Туманность Иридии (СИ)

Глава 20

«Игла» врезалась в сражение, расшвыривая защитным полем мелкий мусор и обломки погибших судов. Тяжёлые флагманы оставались на почтительном расстоянии, посылая на перехват свои более проворные и малогабаритные звенья. Судно Комитета включило поля на полную мощность, то и дело огрызаясь из двух бортовых орудий, за которыми сидели Лиам и Вильям. Наёмники работали в паре, поделив сектора обстрела. Подполковник и его люди выполняли роль техников, подносили снаряды, контролировали подступы к ближним рубежам судна, если кому-то из мелких истребителей удавалось проскочить сквозь поля, потеряв почти всё своё звено. Точечные лазерные заряды взрезали корпуса врагов, но и «Игле» доставалось от дискового оружия чужаков. Обтекаемые корпуса кораблей ксеноформов поглощали и рассеивали лазерные заряды, что требовало частой перезарядки батарей орудий, и Атарх уже порядком вспотел, управляясь с распоряжениями от искина и контролируя повреждённые сектора брони судна. Вскоре для подполковника и его людей нашлась привычная работа. Сразу четыре лёгких кораблика чужаков сумели пробиться к «Игле», вскрыли корпус на нижних уровнях и ринулись истреблять команду. Индиго пытался огрызаться внутренним вооружением судна, но от живых людей на борту было куда больше пользы.

Воспользовавшись заминкой, флотилия Гефеи успела перегруппироваться и ударила по одному из великанов противника, почти сразу же потеряв треть судов, но сумев повредить главный двигатель. Добив подраненное судно из главного орудия, «Игла» погасила смертоносный белый луч и начала манёвр на разворот. Обезумевшие и разозлённые гибриды бросились вслед за ней. Второй флагманский корабль гибридов, подозрительно напоминавший переделанное судно Конгломерата, было атаковано роем судов малого и среднего класса, когда с Гефеи поднялся огромный неповоротливый корабль. Выйдя на орбиту, он тут же открыл огонь по находящемуся в стороне третьему судну гибридов, втягивая его в бой и уводя подальше от скопления судов близ планеты.

— Критические повреждения корпуса, рекомендую эвакуацию, — мягко сообщил Индиго, обнимая Карлу. Они всё ещё находились в странной комнате, похожей на рубку управления и оранжерею под хрустальным куполом одновременно. Прямо перед ним крутилась, всё время приближаясь, Гефея. Карла уже могла различить редкие островки суши на планете сквозь прорехи в облачном тумане, окутавшим планету. Местное солнце, яркое и большое, заливало светом половину Гефеи, приятно затеняя вторую её часть. Карла не удивлялась, что может видеть все оттенки без светофильтров и защитных экранов. Там, где она находилась, она могла всё.

— Всё настолько серьёзно? — сдвинула она брови. Индиго пожал плечами, философски изрекая:

— Смотря, что считать серьёзным. Я погибаю, если ты об этом.

— Ты или судно? — напрягаясь, спросила женщина.

— Это имеет какое-то значение? — с удивлением спросил искин. Карла недоуменно кивнула.

— Конечно, имеет! Твои кристаллы мы можем унести с собой, а судно… — она с сожалением вздохнула, — судно можно найти и другое, ещё лучше.

Карла кривила душой. Ей, как пилоту, была невыносима мысль о потере корабля. Пусть даже это был старый рудовоз, грузовик или расхлябанный катер, не говоря уже про «Иглу» класса «каратель». Но потеря искина, потеря Индиго, если быть точным, резанула ей по душе куда сильнее, чем она могла бы себе представить. Она привязалась к нему, хотя вся её логика говорила против подобного поведения. Искин выглядел задумчивым. Он продолжал смотреть на Гефею, никак не реагируя на слова Карлы, но женщина видела в глазах искина нечто такое, что не позволяло ей считать его обычным искусственным интеллектом.

