Трон Торна

Глава 9 Владычица Этуаль. Вечный Лес

- Мы могли бы двигаться гораздо быстрее, — недовольно заметила Айрин, с явным неодобрением бросая взгляд на неспешно движущуюся процессию.

Три всадника, три вьючных лошади. Особой необходимости в лишних животных вроде бы и не было, но Айрин настояла на том, чтобы опустошить свою конюшню. Рон пытался было возражать, утверждая, что возня с этими лошадками их только задержит, но Ильтар неожиданно принял сторону молодой волшебницы.

— Я, конечно, понимаю, что дело, за которое вы готовы взяться, святое, но пойми, Рон, вам понадобятся припасы. Никто не знает, куда заведет вас дорога. Еда, снаряжение… все это легко купить, да и эльфы снабдят кое-чем. Но вот лошади… Если то, что мы видели в шаре — истина, тогда сейчас по всей Империи начнется мобилизация. А это, кроме всего прочего, означает, что мало-мальски приличную лошадь будет просто не достать.

— А эльфы?

— А они своих коней не дадут никогда и никому, причем независимо от того, для чего кони могут понадобиться. Это… ну, мне сложно объяснить. Просто поверь на слово, ладно?

Рон поверил. И теперь они тащились лишь немногим быстрее среднего обоза, поскольку лошади были приучены ходить под седлом, а не таскать поклажу, хоть и небольшую, и пуститься в галоп было никак невозможно.

Хотя нельзя сказать, чтобы его это не устраивало. Только Айрин нервничала, а Рон с Ильтаром откровенно наслаждались неспешным путешествием. Как-то так получалось, что обычно любая поездка постепенно превращалась в дикую скачку, когда от твоей быстроты зависит слишком многое, если не все. А вот так, спокойно, проехаться по древнему лесу, пусть и не эльфийскому, но, на взгляд Рона, не менее красивому — такое удовольствие выпадало нечасто. Конечно, они спешили, по крайней мере мысленно — но он сомневался, что время так уж поджимает. Как бы там ни было, некромант еще не достиг своей цели, даже не приблизился к ней. Сейшел слишком хорошо знал, какую силу представляют собой имперские гвардейцы даже без поддержки боевых магов. А поддержка эта имела место почти всегда. В конце концов, Пламенные — боевой клан, и блюсти репутацию им просто необходимо. Они ее и блюли при каждом удобном случае, отчего их уважали и, что там говорить, откровенно побаивались все — от обитателя крестьянской лачуги до владетеля герцогского замка.

— Вы плететесь, как черепахи, — снова возмущенно фыркнула Айрин, явно намереваясь пришпорить коня и умчаться вперед, по старой, заросшей травой дороге, петлявшей среди вековых деревьев.

— Сания, простите, но я лучше знаю эту дорогу, — до приторности вежливо заметил эльф, ничуть не ускоряя шага своего жеребца. — Если сейчас сменим аллюр, то прибудем в ближайший городок еще засветло…

— Разве ж это плохо?

— Это бессмысленно, — улыбнулся он. — Нам все равно там ночевать. Какая разница, доберемся мы туда часом раньше или часом позже? А вот лишний раз утомлять лошадей не стоит, они нам еще послужат.

— Как хотите… — дернула плечом волшебница. — А я поехала вперед… Мне кажется, моя Свирель, — она похлопала лошадь по шее, — больше устает, когда вот так, как сейчас, едва переставляет ноги. Она создана для быстроты!

С этими словами девушка умчалась. Рон проводил взглядом развевающиеся рыжие волосы прекрасной наездницы и вздохнул.

— Да уж, тяжело тебе будет, — заметил эльф.

— Что ты имеешь в виду?

— С такой женой скучать не придется…

— С женой? Брось, Ильтар, я…

— Пойми меня правильно, Рон, у тебя с позапрошлой ночи на лице написано такое счастливое выражение, что только слепой бы не увидел.

— Счастье… да, пожалуй, но… Ильтар, между нами пропасть. Как бы я ни мечтал об этом, но…

— Рон, позволь мне сказать несколько слов. Я прожил в этом мире гораздо, гораздо больше, чем ты и она, вместе взятые. И большую часть жизни я находился среди вас, людей, держал глаза и уши раскрытыми и многое из того, что вы не желаете видеть и слышать, буквально впитывал в себя. Возможно, только мы, нелюди, как вы нас называете, можем в полной мере понять это странное существо человека. Возможно, потому, что сами себя понять вы категорически отказываетесь.

Эльф некоторое время молчал, Рон тоже не встревал ответными репликами. Ему было и в самом деле интересно услышать, что скажет эльф. Как-то уж так повелось, что среди людей всегда находились шибко умные головы, которые брали на себя смелость судить о поступках других народов, совершенно не стараясь внимательно присмотреться к своему народу. И суждения эти, построенные либо на собственном ничтожном опыте, либо на недостоверных и часто непроверяемых свидетельствах так называемых очевидцев, были весьма поверхностными, хотя, как правило, достаточно претенциозными. Эльфы же, за счет невероятно долгой жизни, могли позволить себе выносить суждения на основании только собственного опыта, и к этому стоило прислушаться.

— Самая большая ваша беда, Рон, в том, что вы не умеете жить просто. Мало вам постоянных войн, неурожаев, болезней… всего того, что вам, людям, в отличие от других народов, отпущено в полной мере, так еще и во всем остальном вы создаете себе массу проблем. Что есть благородная кровь? У лорда она такого же цвета, как и у последнего холопа, работающего на его полях. Если взять новорожденного младенца и воспитать его в благородной семье…

— Ты не прав, Ильтар, благородная кровь…

— Да нет никакой благородной или неблагородной крови, Рон! Я бы даже сказал больше, ребенок из крестьянской семьи зачастую куда здоровее, чем его сверстник из семьи лорда. По крайней мере потому, что им, смердам, не надо думать о том, как бы случайно не «разбавить» эту самую голубую кровь. Ты знаешь, кем нередко приходится супруга герцогу или принцу крови?

— Что значит, «кем»? Супругой, разумеется.

— Да. А бывает еще — сестрой. Или племянницей. Не родной, конечно, до этого вы еще не дошли, но кузиной очень часто. Могут ли родиться полноценные дети от этого брака? Могут, конечно, но не каждый раз. Поэтому среди знати так много не слишком здоровых… хотя с нашей, эльфийской, точки зрения, среди вас, людей, здоровых вообще — единицы.

— Ну хорошо, допустим, ты прав. И что?

— Да ничего. Просто все эти условности, равенство или неравенство… вы все это придумали, лелеете старые как мир предрассудки… и создаете преграду своему же собственному счастью.

— Можно подумать, у вас все иначе.

— У нас иначе, — серьезно кивнул эльф. — Если двое хотят быть вместе, то ничто им не помешает.

— Так-таки и ничто? — скептически ухмыльнулся Рон. — Как я слышал, среди вас тоже есть и знать, и простолюдины… или я должен сказать: простоэльфийцы?

— Вот видишь, ты даже слова подобрать не можешь,рассмеялся Ильтар. — На самом деле знать у нас, конечно, есть. Но знать эта — не по крови, а по заслугам. И если двое любят друг друга, то совершенно не важно, какое они занимают положение. И вы можете поступать так же, презрев условности и эти глупые разглагольствования о положении. Попроси ее руки… не у ее отца, у нее самой — ты же не можешь не чувствовать, что она и сама хочет того же. Попроси. Поверь, можно жить без этих предрассудков, они выдуманы вами, нигде, ни у кого больше нет ничего подобного.

— Не верю. Такого не может быть. А если простой стрелок попросит руки… ну, прости и не воспринимай это как кощунство, самой Владычицы? Это что, тоже не будет препятствием?

