Толпа вновь согласилась.
- Что ж, вы верили этому тогда. Сейчас, вы прозреете. Все вы, каждый из вас, посмотрите вокруг себя, посмотрите на тех, кто стоит рядом с вами? Я открою вам истину. Что вы видите? Вы видите рядом с собой таких же людей, как и вы. А ведь сейчас, валканцы стоят рядом с независимцами, эллитийцы рядом с медин-даширцами и тарнуанцами. Все народы сейчас стоят бок о бок и голоса ваши звучат как один!
Люди стали судорожно озираться по сторонам.
- Взгляни друг на друга! Разве вы враги? Сегодня, вы все вместе, стоите на этой великой земле и все желаете одного. Враги вы после этого? Могут ли враги стоять так, как стоите здесь вы? Были вы когда-то врагами или это ложь, изливаемая устами и волей ваших повелителей, заставляла вас так думать? Ответьте же мне здесь и сейчас! Выскажите свою волю! Здесь, где вы сами себе хозяева и нет над вами иной власти, кроме власти вашей совести! Скажите!
В порыве воодушевления люди стали обниматься, хлопать друг друга по плечу и кричать что они все друзья. Поднялся невообразимый гул. У Адэль заложило уши, Филлириус перестал различать какими ещё гнусными словами люди начали поносить своих королей. Адэль вспомнила, как на её глазах разрастались очаги Великой Войны, поглощая всё живое. Бесконечные смерти, которые этот огонь оставлял после себя, не прекращались много лет. Правители посылали все новые и новые войска, собранные порой из новобранцев, совсем юных. Солдаты часто голодали, из-за задержек караванов с провизией, которые сначала посещали королевские склады, оставляя там все самое лучшее, и только потом отправлялись снабжать армию. Филлириус заметил, как помрачнела Адэль, при упоминании войны и взял её за руку. Адэль широко открыла глаза, позволяя слабому ветру высушить проступившие слезы. Он прав, подумала она, и невольно вспомнила, что прежде слышала подобные слова только от одного человека.
Маршал поднял руки, призывая к молчанию.
- Довольно друзья мои, - спокойным тоном произнес он, - Не станем опускаться до сквернословия и оставим их прегрешения на их совести. На них лежит тяжкое бремя власти, непосильное простым людям - таким как мы. Нам следует не бранить их, а указать им верный путь.
Задолго до Бесполезной войны, задолго до того власть королей стала главной властью над народом, в нашем с вами мире был другой порядок. Как часто за последнее столетие случались войны внутри ваших стран? Как часто наследники престолов устраивали в ваших городах, в ваших деревнях, кровавые стычки друг с другом ради единственной цели - властвовать над вами? Кто из вас не пострадал, не потерял урожай или скот, оттого, что эти властолюбцы жгли и разоряли ваши фермы и ваши дома, стараясь урвать кусок больше соперника. Сколько принцев, претендентов на трон, лишило вас покоя и заставило бояться собственной тени, прежде чем получить вожделенную корону? Сколько ваших сыновей погибло, вынужденные сражаться против друг друга, против братьев и отцов, в угоду королям и их отпрыскам? Что дали вам потом эти принцы, став королями? И что они отняли у вас, борясь за свою корону в страшных гражданских войнах? Что испытали ваши дочери, ставшие жертвами пьяных насильников из королевских армий? Что испытали вы, став рабами короны? И что должны вынести ещё ради их удовольствия?
Снова поднялся невообразимый шум. Люди буйствовали, выказывали своё недовольство, роптали и проникались всё большей ненавистью к своим правителям.
- Прежде, прежде друзья мои был другой порядок. Прежде все помнили, что Империя вечна и мир тогда был един. Прежде высшие силы и люди, такие же граждане как вы, сами выбирали того, кто будет помогать правителям идти по верному пути в особенно трудные времена. Прежде и над королями был закон, и имя этому закону было - Император! И тогда мир был спокоен. Тогда мир процветал. Так почему, спрашиваю я вас, зная и помня лучшие времена, вы вынуждены терпеть тех, кто не заслуживает самостоятельно нести бремя правления?
Толпа вновь и вновь отзывалась согласием.
Чувствуя настроение народа, Маршал уже не пытался угомонить их, и позволил кричать не переставая. Он продолжил говорить и его голос едва прорывался через рев народа.
- Какое право они имели, убить честных и благородных людей, стоящих на вашей стороне?! - Маршал отбросил прежнюю позицию и стал словами потакать прихоти людей: - Они хотят сдержать вас, оставить своими жалкими рабами! Поэтому они убили ваших сторонников, тех, кто поддерживал ваше право! Людей, которые боролись за вашу свободу! Людей, которые не побоялись их изуверства! Как вернуть к закону таких как они? Кто должен восстановить прежний порядок? Кто способен вернуть вам свободу?
- Император! Император! Император! - скандировала толпа, топча землю тысячами ног.
- Император, - подтвердил Маршал.
Адэль взглянула на Филлириуса.
- Немыслимо... Но он прав...
Маршал говорил что-то ещё, а тем временем, организованные группы солдат разделяли людей и огораживали разные участки пустой земли. Постепенно люди стояли уже не толпой, а рядами и колоннами, образуя квадраты, похожие на улицы.
Адэль увидела недалеко расплывчатые очертания людей в военном обмундирование, но не в таком как у тех, кто расчищал территорию. Они прокладывали себе дорогу к холму.
- Филлириус, - позвала она, силясь перекричать сотни тысяч голосов, - Филлириус!
Пророк услышал её только с третьего раза и повернулся. Адэль показала на прорывающихся солдат. Они двигались к вершине холма. Филлириус вскинул голову вверх и увидел, парящих прямо над ними, воронов. Он сделал Адэль небольшой кивок. Они оба слезли с лошадей и оставили их - пытаться ускакать было бессмысленно. Люди-вороны уже заметили их и теперь могут потерять из виду, только если друзья смешаются с толпой. Адэль и Филлириус направились в противоположную сторону от солдат. Проталкиваться сквозь такую толчею (ещё далеко не все люди стояли стройными рядами) было невероятно сложно, но друзья не без оснований - Филлириус мельком заметил, как один солдат показал на них пальцем - решили, что идут за ними, а значит, надо было спасаться.
- Мы не прорвемся и за неделю! - кричала Адэль, стараясь удержать руку Филлириуса.
Внезапно Филлириус увидел длинный просвет и рванул к нему, но перед самым его носом просвет закрылся, и люди снова перекрыли дорогу плотной стеной.
- Миледи, господин Пророк, - друзья услышали громкий голос позади себя и замерли, боясь повернуться.
Когда голос окликнул их во второй раз, Филлириус и Адэль развернулись и увидели перед собой группу солдат.
- Миледи, господин Пророк, - повторил человек, что выглядел солиднее всех, и, несмотря на молодость (на вид ему было не больше сорока) носил генеральские погоны, - Вас, - продолжил он официально, - приглашает во дворец его святейшество Маршал.
- Нас берут под стражу? - уточнила Адэль.
- Нет, Ваша светлость, вас приглашают погостить во дворце, где для вас уже приготовлены покои и всё необходимое.
- Значит, берут под стражу, - краем рта сказал Филлириус Адэль и громко ответил генералу, - Что ж, мы рады принять приглашение его святейшества и благодарим его за оказанную честь, - с фальшивой улыбкой закончил пророк.
Генерал поклонился и предложил следовать за ним. Друзья покорно пошли, понимая, что иного выхода у них нет. Магия здесь была бесполезна: можно было ненароком напугать толпу и после этого умереть в давке.
- Ты слышал, как он меня назвал? - Адэль была настолько взволнованна, что ели выдавила из себя эти слова.
- Не обратил внимания.
- Филлириус, он назвал меня 'миледи' и 'ваша светлость'.
Пророк не понял намека Адэль и спросил:
- И что?
- То, что только ты и... - Адэль не смогла произнести имени Стивена, - только вы знаете, кем я была пятьсот лет назад и что я вообще была тогда!
Филлириус прищурил глаза и потер рукой подбородок.
- Думаешь, он знает, что ты последняя герцогиня Баррена?
- Надеюсь, что нет, но другого объяснения этой учтивости у меня просто нет.
Филлириуса и Адэль провели через толпу к западному входу во дворец. Они поднялись на верхний этаж, и проследовали в зал, примыкающий к балкону, с которого говорил Маршал. Адэль услышала через стену его голос, не искаженный магическим усилением, и её впервые стало по-настоящему страшно встречаться с тем, кто называл себя Маршалом.
Солдаты ушли и генерал, поклонившись Адэль, попросил подождать окончания речи и тоже вышел. Адэль подошла к окну и с высоты дворца по-новому оценила количество людей внизу. Даже отсюда она не видела, где кончается это человеческое скопление. Вместе с Филлириусом они начали прислушиваться к дальнейшим словам Маршала.
- Люди Валканы! Люди Независимых земель! Люди севера и востока, юга и запада! Забудьте сегодня привычные порядки и войдите в новую эру. Сегодня и отныне, вы все независимы. Независимы от старых догматов и чужих мнений! В этот день я призываю вас вступить в новую эру и самостоятельно избрать свою судьбу. Сегодня, вы и я, вместе коронуем Гарон на новое, светлое и долгое царствование. С сегодняшнего дня вы все станете свободны! Решите свою судьбу!
Маршал замолчал. Адэль увидела, как люди одновременно начинают опускаться на колени, и в унисон кричать одно слово: 'Император'.
'Свершилось', - пронеслось в голове у Адэль, а потом в памяти всплыли слова демиурга: 'Императором он не станет никогда!'. 'Неужели это он...?' - широко раскрыв глаза, спросила себя Адэль.
- Свершилось, - услышала она голос Императора, обращенный к самому себе. Адэль поняла, что её глазам и ушам предстал настоящий переворот. Народ единогласно избрал Императора - главу всех свободных стран четырех континентов, и в одночасье сделал его законом над всей мировой монархией. Теперь короли лишились права делать все самостоятельно. Отныне всем заправляет Император и если он скажет 'нет', любой правитель обязан подчиниться, а если не сделает этого... Филлириус не обратил внимания на коленопреклоненный народ. Он увидел в дальнем углу, в тени, трех человек, которых не замечал ранее. Он направился в их сторону.
- А теперь, узрите будущее, - произнес Император.
Филлириус не дошел до странных людей нескольких шагов. Они встали со стульев, и от их тел начали струиться потоки магии. Ни Филлириус, ни Адэль никогда не видели ничего подобного: потоки были плотными, густыми, совсем не похожими на те, что создают маги. Эти потоки были похожи на чистую магию. Филлириуса мелко трясло - он с трудом переносил их силу. Магия просачивались под дверь балкона. Адэль стало плохо, будто сердце пробивалось наружу, разрывая кожу.
- Филлириус... О чем бы ты сейчас не думал, оно того не стоит.
Пророк подошел к окну и посмотрел вниз, туда же, куда и Адэль. Их глазам предстало... будущее. То, чего никто и никогда не видел за всю историю мира.
Адэль распахнула окно и вытянулась вперед. Филлириус сделал то же. Краем глаза друзья увидели как потоки, что идут от двух мужчин и женщины, вливаются в Императора, стоящего к друзьям спиной. От Императора магия спускалась по стенам дворца и впитывалась в землю.
Люди расступались, и было видно, как дрожит земля под их ногами. В сотне мест земля поднималась, превращаясь в небольшие холмы. Из-под почвы, на одном из сотен пустых участков, расчищенных от людей, появился шпиль, за ним башня, следом - белокаменный храм. Повсюду буквально вырастали здания. Вскоре друзья поняли: из-под земли поднимается город Сарлакас. Они не знали, но догадывались, что то же самое происходит во всем Гароне. Дома, улицы, фермы, поля, дороги, храмы, сады, колодцы, мосты, стены. Жалкие, считанные минуты и сотни тысяч людей стояли не на голой почве, а посреди многочисленных городских улиц, выложенных белым камнем, с фонтанами и площадями, садами и храмами.
Гарон возродился. Города ожили. Пятьсот лет мертвой истории закончились.
- Сарлакас и весь Гарон восстал, - тяжело произнес Император, - Это ваш мир. И вы вправе в нем остаться. Добро пожаловать в Новый Гарон, друзья мои.
Люди долго, с неописуемым восторгом, страхом и изумлением, разглядывали новое чудо.
Адэль не верила тому, что видит.
Филлириус не верил тому, что видит.
Никто не верил.
Но то, что они видели было. И было величайшим из того, что сотворил человек, со времен демиурга.
- Немыслимо... - прошептала Адэль. Она схватилась за подоконник, чувствуя дрожь в ногах. - Это не возможно. Это не под силу человеку нашего мира. На это способны лишь...
- ...Элементы, - закончил за неё Филлириус и повернулся в сторону трех человек, из которых до сих шли потоки магии, но уже гораздо более слабые.
Адэль просто смотрела и понимала, что ничего не может сказать.
Глава 20. Император.
Несколько мгновений затянулись на часы. Адэль и Филлириус неотрывно смотрели на людей, которые были вместилищем магии Элементов. Мысли друзей метались, словно человек объятый огнем. Скрип дверей отвлек их, а неожиданный голос заставил обернуться.
- Боги храните эту землю! Я готов отдать вам свою душу, чтобы уберечь её от всякой тьмы! - шепотом взмолился Император.
В зал вбежали слуги. Один из них кашлянул, обращая на себя внимание.
- Ваше Императорское Величество, - Слуга приклонил голову, - Позвольте представить: Её Светлость, Благороднейшая герцогиня Баррена и достопочтенный пророк Филлириус!
Император вышел из тени, приветствуя гостей. Адэль подняла беспокойный взгляд на его благородное лицо. В уголках рта Императора затаилась легкая улыбка, а в глазах отражалась та сокровенная сила, которая с рождения отличала его от всех других людей на земле.
- Владис? - беззвучно проговорила Адэль, дрожащими губами.
