Убийство Принца Оборотня

ГЛАВА 31

Затем он отступил, грудь вздымалась, глаза на мгновение расширились, как будто он только сейчас осознал, что натворил. Он отстранился от меня, сделав шаг назад, и спрятался подальше.

— В нашей комнате есть целебная мазь. Нанеси ее.

Я выпрямилась, тело болело от того, что меня так красиво использовали. Он не кончил в меня, но на тот момент я заставила его потерять контроль. Я схватила салфетку и вытерла следы этого.

Поднимая с пола мое изодранное платье, он сморщил нос. Но это был призрак его обычного взгляда, как будто тот исчез, и остался только его оттенок.

— Я предлагаю тебе поспешить туда. Запах твоей крови и возбуждения позовет остальных.

Мое сердцебиение замедлилось, но от этой мысли оно снова подскочило. Если бы Рорк нашел меня…

Я натянула свое изодранное платье по ногам — он разрезал его только до талии — и перекинула уцелевшую бретельку через плечо.

Он с ухмылкой наблюдал, как я прижала его к груди и ушла.

Шагая по коридорам — я бы не побежала — я удержала его образ в своем воображении. В его ухмылке было что-то хрупкое. Если бы я трахнула его, думаю, я могла бы сломать это полностью — сломать его полностью.

Но я не могла бездельничать и обдумывать это. Я чувствовала на себе взгляды, хотя не видела никаких признаков Рорка или каких-либо других членов Двора Чудовищ.

Только добравшись до спальни моего принца, я захлопнула дверь и позволила себе остановиться.

И тогда я поняла.

Он назвал это нашей комнатой.

В тот вечер я стояла на табурете в одной из многочисленных гостиных, держа в руке графин с вином. Если его основание опускалось чуть ниже макушки моей головы, мне приходилось пить много. Мои руки горели, но я держала их поднятыми.

Вокруг меня ближайшее окружение моего принца пило, болтало и игнорировало меня. По крайней мере, большинство из них.

Сефер сидел со стаканом виски с медом, наблюдая за мной, даже когда тихо разговаривал с Аней. Малейшая слабость, и он позаботился бы о том, чтобы я завершила свое наказание.

Стиснув зубы, я выдержала его взгляд.

Мы не обсудили то, что произошло в столовой. Или тот факт, что он сказал «наша комната». Чем больше проходило времени, тем больше я думала, что это была просто бессмысленная оговорка.

Что касается наших отношений, если их можно так назвать…

Это был беспорядок. Даже не красивый.

Казалось, он разозлился на меня больше, чем когда-либо — никто не улыбался, когда мы одевались для этого вечера. Это был даже не тот вид гнева, который мне понравился. По какой-то причине у меня внутри все сжалось, как будто я позволила кому-то, кто не знал, что делал, забрать мои шелка после выступления.

У меня даже не было плана, за который можно было бы зацепиться, только безжалостный призыв к мести.

У меня ничего не было.

Было легко забыть об этом на мгновение из-за его горящего воска, а затем и его обжигающих прикосновений. Но теперь к весу графина добавился еще и его вес, оттягивающий мои руки.

Моим следующим шагом было выяснить, кто убил мою сестру. До тех пор не будет никакого нового плана.

То, что это был не Сефер, не означало, что настоящий убийца был вне досягаемости. Они могли даже быть здесь. Возможно, Селестин знала.

— О, питомец, — позвал Рорк с насмешливой ноткой в голосе. — Мой бокал нужно наполнить. — Он помахал пустым сосудом, хитро глядя на меня.

Пытаясь скрыть вздох облегчения, я сошла с табурета и опустила руки. Мои локти и плечи напряглись, болели от долгого пребывания в одном и том же положении.

— Лорд Рорк. — Я одарила его своей самой вкрадчивой ухмылкой, поклонился и наполнил его бокал.

— Лорд Рорк? О, мне это нравится. — Он схватил меня за ошейник, прежде чем я успела выпрямиться, и притянул ближе. — Может быть, я заставлю тебя кричать это, когда Сефер устанет от тебя. Скоро будет. И ему нравится делиться своими игрушками, когда он с ними закончит.

Это то, что он сделал с моей сестрой? Повеселился, а потом позволил своим друзьям повеселиться?