По лицу Ильтара пробежала тень. Он отвернулся и тихо прошептал:

— Нет. Не будет…

Где-то впереди вдруг протрубил рог. Протяжно, жалобно, тревожно… и вдруг звук резко оборвался. Этот вой Рон мог бы узнать из тысячи похожих. Как и некоторые другие предметы из снаряжения Айрин, этот рог имел магические свойства. Например, интересную особенность - по-настоящему слышали его только те, кому это было позволено. Рону и Ильтару было "позволено" - Айрин позаботилась об этом в самом начале пути. Для любого другого - человека ли, эльфа или гнома, звучание рога ничуть не отличалось от другого, похожего - но те, для кого он звучал, услышали бы его и за десяток лиг.

Рон всадил шпоры в бока своего коня, и тот немедленно перешел в галоп. Рыцарь даже не оглянулся, чтобы узнать, следует ли за ним Ильтар, он просто не сомневался в этом. Рог звал на помощь, Рон чувствовал это, и поэтому сейчас мчался вперед так быстро, как никогда ранее - может быть потому, что теперь от его быстроты зависело нечто большее, чем его собственная безопасность. А оттуда, откуда недавно раздался призывный вопль, теперь ощутимо несло дымом.

Бешеная скачка продолжалась недолго. Несколько мгновений, и он уже вылетел на нужный поворот. Но он опоздал… здесь не было Айрин, не было ее коня… только плащ, голубой, с изящной золотой вышивкой, нелепо повисший на ветке дерева, да рог, расколотый странной, неряшливой, чуть кривоватой стрелой. Было здесь и кое-что еще: три скомканных, обугленных трупа, изуродованные огнем до неузнаваемости… и все же не настолько, чтобы опытный глаз воина не мог определить, кому при жизни принадлежали эти скорчившиеся тела. Возможно, кто-то из них и пустил стрелу…

Он знал, кто пользуется такими стрелами.

Рядом осадил своего жеребца Ильтар. Мгновенно окинув взглядом окрестности, он коротко бросил:

— Засада, орки.

— Они. Ты можешь увидеть, куда они ушли?

— Увидеть не могу… но узнаю.

Ильтар бросил короткое заклинание. Казалось, порыв ветра качнул ветви деревьев, заставил их склониться перед волей эльфа. Хотя нет, ветви не склонились, они странно изогнулись, как будто указывая куда-то в глубь леса.

— Вперед! — бросил Ильтар, пришпоривая коня.

Скачка по заросшей дороге была опасной, теперь же, среди деревьев, это было форменным безумием. По крайней мере так поначалу казалось Рону. Однако очень быстро он понял, что ни одна ветка не пытается зацепить ни его, ни Ильтара — напротив, стоило кому-то из них неосторожно распрямиться в седле, как даже толстые, старые сучья, казавшиеся безнадежно засохшими и мертвыми, старались изогнуться, чуть не ломая самое себя, лишь бы не помешать погоне.

— Они далеко не уйдут! — хрипло прокричал Ильтар, склоняясь к шее коня. — Лес не даст им уйти.

Много позже Рон долго думал о том, что скрывалось за этими словами Ильтара. И чем больше он размышлял, тем больше и больше понимал причины, по которым никто еще не пытался завоевать Вечный лес. А если и пытался, то попытки эти заканчивались плачевно. Конечно, здесь деревья и кусты не слушались магии эльфа так, как подчинялся ему родной лес, к тому же вряд ли Ильтар был мастером-магом, скорее просто одним из тех, кому по роду службы приходилось изредка поднимать природу для собственной защиты. Зримо представлялось, как встречная ветвь вдруг становится копьем, норовя выбить глаз или сбросить с седла, как кусты превращаются в ловушку, стремясь опутать ноги и свалить наземь. Против такой преграды, когда каждый зеленый лист — твой враг, не поможет ни меч, ни копье… ни даже топор. Огонь разве что… да и то сомнительно. Живое, полное соков дерево горит плохо, а уж если оно разбужено древней магией — кто знает, может быть, тогда древесина сумеет противостоять и огню? Те же гномы — неужели они ни разу не пробовали поджечь Вечный лес? Наверняка пробовали, и что из этого получилось? Да ровным счетом ничего.

На этот раз жизнь леса была подчинена выполнению двух приказов — всемерно задерживать беглецов и беспрепятственно пропускать погоню. И лес, не в силах противиться магии, старательно выполнял свою задачу.

Они настигли орков довольно скоро. Те сгрудились на поляне, выставив перед собой оружие. Поняли, видимо, что уйти не успеют, и решили встретить погоню здесь, подальше от ставшего вдруг предательски опасного леса. И только трава на поляне, повинуясь приказу, бессильно цеплялась за жесткие, покрытые ороговевшей кожей подошвы.

Орков было много, слишком много. Почти три десятка… это Рон понял потом, когда все уже было кончено, а пока он спрыгнул с жеребца, даже в горячке погони не забывая о том, что конь, не защищенный панцирем, вполне может напороться на выставленные копья… И, выхватив меч, бросился прямо в кучу орков.

Эти порождения злобной силы, вырвавшейся века назад из Чаши Торна, вряд ли были хорошими бойцами. Злобными, хитрыми, но в честной рубке устоять против опытного воина ни один из них не мог и минуты. Они и не пытались, открытый поединок никогда не был для орков правилом — скорее исключением, когда один из них по той или иной причине попадал на гладиаторскую арену. Здесь же, полтора десятка на одного орки предпочли навалиться скопом, задавить массой тел, повалить наземь, чтобы вцепиться скрюченными пальцами в горло или вогнать в живот противнику кривой нож. Мечи они не признавали… а может, просто их руки не были приспособлены к фехтованию — зато с дубинами они управлялись на удивление хорошо.

И рубка началась, кровавая, отчаянная и совершенно безнадежная. Рон, буквально отбросив нескольких зеленокожих тварей и пробившись к Айрин, с ног до головы опутанной сетями, встал над ней и принялся отчаянно отражать наскоки орков. Он не задумывался над тем, сможет ли выиграть эту схватку — сейчас все мысли его сосредоточились на острие меча.

Где-то на другом краю поляны несколько раз звонко щелкнула тетива эльфийского лука, а затем и оттуда послышался звон стали. Каким бы отменным стрелком ни был Ильтар, но и его вынудили биться врукопашную, сразу уменьшив и без того довольно слабое преимущество двоих перед целой толпой.

Рон понял, что эльф, несмотря на то, что под укрытием деревьев ему было куда проще отражать атаки врага, пытается пробиться к нему. Рыцарю оставалось лишь постараться не погибнуть до того, как Ильтар встанет рядом с ним. Меч Рона уже по самую рукоять был залит липкой, зловонной буро-зеленой жижей, которая заменяла оркам кровь. Но не только зеленью отливала его кольчуга — то там, то здесь отчетливо начинали проступать красные пятна.

Ильтар, тяжело дыша, возник рядом. Некоторое время они молча дрались спина к спине, так было легче. И все же каждый из них понимал — еще несколько минут, и все будет кончено. Слишком много вокруг орков, слишком, видимо, жаждут они заполучить юную волшебницу. Да, они могли проявлять храбрость… когда их десяток на одного.

Вот меч врубился в толстую, перевитую бугрящимися мускулами шею, наткнулся на кость и застрял. Потребовалось мгновение, чтобы освободить клинок — но именно оно чуть не оказалось роковым.

Сучковатая дубинка — оружие немудреное, но от этого не менее опасное — зацепила бок Рона, и он услышал, как хрустнула кость. Резкая боль пронзила тело. Здоровенный, почти одного роста с Роном, но чуть не вдвое шире его в плечах орк, радостно осклабясь, выставив напоказ кривые желтые клыки, размахнулся дубиной для решающего удара И рухнул навзничь. Из пасти, раскрошив на своем пущ несколько зубов, торчала глубоко ушедшая в глотку тяжелая арбалетная стрела.