* * *
Весь мир был открыт взору. Лежащий словно на ладони, он манил и притягивал своей жизнью. Адэль с грустью отметила, что какую бы власть демиург и йараи не имели бы над этим миром, он все равно не принадлежит им, и они, все постепенно, становятся чужими для него. Они - йараи - лишь духи. Бесплотные, бесчувственные, ни живые, ни мертвые, обреченные беспристрастно наблюдать за красотой жизни, но не смеющие её коснуться и почувствовать. Адэль была йараем уже четыреста лет. Дни текли размеренно, неспешно, как серые будни одинокого человека. Человек - это слово эхом отдавалось в голове, каждое мгновение. Она взглянула на свои полупрозрачные руки и вздохнула с сожалением по тем дням, когда эти руки, были руками человека, а не бестелесного йарая. Какой бы тяжкой не была её жизнь на земле, все же это была жизнь, а сейчас её существование лишь бледная тень жизни, а тело - бледная тень человеческой плоти.
- Адэль Бъюкер, - долетел до слуха Адэль приказной тон одного из старейших, - Предстань перед советом и демиургом.
Адэль снова вздохнула и подавила болезненные воспоминания. Пройдя в зал Совета, она обнаружила, что Высший Суд и Совет собрался в полном составе. Его члены были старейшими из йараев. Адэль входила в Нижний собор Совета - менее обличенный властью и обремененный проблемами, и её удивило, что Высший Суд и Совет собрался целиком. Среди йараев это был редкий случай. Адэль поклонилась и приготовилась выслушать причину, по которой её сюда позвали.
- Адэль Бъюкер, - заговорил глава Совета, - Ты член Нижнего собора, и являешься йараем четыреста лет. Сегодня Совет собрался, чтобы решить, готова ли ты к вступлению в ряды старейших.
Адэль резко вскинула голову: предложение стать членом Высшего Суда и Совета, являло собой огромную честь и её удостаивались единицы, тем более в таком юном для йарая возрасте, как у Адэль. В Высшем Совете всегда состояло ровно девяносто йараев (всего йараев было несколько тысяч и все остальные представляли Нижний собор), и стать одним из старейших, йарай из Нижнего собора мог лишь тогда, когда свет души действующего члена Высшего совета начинал меркнуть и его отпускали на покой во владения Горгота, освобождая место для следующего достойного. Адэль из-под ресниц, стараясь скрыть своё любопытство, оглядела зал Совета. Она насчитала ровно девяносто, как и должно быть.
- Простите меня, но я не поняла вас, - сказала она, обращаясь сразу ко всем, - Все члены Высшего Совета в сборе, и пополнения, взамен покинувших свой пост, не требуется, ибо покинувших пост нет. Я вижу занятыми все места и всех девяносто старейших на них. Как я могу стать членом Совета? Тем более учитывая мой возраст...
Со своего места встал демиург.
- Это не имеет значения Адэль Бъюкер. Сложилась ситуация, которая требует изменения некоторых доктрин, и в ней - это возможно. Вынужден поправить уважаемого главу Совета, и пояснить, что Совет, собран не для того, чтобы определить, достойна ты или нет занять пост среди старейших, а для того, чтобы известить тебя, что ты уже занимаешь этот пост и должна приступить к выполнению своих обязательств.
Бесплотное сердце Адэль затопил гнев. Она хотела, чтобы гора под ногами демиурга разверзлась и он упал сквозь неё прямо в лапы, заточенного в её центре Сартраса. Демиург же знал, как Адэль страшилась места в совете. Знал, что для неё нет ничего хуже, чем принимать часто бездушные, но справедливые, как утверждали и верили все йараи, решения. И всё же он сейчас вынуждал её стать тем, на кого возложены наиболее трудные задачи, которые - она знала - она не способна принимать без оглядки на свои чувства. У йараев нет чувств. Они ничего не испытывают провожая души в огонь Сартраса, посылая людям тяжкие испытания, воспитывая новых йараев, ещё не утративших человечность. Хотя Адэль не могла спорить с тем, что методы и средства йараев не имеют себе равных и это как ничто другое, позволяет удерживать Сартраса в его темнице, все же она, единственная за всю историю йарай, сохранивший человеческие чувства вопреки всем законам, не могла спокойно выносить те душевные муки, которые порой насылались на людей. В своем сердце Адэль была твердо уверенна, что если дать людям шанс, то они докажут, что сами способны противостоять сущности Сартраса - порокам и грехам. Но в этом мнении её поддерживала лишь она сама. И от того, приказ стать членом Высшего Суда и Совета, ещё сильнее давил на Адэль. Она не была готова судить людей.
Демиург не заметил её душевных стенаний. Или сделал вид, что не заметил.
- Подойди ближе, - скомандовал он, - Глава совета покажет тебе, в чем будет состоять твоя первая и главная задача.
Адэль приблизилась к призрачному гранитному столу в центре зала, на котором обычно демиург наблюдал за жизнью на земле. Глава Совета провел рукой по воздуху, и от поверхности стола поднялось изображение женщины с младенцем на руках.
- Это - Эльза, вдовствующая королева Валканы, - пояснил демиург, - У неё на руках её сын - новорожденный принц. Тебе вероятно неизвестно, что король Варнон умер ещё до того как королева узнала о беременности. Трон по праву перешел его брату Белмерту, так как иных наследников у умершего короля Варнона не было. Этот мальчик - его единственный ребенок. В свете этих событий могут возникнуть проблемы. Нынешний король Белмерт не признает легитимность этого ребенка. Он не позволит посадить младенца на трон, несмотря на то, что это - его племянник и законный наследник его брата Варнона. И Белмерт не согласится на роль лорда-протектора при регентстве королевы-матери Эльзы. Вероятнее всего, король Белмерт попытается избавиться от ребенка, как только узнает о его рождении. Мы уже создали необходимые условия и послали королеве Эльзе соответствующие знаки, чтобы она позаботилась о безопасности принца и отправила его в Гарон.
Адэль подняла взгляд на собравшихся.
- Какое дело Высшему Совету и демиургу до обыкновенного дитя? - исполненным сарказма голосом спросила она. Притворно-заботливые речи демиурга о судьбе ребенка изливались ядом на душу Адэль. - Вам же всё равно, чьи руки держат королевские регалии. Какая вам разница убьют мальчика или нет. Разве наш долг не приписывает нам лишь сохранять равновесие между силами Горгота и Сартраса, дабы сдерживать порывы к власти последнего.
- Ты права, - спокойно заметил демиург, - И жизнь новорожденного принца не наша забота. Йараи были созданы для того, чтобы оберегать души, а не тела. Однако, - демиург сделал паузу, будто хотел ещё раз убедиться во всех деталях своего плана, - Однако здесь есть один момент... Он заставляет меня и Высший Совет сделать исключение из правил. Такое же исключение как в случае с тобой, - добавил он как бы между прочим, будто вынуждая Адэль гордиться этим. - Ребенок обладает даром.
Эти слова удивили Адэль и на секунду заставили забыть о гневе, закипевшем после слов демиурга о том, что до жизни обычного ребенка ему нет дела. Коснувшись изображения младенца, Адэль увидела прошлое его предков и поняла, зачем всё это нужно: родители мальчика, и многие поколения его предков не обладали даром в наказание за пособничество Сартрасу. Уже много столетий род ребенка был лишен магии и прощения не предвиделось. Мальчик так же не должен был получить дар, но воля Элементов рассудила по-своему.
'Слишком много всего исключительно за один день'.
- Ребенку даны все четыре стороны дара. Каждый из Элементов одарил его и одарил щедро. Эти дары уже не замедлили проявиться.
Ещё один удар по обычным порядкам: дар и его сила проявляются в возрасте не раньше пяти лет, а всеми четырьмя сторонами Элементы одаривают редко. Настолько редко, что хватит пальцев на руках, чтобы пересчитать всех магов, когда-либо обладавших такой силой. Одна, две, три стороны... но четыре?! Адэль с трудом верилось, что подобное возможно. И демиургу, судя по его поведению, похоже тоже.
- В Гароне нет хорошей жизни, особенно для принца крови. Гарон давно пал и сейчас его населяют лишь несколько тысяч жалких отшельников. Сплошные преступники и ещё неизвестно кто. Вы готовы отправить мальчика в сосредоточение подобной мерзости? - Теперь Адэль не знала что для ребенка лучше: смерть или подобие жизни в Гароне.
При воспоминании о родной стране, некогда великой и прекрасной, Адэль поникла.
- Только там мальчик сможет вырасти, и дать нам возможность увидеть, как раскроется его сила. Отшельники и преступники, живущие там, не находятся ни под чьей властью. Они сами себе хозяева и ни Валкана, ни Независимые земли не властны над ними. Гарон - единственное место, куда не дотянутся руки короля Белмерта. Только там мальчик будет в безопасности. А ты, Адэль, йарай Высшего Суда и Совета, будешь хранителем и проводником мальчика.
Адэль посмотрела на демиурга с недоверием и осуждением.
- Я не смею противиться воле Совета, - холодно приняла она неизбежное, - Однако теперь, как член Высшего Совета, хочу заметить, что вы называете безопасным место, где нет ни единой капли того, что вы защищаете. Нынешний Гарон - земное воплощение обители Сартраса, - в голосе Адэль засквозило отвращение, - И если, видя это, вы отправляете туда невинного ребенка, то лучше поступить с ним так, как бы вы поступили, не имей он дара, и дать королю Валканы убить его. С вашей стороны это было бы куда милосердней. Как вообще вы можете помогать Горготу сдерживать его брата, если единственное оружие против Сартраса - это то, чем вы даже не обладаете. Вотчина Сартраса - грехи, Горгота - добродетель, - Адэль едва сдерживала себя, чтобы не перейти на крик, - Вы же руководствуетесь лишь справедливостью. Она, по-вашему, единственная добродетель? Нет, конечно, не единственная, но "...самая верная. Она не туманит разум, подобно другим чувствам и в отличие от них не дает сбиться с пути. Она одна способна держать Сартраса в его плену вечно", - процитировала Адэль строки из книги законов Йараев, - Вы вбили себе это в головы и следуете этому подобно кучке слепцов! Или вы уже забыли, что сами когда-то были людьми? Помимо справедливости есть множество других чувств, других добродетелей: любовь, сострадание, самоотверженность, доброта, искренность! Милосердие!
Адэль круто развернулась и, покидая зал, вынесла Высшему Суду свой вердикт:
- Нельзя помогать человечеству, не будучи человечным.
Семь лет минуло со дня, когда Адэль поручили быть проводником. Семь лет Адэль не видела демиурга и не получала от него никаких указаний.
- Он ушел? Это так? - успевший стать чужим, голос демиурга отвлек Адэль от созерцания мальчика на её столе.
- Да, - спокойно произнесла Адэль, хотя в её тоне все же угадывалось удовлетворение, - И это верное решение.
- Но ведь ему всего семь, он ещё слишком мал. Куда он бежал из Гарона? В независимые Земли?
Адэль помотала головой, и поджала губы пытаясь скрыть улыбку.
- Нет. Он никуда не бежал. Ему незачем бежать. Он ушел туда, где его мысли найдут отклик первыми - в Вангор. Его дар уже как два года начал раскрываться. Он невероятно силен для своих лет. Он станет великим магом.
Демиург был удивлен. Он не ожидал такой смелости (или безрассудства?) как попытка найти своё будущее в чужой, далекой стране, от семилетнего мальчика. Адэль показалась, что от демиурга не укрылась её слишком явная гордость за мальчика.
Демиург жестом пригласил Адэль пройтись.
- Твое отношение изменилось? - решил он коснуться темы семилетней давности.
- С тех пор, как вы ввели меня в состав Высшего совета, я получила возможность увидеть куда больше, чем за все четыреста лет до этого. Я должна извиниться перед вами за свою глупость, - Адэль сама не знала, обманывает она или нет, - Действовать во благо людей можно лишь посредством справедливости. Раньше я не понимала этого. Теперь я это знаю. Я видела их. Видела, чем они живут и ради чего. Во времена, когда Гарон был жив, люди были другими. Вам стоит чаще наблюдать за мальчиком, - Адэль захватил восторг, - Он следует всем нашим законам как будто они его собственные. Он ищет справедливости для всех.
Демиург улыбнулся и исчез. Адэль показалось, что она заметила тень грусти в его улыбке. В следующий раз они встретились нескоро. Годы шли. Адэль внимательно следила за всем, что происходит с подрастающим магом и часто использовала свою силу, дабы направлять его. Когда он не мог выбрать верное решение, когда ему было просто одиноко, он подолгу гулял по лесу и спрашивал высшие силы как ему поступить. Адэль всегда отвечала ему, посылая разные знаки и подсказки, а он с радостью прислушивался и благодарил за помощь. Каким-то загадочным образом он чувствовал, что кто-то сверху наблюдает именно за ним и помогает именно ему. Он знал, что это йарай, расстраивался, когда не мог узнать какой, и хотел как-то отблагодарить. Изучив все, что только известно о йараях, он не узнал ничего нового, но сам понял, что многие столетия йараи в одиночку несут бремя, помогая человечеству и от того, им, наверняка, часто бывает одиноко. Тогда он стал читать для Адэль книги, написанные людьми, рассказывать ей истории о жизни. Адэль, бывало, переворачивала своей силой страницы и заставляла капельку дождя или росы упасть на строчку, прося тем самым повторить тот или иной отрывок. В один из дней, мальчик частично понял, как действует сила йараев - почти так же как у людей, благодаря Элементам. 'Его друг и хранитель', как он называл Адэль, мог переворачивать невидимой рукой страницы его книги, и он решил воспользоваться этим. Он создал маленькую книжку, на каждой странице которой были несложные и распространённые слова и фразы. С помощью этой книги он хотел узнать у своего хранителя все о йараях, но Адэль дала ему понять, что это невозможно по закону и мальчик не стал обижаться и перечить. Но они все равно общались. Бывало утром, Адэль открывала книгу на странице со словом 'Здравствуй', а потом переворачивала на 'Счастливого дня'. Мальчик всем сердцем любил своего хранителя и часто мечтал, что когда придет его время, он встретится с ним и тогда они смогут поговорить по-настоящему обо всем том, что пока запрещено. С годами ему все реже требовалась помощь, и он все чаще не просил совета, а просто рассказывал о своих достижениях и приносил слова благодарности.
- Вы стали очень близки, - заключил демиург, навестив Адэль после долгого отсутствия, - Твоя ментальная связь с ним невероятно сильна. Гораздо сильнее, чем у других йараев с их подопечными. Я слышал, что он закончил Вангорский Институт с отличием. Магистр Магии, верно?
