Триптих. Знамение.

- Вы отправитесь к туннелю Эдра, со стороны Гарона. Будете ждать там троих, которых я хочу видеть здесь, во дворце Сарлакаса. Двое мужчин и женщина.

Фигуры учтиво поклонились и стали проплывать мимо Роны в коридор, издавая странные звуки, похожие на шелест сухих листьев.

- И кстати, - остановила их Рона, - держите свои грязные сущности подальше от них. Я хочу поговорить с ними, а для этого они должны быть живы и телом и душой. Если вам захочется удовлетворить свои мерзкие потребности, то питайтесь пороками кого-нибудь менее значимого. Ясно?

Они снова поклонились и исчезли в темноте коридора.

* * *

Адэль уверенно шла впереди, пока вдруг резко не остановилась и не обернулась к Стивену и Филлириусу.

- Мы почти пришли, - сказала она, - Озеро - это древняя магия Элемента Воды, великая магия. Её нужно уважать. Оно будет испытывать нас, мощь его магии будет давить всей силой. Вам захочется много чего спросить, но ни в коем случае не задавайте более одного вопроса, как бы этого ни хотелось. Кроме того, если мы хотим не просто получить ответы на свои вопросы, но пройти мимо Озера на другую сторону, нам потребуется и самим ответить на вопрос. Я, - Адэль заколебалась, - я не слышала, чтобы простые люди могли пройти. Это под силу только очень мудрым, сильным духом.

Стивен подошел ближе к Адэль и, взяв её лицо в свои руки, попытался подбодрить девушку:

- Значит, когда выйдем, сможем по праву называть себя мудрецами. Мы сможем.

Адэль улыбнулась уверенности Стивена и посмотрела на Филлириуса.

- Стив прав, девочка моя.

- Я знаю, - не твердо прошептала Адэль, - знаю.

Через полчаса друзья уперлись в тупик. Дальнейший путь преграждала огромная каменная глыба.

- Тут есть зазор, можно попробовать сдвинуть её.

Стивен потянулся за мечом, но Адэль остановила его руку на полпути.

- Не надо, дай бурдюк с водой.

Стивен вопросительно покосился на Филлириуса, но пророк лишь коротко кинул. Пожав плечами, Стивен снял с пояса бурдюк и протянул Адэль.

- Отойдите немного назад, - попросила Адэль и, убедившись, что товарищи на безопасном расстоянии, капнула несколько капель воды на камень.

Глыба пришла в движение. По всей её поверхности неспешно проявлялся причудливый узор из тонких струй воды ярко-голубого цвета. Стены затряслись, с потолка посыпались мелкие камни. Стивен дернул Адэль за руку, увлекая подальше от опасного места. После нескольких минут камень сам собой стерся в порошок и проход открылся. Не сговариваясь, друзья вошли в проем, и их взору предстало нечто, чего они не ожидали увидеть.

Огромную сводчатую пещеру заливал солнечный свет, потолок был настоящим небом: с длинными перистыми облаками и, кружащими среди них, птицами. В центре, на расстояние не менее двух километров в каждую сторону, простиралось Священное Озеро. Под ногами пружинила густая зеленая трава. Повсюду росли исполинские деревья. Цветы, всех видов: от малюсеньких цветов-росинок, прячущихся среди травы, до огромных кувшинок, плавающих по воде. Стволы деревьев обвивало растение похожее на виноград - такие же листья, стебель, только на месте ягод восхитительные фиолетовые бутоны с серебристой сердцевиной. По земле и деревьям прыгали причудливые животные и птицы. Водопады, мостики через небольшие речки, зелёные холмы, крохотные норки и гнёзда. Синий, зеленый, красный, желтый - каких только красок здесь не было. Миллионы возможных цветов всех оттенков. Яркие, пастельные, матовые, блестящие.

Над цветами кружили сотни видов бабочек. Пустое пространство над Озером заполняли звуки медленной, словно плывущей по спокойному течению, песни. Ей щебетанием подпевали птицы, шелестом - листья, ударами - водопады. Голоса невидимых певцов были высокими, с придыханием, они лились в такт музыке, соединяясь с ней в единую композицию. Слова звучали на древнем языке магии, мягком и мелодичном.

Сотни запахов, цветочных и древесных, витали в воздухе, но не перебивали друг друга, не давали ощущения тяжести и перенасыщенности. Можно было легко уловить один, и несколько, или все сразу, составив любое желаемое сочетание.

Казалось, это место было создано, чтобы пробудить одновременно все пять чувств: глаз поражало разнообразие красок, слух - прекрасная песня, вкус услаждали земляника и черника, растущие на полянах, обоняние ласкали запахи то сладкие, то свежие, осязание - мягкая трава.

Адэль наклонилась и подставила руку под черничный куст. В раскрытую ладонь упали несколько зрелых ягод. Стивен подошел к ближайшему дереву, и потянулся, чтобы сорвать налитое солнцем яблоко. Адэль остановила его.

- Не срывай, просто подставь руку. Оно само отдаст тебе всё что нужно.

В воде что-то зашевелилось. Друзья посмотрели на зеркально-чистую поверхность, и увидели как из-под неё поднимаются пять человеческих фигур с плетеными корзинами в руках. От людей они отличались тем, что состояли полностью из воды. Когда водяные создания приблизились, они поставили корзины перед Адэль. Ягоды, фрукты, овощи, грибы, коренья - корзины были доверху наполнены самыми разнообразными яствами, что могла преподнести природа. Адэль низко поклонилась и произнесла слова на древнем языке. После этого фигуры удалились, и усталые путники опустились на траву. Филлириус и Адэль ели не спеша, а Стивен стал с голоду набрасываться то на одно, то на другое. Адэль шепотом остановила его:

- Не жадничай, - сказала она, - обычного времени здесь нет, и пища насыщает по-особому.

После продолжительной трапезы, когда все почувствовали себя бодрыми и отдохнувшими, корзины исчезли, и на небе солнце сменили звезды и стройная дуга молодой луны. Несмотря на то, что казалось, наступила ночь, вокруг было светло - почти все цветы и растения, бабочки и многие другие создания засветились изнутри. Теперь всё наполнилось сотнями разноцветных огней. Их свет был мягким, убаюкивающим. Засветилось даже Озеро, благодаря множеству рыб и других его обитателей. На противоположной стороне, там, где как предполагали Филлириус и Стивен, должен находиться следующий отрывок туннеля, ведущий в Гарон, появилось сияние. Оно меняло цвет, переходя от оттенков красного, к оранжевым, потом к желтым, и так по всем цветам радуги.

- Пора, - тихо сказала Адэль, - Проход за этим сиянием, - подтвердила она общую догадку.

Троица медленно приблизилась к самой кромке воды. Адэль опустилась на колени, окунула руки в воду и начала произносить какие-то слова.

- Что она делает? - шепотом спросил Стивен у Филлириуса.

- Просит Великое Озеро явить нам свой человеческий образ, чтоб дать ответы на наши вопросы, если оно сочтёт нас достойными.

Адэль вынула руки из воды и стала ждать. Совсем скоро вода поднялась, закружилась, и из неё появилась женская фигура, подобна тем, что приносили корзины с яствами. Только эта была прекраснее, грациознее, и гораздо величественнее. Адэль поклонилась водяной женщине, и Стивен с Филлириусом последовали её примеру. Женщина долго рассматривала друзей и наконец, сказала самым мягким и чистым голосом, какой только доводилось слышать:

- Я не ждала вас так рано, но вы все же здесь. Спрашивайте всё, что пожелаете, но помните: многие знания могут быть так же опасны как незнание.

Адэль, не оборачиваясь, нащупала позади себя руки Стивена и Филлириуса и притянула друзей к себе.

- Оно предупреждает, - шепнула Адэль, - Мы будем говорить по очереди, я пойду первая. Никто из вас не услышит моего вопроса и её ответа на него, как и я не услышу вашего разговора с ней. Поэтому будьте осторожны. Особенно ты Стивен. Оно будет испытывать, предлагать самые сокровенные знания, самые желанные ответы на самые важные вопросы. Не поддавайтесь. Один внезапный порыв узнать слишком многое, будет воспринят как жадность и слабость, и тогда мы рискуем остаться здесь до смерти.

Адэль отпустила руки друзей и уверенно двинулась вперед. Водяная женщина подала ей руку, и Адэль вошла на озеро. Её ноги не погрузились в воду, она стояла на воде так же твердо как на земле. Вместе они ушли на середину озера и сели на скамью, стоящую прямо на воде и укрытую ивовыми ветвями, подсвеченными изнутри.

- Что ты хочешь знать? - ласково спросила женщина.

Адэль посмотрела в её водянистые глаза, и поняла, что не знает нужного вопроса. Когда-то она хотела знать, зачем демиург вернул её, но теперь знание этого испугало её.

- Я не знаю, - честно призналась девушка, - Когда я шла сюда, у меня был выбор из множества вопросов. А теперь...

- А я думаю, сейчас у тебя есть один вопрос.

Адэль окунулась в свои мысли и всё, что она хотела прежде узнать, теперь потеряло смысл. С какой бы целью демиург не изгнал её, это либо свершится само собой, либо не свершится никогда, будет об этом знать Адэль или нет. Так к чему тревожить и без того встревоженную душу?

- Что за чудовище жило у входа в туннель? - внезапно спросила Адэль с искренним интересом.

Женщина вздрогнула, и Адэль показалось, что она увидела, как несколько капель упали из водяных глаз.

- Это чудовище было порождением моего страха. Я благодарна Стивену Рэю и его отваге. Его желание спасти твою жизнь, помогло ему уничтожить это ужасное воплощение моего страха и вселить в меня надежду. Я стала бороться со страхом, жаль, что его слишком много. Вам повезло, что вы встретились лишь с одним из них. Сейчас мои подземелья кишат ими, и скоро этот ужас доберется до моего пещерного леса.

Адэль хотелось спросить, откуда у великой перворожденной магии может появиться страх, но промолчала.

- Я отвечу на второй твой вопрос.

Адэль вскочила со скамьи.

- Я не задавала второго вопроса, - запротестовала она, боясь поддаться искушению.

Женщина поднялась вслед за ней и коснулась теплой мокрой рукой сердца Адэль.

- Ты задаешь его здесь. И я отвечу на него. Ты хочешь знать кто ты. Ты живешь и мыслишь, значит, ты - человек. Ты умеешь сострадать и прощать, ты - добрый человек. Ты хранишь в себе великие знания, ты - достойный человек. Но ты не ценишь себя, ты - напуганный человек. Однако, не одинокий. - Женщина кивнула в сторону берега, где стояли Стивен и Филлириус. - Как ты считаешь? Ты не просто человек, ты важный человек. Именно поэтому демиург выбрал тебя. Твоя душа благородна, только ты должна осознать это сама. Иди.

Адэль шла до берега, спрашивая себя, зачем демиург выбрал для изгнания на землю именно её. В отличие от некоторых йараев она не желала этого. Дойдя до друзей, Адэль сказала Филлириусу, чтобы он шел следующим. Когда он вернулся, очередь оставалась только за Стивеном.

- А что хочешь знать ты Стивен Рэй? - спросила женщина, когда Стивен сел рядом с ней на скамью.

- Я хочу знать то, чего не знаю, - слукавил Стивен.

Водяная линия бровей женщины от удивления поднялась вверх, и она засмеялась.

- Ты интересный человек, о таком меня никто ещё не спрашивал! Что ж, хоть я и считаю это странным, однако ответить обязана. Я скажу тебе то, чего ты не знаешь. А в награду за твою находчивость, и в благодарность за избавление меня и твоей спутницы Адэль от чудовища на границе моих владений, я не стану обманывать тебя. Я могла бы дать любое знание, в ответ на твой вопрос, например, сказать, что мне более ста миллионов лет. Ведь ты не знал этого, верно?

Женщина улыбнулась, и Стивен не удержался от ответной улыбки.

- Но я хочу быть честной с тобой, - продолжила она, - я дам тебе не стороннее знание, а то, что пригодится тебе, и будет про тебя самого. Слушай.

Женщина взяла руки Стивена и заглянула ему в глаза. Он ответил на этот взгляд и будто провалился в него и погрузился в транс. В этот миг казалось, что вокруг не осталось ничего. Стивен мог поклясться, что боковым зрением видел, как исчезает и озеро и берег и его друзья, а вместо них проступает черно-синяя тьма, устланная серебристыми точками, и расходится так далеко, что ей никогда не будет конца. Он словно был в открытом космосе и вдруг увидел несколько светящихся контуров, человеческих очертаний. Видения казались Богами, восхищенно подумал Стивен, а женщина Элемента Воды тем временем, не отрывая взгляда от глаз Стивена, мягко заговорила:

- Небо и Земля, Солнце и Луна, Свет и Тьма. Твоё возвращение будет сопровождать одиннадцать и два начала для двоих. Мольбы и плач звезд. Ключ от двери, ведущей в конец пути, ты найдешь в смерти ключа, ведущего в его начало.

Женщина опустила взгляд и добавила:

- А теперь идём к твоим друзьям. Сейчас ваш черёд ответить на мой вопрос, если конечно вы всё ещё желаете пересечь мои воды и выйти на другой стороне.

Стивен предложил водяной женщине руку и та не отказалась. Он провел её по водной глади до самого берега, но на землю ступил один.

Женщина осталась на воде. Полы её водяного платья мягко переходили в гладь озера, волосы водопадом струились по плечам.

- Вы все ещё хотите пройти дальше?

Спутники переглянулись. Никто не возразил и за всех ответил Филлириус:

- Хотим, Великая.

Женщина улыбнулась уже знакомой приветливой улыбкой.

- Тогда я задам вам вопрос, и если вы ответите на него правильно, тогда сможете пройти. Если же нет, вам придется повернуть назад.

Адэль подошла ближе к друзьям, но женщина велела ей остаться на месте.

- Вас трое, и отвечать вы должны как трое, а не как один. Если из всех ответит правильно только один, значит пройдет один, если ответят двое, пройдут двое. Ответите все, пройдёте все.

Адэль испуганно покосилась на Филлириуса и Стивена. Она знала, что вопрос может быть коварен и многозначен, ведь он - последнее испытание, значит, сложен вдвойне.

- Мы ответим на твой вопрос, - сказала Адэль с дерзким вызовом.

'Сама ведь говорила быть учтивыми', - прочитала она укор на лицах друзей.