— Йо-ххо!!! — грохочущим басом пронесся над поляной победный вопль. — Круши!!! Себастьян, Гвидо, отсекай беглецов! Жан, Пер, за мной!

Орков буквально разметали в разные стороны в считанные секунды. Рон, уже падая в омут беспамятства, еще успел увидеть промелькнувшую мимо него статную фигуру в сверкающей кольчуге. Мужчина легко, будто тросточкой, орудовал огромным эспадоном, нанося удары прямо с седла, страшные удары, рассекавшие иных орков чуть не пополам. И, лишь осознав, что это и в самом деле пришла помощь, Рон позволил себе потерять сознание.

Очнулся он от прикосновений чутких, умелых пальцев. Еще не открывая глаз, осторожно попробовал сделать вдох, втайне надеясь, что чудодейственная магия эльфов исцелит сломанные ребра в мгновение ока. Увы, боль никуда не делась, однако она стала заметно глуше — теперь ее можно было просто не замечать.

— А ты силен, эльф! — пророкотал где-то позади него сочный, низкий голос- Я уж думал, хана твоему спутнику.

— Ему порядком досталось, — ответил голос Ильтара, и Рон почувствовал, что с нетерпением ожидает вердикта. — Но он скоро поправится. Думаю, уже к вечеру сможет сесть на коня. А если повременит, то к утру будет здоров.

— Слышь, как тебя… Ильтар, а не хочешь ко мне на службу пойти? Я б своего лекаря — взашей!

Эльф рассмеялся, прекрасно понимая, что собеседник шутит. Тот тоже захохотал, весело, жизнерадостно, так смеется человек, который ничего и никого не боится.

— Рон, ты меня слышишь?

Этот голос… он готов был слушать его всю свою жизнь, каждую минуту. Сейшел медленно открыл глаза. Над ним склонилось не на шутку встревоженное лицо Айрин и гораздо более спокойное Ильтара.

— Я уже… в порядке.

— Лежи! — резко прервал его попытку сесть Ильтар. — Вставать тебе еще рано. Вот, давай мешок под голову подложу. И не шевелись пока, заклинание еще действует. Будешь дергаться, ребра срастутся криво, кому ты нужен будешь скособоченный? Уж не Айрин-сан, конечно.

Рон через силу улыбнулся:

— Спасибо, Ильтар. Кажется, я твой должник. И не только твой… — Он поискал глазами своего спасителя.

Тот сидел прямо на голой земле, скрестив ноги. Да, в тот момент, когда он терял сознание, Рон не ошибся, сочтя этого воина настоящим великаном. Похоже, и сам он, Черный Барс, привыкший, что все вокруг несколько ниже его, должен будет смотреть на этого богатыря снизу вверх.

Обветренное лицо, украшенное узкой, ухоженной бородкой и такими же аккуратными усами. Симпатичное лицо, располагающее к себе. Лысая, как колено, голова… скорее, бритая, многие рыцари любили сбривать волосы, считая, что это придает им особый шик. Впрочем, этому голый череп шел. Широченные плечи, укрытые тяжелой, с набитыми стальными пластинами, кольчугой. Поверх небрежно наброшен плащ, черный, с узкой алой каймой.

Увидев, что его заметили, великан слегка наклонил голову:

— Барон Хэл Тоддт, к вашим услугам…

— Рон Сейшел… Моя признательность, барон. Похоже, мы с другом обязаны вам жизнью.

— Пустое! Кстати… Сейшел? Я слышал это имя… Черный Барс, верно?

— К вашим услугам, барон.

— О, рад знакомству. Все, что я о вас слышал, меркнет пред тем, что я увидел. Вдвоем на полусотню орков…

— Их было не больше тридцати, барон.

Тот лишь раскатисто рассмеялся.

— Их было больше шестидесяти, мой друг. Две банды. Вторая, видимо, подоспела к тому времени, как вы расправились с первой. Невероятно… я никогда не думал, что такое возможно. Ладно, были бы вы… хм-м… троллем, но чтобы такое сделал человек? Не знаю, не знаю…

— Как вы здесь оказались, барон? Счастливая случайность?

— Ну… в некотором смысле, — усмехнулся Тоддт. — Эту случайность, если я правильно запомнил, зовут Дудочка, верно, леди?

— Свирель…

— Простите, я всегда путаю имена. Может быть, поэтому мою драгоценную жену предпочитаю называть «мой зайчик».

Шутка была наверняка заготовлена заранее, но от этого собравшимся она понравилась ничуть не менее. Все дружно рассмеялись.

— Так вот, — продолжал барон, — мы тут решили слегка прогуляться… скажем, поохотиться. Есть в этом лесу, знаете ли, отменная дичь, зеленая такая… И вдруг из леса выбегает самая, пожалуй, красивая из виденных мною лошадок. А я, смею вас заверить, благородные господа, в лошадях разбираюсь. И что-то мне подсказывает, что в этих местах такие вот лошадки, да еще в полной упряжи, просто так не бегают. Ну, мы сунулись было в лес, хотя я и считал, что найти хозяина или… э-э… хозяйку там будет весьма затруднительно, вы понимаете меня, сэры? Ну так вот, мы не так уж далеко и углубились в чащу, когда услышали звон ваших мечей. Должен заметить, это был весьма громкий звон, господа.

— Спасибо, что пришли нам на выручку…

— Я ж говорю, пустое! Вы почти не оставили нам работы. Нет, ну в самом деле, это ведь даже смешно. На каждого из моих парней пришлось не более чем по паре этих уродцев.

— Правда, мне повезло больше, — широко и как-то по-детски улыбнулся барон.

— Простите меня, сэр Тоддт, но я должен… Айрин, девочка, как же ты попалась?

— Видать, мне на роду написано попадать в неприятности, из которых ты будешь меня вытаскивать, — усмехнулась Айрин, вспоминая тот давний случай, когда она провалилась в древнюю гномью пещеру. Случайность, которая тогда привела их к встрече с великим драконом, последним из уцелевших. — Сети, Рон, всего лишь сети. Я успела сжечь двоих или троих, до того как меня сбили с коня. Навалились толпой, связали… умно связали, и пальцем не шелохнуть, рот заткнули — знали, что с санией дело имеют, гады.

— Между прочим, — вставил барон, — некоторые из них еще… живы. Когда поняли, что им конец, так сразу оружие и побросали.

— И вы их не?..

Барон отвел глаза. Как показалось Рону, ему и самому было неловко за проявленное великодушие.

— Ну… это… мы же не мясники какие. Ежели бы они сопротивлялись, тогда конечно, а так… ну поймите, сэр Сейшел, не могу я резать тех, кто на колени упал. И ребята мои не могут, так уж обучены.

— Поверьте, я восхищен вашим благородством, барон. Помиловать врага… которого кроме как тварью-то и не назовешь…

— Постойте, постойте, сэр Сейшел… или, простите, я буду называть вас просто Роном, вы ведь не обидитесь? Я-то ведь и постарше буду, хоть и немного. Ну так это ж ваши пленники, Рон. Вам их судьбу и решать.

— Мои? Полноте, барон, они б меня порешили, опоздай вы на минуту. Это ваши…

Тоддт внезапно стал серьезен.

— Послушайте, Рон, я вполне способен захватывать пленных и тогда, когда до моего прихода не сделана почти вся работа. — Голос барона звучал надменно, но Рон видел, что глаза у него смеются. — Так что вам решать, повесить их на ближайшем дереве… мне кажется, что некоторые ветки уж очень для этого подходят, или иначе как. А хотите, просто отпустите. Это ваше дело. Рон некоторое время молчал.

— Скажите, сэр Тоддт, чем я… чем мы можем вас от благодарить?