Развернувшись и наспех залатав самые опасные дыры, они снова вступили в бой, распихивая мелкие кораблики своими полями. Те, кто не успевал увернуться, попадали под выстрелы бортовых пушек, управляемых слаженной работой наёмников. Карла, находящаяся в полном слиянии с Индиго, казалась недвижимой, полностью погрузившись в мягкие объятия анатомического кресла. Она вела корабль сквозь поле осколков, между юркими судами противника, маневрируя в космосе таким образом, чтобы защитить себя и уничтожить как можно больше гибридов. Каким-то непостижимым образом Индиго мог отличать ксеноформов от гибридов, безошибочно указывая цели на трёхмерной карте перед Карлой. Та пересылала отчёты на огневые точки, продолжая огрызаться по ведущим флагманам противника из главного орудия. Тонкий белый луч взрезал корпуса судов, попадавшихся на пути, но те, стремясь защитить свой главный ударный козырь, беспрестанно лезли под удар пушки, и вскоре Карла прекратила попытки достать далёкий линкор гибридов, экономя энергию.

Атарх передал из машинного отделения, что реактор на пределе, поля тоже потрепали, в корпусе, не успевшем как следует зажить после последних стычек и дерзкого разворота в коридоре перехода, появлялись новые дырки. Обшивка расползалась по швам, пластины брони выгорали вместе с дополнительными усилителями под ними. Один генератор вышел из строя, и всю мощность пришлось спешно перебрасывать на оставшиеся два, нагружая их до предела.

— Они нас скоро разделают своими пилами к чертям! — орал потный и красный Госсершвейн, командуя ремонтниками и сервисными механизмами. — ещё один-два выстрела из этих бензопил, и нам хана! Либо уходить надо, либо принимать ближний бой!

Карла и сама знала это, но завязнув в бою, она уже не могла просто так выйти из него без потерь. Карилис спустился на планету, в этом она почему-то не сомневалась. Возможно, уверенность крепла потому, что Индиго не зафиксировал взрыва катера в слоях атмосферы Гефеи. Возможно, Карла просто знала это сама.

— Прорыв на второй палубе, абордажные команды на борту! — закричал кто-то из людей Госсершвейна, но его крик почти сразу же оборвался. Атарх скрипнул зубами, махнул рукой первым двум отделениям и побежал затыкать прореху в корпусе, на бегу передёргивая затвор укороченной штурмовой винтовки с разрывными патронами.

— Пятнадцать минут до эвакуации, — объявил Индиго по общей связи. В реальности Карлы он всё ещё продолжал стоять рядом, грустно глядя на вращающуюся перед ними за иллюминатором Гефею. Женщина дотронулась до руки искина. Та оказалась неожиданно тёплой и живой. Карла настолько удивилась, что даже сама не заметила, как начала искать пульс на запястье Индиго. И обнаружив его, подозрительно посмотрела на него. Тот смущённо пожал плечами.

— Кто ты такой? — спросила она. Индиго поиграл желваками, нехотя начав объяснения…

— Твой отец, человек по имени Трацис Карилис, был одним из первых, кто поддержал наше присутствие в галактике, — сказал переговорщик, чьё имя Ян так и не смог произнести. — Он обещал нам переговоры, постепенное введение нашего присутствия в Конгломерат. Мы не хотели экспансии, мы хотели, чтобы нас не трогали. Наша раса многое видела и многое потеряла, но так же она умеет гораздо больше, чем думает человечество. Когда мы вернулись, нас встретили подросшие ростки тех, кого мы оберегали и защищали на заре их возникновения. Думаешь, я солгал тебе, когда показывал Кронар?

Карилис знал, что переговорщик не лгал. И от этого ему становилось ещё труднее. Ян никогда не сомневался в том, что случаи нападения на мирных жителей Конгломерата были открытой агрессией чужаков. До этих вылазок Комитет имел дело, по большей части, с привычными проникновениями других соседей. Одни пытались тихо внедряться в общество, другие исследовали людей, третьи проводили опыты, калеча и уничтожая население отдалённых миров. Случались стычки, но одеяло так и перетягивалось с одного края на другой, и перевес никак не желал быть на стороне кого-то одного.

