Тропою Верности и Веры. Акт 1

Глава 7

… В этот зал они влетели так неожиданно, что в первое мгновение Уна опешила. А в следующее страшной силы удар отшвырнул ее к стене. Амазонка дико закричала, задыхаясь в клубах раскаленного воздуха, чувствуя, как кожа ее кольчуги прикипает к телу. Рядом в языках яркого колдовского пламени корчился ее спутник, а дальше, подле золотой ванны, до краев наполненной кровью, стояла…

— Так-так, двое отважных героев явились, чтобы поразить Зло в самое сердце! Ну что же, добро пожаловать! С чем пришли вы к Графине?

Превозмогая боль, Уна тяжело перекатилась на бок и встала на четвереньки. Постепенно огонь вокруг нее стал угасать. В затхлом воздухе огромного подземного зала сильно пахло паленым волосом, горелой кожей, раскаленным металлом и… кровью. Со стоном девушка дотянулась до своего шлема и, ослабив завязки, отшвырнула его в сторону. На глаза попались обожженные, в лопнувших пузырях кожи, руки. Сделалось страшно подумать о том, как выглядит ее лицо.

Паладин тяжело поднялся на ноги. В его руках блеснул меч. Медленно он сделал шаг, еще один…

— О, да вы не просто герои, — выделив голосом последнее слово, засмеялась графиня, присаживаясь на небольшой уступ в стене, искусно выделанный под скамью. Несмотря на издевательские нотки, в ее голосе все же, сквозило удивление. — Вот уж не думала, что мне придется еще когда-либо увидеть в своих владениях настоящего паладина! Кажется, Церковь переживает не самые лучшие дни, верно, славный рыцарь?

Из горла амазонки вырвался негодующий рык, и, ценой невероятного насилия над собой, она вскочила на ноги рядом с Искандером. Меч она потеряла при падении, и полуослепленные глаза не смогли отыскать его в полутьме зала. Уна сорвала с плеча лук и, до упора натянув тетиву, направила стрелу с серебряным наконечником между глаз Графини. Впрочем, даже после этого Графиня не обратила на нее никакого внимания. Похоже, ее интересовал только обгорелый рыцарь, с трудом удерживавшийся на трясущихся ногах в нескольких шагах от нее.

— Недоученный мальчишка и глупая амазонка, как раз то, что мне нужно, — тем временем сладко пропела ведьма, томно щелкая пальцами. Из-за темных колонн и ниш одна за другой выступали вооруженные женщины — молодые, с посиневшей кожей и мертвыми глазами. В их бледных до прозрачности лицах, казалось, не было ни кровинки.

— Мне нужны новые солдаты, — как ни в чем не бывало, улыбнулась Графиня. — И еще мне нужна кровь… Кровь юных девушек, не познавших мужчину. Ты ведь хотела бы оставаться вечно молодой, глупая амазонка? Конечно, этого хочет любая женщина! Но из всех, секрет вечной молодости принадлежит только мне. Ты отдашь мне свою кровь и пополнишь ряды моей армии…

— С какой стати ты решила, что я допущу, чтобы ты плескалась в моей крови, мерзкая свинья?? — больше Уна не могла терпеть, ее обожженные щеки пошли бурыми пятнами. — Я убью тебя раньше, чем ты скажешь еще хоть слово, и все украденные тобой души, наконец, найдут пристанище!

— Ты думаешь, что сможешь причинить мне вред свом оружием? — Графиня обратилась к амазонке, потому что паладин по-прежнему молчал. Он стоял рядом с Уной, в окружении направленных на них копий, и его меч смотрел острием в пол. Но Уна не сдавалась, по-прежнему целясь между глаз кровавой Графини.

— Сейчас проверим!

Выпущенная стрела вонзилась в стену в волоске от головы Графини. Ведьма тонко улыбнулась скованной ужасом Уне. Никогда, с тех пор, как она получила из рук Акары копье, никогда Уне еще не довелось промахнуться!

— Все, хватит! Взять их, быстро!