— В другой ситуации я бы сказал, что сама мысль об ответной благодарности оскорбительна, ибо я прихожу на помощь не ради выгоды, — протянул барон. — Однако кое-что из того, что мне доводилось слышать о некоем Черном Барсе, наводит на интересные размышления. М-да… хотя в размышлениях я, признаться, не силен. Но опять же, а не странная ли компания — один из самых известных в Империи наемников, молодая сания из Пламенного ордена и, ко всему прочему, эльф? Не иначе как непростые дела затеваются. Так что, скажем, я буду вполне удовлетворен, если вы как-нибудь заглянете ко мне в замок и расскажете что-нибудь необычное. Я сильно подозреваю, господа, что вам есть что рассказать. Ваше слово, сэр Сейшел?

Рон мгновение помялся, прикидывая, когда в этом безумном предприятии появится хотя бы крошечный кусочек свободного времени, потом улыбнулся и кивнул.

— С огромным удовольствием, барон.

— О, я рад. Тогда позвольте откланяться. Мои мальчики привели ваших лошадей, а нас еще ждет… охота. Боюсь, вы, благородный сэр, спугнули всю дичь в округе, но кто знает, кто знает. А замок мой найти легко, он отсюда всего в трех днях пути. Любой встречный дорогу укажет. А теперь по коням, господа, по коням! День только начался, и нас ждет охота!

Когда ветви, пропустившие кавалькаду, перестали дрожать, Рон перевел взгляд на Ильтара.

— Мне наконец можно встать?

Тот нахмурился, хотел было ответить отрицательно, затем сокрушенно махнул рукой:

— Да ладно уж. Только осторожно и не делай резких движений. Позволь, я помогу.

Рон с трудом поднялся, внутренне ожидая, что вот сейчас падут магические заслоны и боль прорвется, затапливая разум и лишая сил. Но этого не произошло — эльф знал свое дело. Неуверенно ступая и стараясь, чтобы его состояние не отражалось на лице, Рон подошел к пленникам. Их было не больше десятка. Теперь, перемотанные веревками, они не представляли никакой опасности, разве что где-нибудь поблизости бродит еще один отряд орков, готовый прийти на выручку соплеменникам. Это было в высшей степени сомнительно — тридцатка, боевой отряд орков, обычно действовал сам по себе, то, что здесь сейчас оказалось два отряда, могло быть с полным основанием отнесено к случайности. Конечно, будь между людьми и орками война — дело другое, но войны не было, по крайней мере Рон об этом не знал. А он, как наемник, узнал бы непременно.

Вглядываясь в зеленые, уродливые лица, рыцарь с удивлением обнаружил, что не видит на них ненависти. Было время, имел он дело с орками, поэтому, может, и не слишком хорошо, но умел читать то, что написано на их мордах. Покорность судьбе, тоска в ожидании неизбежной смерти… вот, пожалуй, и все.

Возле одного из пленников он задержался дольше. Даже неискушенному человеку было видно — перед ним старик. Не глубокий, не потерявший с годами разум и силу, но все же достаточно старый для бойца. Его щеки и лоб «украшали» по пять тонких надрезов. Это не были боевые шрамы или следы от когтей, скорее что-то вроде татуировки, знака отличия или признака положения в племени. Кое-что Рону было известно, но таких тонкостей он не знал.

— Ну, что мне с тобой делать? — спросил он. Голос его звучал холодно и враждебно.

Старик уставился на рыцаря, затем раскрыл пасть, в которой осталось на удивление много зубов, выглядящих весьма отвратно.

— Отпусти… Моя выкуп дать…

— Что, хочется жить? — чуть насмешливо спросил Сейшел.

— Моя хочет жить… — попытался совсем по-человечески Кивнуть орк. Получилось, правда, неважно, веревки мешали. При этом его желтые глаза чуть заметно стрельнули в сторону, Рон перехватил этот взгляд, заметил, на кого он был направлен, но виду не подал. — Моя еще не старые. Зачем умирай, моя правда дать выкуп. Хороший выкуп золото. Твоя согласен?

— Мне не нужно твое золото, орк.

— Что твоя хочет?

Показалось ли Рону, но в голосе орка ему отчетливо послышалась нотка облегчения. Ну еще бы, раз уж человек вступил в переговоры, то, может, дело и выгорит.

— Я хочу стать тебе братом.

И без того большие глаза Айрин, прислушивавшейся к переговорам, чуть не выскочили из орбит. Она дернулась было к Рону, но вдруг ощутила, как неожиданно ставшие стальными пальцы эльфа сомкнулись на ее предплечье.

— Молчи… — прошептал он. — Торном клянусь, не знаю, где он слышал про этот ритуал… но он делает все правильно. Если получится…

— Что?

— Тихо… ни звука. Потом объясню.

Орк молчал раздумывая. И в этом заключалась его ошибка, а Рон, уже зная, каков будет ответ, знал также и то, как поступит сам.

— Не… моя не мочь. Моя твоей не брат.

— Значит, ты умрешь, — равнодушно пожал плечами Рон.

— Значит, моя умереть, — печально заключил орк. — Моя жалеет…

— Конечно, ты жалеешь. Но самое главное, что жалеть тебе предстоит еще больше. Начну я не с тебя.

Рон подошел к одному из орков, совсем юному, пожалуй, даже не вошедшему еще в возраст воина. И первый в его жизни набег мог оказаться последним.

— Начну с него, — спокойно сообщил старику Рон, не торопясь извлекая из ножен меч. Молодой орк завизжал, тихонько, как-то совсем по-детски, не в силах оторвать взгляда от медленно выползающей из ножен сверкающей стали. Айрин снова дернулась, ее сердце переполняло возмущение: ну уж нет, она не станет спокойно смотреть, как хладнокровно убивают того, кто не может защитить себя. Но снова пальцы эльфа, оставляя синяки на ее нежной коже, оборвали ее порыв.

— Ладно, человек. Моя согласный. Ты будешь моя брат…

— Трижды… — не оборачиваясь бросил Рон.

Повисла долгая пауза. А затем…

— Тогда убивай, — в голосе старика вдруг прорезалось что-то весьма похожее на мужество. — Моя не торгуется. Моя пятый вождь, один брат только быть может. Три брата — нет. Три брата — второй вождь.

— Что ж, хорошо. Тогда клянись… клянись огнем и ночью.

— Твоя умный… моя проиграл. Моя клянется огнем и ночью, твоя моя брат будет. Развяжи. Моя ритуал делать…

Рон, видимо удовлетворенный клятвой, подошел к старику и точным движением меча рассек веревки. Затем извлек из ножен кинжал и протянул его орку. Тот, стряхнув обрывки пут наземь, взял оружие. На какой-то миг в глазах его полыхнул огонь, и Айрин замерла в ужасе от того, что сейчас произойдет. Краем глаза она заметила, что ладонь эльфа медленно потянулась к луку, но более ничем Ильтар не выдал своего волнения. Сейшел же остался абсолютно спокоен, словно и не смотрело ему в живот острие кинжала.

Огонь в глазах орка погас. Старик вытянул левую руку с растопыренными когтями и вдруг нанес быстрый, точный удар кинжалом, зажатым в кулаке правой руки. На землю упал один из пальцев. Брызнула кровь, старик уронил кинжал, тут же сунул раненую кисть в невероятно широко открывшуюся пасть и принялся зализывать рану.

Рон, стараясь не делать резких движений, наклонился и поднял из травы отрубленный палец, увенчанный кривым, сточенным временем когтем.

— Твоя принимает моя рука, — просипел старик, на мгновение выдернув изо рта кровоточащий обрубок. — Твоя моя брат один раз.

— Я принимаю. Я твой брат на один раз, — серьезно кивнул Рон. — Твоя семья — моя семья на один раз. Твой дом — мой дом на один раз. Твое добро — мое добро на один раз. Твоя мудрость — моя мудрость на один раз.