Адэль кивнула в знак согласия.
- Наша связь уже не так сильна как прежде. Он давно стал самостоятельным.
- Да, мальчик силен, но он все равно нуждается в тебе, - сухо напомнил демиург.
Адэль пристально посмотрела на него, пытаясь угадать настроение.
- Он уже давно не мальчик. Он женился на дочери валканского герцога, заработал состояние..., собрал армию для похода на Восточный и Северный континенты и прекратил их междоусобные войны.
- Да... - протянул демиург, - Мальчик стал мужчиной. 'Властитель двух континентов, Владис Вангорский', так его теперь называют?
Адэль послышалась усмешка в голосе демиурга.
- Он талантливый полководец. Он упразднил на континентах рабство, - принялась Адэль защищать своего подопечного.
- А как же его законное место? - демиург напомнил о его правах.
- Валкана? Нет, ему претит мысль о королевском троне. И да, он знает кто он по рождению. Он поддерживает старые традиции, когда над всеми монархами стоял закон Империи.
- Значит, он не претендует на трон Валканы?
Адэль не совсем понимала, что хочет услышать демиург и к чему он клонит.
- Это - его законное место, вы сами сказали. Конечно, он претендует на него. Но не как король...
- Император? - перебил демиург.
- Возможно, - без тени смущения солгала Адэль, хотя сама не была уверена, что Владис хочет быть Императором, но если и так, демиургу об этом пока знать незачем. - Он чтит старые традиции. Он - самый верный союзник йараев и их дела на земле. Он мыслит как мы, поступает как мы. Он мечтает о мире, над которым будет не властен Сартрас и его Спутники смерти... он даже нашел способ приручить их, - осторожно проговорила Адэль, - Он достоин, возглавлять народы. Вы... могли бы указать на него... Время пришло. Мир в упадке... Ему вновь нужна помощь Императора.
Демиург украдкой взглянул на мраморный стол, где колыхалось объемное изображение мага.
- Да, ты помогла вырасти великому человеку. В нем живет часть тебя, часть твоей души. Впрочем, как и его в тебе. И, по-твоему, он способен реализовать свои амбиции? Тебя не удивляют некоторые его методы?
Адэль смерила демиурга грозным взглядом.
- Вас же, ваши методы не удивляют, - бросила она, - Он действует, так же как и мы.
Демиург, улыбнувшись, кивнул, но Адэль решила, что он согласен далеко не со всем, что она сказала.
После этого Адэль видела демиурга лишь однажды.
- Я думал, ты изменилась и стала понимать! - орал он в бешенстве, - Но твоя любовь к этому Ардалу Салтасу совсем затмила твой разум! Ты не способна в полной мере быть йараем.
- Но как же... - в отчаяние попыталась возразить Адэль, понимая, что если перестанет быть йараем, то лишится единственной связи с миром живых и единственного друга. Тогда она ещё не знала, что ей предстоит вновь стать человеком.
- Владис Вангорский уже давно обходится без проводника. Обойдется без него и дальше. Благо он способен жить самостоятельно. Когда придет его время, о его душе позаботится глава Совета! А Императором он не станет никогда! - добавил демиург, разгадав мысли Адэль, - Никогда!
- Вы опять ошибаетесь, - гневно выпалила Адэль, но не смогла обмануть саму себя.
Она потеряла надежду. Без воли демиурга Владису действительно не быть Императором, а ведь он единственный кто может спасти мир. И в крушении надежд Владиса, её собственных и целого мира, виновата она, Адэль.
В тот день Адэль стала человеком и спустя три года, когда она впервые услышала о появление Маршала - мессии, что в древние времена порой предвосхищал приход Императора, она ни на миг не подумала о том, что это окажется Владис. И о том, что он всё же станет Императором. Ей казалось, что эта возможность безвозвратно утеряна.
Неужели демиург все же указал на него?
Неужели забыл о своих словах или это Владис рискнул посягнуть на его волю, высказанную тысячи лет назад, о том, что Императоров избирают не только Элементы и народ, но и сам демиург? Отныне больше всего на свете Адэль хотела знать ответ на эти вопросы.
* * *
- Во имя всего святого, - вскричал Император на слуг, - дайте герцогине хотя бы стул! Она устала с дороги! Не стойте столбом!
Молодой слуга засуетился и подтащил небольшое кресло. Филлириус помог Адэль сесть, а сам встал за спинкой стула и знаком попытался узнать у Адэль отчего она стала белой как полотно.
- Ваше Императорское Величество, - задыхаясь, произнесла Адэль, неотрывно глядя в проникновенные глаза Владиса, - чем мы обязаны такой чести?
Император охотно отвечал на взгляд Адэль.
Адэль сто лет наблюдала за становлением этого человека, но сейчас впервые видела его по-настоящему. Лицом к лицу, глаза в глаза. У Адэль вспыхнули и вперемешку пронеслись все связанные с ним воспоминания. Они увлекли её глубоко в недра сознания, вызывая череду противоречивых чувств. Ей хотелось возразить, скрыть от него своё прошлое, но слова сами рвались наружу, и она сдерживала их через боль. Когда-то он клялся, что настанет день, и они поговорят обо всем. Догадывается ли он, что этот день, может быть тем самым? Сила Владиса, не магическая, но некая внутренняя сила души, его воли, заставляла Адэль говорить, не допуская лжи. Она была перед ним словно открытая книга, и рассчитывала лишь стереть со своих страниц воспоминания о том, что была йараем. Адэль хорошо знала, как далеко простираются знания и сила Владиса, и у неё не было не малейших сомнений, что он знает достаточно, чтобы быть уверенным, что Адэль - та самая герцогиня Баррена, родившаяся более пятисот лет назад. И Адэль не стала этого отрицать, понимая тщетность лжи.
- Как вы узнали? - спросила она, не дав Владису ответить на предыдущий вопрос.
Они продолжали смотреть друг другу в глаза, а Филлириус, стоящий позади Адэль, нервно переминался с ноги на ногу, понимая, что происходит что-то ему не ведомое.
- Вас трудно не узнать, миледи. У меня есть ваш портрет, единственный, написанный при вашей... написанный много лет назад. И кроме того ваше имя - Адэль, прекрасное, но крайне редкое. После вас так не называли ни одного ребенка. Я располагаю всеми родовыми книгами пятой и шестой эпох и в них я не смог найти ни единого подтверждения тому, что вы можете быть кем-то другим, кроме той кем являетесь. Не разочаруете ли вы меня, сказав, что я ошибся?
Адэль прошептала еле слышное "нет", и Император тепло улыбнулся.
- Вы последняя представительница знати старого Гарона. Кроме вас ни осталось даже потомков благородных семейств. Почти все погибли в Великой Войне, а те кто выжили не оставили наследников, либо же эти наследники затерялись среди простолюдин и в итоге все благородные роды прекратили своё существование. Когда остатки жизни Гарона утвердились в Валкане, там было положено начало новым высокородным семействам. Но это в Валкане. А мы здесь - в Новом Гароне. И Гарону нужны свои титулованные люди. Дабы соблюсти традиции правления, при Императоре должен быть Международный парламент, парламент самого Гарона, а также рыцари Императорской короны и Суд монархов. С последними двумя проблем не возникнет, а вот парламент. В палату общин, членов изберет народ, но парламентариев для палаты лордов должен назначить я. А кто будет заседать в верхней палате от имени Гарона, если в стране нет пэров? Я намерен восстановить все прежние титулы и даровать их наиболее достойным и мудрым гражданам нового Гарона, а так же, желающим улучшить своё положение, пэрам Валканы и некоторых стран Независимых земель. Они и составят парламент. Но вот в чем проблема - я хотел начать с присвоения титула герцога Баррена, ибо раньше герцогство Баррен, было самым влиятельным, и я хотел бы видеть его таким и в нынешние времена. Но потом я узнал, что последняя герцогиня Баррена живет и здравствует, и подумал, что надобность в назначение герцога новой креации отпало. Конечно, вы женщина, но раз мы уже меняем мир, почему бы не изменить ещё несколько устаревших правил. Я хочу, чтобы вы стали герцогиней по праву и распоряжались бы всеми сопутствующими правами. И, конечно, я попрошу вас об ответной услуге - заседать в парламенте и моем Тайном совете, в качестве полноправного его члена.
Адэль не смогла ничего ответить. Она слушала речи Императора, но не слышала слова. Только звук его голоса, проникающий в самую глубину сознания. Как ни старалась, Адэль не могла спокойно и беспристрастно оценивать человека, для которого она была незримым другом и проводником целых сто лет.
- Я не смею торопить вас с ответом. Чтобы вы не решили, герцогство Баррен и его титул останутся вашими. Подумайте над этим миледи, - попросил Владис и отдал Адэль жалованную грамоту, - А пока, - он подошел и, занеся одну руку за спину, поклонился. Другой рукой он взял пальцы Адэль, коротко поцеловал тыльную сторону её ладони, - отправляйтесь отдыхать. Для вас и достопочтенного пророка приготовлены покои. Вас проводят. - Он снова поклонился и посмотрел в глаза Адэль. - И, Ваша Светлость, умоляю вас простить меня за Спутников смерти. Когда они напали на вас, я не мог даже предположить, что вы существуете. Если я могу как-то загладить свою вину, я с превеликой радостью сделают всё, что в моих силах.
- Уверена, в этом нет вашей вины, - мягко заверила Адэль, - Но если груз вины так сильно давит на ваше императорское величество, я с удовольствием приму от вас в качестве извинений аудиенцию за обедом, - выпалила с улыбкой Адэль и мгновенно пожалела об этом. Что она станет говорить, оставшись с Владисом наедине?
Филлириуса передернуло от её слов.
Император дал слугам знак, и те подошли к друзьям, предлагая, со всей учтивостью, следовать за ними. Адэль с трудом поднялась с кресла: её всё ещё мутило от неожиданной встречи и ноги отказывались слушаться. Филлириус заботливо поддерживал её под руку. Перед тем как за ними закрылась дверь, пророк заметил, скользнувшую в зал, женскую фигуру, одетую в облегающее синее платье.
* * *
Император был порядком измотан. Самый счастливый день в его жизни, вытянул из него все силы. Он сидел, устало откинувшись на спинку кресла, подперев голову рукой, и пристально глядел в прекрасное лицо на портрете, не изменившееся за пятьсот с лишним лет. Его глаза заболели, веки опустились, но Роналисса ясно видела, как движутся под тонкой кожей глазные яблоки.
- Ты знаешь, что надо делать. Только без крови Лисса. И без боли. Я хочу получить её знания. А чутье говорит мне, что эти знания выше моих. Но приносить её в жертву я не хочу.
Рона переступила с ноги на ногу, обдумывая надобность своего вопроса.
- Вы хотите дать ей то, что предложили? Место в парламенте?
Император тяжело вздохнул. Рона поняла, что утомляет его.
- Разумеется. И не только это. Я хочу дать ей гораздо больше и столько же получить взамен. Ты знаешь, я люблю одаривать людей, которые не такие все. Но тебе не о чем переживать, Лисса: в моём сердце есть место лишь для одной женщины.
- А если она как Эзарус? - поинтересовалась Рона.
- Благословлена вечной жизнью? Я хочу истребить таких, как Эзарус, ты знаешь это. Он на своем примере доказал как опасны для мира бессмертные. Но если она одна из них... Выбирая между ней и уничтожением бессмертных..?
* * *
Адэль и Филлириуса провели в их покои и оставили у дверей стражу. Друзей это не удивило, особенно Адэль: как только она узнала в Императоре своего бывшего подопечного, и поняла, что ему известно (хоть и частично) о её прошлом, ей стало очевидно, для чего она здесь. К своему ужасу, или восторгу, она не была против. Скоро потрясение пройдет и она расскажет ему все, что знает, как они друг другу и обещали. Если кто-то и достоин, нести в себе эти знания, то только он. А что касается тайн йараев, и её клятвы хранить их от людей... Что ж она давала её пока сама была йараем и на том условии, что йараем и останется. Теперь она человек и больше им ничем не обязана.
Ближе к ночи дверь скрипнула, и вошел Филлириус. Адэль хотела стереть с лица маску мучения и улыбнуться, но улыбка вышла вялой и натянутой.
- Меня не хотели выпускать. Похоже мы самые настоящие пленники в этом дворце. В чем дело, дорогая? - участливо спросил пророк, когда увидел подавленное состояние подруги.
Перебарывая себя, Адэль посмотрела ему в глаза и солгала:
- Ни в чем. Я смертельно устала.
Филлириуса это ложь не убедила.
- Устала... Да на тебе лица нет, с тех пор как этот Император заговорил с нами. Ты чуть с обморок при виде него не упала. И это ты сейчас объясняешь простой усталостью?
Адэль было тяжело врать другу. Единственное, чего она сейчас желала - остаться наедине с собой. Настойчивость Филлириуса сильно давила на неё, и она как могла, старалась сдержаться, чтобы не нагрубить.
- Смертельной усталостью, - попыталась отшутиться Адэль, но её попытка снова провалилась.
Филлириус присел рядом, на край кровати. Адэль видела в его взгляде сочувствие, и ей ещё больше становилось тошно, оттого, что она не могла признаться.
- Ты стала бледной как смерть, когда увидела его. Я, сперва, подумал, что ты знаешь о нём что-то такое, что напугало тебя. Но потом...
Мерзкое чувство от осознания того, что даже Филлириус, всегда умевший угадывать настроение, не мог подобрать слов для описания состояния Адэль, захлестнуло девушку. Даже сейчас она ощущала слабину, прореху, открывающую её сущность Императору. Необъяснимое желание скрыть от Филлириуса правду.
- Дорогая, ты смотрела на него с восхищением. И радостью. Будто вы старые друзья...
'Так и есть'.
- Когда я была... - Адэль не произнесла вслух "йараем", боясь, что повсюду могут быть 'уши' Императора. - Ты знаешь кем, меня... - и вновь, думая сказать правду, она резко сменила направление, - В общем, я слышала об этом человеке.
- Что ты слышала? - мягко спросил Филлириус, но Адэль уловила в его тоне только любопытство.
