Ученица Волхва

Глава 4. Трагическая история Матрены и былицы о Макоши и ее волхве

Утро началось с тишины, нарушаемой лишь пением первых птиц. Еремей разбудил Арину ещё до рассвета. Она, сонная, но послушная, накинула на себя шерстяной платок и вышла во двор. Воздух был свежим, с лёгким запахом трав и земли. Еремей стоял у ворот, держа в руках небольшой мешок с травами и глиняный кувшин с водой.

— Сегодня я научу тебя встречать зарю, — сказал он, его голос звучал спокойно, но с ноткой торжественности. — Это один из самых важных ритуалов. Рассвет — это время, когда мир обновляется, и мы должны быть частью этого обновления.

Арина кивнула, стараясь скрыть своё волнение. Она знала, что это только начало её пути, и каждый шаг будет важным.

Ритуал встречи зари

Они вышли за деревню, на холм, откуда было видно всё вокруг. Еремей разложил на земле кусок белой ткани и поставил на него кувшин с водой. Рядом он положил пучки сушёных трав: полынь, зверобой и чабрец. Арина стояла рядом, наблюдая за каждым его движением.

— Встань лицом к востоку, — сказал Еремей. — Закрой глаза и слушай. Рассвет — это не только свет. Это голос земли, который пробуждается.

Арина сделала, как он сказал. Она почувствовала, как холодный утренний воздух касается её лица, а где-то вдалеке запел первый петух. Еремей начал читать заклинание на древнем языке, который Арина не понимала, но чувствовала, как слова наполняют воздух энергией.

— Теперь открой глаза, — сказал он, — и протяни руки к солнцу.

Арина открыла глаза и увидела, как первые лучи солнца касаются горизонта. Она протянула руки, и Еремей окропил её водой из кувшина.

— Эта вода — символ очищения, — объяснил он. — Теперь ты готова встретить новый день.

Затем он поджёг травы, и дым, густой и ароматный, поднялся в небо. Арина вдыхала его, чувствуя, как он наполняет её лёгкие и очищает мысли.

— Теперь поклонись солнцу, — сказал Еремей. — И поблагодари его за свет.

Арина поклонилась, и в этот момент она почувствовала, как что-то внутри неё изменилось. Она стала частью этого ритуала, частью мира, который Еремей открывал перед ней.

День в деревне

После ритуала они вернулись в деревню. Солнце уже поднялось выше, и люди начали выходить из своих домов. Еремей вёл Арину по узким улочкам, представляя её соседям.

Чернобор совсем не был похож на виденные раньше Ариной деревни. Дома здесь были сложены из могучих темных от времени толстых бревен, а сами они были высокими и величественными как княжеские хоромы.

— Доброго дня тебе, матушка Вера, — поприветствовал Еремей пожилую женщину со строгим взглядом вышедшую посмотреть на новую жительницу Чернобора

— С просьбой я к тебе Марья Витославишна, это Арина. Ей надо научится плести и распутывать узлы и затяжки. Никого лучше тебя у нас нет. Поучишь ее? — женщина кивнула головой и улыбнулась, ответив, — я буду Милицу присылать за Ариной. После полудня каждый день будем заниматься.

Возле строящегося дома Еремей позвал одного из мастеров:

— Стоян, мне нужна самая лучшая твоя прялка. Для лунного дела[IT1]!

— Нешто, — непонятно спросил Еремея Стоян, — Да, кивнул с гордостью и любовью взглянув на Арину учитель.

— В лучшем виде сделаю, волхв.

Так шли они по деревне и каждому Еремей представлял девушку. Черноборяне смотрели на Арину с любопытством, но без страха. Они знали Еремея и уважали его. Многие из них были старой языческой веры и понимали, что обучение волхва — это важное дело.

— Добро пожаловать, — говорили они, кивая Арине. — Еремей хороший учитель. Ты в надёжных руках.

Одна из женщин, соседка наставника Матрёна, даже протянула Арине корзину с яблоками.

— Возьми, детка, — сказала она. — Тебе нужно силы набирать.

Арина улыбнулась женщине и потянулась к корзине, но что-то заставило ее смутиться. Ей начали видеться странные серые нити, оплетающие голову и сердце Матрены. Я яблоках женщины тоже таилась какая-то тень. Вежливо раскланиваясь с соседями учителя и улыбаясь она шла рядом со старым волхвом, но улыбка ее была какой-то неживой.

