Туда и обратно

13

Адамс нажал на клапан зажигалки и подождал, пока пламя выровняется. Он не отрывал жесткого взгляда от Саттона, но чувствовал себя неуверенно, ощущая слабость и раздражительность одновременно, хотя и пытался это скрыть.

«Этот неотрывный взгляд, — подумал Саттон, — его старый трюк. Он свирепо смотрит на тебя, с каменным как у сфинкса лицом, и, если ты не привык к нему и ко всем его штучкам, он может заставить тебя поверить, что он — Господь Всемогущий. Да только этот свирепый взгляд не всегда теперь хорошо у него получается, не то что раньше. В нем чувствуется напряжение, которого не было двадцать лет назад. Была только твердость. Гранит. А сейчас гранит начинает выветриваться.

Он хочет что-то сказать. Что-то, отчего ему не по себе».

Адамс провел зажигалкой по набитой чашечке трубки взад и вперед, не спеша обдумывая свои слова, заставляя Саттона ждать.

— Вы, конечно, знаете, — начал Саттон медленно, — что я не могу быть с вами откровенным.

Пламя зажигалки исчезло, и Адамс выпрямился в своем кресле.

— А? — спросил он.

Саттон поздравил себя, что поймал его.

— Сейчас вы, конечно, уже знаете, что я привел домой корабль, который не может летать. Вы информированы, что у меня не было скафандра, что иллюминаторы разбиты, а корпус изрешечен пробоинами, у меня не было воды и пищи. А 61 Лебедя в одиннадцати световых годах.

Адамс кивнул, не меняя выражения лица:

— Да, мы все это знаем.

— То, как я вернулся и что со мной случилось, не имеет ничего общего с моим рапортом, и я не собираюсь вам об этом рассказывать.

— Тогда почему вы вообще упоминаете об этом? — громко спросил Адамс.

— Просто, чтобы мы друг друга поняли, — объяснил Саттон, — чтобы вам не пришлось задавать кучу вопросов, на которые не будет ответа. Это сэкономит вам много времени.

Адамс откинулся в кресле и удовлетворенно попыхивал своей трубкой.

— Тебя выслали добыть информацию, Аш, — напомнил он Саттону. — Любую информацию. Что угодно, что позволит нам понять, проникнуть в феномен 61 Лебедя. Ты представлял Землю. Земля все это оплатила, и ты, конечно, должен кое-что Земле.

— Я должен кое-что и 61 Лебедя, — возразил Саттон. — Я обязан 61 Лебедя своей жизнью. Мой корабль разбился, и я был убит.

Адамс кивнул.

— Да. Как раз это Кларк и сказал. Что ты был убит.

— Кто это Кларк?

— Кларк — инженер-космоконструктор, — ответил ему Адамс. — Он спит и во сне видит корабли и чертежи. Он исследовал твой корабль и высчитал кривую координат силы. И сообщил, что, если бы ты был внутри корабля, когда он упал, у тебя не было ни одного шанса уцелеть.

Адамс уставился в потолок, затем повторил, словно издеваясь:

— Кларк сказал, что, если бы ты был в корабле, когда он ударился, то превратился бы в желе.

— Просто потрясающе, — сухо отреагировал Саттон, — что человек может сделать с цифрами.

Адамс снова открыл рот, просто для того, чтобы уколоть его:

— Андерсен думает, что ты не человек.

— Полагаю, что Андерсен смог установить это, посмотрев на корабль.

Адамс кивнул.

— Ни пищи, ни воздуха. Любой мог прийти к такому заключению.

Саттон покачал головой:

— Андерсен не прав. Если бы я не был человеком, вы бы никогда меня не увидели. Я бы никогда не вернулся. Но я тосковал по Земле, а вы ждали рапорта.

— Однако ты не торопился, — возразил ему Адамс.

— Я должен был быть уверен. Должен был знать точно, понимаете? Уверен, что способен вернуться сказать вам, опасна ли та планета с 61 Лебедя или нет.

— Ну и что?

— Она не опасна.

Адамс ждал, а Саттон молча сидел.

Наконец Адамс спросил:

— И это все?

— Это все, — подтвердил Саттон.

Адамс постучал мундштуком трубки по зубам.

— Мне смерть как не хотелось посылать другого человека для проверки. Особенно после того, как я сообщил всем, что ты привезешь всю нужную информацию.

— Это ничего не даст, — уверенно проговорил Саттон, — никто не смог бы пробраться.

— Ты смог.

— Да, я был первым. А потому что я был первым, я был и последним. Адамс через стол неприветливо улыбнулся ему.

— Тебя увлекли эти люди, Аш?

— Они не люди.

— Ну… тогда существа.

— Они даже не существа. Трудно вам точно сказать, что они такое. Вы посмеялись бы надо мной, если бы я сказал, что, по моему мнению, это такое.

— Постарайся как можешь поточнее, — проворчал Адамс.

— Симбиотические абстракции. Точнее я не могу передать их облик.

— Ты хочешь сказать, что они на самом деле не существуют?

— О нет! Вполне существуют. Они же есть, их можно чувствовать, вы о них знаете, так же как я знаю о вас или вы — обо мне.

— И у них есть разум?

— Да, — подтвердил Саттон. — Они разумны.

— И никто не сможет пробраться снова?

Саттон покачал головой.

— Почему вы не вычеркните 61 Лебедя из своих списков-поисков. Сделайте вид, что ее там нет. От 61 Лебедя нет никакой опасности. Лебедяне никогда не потревожат человека, а человек никогда не попадет туда. Впредь бесполезно и стараться.

— У них не машинная цивилизация?

— Нет, — ответил Саттон, — не машинная.

Адамс сменил тему:

— Ну-ка, посмотрим, сколько тебе лет, Ашер?

— Шестьдесят один, — ответил Саттон.

— Гм, — проворчал Адамс, — совсем еще ребенок, только начинаешь. Его трубка погасла, и он ковырял ее пальцем, не выказывая неудовольствия.

— Что ты планируешь делать дальше? — поинтересовался он.

— У меня нет планов.

— Ты хочешь остаться на службе?

— Это будет зависеть от того, как вы к этому отнесетесь, — ответил Саттон. — Я предполагаю, конечно, что буду вам не нужен.

— Мы должны заплатить тебе за двадцать лет, — уточнил Адамс почти ласково. — Деньги тебя ждут. Можешь взять их, когда выйдешь отсюда. Почему бы тебе не взять их сейчас? Можешь еще потребовать три или четыре года отпуска.

Саттон ничего не ответил.

— Приходи еще, — пригласил Адамс, — мы поговорим по-другому.

— Я не изменю своего решения.

— А никто тебя и не просит.

Саттон медленно поднялся.

— Мне жаль, — сказал Адамс, — что ты мне не доверяешь.

— Я летел, чтобы сделать дело, — решительно заявил Саттон, — я его сделал. Я обо всем сообщил.

— Да, это так, — подтвердил Адамс.

— Полагаю, вы не потеряете со мной связь?

В глазах у Адамса мелькнул мрачный огонек:

— Всенепременно, Аш. Я не потеряю с тобой связь.