- Мало чего. - На глаза девушки навернулись слезы. Она доверяла пророку, но сказать правду не могла. Она всем своим существом тянулась к любой возможности скрыть подробности от Филлириуса. Хотя он и был её другом, но ведь она провела пятую часть жизни, наблюдая за Императором. В эти долгие и одинокие годы, сознание того, что на земле есть человек, который в ней нуждается, вселяли в Адэль надежду. Он был её единственным другом целых сто лет. Его мечты, были её мечтами. Она разделяла его стремления, его мысли. Она направляла его, помогала ему. Их ментальная связь была сильнее, чем у любого другого йарая с его подопечным. Адэль была его мыслями, его сознанием, его направляющей, его сестрой. Рассказать всё это Филлириусу? Адэль не могла. Она знала, как он относится к Владису.
- Он могущественный маг. Дважды магистр магии четвертой и третьей степеней. Ему даны все четыре стороны дара.
Филлириус понимающе покачал головой.
- А Элементы? Ты читала книги о них, ты должна знать. То, что мы видели в зале, то, что помогло Императору поднять город из-под земли - это были Элементы?
- Элементы... обладание их силой было его сокровенной мечтой. - 'И никто кроме меня не знал этого, даже демиург'. - Так говорили другие, - будто безразлично добавила она, боясь выдать свою причастность.
- Что ему нужно от тебя? - Филлириус упорно продолжал допрос.
- Всё. Полагаю, он считает, что все пятьсот двадцать пять лет я была жива. Он думает, что мне дана долгая жизнь. Бессмертие. Подобно людям из рода Сотхат.
- Он хочет управлять Элементами и быть бессмертным?! - Филлириус не сдержался и подскочил с кровати, - Великие духи! И я так долго из тебя это выуживал? С чем мы столкнулись, великие йараи?! Что свалилось на наши головы?!
Адэль подняла на Филлириуса озлобленный взгляд - как он может обвинить человека в стремлении к бессмертию, даже не подозревая, что этот человек сделает все, чтобы уничтожить всех бессмертных.
- Ему нужно не бессмертие! А знания, которые я обрела, благодаря, как он думает, бессмертию.
Филлириус удивленно посмотрел на Адэль. В его глазах то и дело загоралось подозрение и любопытство.
- Значит, нам следует благодарить духов, за то, что он считает тебя всего лишь бессмертной и сделать все возможное, чтобы так и оставалось.
* * *
Голова взорвалась приступом боли. В ушах звенело, череп просто раскалывался на части. Владиса всего колотило, холодный липкий пот намочил простыни. Как ни старался, он не мог унять эту дикую боль. Владис взревел, проклиная саму землю. На его крик в спальню ворвалась полураздетая, сонная Рона. Силуэт её стройного тела расплывался. Она стрелой подлетела к кровати и обхватила его, пытаясь унять судороги. Когда это не помогло, Рона освободила дар и направила целебную силу. Не прошло и нескольких секунд, как сила Роналиссы начала затухать. Владису не стало легче, а магия Роны просто угасла. Она выбежала в коридор и стала звать на помощь, сама не зная кого: ведь если не помогла её магия, то, что поможет? Внезапно боль отступила и Владис стал судорожно, короткими вдохами, схватывать воздух. Почти мгновенно он провалился в сон и запомнил лишь то, как Рона сменила ему одеяло и вытерла его лицо и шею своими нежными, ласковыми руками.
* * *
Злость безжалостно рвала душу Адэль на куски, ни оставляя живого места. Девушка металась по спальне, как загнанный зверь, молотила кулаками по стенам, срывала гобелены. Вдоволь излив гнев, Адэль в изнеможение повалилась на кровать. Она ненавидела себя за то, что солгала Филлириусу. Прошло не более часа, с тех пор как он ушел, и всё это время Адэль исходила в отвращение к самой себе. Только успокоившись, она искренне пожалела, что не сказала всё сразу. А потом вновь сказала себе, что никогда ни признается в том, что связывает её с Владисом. Он для неё словно брат, родная плоть и кровь. Она не переживет, если эта связь оборвется. Зарывшись лицом в подушку, Адэль изо всех сил постаралась забыть о событиях дня и уснуть.
* * *
Темный силуэт человека, стоящего у окна в её покоях, заставил Рону встрепенуться и выхватить кнуты. Являясь продолжением мыслей хозяйки, оружие мгновенно метнулось к незнакомцу, готовое снести ему голову при малейшем неверном движении. Когда силуэт повернулся, и Рона смогла с помощью дара разглядеть лицо нежданного нарушителя, она улыбнулась своей настороженности. Ведь она в стенах дворца Императора: что может здесь случиться? Рона небрежно кинула кнуты в угол, и те послушно свернулись словно змеи.
- С момента моего прибытия нам ещё не довелось увидеться дольше, чем требуют приличия.
Рона не переставала улыбаться.
- Мы все были слишком заняты Бен. Но, - лукаво добавила Рона, - сегодня вечером мы можем послать приличия к Сартрасу.
Генерал сделал несколько шагов навстречу Роне, и она кинулась в его объятия. Ослабив стальную хватку Бенджамина, Рона приподнялась на носках и прильнула своими губами к губам генерала. Она молила высшие силы, чтобы этот поцелуй не прекращался, но Бенджамин подхватил её на руки, прервав столь долгожданное наслаждение. Он подошел к кровати и осторожно уложил Рону на мягкое покрывало.
- Боги, как я ждала твоего возвращения. Я так рада, что ты снова здесь, Бен, - на одном дыхании вымолвила Рона и, приподнявшись на локте, ухватила ворот его рубахи. Медленно опускаясь, она потянула Бенджамина за собой. Оказавшись на Роне, Бенджамин глубже утопил её в воздушных складках покрывала. Приблизившись, покрыл легкими поцелуями лицо, тонкую шею и, потянув за шелковые тесемки, развязал верх сорочки. Потом его рука заскользила по ноге Роналиссы, поднимая подол.
- Не хочу, чтобы ты снова уходил.
- Не уйду, - впустую пообещал ей Бенджамин, зная, что как только Император скажет, он, Бенджамин, поедет туда, куда ему велят.
Уставшие и счастливые, они отдыхали после долгой ночи. Рона положила голову на грудь Бенджамина и стала вслушиваться в его размеренное дыхание. Бен обнял её и притянул ближе к себе.
- Что с теми людьми, - спросил он, - которых я привел во дворец? Герцогиня и маг.
Рона лениво потянулась. У неё не было ни малейшего желания говорить о делах. Недовольно закатив глаза и вздохнув, она всё же ответила:
- Да ничего. Пока ничего. Как только Император выяснит, откуда у герцогини бессмертие, тогда и будем что-то решать. Пророка клеймят и отправят домой, наверно, или оставят служить здесь.
- Герцогиня бессмертна? - удивился Дриор.
- Ты не узнал её? Это - знаменитая герцогиня Баррена. Та самая, что пыталась убить Ардала Салтаса в последний день Великой войны. Предполагалось, что она умерла в тот же день, но как видишь... А раз она жива уже полтысячелетия, то естественно, что она - бессмертна, предел жизни долгожителей четыреста, редко четыреста пятьдесят лет.
- Я не узнал её. Император уверен, что это она?
- Ну конечно, - с вызовом заверила Рона, - Во-первых уверен, во-вторых она сама не отрицала. Хотя конечно вряд ли она согласилась бы с этим, если бы знала, что её ждет.
Бенджамину послышалось в голосе Роны скрытое недовольство.
- Если выяснится, что её бессмертие может передаваться потомству, Император, скорее всего, убьет её. Бессмертные опасны и он не может позволить им плодиться. А если нет, то она останется при нем, как член его тайного совета, - Рона презрительно фыркнула.
- Тебе это не нравится?
- Я не желаю ей смерти, - Рона перевернулась на живот и жадно поцеловала Бена, - Но я не хочу, чтобы она оставалась. Он восхищается ей, и надеется, что она не может передавать бессмертие, потому, что хочет оставить ей жизнь и видеть подле себя.
- Ты ревнуешь?
Рона погладила Бена по щеке и низко рассмеялась.
- Ты ставишь меня в неловкое положение. Если я скажу 'да', тогда ревновать будешь ты, а если скажу 'нет', это будет ложью. Я скажу вот как: мне все равно, если он будет с ней спать, он любит женщин и у него их много, а выше меня всё равно не станет ни одна из них, даже Императрица. Но мне не все равно, если она окажется на моем месте. Первая слуга я, и я ей останусь до самой смерти. Я говорю так не только из-за моего честолюбия, но и потому, что знаю - никто кроме меня не сможет выполнять мои обязанности. Так что если она умрет, мне будет все равно, а если останется - тоже. Главное, чтобы это не отразилось на мне. И больше не задавай мне вопросов, которые ставят меня между ним и тобой.
Воцарилась тишина. Бен не знал, как ему реагировать на слова Роны.
- Значит совсем всё равно?
Рона приподнялась и заглянула Бена в глаза с вызовом.
- Пойдем со мной. Поднимайся, - приказным тоном сказала она.
Бенджамин не стал спорить, он видел, что Рона расстроена. По её примеру он накинул халат и позволил ей вывести себя во внутренний двор, где находился королевский сад. Петляли лабиринты из живой изгороди, повсюду были высажены цветы, вместе составляющие разные узоры и порой даже картины.
Рона скинула туфлю и поставила голую ногу на аккуратно подстриженную траву. Освободив дар, она послала потоки магии в землю. Бенджамин увидел, как под слоем земли они засветились перламутровым цветом, и стали расползаться в разные стороны. Пробившись через почву, как побеги, потоки начали обвивать стебли цветов, стволы небольших деревьев, основание живой изгороди. Постепенно, каждая травинка, каждый бутон и лист, обволакиваемые магией, начали светиться изнутри, как светлячки, приглушенным мягким светом. Многие цветы, ещё не готовые расцвести в полной мере, раскрыли свои бутоны; увядшие растения напитались целительной силой и ожили. Невесть откуда прилетели ночные бабочки и начали кружить в воздухе, описывая круги над цветниками.
Бенджамин не мог оторвать глаз от этой красоты.
Рона надела обувь и обратилась к генералу:
- Ты думаешь, я лежала и врала тебе, а сама только и мечтала, как убить эту девку? - без стеснения озвучила она мысли Бенджамина, - Мой дар может не только убивать Дриор. - Она смотрела на Бена почти с ненавистью. - Я лишаю жизни единицы ради блага миллионов. Я выполняю приказы Императора и никогда не убиваю из прихоти или ревности. Как и ты. Меня не волнует эта женщина, будь она хоть самой Императрицей. Она никто и ничто. Грязь под моими ногами. И такой будет всегда. Потому, что на земле нет никого, кто мог бы занять моё место; потому, что сильнее меня, кроме Владиса, никого нет. Это не пустые слова и не бахвальство. Элементы одарили меня великой силой, а не я сама. Я та, кто я есть, не более и не менее и изменить это может, разве что моя смерть. И Император знает это. Надо бы знать и тебе. Если я с тобой сплю, это ещё не значит, что ты можешь говорить все, что вздумается и обвинять меня во всякой мерзости. Я первая слуга Императора. Не ты, не она, а Я! Я делаю то, что он велит и никогда, никогда, я не опущусь даже до мысли убить кого-то из собственной ненависти, если жизнь этого человека угодна Императору! - Рона ткнула пальцем в воздух на воображаемого человека. - Если он скажет, что человека, который тебе дорог; нужно убить, значит, нужно убить. А если он велит осыпать врага розами и целовать ноги; значит нужно осыпать розами и целовать ноги. И благодарить за это! Он всегда просчитывает все наперед, всегда знает, что и как должно быть. Мы не заслужили право на сомнения. Личные амбиции ничего не значат, Бен. Верность, преданность и послушание. Мы получаем сверх того, что достойны. И в благодарность должны беспрекословно выполнять ту малость, которую от нас требуют. - Роналисса отвернулась и тяжело задышала. - Прости.
Бенджамин обнял Рону и прижал к себе.
- Прости ты. У меня нет права высказываться. Ты выше по положению и я дол...
- Да при чем здесь положение, Бен! - Рона вырвалась из объятий и пошла к дворцу. - Я просила прощения за то, что сама коснулась темы твоего положения, - Рона говорила то тихо, сквозь зубы, то высоким голосом, почти крича, - потому, что время с тобой, единственное, когда ни ты, ни я, можем не думать о положении. И я ценю это время!
- Прости, что усомнился в тебе, - крикнул Бенджамин вслед Роне, и она остановилась.
Вернувшись назад, Рона взяла Бена за руку.
- Так лучше, - шепнула она, - Пойдем обратно, здесь холодно.
После разговора в саду, они вернулись во дворец. Они не разошлись каждый по своим покоям но, даже оставшись рядом, более не сказали друг другу ни слова. Оба в те минуты слишком ясно понимали, что она никогда не сможет в полной мере дать ему то, чего он хочет, а Бенджамин никогда бы не рискнул поставить её перед выбором.
* * *
Наступило утро тринадцатого ноября тысяча пятисотого года. Холодное утро, морозное. Земля покрылась инеем. С севера дул ледяной ветер. Небо затянулось серыми тучами.
Рона проснулась на рассвете и сразу пошла к Императору. Она застала его в тронном зале. Отдохнувшим он не выглядел, и Рона сильно встревожилась.
- Владис, - первой заговорила Рона, - вчера тебе было плохо. Среди ночи у тебя случился странный приступ. Что произошло?
- Ты приходила? Я уже и не помню. Я не знаю, - растерянно бормотал Владис, - Всё было в тумане. Я чувствовал только боль. Было ощущение, что во мне живут два человека и один из них сходит с ума. Раньше у меня иногда возникало подобное, но не так сильно. Прежде это походило на какие-то мимолетные вспышки, почти безболезненные. Но вчера... Клянусь великими йараями, Роналисса, не будь я так силен, я бы не смог пережить вчерашней ночи. А сейчас ещё этот проклятый снег!
Удивленно, Рона посмотрела в окно. И действительно: за окном было все белое, ничего не видно, кроме стены падающего снега. Рона ахнула.
- Быть не может! Что это?
- Успокойся, - приказал Император, - я и сам не понимаю этого.
