Ты жена мне, помнишь?

Глава 59

Не знаю, как бы сложилось наши с Федериком отношения, не будь у нас необходимости сплочённо противостоять врагам и опасностям. Хочется верить, что двое разумных взрослых людей в любом случае нашли бы общий язык. Но, скорее всего, вылезло бы много острых моментов, которые мы сейчас усердно сглаживаем, чтобы действовать сообща. И общий язык искался бы гораздо дольше.

Надеюсь, эти моменты и конфликт характеров не вылезут потом, когда всё закончится. Когда-то же всё это закончится… расследование… тёмные… противостояние с королём.

А сейчас мы с мужем вдвоём спускаемся на первый этаж в большую трапезную, чтобы снова вместе держать удар. Конечно, более пафосно было бы сказать, что идём мы плечом к плечу. Но на самом деле меня тащат на руках. Оправдывая выдуманную мною же легенду.

– Лестница закончилась. Я дальше и сама могу, – нервно посмеиваясь, прошу у мужа, когда он направляется к переходу из нашей башни в общее крыло.

– Нет уж. Пока не встретим свидетелей, никаких «сама», – с серьёзным видом качает он головой. Но дрожащие уголки губ выдают едва сдерживаемую улыбку. – Рассказала, что на руках ношу, вот и молчи теперь.

Хм. Чтобы были свидетели, нам нужно, как минимум, миновать эту галерею. Тут и в обычное время мало кто ходит, а сейчас почти все слуги заняты обслуживанием высоких гостей,

– Ладно. Мне-то что? – хмыкаю, расслабленно кладя голову ему на плечо. – Не я же надрываюсь.

– Как благородный рыцарь из столь любимых тобою лирических сказаний, я сейчас, наверное, должен уверить свою прекрасную даму, что она ничего не весит и легче пёрышка, – уже откровенно усмехается Федерик. Насмешничает.

– И что? Не уверишь? – подначиваю его.

Даже интересно, что скажет. Доставшееся мне от Анны тело грех назвать некрасивым. Молодое, тонкое, упругое. И лишнего веса на нём нет ни грамма. Наоборот мышцы не мешало бы немного проработать и нарастить, а то слишком уж хрупкая-нежная. Зато грудь и попа то, что надо.

В ответ меня демонстративно пару раз встряхивают, словно вес определяя.

– Ну-у-у, тощая, да. Надо бы тебя откормить немного, а то ночью костями гремишь, – выдаёт авторитетное мнение муж.

– Что? – вскидываюсь возмущённо. – То-то ты так и норовишь меня к себе подгрести. И ощупать всё, что под руку попадается.

– Правильно, чтобы не рыпалась и не гремела, – кивает серьёзно.

– Ну знаешь… – прищуриваюсь я. И тут обрываю себя на полуслове.

Галерея уже почти осталась позади и за распахнутой настежь дверью коридор радиально расходится в две стороны. Слева находится детская половина, где живут близняшки и их гувернантка, а если идти направо, то довольно быстро выйдешь к большой балюстраде над центральной лестницей. И вот именно оттуда сейчас доносится гневный голос короля. Этот индюк венценосный опять на кого-то наезжает. Только бы не на девочек.

Федерик слышит то же, что и я, поэтому ускоряет шаг. И уже через пару минут нам открывается удручающая картина. Ярящийся и пенящийся монарх громко отчитывает поникшую и бледную, как зомби, данну Элисию, а рядом с ней и спиной к нам, сжав кулаки, воинственно застыла Эмелин. Кажется, ещё чуть-чуть и бросится на него, защищая свою наставницу. Ну и один из охранников в сторонке мнётся, явно не зная, как поступить в этом случае. Король же изволят гневаться.

– Думала, что я не узнаю тебя, паршивка? Или что может забыл те преступления против короны, которые совершил твой отец? – рявкает его величество, грозно наступая на несчастную девушку. – Что ты здесь забыла в Анжероне? Обманом попала, чтобы растлевать принцесс рода Арганди? Или в сговоре с моим сыном? Говори сейчас же!

– Я просто учу девочек наукам и этикету, ваше величество, – помертвевшим голосом ровно произносит Элисия. – Не состою ни в каких сговорах. И никоим образом не растлеваю ничьи умы.

Федерик осторожно ставит меня на ноги, явно намереваясь вмешаться. Да и я спешу следом. И Элисию жалко, и Эмелин надо бы остановить, чтобы не навлекла грозу уже на себя.

– Врёшь, мерзавка! Все вы Гердери одинаковые, мерзкие заговорщики и предатели, – шипит Гельмут. – Я сейчас же прикажу Федерику выгнать тебя вон, чтобы ноги твоей не было в этом замке. Зря пощадил вас тогда, соплюх мелких.

Ох ты ж боже мой, как он любит всем приказывать. И что значит «зря пощадил соплюх»? Он жалеет, что не казнил чьих-то детей? Боже, ну и тварь!