Он отвернулся от старика, подошел к лошади, покопался в одной из переметных сум и кинул орку скрученную в моток ленту чистой ткани.

— Перевяжи руку. И можешь развязать своих. Уходите и не возвращайтесь. И кинжал отдать не забудь.

Его совсем не удивило, что первым орк бросился освобождать от пут именно того, юного сородича. Наверняка их связывало нечто большее, чем участие в одном походе. Сын… или иной какой родственник. Брошенный кинжал упал к ногам Рона. Еще миг — и орков словно ветром сдуло с поляны. В этот раз деревья не препятствовали их бегству — то ли истощилась сила заклятия, то ли Ильтар снял его.

— Что означает это представление, Рон? — наконец-то Айрин разрешили подать голос, и она стремилась выплес нуть на окружающих все свое негодование. Тем более что рука до сих пор ныла от железной хватки эльфа. — Мне странно видеть, что ты издеваешься над беспомощным… заставляешь его рубить себе пальцы… Подумать только, такая жестокость…

— Успокойся, Айрин-сан, — снова вмешался Ильтар.Прежде всего, палец у этого орка вырастет через полгода-год. Они до отвращения живучи, эти твари. Ну и потом… Рон, я преклоняюсь перед твоей мудростью. Получить братство орков…

— Обидно, я рассчитывал хотя бы на двойное, — с ноткой сожаления заметил рыцарь.

— Увы, это действительно было не в его силах. Пять ритуальных полос на щеках, он пятый вождь племени,это очевидно. Я несколько лучше знаю их законы, он и впрямь может дать братство только единожды. Так что старик не лгал.

— Чар вас всех раздери! — почти выкрикнула Айрин. — Да объяснит мне, наконец, хоть кто-нибудь, что здесь про исходит?

— Ильтар, я… лучше, если ты расскажешь? — чуть виновато попросил Рон. — Признаться, я лишь краем уха слышал об этом ритуале и просто решил попробовать. Айрин, клянусь, я все равно бы их отпустил. Как и наш друг Тоддт, не могу резать беспомощных… хотя орки, разумеется, этого знать не должны были.

— Хорошо, я расскажу, — согласился Ильтар. — Дело в том, что орки, хотя и живут в дикости, хранят несколько священных законов. Один из них — закон братства. Любой орк-вождь может стать братом кому-то, совершив, как ты заметила, несложный ритуал. После этого, независимо от того, что заставило вождя пойти на такой шаг, это братство считается священным. Так называемый брат занимает в племени особое положение, пожалуй даже более высокое, чем первый вождь. Все, что может дать племя, оно обязано дать «брату» по первому же требованию — будь то ценности, пещеры… да хоть и своих детей. Но хотя орков и считают дикими, они отнюдь не дураки. Поэтому братство дается на один, два или три раза. То есть Рон теперь сможет единожды обратиться к оркам за помощью, и что бы он ни попросил, они сделают… или умрут, пытаясь выполнить его просьбу. Поэтому я и говорю, что Рон сделал великое дело. Кто знает, не понадобится ли эта помощь на избранном вами пути… но если она понадобится, то будет оказана. Это одно из немногих обязательств, которые орки чтут свято, — Эльф встал, потянулся и двинулся к лошади. — Думаю, сэр Сейшел, тебе все же придется рискнуть и ехать верхом. Конечно, это не слишком хорошо для сломанных костей, но увы, в нашем распоряжении нет воза, на котором ты мог бы расположиться со всем возможным удобством. Но нам пора двигаться в путь, если мы хотим до темноты добраться до постоялого двора.

Однако в городок Рон въехал именно так, как совершенно не подобает рыцарю — пластом на телеге, груженной мешками с мукой. Им повезло — уже на выезде из леса, когда Рон начал заметно клониться с седла, повстречался какой-то крестьянин, явно зажиточный, направлявшийся в ближайший город в расчете выгодно продать свой товар Может, он и не был в восторге от того, что на его телегу уложили раненого рыцаря, но проявить свое неудовольствие не рискнул, а монета, полученная в благодарность, и вовсе сделала его счастливым. Так что остаток дороги он довольно громко распевал развеселые песни, причем кое-какие из них могли показаться благородной даме весьма скабрезными. Впрочем, Айрин давно уже не обращала внимания на подобные мелочи.

Трактир встретил путников традиционными запахами дыма из очага, жареного мяса и кислого пива. Как это часто бывает на мелких постоялых дворах, расположенных вдалеке от основных трактов, пересекающих Империю, здесь было довольно грязно — даже «лучшие» комнаты, отведенные благородным гостям, в ином большом городе сошли бы только для невзыскательного клиента. Но в целом это было весьма неплохо — всем им в той или иной мере досталось, все чувствовали себя разбитыми. Эльф, не получивший ни царапины, обзавелся-таки несколькими внушительными синяками. Айрин же вообще чувствовала себя так, как будто по лесу ее волокли волоком. Собственно, в какой-то степени так оно и было.

Рон, снова подвергшийся воздействию эльфийской лечебной магии вкупе с притираниями на основе из сушеных трав, неизвестно каким образом оказавшихся в запасе у Ильтара, теперь спал. Этот сон, скорее навеянный соответствующим заклинанием, чем вызванный усталостью и ранами, должен был к утру поставить рыцаря на ноги.

— Твое искусство велико, Ильтар, — заметила Айрин, когда они вдвоем с эльфом спустились в прокопченный зал трактира, чтобы перекусить. Особых надежд на вечернюю трапезу Айрин не питала — если готовят здесь так же, как следят за порядком, то ожидать изысканных блюд не приходилось. К ее удивлению, мясо оказалось вполне съедобным, хлеб — свежим, а вино, выставленное трактирщиком на стол, было если и не отменным, то уж, во всяком случае, неплохим.

Ильтар задумчиво ковырял лежащий перед ним окорок кончиком кинжала, то ли раздумывая, а стоит ли это вообще есть, то ли просто выискивая кусочек повкуснее. На прозвучавший комплимент он лишь безразлично пожал плечами.

— Скажи, Ильтар, — Айрин не намерена была отступать, хотя и заметила его подчеркнутое равнодушие к этой теме. — Скажи, ты действительно известный лекарь, я имею в виду, по меркам твоего народа?

Эльф молчал. Он испытывал странное чувство, похожее на угрызения совести. С другой стороны, врожденное отвращение ко лжи ставило его перед не слишком широким выбором - сказать правду или отмолчаться.

— Нет, — наконец нехотя сказал он. — Я довольно посредственный лекарь. Многие из моих родичей умеют это делать лучше.

— И все же ты сумел буквально за час поднять Рона на ноги. Ни один из магистров-лекарей ордена Сердобольных не смог бы сделать это так быстро.

— Возможно…

«Неужели она не понимает, что я не хочу говорить об этом? — думал Ильтар, краем глаза наблюдая, как Айрин подбирает слова для нового, наверняка еще более каверзного вопроса. — Или сания намерена меня разозлить?» Впрочем, рано или поздно она выведет разговор на тему, которая не раз вызывала и у него брезгливое чувство. Что ж, он слишком, слишком долго прожил среди людей, отпечаток, который эта жизнь наложила на него, не стереть ни за день, ни за год.

— Почему же ваши лекари никогда не делились своими знаниями с людьми, Ильтар? Почему те заклинания, что используют Сердобольные, не идут ни в какое сравнение с вашими? Ведь речь идет не о боевых заклятиях и не о вашем пресловутом умении властвовать над растениями… Хотя, где там «пресловутом», сама видела… Речь идет всего лишь о лечении.

— Айрин-сан, мне бы не хотелось…

— Я знаю, Ильтар. Ты просто не ответишь по своей привычке. Ты прекрасно умеешь не слышать неудобные вопросы. Но мне нужен ответ. Знаешь, сколько матерей умирают при родах? Сколько детей не доживают не то что до совершеннолетия, а даже до возраста подростка. Ты слышал, как Черная Смерть выкашивала целые города… и не говори мне, что вы не умеете с ней бороться. Почему вы всегда в стороне?

