Убийца Богов

Глава 33

КМБ… Три веселых буквы. Те, кто служил, знает все матерное значение этих трех букв.

Курс молодого бойца… Это оказалось первым с чего началась новая работа. Ган… нехороший человек «командир», имени которого я так и не узнал, не стал ничего объяснять, пока я не пройду полугодичный курс спецподготовки. Называется заинтриговал и обломал. Но, если он думает, что я с него живого слезу, то он сильно ошибается. Пока не вытрясу из него и всей их бл… веселой организации информацию по этой теме до последней крошки, до молекулы, до атома, до протона… Но пока что играть придется по правилам.

Но это не значит, что я не буду действовать на нервы инструкторам!

Первую неделю я ныл… Я ныл постоянно. Все время, от подъема и до отбоя, по любому поводу, а когда повода не было, то и без него.

На вторую мне самому это надоело и я поменял тактику. Я устраивал диверсии, используя богатые знания в химии (взрывы, самовозгорания, удушливые и смердящие газы, распадающаяся одежда, смена окраски кожи, волос, бровей у сержантов и офицеров стали привычным явлением), медицине и биологии (с периодичностью раз в неделю стандартно срался весь офицерско-сержантский состав лагеря), бегал в самоходы, собирал нарко-содержащие травы и гнал самогон прямо в тренировочном лагере…

Причем последние два пункта были не для собственного употребления, а для устройства все тех же диверсий (накурить начальника лагеря перед утренним разводом, напоить всех офицеров перед планеркой и т. д. и т. п.).

Самое главное: все знали, что это я, но поймать на горячем не могли никак: улик нет, свидетелей нет, способ неизвестен.

Меня наказывали. Запирали в карцер, прокачивали и отправляли на кроссы с полной выкладкой, устраивали «учебные спарринги»… Но все равно продолжали сраться, взрываться в туалетах, ходить красивыми, хихикать в мегафон и т. д. по списку.

Были бы у них наряды, я бы сгнил в них, но нарядов не было. Был бы у них расстрел — расстреливали бы раз по пять в день… Через месяц весь командный и офицерский состав плотно сидел на успокоительных. Через два месяца мне всерьез стали пытаться устроить несчастный случай. Через три — почти открыто пытались убить… Раз по восемь в день.

Это было забавно.

Пятеро получили серьезные травмы, нарвавшись на собственные ловушки.

Шестеро были уволены. Они прямо заявили начальству: или я, или они. Я остался.

Что интересно, вместе со мной не проходил этой подготовки ни один из будущих коллег по отряду. Тут были только космодесантники и всяческие «спэшл форсы» названий подразделений которых я даже не пытался запоминать на повышении квалификации и доподготовке. Все они прибыли в этот лагерь добровольно, все имели за плечами годы службы и боевой опыт, а на плечах различные офицерские погоны. Правда что первое, что второе, оставалось за пределами лагеря. Внутри же все мы назывались просто «курсанты».

Признаю — было весело. После одиннадцати лет накопления знаний на планете-университете полной юных пакостников и гениев с пытливым разумом и отсутствием инстинкта самосохранения такой великолепный полигон…

Но весело было мне одному.

Ведь пытались воздействовать на меня и через коллектив: прокачивали и наказывали целым взводом, чуть реже ротой, а иногда и всем лагерем сразу.

«Курсанты» обиделись. Пытались устроить «темную»… Раз пятьдесят. Ниразу не получилось. Только силы зря потратили.

Они же наивные — не знали про мой обостренный слух, великолепное дневное и ночное зрение, боевую подготовку и читерское «знание».

Нет, я никого из них пальцем не тронул. Не покалечил, не снизил боевой готовности, нанесением травм и увечий. Нет. Я драк не устраивал. Просто они не были в состоянии меня изловить в запертой казарме, подкараулить в койке, в туалете, в душевой, в умывалке…

А к исходу третьего месяца курсанты перестали пытаться меня достать. Это случилось после того, как я спас жизнь одному из них, когда во время занятий по скалолазанью у него оборвалась страховка.

Я поймал его уже летящим вниз с высоты. Моя страховка тоже оборвалась от рывка и двойной нагрузки, но я уцепился свободной рукой за камень и удержал обоих — не так уж трудно с моими способностями… Но жизнь парню спас.

Потом помог еще нескольким с травмами на занятиях, парочку вылечил от мелких, но неприятных болячек.

И к четвертому месяцу курсанты шли лечиться не к штатному медику, а ко мне. Это было уже не так весело… А уж когда на пятый месяц все офицеры, сержанты и инструктора полностью перестали реагировать на мои штучки: стали мужественно и молча терпеть их, я обиделся окончательно и забил на это дело.

Когда в лагере целую неделю ничего не взрывалось и не происходило, на лицах людей появились улыбки.

Через две недели спокойствия они всем составом устроили пирушку по случаю победы надо мной. И это была действительно победа.

Они выиграли, я проиграл. Доучивался уже спокойно: это была их награда за терпение. На выпуске, правда я не удержался.

