Ученица Волхва

Глава 2. Арина узнает правду и просится в ученицы

В избе Еремея было тепло и уютно. Печь потрескивала, излучая мягкий жар, а на столе стоял глиняный чайник, из которого поднимался пар с ароматом мяты и чабреца. Старик сидел за столом, держа в руках деревянную кружку, а напротив него, на лавке, устроился домовой. Невысокий, коренастый, с лицом, покрытым морщинами, как кора старого дуба, он с удовольствием потягивал чай, причмокивая и кивая.

— Ну, рассказывай, хозяин, — прорычал домовой, его глаза вспыхнули тусклым светом, как угли в печи. — Давно не вспоминали, как всё начиналось. А ведь это было… давно.

Еремей усмехнулся. Его лицо, изборождённое морщинами, казалось, хранило память веков. Он отхлебнул чая и задумался, глядя на огонь в печи.

— Давно, — согласился он. — Очень давно. Год был 1102-й с тех пор как родился Йешуа. Христианство уже крепко укоренилось в Новгороде, и те, кто не хотел принимать новую веру, бежали в леса. Я был среди них. Тогда я ещё не был Еремеем. У меня было другое имя, но его я оставил в прошлом.

Домовой кивнул, словно знал, о чём речь. Он был старше самого Еремея, и его память простиралась ещё дальше, в те времена, когда люди только начали строить дома и приручать огонь.

— Мы шли долго, — продолжил Еремей. — Леса были густыми, реки — широкими. И вот, на высоком берегу Кокшеньги, мы нашли это место. Земля здесь была плодородной, лес богатым, а река — полной рыбы. Мы решили остаться. Построили первые дома, поставили идолов, возвели камень-алтарь. Так появился Чернобор.

Домовой хмыкнул, допивая чай.

— Помню, как ты тогда говорил с духами леса и реки. Они не сразу приняли вас. Но ты сумел договориться. Велес был на твоей стороне.

Еремей кивнул. Велес, бог мудрости и магии, всегда покровительствовал ему. Именно благодаря его дару Еремей стал бессмертным. Но это был не подарок, а испытание. Видеть, как уходят друзья, как меняется мир, как забываются старые боги… Это было тяжело.

— Христиане не оставляли нас в покое, — продолжил Еремей. — Они приходили с крестами и мечами, называли нас еретиками, требовали принять их веру. Но Чернобор был крепким орешком. Духи леса и реки защищали нас. А те, кто всё же прорывался, находили здесь не гостеприимство, а смерть.

Домовой засмеялся, его смех звучал, как скрип старого дерева.

— Помню, как однажды целый отряд воинов забрёл сюда. Они думали, что легко справятся с горсткой язычников. Но лес их запутал, река унесла, а те, кто дошёл до деревни, встретили не людей, а духов. Никто из них не вернулся.

Еремей вздохнул. Он помнил тот день. Кровь, крики, огонь… Но это было необходимо. Чернобор должен был выжить. Он стал убежищем для тех, кто хотел сохранить веру предков.

— С тех пор прошло много лет, — сказал Еремей, глядя на огонь. — Мир изменился. Христианство стало сильнее, а язычников осталось мало. Но Чернобор всё ещё стоит. И пока я жив, он будет стоять.

Домовой кивнул, его глаза сверкнули теплее.

— Ты сильный, хозяин. Но даже тебе нужна помощь. Я всегда буду рядом. И духи тоже.

Еремей улыбнулся. Он знал, что домовой прав. Чернобор был не просто деревней. Это была крепость, последний оплот древней веры. И пока он стоит, память о богах и предках не умрёт.

Он налил домовому ещё чаю и поднял свою кружку.

— За Чернобор, — сказал он.

— За Чернобор, — ответил домовой, и их кружки звонко стукнулись.

За окном ветер шумел в ветвях чёрного бора, а река Кокшеньга текла, унося с собой истории, которые никогда не будут рассказаны. Но в избе Еремея было тепло и спокойно. И пока горел огонь в печи, Чернобор был в безопасности.