Но тогда Ян ещё не знал, что это вовсе не эти ксеноформы уничтожили Иридию. Стёрли с лица пространства целую систему. После того, как Ян вернулся в Конгломерат, он постоянно бился между двух пониманий. С одной стороны, он лично видел то, что с ним происходило. Арена, шахты, бои, агрессия и мучения. С другой… с другой Ян никогда не убивал ксеноформов, пока те не начинали пытаться убить его. Он не охотился за ними, не преследовал. Его словно всегда что-то останавливало от геноцида.

— Надо же, какие вы добрые, — с иронией сказал он. — А почему же тогда со мной так поступили? В чём были виноваты люди капитана Родерика? Зачем вы устроили бои на арене? Зачем сгоняли людей в шахты?

На последних фразах голос Карилиса сорвался, но он сумел взять себя в руки, успокаиваясь. В его глазах появилась та же уверенность и пронизывающая насквозь злость, что была по прибытие на Иридию. Переговорщик был искренне удивлён его вопросами.

— Человек Янис Трацис Карилис, твоё судно вторглось в наше пространство, мы захватили тебя и твою команду в плен. Разве вам не была оказана помощь? Разве я не говорил с тобой после того, как ты пришёл в себя? Мы несколько раз предлагали вашему Сенату обменять тебя и твоих людей на тех, кто пропал в ваших лабораториях, но ваш Сенат отказался. Человек Лоуренс Митчел передал нам решение Сената и Комитета о том, что обмен невозможен, возможна только добровольная выдача тебя и твоих людей. Но разве это честно, Янис Карилис? — переговорщик склонил голову, скрещивая руки на груди. — Мы изучали вас после того, как ваша раса отказалась от вас. Мы изучали ваше поведение в условиях рабства, голода, борьбы за жизнь, относительной свободы, в условиях применения смекалки и умственной деятельности.

— Это не всё, из чего состоят люди, — глухо ответил Ян. Переговорщик с интересом посмотрел на него своими странными глазами, чья радужка была цвета морской воды.

— Действительно? Но вы проявляете только перечисленные качества, и мы долгое время считали их основными.

— Потом изменили своё мнение?

— Мы пока не приняли окончательного решения, — уклончиво ответил переговорщик, — но мы предприняли определённые шаги для изучения вашего понятия дружбы, влечения, товарищества и служения. Скажи, — внезапно сменил он тему, — зачем ты пришёл к нам с этим журналом? Только ли для того, чтобы выгородить свою расу? Тогда это был не лучший способ, Янис Карилис.

— Нет, — мотнул головой Ян. — Я хотел, чтобы вы знали правду. Поняли, что не все люди… другие. Есть и те, которые сотворили из вас, ваших детей и ваших технологий тех, кто теперь развязал войну, послужил прекрасным поводом для этого. Это всё дело рук группы людей. Да, людей. Сенатора Митчела, который был против моего отца, и его людей. Да, частично вы правы — мы именно такие, какими мы были на арене. Злые, завистливые, властолюбивые, лживые и подлые. Но не все и не всегда.

— Ты про себя? — с интересом спросил переговорщик. Ян засмеялся. Громко, от души, размазывая слезы по грязному лицу.

— Нет, Единый упаси! — он перевёл дыхание от смеха. — Я убивал вас, пробираясь к свободе. И, скажу честно, если бы тогда я знал, что подобные тебе и есть истинные ксеноформы, это вряд ли бы меня остановило. Я хотел домой, хотел вернуть свою жизнь. Я показал тебе журнал, надеясь, что вы сможете вскрыть шифр, хотя он и основан на ДНК человека. Подозреваю, что группы конкретных людей, которых уже нет в живых. До того, как я узнал правду, я полагал, что вы разрушили систему Иридия, где и находилась лаборатория. Но об этом я уже рассказал тебе и твоим слушателям. Зачем я пришёл к вам? Чтобы вы знали: эта война не ваша вина. Это наша вина. И мы признаем свои ошибки.

— Ты говоришь от лица всей твоей расы? — серьёзным тоном спросил ксеноформ.