- Прогрей землю. Пусть снег растает. Или растопи его в тучах. Преврати в дождь. У тебя же есть Элементы! Всё кроме материнских долей, всё остальное твое. Твое! Снега быть не должно, это нарушает порядок вещей!
Император встал в кресла. Подойдя к Роне, он до боли схватил её за руку и потащил на балкон. Вытащив из-за пояса кинжал, Владис уколол им палец Роны и крепко сжал его. Единственная капля крови, размером с горошину, полетела вниз. Когда она упала на снег, Император грубо повернул лицо Роны к себе.
- Кровь, пролитая на Инисово поле - преступление. Преступление и нарушение порядка вещей - не осквернять священное место. А теперь, - Владис убрал кинжал, намотал на руку волосы Роны и, дернув, заставил смотреть на каплю её крови на снегу. - Смотри! - крикнул он, - Там внизу, твоя кровь, пролитая мной.
Приподняв Рону за волосы, он швырнул её обратно в зал. Роналисса беспомощно распласталась по полу. Глаза Владиса горели гневом.
- Мне плевать на порядки! У меня всего три Элемента! Три! Я могу сколько угодно растапливать снег и превращать его в дождь! Какой от этого толк? Земля, Огонь, Вода - вот все чем я располагаю. Этими тремя Элементами я владею. Сейчас время Воздуха! Его сильнейшая часть - ветер, всегда гнал снеговые тучи в море Пустот, и не давал наступать зиме в тысяча пятисотый год каждой эпохи. Он и сейчас должен делать это! Но он не делает! Я хочу выяснить причину! Мне плевать на то, что идет снег, мне нужно знать, почему Воздух, впервые за семь тысяч лет, не делает то, что должен. Мне нужен последний Элемент. Мне нужен Воздух. Надо найти седьмую книгу.
Выговорившись, Владис успокоился и опустился в кресло. Он дал Роне знак подняться, и она, видя, что гнев Владиса утих, рискнула подойти к нему поближе.
- Время пришло Роналисса. Выпусти своих гончих и Спутников. Воронов отправь на границы, с сообщением войскам. Никто не должен покидать Гарон. Позволь Спутникам вдоволь насладиться этим днем. И всеми последующими, пока они не завершат дело. Но напомни им вести себя благоразумно. Хотя они и подчиняются мне, все же они - душа и сущность Сартраса, и нам нужно держать их в узде постоянно. Поэтому вели им не трогать чистых. Пусть жрут всю падаль, преступившую черту Горгота. Пусть упиваются всеми грешниками континентов. Пора избавить мир от его безумия.
Рона вздрогнула: сегодня она, во главе своей Свиты, должна начать всемирное Посвящение.
Рона покинула зал. Заглянула в свои покои, переоделась в белый костюм Посвящения. Через личного секретаря, она передала приказ вывести на Инисово поле всех гончих. Поднялась на верхний этаж, на балкон, откуда накануне Владис произносил речь. Открыв двери балкона движением руки, Рона вышла под мокрый снег. Мысленно она призвала Спутников смерти и велела им встать позади неё. Когда тысячи гончих согнали на поле, Рона сняла с пояса кнуты и, держа их перед собой, сказала:
- Сегодня, Император даровал Свите Посвящения особую честь. Сегодня вы должны делать то же, что обычно, но полем вашим стал теперь весь Гарон, а после него Валкана, за ней Независимые Земли и потом восточный и северный континенты. Император велит вам очистить мир от всех, кто тяготит душой к Сартрасу. Вы, - Рона обратилась к гончим, - лишь сопровождаете и помогаете найти грешников. Их судьбу оставить Спутникам! Даже последний грешник достоин большего, чем быть убитым таким зверьем как вы. Если узнаю, что ваши клыки изведали человеческой плоти, вы умрете. Все. Вы же, - сказала она Спутникам, - забирайте себе все души, что окрасились красным и лиловым.
Рона ощутила смятение Спутников Смерти: они не знали радоваться им количеству душ, которые получит Сартрас, или бояться, того, что все грешники переведутся за несколько месяцев, и Император, исполнив все свои планы, оставит Сартраса без пищи.
Гончие подняли головы и затянули ликующий вой.
- Животные, - с отвращением, сжав зубы, сказала самой себе Рона и, не оборачиваясь, приказала Спутникам: - Не трогайте невинных. Их души принадлежат Горготу.
Услышав их заговорщицкий шепот и голос Боли, она пригрозила:
- Это приказ, а не просьба, мразь. Нарушите его, и я лично препровожу вас к Горготу на растерзание. Не забывай, кому ты служишь.
Боль вытянул руку и схватил Рону за плечо.
- Мы служим Сартрасу! - прошипел Боль, не признававший над Спутниками иной власти, кроме власти демона.
Рона почувствовала на своем плече жар, потом холод, но вместо того, чтобы упасть и закричать от боли, она вцепилась пальцами туда, где было бы горло, если бы Спутники имели плоть, и выпустила дар. Багряно-фиолетовая вязкая сущность Боли хлынула из него потоком, забрызгав остальных Спутников.
Рона не знала, может магия Владиса с помощью, которой он подчинил Спутников, или её собственная, давали ей возможность так воздействовать на них, Владис не объяснял ей этого и всегда переводил разговор, когда Рона спрашивала, но Рона могла причинить Спутникам вред и не пострадать сама. Сегодня она не преминула этим воспользоваться.
Боль начал трястись - Рона вытягивала из него все грехи, что он впитал за последний месяц.
- Ты. Служишь. Мне!
- Госпожа... - прохрипел Боль.
- Теперь ты голоден и может, будешь лучше проводить посвящение, но мой приказ о чистых остается в силе.
Боль не успел ответить - Рона подняла его и швырнула с балкона. Спутник приземлился среди гончих. Рона велела ему не двигаться с места.
Освободив всю мощь своего дара, Рона раскинула руки в стороны и направила магию на гончих и Спутников. Тонкие нитки магии касались их и оставляли святящийся след. Рона устанавливала связь. Она высвобождала магию в огромном количестве и от перенапряжения у неё лопнули сосуды и глаза буквально налились кровью. Рона стояла неподвижно более часа, пока связь не была полностью установлена. Прервав поток магии, Рона проверила результаты тяжелой работы. Она удостоверилась, что может чувствовать всех гончих и Спутников, посылать им приказы, и получать немедленное выполнение. Повелев нескольким гончим схватиться друг с другом, остальным она приказала оставаться на месте, подавляя их самый сильный инстинкт - единство. Широко улыбнувшись, Рона осталась довольна: гончие подчинялись превосходно.
'Идите. И покажите Императору всю силу Свиты Посвящения!', - мысленно велела Рона.
Гончие, стоящие стройными рядами, одновременно повернулись, словно хорошо обученная армия и начали движение к сердцу Гарона - Сарлакасу. Спутники Смерти обогнули Рону, по воздуху спустились на поле и возглавили "армию" гончих. Боль присоединился к ним, отвесив Роне почтительный поклон. Роналисса проводила глазами Спутников и отметила, что они все же были скорее довольны, чем расстроены приказом.
- Ликуй Сартрас, - шепнула она, - Сегодня ты начнешь пожинать свой самый богатый урожай.
Рона сделала движение рукой, и на балкон подъехало широкое кресло. Устроившись поудобнее, и создав невидимый шатер, защищающий от снегопада и холода, она приготовилась к долгим и утомительным бессонным дням: внутри дворца было слишком много посторонней магии. Чужая магия начнет перекрывать связь Роны со Свитой, а ей требовался полный контроль (особенно над Спутниками).
- Ликуй Сартрас, - повторила Рона.
В её голове зазвучал радостный вой Спутников - первая кровь души пролилась, властитель заблудших получил первую душу. Свита приступила к делу.
- Плачь человечество.
В ответ, до ушей Роны, издалека, приглушенные расстоянием, донеслись истошные крики.
* * *
Кассалина вошла в тронный зал гарцующей походкой. Лукавая улыбка прорицательницы игриво блуждала на дерзком, но красивом лице. Кончик языка постоянно выскальзывал изо рта и облизывал губы.
- Вы вызывали меня, Ваше Императорское Величество? - промурлыкала Кассалина слащавым голосом, поглаживая складки ткани каменной статуи.
Владис скривился от её манер. Прорицательница была полезна, но абсолютно непотребна для нормального общества. Типичная плебейка, из семьи разбогатевшего мясника. Кассалину Владис нашел в Сэль-Тэль Амине. Обычная восточная красавица, с необычным для медин-даширских женщин базарным воспитанием. Но в работе она была незаменима.
- У меня для тебя задание Касс.
Владис подробно изложил суть приказа и дал напоследок несколько наставлений:
- Хотя тебя и называют прорицательницей, ты не имеешь к пророчествам никакого отношения. Ты всего лишь видишь прошлое и будущее, и то недалекое. Поэтому не пытайся провести пророка. Ты изворотлива, но далеко не умна, Кассалина. Чтобы ты не придумала, и как бы не действовала, убеждая герцогиню раскрыться, не прибегай к лжепророчествам в присутствии Филлириуса. Он расколет тебя как орех, а мы не можем допустить промаха. И пророк и герцогиня сильны духом. Не думаю, что они сдадутся под пытками, если твердо решат скрыть от меня правду, да и не хочу лить понапрасну человеческую кровь. Лучший для нас способ - дипломатия. Обещай им всё, что угодно. Мои ресурсы неограниченны. Найди способ, но будь осторожна. Влезь герцогине в душу, прочти её прошлое, найди там брешь. Она у неё есть, я уверен.
Кассалина низко поклонилась, пробежала пальцами по груди Владиса, погладила его губы, опустила руку ниже, но Владис только отмахнулся он неё и велел убираться. При всей красоте Кассалины, Владис никогда не хотел её. Его мысли твердо занимала одна женщина. Та, что сейчас выполняла своей силой его волю, сидя на балконе, на фоне бесконечных белых снегов.
- Лисса, - задумчиво шепнул он и улыбнулся тому, как звучит её имя.
* * *
- Нелегко пройти мимо этих стражников, - сетовал Филлириус, - Пришлось изобрести нечто особенное, чтобы добраться до тебя. Ты все ещё не пришла в себя?
Адэль ничего не ответила.
- Дорогая, скажи хоть что-нибудь. Я не могу просто так смотреть, как ты терзаешься. Почему ты не расскажешь?
Адэль молчала, просто глядя перед собой.
- Что-то неладное происходит, - перешел пророк к теме, что волновала его больше состояния Адэль, - Я это нутром чувствую.
Филлириус, все время держащий свой дар наготове, услышал в коридоре шаги. Он не успел ничего сделать, как дверь приоткрылась и в комнату пролезла хрупкая женская фигурка.
- Добрый день Ваша Светлость, - сказала она и присела в низком реверансе, - Господин пророк. Моё имя Кассалина. Я здесь по приказу его величества Императора.
Филлириус указал нежданной гостье на стул, и та легким движением буквально запрыгнула на мягкое сиденье. Поигрывая пальцами в густых темных волосах, Кассалина обшарила пытливым взглядом карих глаз комнату и, наконец, остановила свой взор на Адэль.
- Ваша Светлость, - обратилась она к Адэль чересчур льстивым тоном, - Император шлет Вам своё почтение и уважение. Он благодарит вас за то, что вы оказали ему честь быть гостьей в его дворце.
Филлириус усмехнулся, услышав слово "гость". Кассалина бросила на него ядовитый взгляд.
- Ваша Светлость, могли бы мы поговорить наедине?
Без лишних слов Филлириус удалился в дальние комнаты покоев, не забыв при этом усилить слух магией. Хотя он и оставил Адэль одну наедине с этой непонятной женщиной, он и не думал оставлять подругу беззащитной и потому сразу приоткрыл путь к дару, готовый к любым неожиданностям, и стал слушать.
Адэль молча ждала, когда эта женщина начнет говорить по делу. Владис не стал бы присылать слащавую девицу ради светской беседы.
- Ваша Светлость, - заворковала Кассалина, убедившись, что пророк ушел, - как я уже сказала, наш возлюбленный Император шлет вам...
Адэль подняла на Кассалину угрожающий взгляд.
- Я точно знаю, что помимо почтения, Император шлет мне прорицательницу.
Кассалина подпрыгнула на стуле, когда Адэль сняла с пояса серебристый кнут, сразу принявший форму шпаги, и направила его на горло прорицательницы.
- Не очень учтиво с его стороны.
Кассалина воспользовалась отвлеченностью Адэль, и магия мгновенно вклинилась в её воспоминания.
- Ещё раз полезешь в мою голову, я снесу твою, - зазвучал полный уверенности голос Адэль. Она даже не подумала, как узнала, кто такая Кассалина, и что она читала её прошлое. Все происходило будто само собой, словно все так и должно быть.
Кассалина испугалась и мгновенно прервала контакт.
- Император не сказал, что вы обладаете даром, если дело в даре, - пряча в притворной дрожь губ, пролепетала прорицательница, - Что ж, - сказала прорицательница, прокашлявшись, - В таком случае можно обойтись без дифирамб. Скажу кратко: Император великодушно предлагает вам дар.
Адэль отвела острие от горла Кассалины, и повесила оружие обратно на пояс.
- Дар? - Адэль хорошо знала Владиса. Она была полностью готова к тому, что у неё попросят, но не к тому, что предложат.
- Всё, что угодно, - в точности повторила Кассалина, слова Императора, и продолжила: - У Императора есть один друг и смеренный раб, - Кассалина сделала свой сахарный голос на полтона тише, - Мудрый и сильный. Ему подвластно то, над чем не имеет силы даже сам Император. Имя его - Эзарус.
Глаза Адэль широко распахнулись. В памяти вспыхнули рассказы демиурга и собственные воспоминания о человеке, родившемся в Арлуа под именем Эзар Рилье. Позже, он стал просто Эзарусом Взывателем - самым опасным человеком, которого когда-либо носила земля. Теперь он слуга Императора. Слуга. Адэль не могла поверить, что ещё пять минут назад недооценивала силу Владиса. Он поражал её.
- Может быть, Ваша Светлость пожелает вновь увидеть трагически потерянного и несправедливо проклятого Ардала Салтаса? - добила прорицательница.
