Ученица Волхва

Лирическое отступление. Мавка

Любава была дочерью мельника. Их с отцом дом стоял на берегу быстрой речки впадавшей в лесное озеро. Она влюбилась в странствующего гудошника и скомороха, который пообещал вернуться за ней, но не пришел. Любава почувствовала под сердцем дитя и, испугавшись гнева отца, бросилась в болото. Теперь её душа, не принятая ни землёй, ни водой, стала мавкой — вечной пленницей топи.

Зов Любавы

Болото дышит моим именем. Ивняк шепчет его корнями, вода струится сквозь пальцы, как время, которого у меня нет. Я — Любава. Тень, что помнит тепло рук, запах ржаного хлеба и мелодию, которую он напевал… Той, что меня убил.

Он. Юноша пришёл вчера. Шёл по краю топи, даже не зная, как близко ступает к моей боли. Его шаги — тяжёлые, уверенные — взбудоражили ил. Я наблюдала, как он наклоняется к воде, чтобы напиться, и видела в его глазах отражение барсука. Оборотень. Не человек, но и не зверь. Как я.

Я видела в нем него. Моего сладкого певца. Моего темнокудрого ангела. Моего демона укравшего мою жизнь. Как же его звали? Не помню. Я уже ничего не помню. Только тот ужасающий день. Бегство. Топь. Смерть…

«Подойди», — прошептала я ветру, и он понёс мой голос к нему — сладкий, как забвение. — «Ты устал. Вода здесь чистая…»

Он замер, рука застыла у пояса с ножом. Барсук в нём почуял опасность, но человек услышал жалость.

— Кто там? — крикнул он. Голос грубый, но в нём дрожала струна, знакомая мне. Так пел он, когда врал о любви.

Я выплыла из тени, обернувшись девушкой в платье из ряски. Волосы — водоросли, глаза — две лужицы с чёрной водой. Красота обманчива, как поверхность топи.

— Я заблудилась, — солгала я, и мои губы стали алыми, как клюква. — Помоги найти дорогу…

Он шагнул ближе. Сердце его билось громко — я слышала сквозь землю. Ещё немного, и корни схватят его лодыжки. Ещё миг — и он станет тем, кто согреет мою вечную ночь.

Но Тихон остановился. Его ноздри дрогнули — барсук учуял гниль под моей кожей.

— Уходи, — прохрипел он, отступая. — «Твоя печаль не моя вина.»

Болото застонало во мне. Я завыла, сбрасывая личину — кости скрипели, волосы стали змеями.

— Ты вернёшься! — закричала я, но он уже бежал, превратившись в зверя.

Теперь я жду. Болото не отпустит его. Оно никогда не отпускает.

А музыка в моих ушах всё звучит… Его песнь. Его музыка. Моего сладкоголосого ангела. Моего темновласого демона.