Троюродный дядя

19

Аза ругала магистра Грога, он что, с ума сошел, так гоняет тебя, мы не учимся на целителей, мы подготовишки!

Мне как раз Санечка принесла кристаллы об анатомических особенностях водных, попросил ее Грог, этих кристаллов нет в библиотеке. Санечка послушала нас и сказала, что ее наставник гонял и гоняет больше, гораздо больше, причем с самого рождения, практически, и она очень ему благодарна.

Аза спросила:

— А кто наставник?

— Магистр Андрис.

— Ого! Понятно.

— Аза, — добавила я, — понимаешь, я тут и живу, в Академии, сэнсэй же преподает. Значит, с меня и спрос больше, я же только учусь. А ты еще чем-то занята, ты приходишь только во второй половине дня, на сами занятия, ты оплачиваешь их, и обязана зарабатывать. А за меня с сэнсэя вычитают. Я должна иметь совесть?

— Лер, подготовительные отделения совсем недорогие, практически, бесплатные, только за питание и кристаллы. Это Академия сама дорого, да.

— Азочка, это ничего не меняет. Дело в принципе.

— Да мне тебя жалко, ты уже как тень, уменьши хоть нагрузку на твоих боевых искусствах. Тебя уже наш тренер боится!

— Нет, я должна уметь защититься, если что. Должна, понимаешь?

— Девочки, а пойдемте, попрыгаем? Нас Ксения погоняет, хорошо? А танцами вы не занимаетесь еще?

— А что, еще и танцы будут? — Аза схватилась за голову.

— Да, по программе обязательных предметов. Вас пока просто щадят.

Аза посмотрела на нас затравленно, мы не шутили. Она покачала головой:

— Так и подумаешь, а надо ли мне такой ужас, эта Академия.

— Надо, Азочка, надо, ты не будешь не от кого зависеть, а потом, это так интересно, мне кажется, я придумала артефакт, вот распишу все, как надо и подойду к магистру Шону, что он скажет.

Ксения нас погоняла не сильно, ей очень понравилась моя растяжка и совершенно не понравились мои руки. Как у Буратино, сказала она, и вообще, одни косточки торчат. У Азы все было ровно наоборот. Куда бы нас пристроить, задумалась Ксения, к первому курсу хореографов — не потянем, на подготовительное отделение если к ним? Надо поговорить с ректором.

Я взмолилась:

— Ксения Александровна, я пальцы берегу, не надо ничего делать с моими руками, мне бы лучше доступ к инструменту.

— Лера, а при чем тут пальцы вообще? Я про твои руки! А про инструмент я подумаю, с Никитой посоветуюсь, кстати, он тебе привет передавал.

— Спасибо, и ему. Эх, а какое у меня пианино осталось, в нашей избушке. Интересно, кто там сейчас живет…

Мы дружно пошли на ужин, порции уже были обычными и в любой момент меня мог пригласить магистр Андрис. Разбираться, что у там у меня за птичка. Я задумалась и не услышала начало разговора. Ректор отказался играть в спектакле. По совпадению, это был тот самый спектакль, который мы начали смотреть. Аза расстроилась, она много слышала, но попасть не смогла. Еще больше горевала Ксения, от нее прямо веяло печалью. Спокойней всех была Санечка:

— А замена возможна?

Ксения посмотрела на меня, посмотрела в окно, посмотрела на Санечку:

— Возможна. Но любая замена перворожденных — это всегда понижение качества всего спектакля.

— Так надо, Ксеничка.

— Я понимаю, Саня. Как только найду, начнем репетиции, у нас месяц в запасе. Давай подумаем, кого будем вводить.

Они говорили, я смотрела на них. Печаль Ксении как-то была связана со мной, очень странно. А, ну да, раз там и пострадала, меня унесло из театра всплеском магии при спонтанной инициации. Кто знал, что это случится в театре? Спасибо, никто еще не пострадал, даже магистр Шон не сразу понял, что меня нет. Магии в театре много, а он смотрел на сцену.

Я вдруг спросила, неожиданно даже для себя:

— А какой он должен быть, как его, Голова?

— Голова, да, — насторожилась Ксения.

Санечка тоже смотрела на меня внимательно.