Напряженные губы расслабились, глаза увлажнились. Проклятье на эту Кассалину! Эта тварь знает! Как она посмела! Это её, Адэль, и только её. А эта мерзкая гадина влезла, вырвала, а теперь использует! Тварь! Тварь! Тварь!
Один кнут, изогнувшись в саблю, в секунду оказался зажат у Адэль в руке. Второй прыгнул в ладонь, "оттолкнулся" от рукоятки и с первого броска обвил шею Кассалины. Прорицательница вцепилась в кнут и попыталась разжать мертвую хватку своими хрупкими пальцами, но от магического оружия нельзя было так просто сбежать.
Кассалина тщетно, как рыба без воды, хватала ртом воздух. Адэль немного разжала хватку оружия и потянула кнут на себя. Кассалина покорно подошла.
- Император сделает то, что ты сказала? Прикажет Эзарусу призвать душу Ардала?
Кассалина смогла лишь хрипнуть, и Адэль услышала это как "да".
- Отведи меня к Владису!
В комнату влетел побледневший Филлириус. Адэль обернулась и прочла во взгляде пророка ужас.
'Ты что делаешь? Одумайся! Он убьет тебя, если ты не отплатишь взамен' - читалось в обезумевшем взгляде друга, но вслух он высказаться не успел. Адэль уверенно посмотрела на него и, не имея возможности ответить вслух при Кассалине, подумала в ответ, надеясь, что и пророк поймет её намерения без слов: 'У меня есть чем платить'.
Филлириус понял, и еле устоял на ногах. Адэль собиралась отдать Императору знания йараев. Если к Элементам, Взывателю и природному дару Императора добавить и тайные знания йараев, он не уступит в силе самому демиургу в его бытность человеком. Филлириус ринулся к Адэль, надеясь вытрясти из неё эту чудовищную идею. Но его задержал кнут. Адэль выставила его перед собой, вынудив ошеломленного пророка сделать шаг назад.
- Не подходи Филлириус, - уверенно отрезала Адэль.
Двигаясь спиной вперед, Адэль вышла из покоев и вывела за собой Кассалину. Идя по коридорам дворца, Адэль вела прорицательницу, подобно собачке на поводке. Люди шарахались от неё в стороны, и бросали испуганные взгляды. Миновав несколько этажей, Адэль и Кассалина дошли до тронного зала. Протолкнув прорицательницу вперед, Адэль вошла следом и, не останавливаясь, подошла к Императору.
- Как ты смел, прислать ко мне эту дрянь? - потребовала она ответа, не заботясь о чрезмерно личном обращении. Она знала Владиса слишком давно и не боялась говорить с ним на равных.
Император пристально посмотрел на неё из-под бровей.
Кассалина вся задрожала: очевидно Владиса она боялась больше, чем любых угроз от Адэль.
- Она перешла границы дозволенного? - поинтересовался он на удивление спокойно, - Что ж. Это ей свойственно. Убери оружие Адэль, - попросил он.
Рука Адэль затряслась, а затем резко дернула кнут. Голова Кассалины упала на пол. Когда глухой звук удара тела об пол, достиг ушей Адэль, она вздрогнула. В её голове рассеялся какой-то мрак, засевший там в последние минуты. Что она сделала? Прорицательница? Филлириус!
Кое-как Адэль совладала с остатками некой силы, помутившей её рассудок. Она виновато взглянула на Императора и поняла, что его присутствие успокаивает её.
- Я не бессмертна, - заявила Адэль, зная, что Император поверит.
- Я знаю, - ответил он, и, судя по тону, он действительно знал, хотя вряд ли понимал откуда, - Присядь Адэль.
Она села и подняла на Владиса взгляд из-под ресниц.
- Ты обдумала моё предложение? - спросил Владис и ответил за неё: - Думаю, ещё нет. Прости меня за Кассалину. С недавних пор я разучился выбирать друзей. Когда-то, - он потянулся за графином и налил себе и Адэль вина, - у меня был друг. Я доверял ему больше, чем кому бы то ни было, но его уже нет, и я чувствую тоску. В прочем не важно. Я хочу, чтобы ты приняла моё предложение. Мне нужны такие люди.
Бросив короткий взгляд на обезглавленное тело Кассалины, Адэль встала и покинула зал.
- Я скоро дам тебе ответ, - сказа она, стоя в дверях.
После ухода, Адэль долго не могла избавиться от ощущения, будто они видели друг друга насквозь: все чувства, стремления, желания. Будущее их теперь казалось неразрывно связанным.
* * *
На дворец опустилась ночь. Он метался в залитых мраком покоях, ходил кругами, нервничал. Сегодня он снова видел новых пленников, хотя они и не сидели в темнице. Он не мог оставить их на произвол судьбы: женщину наверняка убьют, а пророка непременно заклеймят и отправят в Асторию - башню пророчеств, оторвав от семьи и друзей. Он должен был что-то сделать! Он остановился и, постояв немного, резко направился к комоду.
- Конечно! - выкрикнул он, но тут же умолк. Нельзя сегодня привлекать внимание.
Достав из комода пергамент, он бережно расправил его и положил на кровать.
- Всегда есть выход.
Он зажег свечу, чтобы лучше рассмотреть карту. Огонь заплясал неровный танец от сквозняка и осветил беспокойное лицо человека. Ему предстояло сделать то, что считалось невозможным...
* * *
- Нам надо сматываться отсюда, и как можно быстрее, - расставил все точки Филлириус.
После возвращения Адэль они потратили целый час на прощения и извинения, и в итоге Филлириус пришел к выводу, что это магия Императора довела Адэль до самозабвения и безумства. Пророк охотно простил её, твердо убежденный в её невиновности. Адэль не стала отрицать, хотя была уверенна, что чужого вмешательства в её необъяснимое поведение не было.
- Сбежать? - искренне удивилась она, - Нет, Филлириус, нет.
'А как же Владис? - мысленно закончила она фразу, которую когда-то ей не дал сказать демиург, - Как я могу оставить подопечного? Ему нужен проводник. Всем людям нужен проводник. Я не могу бросить его'.
Адэль серьезно решила остаться. А куда ей ещё идти? Если Владис жаждет её знаний, он рано или поздно получит их. От Адэль зависит только каким образом. Она будет снова герцогиней, сможет прижиться среди людей. Может быть даже выйдет замуж. Она расскажет всё Владису, и они будут долгими вечерами вспоминать, делиться знаниями. Когда Филлириус приподнял подбородок Адэль и заглянул в глаза, мысли немного прояснились, но едва ли от этого стало легче. Адэль пристально смотрела на друга, ища в нем утешение и пытаясь понять, о чем он думает.
Филлириус больше всего переживал за Адэль, глядя как она мучается, угасает, словно последний всполох пламени, среди тлеющих углей.
- Дорогая, что же с тобой происходит? Какая злая сила мучает тебя?
Филлириус отчетливо улавливал нечто неясное, исходящее от Адэль. Молчаливая, вся в себе, со странными вспышками то ярости, то страха - Адэль никогда такой не была. Да, она была вспыльчивой, требовательной, излишне подозрительной, но безумной?
'Нет, никогда, - твердо решил Филлириус, - Магия Императора так на неё действует'.
Ещё более он поразился, когда понял, что 'нечто', сидящее в Адэль, он улавливает не интуицией, не каким-либо другим чувством, а своим даром.
'Даром не чувствуют душу человека, только если ты не Спутник смерти, конечно. Даром чувствуют дар', - в страхе мелькнуло в мыслях.
Но он чувствовал это не так, как полукровки чуют дар, досконально зная, какой он и на что способен, а так, как обычные маги, когда на них действует чужая магия, а значит, мог ошибаться.
- Надо выбираться отсюда, - повторил Филлириус.
- Нет, - шепнула Адэль, - Нельзя... - её голос затих и совсем пропал.
- Надо бежать, надо, - сказал пророк уже сам себе в страхе за судьбу подруги.
- Надо, - бессмысленно вторила ему Адэль.
* * *
Почти. Он был уже на полпути к цели. По дороге ему встретилось препятствие - магический щит, надежнейший и нерушимый, но для него он ничего не значил. Обрадованный, он уже подходил к комнатам одного из пленников, как вдруг остановился. Дело оставалось за малым: убедить обоих в том, что он на их стороне и после этого вывести из дворца. Последнее было просто. Любые магические препятствия от проходил, будто тех и не было; как миновать встречи с гвардейцами он знал, но вот как убедить пленников, что он хочет помочь? У него было не более двух минут, потом вернутся стражники.
В конце концов, он и вправду пришел с добром, поэтому отбросив все волнения он решительно открыл дверь, но капюшон не снял - если что-то пойдет не так, лучше чтобы его лица никто не видел.
- Тише, лишний шум ни к чему, - быстро проговорил он, увидев, что пленники напряглись, - Я пришел помочь.
- Где охрана? - спросила девушка, посмотрев за его спину.
- Я позаботился о них. Не спрашивайте как. Никогда объяснять. Времени нет.
Герцогиня, после недолгого раздумья, повернулась к пророку.
- Что скажешь?
- Я скажу 'а есть ли у нас выбор?'. Сам Император вряд ли нас так просто отпустит, так что бояться, что мы попадем в плен, нам уже не стоит.
- Светлая мысль, - сказал он и улыбнулся под капюшоном, - Идем.
И друзья последовали за своим нежданным спасителем.
Очень скоро они поняли, что их помощник до странности хорошо разбирается в устройстве дворца. Он уверенно вел их бесконечными коридорами, постоянно меняя направление, то поднимаясь по лестничным пролетам, то спускаясь. И так, пока они не пришли к очередной двери, по сторонам которой никаких поворотов не было.
- Это последнее место, где еще можно говорить. Вход прямо в конюшню. А за ней свобода.
- И вы хотите сказать, мы можем вот так взять и уйти?
- Не могу обещать, что вас снова не начнут искать, но если пытаться бежать, то сейчас. Второй раз я помочь не смогу.
Герцогиня казалось, колебалась, толи от недоверия, толи от... нежелания уходить.
- Я дам вам двух стойких лошадей, но не лучших, иначе меня могут раскрыть. Скачите минут двадцать на северо-северо-запад, вдоль Нейры, там есть лодка. Лошадей оставьте на южном берегу. Ты маг, - обратился он к Филлириусу, - сможешь создать лошадям след, будто они с всадниками? - Филлириус кивнул. - Тогда пусти их через Северные районы, пусть скачут за горы Вайдвал.
- Почему ты помогаешь? - настороженно спросила Адэль.
- Не могу сказать, - с этими словами он открыл дверь и вошел в конюшню.
Они старались идти как можно тише, но то и дело наталкивались на какие-то предметы. Свечей в конюшне никто не оставлял и беглецы пробирали вслепую, но вскоре он вывел друзей, вернулся и привел двух статных лошадей.
- Не медлите, - сказал он и быстро зашагал обратно во дворец.
Адэль хотела было что-то сказать, но передумала. Она села на лошадь. Им предстоял не длинный, но тяжелый путь, с постоянной оглядкой назад. Лишь на секунду промедлив, чтобы обменятся взглядами, друзья пришпорили лошадей и отправились в путь и только тогда он смог спокойно вздохнуть.
Глава 21. Тайны душ.
Снеговые тучи отступили. Ветер, появившийся неизвестно откуда, погнал их за собой, как непослушное стадо, слишком загулявшееся на поле. Тучи безропотно подчинились воле ветра и уныло поплыли вдаль, освобождая небо от своей угрюмости. На какой-то миг могло даже возникнуть ощущение, что с уходом туч, уйдет и зима. Однако земля оставалась холодной, снег не таял, деревья зачахли и стали похожи на сухие бревна - им не хватало воды. Вода в реках опустилась так низко, что казалось, вот-вот иссякнет. Природа, поддерживаемая магией Элементов, играла с миром злую шутку: толи была зима - лежал снег, было холодно, толи знойное лето - вода исчезала из рек, озер, из почвы, превращая мир в бесплодную землю, подобную пустоте Шэлы. Совсем немногие знали, что причина упадка крылась в одном единственном человеке.
Император забрал всю силу Элементов, за исключением той, что отвечает за существование самой планеты, висящей посреди огромного, усыпанного звездами, пространства. Именно эта сила, держащая землю, вращающая её вокруг солнца, и не дающая ей взорваться под градом падающих звезд и комет, давала основу всему сущему. Остальное же, все что во все времена давало и будет давать до конца времен магию людям, принадлежало Императору Владису. И Императору не было дела до того, сколько деревьев или рек погибнет. Несколькими движениями рук, он мог создать новые реки и целые леса. А сейчас его мысли занимало нечто совсем иное, куда более важное дело.
Рона отчаянно била в двери покоев Бенджамина. Она была в полном смятение, в гневе и страхе одновременно. Ревела навзрыд, задыхалась от слез уже два часа и никак не могла успокоиться. Случившееся могло погубить её в одночасье и, несмотря на то, что Рона первым делом была обязана доложить обо всем Императору, страх перед наказанием, подтолкнул её к покоям Бена. Она колотила по двери больше получаса, совершенно не думая, что если бы внутри кто-то был, ей бы уже давно открыли. Вскоре остановившись, Рона бессильно сползла по двери и уселась на пол. Сжав кулаки, она попыталась собраться с силами. Единственное, что её поддерживало - не допустить, чтобы Император узнал о произошедшем не от неё. В этом случае, и без того суровое, наказание покажется муками в обители Сартраса. Небрежно вытерев рукавом слезы, Рона решила не искать Бенджамина и отправиться прямо к Владису. Несмотря на, казалось, укрепившуюся волю, её шаг был настолько медленным, что зала, где работал Император, она достигла лишь через полчаса, вместо обычных мгновений, когда пользовалась магическими коридорами. Рона едва осознавала, что идет не напрямик, а окольными путями, лабиринтами, оттягивая неизбежное. Руки и ноги пробирала крупная дрожь. Рона еле заставляла себя держаться прямо, дабы не вызвать у кого-нибудь подозрений, и постараться сохранить хотя бы видимость своего обычного спокойствия. Однако эти попытки были слишком жалкими, и люди с крайним интересом разглядывали её побледневшее лицо с красными от слез глазами. Обычно редко кто решался открыто поднимать на неё взгляд, но сейчас люди не только смотрели, но и тыкали пальцами и даже перешептывались. Порой слишком громко. Рона намеренно не обращала на них внимания, но все же запомнила лица тех, кто вел себя слишком нагло, и наказание этих людей поставила первым в списке дел, если ей удастся пережить сегодняшний день. Обычно Рона старалась избегать кровопролития, но сегодня была готова убить всех и каждого.