– Данна Элисия не мерзавка! – не выдерживает Эмелин. – Она хорошая. И самая лучшая гувернантка из всех, которые у нас были. Я буду просить папу, чтобы он не выгонял данну.

Король аж белеет от ярости.

– Не надо Эмелин, не зли своего дедушку ещё больше, – сжимает её плечо Элисия. И поднимает взгляд на монарха. – Всех нас больше нет, ваше величество, – с горечью вскидывает голову. – Вы казнили почти всех Гердери. И можете не утруждаться. Я сама сейчас уйду.

– Стоять! – по-военному гаркает Федерик, заставив данну вздрогнуть от неожиданности и замереть, а короля удивлённо повернуть в нашу сторону голову. – Что здесь происходит?

– Папа! – разворачивается к нам Эмелин. Бросается к отцу, заламывая руки. Бледная, покрасневшие глаза горят. – Не выгоняй данну, пожалуйста. Она, правда, хорошая и ничему плохому нас не учит.

– Я разберусь, малыш. Побудь пока с Анной, – погладив её по щеке, Федерик идёт к отцу и поникшей гувернантке.

А я притягиваю расстроенную малышку к себе. Она на пару секунд замирает настороженно, будто по привычке. А потом, шмыгнув носом, прижимается ко мне всем телом, ища утешения.

– Всё будет хорошо, солнышко, – шепчу, склонившись к русой макушке, успокаивающе гладя тонкие плечи, – Ты же знаешь, что твой отец справедливый и благородный. Он сам решает, что правильно, а не слушает других.

– Это я у тебя хотел спросить, что происходит, Федерик? – недобро прищуривается король. – Почему твоих дочерей обучает дочь предателя и заговорщика барона Гердори?

Во взгляде Элисии, устремлённом на Федерика столько вины, что мне ясно, как день – свою родословную она от него скрывала. И если так, то становится совершенно непонятным, как сейчас поступит мой супруг. Хотя… терзают меня смутные сомнения. Вот не верю я, что он не раскопал всю возможную информацию на эту данну, когда принимал решение, нанимать ли её. Так что вполне может быть осведомлён, кто она такая и чья дочь.

– Ну хотя бы потому, что она отличная гувернантка, полностью устраивающая и меня, и моих дочерей, – без тени удивления сообщает Федерик отцу, тем самым ещё больше утверждая меня в моих догадках.

– Из твоих слов я делаю вывод, что тебе известно, кого ты нанял, – зловеще цедит король. М-да, хоть он и долбанутый на всю голову, но не дурак.

– Конечно, – кивает муж. – Я не подпускаю к дочерям кого попало. Прежде чем нанять человека, проверяю всю его подноготную, и долго наблюдаю, чтобы убедиться в правильном отношении к своим обязанностям. Данна Элисия не исключение. Я знаю, чья она дочь.

Произнося это, Федерик бросает взгляд на ошеломлённую гувернантку, и та лишь рот беззвучно открывает, то бледнея то краснея.

– Не уволишь, значит? – буравит сына недобрым взглядом его величество.

– Не вижу для этого оснований, – отвечает ему тем же мой муж.

– В последнее время твои решения всё больше заставляют меня сомневаться в твоей преданности, сын.

Ничего себе заявочка.

– Клянусь силой и жизнью, что всем сердцем предан нашей стране и её народу. Как и должен быть предан каждый представитель рода Арганди, – отрезает Федерик. – Вы ведь эту преданность имеете в виду, ваше величество?

На каком-то глубинном уровне восприятия, там где запрятаны мои ведьмовские силы, я остро чувствую, что не просто так он это сказал. Не просто слова произнёс. Эта клятва настоящая и нерушимая.

И снова поединок взглядов. Отец и сын. Король и его наследник.

Победа остаётся за последним.

– Конечно, – отступает Гельмут Арганди. Не заявит же он во всеуслышание, что требует от сына и будущего короля преданности прежде всего по отношению к самому себе.

А свидетелей у этого разговора уже более чем достаточно. Вон и Рэймандо стоит. И Васко с Алонсо позади нас с Эмелин топчутся. И взволнованная королева к балюстраде с противоположной стороны вышла в сопровождении худощавой женщины в форменном платье.

Да и внизу в холле дан Кахир за всем наблюдает в компании парочки офицеров замкового гарнизона и королевских гвардейцев.

– Раз мы разобрались с этим вопросом, предлагаю всё-таки спуститься в трапезную и отобедать, – непререкаемо произносит Федерик.

И выглядит он сейчас настолько властным и царственным, что его собственный отец рядом с ним кажется некачественной подделкой коронованной персоны.

Гельмут ничего не говорит. Лишь, скрипнув зубами, окидывает всех тяжёлым взглядом и направляется к лестнице.

А муж оборачивается к нам. И строгий взгляд устремляется на прижимающуюся ко мне дочь.

– Эмелин, разве я не велел вам с Каталиной сегодня постараться оставаться в комнате? И не убегать от охраны и данны Элисии?