— Я говорю от лица своей крови, чужак. Я служу в Комитете по Контролю за проникновениями, а не в карательном отряде. И если кто-то или что-то угрожает моей расе, моему Конгломерату людей, я буду уничтожать угрозу. Но я не палач, и не собираюсь идти войной на тех, кто не лезет ко мне со своей правдой.

— Человек Дариус Морен Грос был прав, с тобой можно иметь дело, — совсем по-человечески улыбнулся ксеноформ. Янис споткнулся на ровном месте, едва удержавшись на ногах, когда услышал имя своего друга. Переговорщик молча указал пальцем вверх, где должна была находиться «Игла».

— К спасательным капсулам, живо! — заорал Госсершвейн в переговорное устройство на открытой частоте. На заднем фоне слышались уханья плазменных винтовок, треск пулевого оружия и крики людей подполковника. Режущие звуки дискового оружия абордажной команды захватчиков смешивались с треском и фонящими перегрузками от ударов энергокнутов. Элвис привстал со своего места, поглядывая на Карлу. Женщина всё ещё находилась в контакте с кораблём, не желая возвращаться в реальное время. Элвис знал, что транс пилотов на кораблях с полноценным искином во время боя играет злые шутки с людьми. Те просто не видели происходящего вокруг, находясь в своей выдуманной реальности, где кровь и смерть, как и трещащая по швам обшивка судна, являли собой только схематические пикты, аллегории и аллюзии на происходящие события.

— Карла, нам пора, — потряс он её за плечо, подойдя к пилоту. Миролич продолжала оставаться вне своего сознания. Грохот выстрелов стремительно приближался, «Игла» сотрясалась в конвульсиях, треща и постанывая от перегрузок металлоконструкций. Близкий взрыв отбросил навигатора к стене, приложив спиной об какой-то выступающий прибор для подсчёта данных. Элвис осел на пол, на какое-то время лишившись сознания.

— Первое отделение атаковано, к нижним палубам не пройти, идём по запасному техническому коридору! Как поняли, сэр?

— Вас понял, удачи, — отозвался Атарх.

— Второе и третье отделение под обстрелом, эти твари лезут уже через дырки в корпусе! Пробиваемся к выходу, требуется поддержка!

— Уже идём к вам, держитесь!

Ответа Госсершвейн не услышал, мощный взрыв заставил его вырвать из уха крошечный переговорник и какое-то время трясти головой, словно пытаясь вытряхнуть из внутреннего уха шумы и последствия звуковой ударной волны.

— Сэр, второе отделение на связи, — послышался тихий голос кого-то из людей подполковника, — третье отделение уничтожено, как поняли? Они применили волновой генератор. Электронику вырубило, я и ещё несколько парней пытаемся обойти противника по запасным переходам уровнем ниже.

Атарх подтвердил получение сводки, скрипнув зубами от злости и досады. «Твоё дело должно стоить таких усилий, Карилис, — подумал он, — иначе я лично пристрелю тебя».

— Пора прощаться, Карла, — сказал Индиго, мягко улыбаясь женщине. Та стояла перед дверью, ведущей прочь из уединённой рубки управления в реальности искина. Индиго больше не походил на Яна, теперь он принял облик Дариуса, и Карла знала, ощущала это всей кожей, что именно Дариус и стоял перед ней.

— Ты всё это время жил в кристаллах Индиго? — спросила она. — Именно потому Ян видел твою подпись на отчётах?

Дариус согласно кивнул.

— Ты почти права. Помнишь, мы возвращались на Эдарию? Капитан передал моё тело в стазисе в Комитет, но кое-кто в Сенате, знакомый Карилису под именем Кэтрин Черрингтон, договорилась с генералом Хеме, чтобы меня вернули на борт. Мы хотели знать, что такое быть людьми. Я должен был понять, каково это — являться человеком. Изучить вас было непростой задачей. И мне кажется, что я понял нечто такое, что неспособен отразить в цифровом коде. Эмоции, Карла. Это эмоции. Вы способны испытывать совершенно иррациональную тягу к самоубийству, уничтожению себе подобных, геноциду и разрушениям. Но именно на фоне этого ваша раса стремится подняться с колен, спасти потомство и продолжать борьбу, жертвуя жизнью ради других, более важных членов общества. Каждый из вас — индивидуальная личность, слишком сильно зависимая от остальных представителей человечества одновременно. Вы можете перевернуть на своём пути города, уничтожить планету, взорвать звезду и бросить к ногам одного человека свою жизнь. Каждому из вас нужен смысл жизни. Самого её наличия недостаточно. Для вас она — данность. Для меня — дар. И я благодарен тебе, что ты помогла мне понять это.