— Я тут видела… такого толстого и смешного, только он очень большой… менял у входа артефакт, я остановилась посмотреть. И тут он его уронил. Артефакту это не понравилось, он закатился под дверь, аккуратно так. Если бы этот толстяк дверь открыл или закрыл, поднял бы сразу. А он очень сообразительный, видно. Он лег на пол и искал артефакт, я еле сдержалась, очень смешно, а толстый такой важный, такой важный. Дверь открываю, поднимаю артефакт и подаю ему, а он обиделся. Губки поджал и пошел, такой важный! Посмотрите на него, его вообще можно просто показывать, очень смешной. Но говорит ли он в принципе, я не знаю, он ни слова не сказал.

Ксения смеялась, а Санечка вдруг его вспомнила!

— Ксеничка, он вряд ли подойдет, он человек, маг слабый, это Префектура просила его взять, я не помню причину. По-моему, у него голос еще и очень высокий, как у женщины.

— Знаешь, — задумалась Ксения, — а может, и подойдет, как раз на контрасте. Менять героя на героя нереально, не примут, все время будут сравнивать. А вот на такого чудака как раз может и получится. Если не свихнемся на репетициях, извините. От великого ума артиста.

— Ксеничка, мы все поможем.

— Так, — загорелась Ксения, — я сейчас найду Варю, если она свободна, мы на него посмотрим. Знаешь, Лера, спасибо тебе за мысль, даже если с ним не получится, спасибо за идею контраста. А про инструмент я запомнила.

Я не все поняла, и сказала — это вам спасибо.

Сэнсэй вытаскивал пироги, он был в городе с Шоном, на экскурсии, накупили всего, а меня решили откармливать.

— А Санечку можно позвать?

— Зови, на всех хватит!

Я передала Санечке, мне очень нравилось, что с ней легко говорить, с магистром Андрисом гораздо тяжелее, как сквозь толщу воды.

Санечка пришла не одна, а с Ксенией и Варварой, они хохотали в голос. Мы пили чай, Варвара рассказывала, что они нашли этого артефактника, звать его Милен, он проверяет установку артефактов по корпусам и меняет по необходимости. Человек он как раз неглупый, как им показалось, а голос действительно очень высокий, это смешно, и он дал согласие на репетиции. Над собой он подтрунивает, так что им даже понравился. Шон тоже смеялся, они были знакомы, а звали между его собой Милый, он откликался совершенно спокойно.

Разошлись поздно, пироги все съели с большим удовольствием, сэнсэй и магистр были очень довольны.

А утром меня вызвал магистр Андрис.

Я боялась идти. Просто боялась. Но пошла, конечно.

— Лер, мы введем тебя в транс, не бойся, что ты затряслась, просто посмотрим, может быть, еще рано тебе оборачиваться. А как вообще себя чувствуешь?

— Вообще — замечательно.

— Угу, это хорошо, а ректора видела?

— Нет.

— Угу, а это плохо. Надо проверить браслетик твой.

— А ректор здесь при чем?

— А? Ректор?

— Он что, тоже причастен к этому браслету? Не магистр Шон делал?

— Делал магистр Шон, да, и ректор причастен, да.

— А по какому поводу я должна его увидеть? Я не поняла.

— А по поводу расписания! Тебе усложнили расписание, оно у него!

— Хорошо, схожу. Я не очень поняла, при чем тут браслет, но конечно, схожу.

Магистр закашлялся:

— Вот и прекрасно, ложись, смотри на меня, Лера…

Разбудили меня уже ближе к обеду.

— Лер, я такой птицы не знаю, не видел. Наверное, надо посмотреть всех птиц Нового мира, но она очень большая. Поэтому пока ее не тревожим, пусть себе растет потихоньку, как буду готов, я тебя опять приглашу.

— С ней все в порядке?

— Абсолютно.

— Хорошо, я могу идти?

— А пойдем вместе, мне как раз надо к Рональду заскочить. Я его предупредил, что зайдем вместе.

— А не знаете, магистр Анелия там, в приемной?

— Нет, на уроках, она теперь там редко бывает, знаешь, — сказал он шепотом, смешно округляя глаза, — к нам недавно устроился на работу один человек, и мне кажется, он ей сильно нравится. И она ему. Поэтому она работу делает, но бывает реже, по необходимости. Только это секрет.

— Да? А я думала, что она в возрасте.

— Ну как тебе сказать, у нее есть дочь, постарше тебя, вместе с Санечкой в группе учится.

— Магистр, вы шутите?! Она же взрослая тогда совсем, а взрослые не влюбляются!