Однако озёрная женщина, казалось, не обратила на тон Адэль никакого внимания. Она всё так же ласково улыбалась.

- Хорошо, - сказала она, - слушайте. Без чего человек ни есть человек?

- Без сочувствия, - первым ответил Стивен.

- Без души, - сразу следом предположил Филлириус.

Адэль закатила глаза: уже два ответа не совпадают. Всё рухнуло! Всё! Адэль знала, что не сможет соврать и повторить ответ Стивена или Филлириуса, если сама не считает так же.

- Ну, а ты Адэль? Без чего, по-твоему, человек ни есть человек?

Терять уже было нечего, и Адэль сказала первое, что пришло в голову:

- Без человечности.

Женщина улыбнулась её игре слов, развела руки в стороны, и на воде появилась большая ладья.

- Там есть еда, и вода из этого Озера. Всего три её капли утолят жажду на весь день. Я разрешаю забрать и еду, и воду с собой. Ладья доплывёт на другой берег, где продолжается туннель. Удачной дороги.

Женщина начала погружаться под воду. Адэль громко окликнула её:

- Кто поплывёт на тот берег? Какой ответ правильный?

Женщина протянула руку и погладила Адэль по волосам, на которых от прикосновения остались мерцающие капли воды.

- В отличие о вас, я не знаю правильного ответа, ведь я не человек. Я спросила то, что мне не ведомо и важно, так же как вы спрашивали то, что неведомо и важно вам.

- Но как же тогда... - Адэль окончательно была сбита с толку.

- Для каждого человека есть своя правда в ответе на этот вопрос, и каждый из этих ответов верен. Главное говорить от сердца. Вы можете плыть все.

Путники минули Озеро, и вновь оказались в пещере, но на этот раз все было по-другому. В этом туннеле было достаточно светло и не так сыро. Воздух был не затхлым, свежим. И вот, оставив позади последнюю часть пещеры, они наконец-то выбрались из Эдры, и глаза ослепил свет солнца. Впереди до самого горизонта раскинулись равнины и леса, где-то виднелись заброшенные одинокие дома и целые деревни, полуразрушенные замки и покинутые дороги. Стивен, наконец, узнал, как выглядит мертвый Гарон.

- Приятно оказаться на свежем воздухе, - заметил он, вздыхая полной грудью.

Друзья улыбнулись ему, бессловесно соглашаясь. Дав себе недолго отдохнуть, путники двинулись вдоль подножия Норгадор.

Не прошли они и пять минут, как Адэль и Стивен заметили, что с Филлириусом происходит нечто странное. Он резко остановился, издал глухой стон, согнулся пополам, а затем упал на колени. Его глаза округлились, в них проступили слезы и отчаянный страх. Стивен подбежал к пророку. Адэль стала оглядываться кругом, боясь, что состояние Филлириуса вызвала чужая магия. Она ожидала увидеть магов, полукровок, саму Роналиссу Дарвейн, но то, что она увидела, было стократ хуже.

- Боги, помилуйте, - сказала она, стоя в оцепенении.

- Что случилось? - испугано спросил Стивен, поддерживая Филлириуса.

Адэль молча указала пальцем. Её руки тряслись. Тряслось всё тело. К друзьям приближалась смерть.

Глава 17. Герцогиня.

Проследив за взглядом Адэль, Стивен увидел то, что едва не ввело его в ступор. Темные багряные и лиловые тени, от которых веяло то сверхъестественным холодом, то жаром, будто невесомые плыли в их сторону. Стивен, содрогаясь от страха, мог лишь догадываться, что это за твари.

С неохотой он оставил Филлириуса и бросился в сторону фигур. В его крови начала закипать сумасшедшая ярость, и уже где-то на краю затуманенного сознания он услышал крик Адэль:

- Стой! Их нельзя убить!

Не сразу, но Стивен осознал эти слова, хотя магия тварей не давала ему воспринять их как следует, скрадывала опасность. Стивен попытался воспротивиться им, задействовав дар, но у него ничего не получилось. Тогда он начал отступать. Одна из одиннадцати теней, быстро скользя по воздуху, приближалась. Стивен пятился назад, ближе к Адэль, выставив перед собой меч, хотя, по словам Адэль, клинок был бесполезен, но все же Стивен чувствовал себя с ним хотя бы немного увереннее. Не успел он дойти до Адэль, как тварь нагнала его. Его ярость стала еще больше, мозг перестал соображать. В голову лавиной ворвался голос: 'Я боюсь. Я не могу биться. Надо бежать'. Рука Стивена затряслась, он едва удержал меч; колени подкосились. Он чувствовал страх в каждой частичке тела и хотел только одного - сбежать как можно дальше, забиться в самую глубокую пещеру и молиться, молиться, молиться. Он оглянулся, ища путь к отступлению, и тут увидел Адэль. Как же он забыл о ней и Филлириусе? Ведь он чуть было не сбежал, бросив друзей одних! Теперь Стивен понял: он был напуган до смерти, но никогда бы не струсил и не оставил друзей. Твари усилили его страх и довели его до безумия. Стоило ему понять это, и магия твари ослабла, но Стивен не смел надеяться, что безотчетный страх снова не валится на него. Вторая тварь летела прямо на него, и вдруг отклонилась влево и устремилась к Адэль. Стивен прыгнул, преградил дорогу и с ненавистью воткнул лезвие в черный силуэт. В ту же секунду невероятная боль пронзила все его тело, он упал на колени, с ужасом в глазах он наблюдал, как меч покрывается черной коркой, которая медленно, но неумолимо ползла в его сторону. Он собрал все силы и попытался выдернуть меч, но пальцы слушались еле-еле, мышцы совсем ослабли. Тогда Стивен решил отпустить меч, но безымянный и мизинец словно приклеились к рукояти: черная корка доползла до них и боль стала настолько нестерпимой, что Стивен готов был умереть, только бы она закончилась. Оба пальца почернели, Стивен перестал их чувствовать. Из носа потекла кровь, полопались сосуды в глазах, каждый вздох давался с болью, из горла рвался крик. Стивен услышал голос Адэль и обернулся. На мгновение он увидел себя их глазами: он все так же кричал, стоял на коленях, держась за рукоять меча двумя пальцами, но они не почернели, он снова чувствовал их, из носа не шла кровь, не налились ей и белки глаз. 'Боль - иллюзия, - прочел он в испуганных глазах Адэль, - Гони её'. Адэль успела дать бой врагам, но её окружили со всех сторон и уже ставили на колени. Стивен заставил себя поверить в иллюзорность боли и в этот момент его дар пришел на помощь и стал вытеснять чужеродную магию. Тварь отскочила и направилась к Адэль, за ней последовали ещё трое. Стивен поднялся на ноги и направил волну силы в сторону врагов. Но очень слабо почувствовал столкновение. Присмотревшись, он увидел, что твари только пытаются сомкнуть круг вокруг Адэль и Филлириуса, но что-то не дает им это сделать. Каждый раз, когда они оказывались на определенной черте, они с воем отскакивали назад. Стивен не мог понять откуда пришло спасение: от его дара или от Филлириуса, который уже очнулся, но это работало! Подбираясь со всех сторон, твари продолжали натыкаться на невидимую стену, и с воющими стонами отшатываться от нее. И когда у одной из них в очередной раз не получилось прорваться через спасительную ограду, они собрались вместе, и немного повисев в воздухе, быстро уплыли.

* * *

Близился конец второй декады сентября. Утро вышло погожим и теплым, хотя последние дни нескончаемо лил дождь. Сарлакас и весь Гарон, активно подготавливали к двенадцатому ноября - дню, когда пятьсот лет назад, Гарон выиграл Великую войну, но все равно пал, более не способный обеспечить людям жизнь. Владис, зная, как народ любит символичность, страстно желал успеть с коронацией и возрождением страны к этому дню. Гарон восстанет из пепла и праха, спустя пятьсот три года, в тот же день, что и пал. В Сарлакасе, столице Гарона, творилось нечто невообразимое: возведенные за прошедшие несколько лет дома и здания, всех размеров и видов, доводили до ума, заканчивая с такими мелками деталями, как резьба на окнах и внутреннее убранство. Только в один Сарлакас (не считая другие крупные города Гарона) предполагалось сразу заселить около полутра миллионов жителей, для которых уже были построены жилые дома, пока скрытые магией от всякого любопытного глаза. Каждому, кто мог по родословной подтвердить, что он потомок гаронцев, дома давались бесплатно.

Владис уже начал формировать верхнюю палату парламента - палату Лордов. Она будет помогать ему вести государственные дела и состоять из знатнейших людей Валканы, Независимых земель и других стран. В Сарлакасе, и многих других городах, уже есть почти всё, что нужно для жизни. Больницы, школы и университеты с раздельным обучением магов и неодаренных, здания районного управления, библиотеки, храмы Йараев и Одиннадцати Богов-создателей Вселенной. Не обошли вниманием и всевозможные ремесла: улицы Красильщиков, Портных, Оружейников, Ювелиров. От людей требовалось только прийти, и поселиться в новом доме рядом с работой. Владис не боялся, что возникнет неразбериха, споры за дома и недовольства. Много лет подряд его люди искали лучших людей и семьи, что заселят новый Гарон. Им высылали специальные бумаги, где значилась улица и дом, в котором они будут жить, их имена и род занятий вносили в учрежденные Владисом 'книги переписи возрожденного Гарона'. Триста тысяч человек были отобраны с особой тщательностью. Остальные могли приходить и селиться в любом доме, не превышающем стоимость их дома, который они оставят в Валкане, Независимых землях и любой другой стране мира. Нескончаемый наплыв людей, желающих поселиться в новой стране и жить за счет Владиса и честных граждан, контролировался на всех границах Гарона. Войскам и переписчикам на границах было дано строгое указание - в Гарон не должно попасть более пять миллионов человек. Пока. Потом, со временем, города начнут расширяться, и их население, несомненно, возрастет. Всё было продумано и давно решено. Многие не верили в способность Владиса возродить Гарон, тем более что все работы скрывала магия, и люди продолжали видеть только голую землю. И хорошо, ведь когда Гарон возродиться на их глазах, они - простодушные и недалекие - решат, что столь великое дело свершилось всего за несколько минут. И пусть оно на деле свершилось за десять лет, что тоже ничтожный срок, но людей гораздо проще удивить, если дать им поверить, что чудо вершится на их глазах. Многие не верили. Но они все равно шли в Гарон. Кто-то из любопытства, кто-то из желания вернуться на плодородную родину своих предков. Всем им предоставлялись временные жилища в сотнях постоялых дворов, трактиров, гостиниц, выстроенных вдоль основных дорог, ведущих в Сарлакас (единственное изменение открытое всеобщему взору). Так люди могли спокойно добраться до своих будущих домов, увидеть коронацию и возрождение страны.

Над возрождением Гарона трудились десятки тысяч магов самых разных профессий и бесчисленное количество простых работников, каждому из которых уже был предоставлен дом в этом новом мире блаженства и процветания.

После продолжительного осмотра города, порученного Владисом, Роналисса, усталая и измученная, вернулась во дворец. Она смыла с себя всю грязь, привела в порядок растрепавшиеся волосы и переоделась. Из-за работ, непрекращающихся даже ночью, весь город был в пыли, опилках, каменной крошке и прочем строительном мусоре. Единственное место, не подвергшееся массовому застрою, был лес, который, однако, пришлось вырубить, поскольку Инисово поле не могло, по мнению Владиса, вместить всех людей, желающих явиться на коронацию. Это поле - то самое где пол тысячелетия назад произошло решающее сражение Великой войны - Владис так же решил оставить нетронутым, как памятник и напоминание людям о том, что Гарон восстал из пепла ради блага своего народа. Страна расцветала на зависть самым изысканным и прекрасным цветам, ведь ей было дано один раз расцвести и не увянуть более никогда. Подобно городам далекой древности, ныне похороненным временем, Гарон должен был стать мировой жемчужиной своего и последующих времен.

- Великие боги, - вздохнула Рона глядя на себя в зеркало, - неужели я увижу этот день?! - Она была погружена в мысленное созерцание нового, великого Гарона, - Неужели мы все его увидим?

Рона распахнула окна и глубоко втянула в себя смесь диковинных цветочных ароматов: спальня выходила окнами на северо-восточную оранжерею, и запах городской пыли сюда не доходил.

Как хорошо чувствовать эти ароматы после вони тягловых лошадей и потных рабочих!

В дверь постучали. Рона знала, что это посыльный от Владиса. Он ждал от неё отчета о восставших в Киле. Рона мельком бросила последний взгляд на своё отражение и отправилась к Маршалу.

- Добрый день дорогая, - поприветствовал Владис, когда Рона вошла в тронный зал, который будущий император почти не покидал, заваленный государственными делами.

Рона по обыкновению поклонилась и поцеловала перстень Владиса.

- И вам добрый, - мягко отозвалась она.

Владис улыбался.

- Из твоих уст это звучит совсем по-иному, нежели от других. В тебе нет фальши, - он вдруг замолчал, предавшись каким-то раздумьям, но снова почти сразу заговорил, - Как тебе город? Как идут дела?

Рона начала докладывать, но Владис, махнув рукой, перебил:

- Не важно, об этом позже. Этот город никуда не убежит, а вот Киле может убежать, при чём, очень далеко за море, и вместе со всеми нашими трофеями с Востока, и не только с ними. Этот старый дурак Мидас, отказывается торговать с нами, а половина товаров восточного материка поставляет именно Медин-Дашир. Без торговли с ним, Киле потеряет свой статус, а половине людей уже негде работать. Что бы ты предложила?

Рона замялась, решая задать ли интересующий её вопрос или не задавать.

- Ваше святейшество, - решилась она, - почему этим не занимается генерал Дриор? Все переговоры, какие только можно было провести с Мидасом, я уже провела. Он будет тянуть до последнего и ему наплевать на то, что творится в Киле, а там, тем временем, ситуация близка к восстанию. Все хоть сколько-нибудь военные конфликты - задача Дриора, я свою работу выполнила. Мне же вы всегда поручали дела более индивидуального характера, нежели усмирение толпы пьяных недовольных рыбаков, грузчиков и портовых шлюх.

Владис добродушно усмехнулся, приподняв верхнюю губу.

