контролёры на ходу настраивали сканеры, похожие на короткие толстые жезлы. Сейчас все разойдутся по маршрутам, начнут контролировать свои зоны ответственности. Эксперту же предстояла своя, особая часть работы — свободный поиск. Почувствовать, уловить в вокзальной сутолоке тягуна, опознать его в конкретном человеке и указать ближней паре.

Другого занятия, кроме как быть ищейкой, Себастьян себе не мыслил. После того как исследования биополя привели к обнаружению витакса — уникальной составляющей, напрямую связанной со здоровьем и долголетием человека, ви-технологии начали развиваться стремительно. Даже деньги, извечное мерило человеческого преуспеяния, проигрывали порой этому новому допуску в мир избранных.

Достаточно быстро учёные разработали установку, позволяющую забирать из поля, — или вливать в него — определённое количество животворящей энергии. На глазах появлялись и множились ви-пункты, где любой мог обменять кусочек своей жизни на звонкую монету, или наоборот, купить несколько дополнительных дней, месяцев, а если есть деньги, то и лет пребывания под солнцем.

Однако быстро обнаружилось одно «но»: если сброс витакса удавалось проводить без ограничений, то обратный процесс имел предел, регулируемый некими, не изученными пока законами природы. Закачать в поле энергии сразу на тысячу лет оказалось невозможным, но ничто не мешало удлинить жизнь регулярными подпитками в небольших дозах. Поэтому как грибы после дождя стали появляться ви-банки: гигантские хранилища витакса. Так рождался мир бессмертных: обладателей огромных запасов чужой жизни.

Вот только если можно купить, то можно и украсть.

Криминальный мир быстро сориентировался в изменившейся обстановке. Вокруг витакса крутились и мелкие перекупщики, и мошенники всех мастей, и нечистые на руку операторы ви-пунктов, сливающие новую валюту по подложным документам прямо в портативные конденсаторы. Вплоть до крупных теневых дельцов, владельцев собственных незарегистрированных ви-клетей и огромных резервуаров ворованного витакса. И всеми этими беспокойными ребятами занимался отдел ви-контроля совместно с полицией, но Бас охотился за другими.

Слив и забор витакса требует сложной и дорогостоящей аппаратуры, но существовала особая воровская каста. Как появились эти уникальные воры, сегодня сказать трудно. Где-нибудь в полицейских архивах наверняка лежат документы, запечатлевшие хронику зарождения и развития феномена тягунов, но Бас к архивам доступа не имел. Да и вопрос — обладают тягуны своими необычайными способностями от природы, или появились они как раз в результате игр человечества с собственным биополем? — его не слишком занимал. Для эксперта было важно другое.

Некто имеет возможность залезть в поле человека, словно в чужой карман. Без спросу, без разрешения и согласия. И аппаратура этому затейнику не нужна: как и карманник, он действует руками. Или чем-то ещё, что заменяет ему в столь деликатной сфере ловкие пальчики. Влезает и тянет, сколько сможет — несколько единиц, или десятков единиц, — а потом «заглатывает», вбрасывает в своё поле. И уходит незаметно, исчезает…

Вот таких воров и выслеживал Себастьян. Выслеживал и сдавал контролёрам. Потому что карманников ловили во все времена и били нещадно.

Бас прошёл через зал ожидания, мимо касс, вышел на перрон и смешался с толпой ожидающих электричку пассажиров. Вдохнул полной грудью прохладный воздух с запахом креозота и сгоревшей солярки. В Семигорске наступала осень. Небо с утра затянуло тучами — сырыми, серыми, переполненными влагой. Вот-вот собирались они, эти тучи, разразиться затяжным и скучным дождём, холодным и безнадёжным.

Бас прикрыл глаза и увидел словно наяву: пальмы с растрёпанными ветром причёсками над лазурным морем. «Проведите купленный у нас месяц жизни на Канарах!» Ах, как всё это было шикарно и недостижимо!..

В это время толпа двинулась к платформе, уплотняясь и закручиваясь водоворотами из человеческих тел. Баса толкнули с правого бока, задели каким-то баулом слева, пихнули в спину. Видение развеивалось, как принятый в клети витакс, оставляя чувство потери и сожаления. А потом кто-то гаркнул над ухом: «Ну, что стоишь столбом!» — и картинка заветного парадиза упорхнула испуганной птицей.

Разноголосый гомон толпы сливался в сплошной монотонный гул, но вскоре все эти привычные звуки перрона накрыл резкий и протяжный гудок электровоза. Себастьян, влекомый потоком людских тел, подался к платформе. Из-за поворота выползала змея электрички — серое, членистое, длинное тело. Гудок прорезал стылый воздух ещё раз, и будто услышав команду, полил дождь: сразу и сильно, словно в небе включили на полную мощность фантастический душ.