Магистр даже остановился в коридоре, и смотрел на меня в полном изумлении.

— Лера! Ты же книжки читала, эти, как их, фильмы смотрела! Ты что? Я влюбился и женился совсем недавно, у меня сын маленький! При чем тут возраст? Лера!

— Ну, наверное, не знаю, вообще на эти темы никогда не думала, — я смутилась и сказала извиняющим тоном, — наверное, так, у нас один поэт сказал — любви все возрасты покорны.

— Именно, Лера! А кто это сказал?

— Это мой кумир, Пушкин Александр Сергеевич. Собственно, он у всех кумир. Он гений, — и замолчала. Это восьмая глава «Евгения Онегина», и очень хорошо помню продолжение этих строк. Но зачем их говорить?

В приемной действительно никого не было, магистр стукнул на ходу в дверь, и мы сразу прошли, не останавливаясь.

Меня усадили на кресло, а магистр Андрис сел на стул, выдвинул его, получилось между мной и хозяином кабинета. Они о чем-то говорили, я огляделась. Кабинет большой, свободный, не заставленный огромными стеллажами, как обычно показывали кабинеты по телевизору. Стояло несколько шкафов, дверки прикрыты, но сквозь стекло видно, что там наборы с кристаллами. Кресла и стулья для посетителей, стол примыкает к письменному столу, за которым и сидит ректор. Обычный, наверное, кабинет, довольно простой.

— Лера, как себя чувствуешь? Все в порядке?

— Да, все в порядке, — удивилась я, — а что?

— Тогда взгляни на расписание, — велел ректор и расписание положил на стол.

Я подошла, посмотрела. Ого! А занятия теперь у меня с девяти утра до самого вечера, почти до ужина, и в субботу тоже. К физподготовке добавились танцы. А вообще все предметы можно разбить на четыре группы. Артефакты, целительство, разные виды магии, включая магические особенности рас, физическое развитие.

— Ну как тебе?

— Еще бы химию и музыку, только некуда.

— Химия будет и в артефактах, и в целительстве, — ухмыльнулся магистр Андрис, — и травы тоже, не соскучишься. А со второго полугодия могут и порталы добавиться. Да, Рональд?

— Да. Лера, расписание сложное, очень, но лучше так. С музыкой Ксения обещала подумать. Заниматься будешь по индивидуальной программе, подготовительное отделение факультета Теоретиков, но бегать придется по разным факультетам. Справишься?

— Не знаю. Отец говорит — не попробуешь и не узнаешь. Не узнаешь — проживешь неучем.

Они рассмеялись облегченно.

— Начинаешь свой марафон завтра, — магистр Андрис улыбался, — забирай расписание, идем.

— Нет, я чай приготовил, надо же подсластить такую пилюлю, — ректор смотрел на целителя.

— А, ну да. Хорошо, от чая не откажусь, а то все кофе и кофе. Давай чай!

И мы пили чай с пирожными! Такие маленькие, совсем маленькие, крошечные даже. Их было десять, я съела три. С трудом остановилась.

— Ешь, — подвинул ректор свою долю, — светишься вся насквозь. И тренировок много, тебе точно полнота не грозит. Ешь! Совершенно худая!

Правда, было так вкусно, просто нельзя оторваться.

— А сэнсэй меня как-то обозвал совершенно наглой!

— За что это? — ректор вышел из-за стола и присел рядом, с чашкой.

— А это как раз, когда я уговаривала его в «Парацельс» позвонить, в первый раз. Там имя спросили, он так удивился.

Я рассказывала эту историю, мы смеялись, особенно ректор. Он расслабился даже, наверное, у него много забот. Ну и понятно, такая Академия огромная.

Мы попрощались и вышли. Настроение было у меня прекрасное, я даже удивилась, ведь расписание сложнее того, что было, раза в три.

Вот Аза посмотрит! Ахнет! Это и ее перспективы в Академии!

Но ахнул сэнсэй, углядев расписание на стенке.

И побежал переодеваться, сквозь зубы процедив, что придется этих затейников познакомить с матерью Кузьмы. Пока я растерянно хлопами глазами, прибежал обратно, уже в цивильном. Посмотрел еще раз на меня, на расписание, и очень звучно хлопнул себя по бритой голове! Наверное, какой-то винтик встал там на место, потому что он еще раз посмотрел на расписание и сказал:

— А что? Хорошее расписание, плотненькое такое. Пойдет!