- Дорогая, генерал Дриор сейчас занят в Нарбене - резиденции монархов Независимых земель. Там, как тебе известно, не всё так радужно как в Валкане. Их неоправданные притязания на Гарон, сильно туманят их представление о будущих перспективах, которые предлагаю им я. Им не нравиться, что валканцы получили столько же приглашений и домов в возрожденном Гароне сколько и они. Независимцы все ещё настаивают, что они победили в Великой войне и требуют больше. Поэтому генерал, чьи предки доблестно сражались во время Великой Войны на стороне Независимых земель, сейчас находится на переговорах от моего имени.

- Значит мы понялись работой? - саркастично начала Рона, - Дриор теперь ведет переговоры, а я должна вместо него потрясать мечом и надрывать глотку перед взбесившейся чернью? Да и думаете, его послушают?! Короли внемлют словам безродного солдата? - удивилась Рона, а про себя улыбнулась, вспомнив Бенджамина, - Не помню, чтобы Дриор был хорошим оратором. И к тому же, какой толк вести переговоры в Нарбене? Там заседают монархи и первые лорды всех независимых стран. Клятву верности они вроде и дали, но вы ведь знаете их стремление к независимости от всего остального мира. Вряд ли они с воодушевлением примут ваши предложения и проявят большое желание к сотрудничеству. Тогда ведь им придется свыкнуться с тем, что они окажутся под вашим протекторатом, а это - потеря их абсолютной власти и возможности творить все, что их душе угодно. Почему не переговорить с валдахским князем Александром? Он не дурак и, насколько мне известно, один из лучших монархов нашего времени, невзирая на возраст и... сомнительную репутацию, а Валдахия - самая стабильная страна мира и самая влиятельная в Независимых землях. Её без вопросов поддержат Карпания и Вангор, Арлуа так же не откажет: король Анри женат на сестре Александра. Валдахия, Вангор, Карпания и Арлуа - это уже больше половины Независимых земель. За ними последуют и остальные.

- Идея не дурна, но это исключено, - с ходу ответил Маршал, - я могу сперва, договориться с Александром, а он без сомнения согласится и склонит на мою сторону всех остальных. Но это лишь один из исходов, равный по шансам другому. Вполне может случиться так, что прочие монархи решат, будто я подкупил Александра и пообещал ему лучшие условия. Это может привести к расколу и тогда у меня не останется иного выхода, кроме как подчинить Независимые земли силой. А это война, которая, будет короткой, кровопролитной и не в их пользу. Я не хочу прослыть тираном. Прежде я достаточно воевал, и теперь хочу добиться мира, исключительно мирными средствами. А именно для того, чтобы не допустить лишних потерь и убедить все Независимые земли присоединиться к нам и вернуться во времена Империи на равных условиях, генерал Дриор ведет переговоры не только с монархами, но и с народом. Ведь народ стоит против моих идей, только потому, что боится своих королей и их мщения. Наш уважаемый генерал пришёл туда один, не в буквальном смысле разумеется: на границе Независимых земель стоит его армия. Люди почувствуют себя в безопасности, под охраной могучей руки генерала и выскажутся открыто. И я не сомневаюсь, что это открытость будет в нашу пользу. А мнимая удаленность армии не напугает монархов, но и заставит задуматься над моим предложением и волей народа. Генерал Дриор и в правду не лучший оратор, но он говорит от сердца, верит в свои слова и умеет вдохновлять. Думаю, этого будет вполне достаточно.

Рона довольно усмехнулась: ей нравился этот план и то, как Владис отозвался о Бенджамине.

- Ну, хватит, ближе к делу о восстании.

Рона подвела Владиса к карте, висящей на стене, и начала излагать свои планы. Однако не успела она дойти и до середины, как в зал ввалился весь промокший от пота и трясущийся от страха стражник ворот. Его глаза от ужаса таращились наружу, а низкий голос сильно дрожал:

- Г-господин, т-там, - Он указал рукой куда-то позади себя, - они п-прошли, через эти...г-главные... в-вход.

Рона и Маршал, недоумевая, переглянулись.

- Кто прошел?

Бедняга оттёр со лба обильный пот, его била крупная дрожь, волосы на руках встали дыбом. Роналисса шагнула вперед.

- Говори, - приказала она твердо, но не грубо.

Стражник, глубо вдохнув, выдавил:

- С-спутники с-смерти госпожа.

- Проклятье! - Рона кинула на пол длинную указку, которой показывала расположение пристаней в Киле, - Я же велела этим тварям ходить с северной стороны, прямо в подземелья! Они распугают половину дворца! Иди к Эзарусу, пусть передаст, что я спущусь позже.

Стражник ударил кулаком в грудь и удалился. Рона хотела последовать прямо следом за ним, но ей не позволил Маршал.

- Постой, - его тон был настойчив, - Зачем Спутники смерти покидали подземелья?

Рона почувствовала, как от лица отхлынула кровь. Сжав кулак, она на секунду прижала его к губам и повернулась к Владису лицом.

- По-моему приказу, господин, - твердо отчеканила Рона.

- По какому?

Рона рассказала Владису о последних новостях с границы Валканы, и о трёх неизвестных путниках. Он внимательно выслушал рассказ Роны.

- Так ты послала за ними Спутников? Одиннадцать Спутников смерти за тремя людьми?

Рона утвердительно ответила.

- Пусть Спутников приведут сюда.

Рона присвистнула, и в зал тут же вошел стражник. Она отдала ему приказ и обратилась взглядом к Владису.

- Пока мы ждем, - Его голова склонилась набок, и он посмотрел на Рону прищурившись, - Ответь: почему я ничего не знал?

- Я не сочла нужным беспокоить вас подобными мелочами в такое важное для вас время.

Владис покачал головой, а потом на Рону внезапно обрушился обжигающий удар. От неожиданности она не удержала равновесия и повалилась на пол.

- Ты не сочла нужным?! - взорвался Владис, - Я решаю что нужно, а что нет! Выскочка с неопределенным даром, не клейменый пророк и пятисотлетняя девка не мелочь! Не мелочь, если я не сочту иначе! Поняла?!

- Да, господин, - тихо ответила Рона.

- Вот и отлично.

Владис подал Роне руку и помог подняться. На месте, куда пришелся удар, проступил синяк. Владис положил туда ладонь и синяк исчез.

- Прости, - сказал он взволнованно, - я всегда веду себя сдержанно, но с тобой... С тобой не могу. Ты слишком много порой себе позволяешь. Не делай так больше. Моё терпение в отношении тебя не железно. Ты пример, пример для всех остальных. Значит и твои ошибки, даже самые маленькие, важнее и заметнее. И караться должны суровее. Учти это. Эти люди, у тебя есть их лица? - с интересом спросил Владис, говоря о способности Роны приникать в чужой разум и вытягивать оттуда различные образы.

- Да, - произнесла Рона, довольная, что может порадовать Владиса, - Я немного покопалась в голове этого Вэнса, пока ставила ему клеймо.

- Хорошо, хорошо, - Владис несколько раз кивнул, погрузившись в свои мысли, - покажи мне их.

Рона поколыхала пальцами воздух, вытерла запотевшие ладони и положила тонкие пальцы на виски Владиса. Она закрыла глаза и позволила своему дару раскрыться, направила хранящиеся в её памяти образы в мысли Владиса. Одновременно, внутренним взором, они увидели сначала Адэль, беспокойно объяснявшую что-то оружейнику Карду; затем Стивена, говорящего всё с тем же оружейником. Рона позволила образам появиться ещё дважды, чтобы Владис мог лучше разглядеть их.

- Принесите портрет из Белой галереи. Девятый слева, - распорядился Владис, подозвав стражника.

Вскоре в зал вошли двое слуг, неся огромный, в полный рост, портрет. Они бережно поставили картину, и остались поддерживать её сзади. Владис жестом пригласил Рону взглянуть на портрет.

- Итак, - казалось без интереса начал он, - эту женщину ты видела в голове этого оружейника?

- Да эту, только волосы у неё здесь чёрные, а у той они были совершенно белыми. Это ведь... - Рона указала на портрет, но не смогла договорить.

Владис громко рассмеялся и одними губами воздал кому-то молитву. Внезапно его смех оборвался, и он надрывным громким голосом отчеканил:

- Да! Именно, - он широко развел руками, будто пытаясь обнять воздух, - Это, - Владис небрежно ткнул пальцем в сторону портрета, - миледи Адэль Баррен. Урожденная леди Бъюкер, дочь лорда Эдварда Бъюкера, маркиза Ниторн, и жена последнего герцога Баррена. Это, - Владис подошел к портрету и уперся пальцем туда, где был изображен подбородок, - последняя герцогиня Баррена. Предположительно она погибла в последний день Великой войны. Это - женщина, которой со дня на день должно исполниться пятьсот двадцать пять лет!

- Но ведь... это ведь невозможно, - неуверенно протянула Рона, хотя сама недавно была готова поверить в это.

- Невозможно? - не выдержал Владис, - Посмотри на меня! Посмотри на себя! Ты - полукровка с даром, Лисса! Может ли быть что-то более невозможное? Ты хоть понимаешь, что это значит? Ты уверенна, что это она? С ней общается оружейник Вэнс? С ней?

- Господин, - Рона заговорила мягко, надеясь успокоить Владиса, - если только судьба не распорядилась так, что спустя столько времени родилась точная копия этой женщины, то да, я уверенна, что это - именно она.

Разговор прервался. В зал медленно вплыли одиннадцать Спутников смерти. Слово взял только один - Предательство.

- Они ушли мой господин, - его низкий голос лился плавно, - Они заметили нас, смогли увидеть. Не должны были увидеть. Но увидели. Не все, только двое. Те, что моложе. Пророк не увидел. Мы смогли почти воздействовать на них, но женщина, она достала оружие. Сильное оружие. Бич Горгота, господин. Она ранила некоторых из нас. А мужчина смог сбросить власть Боли. Никто не мог прежде. - С плащей нескольких спутников капала вязкая фиолетовая жидкость, отливающая багрянцем - их сущность, впитанные человеческие пороки, - Но нас было много господин, мы могли взять их. Что-то нас остановило. Появилась стена. Невидимая, плотная стена. Горячая стена. И мы не смогли пройти. Пришлось оставить троих. Они не по силам нам. Прости господин.

Спутники поклонились и уплыли назад в подземелья.

Рона посмотрела на Владиса. На его лице она увидела странное выражение, которого никогда не видела прежде. Она не сразу осознала, что это выражение - подлинное удивление.

- Они ускользнули от лучших ищеек. Прошли мимо Элемента Воды. Обманули время. Победили само воплощение смерти и порока, - Владис затих, пытаясь представить себе этих людей. На его лице засияло любопытство, - Неужели эта женщина та самая герцогиня Баррена? Как непредсказуемы проказы судьбы... Я хочу видеть её. Забудь о Киле Рона. Я пошлю туда и Мидасу кого-нибудь из дипломатов и пару отрядов. Найди всех троих. Но главное - её, эту женщину. Ей будут рады здесь.

* * *

Подходила к концу вторая неделя пути от пещеры, а идти до старого товарища Филлириуса оставалось ещё не меньше месяца. На следующий день после нападения Спутников смерти, друзья набрели на деревушку и смогли купить хороших лошадей за гораздо меньшие деньги, чем те стоили (возможно, животные были ворованные у проходящих южнее караванов и одиноких путешественников). Верхом, друзья рассчитывали успеть за месяц и закончить путешествие в конце октября. Все это время, пользуясь спокойной дорогой, Стивен учился у Филлириуса заново управлять своим даром. После нападения Спутников смерти он стал опасаться того, что в самый нужный момент дар может не сработать, и тогда уже ни о каком доме не может быть и речи. Как оказалось, Филлириус не видел нападавших. Жертвы Спутников слепы перед ними. Друзья не могли понять, как же получилось, что их видели Стивен и Адэль, ведь вряд ли Спутников послали только за Филлириусом. Стивену же не давали покоя два его пальца. Несмотря на иллюзорную боль, насылаемую Спутниками, последствия её были не иллюзией.

- Ты сделал это сам. Или это сделал твой дар. Спутники заставляют людей всем существом поверить в происходящее, и иллюзия может стать реальностью. Поверь ты в боль ещё больше, мог бы совсем лишиться пальцев, - объяснила Адэль.

Стивена успокоили её слова, но пальцы от этого функционировать как раньше так и не стали. Каждое движение мизинца и частично безымянного пальца, давалось с трудом и притупленной болью, но это все же было несравнимо лучше, чем лишиться пальцев вовсе. Стивену пришлось учиться делать многие вещи левой рукой, но он не унывал: если с ним, под давлением Спутников, это сотворил его же дар, то когда он снова сможет его контролировать, то, вероятно, сможет и всё исправить.

Путешествовать по Гарону оказалось гораздо сложнее, чем по Валкане. Филлириусу приходилось тратить собственные сбережения (он настоял, чтобы Стивен и Адэль поберегли свои деньги), так как в редких трактирах, что встречались раз в пять дней, в наполовину пустых деревнях, никому не были нужны наемные работники по хозяйству или лекари. В Валкане рассказывали, что новый Маршал возрождает Гарон, но ничего подобного друзья не увидели. Здесь, ютясь поближе к лесам и гряде Норгадор, жили, на грани нищеты, небольшими поселениями отшельники, осужденные и все, кто не смог прижиться на родине. В большинстве своём это были хорошие люди (видимо, вынужденная жизнь на чужбине, среди таких же ненужных и отвергнутых, делала людей если не добрее, то хотя бы спокойнее). Правда, ни у кого из друзей все равно не возникло желания останавливаться в подобных деревеньках без острой необходимости. К счастью, лес обеспечивал их достаточным количеством дичи и других даров природы, и избегать серых, полумертвых поселений было не трудно. У Стивена с охотой было туго, но на удивление всем, в тот день, двадцать девятого сентября, он смог в одиночку добыть нескольких жирных куропаток, мяса которых хватило на сытный ужин и на запас. В ближайшей деревне Стивен раздобыл муку и яйца; собрал в лесу ягоды; украл, не найдя хозяина, в каком-то саду яблок и груш; замешал тесто и, используя вместо печи свой дар, запек огромный пирог с фруктами и ягодами. Получился он немного недопеченным.

- А вы сами попробуйте поддерживать в руках нужное тепло, когда собственный дар тебя не слушается и норовит изжарить пирожок в пепел! - без обиды возмутился Стивен в ответ на замечание друзей о сырости теста.