— Понять что?

Карла совершенно запуталась. Она понимала, что Дариус, или Индиго, говорят ей весьма важные вещи, но осознать их, принять, поверить не могла.

— Первое правило искинов: мы не способны причинять вред человеку. Мы должны служить, охранять и оберегать его. А ещё мы не можем отказаться функционировать. Выполнять задачу до конца, да. Но совершить нерациональный поступок, самоубийственный поступок — нет. Если это не требуется для спасения экипажа, к примеру. Люди не обладают такими ограничениями, они могут выбирать свою смерть, уничтожать себе подобных и принимать решения, не зависящие от сохранности их тел.

Он улыбался, мягко подталкивая Карлу к выходу.

— Но то, чего не может Индиго, может человек Дариус Шей, — сказал он, задержав свои пальцы на руке Карлы. — Я буду скучать, Карла. Дариус уже передал решение о том, что ваша раса не должна быть уничтожена.

— Ты… Ты один из них! — поразилась Карла своей догадке. — Ты ксеноформ! И никакого заражения не было. Дариус тоже был из ваших, ты просто пытался спасти его, потому принял версию о своём заражении, — она ошеломлённо смотрела в лицо искина. Тот медленно покачал головой.

— Не совсем так, — он бросил взгляд на свои ноги, которые начинали растворяться, превращаясь в кружащуюся завитками мерцающих кристаллов пыль. — Дариус был человеком. Но мы никогда не забирали живых людей. Он умер, мы взяли его тело. До встречи с тобой, даже Ян не знал об этом. Так вышло, скажи ему при встрече. А после того, как я справился с проявлениями психоза у носителя, у Дариуса Шея на борту судна, его личность оказалась во мне. Я и так всегда завидовал своему создателю, Янису Карилису. И ксеноформ предложил мне сделку. Я узнаю человеческую природу, пройду через это, смогу понять и почувствовать, а он посмотрит и сделает выводы, стоит ли уничтожать вас и ваши планеты. Дариус должен был только наблюдать за людьми, находясь в непосредственной близости. Отсутствие видимых различий между нашими расами существенно облегчило ему задачу.

Карла замерла. От услышанного у неё поползли мурашки по коже, в помещении стало внезапно очень холодно, хотя она и понимала, что в искажённой реальности искина чувство температуры было иллюзорным.

— Ксеноформы создали ваши миры, присматривали за ними, помогали и направляли. Они пестовали вашу расу, вовремя сумев оставить вас в покое и не мешать вашему развитию в дальнейшем. Но когда-то давно большая часть планет Конгломерата была нашим домом, их домом. И в этих домах заложены спящие механизмы уничтожения. Нам бы даже не потребовалось воевать против вас, достаточно было активировать скрытые в толще планет механизмы, чтобы отбросить весь Конгломерат в каменную эру. Я хотел узнать человечность, Дариус хотел оценить, стоите ли вы жизни. Наши мнения в чём-то разделились, но в одном мы сошлись — раса людей не умрёт от наших рук. Прощай, человек Карла Миролич.

Он с силой вытолкнул её прочь, заставив резко вернуться в реальное время. Элвис как раз сумел подняться на ноги и, пошатываясь, доковылял до её кресла, намереваясь прервать соединение вручную. Карла поймала его руку, сжав её дрожащими пальцами. Элвис стянул с её головы шлем. Карла плакала. Из глаз женщины катились крупные слезы, промочив ткань костюма управления. Элвис непонимающе смотрел на неё, пока один из манипуляторов сервисного блока не схватил его и не швырнул обратно в кресло навигатора.