Пока Рона, минуя бесчисленные коридоры дворца, неумолимо приближалась к тронному залу, она попыталась всё обдумать. С одной стороны, герцогиня Баррена оказалась вовсе не бессмертной, и убивать её уже не надо, но с другой, оставался вопрос: почему она тогда жива? Очевидно, что раз герцогиня не бессмертна, то её воскресили из мертвых. Кто? И самое главное - зачем? Подобное не под силу человеку, учитывая, что до воскрешения её тело гнило в земле пятьсот лет и от него давно остались только кости. Её не просто воскресили, а буквально создали заново. Такое могли совершить только высшие силы. Йараи? Вероятно. Только зачем? Может она какой-то посланник, мессия? А может Император ошибается, и она вовсе не та самая герцогиня? Да, она сама не опровергла эту версию, и абсолютно неотличима от портрета герцогини Баррена. Но это может быть совпадение, а её согласие с этим статусом - попытка продлить себе жизнь или получить привилегии. Происхождение и значение Адэль Бъюкер стали загадкой. Рона знала, как Император любит головоломки подобного рода. К тому же, ещё оставалась возможность, что герцогиня (если она все-таки герцогиня), обладает некими знаниями, которыми хочет обладать и Владис. В любом случае, она была нужна ему, и переубедить Императора в обратном Рона даже не надеялась. Оставалось смериться и надеяться, что он простит.
Гораздо позже Рона задалась вопросом о том, как Адэль и пророку удалось сбежать из дворца. Везде была расставлена охрана: люди, полукровки, маги, гончие, магические заклинания, созданные как Роной и Императором, так и те, что сохранились в стенах дворца с древних времен. Свободные люди могли ходить и жить здесь спокойно. Пленники же, какими являлись пророк и Адэль, были под постоянным, незримым наблюдением. Дворец жил самостоятельно - сами его стены были глазами и ушами и подчинялись воле их хозяина. Человек, который помог пленникам сбежать, должен был быть либо магом с силой равной дару Роны, что совершенно невозможно, либо иметь достаточно высокое положение, которое позволяло свободно распоряжаться судьбами пленников.
Подавляя жгучее желание кинуться на поиски беглецов, не уведомив Императора, Рона постучала в двери тронного зала. В ответ спокойный голос пригласил Рону войти, и она, на слабых ногах, но неизменно легкой походкой вошла. Владис сидел за массивным деревянным столом и внимательно изучал какие-то документы. Когда он поставил подпись на одной из бумаг, отложил документ в сторону и поднял взгляд своих проницательных глаз на Рону, ей уже не потребовалось слов - Император всё знал, и приход Роны был символическим признанием вины. Он специально не посылал за ней, ожидая, придет ли она сама или попытается скрыть побег. На Рону разом нахлынуло и облегчение, и ужас: её появление означало непоколебимую верность и честность, но то, что Император узнал о побеге не от неё, могло сыграть более важную роль, чем признание. Рона смиренно опустилась на колено, ожидая решения господина.
После недолгой беседы и рассказа о том немногом, что известно Роне о побеге, Владис позвал стражников и велел им отвести Рону в дальние камеры подземелья. При упоминании о дальних камерах Рону замутило. Она плохо помнила это место, потому, что была там всего единожды и с того раза ни за какие сокровища не пожелала бы снова вернуться. В дальних камерах, скрывшихся глубоко под дворцовым садом, содержали самых опасных и сильных людей. Туда сажали изменников высших сословий, магов и всех, кого нельзя было отнести к обычным преступникам. Император насмешливо называл эти камеры "привилегированными", хотя они не имели ничего общего с высоким положением заключенных. Со стороны преступников, которым предстояло поселиться в этой части подземелья, первой ошибкой было считать, что "привилегированные" камеры комфортно обустроены под стать положению приговоренных. Мнение Императора на этот счет было однозначным - чем выше власть, тем выше и ответственность, тем суровее наказание за преступление. И бедняг (хотя вернее сказать богачей, слишком заигравшихся со своим богатством и влиянием), кидали в самое мрачное и самое загадочное место - дальние камеры подземелья. Эти камеры, как и весь дворец, жили и мыслили самостоятельно, но подчинялись Императору. Замурованная в их стенах магия, взывала к самым потаенным страхам заключенных, раздевая душу, обнажая её. Это была магия темного промысла Сартраса - только она, как и Спутники Смерти, способна была влиять на сознание и душу изнутри, пробуждая страшные видения.
Глаза Роны хорошо помнили, казалось бесцельно, метавшихся по камерам заключенных. Уши её помнили разговоры с видениями и крики от незримых пыток. Она боялась дальних камер и никогда не пыталась скрывать это. И вот, ей самой предстояло сесть в одну из этих клеток. Рона отчаянно разрывалась между желанием упасть к ногам Владиса и молить о снисхождение, и собственной гордостью, что не позволяла ей пасть так низко в присутствии четырех стражников, которые поведут её в камеры. После минутного колебания, гордость взяла вверх, и Рона покорно последовала за стражниками, молясь высшим духам. Сердце её упало, и она поняла, что йараи глухи к её молитвам, когда Император, на прощание, напомнил ей, что она должна продолжать удерживать связь со Свитой. Сидя в дальних камерах, контролировать гончих и Спутников невозможно. Требование было невыполнимо, и он это знал. Рона покорилась неизбежному и поклялась себе сделать всё, чтобы не оборвать связь со Свитой. Перед её глазами встала картина дальней камеры, с вытекающей из пола и стен магией Сартраса. В этот момент Рона осознала, что магия этих камер - её самый страшный кошмар. Она никогда не думала, что окажется здесь пленницей.
Замки, которых было не меньше дюжины, не считая ещё трех магических, заскрежетали высокими противными нотами, и толстая дверь, отделила Рону от реальности. Первые минуты было тихо. Только приглушенные стенами, голоса других заключенных, слабо долетали до слуха. Рона осмотрела помещение, сама не зная зачем, а потом камера пропала и Рона оказалась перед Императором в тронном зале.
Стоя на коленях, со слезами на глазах, она слушала, как Император рассказывает ей о последних успехах: он получил последний Элемент, все прислужники Сартраса уничтожены, мир окутала справедливость, почти равная утопии. Перед тем как Рона почувствовала, что её душа разрывается на тысячу мелких кусков, Император сообщил, что больше не нуждается в ней, и велит ей начать другую жизнь, подобно обычным людям. Боль длилась всего мгновение. Голые стены камеры вернулись, а потом снова исчезли, вытесненные другим видением.
Рона сидела на окраине Инисова поля. Её руки были в крови, а на коленях покоилась голова бездыханного тела. Неподдельный ужас застыл на лице, когда она узнала мертвого человека. Рона подскочила, выхватила бичи Сартраса, ставшие вдруг серебристо-черными, и кинулась куда-то в сторону. Всё расплылось, и Рона с изумлением обнаружила, что сидит в камере все на том же месте. Рона не знала наверняка, как работает магия в этом месте, но сомневалась, что так: сейчас перед ней предстали два самых жутких события, которые могут случиться в её жизни, но она практически ничего не почувствовала. И длились эти ведения всего несколько секунд. По началу Рона пришла в замешательство, но её вдруг осенило. Она удобнее уселась на пол, скрестила ноги, сконцентрировалась и попыталась проверить свою удивительную догадку. Когда из стен и пола начали вылезать сгустки магии, Рона широко улыбнулась - её предположение оказалось верным.
Разъяренный, Владис бегом спустился в подземелья и проследовал к дальним камерам. В коридоре словно туман, стояла пыль. На полу проглядывались какие-то обломки камня и железа. Использовав дар, Владис разогнал пыльную завесу. Когда дымка рассеялась, его взору предстало небывалое зрелище: дверь одной из камер была буквально вырвана с корнем, часть стены отсутствовала. Там где массивные засовы не выскочили из крепких пазов, дверь была просто выкорчевана и куски бесполезного металла торчали в разные стороны. Дверь казалось, выкручивали как пробку из бутылки, только хлопок от игристого вина не такой сильный - от слетевшей двери вздрогнул весь замок до самой вершины. Хотя дело было конечно не в самой двери, а в магии, растоптанной и разорванной, кем-то или чем-то, выбившим дверь. Владис осторожно заглянул внутрь камеры: она оказалась полностью уничтоженной до самого основания. Пол, так же как потолок и стены, разлетелись вдребезги, и внизу чернела часть фундамента. Владис порадовался, что отделил камеры друг от друга магическим барьером: при любом сильном воздействии, будь то землетрясение или чья-то магия, если пострадает одна камера, с остальными ничего не случится. Не наложи он этого заклинания и соседние камеры, а может даже и половина подземелья, превратилось бы в руины.
Спустя некоторое время Владис услышал чьи-то дерзкие голоса, выкрикивающие ругательства. Судя по тембру, они были мужскими, хотя и несколько высоковатыми для сильного пола. Император пошел на голоса, и они привели его к самой углубленной камере, в конце коридора. Войдя внутрь, он увидел то, от чего пришел в ужас: Рона была подвешена за запястья к потолку, одежда вся изорвана. Около неё, нагло ухмыляясь, бегали двое стражников и по очереди наносили удары тяжелыми плетьми из плохо продубленной кожи с небольшими острыми крючками на конце. После очередного удара, Владис увидел, как Рона слабо вздрагивает, но не издает ни единого звука. Она беспомощно болталась на цепях и не могла излечить свое истерзанное тело - только хозяин дворца мог использовать магию в дальних камерах.
Куски кожи висели, кровь залила пол. Владиса прошиб холодный пот при мысли, какие мучения Рона испытывает под свист плетей, зажатых в грязных руках охранников. В его сердце, трепетно болеющем за Рону, закипел неудержимый гнев. На секунду он испугался, что она мертва, но Рона тяжело вздохнула, и Владис испытал небывалое облегчение. Пронизывающим взглядом он выбил плети из рук и пришпилил стражников их к стене. Увидев перед собой повелителя, стражники запаниковали.
- Чьим указом вы вытащили заключенную из камеры, перевели сюда и устроили истязание? - Владис буквально выплюнул эти слова через силу.
Он не считал этих существ достойными для разговора, но боялся, что никто кроме них ничего прояснить не сможет. Рона выглядела слишком слабой и вряд ли была в состояние произнести хоть слово.
Стражники переглянулись. Они поняли недовольство хозяина, и теперь каждый из них думал, как лучше свалить вину на товарища. Да, у них был приказ - сурово наказывать каждого, кто нарушит в подземелье порядок, но никто не предупредил их, что есть исключения. Для Владиса же все было очевидно - Первая слуга всегда исключение и это обязан знать каждый.
В итоге оба охранника снабдили Императора какими-то обрывками несуразицы, и он понял, что от них мало чего добьется.
- Вы сознаете на кого подняли руку? - поинтересовался Император. Его губы дрожали от гнева, и он едва сдерживался, чтобы не убить этих двоих.
Стражники снова обменялись взглядами и в один голос заявили, что это - госпожа Дарвейн, но:
- Ваше величество, вы же не говорили, что прежние приказы её не касаются...
- В этом не было нужды, если бы у вас были мозги! Эта женщина, второй человек во дворце и за его пределами. А вы, двое ничтожных червей, не достойных даже стряхивать пыль с её плаща, посмели не только коснуться её, но и раздеть и избить?
Стражники молчали. Император раскрыл ладонь и ему в руку прыгнул один из кнутов Роны, который валялся в углу.
- Какое бы преступление она не совершила, она не заслужила нести наказание ни от чьей руки, особенно вашей. Только от моей, - сказав это Владис взмахнул кнутом и с оттяжкой нанес удар.
Грубые плети стражников не шли ни в какое сравнение с магическими бичами Сартраса. Не выдержав силы собственного оружия, усиленного магией Владиса, Рона сдалась и позволила себе неистово закричать. Когда крик прекратился, Владис, взмахом пальца снял Рону с цепей и на руках вынес из камеры. Стражники хотели было пойти за ним, но дверь камеры захлопнулась перед их носом, и старые, но крепкие замки скрипнули, заперев обоих наедине с их собственным ужасом.
Император отнес Рону в свои покои. Она была без сознания и потеряла слишком много крови. Владис знал, что Рона не сможет излечиться сама, пока не очнется. Он призвал силы Элементов. Владис не учился искусству исцеления и не был уверен, что справится без Элементов. Время было дорого. Уловив колебания Элементов внутри себя, Владис немедленно приступил к лечению. Минуты текли долго, будто оттягивая выздоровление. Наконец раны начали затягиваться. Владис с грустью понял, что кое-где останутся рваные продольные шрамы: когда Рона исцелялась сама, сразу после ранения, все следы исчезали, и её кожа оставалась гладкой. В этот раз до начала лечения прошло слишком много времени. На спине почти не осталось кожи и её пришлось наращивать заново. Пять часов мучений, и почти все следы побоев затянуло новой кожей. Роне стало легче дышать. Она приоткрыла глаза и тихо позвала Владиса.
- Эзарус, - прошептала Рона, когда Император склонился над ней, - Позовите Эзаруса.
Император подумал, что Рона бредит. Она была ещё слишком слаба, и едва произносила слова. Тем не менее, попытка проигнорировать просьбу не удалась: Рона успела схватить Владиса за руку, прежде чем он встал с кровати, и в этот раз голос её прозвучал увереннее:
- Позовите Эзаруса, если хотите знать, кто эта женщина.
Владис не сразу понял намека Роны, но когда догадался, его удивлению не было предела - она под пытками думала о делах и нашла ниточку к ответу на один из самых интересных вопросов. Владис нахмурил брови: ему стало больно от того, что он отправил Роналиссу в дальние камеры.
'Никогда впредь', - поклялся он себе.
Он громко позвал Эзаруса и затем обратился к Роне:
- Прости меня. Я был зол и глуп. Одним Богам теперь известно как я жалею.
