Убить Хранителя (СИ)

5

ПЕРЕДО МНОЙ ярко пылала лестница.

Каменные ступени уводили высоко вверх — туда, где искрилось изумрудное небо. Находясь в какой-то оторопи, я не сводил глаз с каменного сооружения. Языки пламени двигались в первобытной пляске, но не тянулись вверх, как подобает привычному огню, а, наоборот, пригибались, лизали ступени, ползли по ним.

Неожиданно вспыхнуло непреодолимое желание подняться, промаршировать вверх по огненным ступеням и увидеть то, к чему вела эта странная колдовская лестница. При этом в душе заскребло недоверие к происходящему. Казалось, что подъем предстоит не из легких, и не только по причине изрядной высоты.

Я совладал с собой и сделал первый шаг.

Нога коснулась камня. Нога, обутая во все ту же кеду, что и в предыдущем сне. Прежняя футболка, прежнее трико — все при мне. Даже воспоминания о мостовой, фонарях, пьянице и собаке. Разве воспоминания могут кочевать изо сна в сон? Ведь и сейчас я сплю. Должен спать! Санитары вкололи мне обезболивающее. Доктор задавал вопросы. Память на месте.

Как только горящего камня коснулась моя нога, ее обдало сильным холодом. Показалось, что еще немного и ступня промерзнет насквозь. Так недолго и ноги лишиться! Но почему пламя не обжигает? Ведь это огонь! Я присмотрелся — действительно, очень похоже на обычное пламя. Вот только оно не горячее, а минусовой температуры.

Через пару секунд осознал, что ступня все еще поставлена на первую ступень и ничего с ней не произошло. Не промерзла, не отпала. Даже не потеряла чувствительности. Я все еще ощущал пяткой удобную ортопедическую стельку.

Но страх обморожения не уходил. Инстинкт самосохранения боролся с любопытством. Что будет, если подниматься долго? Наверное, лестница меня убьет. Смешно. Мне и так на кладбище прогулы ставят. Можно считать, что меня уже и нет. Чего бояться?

Лестница продолжала пылать и манить в высь. Поднимись по мне, шептала она как будто, поднимись, Эрик, и посмотри, что там, на самой вершине.

Говорят, что двум смертям не бывать, а одной не миновать. Решил двигаться быстро. Может быть, успею не закоченеть.

Я побежал.

Вверх. Ступень за ступенью. Мороз пробивал тонкую материю кедов и больно кусал пальцы ног. Очень быстро я выбился из сил и перешел на шаг, ощущая нарастающий холод. Он грыз все тело ледяными клыками. Меня трясло, но нужно было держать темп.

Ступень за ступенью.

Очень холодно. Я уже во всю стучал зубами и не знал, как согреться. Будто нагим выкинули на зимнюю улицу и заставили стоять там битых полчаса.

После преодоления нескольких десятков ступеней я вовсе перестал чувствовать ноги и руки. Но не сдавался. Чутье подсказывало, что пытка холодом не вечна.

Удалось подняться еще на десяток ступеней вверх. И тут я понял, что мороз начал отступать. А когда прошел, не помня себя, не чувствуя и уже почти не понимая, где нахожусь, еще несколько ступеней огненной лестницы, ощутил легкое тепло, сходящее от камней и окружающего пространства.

С теплом в тело вернулась боль, чему сначала даже обрадовался, но в тот же миг успел и пожалеть. Такой боли я не помнил за всю жизнь. Сущий ад: будто мириады тонких игл пронзили все тело, не обделив ни одной клетки организма. До крови закусил губу, однако боль отходящей после обморожения плоти была сильнее. Из глаз брызнули слезы. Я закричал, обхватил себя руками и согнулся пополам, но не переставал подниматься. В согбенной позе мне казалось, что боль терзала тело менее яростно.

Кое-как удалось преодолеть еще несколько ступеней. Параллельно с тем, как повышалась температура, боль уменьшала хватку, сравнимую с медвежьим капканом, и наконец она полностью прошла — быстро, резко, как будто и не было ничего.

Я выпрямился, утер заслезившиеся от боли глаза и вдохнул полной грудью. Неужели пытка закончилась? Казалось, лестница проверяла мой болевой порог, дожимала до какого-то ей ведомого предела, а когда казалось, что вот-вот потеряю сознание, отпускала. Чтобы расставить новые капканы.

Я продолжил подъем.

От лестницы исходило приятное тепло. Оно обнимало и убаюкивало. Но с каждой ступенью становилось все жарче. Очевидно, настало время пытки огнем. Лед и пламя, как поэтично. Выдержу ли?

Температура воздуха заметно поднялась и уже напоминала хорошо разогретую парилку в финской сауне. А вскоре стала похожа доменную печь, в которую меня по ошибке закинул рабочий, перепутав с рудой.

Кожу нестерпимо жгло. Казалось, что волосы вспыхнули и горят, как смоляной факел. К величайшей радости, жаровня не успела меня убить и прекратила пытку, как только я начал рычать от боли. Стоило пройти еще пять ступеней — и температура понизилась до уровня комнатной.

Что дальше? Морозили и жарили, осталось только посадить на электрический стул. Поздно опомнившись, я посмотрел на кеды. Наверное, их подошва успела оплавиться? Но обувь осталась невредимой. Очень хорошо. Перспектива шагать босыми ногами по этому аду вряд ли могла радовать.

Поднимаясь дальше, почувствовал легкое, но неприятное покалывание, какое бывает, если отсидишь, например, ногу. С каждым шагом покалывание по всему телу усиливалось, и вдруг на меня словно накинулась тысяча оживших бритв. Невидимые лезвия начали полосовать меня с ног до головы. Это началось так неожиданно, что я закричал, сначала от страха и непонимания, а потом от резких болезненных ощущений. Странно, что при всем этом ноги еще продолжали шагать по лестнице.

Тем не менее, измученный пыткой холодом, огнем и металлом, я умудрился поднялся на значительную высоту. Но и дальше лестница не прекращала испытывать всеми видами боли. Боли такой, какой позавидовал бы любой средневековый монах-мазохист, очищающий тело при помощи терзаний. Кнуты, сталь и любые пыточные машины не могли сделать то, что делала Огненная Лестница, как я ее назвал во время своего короткого путешествия… или длительного подъема?

Чистая боль, словно девственная, не преобразованная энергия, искрилась, как наконечник самой тонкой иглы под светом ярких и жестоких звезд. Боль проникала в тело, в сознание и в самую душу. В тот момент для меня не существовало ничего в целом мире, кроме боли.