— Хей, что за…

Договорить он не успел. Оба кресла провалились в эвакуационную шахту, на долгое время выбив из людей способность говорить, думать и дышать. Стремительный полет до отсека со спасательными капсулами не давал такой возможности.

Во встроенных в подголовник динамиках Карлы тихо шелестел голос Индиго, продолжающий отсчёт до сброса капсул…

«Игла» продолжала прорыв. Собрав живой груз в безопасном отсеке, искин выводил судно на траекторию сброса таким образом, чтобы капсулы не повредили и не уничтожили после выхода их из-под защиты корабля. Личное силовое поле, окутывавшее боты, могло выдержать прямое попадание ракеты, но только одной. Всё же, аварийные капсулы являлись средством эвакуации, а не боя.

Неповоротливый флагман эскадрильи противника, отдав молчаливый приказ своим сопровождающим, выдвинулся на решающую схватку с потрёпанным чужаком. Издалека это было похоже на ленивую поступь сытого и отдохнувшего зверя, дождавшегося, когда наглого охотника в серебристой броне загонят до той степени, чтобы он уже не смог полноценно драться. Индиго, сбросивший копию своей личности в банк данных, опечатанный и помещённый в непробиваемую капсулу кристалл хранилища, предвкушал схватку. Из боков охотника в закопчённом серебре валили облака кристаллизованного воздуха и жидкостей. Раны по бортам судна кровоточили маслом, техническими жидкостями и пробитым контуром охлаждения реактора. Искин умирал, и знал это. Он улыбался той самой безумной улыбкой, какая иногда появлялась на лице его создателя, стоя посреди разрушенного капитанского мостика и не замечая искрящей проводки, мигающего освещения и дымящих пультов управления. Ему они были больше не нужны. Он обрёл личность, стал тем, кем мечтал стать — живым.

Неповоротливый, полный сил и нагруженный под завязку нетронутым вооружением, он плавно заходил на удобную траекторию стрельбы, намереваясь разделаться с раненым противником поскорее.

— Командный модуль спасательным капсулам, — передал Индиго, — сброс капсул через минуту. Отсчёт пошёл…

— Ты с ума сошла! — впервые на памяти Карлы закричал Элвис. Он был действительно напуган и казался совершенно не похожим на себя обычного.

— Возможно, — странно спокойным тоном подтвердила Карла, — но капитанский доступ тут у меня, и я отменяю сброс своей капсулы.

Она выскочила из кресла, в котором спустилась к ботам на нижнюю палубу, и бросилась прочь, намереваясь забрать хранилище данных с копией Индиго.

— Ты ненормальная! — заорал ей вслед Элвис, чья капсула уже готовилась к сбросу. Отменить его он уже не успевал, а кодов для экстренного прерывания выгрузки у него, в отличие от Карлы, не было.

— Что происходит? — спросил Госсершвейн. Его голос в динамиках кресла прозвучал хрипло и надрывно. Подполковника ранили, и он уже едва держался, чтобы не потерять сознание. Элвис думал, что у Атарха есть все шансы не пережить высадку на планету с его ранами.

— Наш временный капитан попёрлась за искином, — буркнул Элвис, чувствуя, как завибрировали включившиеся двигатели бота. Госсершвейн витиевато выругался, но потом неожиданно отметил:

— Я начал её уважать. Капитан покидает судно последним, это традиция.

— Так могла бы прыгнуть за нами следом, — резонно предположил порядок сброса Элвис. Атарх в ответ слабо засмеялся.

— Она вернулась за членом экипажа, она не последняя на борту.

В этот момент люки резко распахнулись, и Элвису не удалось высказаться ещё по этому поводу. Его прижало страховочными ремнями к креслу, и за крошечными иллюминаторами появилась чернильная мрачность космоса. Звуки за корпусом бота пропали, погружая навигатора в тишину кабины, разбавленную тихим гулом двигателей и вибрацией корпуса капсулы.