Ночь была тихой, только ветер шелестел листьями за окном, да огонь в печи потрескивал, отбрасывая длинные тени на стены избы. Еремей сидел за столом, допивая чай, когда почувствовал чужое присутствие. Он не обернулся, но его рука непроизвольно сжала посох, стоящий рядом.

— Выходи, — сказал он спокойно. — Я знаю, что ты здесь.

Из тени за печью вышла Арина. Её лицо было бледным, глаза широко раскрыты, словно она увидела что-то, что не могла до конца понять. Она стояла, сжимая в руках край своего платья, и её дыхание было неровным.

— Ты всё слышала, — сказал Еремей, не задавая вопроса.

Арина кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Её взгляд скользнул по стенам, украшенным резными узорами, по камню-алтарю в углу, по сушёным травам, висящим под потолком. Всё это казалось ей теперь другим — не просто старыми вещами, а частью чего-то большего, чего-то древнего и могущественного.

— Я… я не хотела подслушивать, — наконец прошептала она. — Но я услышала, как ты говорил о Черноборе, о богах, о… — она запнулась, — о том, что ты бессмертен.

Еремей вздохнул. Он знал, что этот день рано или поздно настанет. Кто-то узнает его тайну. Но он не ожидал, что это будет девушка, которую он спас из лап Кикиморы.

— Садись, — сказал он, указывая на лавку. — Чай ещё горячий.

Арина медленно подошла к столу и села. Её руки дрожали, когда она взяла кружку, которую Еремей наполнил ароматным чаем. Она сделала глоток, и тепло напитка немного успокоило её.

— Зачем ты пришла? — спросил Еремей, глядя на неё своими проницательными глазами.

Арина опустила взгляд. Она долго молчала, словно собираясь с мыслями, а потом сказала:

— Я хочу стать твоей ученицей. Научи меня тому, что ты знаешь.

Еремей нахмурился. Он не ожидал такого.

— Нет, — сказал он твёрдо. — Это не путь для тебя. Ты не понимаешь, что просишь.

Арина не сдалась. Она подняла глаза и посмотрела на него с решимостью, которая удивила старика.

— Я понимаю. Я видела, как ты говоришь с духами, как ты защищаешь эту деревню. Я хочу научиться этому. Я хочу быть полезной.

— Нет, — повторил Еремей, ещё строже. — Это не твоя судьба. Ты должна вернуться к своей жизни.

Арина сжала губы. Её глаза наполнились слезами, но она не позволила им упасть.

— У меня нет жизни, к которой можно вернуться, — сказала она тихо. — Меня хотели насильно сделать монашкой. Мой дядя, опекун, хотел отобрать моё наследство — всё, что осталось от отца. Если я вернусь, они заточат меня в монастырь, и я никогда не увижу свободы.

Еремей смотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на жалость. Он знал, что такое потерять всё. Он знал, что такое быть загнанным в угол.

— Ты не понимаешь, что значит быть волхвом, — сказал он мягче. — Это не просто знание. Это ответственность. Это одиночество.

— Я готова, — ответила Арина. — У меня больше нет ничего. Но если я научусь тому, что знаешь ты, я смогу защищать себя и других. Я смогу быть сильной.

Еремей долго смотрел на неё, словно взвешивая её слова. Потом он вздохнул и произнёс:

— Нет. В третий раз я отказываю. Но если ты действительно готова, если ты понимаешь, что это путь, полный опасностей и жертв, то… я соглашусь.

Арина замерла, не веря своим ушам. Потом её лицо озарилось улыбкой, и она кивнула.

— Я готова. Я сделаю всё, что нужно.

Еремей кивнул. Он знал, что это решение изменит её жизнь. И, возможно, его тоже. Но в её глазах он увидел ту же искру, что когда-то горела в нём самом. И он понял, что, возможно, это не просто случайность. Может быть, это воля богов.

— Хорошо, — сказал он. — Завтра начнём. Но помни: путь волхва — это не только сила. Это ещё и мудрость. И ты должна быть готова к тому, что не всё будет легко.

Арина кивнула, её глаза засияли решимостью.

— Я готова.