Вернувшись домой, Еремей усадил ее в сенях рядом с кадкой воды, умыл ей лицо и спросил:

— Девочка, что случилось? Ты словно еж свернулась клубком. Рассказывай, — и девушка с волнением рассказала о том, что увидела.

— Нити… Все верно. Тебе улыбнулась Макошь и нити ее особая сила. Ты можешь видеть настроение людей, их подспудные мысли постепенно облекающиеся в судьбу. У Матрены тяжелая судьба. Я расскажу ее тебе

История Матрены

Матрена родилась в Вологде, в семье зажиточного купца. Её детство прошло в достатке и уюте, среди высоких деревянных домов и шумных ярмарок. Её мать была набожной женщиной и с ранних лет приучила дочь к христианской вере. Матрена любила ходить в церковь, где запах ладана и тихие молитвы давали ей чувство защищённости и покоя.

Когда ей было шестнадцать, весной, в Вологду приехал молодой охотник из далёкого Чернобора. Его звали Иван, и он привёз шкурки пушного зверя — соболя, куницы, лисицы. Матрена впервые увидела его на рынке, где он стоял за своим прилавком, высокий и крепкий, с руками, покрытыми шрамами от охотничьих ножей. Его глаза были ярко-голубыми, как весеннее небо, а улыбка — искренней и открытой.

Они познакомились. Иван рассказывал ей о лесах, которые простирались на сотни вёрст вокруг Чернобора, о реках, полных рыбы, и о звёздах, которые в тех краях казались ближе к земле. Матрена слушала, заворожённая, и в её сердце загорелось что-то новое, чего она раньше не знала.

Через год Иван сделал ей предложение. Матрена, несмотря на слёзы матери, согласилась. Она верила, что её вера и любовь помогут ей преодолеть любые трудности.

Чернобор оказался совсем не похож на Вологду. Это была небольшая деревня, окружённая густыми лесами, где люди жили по древним обычаям. Здесь не было церкви, только священные камни и деревья, где местные жители оставляли подношения своим богам. Матрена чувствовала себя чужой. Её пугали ночные костры, вокруг которых водили хороводы, и странные обряды, которые проводили старейшины.

Иван, хоть и был добр к ней, не понимал её страхов. Для него всё это было частью жизни, такой же естественной, как дыхание. Он пытался успокоить её, говоря, что боги леса и рек не причинят ей вреда, но Матрена не могла принять этого. Она продолжала молиться в тишине своей избы, читая псалмы и крестя все вокруг перед сном.

Годы шли. Матрена родила двоих детей, но её связь с Чернобором так и не стала прочной. Она любила Ивана, но каждый раз, когда он уходил на охоту, её сердце сжималось от страха. Она боялась не только за него, но и за себя, за детей, которые росли в этом странном, чуждом ей мире.

Однажды зимой Иван не вернулся из леса. Его нашли через несколько дней, замёрзшего и израненного. Ей сказали, что бабр забрал ее мужа. Матрена не могла поверить, что его больше нет. Она сидела у его тела, читая молитвы, но даже они не приносили ей утешения.

После его смерти Матрена осталась одна с детьми. Она пыталась продолжать жить, но Чернобор стал для неё ещё более чужим. Она видела, как её дети начинают перенимать местные обычаи, как они участвуют в обрядах и праздниках, и это пугало её ещё больше. Она пыталась научить их молитвам, но они слушали её с недоумением.

Прошли годы. Дети выросли и уехали, оставив Матрену одну. Она продолжала жить в Черноборе, но её вера стала её единственной опорой. Она не приняла древнего уклада, не участвовала в обрядах, но и не осуждала тех, кто их проводил. Она просто жила, как умела, в своём маленьком мире, где были только она, её молитвы и воспоминания о Вологде.

Иногда, по вечерам, она выходила на крыльцо и смотрела на лес, который когда-то так любил Иван. Она думала о том, что, может быть, где-то там, среди деревьев, есть место, где их души смогут встретиться. Но даже в этих мыслях она оставалась верной своей вере, надеясь, что однажды её душа найдёт покой в мире, где нет ни лесов, ни богов, ни страха.

Все эти годы душа Матрены наливалась страхом, отчаянием и болью. Помощь соседей с их старой верой она не принимала, но ехать было некуда. В ее-то тридцать пять лет. Себя она считала старухой.

