Туда и обратно

41

У входа в здание его ждал человек. Он поднял руку в жесте, похожем на приветствие.

— Минуточку, мистер Саттон.

— Да, в чем дело?

— Некоторые из нас будут следить за вами, сэр. Таков приказ, вы знаете…

— Но…

— Мы ничего не имеем против вас лично, сэр. Мы не будем вам мешать. Только охранять вас, сэр.

— Охранять меня?

— Конечно, сэр. Существует банда, вы знаете. Банда Моргана. Мы не можем позволить, чтобы они вас уничтожили.

— Вы даже не представляете себе, — сказал Саттон, — как глубоко я ценю ваше участие.

— Не за что, сэр, — ответил человек. — Это часть нашей каждодневной работы. Я с удовольствием буду делать это. Не надо благодарностей.

Он отошел в сторону, и Саттон пошел вниз по ступенькам, а затем по усыпанной гравием дорожке, ведущей вдоль проспекта. Солнце уже клонилось к закату, и, повернувшись назад, он увидел строгие вертикальные линии административного гигантского здания, в котором он встретился с Тревором. Оно четко вырисовывалось на фоне закатного неба. Но он не увидел никого, кто бы следил за ним.

Ему некуда было идти. Он просто не представлял себе, что ему теперь делать. Но Саттон понимал, что не сможет просто так стоять здесь и потирать руки.

«Я буду прогуливаться, — сказал он себе, — буду думать и ждать, что же произойдет со мной дальше».

Он встречал других прохожих, и некоторые оглядывали его с любопытством. Только сейчас Саттон вспомнил, что одет он в одежду двадцатого века, в одежду рабочего фермы… На нем был хлопчатобумажный комбинезон и такая же рубашка, на ногах тяжелые грубые ботинки. Но в этом мире даже такой костюм не вызовет подозрений, поскольку на Земле всегда находилось много визитеров из других звездных систем. Причем, как правило, это были высокопоставленные люди. Когда вокруг настоящее вавилонское столпотворение представителей разных рас, работающих в различных сферах межзвездных контактов, и существует обмен студентами, дипломатами, которые представляли отдельные планеты, никакая самая необычная одежда не могла вызвать ни малейшего подозрения.

«К утру, — сказал он себе, — надо найти какое-то место, где можно укрыться. Такое место, где можно хотя бы немного расслабиться и спокойно обдумать все проблемы пребывания в этом мире, мире, который существует во времени на пять столетий позднее его собственного мира».

Он, возможно, сделает именно так. Или найдет какого-нибудь андроида, которому сможет доверять и через которого он мог бы вступить в контакт с организацией андроидов.

И хотя ему никто не говорил об этом, у Саттона не было ни малейших сомнений, что такая организация существует. Иначе кто же тогда ведет войну во времени?

Он повернул по тропинке, идущей вдоль проспекта, и свернул на другую, очень узкую, которая вела через низинку к гряде невесомых холмов на севере.

Внезапно он почувствовал, что голоден и что ему следовало зайти в какое-нибудь кафе в административном здании, чтобы перекусить. Затем он вспомнил, что у него нет денег, чтобы купить себе еду. Несколько долларов двадцатого столетия были у него в кармане, но здесь они не имели хождения и представляли ценность только для нумизматов.

Сумерки спустились на землю, и лягушки начали свой вечерний концерт. Сначала откуда-то издалека, затем все ближе и ближе. Саттону казалось, что его подошвы не касаются земли. Он хотел бы лететь, несомый этим звуком, который поднимался к слабо мерцающим звездам в вечернем небе, сияющим из черных глубин над его головой.

«Всего лишь несколько часов назад я шел по пыльной дороге, спускающейся с холма, в двадцатом столетии, собирая белую пыль на свои башмаки, — думал Саттон, — и остатки этой пыли все еще на моих башмаках».

И воспоминание его о той дороге и всем остальном все еще держалось в его сознании.

«Память и эти пылинки — все, что связывает меня с прошлым».

Он достиг холмов и начал подниматься на один из них. Воздух был очень чистым и свежим, пропитанным ароматом лесных цветов и сена. Ашер поднялся на самую вершину холма и остался там, вглядываясь в окружающую его темноту ночи. Где-то очень близко от него кузнечик начал осторожно настраивать свою скрипку. Из болота доносился звук приглушенного лягушачьего кваканья. В темноте прямо перед собой он услышал плеск ручья. Он как будто разговаривал с деревьями, с травой на берегу и склонившимися над ним в дремоте цветами, пробегая мимо них.

«Мне хотелось бы остановиться, — говорил ручей, — остановиться и поговорить с вами, но я не могу. Понимаете, мне нужно спешить, к какому-то неведомому месту, и я должен туда добраться».

«Он такой же, как и человек, — подумал Саттон. — И человека что-то гонит вперед и вперед. Человека подгоняют обстоятельства и необходимость, а также амбиции других беспокойных людей, которые не позволяют ему остаться в покое».

Он не слышал звука, но почувствовал, как чья-то рука, большая и сильная, схватила его и как бы выдернула с пешеходной дорожки. Извиваясь, он пытался освободиться от этого захвата. В это время он увидел неясный черный силуэт человека, схватившего его. Саттон сжал кулак и ударил в направлении, где, как он предполагал, находилась голова этого человека, но промахнулся. Затем нападающий ударил его в пах, и Ашер согнулся. Его рванули за ноги, и он упал лицом вниз.

Он поднялся и где-то справа услышал мягкое щелканье скорострельных ружей и боковым зрением уловил яркие огоньки в ночи.

Затем откуда-то появилась рука и закрыла ему рот и нос.

«Порошок», — подумал он, ощутив странный незнакомый запах. И после этого он уже не слышал звуков стрельбы, лягушачьего кваканья и журчания ручья в лесу.