– Велел, папа, но… – виноватым тоном произносит девочка, выбравшись из моих объятий и став рядом.

– Хочешь сказать, что не убежала? – вскидывает он бровь.

– Убежала, но…

– Будь добра, вернись к себе. Я зайду к вам с Каталиной, когда освобожусь. Тогда и выслушаю все твои «но», – и бросив на гувернантку короткий взгляд, коротко приказывает. – Проводите мою дочь, данна Элисия. С вами я тоже поговорю позже.

– Да, ваше высочество, – потерянно шелестит та.

И, бочком пробравшись к Эмелин, берёт девочку за руку, чтобы увести.

– Всё будет хорошо, солнышко, – напоследок обнимаю я падчерицу и целую в макушку. – Я тоже к вам зайду, как только смогу.

Девочка, благодарно кивнув, уходит с Элисией.

– Мама, Анна, позвольте, проводить вас в трапезную, – по очереди смотрит Федерик на нас с королевой.

– Конечно, дорогой, – мягко улыбается её величество, подходя к нам ближе.

Муж подставляет нам обеим свои локти, и ведёт к ступенькам. Все остальные расходятся по своим делам.

– Мальчик мой, прошу тебя, будь осторожен, – внезапно слышу я тихий шёпот. – Не провоцируй больше отца… он… он очень изменился в последние годы, ты же видишь. Он стал таким жестоким. И может не пощадить… даже тебя.

– Я всё вижу, мам. Но действовать буду так, как считаю правильным, – тон Федерика хоть и мягкий, но абсолютный в своей категоричности.

– Как и всегда, – со смесью гордости и грусти вздыхает обеспокоенная мать.

– Я хочу, чтобы ты осталась здесь, когда он соберётся уезжать, – внезапно заявляет мой супруг.

– Но… но я не смогу. Твой отец не позволит, – от удивления голос королевы даже немного срывается. – Да и зачем это? У тебя тут молодая жена, хозяйка замка… Я же чувствую и вижу, между вами всё наладилось, слава Богине. Ведь так, Анна?

Ну-у-у, можно и так сказать. А желание Федерика собрать всех дорогих людей в одном безопасном и охраняемом месте для меня более чем понятно. С короля ещё станется использовать жену, как рычаг давления на сына. Хотя… он наверняка и так это делал не раз.

– Наладилось, ваше величество, – соглашаюсь. – И я буду рада, если вы останетесь. И девочки тоже, они вас очень любят.

– Я подумаю, – тихо отвечает королева.

И на этом наш маленький разговор приходится свернуть – лестница неумолимо заканчивается и с каждой ступенькой возрастает риск быть услышанными. А королю точно не следует знать, что Федерик пригласил мать остаться в Анжероне. Тогда он точно этого не позволит.

Но до трапезной мы так и не доходим. Миновав холл, и оказавшись в большом гостевом зале, замечаем короля в обществе капитана его гвардии. Гельмут сосредоточенно читает какую-то записку. И по мере чтения его лицо всё больше искажается от ярости.

– Немедленно готовьте экипаж к отбытию. Мы возвращаемся в столицу, – гаркает он стоящему рядом вояке.

Тот удивлённо вскидывает брови, но вопросов не задаёт.

– Будет исполнено, ваше величество, – щёлкает каблуками, вытянувшись в струнку.

И уносится выполнять.

– Что-то случилось, ваше величество? – останавливается Федерик.

Гельмут непонимающе вскидывает на него взгляд, только теперь заметив наше присутствие.

– Ты спрашиваешь, случилось ли? Да, случилось! – кажется, из его ушей сейчас пар повалит. – Ардораш Босвари утверждает, что наш посол Иего Вэлеско напал на невесту принца Корима, из-за чего был вызван тем на поединок и проиграл.

– Он мёртв? – удивлённо уточняет мой супруг.

– Нет. Просил пощады и босвариец не добил, – выплёвывает Гельмут, направляясь к двери. В бездушных карих глазах вспыхивает жгучая ненависть. – Проклятые Босвари. Снюхались с Сэйнарами, заключили союз против меня. Теперь задержали моего советника. Я им это так просто не оставлю.

Разъярённым быком он проносится мимо нас, не обращая больше ни на кого внимания. Королева Мариса растерянно провожает мужа глазами.

– Я… пойду к себе… скажу чтобы собирали вещи, – бормочет она, отпуская локоть сына и делая нерешительный шаг к двери.

– Хорошо, мама, – внезапно соглашается Федерик. – Не возражаешь, если тебя Анна проводит? Мне нужно поговорить с отцом.

– Да. Да, конечно, – кивает она, тревожно хмурясь и всматриваясь в суматоху, поднявшуюся в холле.

А мой супруг, пользуясь растерянностью матери, отвлекает меня на шаг и склоняется к уху.

– Задержи её, малыш. Это для меня очень важно, – шепчет почти умоляюще.

– Задержу, – уверяю его и иду к свекрови.