— Люди не любят эльфов…

— Да уж, люди не любят эльфов. А эльфы не любят гномов. А гномы ненавидят грифонов. А те, в свою очередь… Этот список бесконечен, Ильтар. Но ты прав, люди не любят эльфов. Когда рабы, которыми не жалко было пожертвовать, сносили трупы умерших от Черной Смерти в одну большую кучу, обкладывали ее дровами, а сами потом забирались на этот костер и его поджигали, вы, светлые эльфы, стояли в стороне, спокойно наблюдая за этим. Ведь так?

— Так, Айрин-сан. Что ты хочешь от меня услышать? Что эльфы повели себя подло? Хорошо, я готов признать это. И что дальше? Думаешь, мои откровения или твоя настойчивость что-то изменят?

Она молчала, но ее осуждающий взгляд колол Ильтара, будто кинжалом, и он, уже не имея сил остановиться, говорил и говорил:

— Да, мы не делимся знаниями. Вы не любите эльфов, но и мы, если разобраться, не любим вас. Только гораздо сильнее, чем вам кажется. Сколько нас, жителей Вечного леса — тысяча, две? Может, немногим больше. Когда-то, Айрин, мы обитали почти повсеместно, но ваши топоры извели под корень наши леса, только последний оплот еще держится. Скажи, Айрин, ты могла бы спокойно смотреть, как прямо на твоих глазах ребенка рубят топором и кидают в огонь? А ведь лес для нас — дитя. Мы растим его, любим, оберегаем и воспитываем, он платит нам за ласку — приносит плоды не как у вас, когда придет время, а именно тогда, когда это нужно. Он защищает нас от врагов… Даже лучшие из вас, ты, Рон… вы хоть раз задумывались о том, какую боль испытывает дерево, когда его бросают в огонь? А я ее слышу… Да, мы не делимся с вами знаниями. Ты права. И я скажу почему, хотя тебе будет неприятно это услышать. Эльфы мечтают о прежних временах — пусть тогда мы воевали с гномами, но это были не жестокие войны, скорее, превратившееся в традицию развлечение. Поэтому, если люди вымрут, если перережут друг друга в ваших бесчисленных стычках, эльфы будут только рады. О, не все, далеко не все. Есть такие, кто имеет среди вас друзей, или которые считают, что мы должны породниться. Есть даже такие, кто вообще предлагает эльфийскому народу слиться, раствориться в людской массе, войти в нее своей кровью, передав ее нашим общим потомкам. Есть и другие — кто призывает любой ценой уничтожить людей, а заодно покончить с орками, да и с гномами тоже. Но больше всего тех, кто ратует за место в стороне. За невмешательство…

— Ты говоришь страшные вещи, Ильтар. Но если властвует над вами Светлая Королева, почему же она вмешивается в то, что происходит сейчас? Армии некроманта, как бы то ни было, в первую очередь угрожают Империи, а не вам.

— Нет, Айрин. Владычица Этуаль думает о своем народе. Пусть некромант сметет с лица этого мира всех людей, от последнего холопа до самого Императора — большинство из нас будут довольны этим. Но он ведь не остановится, ему придется все время искать, куда бы выплеснуть пере полняющую его Силу. И он найдет… чей придет черед, наш ли, гномов ли, орков… неважно, но он настанет.

— Твои слова едва ли можно назвать комплиментом Владычице.

— Отнюдь. Истинно мудрый правитель в первую очередь заботится о своем народе. Этуаль прилагает немало усилий, чтобы сдержать наиболее… злобствующих сородичей. Пока ей это удается. Но помощи вы не получите… или почти не получите. — Ильтар помолчал. — Знаешь, Айрин-сан, во многом я не разделяю чувства, которые мой народ питает к твоему. Я долго жил среди вас, делил радости и горе с другими людьми, и часто они казались мне ближе и понятней, чем те, кто одной со мной крови. Я намерен и впредь всеми силами помогать вам — и не только ради вас самих. Ради моего народа тоже. Сейчас многое меняется — думаю, что в предстоящих битвах наши народы будут драться плечом к плечу…

— Боюсь, скорее спина к спине, — вздохнула Айрин.

— Возможно, и так…

Граница была невидима, и все же оба они почувствовали тот момент, когда она осталась позади. Казалось, еще несколько мгновений назад вокруг стоял стеной лес — старый, порядком заросший неопрятным, хаотичным подлеском, но по-своему красивый. И вдруг все изменилось. И хотя деревья не стали выше или толще, а трава не изменила оттенка — лес стал другим. В нем появилось нечто неощутимое, но сильное, наполненное не просто жизнью — магией, седой магией природы.

Вечный лес… Сами эльфы утверждают, что даже если весь мир исчезнет, уничтоженный какой-нибудь катастрофой или очередной попыткой людишек проникнуть в таинства магии, или вытоптанный до скального основания стальными сапогами гномов — все равно Лес будет стоять так же незыблемо, как простоял тысячелетия. И здесь, под сенью старых деревьев, все еще налитых животворными соками, становилось понятно — это правда. Лес действительно вечен. И он, как и его хозяева, не любит непрошеных гостей.

Пожалуй, все знали — никто, кого ноги на беду занесут в Вечный лес, не уйдет оттуда. Эльфы ревностно берегли свои границы — да и немного у них осталось владений. За последние века человек, наживая себе неприятности и обзаводясь врагами, далеко продвинулся в привычном деле — войне. Часто эльфы отступали без боя, но только не тогда, когда первые шеренги имперских гвардейцев сунулись в запретные места. С тех пор установился своеобразный мир — со взаимным бряцанием железом. Нынешние границы Вечного леса, занозой сидевшего в сердце Империи (и, разумеется, Императора), вот уже пару сотен лет оставались незыблемыми. Лесные стрелки слишком наглядно дали людям понять — здесь их земля. И люди отступили — возможно, впервые за свою историю.

Две сотни лет… люди за это время сумели как-то свыкнуться с соседством независимого, опасного, странного народа. Свыкнуться, смириться, и даже находить в этом определенные положительные стороны. В конце концов, соседство Вечного леса в немалой степени было защитой и от орков, и от троллей… последних, впрочем, остались единицы — эльфы уничтожали их безо всякой жалости, и в этом вопросе люди были с ними солидарны. Люди забыли о белооперенных стрелах, не знающих промаха, внезапно вылетавших из-за каждого куста, из-за каждого древесного ствола. Спроси и любой скажет, что у них с эльфами мир. Эльфы же ничего не забыли — для них пара веков не срок. Они помнили все, и закон, гласящий, что ни один человек без высочайшего на то соизволения не может переступить границу Вечного леса и остаться при этом в живых, никто не торопился отменять. Хотя надо отдать им должное: в последнее столетие, прежде чем всадить стрелу в горло неосторожному, эльфы предупреждали… один раз. Те, кто умнее, кто соображал повернуться и броситься бежать — уцелели.

Теперь же дозор эльфов, не видимый ни для кого, кроме сородичей, недоуменными взглядами провожал кавалькаду, петлявшую среди деревьев — здесь не было и намека на дорогу, да и не нуждались Древние в каких-то там трактах — лес сам расступался перед ними.

Рон поежился, всей кожей, всем своим существом ощущая холод направленного в спину стального наконечника. Это ощущение, никогда его не обманывавшее, ясно давало понять — они здесь не одни и, более того, хозяева не слишком рады гостям.

Ильтар привстал в стременах и выкрикнул несколько слов. Их значение было Рону неизвестно, хотя от него не укрылось, что Айрин чуть заметно кивнула, при этом слегка расслабившись. Конечно, сания знала эльфийское наречие: немало книг, бережно (и не очень) хранившихся в обширной библиотеке школы Сан, были написаны здесь. Другое дело, что попали они на покрытые пылью столетий стеллажи окольными путями, и эльфийские владыки многое бы отдали, чтобы вернуть сокровища древних знаний.