— Ух-хха!!! — раздался возглас из дверей, и прямиком в грудь Графине полетел небольшой ржавый топор, явно из арсенала её же мёртвых слуг. Такого поворота событий ведьма явно не ожидала, и, несмотря на то, что простое оружие было неспособно её убить, отвлеклась от паладина и амазонки. Те сразу же почувствовали, как жар отступает.

— РРРААААА!!!! — неистовый варвар, размахивая двуручником, влетел в комнату, оставляя вокруг себя обрубки вражеских тел. Мрай был весь изранен, но из-за «гриба берсерков» это пока его не беспокоило. Уничтожая замешкавшихся прислужниц Графини, он стремительно приближался к ней самой…

— Что… — несколько мгновений Графиня пребывала в явной растерянности, и амазонка воспользовалась этим. Нырнув под нацеленные на нее копья мертвых воительниц, она обрушилась с мечом на стражу пленившей их ведьмы. Каждое движение отдавалось дикой болью обожженной кожи, но Уна, превозмогая боль, крушила врагов налево и направо, краем глаза следя за ожившим Искандером, прикрывавшим ей спину. Они оба, не сговариваясь, прорывались — но не к Графине, а к окруженному в центре зала Мраю, отбивавшемуся от десятков наседавших на него амазонок. Находившийся под действием грибов варвар не успел учесть, что противостоять скелетам забредших в развалины крестьян совсем не одно и то же, что драться с множеством некогда лучших воительниц Земель, крепких и сильных, крушить тела которых было куда как труднее, чем тухлые кости скелетов. Быть может, будь их поменьше, он бы справился, оставив от амазонок лишь груду костей, но их было слишком много. Разъяренный варвар отбивался, как лев, сотрясая воздух подземелья звериным рыком. Уна и Искандер, наконец, пробившись к нему, встали спина к спине, прикрывая друг друга. Паладин тяжело дышал, а глубокая рана на голове Уны сочилась кровью.

— Где Зандер? — уворачиваясь от тычка копьем, проорал служитель Церкви, пока амазонка отбивала следующий удар атаковавшей его женщины.

— Охраняет! Дверррь!

— Ты оставил его одного?

Варвар не ответил, поглощенный битвой. Однако чем больше они дрались, тем все быстрее к ним приходило странное понимание — воины Графини только делали вид, что дерутся. То есть драка была отчаянной, но ни одна из женщин не пыталась наносить смертельной раны ни одному из них. Сама Графиня, сложив изящные руки, с интересом наблюдала за битвой. Уна первой опустила подобранное копье, за ней остановился паладин. Варвар, чей разум был еще помутнен грибами, все еще пытался прорываться к ведьме, но плотно сомкнутое кольцо ее стражей, которых, казалось, не убывало, а становилось все больше, надежно защищало свою госпожу.

— Я все ждала, когда вы поймете, что проиграли, — спокойно заметила Графиня, чуть переменив позу.

— Откуда у тебя столько мертвяков?

— Глупая девчонка, неужели ты думаешь, что Акара не пыталась убить меня, посылая ко мне лучших ваших воинов? О, как это было любезно с ее стороны! Только они понимали то же, что и вы, лишь попав ко мне в руки!

— Мы воевали с тенями, — отвечая на недоуменные взгляды товарищей, пояснил Искандер, опуская меч. — Чем больше мы воюем с ними, тем сильнее они становятся, забирая себе наши силы и опыт…

— Но… то ись… они умирали! — взревел варвар, борясь с «грибным» воздействием. — Дохли они, я сам видал!

— Она жертвовала ими, чтобы вымотать нас. Это ее колдовство вампиризма, разве вы не ощущаете его? Чувствуете свинцовую усталость? Они вобрали все наши силы в битве с ними же. Каждым ударом и заклинанием мы учили ее воинов своим же приемам. Они впитывали наше мастерство, но не убивали нас. Мы нужны живыми Графине.

— Да, вы все нужны мне живыми. Девчонка, отдаст мне свою кровь, а ты, паладин, и ты, могучий варвар, станете моими личными… телохранителями. После того, как я сделаю вас навсегда верными слугами!

— Об чем она вещает? — недоуменно пробормотал Мрай, на миг перестав свирепо рычать.