И все же, пирог оказался невероятно вкусным, а жаркое из куропаток и картошки (Стивен так и не признался, откуда её взял) просто восхитительным. А причиной его стараний был неожиданный праздник, о котором случайно проговорилась Адэль. Она была именинницей.

Глава 18. Домой.

Несмотря на то, что Адэль поначалу наотрез отказывалась праздновать свой день рождения, Стивен и Филлириус все же смогли уговорить подругу позволить им устроить ей праздник.

- Мы, за прошедшие пару месяцев, натерпелись всякого. Сейчас нам вдвойне нужен этот праздник! - Привел Филлириус последний довод, который и стал решающим.

Они устроились недалеко от ручья, чтобы иметь легкий доступ к воде. Чуть ниже того места, где они набирали воду, был небольшой водоем, и друзья могли помыться и постирать вещи. Полянка, на которой они устроили лагерь, была надежно укрыта со всех сторон густым лесом и друзья могли спокойно расслабиться.

Стивен достал бутылку лучшего вина, что смог купить в трактире, где друзья ночевали три дня назад. Вино это, однако, оставалось далеким от даже более или менее неплохого, но все пили в удовольствием.

Стивен поднял деревянную кружку, которая сохранилась еще с того момента, когда его снаряжал Хальстов.

'Будто уже много лет прошло', - подумал Стивен, вспомнив день своего прибытия в Третий мир. Он уже давно не вспоминал о том, что это не его мир.

- Предлагаю тост! За самую замечательную подругу, которую могла послать мне судьба в любом из миров! - С этими словами Стивен пристально посмотрел на Адэль, - Желаю найти тебе то, что ты ищешь, и чтобы на этот раз поиски завершились удачно, и судьба больше не обременяла тебя своими капризами!

Все дружно заулыбались, и хотя улыбки был не без толики грусти, это не мешало их искренности.

- Спасибо Стивен! Спасибо вам обоим! Только сумасшедшие могли бы устроить пир с такой легкостью посреди леса, вдали от дома, и особенно после того, что мы прошли! Я рада, что эти сумасшедшие рядом со мной! За вас!

Адэль подняла деревянный кубок, с грубой пародией на художественную резьбу, который, однако, в данных обстоятельствах смотрелся ничуть не хуже хрусталя в руках королевы. А сама Адэль, как заметил про себя Стивен, сияя улыбками и краснея от бесконечного потока комплиментов в свой адрес, выглядела даже лучше любой королевы. Они дружно выпили кислое вино, на дешевый вкус которого никто не обратил внимания. Стивена, Адэль и Филлириуса интересовало в тот момент лишь общество друг друга. И то, что сблизило трех разных людей, оставив в душе след, который не сотрет ни время, ни даже возвращение одного из них в другой мир, приближающееся с каждым днем. Они все были рады, что сегодня могут забыть о скором расставании.

Поляну накрыли косые лучи утреннего солнца. Друзья затушили костер, горевший всю ночь, собрали остатки еды и со смехом вспомнили, как вчера учили друг друга песням своих миров. Стивен так и не смог запомнить слова веселой, быстрой как скороговорка, песни по липенов. Скоро они выехали из леса. Вокруг расстилались поля, солнце мягко согревало, и от этого путь казался друзьям еще более простым и беспечным.

Стивен так проникся окружающей атмосферой, что серьезно задумался, пусть и на мгновение: не остаться ли здесь, со своими друзьями, которых во Втором мире, у него, по хорошему счету, никогда не было, и вероятно никогда не появятся? Увы, он прекрасно понимал, что здесь он чужой, так же как чужое для него все вокруг, и то, что он здесь обрел, не сможет заменить родного мира, даже если ему этого хотелось... В эту минуту, когда солнце уже клонилось к закату, Стивену хотелось просто мечтать.

На оставшуюся часть пути, как и предполагали друзья, ушло немногим больше месяца. К счастью на этот раз, приключения обошли их стороной. Поэтому самое яркое, что произошло за месяц, был день рождения Адэль и напоминание о том 'почему уже октябрь, а погода совершенно летняя', как спросил Стивен. К давнему соратнику Филлириуса - Кладиру - друзья подходили в приподнятом настроении.

Место, где много лет назад, обосновался Кладир, было в двух днях пути по реке Нейре от города Сарлакаса, бывшего некогда центром могучей державы - Гарона. Город уже много сотен лет был заброшен, а редкие домишки, вроде того где жил Кладир, прятались по областям, далеко от самого Сарлакаса.

За полтора километра до места, Филлириус стал ощущать магическое воздействие и узнал почерк товарища, знакомый еще с юности.

- Постойте! - обратился пророк к своим спутникам, остановившись перед магическим препятствием, - Очередное предупреждение...это уже становиться странным, - добавил он чуть погодя.

- Почему же, - удивился Стивен, - по-моему, вполне логично обеспечить свою защиту большим количеством ловушек. Это же страна тех, кто вне закона, мало ли кто поздним вечером набредет на дом и захочет поживиться.

- С этим я согласен, но зачем все эти предупреждения? Я не обнаружил ни одной ловушки, о которой он не предупредил бы заранее, так что они годятся только для неодаренных людей, которые итак вряд ли станут приближаться к дому Кладиру. Он живет слишком близко к Норгадор.

- К горам? Да их отсюда даже не видно, - воскликнул Стивен, хотя знал что на самом деле гряда Норгадор не так уж далеко: всего-то в четырех днях пути верхом.

- Это мы можем не видеть гор, Стивен, а горы видят нас всегда, - шепнула Адэль, выжидающе наблюдая за пророком.

- А разве Кладиру стоит остерегаться сейчас других магов? - поменял ход своих рассуждений Стивен, - Ведь они все вроде бы как под кулаком этого Маршала.

- Возможно, ты прав, хотя выбор у нас все равно небольшой, так что придется идти к этому пройдохе!

Филлириус был на стороже, но так и не заметил ни одной ловушки, о которой не предупредил бы Кладир. Толи его старый товарищ и вправду не боялся никого из магического круга, толи он стал настолько искусен, что смог обмануть Филлириуса, и поставить такую ловушку, которую он заметить не смог. В любом случае путь друзьям ничто не преградило, и они свободно дошли до небольшого, но хорошего построенного каменного дома с черепичной крышей, где и жил Кладир.

Сердце Стивена сперва забилось учащенно, а потом вдруг успокоилось, и он не ощущал ни капли волнения, словно с часа на час не сбудется его мечта вернуться домой, а произойдет что-то обыденное и привычное. Может он свыкся с тем, что придется вернуться? Или просто боялся поверить в то, что это все-таки произойдет, и он снова увидит шумные, но унылые улицы Утигулы, а бескрайние просторы третьего мира останутся только воспоминанием?

Филлириус постучал в дверь, и все обратились в слух. За несколько секунд ожидания пророк уже успел надумать себе самых разных гипотез: включая смерть старого товарища, или переезд, что было, вполне возможно. Что тогда они станут делать? Об этом Филлириус никак не думал. Но, к общему облегчению, через минуту дверь открылась, и на пороге появился человек, которого Филлириус совсем не ждал увидеть.

- Клэр? - выдавил из себя маг.

- Добрые духи! Филлириус! - имя мага она произносила, уже кидаясь ему в объятия, - Как ты здесь очутился?

- Я... Мы пришли к твоему брату, - промямлил Филлириус, но казалось, он хотел сказать совсем не это.

- О нет! Неужели и ты туда же? - ее глаза начали изучать спутников старого знакомого, - И к какому лагерю вы хотите попытаться перетянуть моего брата?

- Брось, Клэр, ты же знаешь, я никогда бы не заставлил Кладира рисковать своей жизнью..., даже если бы хотел, - добавил он нехотя.

- Тут ты прав! Мой братец никогда не искал лишних приключений в отличие от своего друга, - голос Клэр смягчился, - Ладно проходите, коль проделали такой путь. Я думаю, он будет рад тебя увидеть Лирис, с чем бы ты не пришел. Как впрочем, и я.

* * *

- Вот примерно так и обстоят дела, - подвел черту своему повествованию Филлириус.

По рассказам пророка Стивен представлял хозяина дома совсем иным, нежели на самом деле оказался Кладир. Более того, совсем неожиданными оказались и отношения двух старых приятелей. Несмотря на некоторое осуждение Кладира, Филлириус был, очевидно, рад увидеть товарища, и прежде чем перейти к делу, вовсю обменивался с ним воспоминаниями и шутками, понятными только им двоим. И даже позже, когда Филлириус принялся описывать события и причины, приведшие друзей к Кладиру, он особо ничего не скрывал от старого товарища, несмотря на то, что тот был клейменным. И Кладир не обманул его ожиданий.

- Я думаю, мы можем это сделать, - задумчиво ответил он, а потом махнул рукой и заулыбался, - Нет, Сартрасова ты сила, мы непременно сделаем это! Да такого веселья у меня с самой молодости не было; помнишь когда мы искали Скользящие... Да Сартрас с ними, нет! У меня, пожалуй, НИКОГДА не было такого веселья!

- Не поминай имени этого демона в нашем доме, - упрекнула рассудительная Клэр.

- Мы все равно сделаем это, - шепнул пристыженный Кладир и озорно, как мальчишка, подмигнул Стивену и Филлириусу.

Стивен не верил своим ушам. Он уже настолько привык, что каждый новый человек лишь перенаправляет его к следующему, что уже помимо своей воли приготовился услышать 'нет', потом все ожидал каких-то 'но', но ничего подобного не последовало.

- Это достаточно сильная магия Кладир. Такой выплеск энергии не укроется от твоих 'хозяев', - посерьезнел Филлириус.

- Я сам себе хозяин, магистр Филлириус! - рассержено обратился Кладир к другу по его ученой степени, - То, что марионетки Маршала меня клеймили, еще не значит, что я их собачонка! Клеймо не позволяет делать некоторые направленные заклинания вот и всё: на людей нападать, голову им дурить, и ещё по мелочи. Оно, кстати, не так уж сильно ущемляет наши магические права, скорее моральные, как думают некоторые идиоты. Мне вот оно никакого вреда не принесло, а покоя хоть отбавляй, и не надо бегать от полукровок по всему миру. Откровенно говоря, Маршала больше волнуют неклейменые маги, чем действия клейменых. Клейменые что - сотворил заклинание поперек закона, общего, кстати, для всех, и тебя тут же нашли и в кандалы, а потом может и на плаху. Какой дурак так рисковать станет? А вот те, за кем есть темные делишки, те и бегают от клейма как от Сартраса. А нам с тобой прятаться незачем, и перенос в другой мир законом не запрещен. - На лице Кладира появилась озорная улыбка.

Конечно, Кладир был прав - магических прав клеймо не ущемляло, но ведь давно все привыкли, что клеймят только магов преступивших закон, а на Восточном материке всех преступников, независимо от наличия дара. Но в одном Кладир ошибался: от клейма бегали не те, кому есть что скрывать (хотя и такие, несомненно, были). Заклеймить всех магов как скотину, уподобив преступникам? Многие почтенные, достойные маги сочли унизительным такое обхождение.

Филлириус серьезно посмотрел на Кладира.

- Чего бы ты хотел за свою помощь друг?

- Ты меня обижаешь! Я не нуждаюсь в деньгах, сейчас их предостаточно. Но если ты настаиваешь, я с удовольствием приму от тебя магическую помощь. В делах, с которыми я не могу справиться в одиночку, так же как ты не можешь в одиночку отправить своего друга домой.

- В 'делах' где нужно применить все четыре стороны дара?! Не пожалею ли я потом о том, что воспользовался твоей помощью Кладир?

- Обещаю, если ты сочтешь эту помощь для себя неприемлемой, я не стану требовать от тебя идти наперекор совести! Клянусь именем Горгота!

- Уж не подменили ли тебя, Кладир? Больно не привычно слышать от тебя подобные слова.

- Тебя долго не было здесь, Лирис, - вмешалась Клэр, - Неразумно судить о человеке по его делам двадцатилетней давности! Мой брат изменился...как и все мы. Поэтому оставь свои сомнения, пожалуйста!

Пророк покосился на Кладира, ожидая услышать как тот взорвется негодованием (раньше от кипел от бешенства, когда младшая сестра принималась его защищать), но Кладир только гордо улыбнулся. Вряд ли его буйный нрав охладило присутствие гостей, он улыбнулся искренне.

'...как и все мы, - мысленно согласился Филлириус с Клэр'.

- Конечно, ты права Клэр, прости! Просто иногда очень сложно отвыкнуть от старых мнений и привычек!

Извинившись перед подругой, Филлириус вновь обратил свое внимание на хозяина дома, чтобы задать вопрос, которым задавался Стивен на протяжении всего их спора:

- В таком случае, когда же мы сможем приступить?

* * *

Услышав аккуратные шаги за спиной, Филлириус сразу догадался кто это.

- У них уже все готово Клэр?

Пока Кладир разыскивал все необходимое для отправки Стивена домой, Филлириус решил ненадолго уединиться со своими мыслями, и Клэр застала его на крыльце у входной двери в дом.

- Кладир и сам может тебе об этом сказать, не маленький, а лично я пришла сюда поговорить со старым другом, - Клэр села на скамейку рядом с Филлириусом.

- Девочка моя, боюсь...

- Из-за такого обращения, ты кажешься стариком Лирис, - прервала его Клэр.

- А разве это не так? Мне уже сколько...? Ста двадцать кажется.

- Пф... Побойся взора йарайского! Тоже мне, нашелся старик! Сто двадцать мне, - передразнила Клэр, - Мне-то голову не морочь. Здоровье и вид у тебя как у обычного человека в пятьдесят, не больше. Сколько женщин ты сменил за последние годы, старик? - посмеялась Клэр. Не успел смущенный Филлириус ответить, как Клэр вновь продолжила: - То-то же! Я всего на ничего тебя младше, и старухой себя не чувствую.

- Ты младше меня на двадцать четыре года.

- Какой же ты, а! Это по нашему возрасту я тебя на двадцать четыре младше, но и жить нам по двести с хвостиком, а для тех кто долгой жизнью не одарен, я младше тебя всего на ничего. В таком возрасте ещё детей заводить можно. У тебя, вон, даже волосы ещё не все посидели, поэтому не смей вести себя как чей-нибудь дедушка, не такого человека я когда-то полюбила!

- Клэр...