Рона как могла крепко сжала руку Владиса и через боль улыбнулась:
- Ничего, ничего.
- Что случилось в камере? - спросил он ласково, протирая лоб Роны.
- Магия, - Рона хрипло кашлянула, - магия там не совершенна. Она видит не все страхи. Только те, что сильнее всего занимают человека в один определенный момент. Она видит их, и создает из них ведения. Когда вы посадили меня туда, больше всего я боялась той магии.
Глаза Владиса расширились, а потом он улыбнулся.
- Она явила тебе себя? Ты видела её? - с трепетом спросил Владис.
- Она не понимала до конца, что случилось, - подтвердила Рона слова Владиса и дополнила их: - Являть страхи - её задача, но она не думала, что кто-то боится её саму. Она заметалась, и вот тогда я уже не знаю что случилось. Все просто громыхнуло, - настроение Роны сменилось, когда она вспомнила, что было потом: - Очнулась я уже в компании этих мерзких ублюдков. Кстати где они?
Владис проигнорировал вопрос о стражниках. Он сделал над собой одно из самых больших усилий за последнее время. Он знал, что рано или поздно этот день наступит. Знал, что ему придется всё сказать, но надеялся, что к этому моменту у него будут ответы. Недаром он боялся посылать Рону к дальним камерам, не говоря уже о том, чтоб сажать её в одну из них. Но поздно было жалеть о своей неосмотрительности и списывать всё на бесконечные государственные дела. Всё слишком затянулось. Его планы заняли гораздо больше лет, чем он предполагал, и теперь приходилось вешать на себя и окружающих всё новые и новые загадки, на которые нельзя было дать ответ без последнего, четвертого Элемента. А его у Владиса, вопреки планам, не было.
Тщательно всё обдумав, он сказал:
- Ваши силы столкнулись. Надо было давно тебе сказать, но я хотел прежде сам во всем разобраться. Не получилось. Ты владеешь магией Сартраса и Горгота, Лисса. Магия в камерах порождена от сил Сартраса. Она узнала в части твоего дара и себя, и своего врага - Горгота. Это напугало и смутило её. В одном твоем теле она видела и друга и врага, и решила избавиться от тебя, так и не поняв, кто ты на самом деле. Видимо она хотела тебя убить, но сила Горгота в твоем даре защитила тебя.
Рона не могла вымолвить ни слова. Владис понимал её, он слишком долго молчал об этом.
- Не говорите так. - Она будто не поверила его словам. - У меня нет ничего общего с этой мерзостью.
Владис погладил Рону по волосам, и заговорил так, как разговаривал с ней, когда она была ещё ребенком:
- Не стоит забывать, что у тебя есть ещё и дар Горгота. А силы Сартраса... Его жизнь и сама его сущность давно существуют только за счет людей, в чьих душах живут порок и грех. Он питается злом людей, а не люди его злом. Не питается он и тобой, если ты сама ему не позволишь. Ты обладаешь частью его могущества, но это не значит, что ты принадлежишь ему. С магией камер тебя связывает источник силы, но не метод её использования. Если ты останешься на верном пути, ты сможешь повернуть эту часть силы против него. Наказывая его приспешников, его же силой, ты очищаешь мир от его последователей. Таким же образом мы используем Спутников смерти. Они забирают души нечистых, и пусть Сартрасу это пока кажется поддержкой его угасающей власти, скоро он поймет, что мы истребляем всех его слуг без пощады, с помощью его же разорванной на куски души и части той его силы, что живет в тебе. Пока он сейчас наедается досыта и не замечает, что пища его стремительно иссякает. Когда в мире не останется грешников, мы защитим всех праведных, и Сартрасу станет негде взращивать свои плоды на нашей земле. Когда пища его закончится, голод возьмет свое. Тогда он просто сгинет. Мы используем его силу против него.
Рона скривилась. Казалось, она только сделала вид, что новость об этой части дара не расстроила её, на она была в смятении. Знать, что в тебе есть отвратительная магия чего-то низкого и грязного, словно вынашивать ребенка от насильника. Видно было, что Роналисса стала противна самой себе, но, как всегда говорили люди, дар не выбирают (правда, никому из людей не доставался дар Сартраса). Слова Владиса не принесли ей облегчения, и ему было так жаль её, так хотелось сказать что-то, что утешило бы, придало бы ей сил.
- Откуда этот... эта сила? Такое вообще случалось когда-нибудь?
Слова полились из Роны. Она стала тараторить и запинаться. Владис, быстро утомился от её нелепых предположений. Он остановил поток слов, прижав палец к её губам. Может быть, он расскажет ей то, что знает, а Рона найдет окончательный ответ сама? Владис не исключал такую возможность, и ему пришлось подготовиться, прежде чем произнести слова, которые он не говорил очень давно:
- Если бы я знал. В тебе прижились две силы, цель которых - уничтожить друг друга. Это не Элементы, существующие в гармонии. Сартрас и Горгот смертельные враги, и я не могу понять, как тебе достался от них единый дар. Сартрас любит грехи. Он любит, когда люди исполняют их красиво. Он предан этим грехам как мать своему дитя. Они - его фанатичная любовь. Он не терпит, когда к ним относятся без восторга и трепета. Для него истинный грех - настоящее искусство. Горгот и те люди, что живут его учениями - соперники Сартраса. Он знает им цену и уважает, невзирая на вражду. Было время, когда он сам, в своих руках, взвесил доблесть, честность, целомудрие. Он не отрицает, что добродетель - великая сила. И оттого его азарт ещё острее. Горгот - полная его противоположность. Я боюсь подумать, как силы двух демонов слажено живут в тебе. Разве что, их подавляет и приводит к согласию дар от Элементов.
Рона перебирала пальцами складки покрывала, а потом спросила, почему демоны одарили её.
- Мне, да и никому другому, пожалуй, неизвестно о мотивах. Сартрас и Горгот не заключали сделку ни о чем подобном. Сделка, или какая-то ни было договоренность, между ними вообще невозможна. Они сделали это одновременно, но не сговариваясь, а может это вообще произошло как-то случайно и без их ведома. Мне это неизвестно. Даже Элементы не знают зачем - я спрашивал - или они скрывают это знание. Когда я понял, что Адэль Бъюкер не бессмертна, я подумал, что она сможет разрешить эту загадку, уж не знаю почему. Я могу и ошибаться.
- Эзарус! - заорала Рона, вспомнив о Взывателе.
Неспешно Эзарус появился из воздуха.
- Нам с Императором нужно, чтобы ты вызвал сюда душу одного человека. Надеюсь, тебе не составит труда это сделать - этот человек умер более пятисот лет назад.
Эзарус заверил, что проблем не возникнет, уточнил имя человека и принялся за дело. После недолгого ожидания, во время которого Взывающий становился похожим на свежий труп и бормотал под нос заклинания на языке рода Сотхат, воздух завибрировал, температура резко возросла, густой бело-красный туман расползся по спальне, и из него поднялась призрачная мужская фигура.
- Ты Взыватель? - строго спросил мужчина у Эзаруса, - Горгот не доволен, что одну из его душ призвали. Ты давно утратил право получать от нас знания по нашей доброй воле. Говори, что тебе надо и верни меня обратно.
- Спрашиваете. Госпожа Рона, Император, - сказал Взыватель.
Подтянувшись, Рона присела на кровати и обратилась к духу:
- Ты последний герцог Баррена? Твоя жена герцогиня Баррена Адэль Бъюкер?
Дух кивнул.
- Что с ней стало после Великой войны? - перехватил инициативу Владис, поняв замысел Роны.
- Она умерла.
- После, - певуче протянула Рона, - Сейчас она ходит среди людей, живая и такая же, как прежде. Что стало с ней после смерти?
Дух заколебался. Владис соединил свой дар с Элементами и направил на бесплотное существо поток всепроникающей боли. Дух не дернулся, но Владис увидел, как вздрогнул от боли уголок губ. Прошло не меньше половины дня, когда дух герцога, наконец, не выдержал:
- Она стала йараем, - провыл он, - Была им пятьсот лет, а три года назад её вернули на землю. Она была проводником В... - дух начал исчезать.
Владис и Рона угрожающе уставились на Эзаруса, но Взыватель лишь пожал плечами и сказал, что Горгот вмешал напрямую, забрал душу обратно и он, Эзарус, ничего поделать не мог.
Наступила утомительная тишина.
- Она была проводником Владиса Вангорского.
- Она?! - вскрикнула Рона, - Вашим проводником?!
Владис прогнал Эзаруса и заговорил.
- Наша ментальная связь каким-то непостижимым образом, сохранилась. Я почувствовал это, когда она была здесь, во дворце. Та боль... В первую ночь, когда она была здесь. Я чувствовал тогда гнев. И печаль. Но не мои. Помнишь, я сказал, что во мне словно жили два человека. Вторым была она. На следующий день она убила прорицательницу, и я прочувствовал каждое её желание, каждую эмоцию. А её взгляд, когда она увидела меня. Я думал что угодно, но только сейчас понял - она узнала меня. Она... Это она. Мой проводник. Моя вторая сила, мой второй разум, моя вторая душа. Мы обязаны найти её. Я хочу, чтобы эта женщина была рядом. Я хочу знать всё, что знает она. Отдохни пару дней, и отправляйся за ней. Пророка, и всех кто окажется рядом с ней, можешь убить, если будут мешать. С тобой отправится генерал Дриор и его люди. А я буду продолжать искать книгу. А когда найду, сразу за Элементом. Слишком много событий вмешивается в мой план. Странных событий. Меня это и радует и тревожит. Не думаю, что это череда совпадений. Я не хочу рисковать.
Глава 22. Возвращение.
Какой-то шум, короткий блеск и голос друга возникли там, где дежурил Филлириус. Адэль оставила лагерь и как могла быстро - было уже темно - побежала туда. Она шепотом спросила, что стряслось, и получила весьма достойный ответ: пророк просто указал пальцем на темную фигуру вдалеке. Фигура направлялась в сторону друзей. Руки Филлириуса, от плеч до пальцев, окутала полупрозрачная магия воздуха. Он был уже готов послать потоки на неизвестного, но Адэль остановила его.
- Адэль, - попытался одернуть её пророк, но девушка бегом устремилась навстречу неизвестному человеку.
Не зрение позволило ей догадаться, что он не враг - Филлириус видел куда лучше неё, и было почти полностью темно - Адэль почувствовала это.
Адэль знала, что Филлириус стал сомневаться в ней после событий во дворце, но все же он побежал за ней, хотя и не ослабил дар. Незнакомец мог быть кем угодно: прислужником Императора, Роной, Спутником смерти, даже Марки, или случайным путником. Однако, когда друзья приблизились к неизвестному, увидели едва освещенное лицо и услышали тихий знакомый голос, у Филлириуса пресеклось дыхание, и готовый к бою дар погас. Перед ними стоял Стивен.
Адэль сделала шаг навстречу Стивену, но пророк преградил ей путь рукой и мотнул головой, призывая не терять над собой контроль и не поддаваться эмоциям. Филлириус счел, что перед ними наваждение, насланное Императором или Спутниками смерти. Нельзя было так легкомысленно рисковать. Пророк снова разжег дар и уловил слабые колебания чужеродной магии. Стивен ли это или иллюзия Спутников Смерти? Ощущение было знакомым. Природа магии, что он чувствовал сейчас, была так похожа на ту, что излучал дар Стивена. Но Филлириус не полукровка, он может с легкостью ошибиться. Заметив краткое смятение друга, Адэль проскочила под его рукой и едва успела подхватить Стивена. В одиночку Адэль его было не удержать, а ноги Стивена совсем отказали и он начал падать. Волей неволей Филлириус пришел на подмогу. Вместе, они уложили друга на заснеженную землю. Филлириус послал прозрачный пузырь воздуха к костру, где тот набрал в себя огня и вернулся обратно. При свете, друзья смогли лучше рассмотреть Стивена и оба потеряли дар речи. Глаза глубоко впали в глазницы и поблекли; верхние веки отяжелели; в уголках губ залегли глубокие морщины; щеки осунулись; бледная кожа плотно обтянула кости и словно иссохла. Если бы не проникновенный добрый взгляд и легко узнаваемый голос, шепчущий что-то неразборчивое, Филлириус вряд ли бы узнал Стивена. Хотя и сейчас пророк всё ещё сомневался в том, что это их друг, а не какая-то хитрость. Потребовав от Адэль отойти, Филлириус склонился над Стивеном и приложил палец к его лбу.
- Боги лишили нас своего милосердия... - вздохнул пророк.
- Что? - громким шепотом сказала Адэль, скрывая дрожь в голосе, - Что не так? Что с ним? Это не Стивен?
- Нет, нет. Это - наш Стив. Точно.
Адэль вздохнула с облегчением. Учитывая то, что Филлириус почувствовал, он начал сомневаться хорошо ли, что это их друг или было бы лучше, чтобы это была какая-то засада врага.
- Дорогая. Он... умирает.
- Что? Как это умирает? - Адэль удивленно смотрела на Филлириуса, а пророк чувствовал, что просто не может вновь повторить то, что уже сказал, - Что ты молчишь? - Её лицо вдруг изменилось, будто только сейчас она поняла, что сказал Филлириус. Адэль упала на колени и вцепилась в пророка.
- Так спаси его! - сжав зубы, велела она.
- Я не могу. Он почти не дышит. Что-то не пустило его в его мир, не дало ему вернуться, просто выкинуло сюда. Но его душа не здесь. Я могу ошибаться, но признаки сходятся.
- Но он не может умереть, - возразила Адэль, - Во всяком случае, в обычном смысле! - Адэль пододвинулась к пророку, ухватила его за ворот и наклонила вплотную к себе. - Его душа не принадлежит этому миру, - затараторила девушка, глядя Филлириусу в глаза, - Горгот не примет его душу, демиург тоже. Если жизнь покинет его тело, что станет с душой? Что? Она не сможет вернуться в свой мир, если сам Стивен до этого не смог. И здесь остаться тоже не сможет. Он застрянет между мирами! Понимаешь? Будет вечно блуждать в пространстве. Это пытка. А Стивен? Как ты можешь обречь его на подобное?! Вылечи его!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