— Мы почти прибыли, — сообщил Ильтар.

— Я догадался, — буркнул Рон. Он не любил, когда в него целились, пусть и не с дурными намерениями.

Денек-другой, и магия Ильтара окончательно поставила бы его на ноги, но и теперь он был в неплохой форме. Хотя даже лучший воин не сможет противостоять эльфийским стрелкам. Впрочем, они ехали сюда не драться. Но все же ему было немного не по себе.

Айрин же, то ли не чувствуя витающей в воздухе угрозы, то ли твердо решив не обращать на нее внимания, откровенно любовалась окружающим лесом. Вроде бы ни одно дерево не сдвинулось с места, да и кустарник не торопился отпрыгивать из-под копыт коней… однако прямой, как полет стрелы, путь вел их прямо к цели.

А что там, наверху? — спросила она, указывая рукой на вершину особенно толстого, вероятно очень старого дерева.

— Там мы живем, — уголками губ улыбнулся Ильтар. — Мы не рубим деревья, чтобы построить себе дом, они сами принимают нас у себя.

— Сами? — несколько скептически уточнила Айрин.

— Разумеется, не без помощи магии, — усмехнулся Ильтар. — То, что вы до сих пор видели, это лишь малая часть возможностей истинного мага. И хочу предупредить вас, друзья, не произнесите случайно слово «гнездо». Поверьте, это не гнезда, это Дом… Впрочем, вам предстоит в этом убедиться. Все, что мы имеем, дает нам лес. Крышу над головой, прохладную воду в летний зной, тепло зимой… да и холодов здесь не бывает. Лес приносит пищу для тела и покой для души…

- Ты, наверное, в душе поэт, Ильтар, — с теплотой в голосе и с грустной улыбкой произнесла Айрин. — И что же носит тебя по Империи, что заставляет держаться вдали от дома?

По лицу эльфа пробежала тень. Чуть заметно заиграли желваки на скулах, а старый шрам, казалось, слегка налился кровью, отчего его лицо приобрело злое выражение. Ильтар ничего не сказал, Айрин же, успевшая пожалеть о неосторожно затронутой теме, не стала настаивать.

А через короткое время эльф остановил своего жеребца. у Рона мелькнула невеселая мысль: а ведь не так уж и велик Вечный лес — наверняка ведь Светлая Королева живет в его центре, в самом сердце. Немного эльфов осталось на этой земле… и нет ничего удивительного в том, что они избегают общения с людьми. Для общения с людьми их, эльфов, слишком мало.

Видимо, сигнал о приезде чужаков опередил их. Едва успев стреножить своих коней перед невероятно древним деревом — Рон не удивился бы, скажи ему кто, что этот патриарх помнит самого Торна, наши путешественники увидели, как по странной лестнице, похожей на толстый жгут перевитых корней, медленно, грациозно спускалась изумительной красоты эльфийка.

Даже люди, привыкшие видеть во всем чужом лишь плохое, с готовностью признавали — женщин красивее эльфиек нет и не может быть. Но красота эта была из породы той красоты, которой любуются издалека — в ней, по крайней мере на взгляд Рона, не было ни тепла, ни нежности. Она не вызывала страсти или хотя бы желания — лишь спокойное восхищение.

Впрочем, взгляд Ильтара, брошенный в сторону Владычицы, был преисполнен несколько иных чувств. И по тому, как сжались в тонкую линию его губы, как сверкнули глаза, Айрин поняла, что причины, державшие Ильтара вдали от Вечного леса, имеют название. Вполне определенное.

— Приветствую вас у Трона Вечного леса, путники.

— Честь для нас оказаться под сенью Дерева, Светлая Королева, — почти хором ответили Рон и Айрин.

Соблюдение церемониала, каким бы неуместным на фоне надвигающейся угрозы оно ни казалось, было обязательным. По счастью, этим все и завершилось — эльфы не питали излишней любви к условностям, и в том, что Ильтар пытался втолковать Рону там, на лесной дороге, было немало истины. И конечно, как у любой истины, была у всего этого и обратная, невидимая посторонним сторона.

— Прошу в мой Дом, — от Рона не укрылось, что эти слова Владычица произнесла с какой-то особой теплотой.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и стала легко под ниматься по скрученным ветвям.

Рыцарь, девушка и Ильтар последовали за ней. К удивлению Рона, лестница — а это была именно лестница — оказалась на диво удобной, совсем не скользкой — и вообще, подниматься к Дому Владычицы по переплетающимся ветвям оказалось ничуть не сложнее, чем взойти по длинной мраморной лестнице в каком-нибудь замке. Немногочисленная стража расступилась, не склоняя головы — перед воинами были гости, но не господа.

— Прошу вас, располагайтесь, — плавным, грациозным жестом Этуаль указала на удобные плетеные кресла, стоя щие у стены в просторном зале. — Нам придется подождать еще кое-кого. Вы, видимо, устали с дороги?

— Ничуть, Светлая Королева…

— Вы недавно были ранены, сэр Сейшел… не спорьте, я вижу это. Ваше мужество делает вам честь, но отдых вам необходим. Вот, попробуйте эти фрукты… Госпожа…?

— Меня зовут Айрин, Светлая Королева…

— Айрин… я слышала о тебе. Не ты ли приходишься дочерью знаменитому Архимагу Сандору?

Девушка кивнула, нимало не заботясь о том, будет ли этот простой жест уместен в присутствии королевы эльфов. Этуаль, впрочем, не обратила на это внимания.

— Вот, значит, кто участвовал в том знаменитом походе… Что ж, слухами, как вы говорите, земля полнится. И теперь передо мной — молодая волшебница, подающая большие надежды. С вами был гном, Тьюрин Струвисон… он отказался вновь присоединиться к отряду?

— Да, Владычица, — кивнул Рон. — Правитель не может располагать собой так, как мы, простые наемники. Мне очень жаль.

— Все в этом мире предопределено, — пожала плечами Этуаль. — Возможно, у него свой путь, который приведет его туда, куда следует. Может быть, судьбе на этот раз угодно было разлучить вас.

В зал вошел высокий эльф. Насколько мог судить Рон, воин был совсем молод, хотя держался с несвойственной молодости солидностью.

— Владычица, провидица Эльде и Первый маг Флир просят аудиенции.

Рон заметил, что страж говорит на общеимперском. То ли это было признаком уважения к гостям, то ли напротив — знаком пренебрежения, нежеланием давать людям возможность услышать мелодичную эльфийскую речь. Что бы ни стояло за этим, он только порадовался — все же лучше понимать, о чем идет речь. И не надеяться при этом на толмача, который обычно вносит в перевод собственные добавления, иногда искажающие смысл до неузнаваемости.

— Проси, — кивнула Этуаль. — И проследи, Иссен, чтобы нам не мешали. Разговор будет долгим. Пусть принесут вино… и, думаю, следует позаботиться об ужине.

В зале появились новые лица. Эльфийка, выглядевшая среди своих вечно юных соплеменников чуть ли не старухой, и мужчина, на вид — гораздо моложе ее, но держащийся с исключительной важностью. Вероятно, это был тот самый Первый маг Вечного леса — фигура, ничуть не менее значимая, чем Архимаг Сандор в мире людей. А может быть, и более значимая — эльфы, вся жизнь которых основана на магии, должны были высоко ценить лучших своих волшебников. Тем более что даже рядовой стрелок владел заклинаниями куда лучше большинства выпускников школы Сан.

Маг чувствовал себя здесь если и не хозяином, то уж, во всяком случае, не гостем. Немолодая эльфийка, напротив, выглядела удрученной. На ее лице, все еще красивом ясно читалась печаль, усталость и тоска.