Вокруг творилось безумие. Карла пыталась бежать по трескающимся палубам, перепрыгивая разрывы мостков, хватаясь руками в магнитных перчатках за стены и выступающие крепления. Привычка носить магнитные ботинки сейчас оказалась как нельзя кстати. Гравитации на судне почти не осталось, впрочем, атмосфера тоже быстро утекала через пробоины и прорехи. Стоны, скрежет и уханье гибнущего корабля казались ей жалобами раненого человека, из последних сил пытавшегося сделать свой последний выстрел во врага. Карла едва увернулась от падающего пролёта, рухнувшего сверху, когда перекрытия обвалились, не выдержав попадания сразу трёх ракет в корпус поблизости. Горящие куски металла, расплавленный пластик и исходящие паром трубы забивали обзор, но кислорода оставалось всё меньше, а ей ещё предстояло пройти через зону открытого космоса, появившуюся между нижней и средней палубами. Совсем рядом с ней с грохотом и скрежетом упало нечто, весьма похожее на часть кожуха охлаждения реактора. Карла понимала, что вряд ли это был он, но воображение рисовало страшные картины. Один раз она поскользнулась на пролитом техническом масле, скатившись по лестнице вниз и едва не расколов шлем о выступающий поручень узкого перехода. Под ней разверзлась пропасть в несколько десятков метров, ведущая в трюмы напрямую.

Карла поднялась, цепляясь за всё подряд, не обращая внимания на боль, ссадины и ушибы, и продолжила пробираться к мостику.

Индиго как раз выпустил половину оставшегося запаса энергии, взрезав брюхо судна противника белым лучом. Тот завизжал бы, если бы вакуум мог передавать звук. От линкора отвалился солидный кусок, и его тут же окружили мелкие судёнышки, стремящиеся прикрыть своего предводителя. Тот разозлился не на шутку, расшвыривая своих подчинённых и сжигая их десятками из своих орудий на носу. Прорубая таким образом себе дорогу к лобовой атаке, флагман не обращал внимания на то, что Индиго уже навёл прицел на уязвимую точку чуть ниже выступающей рубки управления, где по его расчётам должен был скрываться реактор судна. Карла ворвалась на мостик как раз в тот момент, когда искин отдал приказ открыть огонь ракетами с антивеществом, через долю секунды послав за ними в ту же точку белый луч чистой узконаправленной плазмы. Ракеты перегрузили защитное поле, пробивая обшивку слой за слоем. Одна, две, три — они наносили урон и разрушения тщательно выстроенной защите судна, проплавляя толстые стенки брони. Три тяжёлые бронебойные ракеты ударили в корпус судна, довершая начатую работу. И завершающим аккордом, яркой точкой в противостоянии, стал коротко вспыхнувший луч энергии главного орудия.

— Какого дьявола ты тут делаешь? — совершенно искренне возмутился Индиго. Карла криво ухмыльнулась, протягивая руку в рваной перчатке вперёд.

— Хранилище. Отдай хранилище и я уйду.

Искин казалось даже отвлёкся от боя. Он стоял на фоне обзорного иллюминатора, за которым толстое животное корчилось в судорогах боли и агонии, когда его главный реактор рванул, разбрызгивая в вакуум части тела корабля вместе с командой. Искин стоял неподвижно, на его иллюзорной одежде бликовали далёкие отсветы взрывов и пожаров на линкоре, а в глазах отражался свет редких сохранившихся диодов вокруг.

— Ты вернулась… за мной? — с толикой неуверенности спросил Индиго. Карла согласно кивнула. Он оглянулся, оценивая масштаб разрушений и отмечая в своём времени манёвры перегруппировки противника, не то защищающего предводителя, не то старающегося убраться от него подальше. Искин неуверенно вытянул руку навстречу Карле.

— Ты хоть знаешь, какое тут излучение? — тихо спросил он. Карла пожала плечами. Она предполагала, что искин бросится в последнюю лобовую атаку только будучи уверенным, что сумел эвакуировать весь живой персонал и членов экипажа. Вернувшаяся Карла помешала этим планам. Искин не мог рисковать жизнью человека, как бы ему не хотелось рискнуть сейчас своей.

Их пальцы соприкоснулись, породив яркую вспышку разноцветного света, которая заставила Карлу зажмуриться. И в этот момент рубки не стало…