Тропою Верности и Веры. Акт 1

Глава 13

— Кто бы мог подумать, — постепенно овладевая собой, Андариэль возвращалась к человеческому облику, — у Света еще остались воины, в которых достаточно святости, чтобы одним прикосновением выжечь клеймо на теле демона. Или ты последний, паладин? У тебя есть имя?

— Тебе не следовало покидать твоего мира, Андариэль. Предлагаю тебе вернуться обратно или я загоню тебя туда сам.

— Ты? Загонишь?

Демоница захохотала в полный голос. Искандер молча ждал конца ее веселья. Смех Андариэли вдруг оборвался. Широкими шагами она пересекла зал и, забрав у одной из амазонок меч, швырнула его под ноги церковнику.

— Отпустите его!

Уна в ужасе смотрела, как тонкая кожа Андариэли лопалась, сползая лохмотьями, высвобождая чудовище — огромного роста, в два раза выше паладина, с когтистыми птичьими лапами и козлиными копытами, которыми заканчивались чудовищные ноги, с когтистыми толстыми щупальцами, вылезшими сквозь кожу спины, и клыкастой мордой зверя, Андариэль была воплощением ужаса.

Искандер, подхвативший с пола меч, медленно отступал назад. И остановился — окружавшие его амазонки тоже преображались на глазах. Из разорванных кож вылезали крылатые демоницы, с мощными когтями и безумными глазами, одна за другой поднимавшиеся в воздух. Их стрекот наполнил зал, но рев Госпожи перекрывал все. Глаза Андариэли остановились на фигуре паладина, и она сделала к нему шаг. От удара тяжелым копытом камни пола вздыбились, будто грязь. Демоницы сорвались со своих мест и бесчисленными тенями заметались над фигурой церковника, который едва успевал от них уворачиваться. Несколько взмахов меча — и двое демонов, бывших ранее девами-воинами откатились по полу под копыта Госпожи, которая продолжала медленно и неумолимо надвигаться на паладина, который, то пригибаясь, то увертываясь, продолжал пятиться к выходу.

Внезапно он остановился, обеими руками поднял пожалованный демоницей меч и изо всех сил вонзил его между плитами пола.

— Уна, сюда, быстро!

Амазонка не стала обдумывать этот приказ, она просто бросилась бежать. Стрелой пронесшись мимо замершей на миг Андариэли, Уна, с трудом затормозив, едва не налетела на паладина, который, едва она оказалась рядом, вскинул правую руку и с силой бросил что-то о каменный пол.

Раздался короткий треск. А в следующий миг сцепивших руки Искандера и Уну охватило синее пламя.

Первая же спикировавшая на них демоница оказалась сожженной дотла. Андариэль дико взревела и бросилась вперед…

Но тут сработала магия, которую применил паладин.

Из синего пламени один за другим вырывались страшные демоны, призрачные, как неупокоенная душа, и беспощадные, как слуги Ада. С непонятной яростью они бросались на демониц и на саму Андариэль, и их клыки и оружие хотя и прозрачные, как дым, оказались сокрушающими.

Визг, рыки и рев, сотрясавшие зал, были столь ужасающими, что вынести человеческому уху их было невозможно. Уна и Искандер, накрывшись плащом паладина и, вцепившись друг в друга, стояли на коленях в затихавшем голубом пламени, в бликах которого постепенно гас шум страшной битвы…

Когда же стих и визг демонов, и рев и ужасающие вопли умирающих исчадий ада, тогда лишь амазонка смогла пошевелиться, вздохнув глубже. Все время, пока шла битва призванных паладином созданий против воинства Андариэли, во главе с ней самой, девушка дышала с перерывами, прислушиваясь к творящемуся за пределами плаща, укрывшего их с головой.

— Можно теперь? — Уна чуть пошевелилась, расцепляя пальцы, лежащие поверх руки святого. Посреди зала, в ореоле изломанных, расплющенных камней и жалких горсток черного пепла — все, что осталось от некогда яростного воинства демоницы — лежала поверженная Андариэль. Еще чуть живая, истекающая бурой, вязкой кровью, с ненавистью взирающая тускнеющими зрачками на святого и амазонку.

Уна поднялась во весь рост, сверля ту пылающими глазами. Мягко, по-кошачьи двинулась в сторону валяющегося на полу копья, покрытого разводами сажи и крови. Подняла, взвесила, примериваясь.

Искандер не мешал, не останавливал, молча глядя на обеих женщин. Вот Уна встала над Андариэлью, крепко уперев ноги в землю, чуть наклонилась вперед, быстро проговаривая слова на бережном диалекте, которого он не понимал. Демоница поняла. Пошевелилась, дернула изломанной ногой, отталкивая камень, попавшийся случайно, зашипела… Уже не в полную силу голоса — его бы не расслышала даже Уна, не стой прямо над умирающей.

Произнесла, замахнулась и ударила, налегая всем весом на древко. Ударила без злости, добивая, даря милосердный последний осколок боли, хотя кто знает, чувствуют ли умирающие демоны боль? Крикнула, забилась, выгнула тело Андариэль, обмякая на потрескавшихся плитах. Затихла. Лишь звякнуло катящееся копье, вырванное из тела, отброшенное в сторону.

— Идем, святой. — Амазонка приблизилась к Искандеру, глядя в потемневшее лицо мужчины. — Спасение и сила были с нами сегодня. Моя жизнь в твоей руке, святой, как и моя преданность вот здесь, — рука прикоснулась к груди амазонки, рядом с сердцем, — и моя благодарность здесь. Идем на свет, здесь смердит кровью и мертвой плотью.

Темными проходами вышли они в зал, где разоруженные стояли перед настоятельницей. Груда оружия валялась на том же месте; никто не тронул ни булавы, ни гибкого лука девушки, вместе с колчаном, полным стрел. Подобрав и устроив на привычных местах оружие, Искандер и Уна двинулись на поиски варвара, уволоченного под темные своды гнутых потолков, изукрашенных картинами, которых не разглядеть с пола.

— Что это? Я слышала! — Уна насторожилась, вскинула голову, рукой удерживая паладина рядом с собой. — Голос. Нет — стон! Еще, и еще один! Вперед пойду я, святой.

Непреклонно заняв место ведущей, амазонка быстрым, упругим бегом двинулась к источнику звука, доносящегося из-за одной из дальних дверей в недрах монастыря. Однако, не доходя, вдруг резко вернулась назад. Лицо ее вытянулось от смешания чувств, которые трудно поддавались описанию.

— Уйдем. — Девушка отвернулась, вскользь глянув на паладина. — Ему не нужна помощь. Не та, которую мы можем дать. А нам не пристало смотреть, точно зевакам на деревенском рынке. Подождем снаружи…