Представьте: общее торжественное построение: все красивые, все при параде, все серьезные…

Через десять минут солнце поднимается выше, температура воздуха потихоньку повышается и люди начинают расцветать… Буквально. Розовеют лица, форма приобретает различные веселенькие кислотные оттенки, а на беретах и фуражках проростают и распускаются цветы…

Но все мужественно держат строй, сдерживают ржач и продолжают торжественную часть, словно бы не замечая. Как будто ничего не происходит.

Начали вызывать на вручение корочек и дипломов. По одному.

Дошла очередь до меня.

Я почувствовал, что что-то не так. Знание твердило, что идти туда не стоит, но в том-то и дело, что идти все равно надо. И я пошел.

Прямо в том месте, где я остановился перед Начальником лагеря, рапортуя о том что курсант Коваррин по приказанию прибыл, взорвалась заложенная мина начиненная синей краской.

И вот тут заржал весь лагерь. Даже я сам улыбнулся.

После этого получились весьма забавные фотки. Расставались мы и с сокурсниками и с офицерами подружески, без затаенной злобы и обиды, посмеиваясь над самими собой и друг над другом. А прозвище «цветущий берет» за нашим выпуском закрепилось. Вот только со временем наполнилось оно совсем другим смыслом. Почему?

Да потому, что из-за постоянных наказаний и ужесточений, нагрузка на наш курс была повышена чуть не в пятеро. Все, кто не тянул, отсеялись за месяц. Остались только самые сильные, стойкие и упертые. А привычка постоянно ждать подвоха и непредсказуемых изменений в обстановке, развили профессиональную паранойу и умение мгновенно ориентироваться в любых условиях и обстоятельствах.

Так что «цветущих беретов» в войсках уважали и справедливо побаивались.

Весь наш отряд насчитывал всего пятнадцать человек. Пси-способности были у семерых. Остальные — матерые силовики-суперпрофи. Ну и я. Такой вот отрядец с «широким кругом задач» и возможностей.

Так получилось, что в отряд я пришел вторым после «командира». Успел занять себе помещение, обустроиться, назаказывать за казенный счет оборудования, начать монтировать его…

Именно в это время появилась первая участница: строгая женщина лет сорока семи, худая, прямая, словно проглотила кол, с белыми, пугающими глазами и совершенно седыми короткими волосами. Звали ее Нриета, по прозвищу Баньши (естественно персонаж был местный, носил другое имя, но полностью аналогичен призраку-убийце Предвестнице Смерти из моего мира).

Здание, точнее подземный комплекс, было большим. И пустым. Жизнеобеспечение и электропитание были автоматизированы и автономны. Продукты привозил грузовик раз в неделю. Они закладывались в холодильник и там хранились, расходуясь нами по мере необходимости.

И во всем здании нас двое. «Командир» еще, но он задерживался не часто, постоянно мотаясь по каким-то организационным делам.

Одному в компании самого себя — тошно. Так что нет ничего удивительного в том, что мы много времени проводили вместе.

Нриета приходила в мою лабораторию и помогала монтировать оборудование. Сложную или тяжелую физически работу я ей не поручал, но лишним рукам всегда дело найдется. А в компании все веселей.

При первой встрече она показалась мне такой строгой, даже стервозной, закрытой… Но, чем больше мы общались, тем больше трескался этот образ, осыпаясь штукатуркой, обнажая то, что она прятала за этой маской.

В общем мы подружились.

Баньши владела странным сочетанием психокинеза с воздействием на психику. Прозвище свое получила за случай, когда ее, тогда еще шестнадцатилетнюю девочку, оказавшуюся на территории локальной военной заварушки, «карликовой войны», как их тут называют, довели до истерики.

Она тогда уничтожила целый мотострелковый полк, вместе с живой силой и техникой. Тогда же и глаза побелели вместе с волосами.

Но погибли в тот раз не только солдаты. Она убила вообще всех в том городке, даже крыс, собак и кошек. Что уж говорить, если даже тараканы не выжили?

Да и после жизнь не особенно баловала: лечебница, наемничество, карликовые войны, опять карликовые войны, киллерство, тайные войны корпораций, криминал, спецслужбы, лаборатории, снова лечебница, опять лаборатории… потом был побег и инсценировка смерти, контактные линзы, краска для волос… Устроилась учительницей бальных танцев.

В двадцать восемь появился муж, в двадцать девять ребенок… А в сорок шесть — теракт, опасность для дочери, применение силы… трупы террористов, полиция, лечебница, спецслужбы, лаборатории… Потом пришел «командир», и в обмен на спокойствие и безопасность семьи она здесь.

Причем «командир» с семьей видеться не запрещает. На выходных. Такие вот дела.

В благодарность за помощь в монтаже оборудования, я переделал спортивный зал (один из пяти) в танцевальный (заказать несколько кубов хорошей дорогой древисины, распустить ее на паркетную доску на так же заказанных древообрабатывающих станках с ЧПУ, уложить сам паркет, отциклевать его и пролачить — заняло чуть больше недели. Оборудовать аудиосистему и концертное освещение — день).