Вечерний урок

Вечером, когда солнце уже садилось, Еремей и Арина сидели у костра за домом. Еремей рассказывал ей о богах и духах, о том, как они влияют на жизнь людей.

Былина: "Дар Макоши"

В те времена, когда земля Русская стонала под копытами татарских коней, а дым пожарищ застилал небо, жила в селе затерянном девушка по имени Любава. Была она сиротой, росла у тётки, да только сердце её всегда тянулось к чему-то большему, чем печь да прялка. Часто уходила она в лес, где тишина да покой царили, и молилась там богам древним, чтобы защитили они землю родную от лиха.

Однажды, когда солнце к закату клонилось, вышла Любава к реке, чтобы воды набрать. И видит: стоит на берегу женщина, высокая да статная, в платье из льна, расшитом узорами, а в руках у неё веретено золотое. Глаза у женщины зелёные, как весенняя трава, а волосы — пшеничного цвета, заплетены в косу, украшенную лентами да бусинами.

— Кто ты, матушка? — спросила Любава, поклонившись.

— Я — Макошь, — ответила женщина, и голос её был, как шёпот ветра в листве. — Вижу я, что сердце твоё чисто, а душа сильна. Хочешь ли ты помочь людям своим в час беды?

— Хочу, — ответила Любава без колебаний. — Только как я, простая девушка, могу помочь, когда кругом война да смерть?

Макошь улыбнулась и протянула ей веретено.

— Возьми это, Любава. Я дарую тебе дар видеть нити судеб людских и изменять их. Но помни: каждое изменение имеет свою цену. Используй дар с мудростью.

Любава взяла веретено, и в тот же миг почувствовала, как мир вокруг неё изменился. Она увидела, что от каждого человека тянется тонкая нить, сплетённая с другими, и каждая нить — это чья-то судьба.

На следующий день встретила Любава на дороге старого воина. Был он изранен, едва держался на ногах. Нить его судьбы была тонкой, почти оборванной.

— Помоги, девушка, — прошептал он. — Я должен добраться до своих, предупредить их о набеге.

Любава посмотрела на его нить и увидела, что она вот-вот порвётся. Она взяла веретено и аккуратно сплела новую нить, крепкую и прочную. Воин встал, словно силы вернулись к нему, и пошёл дальше, благодаря её.

Через день встретила Любава молодую женщину с ребёнком на руках. Нить её судьбы была запутанной, словно в ней не было ни начала, ни конца.

— Мой муж погиб, — сказала женщина, — а я не знаю, как жить дальше.

Любава посмотрела на её нить и увидела, что она завязана в узел. Она взяла веретено и осторожно распутала узел, сделав нить ровной и светлой. Женщина улыбнулась, и в глазах её появилась надежда.

— Спасибо, — сказала она. — Теперь я знаю, что делать.

На третий день встретила Любава старика, который сидел у дороги и плакал. Нить его судьбы была тёмной, словно покрытой пеплом.

— Я потерял всё, — сказал он. — Дом, семью, надежду.

Любава посмотрела на его нить и увидела, что она почти сгорела. Она взяла веретено и сплела новую нить, яркую и сияющую. Старик встал, и слёзы на глазах его высохли.

— Спасибо, доченька, — сказал он. — Теперь я знаю, что жизнь ещё не кончена.

Когда Любава вернулась домой, она почувствовала, как силы покидают её. Она поняла, что каждое изменение судьбы отнимает часть её собственной жизни. Но она не жалела. Она знала, что сделала правильный выбор.

В ту ночь к ней во сне пришла Макошь.

— Ты использовала дар с мудростью, Любава, — сказала она. — Но помни: сила твоя не бесконечна. Используй её только тогда, когда это действительно необходимо.

Любава проснулась с лёгким сердцем. Она знала, что её путь только начинается, и что впереди её ждут новые испытания. Но она была готова. Ведь теперь она знала, что даже в самые тёмные времена можно найти свет, если верить в себя и в помощь богов.

Так и жила Любава, помогая людям и меняя их судьбы, пока сама не стала легендой. А веретено Макоши передавалось из поколения в поколение, как символ надежды и силы.

— Ты должна помнить, — говорил он, — что мир полон сил, которые мы не всегда видим. Но мы можем чувствовать их и взаимодействовать с ними.