— Итак, мы собрались здесь, чтобы обсудить пророчество… — произнесла Этуаль после того, как убедилась, что гости не чувствуют себя стесненно. Рон крутил в руке тончайший бокал, наполненный эльфийским вином — редчайший напиток, проникая буквально по каплям в мир людей, стоил там совершенно немыслимых, по крайней мере по меркам наемника, денег. Айрин вся превратилась в слух.

Ильтар сильно напоминал каменную статую, хотя и пытался выглядеть спокойным. Эльде сохраняла на лице маску скорби.

— Для начала, — продолжила Этуаль, — я хотела бы вновь услышать само пророчество…

Они говорили долго. Уже отгорел закат, сгустилась ночь, и в редких просветах среди густых крон Вечного леса показались звезды. Рассказ Эльде переплетался со сведениями, почерпнутыми из донесения, прочитанного в гномьей крепости, пространные размышления Флира — с подробным описанием того, что показал им в свое время хрустальный шар. Упомянув о Золотом драконе, Рон невольно поведал и всю историю того памятного похода, когда последний из великих был еще жив. Этуаль слушала молча и лишь иногда позволяла себе прервать очередного рассказчика, чтобы уточнить какую-либо деталь.

Наконец все, что должно было быть сказано, прозвучало.

— Странные времена наступают, — произнесла Владычица задумчиво, глядя куда-то поверх голов своих гостей.

Ее лицо выглядело усталым, но усталость эта была не от многочасовой беседы, а скорее от осознания того бремени, которое надлежит кое-кому из присутствующих взвалить на свои плечи. — Странные времена… Пожалуй, стоит пересмотреть те законы, что давно уже стали привычными. Люди и эльфы — сеичас настало время решать, что важнее — прятаться каждому в свою нору или встать плечом к плечу против общего врага.

— Эльфы не любят людей, — подала голос Айрин.

— Это в большой степени взаимно, — печально улыбнулась Владычица. — Но сейчас нас связывает нечто, заставляющее забыть старые счеты… хотя бы на время. Итак, что мы знаем или можем более или менее уверенно предполагать? Прежде всего, тот некромант, с которым вы схлестнулись два года назад, по-видимому, жив. И собирает армию, только не просто армию мертвецов, как приличествовало бы любому обычному некроманту — он ведет армию зачарованных, а это намного опаснее. Некромант силен, возможно, он сумел получить Силу Чаши Торна… сумел, иначе не смог бы остаться в живых. Мои разведчики тоже не сидели сложа руки — четыре дня назад, как раз в тот день, когда вы смотрели на него через хрустальный шар, некромант разбил в пух и прах соединенную армию трех лордов. Граф Древлин, барон Тайлер и барон Фирт встретили его войска на переправе через Луанду. И были буквально сметены.

— Я знал барона Тайлера, — покачал головой Рон.

— Не думаю, чтобы он погиб, — заметила Этуаль. — Но вот армий своих они лишились. Если наши рассуждения о методах, которые использует некромант, верны, то его силы после этой бойни только возрастут. Как, впрочем, и после любой другой. Важно, что некромант движется к какой-то цели. И вы считаете, что власть над Империей это не то, чего он на самом деле добивается?

— Именно так, Светлая Королева, — подтвердила Айрин. — Истинный маг, будь он последний негодяй или сама доброта, не стремится к власти посредством силы. Гордость волшебника — власть посредством знаний и умения… а в этом с некромантом сейчас мало кто сможет сравниться. Мы много думали и решили, что он просто хочет развязать себе руки. Захватить власть, посадить на престол преданного ему человека, чтобы потом без помех заняться чем-то иным.

— Чем же?

— Не знаю…

Ни Рон, ни Айрин не упоминали в разговоре Книгу Начал. Эта реликвия по-прежнему была слишком ценна чтобы посторонние, пусть и столь высокопоставленные знали о ее существовании.

— Есть еще некоторые неясности в пророчестве… — Владычица как бы размышляла вслух, однако ее глаза время от времени упирались в одного из собеседников. — Хорошо, допустим, что Черный Барс, явившийся Эльде, и есть сэр Сейшел. Если предположить, что под облаком тьмы имеется в виду некромант, тогда именно ваш отряд, один раз сумевший помешать ему добиться цели, вновь встанет на его пути. В таком случае, эти его странные лапы, безусловно, спутники рыцаря. Айрин, ярко-алые когти, язычки огня… а ведь она — волшебница Пламенного ордена, боевой маг? Очень, очень уж напрашивается совершенно определенный вывод.

— Хорошо, я согласен с вами, Владычица, — вмешался Рон, отставив в сторону в очередной раз опустевший бокал. — Но если трактовать пророчество именно так, то должно быть еще двое спутников. Увы, один из моих друзей не смог присоединиться к нам, следы второго найти сейчас выше человеческих сил… да и эльфийских, пожалуй, тоже.

Светлая Королева подняла глаза, и Ильтар вздрогнул, наткнувшись на ее холодный, будто пронзающий кинжалом взгляд. И еще до того, как ее губы произнесли первое слово, он уже знал, что она скажет. Знал, возможно, даже раньше — еще тогда, когда много дней назад, в этом же зале, воля Владычицы послала его на поиски наемника.

— Лапа с зелеными когтями, мех которой отливал зеленью… олицетворяет собой силу леса, Вечного леса! Ильтар, готов ли ты стать одним из Четверых?

Четверо… То, как было произнесено это слово, ясно давало понять, что речь идет не о количестве наемников, которые должны войти в отряд. Четверо — это название, боевой клич, девиз… и судьба.

— Почему именно Ильтар? — подал голос Первый маг Флир. — Неужели среди твоего народа, Владычица, не найдется более сильного воина, более искусного мага… или хотя бы более утонченного собеседника?

— Есть воины, что владеют луком лучше Ильтара или искуснее его в обращении с мечом, — серьезно заметила Светлая Королева. — И есть немало таких, чье знание магии ставит их почти вровень с тобой, Флир. Но есть еще судьба… Пусть я отправила Ильтара на поиски сэра Сейшела, но именно судьба свела их. Кто мы такие, чтобы спорить с судьбой?

— Ну, если рассматривать это так… — смешался Флир. — Но я все же…

— Я выполню все, что захочет Светлая Королева, — склонил голову Ильтар.

— Все, что я захочу? — Голос Этуаль дрогнул. — А если…

На какое-то мгновение всем показалось, что сейчас прозвучит нечто совершенно неожиданное. Айрин затаила дыхание, Рон тоже напрягся в ожидании… но Этуаль сдержала себя. Она заговорила после долгой, очень долгой паузы, и Айрин заметила, что у королевы чуть заметно подрагивает губа. Как будто бы она готова заплакать.

— Это не просто мое желание или мой приказ, Ильтар. — Голос звучал чуть глуховато, даже безжизненно. — На карту поставлено слишком многое. Возможно, и впрямь сама судьба поведет твои стрелы… Я не знаю, сумеешь ли ты пройти этот путь до конца, возможно, это удастся не всем. Но… но так надо, Ильтар.

— Я готов… Владычица.

Айрин ожидала услышать другое слово — точнее, имя. Похоже, того же ожидала и сама Этуаль. Она отвернулась… а когда снова повернулась к гостям, ее лицо было столь спокойно и величественно, что и раньше. Словно надела Привычную маску.

— Итак, трое, — Рон оглядел своих спутников. — А кто четвертый? Поначалу я думал, что это будет Тьюрин, но я, видимо, ошибся.

— Четвертый… — протянула Этуаль. — Да, четвертый если мы не ошиблись, присоединится к вам позже. И это будет очень, очень необычный воин. Но об этом куда лучще расскажет благородный Флир. Прошу вас, господа, выслушать его очень внимательно…