За окном ветер зашумел сильнее, словно лес одобрил их решение. Еремей налил ещё чаю, и они сидели в тишине, пока огонь в печи медленно угасал. Новая глава в истории Чернобора начиналась.

Еремей проснулся на заре, когда первые лучи солнца только начали пробиваться сквозь густой туман, окутавший Чернобор. Воздух был свеж и наполнен запахом сырой земли и хвои. Он вышел из избы, взяв с собой плетёную корзину и небольшой серп с рунами, вырезанными на рукояти. Сегодня был особый день — день инициации Арины.

Он двинулся в лес, где тени деревьев ещё лежали плотным ковром, а роса блестела на траве, как крошечные алмазы. Еремей знал каждую тропинку, каждое дерево, каждый камень. Лес был его союзником, но сегодня он искал нечто особенное — травы и грибы, которые росли только в определённых местах, где земля была насыщена древней магией.

Первым он нашёл **зверобой**, растущий на опушке, где когда-то горел священный костёр. Его жёлтые цветы светились в утреннем свете, словно впитали в себя солнечную энергию. Еремей аккуратно срезал несколько стеблей, шепча благодарность духам леса.

Далее он отправился к **черному камню**, покрытому мхом. Вокруг него росли **белые грибы** с серебристыми прожилками — **грибы вещего сна**. Их шляпки были холодными на ощупь, словно они впитали в себя лунный свет. Еремей собрал три гриба, каждый из которых был размером с его ладонь.

Последним он нашёл **папоротник**, растущий у подножия старого дуба. Его листья были тёмно-зелёными, почти чёрными, а на стеблях виднелись капли росы, которые, по преданию, обладали силой очищения. Еремей срезал несколько веточек, завернул их в ткань и положил в корзину.

Когда корзина наполнилась, он вернулся в избу. Арина уже ждала его, сидя на лавке. Её глаза сверкали любопытством и тревогой. Она молча наблюдала, как Еремей разложил травы и грибы на столе, а затем начал готовить зелье.

Он взял медный котёл, повесил его над огнём в печи и налил туда воды из священного источника, который бил у подножия холма. Потом добавил зверобой, шепча заклинание на древнем языке, который звучал, как шёпот ветра в листве. Вода закипела, и он бросил туда грибы, которые растворились, превратив воду в серебристую жидкость.

— Это зелье откроет тебе глаза, — сказал Еремей, не отрывая взгляда от котла. — Ты увидишь мир таким, какой он есть на самом деле. Но будь осторожна. Не всё, что ты увидишь, будет приятным.

Арина кивнула, её руки сжались в кулаки. Она знала, что это её шанс, и была готова пройти через всё.

Еремей добавил папоротник, и жидкость в котле зашипела, выпуская клубы пара, который пахнул землёй, лесом и чем-то древним, что нельзя было описать. Он снял котёл с огня и налил зелье в деревянную чашу, украшенную резными узорами.

— Пей, — сказал он, протягивая чашу Арине. — Но помни: после этого пути назад не будет.

Арина взяла чашу, её руки дрожали, но она не колебалась. Она сделала глоток. Зелье было горьким, с привкусом металла и земли. Она выпила всё до дна.

Сначала ничего не произошло. Потом она почувствовала, как тепло разливается по её телу, а мир вокруг начинает меняться. Тени стали глубже, цвета — ярче. Она увидела духи, которые прятались в углах избы, услышала шёпот деревьев за окном. Её глаза светились серебристым светом, и она поняла, что видит мир таким, каким его видит Еремей.

— Что… что это? — прошептала она, ошеломлённая.

— Это дар, — ответил Еремей. — Но и проклятие тоже. Теперь ты видишь то, что скрыто от других. И ты должна научиться жить с этим.

Арина кивнула, её глаза сверкнули решимостью. Она знала, что это только начало. Путь волхва был долгим и трудным, но она была готова пройти его.

Еремей улыбнулся, видя в её глазах ту же искру, что когда-то горела в нём самом. Он знал, что Чернобор обрёл нового защитника. И, возможно, это было началом новой эры для деревни, которая стояла на границе между мирами.