— Та женщина, Марья Витославишна. Научит тебя плести и расплетать, а я научу делать это с нитями судьбы, как в этой былице. Тогда может быть сможет и Матрене помочь. Это не единственная былина о Любаве. Есть и вторая. Она заставляет сердце стенать, но услышать ее ты, Арина, именно ты обязана.

Былина: "Полог Любавы"

В те дни лихие, когда земля Русская стонала под копытами монгольских коней, а небо плакало пеплом сожжённых сел, жила в глухом лесу деревня Белояр. Стояла она меж вековых дубов, будто спрятанная самой Матерью-Землёй. Но не укрыться ей было от беды: донеслась весть, что орда Батыя идёт на север, оставляя за собой реки крови да горы костей.

Солнце в тот день взошло багровым, как рана. Старейшина Горислав, седой, будто зимний снег, ударил в набат. Сбежались люди на площадь, лица их были бледны, словно холсты небесные. Дети жались к матерям, а старики шептали молитвы древним богам.

— Видели гонцы! — крикнул Горислав. — Орда в трёх днях пути! Коней — тьма, луков — лес!

Вопль отчаянья пронзил воздух. Женщина с ребёнком упала на колени:

— Куда бежать? Леса кругом — волки да духи!

Мужики сжимали топоры, но руки их дрожали. Все знали: против монгольской тучи их сила — что роса против пожара. Только Любава, девушка с глазами цвета грозовой тучи, стояла молча. На поясе у неё висело веретено Макоши — дар богини, что светилось в темноте, как звезда, пойманная в ловушку.

Ночью, когда деревня металась в кошмарах, Любава ушла на капище за околицу. Луна, будто окровавленный щит, висела над болотами. Девушка вонзила веретено в землю, и из него поползли нити — серебряные, алые, чёрные. То были нити судеб всех жителей Белояра.

— Макошь, матушка! — взмолилась Любава. — Дай силы сплести покров, что скроет нас от взора ворога!

Ветер завыл, и в тенях деревьев мелькнул лик богини:

— Цену знаешь?

— Знаю, — кивнула Любава.

Нити взметнулись вверх, заплясав в смертельном вальсе. Любава ткала, будто паук, плетущий паутину между мирами. С каждым взмахом руки седели её волосы, с каждым узлом — морщины покрывали лицо. К утру на небе повис полог — прозрачный, как слеза, но крепкий, как клятва. Деревня исчезла, растворившись меж миров.

На третий день пришла орда. Земля дрожала, будто в лихорадке. Монголы в рогатых шлемах скакали по опушке, разрывая тишину ржанием коней. Любава, ставшая тенью прежней себя, стояла у границы полога.

— Где село?! — ревел вожак, тыча кривой саблей в пустоту. — Здесь дымом пахло!

Его конь вдруг замер, закатил глаза. Воины крестились (хоть и не ведали Христа), видя, как из тумана выползают тени: духи леса, призванные нитями Любавы. Один монгол вскрикнул, когда невидимые когти вспороли ему горло. Кони понесли, сбрасывая седоков на камни.

— Демоны! — завыл вожак. — Прочь отсюда!

Но Любава уже не видела их бегства. Она лежала на холодной земле, её пальцы сжимали потухшее веретено. Полог трещал, вбирая последние капли её жизни.

Утром люди нашли её у священного дуба. Тело Любавы было легким, как осенний лист, а лицо — спокойным, будто уснувшим. На ветвях над ней сияла паутина из светящихся нитей — щит, что не могла разорвать никакая сила.

— Она отдала душу за нас, — прошептал Горислав. — Теперь мы — её нити.

С тех пор Белояр зовут Невидимым Градом. Говорят, в полнолуние там пляшут тени, охраняя покой той, что стала частью ветра, тьмы и печали. А монголы шепчут у костров: «Не ходите в те леса — там живет Смерть, что прядет паутину из человеческих душ».

Так и стоит деревня, скрытая жертвой. И только веретено Макоши, зарытое в кургане, напоминает: защита сильна, покуда жива память.

Арина слушала, стараясь запомнить каждое слово. Она знала, что это только начало, но уже чувствовала, как её мир расширяется, становясь больше и глубже.

— Завтра я научу тебя новому ритуалу, — сказал Еремей, когда огонь начал угасать. — Но сейчас иди спать. Ты заслужила отдых.

Арина кивнула и пошла в дом. Она чувствовала себя уставшей, но счастливой. Она знала, что её жизнь изменилась навсегда, и это было только начало.