Это был такой проторенный путь, что мой разум мгновенно переключился на эти вопросы. За исключением того, что Сефер не убивал ее. Меня смущало то, сколько раз я была вынуждена напоминать себе об этом факте сегодня.

Оказалось, изменить веру, которой придерживались в течение десятилетия, было нелегко.

Несмотря на сплошные черные глаза Рорка, я заметила момент, когда его внимание соскользнуло с моего лица и его взгляд скользнул по моему прозрачному платью.

Но его отвлечение дало мне возможность.

Все еще мило улыбаясь, я налила еще вина в его бокал… и не остановилась. Вино пролилось ему на колени, заставив его подпрыгнуть и расплескать еще больше своего напитка.

— Ах ты, маленькая сучка! — Он дернул меня за воротник, откидывая мою голову назад, когда я налетела на него.

— Рорк. — Голос Сефера прорвался сквозь болтовню и звон бокалов. — Пожалуйста, воздержись от нанесения ущерба моей собственности. — Он произнес это с насмешливой интонацией, заставив нескольких своих друзей рассмеяться.

Но только не Рорк. Глаза сузились, он зашипел и отпустил меня.

Когда я выпрямилась, то обнаружила, что Сефер смотрит на нас. Он улыбнулся, но это была натянутая улыбка. Он сел, когда я встретилась с ним взглядом, вздернув подбородок.

— Сломать ее — моя работа. Возвращайся на свое место, птичка.

Я вернулась на табурет и сделала глубокий вдох, прежде чем снова поднять графин. Мои мышцы жаловались при возвращении в прежнее положение, но я относилась к этому как к тренировке или другому упражнению — на этот раз на выносливость.

Терпеть боль, но также терпеть принца и его возвращение к жестокости.

— Я не думаю, что ее нужно ломать, Сеф. — Селестин склонила к нему голову, уголок ее рта скривился. Но в выражении ее лица было что-то хрупкое, как будто это было не так небрежно, как она пыталась изобразить. — Она так хорошо себя ведет. Я думаю, ты… прекрасно ее обучил.

Прищурив глаза, он издал тихий звук, затем вернулся к своему тихому разговору с Аней.

Я старалась не обращать внимания на то, как близко она сидела к нему, на легкие прикосновения, которыми она касалась его руки, когда они болтали и она смеялась. И я особенно старалась не обращать внимания на то, как это перекручивалось во мне, как будто я слишком много раз крутила свои шелка и их длина сбилась в клубок.

Теперь его взгляд был устремлен на нее, а не на меня.

И я не была уверена, что мне нравится идея разделить его внимание. Не то чтобы я хотела этого, больше, чем наслаждалась тем, что он был рабом этого. Рабом меня.

— … Сказал мне подготовить собак к завтрашнему дню. — Я уловила конец фразы Кадана, когда он что-то шептал Селестине.

Ее глаза расширились и метнулись ко мне, затем к Сеферу.

Гончие. Завтра. Когда он пообещал выставить меня на всеобщее обозрение.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Еще одна охота. На этот раз с огромными охотничьими собаками, которых он держал во дворе конюшни. Я видела их только издалека, но их спины доставали мне до плеч, а глаза блестели каким-то острым, инстинктивным умом.

— Сефер? — Селестин выпрямилась, устремив на него хмурый взгляд. — Это правда?

С глубоким вздохом он сел с того места, где склонил голову вместе с головой Ани.

— Что?

— Ты не можешь охотиться на Зиту со своими собаками. Они разорвут ее на части.

Сверкнув черными глазами, Рорк наклонился вперед.

Кадан кивнул.

— Одно дело, когда мы гнались за ней — мы контролировали ситуацию. Но твои гончие…

— Кадан. — Зубы Сефера блеснули. — Я позволяю Селестине так говорить со мной только потому, что она моя сестра. Ты — нет. — Он пристально посмотрел на другого фейри, и что-то густое прокатилось по воздуху, вызвав мурашки на моих руках.

В конце концов, Кадан отвел взгляд и сделал глоток вина.

Сефер кивнул, как будто довольный тем, что самоутверждался, и поднял бровь, глядя на Селестину.

— Я не указываю тебе, как обращаться с твоими питомцами. Предоставь мне распоряжаться моими, как я считаю нужным.

Она сжала губы, затем разомкнула их и сделала глубокий вдох, чтобы заговорить.