- Я прекрасно понимаю, что если наше время когда-то и настанет, то не сейчас. - На ее лице появилась одинокая слеза. - Просто ты пришел и вернул все воспоминания юности. Кладир так и не женился, ты тоже, а я не замужем. Так мы и останемся что ли, до старости, словно юнцы, которых увлекают сплошные приключения и ничего больше? Не хочу, конечно, отказывать себе во всем, что мы испытали многие годы назад, кое-что я не прочь не менять. Кто знает, что ожидает нас завтра? Поэтому, я хочу, чтобы прежде чем ты уедешь, ты пообещал, что задержишься хотя бы на один день, который посвятишь мне!

- Я бы мог найти причину, по которой не могу этого сделать, но скажу лишь, что не представляю, как смогу потом уйти.

Он обнял подругу, которая с годами так и не исчезла из его сердца.

- Сможешь, ещё как сможешь. Ты же в душе как мой брат: приключения, открытия... Поэтому и уйдешь Лирис, как уходил и раньше, много раз, но я знаю, что не сегодня. Поэтому, что ты ещё любишь меня. А я тебя.

Голос Клэр затих, когда ее губы прикоснулись к губам любимого.

* * *

- Ну что, готов вернуться домой Стив? - Душу Филлириуса разрывали волнения, но он заставил себя улыбнуться. Видение, предшествующее их знакомству, говорило о совсем другой участи пришельца, ставшего для него, за это время, другом, но Стивен не должен был об этом знать.

И вот Стивен направился к кругу, где для него поставили кресло. Поначалу он хотел отказаться от подобных излишек, но Филлириус настоял на своем, объяснив, что после перемещения ему понадобится много сил, и в этот момент лучше будет сидеть.

- У нас есть пара минут? - обратилась к Филлириусу и Кладиру поникшая Адэль.

- Конечно, дорогая! И даже немного больше. В данном случае приготавливаться наспех не стоит, - Филлириус наградил ее сочувствующей, но ободряющей улыбкой.

Адэль взяла за руку Стивена и повела его в соседнюю комнату.

По коже Стивена пробежали мурашки, когда прохладная ладонь Адэль сжала его руку.

- Я..., - начал было Стивен, но Адэль его перебила.

- Постой. - Она дала ему небольшой сверточек. - Попрощаться мы успеем, а пока я хочу, чтобы ты взял это.

- Что это? - Стивен развернул сверток и там оказался небольшой красивый кулон. Откуда его взяла Адэль, было не сложно догадаться, так как Стивен легко признал бархатистый шнурок, что охватывал шею подруги с самой первой их встречи. Несколько раз, по ночам, он замечал, что Адэль не спит, и через рубаху сжимает кулон в кулаке. Она никогда его не показывала.

- Я не возьму..., - заговорил Стивен, но ему вновь не дали закончить.

- И тем обидишь меня. Послушай... Когда ты вернешься, тебе предстоит прожить долгие годы, прежде чем твои дни подойдут к концу, - Адэль посмотрела в глаза Стивену, - и этот дар будет единственной нитью, связывающей тебя с этим миром. Со мной. - Опустив глаза, она шепотом добавила: - Я не хочу, чтобы ты забывал.

Она аккуратно поцеловала Стивена в щеку, и когда уже была готова уйти, он сжал ее в объятиях, чтобы так и простоять, делясь теплом и глуша в себе слезы, до самого прощания.

* * *

Быстрыми шагами Саним приближался к своей лаборатории. Сегодня случилось непредвиденное, несмотря на уверенность в том, что посланные на спасительную миссию, не смогут вернуться домой пока не выполнят то, зачем их послали, либо не умрут. Но тот, на кого возлагали самые большие надежды, смог найти лазейку. Сейчас Саним понимал, что человек способный в чужом мире избежать преследования местных властей, заручиться помощью сильных людей, да еще и найти себе далеко не последних по силе дара друзей, сможет преодолеть любое препятствие. Когда он наблюдал за Стивеном, он не обратил особого внимания на их путешествие к некоему Кладиру. Тогда этот путь казался долгим и не надежным, но сейчас, просчитав со своим коллегой все варианты, он стал почти уверен, что у них получиться осуществить задуманное. Столько стараний, чтобы вести посланцев выбранным за них путем, могло просто-напросто, пойти прахом. Если Стивен Рэй, по возвращению, обратиться в Совет, их затея не просто пропадет даром, но и утащит их самих на дно. И тогда, чтобы не лишиться всего, Совету придется устраниться Стивена Рэя и все свидетельства его пребывания в третьем мире. А если он вернется после того как справится с задачей? Тогда Совет все равно не допустит, чтобы человек, побывавший в третьем мире, мог обо всем этом рассказать. Нужно было что-то делать, и в данном случае никакие меры не казались крайними.

С такими мыслями Саним дошел до лаборатории. Ему вновь предстояло принять зелье, но на этот раз его цель будет заключаться совсем в другом. Сегодня он попытается сделать очередную вещь, о которой ранее даже не мог подумать. Волновало Санима другое - возможно в этот день он станет причиной смерти невиновного человека...

* * *

Спустя некоторое время приготовления были окончены, и настал столь долгожданный для Стивена час. В тот момент секунды растянулись для него на минуты, минуты на часы, а если бы ему пришлось побыть здесь еще час, он оказался бы для него подобен вечности. Словно в тумане, он вновь обнял Адэль, попрощался с Кладиром и Клэр, затем обнял и Филлириуса. Стивен чувствовал каждый удар сердца, словно барабанной дробью отдавалось оно у него в ушах. От нервов на лбу проступил пот, глаза начали закрываться. Он откинулся на кресло и попытался успокоиться, но из этого ничего не вышло. Уже погружаясь в состояние близкое ко сну, Стивен услышал прощальное напутствие Филлириуса.

- Не поддавайся на соблазны; иди к конечной цели; чтобы тебя не отвлекало! - повторял он инструктаж, сказанные уже не единожды, - Межпространство не терпит слабости и ошибок. Попадешься на приманку и можешь остаться там на свою личную вечность! - продолжал свое наставление друг, но Стивен знал это и сам, ведь свойства вселенной в его мире изучали ещё в подростковом возрасте.

Он помнил, что между мирами находится, так называемый, защитный барьер - Межпространство. Это было место, охраняющее миры друг от друга и не позволяющее энергии разных миров сталкиваться и вызывать разные катаклизмы. В теории (так как на практике никто не рисковал проверять) если человек, магия одного из миров, или живое существо оказывались в Межпространстве, оно всеми силами пыталось избавиться от чужеродного тела. Людей оно прельщало их собственными желаниями и фантазиями, и если они, по незнанию и слабости, поддавались, их ждал неминуемый плен, тюрьма между мирами с заключением в вечность. Так, что Стивен четко осознавал опасность и пытался продумать свои действия, как бы сложно это ни было с учетом того, что все знания о Межпространстве были лишь теорией, а на деле все могло оказаться по-другому. Один раз он попал прямо из одного мира в другой; в этот раз, по мнению Филлириуса и Кладира, его, скорей всего, ждало Межпространство.

'Сто дней. Я пробыл здесь сто дней'.

За волнительными размышлениями прошли последние минуты, и два старых товарища вновь стояли с магическими книгами в руках, соединив свой дар. Все было готово.

- Прощайте, я никогда не забуду вас и того, что вы для меня сделали. И Филлириус, - Стивен повернулся к магу, - надеюсь, знания, что я передал тебе, помогут как-нибудь. И передавайте привет Чарльзу, - Стивен улыбнулся и, увидев кивок Филлириуса, закрыл глаза.

Путешествие началось.

* * *

То, что представилось Стивену вначале, было просто неописуемо. Череда образов пронеслась мимо него с такой скоростью, что он даже не успел осознать увиденное. Только что, он еще слышал последние слова Филлириуса, чуть позже тихое 'прощай' Адэль, и вот он уже летит толи над пустотой, толи в чём-то заполненном настолько, что невозможно осознать. И когда благоговение перед окружающим начало сменяться страхом, его путь неожиданно оборвался.

Стивен ступил на начало тропы, ведущей вглубь леса. Медленно, шаг за шагом, он преодолевал километр за километром, пока внезапное озарение не заставило его остановиться. Это было Межпространство!

Как бы ему не хотелось, чтобы это оказался лес Второго мира, Стивен понимал, что он уже не там, но еще и не дома. Межпространство будет пытаться выгнать Стивена из своих пределов, обратно туда, где должен находиться человек, а если не получится, оно просто избавится от него, или выкинет куда-то в космос. Стивена начало мутить и подташнивать. Он представил, как кто-то в его мире смотрит в телескоп и видит, как человек ходит между звезд (если конечно это возможно).

Он вновь двинулся вперед. Очень скоро его страхи начали таять, однако искра, которую он не переставал подпитывать, сеяла в нем тревогу. Он искал глазами причину своего волнения, все оглядывался по сторонам, ища опасность, но ничего не видел. И когда он уже решил, что это всего лишь беспочвенный страх, который он сам себе накручивает, пришло новое прозрение.

- Так вот как ты хочешь добиться моей смерти! - крикнул он в пустоту, - Какой же я дурак - так быстро успокоиться!

Теперь Стивен четко понимал, каким образом его собираются сломить. Он чувствовал, как его захватывает чужая воля, но сдаваться не собирался. Подкошенный невыносимой головной болью, поразившей его неожиданно, он сделал последнее, что мог, и упал на колени.

Глава 19. Возрождение.

После возвращения Стивена, Кладир пригласил Адэль и Филлириуса провести несколько дней в его доме, прежде чем они снова пустятся в путь. Друзья охотно согласились: дорога до Кладира заняла у них три месяца, и они были совершенно измотаны и отчаянно нуждались в хорошем отдыхе. Да и прощание со Стивеном оставило горький осадок и ощущение, будто из жизни исчезло нечто невосполнимое.

Филлириус целиком погрузился в мысли о знамении, задаваясь вопросом, к чему оно было нужно, если без Стивена всё равно не имеет смысла. Адэль весь день просидела, просто глядя в окно. Клэр хлопотала по дому, отказываясь от помощи Адэль, отчего девушке было ещё хуже, Кладир пытался разговорить старого друга и новую знакомую.

- На коронацию вы не останетесь? - спросил Кладир на следующее утро, попутно разливая гостям свежее жаркое.

- Коронацию? - удивился Филлириус.

- Ага. Она через две недели. Символическая коронация: Маршал коронует на новое царствование возрожденный Гарон. Многие хотят видеть его Императором. Людям окончательно приелись эти бесконтрольные короли. Говорят, если его провозгласят Императором, то будет как в древние времена - все короли, вообще все монархи будут отчитываться перед Императором за каждые свой шаг. Раньше при таком правлении был порядок. Во всяком случае, так в анналах пишут.

- Это всё чушь, - послышался уверенный голос Адэль с кухни, - Он пудрит людям мозги. В Гароне почти ничего не изменилось за пятьсот лет. Как можно верить и говорить, что он возродился? Даже если допустить, что это - правда, то Маршал, по сути, основывает новое государство и 'коронует' не Гарон, а себя, ведь он на всех правах станет королем. Чем тогда он будет отличаться от других королей? Только если станет ещё и Императором, но это уже слишком. Маршалы предвещают приход Императоров, а не сами становятся ими. Да и в мире давно не рождались люди подходящие для императорского трона. Просто фантазии, слухи. В любом случае все это не возможно: Гарон разрушали почти пятьдесят лет, а потом ещё пятьсот он гнил, а Маршал заявляет, что возродил его, за сколько там...?

- Меньше чем за десять кажется, - ответил Кладир.

Адэль вошла в комнату и поставила на стол поднос с ягодным морсом и ломтями свежего хлеба, поджаренного на меду.

- Вот именно. Меньше чем за десять. Это не возможно. Страну, которая процветала веками, чтобы достигнуть своего апогея, целиком разгромили. После Великой Войны в Гароне не осталось ничего кроме дворца в Сарлакасе и... - Адэль запнулась и нехотя досказала: - и замка Ладрен. Нельзя заново создать целую страну за какой-то десяток лет. Этот Маршал просто кормит людей красивыми сказками, чтобы получить корону последнего короля Гарона.

- Я слышал, что Маршал великий маг и магистр четвертой степени к тому же, что вообще редкость среди ученых-магов, - поделился своим мнением Филлириус, - вполне может быть, что то, что он говорит - правда. Может ему удалось то, что не удавалось другим и то, что все считают невозможным. Такое бывает, хоть и не часто.

Последнее Филлириус адресовал Адэль, напомнив, что они тоже совершили невозможное: прошли через Эдру и отбились от Спутников смерти. Адэль сочла подобное сравнение неприемлемым и презрительно фыркнула.

- Вот уж не думала, что ты, - ответила она Филлириусу, - идеалист.

- Я не идеалист, - парировал пророк, - Это ты - скептик.

Они смерили друг друга шутливо-сердитыми взглядами.

- Я согласен с Адэль, - Кладир расставил перед гостями тарелки с едой и уселся за стол, - Несколько недель назад я был в Сарлакасе и не увидел там ничего нового. Вообще ничего. Такие же развалины, как и последние пятьсот лет, а то и хуже, словно там Сартрас пробежался. Уж не знаю, что Маршал имеет в виду под возрождением, но, на мой взгляд, никаким возрождением там даже не пахнет.

- Там может и нет, а здесь ещё как. Здесь пахнет потрясающей едой и возрождением моего аппетита. С вашего позволения, я бы начал есть, пока это чудное жаркое не остыло, - Филлириус наполнил ложку наваристым бульоном и с довольным видом запустил его в рот.

Адэль и Филлириус покинули дом Кладира ранним утром. Маг нагрузил их заплечные мешки едой, так что они стали просто неподъёмными.

- Кладир, оставь, - отказывалась Адэль, - нам не надо столько.

- Надо, надо, - в один голос уверяли Кладир и Филлириус - оба любители сытно поесть.

В конце концов, Адэль сдалась под натиском двух магов и, тепло простившись с хозяевами, две друзей двинулись в путь. Когда они отъехали всего на пару километров от дома Кладира, Филлириус вдруг предложил сделать приличный крюк и заглянуть в храм Элементов.

- Это всего неделя пути, - настаивал пророк, - Ты домой не торопишься, да и мне тоже спешить теперь не надо. Знамение всё равно потеряло смысл, значит, времени у меня навалом. И к тому же нас наверняка всё ещё разыскивают и...

Адэль посмотрела на Филлириуса широко открытыми глазами.

- Какое знамение?