Но для танцев нужен партнер, а нас на базе всего двое. Так что выбор не велик.

Вот и получилось, что вместо благодарности за помощь Нриета получила еще и обузу — ученика по танцам. Но хотя бы прилежного и способного.

Так мы развлекались почти два месяца: танцевали, Баньши проводила свои тренировки на специально оборудованном полигоне, возвращая былую боевую форму. Я проводил замеры, фиксировал ее физические показатели, делал рассчеты, сверялся с выкопанными из сети и баз спецслужб, к которым мне и правда предоставили доступ, данными прошлых исследований. Пытался понять, что же вообще такое эти «пси-способности».

Однажды, незаметно для Нриеты, пролез на полигон во время ее тренировки и специально подставился под ее удар, но опять же, так, чтобы она не видела этого. Результат… предсказуемый.

Ноль. Пси-воздействие на мне, как и магия, тоже не работает. Даже не чувствую его. И не вижу. Но при этом слышу, как странный тонкий, на грани слышимости, звеняще-гудящий звук. Причем приборы никаких звуковых колебаний не фиксировали ни в одном из диапазонов. Вовсе.

На первый вопрос ответ я получил. Остался второй вопрос: а могу ли я сам этому научиться?

И на него ответа пока не было. Поскольку я еще не понимал, что же это вообще такое и как оно работает.

По вечерам мы играли с Нриетой в настольные игры. По началу. Потом подсели на MMO RPG. А учитывая развитие местных технологий это было забавно. Нет, полного погружения местные не добились, да и не ставили себе такой цели, зато три дэ изображение и управление жестами тут на высоте…

Она так и залогинилась как «Баньши». А я как «Док». Она — темная эльфийка, я — человек-баффер-целитель. Даже клан собственный сообразили… Чем от делать нефига не займешься?

Через два месяца к нашей маленькой компании присоединилась еще одна участница. Ее звали Дора. Позывной «Факел». И она как раз была подростком шестнадцати лет с только что прорезавшимися способностями к мощнейшему пирокинезу.

Она в наш коллективчик влилась быстро и органично. Нриета взялась ее тренировать и учить пользоваться и контролировать способности, опираясь на личный богатый опыт. Я этот процесс документировал и исследовал, а после полигона занимался ликвидацией безграмотности: взял обычную местную школьную программу, слегка ее переработал под одного единственного ученика и стал проводить по ней занятия.

На все возражения, я отвечал, что работа — работой, а быть дурой необразованной приличной девушке не годится!

Вроде бы подействовало. По крайней мере от уроков она не бегала и «домашние задания» выполняла.

Она также влилась в наш клан, как магичка-огневик «Факел».

Четвертый член отряда появился через неделю: тоже подросток. Звали его Найто, позывной «Шокер». Мальчишка с электрокинезом.

Мгновенно был определен в тот же режим работы, что и Дора. Буквально усажен за соседнюю парту.

В клане прописался как светлоэльфийский маг с ником «Шокер».

Еще через месяц появились близнецы Марин и Мэри, позывные «Стоик» и «Волна». Эти двое, работая вместе умудрялись создовать психокинетический щит, который выдерживал даже выстрел из местного аналога тяжелого танка.

Были они чуть постарше — девятнадцать лет. Но за соседнюю парту к Доре и Найто все равно были определены. В клане стали эльфами-баферами.

Еще через неделю к нам присоединился мужчина по имени Свэн в возрасте около тридцати лет. Позывной имел «Скальпель». Он обладал разновидностью психокинеза заточенной на нанесение порезов. Причем прорезал три метра армированного сталью полимер-бетона.

Как я понял по обмолвкам и недомолвкам — еще один бывший наемник-киллер. Только этот свою смерть не инсценировал. Его просто поймали. Не представляю, как им это удалось, при его-то способностях, и скольких людей им это стоило, но факт: вот он.

Естественно за парту его никто сажать не стал. И лезть на полигоне с советами тоже. К клану же он, как ни удивительно, присоединился, как ассасин «Скальпель».

Прошел еще месяц и прибыли остальные. Тут же всем, кроме меня были организованы занятия по боевой и физической подготовке, слаживание, тактика действий группой… Короче боевка.

Я занимался исследованиями, находил готовое или разрабатывал новое на основе имеющегося снаряжение для ребят. Подбирал каждому индивидуально. Пытался создать приборы, фиксирующие именно пси-воздействие, его силу, качество и направленность… К сожалению пока безуспешно. Все-таки хреновый из меня получился «Кью».

Но наши занятия с молодежью и мои личные уроки танцев у Баньши не пострадали. Они продолжались в том же объеме: «командир» признал необходимость среднего образования для детей и утвердил расписание. А танцы… Попробовал бы он запретить!

А вскоре к остальным на тренировках по боевой подготовке присоединился и «командир».

В подобном ритме прошло полгода. Но время неумолимо: отряд признали боеготовым и появилось первое задание.