— Селестин. — Его брови сошлись на переносице. — Ты помнишь, что она пыталась убить меня, не так ли?

— Конечно, помню. Просто…

— Это была не первая ее попытка.

В комнате воцарилась тишина, когда все головы повернулись в его сторону.

Словно почувствовав обращенное на него внимание, он развел руками и горько улыбнулся.

— Она ведьма, которая проклинала меня.

Аня и несколько других ахнули. Рассветные глаза Селестины округлились, метнувшись ко мне, как будто ища подтверждения.

Сефер подул в свой стакан с виски, прежде чем сделать большой глоток.

— И, честно говоря, я обижен, что ты думаешь, что я стал бы заниматься чем-то таким простым, как охота на нее со своими гончими. У меня есть кое-что гораздо более оригинальное для моей птички. Я собираюсь заставить ее парить. — Он одарил меня злобной улыбкой, прежде чем допить остатки своего напитка и встать.

Я не могла не вздрогнуть, не тогда, когда его голос был таким тяжелым от угрожающего обещания. Парить? Он собирался сбросить меня с одной из башен дворца?

Он вскинул голову.

— Вы мне надоели. Ты, — его глаза сузились, глядя на меня — особенно. Селестин, раз она тебе так нравится, можешь присмотреть за ней на ночь.

Он направился к двери и остановился, освещенный светом из коридора.

— Никто не причинил ей вреда. Ты будешь рада этому, когда увидишь, что я запланировал на завтра. — Бросив дьявольскую ухмылку через плечо, он исчез.

Мое сердце бешено колотилось о ребра. Не охота. Не гончие. Тогда что? То, из-за чего он не хотел, чтобы я пострадала.

По мере того, как болтовня медленно возобновлялась, вопросы преследовали меня, и я перебирала возможности. Ни одна из них не соответствовала угрозе, которую он оставил висеть в воздухе.

То, что Аня не последовала за ним, было небольшим утешением. Он был моим.

Селестин оставалась тихой и бледной. Вскоре после исчезновения Сефера она заявила, что уходит спать, и поманила меня присоединиться к ней.

Ее обычно элегантный шаг был резким и скованным, когда она вела меня в свои комнаты. Ее молчание задело меня, такое необычное, когда ей нравилось сопровождать все потоком болтовни.

Когда мы добрались до ее комнаты, она закрыла дверь и прислонилась к ней с долгим выдохом. Она покачала головой и повернулась ко мне.

— Как, черт возьми, ты все еще жива?

Я сделала шаг назад, ее слова отозвались диссонансом в моих костях.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты та, кто проклял его. — Ее слова были пронизаны смехом. — Он провел десятилетие, рассказывая о том, что собирался сделать с ведьмой, из-за которой его изгнали. Все способы, которыми он заставил бы ее страдать, планируя, как именно он убьет ее. И все же, вот ты здесь.

Лучшие планы людей и чудовищ.

— Значит, нас двое. — Я рассмеялась.

Все началось как ручеек, но чем больше я смеялась, тем нелепее выглядела ситуация.

Я потратила десять лет, придумывая, как его убить.

Все это время он планировал, как убить меня.

И никто из нас не был мертв.

Округлив глаза, Селестин наблюдала, как я согнулась пополам и обхватил себя за бедра, пока смех разрывал меня на части.

Я не был уверена, когда в последний раз издавала что-то большее, чем смешок, только слегка удивленный. Но теперь в уголках моих глаз собрались слезы, а в животе заболело от смеха во весь голос, который эхом разнесся по комнате.

В конце концов, это утихло, оставив боль на моих щеках. Я смахнула слезы со своего лица, посмеиваясь над самим фактом их существования.

— Ты…? Ты что, с ума сошла? — Селестин стояла очень тихо, глядя на меня. — Я бы не винила тебя, если бы ты это сделала.

— Не сегодня. — Я прочистила горло и откинула волосы с лица. — Но мне действительно нужно выпить.

Она медленно кивнула и подошла к графину на боковом столике.

— Мне тоже.

Мы свернулись калачиком в креслах-близнецах перед камином и подняли бокалы. Уставившись на языки пламени, я глубоко вздохнула и кивнула. Чувство спокойствия наполнило мои вены, как будто моя вспышка гнева выжгла пространство, чтобы оно вошло в меня.

— Позволь мне рассказать тебе сказку о двух сестрах…