- Какое знамение? - тупо переспросил пророк. Он сам не заметил, как ненароком проговорился, и вопрос Адэль для него прозвучал странно.

- Филлириус, - строго обратилась к нему Адэль, - не пытайся. Мы условились - никаких секретов. Ты, только что сказал, что некое знамение потеряло смысл. Что за знамение?

- Знамения предвещают скорое исполнение пророчеств... - попытался закрыть тему пророк, когда, наконец, понял, что выдал свою тайну.

- Я знаю, что значат знамения. Когда доходит до вранья, ты совсем никуда не годишься.

Филлириус сделал глубокий вдох и понял, что на попятную уже не пойдёшь. Он рассказал Адэль о том, что увидел за несколько минут до встречи с ней и со Стивеном.

- ... а потом ещё одна вспышка и знамение растворилось. Почти сразу после этого я увидел вас, во плоти.

Привыкший к вспыльчивости подруги, Филлириус приготовился к гневной тираде.

- И ты всё это время молчал...? - голос у Адэль был расстроенный, - Объясни.

Филлириус почувствовал болезненный укол в сердце: крики ему было бы сейчас гораздо легче слышать. Он видел разочарование Адэль и не мог вымолвить ни слова.

- А как я должен был это сказать? - сдавленно спросил пророк, - Как бы вы отреагировали? Я живу на земле больше ста лет, но ни разу не видел ничего подобного. У меня бывали знамения, но такие сильные, такие четкие... и такие значимые - никогда. Я сам не знал, как на это реагировать.

Адэль пришпорила коня и развернула его в противоположную сторону.

- Поворачивай Филлириус, поедем к реке, а по ней доберемся до Сарлакаса.

- Сарлакаса? По реке нельзя, Кладир сказал, она перекрыта перед коронацией.

- Тогда верхом. Ты уже говорил об этом с Кладиром? Не важно. Вероятно, в твоём знамении были не я и Стивен, а кто-то похожий нас. Стивена в этом мире больше нет, значит, ты видел точно не его. Но сам факт того, что ты видел сражение под стенами сарлакского дворца, кто бы это сражение ни возглавлял, уже настораживает. Со времен окончания войны, весь Сарлакас священен. Проливать там кровь - преступление. Нужно съездить туда и посмотреть, что там вообще происходит. По дороге заедем в храм Элементов и найдем пророчество к твоему знамению, если оно вообще есть. То, что ты видел - важно. Может важнее всего, что произошло после Великой Войны. Нужно понять, что это значит.

- Ты не забыла, что нас ищут? - как бы невзначай напомнил Филлириус.

- Конечно, нет, но ты ведь маг, ты нас прикроешь, - серьезно сказала Адэль и подмигнула с улыбкой.

Филлириус указал на храм Элементов, возникший на горизонте:

- Ну вот, приехали. Может, повернём на восток и сначала заглянем в Сарлакас?

Адэль отрицательно покачала головой:

- Пророчество важнее. Сначала в храм.

Они пришпорили коней и вскоре подъехали к храму. Величественное сооружение уступало в своём великолепии только дворцовому комплексу Сарлакаса, и будоражило воображение. Арки, витражи, статуи... Храм был выстроен в виде креста. Через первые ворота, Адэль и Филлириус въехали на территорию храма, и двинулись вдоль северной галереи. Друзья остановились перед огромными дверьми, инкрустированными перламутром и серебром, спешились и зашли внутрь через один из четырех главных входов - северо-восточный, находящийся, как и остальные три, по четырем сторонам от центра креста. Каждое крыло храма принадлежало одному Элементу, а на перекрестии, в круглом зале, куда первым делом попадал всякий кто входил в храм, все Элементы соединялись в один, образуя под потолком точную копию земного шара. Весь храм был сделан из четырех видов белого мрамора с разными, словно узорными, прожилками и оттенками: крыло Элемента Земли с коричнево-черными, Воды - с сине-голубыми, Огня - с красно-рыжими, и только мрамор в крыле Элемента Воздуха был ослепительно белым, без единой примеси. Сводчатые потолки в пять человеческих ростов были изящно украшены росписью и лепниной.

Друзья направились к крылу Воздуха, где на самом верхнем, третьем этаже, располагалась библиотека пророчеств. Вход в крылья храма охраняли жрецы Элементов. Филлириус ещё не успел сказать и слова, как один из жрецов, выставив руку вперёд строго произнес:

- Храм закрыт на время коронации и празднеств.

Адэль обошла Филлириуса и встала перед жрецом.

- Ты не можешь отказать пророку в желании видеть книги пророчеств, которые находятся в этом храме. Впусти.

Второй жрец, низкорослый и горбатый, задрал голову и посмотрел на Адэль заплывшим глазом.

- По приказу его святейшества, избранника Элементов, Маршала, храм закрыт на время коронации и празднеств. Вам, как и всем прибывшим в Гарон в это славное время, надлежит, через пять дней, находится на коронации на Инисовом поле. Покиньте территорию священного храма и возвращайтесь через десять дней. Храм будет открыт.

Адэль и Филлириус молча ушли, коротко воздав хвалу Элементам, забрали у храмового конюха лошадей, вышли за ворота и остановились.

- Теперь в Сарлакас? - спросила Адэль, отрешенно глядя куда-то в сторону.

- Наверно. Интересно, какие там могут быть праздники, когда там даже ни домов, ни таверн нет? Голая земля, да и только. Один дворец остался. Не собирается же Маршал всех поселить во дворце?

- Нет, наверно не собирается. На пути к Сарлакасу есть небольшая полоса леса, можем ночевать там.

Филлириус посмотрел туда же, куда вглядывалась Адэль.

- Ты из-за чего-то расстроена? - спросил Филлириус, когда понял, что Адэль не смотрит ни на что конкретное, а просто разглядывает пространство.

Адэль убедила пророка, что всё хорошо и направила коня в сторону леса.

Филлириус и Адэль не поверили своим глазам: полоса леса, что тянулась от храма Элементов до Сарлакаса, на протяжении пятисот километров и отделяла дворец Сарлакаса и Инисово поле от основной части огромного города, была подчистую вырублена.

- Хорошее место для ночлега, особенно если хочешь укрыться от рыщущих в небе ищеек под зелеными кронами прохладного уютного леса, - съязвила Адэль, скорее в свой адрес, помня, что именно она предложила устраивать ночевки в лесу.

Филлириус не разочаровался и быстро нашел выход.

- Смотри, - он указал чуть в сторону от леса, ближе к реке, - Там вроде бы есть небольшой березняк, переночуем там.

Адэль издала протяжный страдальческий стон, но согласилась.

Доехав до редкого скопления деревьев, Адэль и Филлириус разбили лагерь. Костёр разжигать не стали: слишком заметное место, а лишнее внимание им сейчас ни к чему. Поужинали копчёным мясом, солеными овощами и лепёшками со специями - малая часть из того, что дали Кладир и Клэр. Адэль мысленно поблагодарила их за хорошую еду.

- Ну, так, - сказал Филлириус, дожевывая мясо, - точно не хочешь ничего сказать?

Адэль проглотила кусок лепешки, и вопросительно взглянула на пророка.

- Сказать что?

Филлириус вытер руки, придвинулся ближе к Адэль, и обнял её за плечи.

- Думаешь, я не вижу? Последние дни ты подавленная, говоришь мало и ешь, кстати, тоже мало. Почему ты грустишь?

Адэль долго молчала, а потом внезапно заплакала, уткнувшись лицом в плечо Филлириуса. Пророк начал гладить девушку по волосам, и нашептывать слова утешения.

- Я... не хотела... чтобы он уходил, - выдавила Адэль сквозь слезы.

- Ну, ну, ну, успокойся дорогая, я тоже тоскую по Стивену. Но сейчас он дома и у него всё хорошо. И он помнит нас. Всё наладится, вот увидишь. Поспи.

- Филлириус, - взвыла Адэль, - как что-то может наладиться, его же с нами нет!

Филлириус уложил Адэль и укрыл её пледом, а сам, дождавшись пока девушка уснёт, тоже расстелился на мягкой земле и задремал.

* * *

Боль - первое, что достигло сознания. Туман застилал глаза. Стивен огляделся, и каким-то образом понял, что потерял сознание лишь на мгновение. Попытался подняться, и это далось ему с большим трудом. Время как будто бы перестало течь, каждое движение ощущалось бесконечно долгим, но постепенно становилось легче.

Когда он попал в Межпространство, то с одной стороны осознал опасность, что таилась здесь, но с другой чувствовал себя все более и более безразличным к ней. Вероятно благодаря зажженной искре, что не дала ему потерять рассудок, он понял, что на него пытаются воздействовать извне. Все, что он когда-либо слышал об этом месте, сводилось к тому, что оно испытывает человека, предлагая ему соблазны, и пытается тем самым выгнать чужака из своих владений. Но сейчас нечто (а благодаря своему дару, Стивен чувствовал, что это нечто не Межпространство) напало на его волю, подобно Спутникам смерти. Его пытались не выгнать из Межпространства, его пытались убить.

И тут, Стивен, наконец, понял - он попал в Третий мир не просто так - кто-то нарочно отправил его туда и теперь не хочет, чтобы он вернулся обратно. Он уловил вокруг себя чужую искру. Теперь, понимая, с чем имеет дело, Стивену стало легче сопротивляться чужой воле.

Твердой поступью он двинулся вперед. Он чувствовал, как на разум давят, но не пропускал противника в свои мысли. Вот он прошел несколько метров, затем ещё, и с каждым шагом чувствовал, как приближается к цели. Но тут он увидел двери. Из-за каждой на него смотрели знакомые лица, друзья: как старые, с кем уже давно была потеряна связь, так и новые: Филлириус и Адэль. Но самое невероятное ждало его за поворотом тропы. На него смотрели отец с матерью.

- Не может быть... - прошептал он.

Из глаз потекли слезы, он пытался внушить себе, что все это не реально, но они стояли перед ним, оба живые, и они звали его.

- Выбирай дверь сынок, отсюда ты можешь пойти куда захочешь, - шептали призрачные голоса.

Но Стивен заставлял себя не поддаваться, он отвел взгляд и сосредоточился, чтобы не видеть и не слышать эти видения, и, воспользовавшись этим, в образовавшуюся брешь, проник неведомый враг. Стивен еще пытался сопротивляться, но в этот раз соперник прилагал все возможные усилия, так как знал, что это, вероятно, его единственный шанс. Стивен вновь упал на колени, напротив той двери, откуда на него смотрели Филлириус и Адэль, и потянулся к ним.

Становилось трудно дышать. Он расстегнул воротник... и наткнулся на кулон Адэль.

Стивен понимал, что когда силы оставят его и он лишится сознания, то потеряет и свою жизнь; но умирал он, в отличие от того как жил, с мыслями не о себе.

- Пусть хоть твоя жизнь сложится счастливо..., - сказал он с последним вздохом.

* * *

Друзья добрались от храма до Сарлакаса за четыре дня. Утро коронации выдалось погожим и более теплым, чем вся предыдущая неделя. Будто сама погода радовалась этому дню и воздавала долгожданному возрождению. Адэль и Филлириуса разбудила утренняя птичья возня: крохотные синички прыгали с ветки на ветку, гоняясь друг за другом и напевая свои трели. Друзья проснулись в хорошем настроении, позавтракали и приготовились в обычному, мало чем примечательному дню. Коронация представлялась им скучной и глупой. Однако раз храм Элементов откроется только через шесть дней, они решили остаться и посмотреть каким представлением этот Маршал собирается пускать людям пыль в глаза.

- Так, от "делать нечего", - как выразилась Адэль на счет решения остаться на коронацию.

Пока Филлириус собирал вещи и умывался в ближайшей речушке, Адэль прошлась по лесу, набрала земляники, размяла её в маленькой ступке и смешала с жирным молоком, которое дал друзьям Кладир.

- На, попробуй, - Адэль протянула Филлириусу угощение.

- М-м-м, - пророк довольно заулыбался, отпив глоток, - Земляника! Где ты научилась делать такой бесподобный напиток?

- Нал часто делал его для меня. С разными ягодами, но здесь я нашла только землянику.

- М-м-м, - вновь промычал Филлириус, - Вкусно.

Он выпил до половины и предложил Адэль, но девушка отказалась и со смехом наблюдала как пророк, причмокивая, залпом осушает кружку.

Все вещи были собраны, и друзья, ведя за собой коней, направились вверх по холму. Поднявшись на вершину, откуда открывался вид на Инисово поле и дворец Сарлакаса, Адэль и Филлириус даже не успели переглянуться, как застыли в недоумении.

- Что. Это. Такое? - медленно проговорила Адэль.

Пророк поджал губы, покачал головой из стороны в сторону, будто прикидывая более разумный ответ и сказал:

- Полагаю, это - толпа, дорогая.

- Очевидно, что это - толпа. Откуда здесь столько людей?

Удивление друзей было вызвано отнюдь не той толпой, что собирается на площади в базарный день. Та толпа, что предстала перед ними, была огромна: она тянулась от горизонта до горизонта, во все стороны, заполняла всё Инисово поле, теснилась под стенами замка и разрасталась на весь Сарлакас. Где она кончалась, на сколько километров растянулась?

Друзья посмотрели вокруг, и поняли, что всё превратилось в сплошное скопление людей. Вся видимая территория, насколько хватало глаз, пестрела от людского разнообразия. Люди стояли так плотно, что казались единым целым. И вся эта огромная масса постоянно шевелилась, создавая впечатление, что двигается сама земля.

- Да здесь тысячи людей, - воскликнула Адэль, не веря тому, что говорит.

- Скорее уж десятки тысяч, - протянул пророк, удивленный ничуть не меньше его спутницы, - А то и сотни...

- Немыслимо... - Адэль вертела головой из стороны в сторону, силясь объять взглядом всех этих людей, но безуспешно. - Как это возможно? - спросила она просто так, не ожидая узнать ответ.

Филлириус усмехнулся.

- Да легко! - радостно заявил он, - Здесь нет ни домов, ни леса, ни сараев, ничего. Сплошная голая земля. Хоть весь Гарон людьми заполни.

- Но как они все смогли прийти сюда?

- Вышли загодя, - ответил Филлириус, - Мы двигались по подножию Норгадор, по лесу, и не могли их видеть. Зато теперь понятно, почему около Валканских ворот было столько людей - все хотели выйти из страны, чтобы попасть сюда. Полагаю здесь и жителей Независимых земель не меньше, и других народов.