— Она заставит нас принять яд, чтобы тела не были испорчены порезами или ожогами, а потом вернет к жизни уже послушными ее воле мертвяками.

— Ну, нет!

С диким ревом варвар снова кинулся в атаку, но не успел он сделать и двух шагов, как с ужасом почувствовал, что его руки и ноги каменеют. Одновременно ужасающий холод обжег его кожу. Уна со страхом наблюдала за скованным морозом Мраем, тщетно пытавшимся сделать хоть шаг.

— Кто из вас еще хочет сопротивляться? Может, ты, паладин?

Искандер отрицательно качнул головой. Уна не могла поверить своим глазам. Неужели, это все, зачем они сюда пришли? Они сдадутся этой ведьме? Но как тогда этот проклятый трус собирался справляться с Андариэлью? С ужасным демоном, если не смог справиться с обычной ведьмой?

— Я недооценил тебя, ведьма. Я не буду с тобой воевать.

Краем глаза Уна видела, что сковавшая варвара ледяная оболочка начала подтаивать. Но даже если тот освободится, какое это теперь имеет значение?

Графиня усмехнулась и откинулась на спину в своем каменном кресле.

— У тебя наверняка что-то на уме, паладин. Не думай, что сможешь меня перехитрить.

Искандер пожал плечами.

— Я просто хочу жить. Я могу принести клятву, что буду тебе служить, если ты позволишь мне остаться в живых.

Графиня недоверчиво сощурилась. Уна сжала обожженные руки в кулаки, глядя на церковного рыцаря почти с ненавистью.

— А твои товарищи?

— Меня интересует только моя судьба. С ними делай что хочешь.

Надолго повисла тишина, нарушаемая лишь шорохами, издаваемыми мертвой стражей, да стуком капель, стекавших с замороженного варвара.

— Хорошо, — сказала, наконец, Графиня и в ее голосе зазвучали новые нехорошие нотки. — Я оставлю тебе твою жалкую жизнь, трус. Ты будешь мне нужен, чтобы быть живым примером ничтожества вашей Церкви. Ты можешь мне еще понадобиться. Но ты должен доказать, что ты готов служить мне.

— Я готов.

Паладин смотрел в пол, и Уна тоже смотрела в пол, чтобы не выдать своих мыслей. Графиня поднялась и, выпрямившись, смерила обоих презрительным взглядом.

— Я знаю, что паладины Церкви склоняют колени лишь перед ее алтарями. Докажи мне, что ты готов быть моим рабом! Встань на колени, раб, перед своей госпожой!

Лицо Искандера исказила мгновенная судорога. На глазах изумленных товарищей он стал опускаться, медленно, словно во сне…

— БЕЙ!!! — взревел страшно знакомый им всем голос из-за спины упивавшейся зрелищем Графини.

Оттолкнув от себя пол, паладин бросился вперед, одновременно с вскидывавшей копье Уной. С другой стороны, одним мощным толчком раскидав не успевших получить приказ мертвяков, бежал растаявший Мрай.

Графиня, которую отшвырнуло к ванне заклинанием невесть как возникшего за ее спиной некроманта, пришла в себя слишком поздно…

Ведьма вскинула руку, словно это могло спасти её от смертоносного удара… Тяжёлый зачарованный меч легко рассёк мягкую плоть от ключицы до бедра, развалив тело на две части. Но ни капли крови не вытекло из рассечённых сосудов — Графиня была уже давным-давно мертва. Вместо этого из упырихи выходила её энергия. Никому кроме Зандера этого не было видно, но некромант ясно видел мощный поток мертвенно-зелёного цвета, уходивший ввысь и проходивший потолок. А также видны были сотни тонких ниточек того же цвета, исходившие со всех сторон, где находилась нежить, и вливавшихся в этот поток… Красивое лицо, искажённое злобой и болью, на глазах начало стареть. Через несколько минут на месте предводительницы мёртвых лежал разрубленный скелет в женской одежде. То же происходило с прислужницами, которые не успели ее спасти. Замок Графини был очищен от тёмных сил.