- Немыслимо, - прошептала Адэль, в очередной раз, тщетно, пытаясь увидеть, где заканчивается этот муравейник.

* * *

Рона бежала по коридору, расталкивая на ходу мельтешащих слуг и других обитателей дворца. Такого оживления как сегодня, во дворце не было никогда. Все помещения: покои, обеденные и бальные залы, оранжереи, готовили к прибытию высокопоставленных гостей: пэров и лордов Валканы, Арлуа, Лиора, Кастельверо и Идэльмии, князей Валдахии, Вангора и Карпании, знати других стран, магов, и всех, обличенных хоть какой-то властью. В пределах дворца планировалось разместить почти пятьсот высоких гостей с их свитами. Рона прекрасно понимала, что пытаться разогнать толпящихся в коридорах слуг невозможно и от этого ещё больше злилась, а для применения силы был не лучший момент. Наконец она проложила себе дорогу и стремглав бросилась к тронному залу.

- Пошли прочь, - запыхавшимся голосом потребовала Рона у стражников, стоящих на охране зала.

- Его святейшество занят. Велено никого не впускать.

Рона перевела дыхание и оглядела стражников.

- Новенькие что ли?

Оба утвердительно кивнули.

- Кто у него? - Рона откинула со лба прядь волос и подошла ближе к дверям.

- Генерал Дриор, - отчеканили они в один голос.

- Дриор? - Рона привстала на цыпочки, будто это могло чем-то помочь, - Давно он во дворце?

- Только что прибыл.

Роналисса едва заметно улыбнулась, и уперла руку в бок.

- Отлично. А теперь отойдите, - сказала она и сходу попыталась оттеснить стражу.

Недоумевающие мужчины не отступили, схватили Рону под локти, и попытались отодвинуть назад.

- Да уберите вы руки, Сартрас вас забери! Вы что, с ума все посходили? Я Роналисса Дарвейн! Я вхожу в этот зал, тогда когда мне нужно, а не когда два идиота решат меня впустить! Вон!

Стражники перекинулись испуганными взглядами.

- Велено никого не... - начал один из них, но приказ из-за дверей прервал его:

- Впустите госпожу Дарвейн, - низкий звучный голос принадлежал Владису.

Стражники расступились и открыли двери зала. Рона вошла внутрь. В центре зала, на простом, но красивом троне, сидел Владис. Рядом с ним стоял генерал Дриор. Рона бросила короткий, но пылкий взгляд на Бенджамина и опустилась перед Владисом в почтительном поклоне. Встав с трона, Владис обратился к Дриору:

- Можете идти отдыхать генерал. Вы отлично справились. Я рад вашим успехам.

Генерал поклонился и, выходя из зала, на секунду задержался около Роны.

- Госпожа Дарвейн, - скудно, соблюдая правила, поприветствовал её Дриор.

- Генерал, - сухо отозвалась Рона и, не оборачиваясь, проследовала к Маршалу.

Двери закрылись, и Рона услышала, как стражники сами себе повелели никого не впускать. Маршал подошел к окну и посмотрел вниз.

- Ты видела, сколько людей? Через несколько часов этот мир изменится. Генерал Дриор блестяще справился со своей задачей - люди пошли за ним, перестав бояться своих порочных королей, а короли поняли, наконец, что и над ними есть закон. Сегодня мы изменим историю, Рона. С чем ты пришла?

- Ваше святейшество, мне только что доложили, что двоих из трех, интересующих вас людей, видели в числе пришедших на коронацию.

- Что значит, 'видели в числе пришедших'? Я думал они уже давно здесь, во дворце. Прошло почти два месяца. Я дал тебе поручение найти их семь недель назад. Я освободил тебя от поездки в Киле, ради этого. Чем ты занималась всё это время?

По телу Роны пробежала дрожь. Последнее время она всё чаще испытывала перед Владисом не благоговейный страх, а самый настоящий ужас, в котором не было ничего возвышенного. Рона списывала всё на тяжесть последних месяцев (чем ближе была коронация, тем нервнее становился Владис), но боялась от этого не меньше.

- Господин, я искала их. Я задействовала всех. Велела прочесать весь Гарон с севера на юг и с запада на восток, и найти их, но...

- Что но? - Владис сказал это таким тоном, что у Роны подкосились ноги.

- ...но, их так и не смогли найти. Они словно растворились. Шли какими-то неизвестными путями. Ни один из моих слуг не смог даже заметить их, или указать хотя бы на примерное их местоположение. Я сожалею господин. Но сейчас они здесь. Мы можем...

Владис подошел к Роне и взял её за руку.

- Ты сожалеешь, - повторил он слова Роны, - Я знаю, что ты сожалеешь. Ещё ты разочаровываешь меня Роналисса Дарвейн.

Рону передернуло. Она отлично помнила, когда Владис называл её полным именем, и хорошо это никогда не заканчивалось.

- За три недели, ты - самая сильная и одаренная женщина-маг, не смогла отыскать трех простых путников? - голос Владиса то возвышался, то почти полностью затихал, - Хотя, - он неопределенно взмахнул рукой, - ты права. Сейчас они здесь, и следует пригласить их во дворец, пока они снова куда-нибудь не исчезли.

Рона поклонилась и хотела поблагодарить Владиса за оказанное доверие.

- Но этим займешься не ты, - пояснил он холодно, - Я пошлю генерала Дриора. Жаль отрывать его от отдыха, он только вернулся после долгого отсутствия, но... разве не все мы устали и не все хотим спокойствия и умиротворения? Извести генерала о моей нижайшей просьбе.

Рона снова учтиво поклонилась, хотя изнутри её грызло нечто, что заставляло почти ненавидеть саму себя и даже Бенджамина и Владиса. Никогда раньше он не отправлял её как какого-то посыльного, никогда раньше не поручал важные задания кому-то кроме неё, а теперь Рона чувствовала как медленно, но верно превращается из фаворитки в обычного слугу. Нет, он не выгонит её и не лишит титула Первой слуги, она и её дар слишком ценны, но её слово может перестать быть решающим, а действия свободными. Владис же вел себя как обычно, и ни чем не показывал, что в эту минуту что-то изменилось.

- И да, Лисса, подожди. Есть ещё кое-что. Мне нужно чтобы ты послала Спутников смерти к вот этим людям. - Владис взял со стола свиток и протянул его Роне.

Развернув свиток, Роналисса пробежала по нему глазами: это был внушительный список людей Валканы, Независимых земель, Пиллонии, Эллитии, Медин-Дашира, Ажшен'Раа и ещё нескольких стран. Почти все люди в списке - знатные.

- Нужно сделать всё быстро, до начала коронации. И прямо сейчас пустить глашатаев в Сарлакас с объявлением об этом происшествии. И пусть сообщают по громче, чтоб всем было слышно.

Рона вроде бы покачала головой в знак согласия, но потом встрепенулась и, округлив глаза, посмотрела на Владиса:

- В этом списке сто пятьдесят самых влиятельных ваших сторонников. Несколько магов, первые аристократы многих стран и даже несколько международных министров, которые активно поддерживали вашу политику. Они все ваши верные сторонники. Зачем избавляться от них?

- Затем, что они больше мне не нужны, а их смерть может сослужить хорошую службу. Добавить последний штрих к сегодняшнему дню. В противном случае они могут создать почву для больших проблем.

Владис достал из стопки бумаг очередной лист и отдал его Роне.

- Это для глашатаев, - пояснил он, - Отправь их сразу, не жди, пока вернутся Спутники.

- Вы хотите, чтобы я отправила глашатаев с этим, - Рона потрясла бумагой перед собой. Текст на бумаге показался ей до дрожи подозрительным.

- Да, всё верно. Приступай. И не подведи меня на этот раз.

Рона сделала всё в точности, как велел Владис, но на сердце у неё было беспокойно. Она боялась, как бы столь кардинальная мера не аукнулась им в будущем. Она переживала. За Владиса. За себя. И, сама не понимая почему, за Бенджамина.

* * *

- Филлириус, смотри. - Адэль толкнула пророка под бок, обращая на себя внимание.

Филлириус залез на лошадь и стал вглядываться туда, куда показывала Адэль. Он увидел, как через толпу, верхом, прорывается человек и что-то выкрикивает. Применив дар, Филлириус попытался расслышать о чем идет речь. Через какое-то время его лицо помрачнело и он слез с лошади. Не смотря на то, что человек был от них очень далеко, по толпе уже успела разойтись его речь и достигнуть друзей.

- Убийство, - сказал Филлириус Адэль, - Несколько членов валканского парламента, люди из знати, высокопоставленные маги. Около ста пятидесяти человек в общей сложности. Все ярые сторонники Маршала.

- В Валкане? - спросила Адэль.

- И в Валкане и в Независимых землях и даже на восточном материке. Больше всего досталось Валдахии: дядя Великого князя Александра убит. Глашатай объявил, что на нескольких местах преступления пойманы слуги короля Филиппа и некоторых правителей Независимых земель и востока. Поиски остальных убийц продолжаются. Я послушал ещё обрывки разговоров... Люди не сомневаются, что этих людей убили их монархи, за поддержку Маршала, и вспоминают, как раньше правители были послушны закону, когда над ними стояли Императоры.

- Что ж, - заключила Адэль, - похоже, сегодня люди променяют старых королей на одного нового. Ведь, по сути, этот Маршал, пытается узурпировать всю возможную мировую власть. Не верю, что он сделает то, что обещал, по-моему, он просто пытается дорваться до гаронской короны. А законным Императором ему не быть. Его не выбирали ни Элементы, ни демиург. И, кроме того... - голос Адэль внезапно утонул в радостных возгласах толпы.

Звук был таким громким, что резал барабанные перепонки. Ничего не было слышно, кроме этого нескончаемого гама. Филлириус снова влез на коня, и жестом велел Адэль сделать тоже. Когда Адэль уселась в седле, Филлириус показал на некоторые части толпы. Адэль с трудом разглядела, что кое-где люди начали расступаться, пропуская длинные вереницы обозов под охраной солдат и магов. Вскоре в воздухе что-то заблестело, и народ хлынул прочь со своих мест, пытаясь пробиться ближе к обозам. Адэль смогла расслышать звон.

- Золото, - наконец поняла она.

Народ толкался, лез друг другу на головы, орал, дрался, делал всё лишь бы прорваться к вожделенным монетам. Кто-то выронил монету. Адэль спешилась и осторожно подняла её с земли.

- Взгляни только. - Она показала монету Филлириусу. - Здесь чеканка с замком Сарлакаса, а на другой стороне, - Адэль перевернула монету, - Не понимаю, что это?

Она отдала монету Филлириусу. На ней был изображен профиль человека, без видимых признаков определенной личности. Нос прямой, широкий, глаза обычные эллипсы, без зрачков, волосы отсутствовали.

- Это Безликий, - подытожил Филлириус, внимательнее рассмотрев монету, - Лик всего народа. Лик человечества. Маршал отчеканил на этой монете всех людей и каждого в отдельности. И судя по другой стороне, запечатлел он их всех как граждан Гарона. Ловко. Правда, сомневаюсь, что все поймут. Да им, пожалуй, всё равно, что здесь изображено. Посмотри на них, - Филлириус обвел рукой тысячи и тысячи обезумевших от жажды денег людей.

* * *

- Они напуганы. Чего Вы добились?

- Напуганы? - Владис больно схватил Рона за руку и подтащил к окну, - Взгляни на них! Они, по-твоему, напуганы? Они готовы убить друг друга. Резать, кромсать, рвать, и всё ради горстки золота! Это сброд жалких... Чего я добился? Того, что теперь никто из них не захочет вернуться туда откуда пришел. Того, что они и раньше не до конца доверяли монархам, а теперь возненавидят их. Они захотят остаться здесь, в Гароне. Это - и есть моя цель. Сегодня они встанут на колени, и больше не поднимутся с них.

- На колени? - Рона решила, что не поняла Владиса, но его взгляд говорил за него, - Вот как? На колени, Влад? Ты же мечтал о великой Империи без греха и порока, о процветании. Ты, завоевал Восточный континент, чтобы отменить на нем рабство. Ты боролся за свободу для всех, - Рона перевела дыхание. Она говорила громко, почти кричала, совсем забыв о том, что не имеет на это право, - Я убивала ради твоих идей, веря, что это во благо мира. Я таскала за собой в Свите Посвящения этих мразей и гордилась этим, потому, что ТЫ сказал мне, что этим нужно гордиться. Я позволяла этим тварям высасывать из людей душу! Я...

- Спутники Смерти воплощенное человеческое зло. Они зло и зло их притягивает. Они зло и они питаются злом, грехом и пороком. Они убивают тех, кем питаются. Убивают тех, кто и так уже на полпути в логово Сартраса.

- Неужели, - всё наседала Рона, - а как же их способность взращивать и напитывать грехами тех, кто непорочен? Не смотри на меня так, Влад, - упрекнула Рона Владиса, поймав его вопросительный взгляд, - Не уж-то ты считал, что я не знаю? Что я вообще могу не знать обо всех способностях тех, кем управляю? Я прекрасно знала, что Спутники способны совращать чистые души. Я никогда не приказывала им использовать эту сторону их магии, но полагаю, они всё равно делали это, и вероятно по твоим приказам. Я нечего тебе не говорила и просто делала, что должно. А ты даже не объяснил мне. Маги-наемники из Независимых земель и Эллитии, зачем ты посылал их похищать людей, устраивать какие-то поджоги и ограбления и насылать мор. А в Валкане в итоге дошло до того, что эти дикари начали убивать! Зачем?

Владис посмотрел на Рону. Его взгляд был безмятежен, спокоен.

- Как ты узнала, что эти люди действовали по моему приказу? - спросил Владис, но не дал Роне ответить. Он и сам знал откуда - кому, как ни ей, Первой слуге, полукровке с даром, знать обо всем? - Сначала я пришел к людям и показал, что во мне их будущее, их благополучие. Однако людей нелегко сдвинуть на хорошее место с плохого, если они сидят на плохом слишком долго. Они не пойдут потому, что им это будет в тягость - покидать насиженное место. Особенно ради призрачного лучшего будущего. Тогда у меня не было, готового принять их, отстроенного заново, Гарона. Значит тогда, я должен был дать им что-то, что заставило бы их захотеть пойти за мной. И я дал. Я дал им лучший урожай, лучшие товары, лучшее всё. Но ты видела их. Люди жадные существа. Когда я поступил так, они только ещё больше захотели остаться там, где они есть и продолжить получать с моей помощью всё самое лучшее. Конечно! Зачем им идти неизвестно куда, на голые земли Гарона, если у них и так есть всё что нужно в собственных городах и странах. Тогда я создал им врага. Наемники, действующие, будто от собственного имени, начали вселять в них страх, создавать иллюзорную действительность того, что нельзя спокойно выйти из дома, не попавшись в их грязные варварские лапы. Они похищали людей, грабили, убивали. И люди стали бояться. Их короли ничего не могли сделать, не могли защитить их. И люди начали терять веру в своих вождей. Сначала люди терпели эти налеты, боясь просить меня о помощи, потому, что, по их мнению, я мог перестать ублажать их жадность. Но они не могли бы терпеть вечно, а я не хотел потерять их тогда, когда они были почти у меня в руках. И тогда, - Маршал прикрыл глаза, и по его лицу пробежала короткая улыбка удовлетворения, - тогда я, заставив их сперва подождать, пришел, чтобы спасти их от страшного врага. Я спас их, показал, что только я могу в будущем защитить их от всего, и что их короли недостойны и неспособны править без контроля. В тот момент, я всем своим существом почувствовал, как они потянулись ко мне, и уже в своих мыслях поклялись мне в вечной верности, и готовности пойти за мной куда угодно. В начале, я даже не думал, что их можно будет так легко купить, раздав им денег и совершив небольшой подвиг. Я думал, что люди благородны, думал, что их любовь и доверие нужно будет завоевать, и только после этого пригласить их в возрожденный Гарон, который стал бы их новым домом. Видят великие Боги-создатели, я никогда не был святым, и ради общего блага всегда считал возможным принести некоторые жертвы. Иногда я был слишком жесток, корыстен, и я мечтал, всегда честолюбиво мечтал, править... но я хотел, чтобы этот мир был чист и благороден, и я знал, что если это кому-то и под силу, то мне. Не просто так Элементы одарили меня как никого за много сотен лет, не просто так ко мне приходили спутники Жизни. Я избрал себя сам, но высшие силы лишь подтвердили то, что я сам всегда знал.

Когда я счел себя готовым, к тому, чтобы приступить к возрождению Гарона, я отправился в Независимые Земли, а затем в Валкану. То, что я увидел... Тебе этого не понять Роналисса, это нужно почувствовать. Люди оказались совсем не такими, какими должны быть. Они были алчными, озлобленными, жестокими. Проезжая по городам, я готов поклясться, я видел все возможные пороки. Люди были насквозь пропитаны ими. Тогда я понял, что мои стремления не более чем иллюзия до тех пор, пока каждый человек не примет те ценности, что стояли в основе древних империй. Я не сторонник святости, нет. Я сам не безгрешен, но все те люди, не знают равновесия. Они утопают в пороках, и их пороки не имеют ни цели, ни оправдания. Можно солгать, можно предать, можно даже убить, но у всего этого должна быть цель, и если эта цель благородна, то грех оправдан. Люди не знают меры, ими движет прихоть. Они мерзки, и получат то, чего сами хотят. Ложь, ненависть, зависть, тщеславие, похоть, алчность, трусость, предательство, гордыня, лицемерие и боль. Спутники смерти, Лисса - вот чего люди хотят и к чему стремятся. И я решил дать им это. Они были почти на дне. Что вернуть их обратно, на поверхность, я должен был, сперва, дать им упасть в самую бездну, чтобы они, наконец, поняли, как им оттуда подняться и сами захотели этого.

Как только коронация и возрождение завершатся, я закончу последние дела и тогда... - Владис замолчал и закрыл глаза, а потом внезапно взглянул на Рону, - Тогда, я сделаю мир совершенным.

В зале воцарилась тишина. Рона думала над всем, что сказал Владис, и ей казалось, она начинает понимать его.

- Почему Боль? - глядя в окно спросила она, - Я никогда не понимала этого. Ведь боль не грех и не порок. Почему она среди Спутников смерти? Почему она преследует всё, что мы делаем?

- Боль... - Владис недолго молчал, а потом ответил: - Боль ещё иногда называют Болезнью. Ты права, это - не грех. Это - итог. Недаром боль - последний Спутник, одиннадцатый. Пороки давят на мир, и он начинает гнить. Под давлением пороков мир заболевает. Боль - это итог. Если в действие вступает Боль, мир погибает. Это - цель Сартраса. Его мечта утопить мир в пороках и вырваться из-под тени Горгота. Я не позволю ему этого. Это мой мир. И если я не смогу спасти его, то скорее сам уничтожу, чем отдам под власть Сартраса.

Рона снова посмотрела на людей, которые устроили на Инисовом поле и за его пределами, кровавое месиво ради денег.

- А как же эти трое, - спросила она, вспомнив о Стивене, Адэль и Филлириусе, - Ты ведь хочешь убить их.

- С чего ты взяла? - Владис искренне удивился, - Я хочу сделать именно то, что приказал - пригласить, - он нарочито выделил это слово, - их во дворец. Эти люди должны обладать редкими знаниями и умениями, чтобы сделать то, что они сделали. А ты знаешь, как велика моя жажда к знаниям. Я всего лишь хочу знать то, что знают они.

- Влад, я заранее прошу простить меня, но какие бы планы у тебя не были на счет этих людей, я бы на твоем месте не стала бы вредить им. Меня настораживают их поступки и их... существование.

Владис улыбнулся Роне.

- Ты о герцогине Баррена? Да, меня действительно интересует, каким образом она смогла прожить пять сотен лет. Хотя пророк и этот Рэй не менее интересны. Тайна долгой жизни Эзаруса и его рода пока скрыта от меня. Эту тайну хранят все четыре Элемента магии. У меня их нет, - на последних словах Владис громко огрызнулся и ударил кулаком по столу, - Я помню, что может сделать с миром человек одаренный вечной жизнью. И я не хочу, чтобы такие люди ещё когда-нибудь рождались. Они опасны. Я благодарен богам, что я ни один из них. Вечность - тяжкое бремя. Люди слишком слабы для него. Даже я, - он перевел дыхание, - Ты права, лучше не вредить им. Возможно, их благословили великие силы, а я не хочу гневить богов, обижая тех, кому они благоволят.

Владис вышел из зала и позвал Роналиссу за собой. Они прошли почти все Большое западное крыло, и оказались у гобелена с ложной дверью. Владис откинул полотно, открыл дверь и пригласил Рону войти вслед за ним. Помещение было тесным, с круглыми стенами и множеством заклинаний, высеченных на каменном полу. Владис и Рона простояли внутри не более пяти секунд, и Владис снова открыл дверь. Они оказались на верхних этажах дворца. Владис провел Рону через главный коридор и вывел в просторный зал, что соединялся с огромным балконом, выходящим на Инисово поле. Он обхватил лицо Роны руками, поцеловал её, и тихо произнес:

- Пора, сердце мое. Приведи их.

Рона вышла из зала. Вскоре вернувшись, она привела с собой двух мужчин и одну женщину. Владис подошел и стал внимательно рассматривать их, иногда касаясь ладонью лбов.

- Они блекнут, - сказал он с горечью, - Их тела не выдержат долго. Они рассыплются в прах меньше чем через год, если я не достану последний Элемент и не перенесу эту магию в себя. Сразу после коронации, нужно будет заняться этим, иначе все наши труды перестанут чего-либо стоить.

Рона медленно повернула лицо Владиса к себе. Уставший, измотанный, он почти не спал и не ел, заботясь о будущем тех, кто разрушил его мечты, а он продолжал надеяться на возрождение этой мечты, работать во имя её исполнения. Владис даже сам не понимал, сколь значим этот момент. И не тем, что вот-вот он станет одним из величайших людей в истории, а тем, что за прошедшие две минуты он невольно признался в том, что годы тому назад в нем сломалось то единственное, что делало его по-настоящему счастливым. День, ради которого он жил, настал, но не было ни торжества, ни радости в его усталом взгляде.

- Не теряй веру, Влад, - шепнула ему Рона, - Я буду с тобой, я помогу. Ты все изменишь. Снова.

Владис мягко отстранил от своего лица руки Рона, сжал их и поцеловал.

- Надеюсь, сердце мое. Чтобы спасти мир от того, что мне ненавистно, я сам успел стать тем, что презираю, но я все ещё готов умереть за веру, которой у меня самого давно нет. Я пойду до конца.

С этими словами Владис отворил двери балкона и вышел на дневной свет, чтобы произнести народу решающие слова.

* * *

Битва за золотые монеты мгновенно прекратилась и народ, волной, от первых рядов, стоящих под стенами дворца до последних, уходящих к самому горизонту, зашелся в приветственном крике. Балкон, на котором стоял Маршал, находился на головокружительной высоте. Его одинокая фигура, на фоне огромного дворца, казалась поистине властной. Маршал медленно воздел руки, и люди разом затихли.

У Адэль перехватило дыхание: десятки тысяч людей безропотно повиновались одному единственному жесту. Вот оно - истинное величие. Как и Филлириус, Адэль сидела в седле, но никак не могла разглядеть лицо Маршала.

- Ничего не вижу, - буркнула она себе под нос и несколько людей впереди повернулись и пригрозили ей пальцем, призывая к тишине.

- Одет богато, но не вычурно. Я бы сказал, - шепнул ей Филлириус, обладающий острым зрением, - что он весьма красив. Благородные черты, невозмутимые и как-то смутно знакомые. Думаю, он принадлежит к достаточно древнему и уважаемому роду.

Как только Филлириус договорил, зазвучал голос Маршала. Адэль сразу напрягла слух, чтобы уловить хотя бы какие-нибудь обрывки фраз. Филлириус призвал дар, усиливая слух, но оказалось, что это без надобности. Маршал всё предусмотрел и, высвободив немного магии, распределил звук своего голоса так, чтоб он был слышен всем пришедшим, словно он разговаривает с каждым лично. Люди изумились и одобрительно закивали головами.

Адэль передернуло от его голоса, по коже прошел холодок и смутная догадка, которая прежде почему-то не приходила ей в голову, теперь обрушилась градом. Адэль спешно отогнала все свои мысли и обратилась в слух.

- Приветствую Вас. К сожалению, я вынужден напомнить, что сегодняшний, праздничный день, омрачен ужасной трагедией. Как вы все наверно уже знаете, сегодня погибли сто пятьдесят, ни в чем не повинных, человек. Их вина была лишь в том, что они были моими верными союзниками и добрыми друзьями, желавшими вам, - Маршал обвел рукой толпу, - счастья и процветания. За что их так жестоко убили? Кому это нужно?

Ответом ему послужили выкрики многих голосов: 'Король Валканы!', 'Король Гетрих!', 'Король Анри!', и имена многих других монархов, которых люди обвинили во всех бедах. Народ рокотал и жаждал крови.

- Прошу, прошу вас друзья. Тише, - попросил Маршал, и народ замер, - Не будем опускаться до низких обвинений. Виновных почти нашли, и с ними поступят по закону. Сейчас же, прежде чем сказать главное, я смиренно прошу вас, воздать должное уважение хотя бы некоторым из покинувших нас сегодня, нашим общим друзьям, - сказал Маршал и начал перечислять погибших господ:

- Герцог Эскила.

- Мира и спокойствия герцогу Эскила в обители Горгота - на распев, в один голос, заговорили люди.

- Граф Адэна, - прозвучало следующее имя.

- Мира и спокойствия графу Адэна в обители Горгота.

- Лорд-канцлер Валканы, Уайет.

- Мира и спокойствия лорду-канцлеру Уайету.

- Посол Гарона в Независимых землях барон Нортон.

- Мира и спокойствия послам Нортону и Стафату в обители Горгота.

Маршал продолжил оглашать погибших, назвав в общей сложности двадцать человек, а люди произносили в их честь первую строку из молитвы за умерших. Адэль и Филлириус внимательно наблюдали за всем происходящим. Когда поминание закончилось, в воздухе ещё некоторое время витала тишина, а затем Маршал продолжил свою речь:

- Благодарю вас. Души этих людей не забудут ваши молитвы и будут беречь вас от невзгод. Смею уверить вас, что в дальнейшем, такого не повторится. Не будет больше расправ с невиновными, ибо на нашей земле воцарится справедливость. Все вы будете защищены. Люди севера, - обратился Маршал, и часть толпы снова зашлась в приветственном крике, - Люди запада! Люди востока и юга! Сегодня я обращаюсь ко всем вам. Пять столетий назад, в этот же день, двенадцатого ноября, закончилась кровопролитная война. Великая война, как мы её с вами называем. Но что в ней великого?

Люди начали недоуменно переглядываться и перешептываться.

- Правители, - сказал твердо Маршал, - Короли ваших стран развязали эту войну. Короли Независимых земель считали Гарон своим. Король Гарона - своим. Их поддерживали другие самодержцы. Они пытались делить землю, которая им не принадлежит. Эта земля, - Маршал сделал жест, указывая на весь Гарон, - ваша. Радовались бы вы на месте ваших предков, отправляя своих сыновей и даже дочерей, проливать кровь ради безумства и жажды власти ваших монархов? Разве нужна была вашим предкам эта война?

Люди с рокотом поддержали слова Маршала.

- Нет, - согласился Маршал, - и вы правы. Ваших предков, простых граждан своих стран, мечтающих лишь о покое и мире, вынуждали воевать ради обогащения и удовлетворения порочных властителей.

Со всех сторон донеслось одобрительное "да".

- Разве ваши предки, своим старанием и благочестием, заслужили подобное?

Прозвучало единогласное "нет".

- Тогда что же великого было в той войне? Ничего, отвечу я вам. Вы и сами понимаете это. - Маршал дал людям возможность почувствовать, что он лишь озвучивает их собственные мысли, хотя во многом это было не так. - А теперь, я хочу, чтобы вы снова услышали ту ложь, которой вас, всех вас, кормили ваши государи. Что они говорили вам, граждане Валканы? Что ваши соседи, Независимые земли, враги? Что они воры и нечестивцы? - получив подтверждение своим словам, Маршал обратился к людям Независимых земель: - А вы? Вам говорили, что Валкана, ваш враг? Говорили, что люди в ней жадны, и хотят присвоить себе Гарон, по праву принадлежащий вашим королям? - спросил Маршал и напомнил о разногласиях других стран.