Трилогия: Небо Титана, Небо Земли, Небо над моим домом

Глава 12. Мир обреченного разума

Наши хроно-капсулы открылись все разом, как обычно, кроме Машиной. Мы пролетели еще девяносто три световых года, потратив на это почти десять тысяч лет, и, по какой-то злой иронии, полет этот был практически в сторону Земли. Сейчас мы находились чуть более чем в тринадцати световых годах от погибшей Солнечной системы. Если эта планета нам не подойдет, то следующая станет нашей конечной остановкой, потому что запаса у Элли осталось на последний и самый долгий перелет — на двести восемьдесят семь световых лет. Но беспокоиться об этом пока рано.

То, что это бинарная звездная система, мы узнали еще когда были в системе Гриндэя. Но я все же был удивлен, видя две звезды возле друг друга. Одно дело представлять это или смотреть изображения на мониторе, а другое — наблюдать напрямую, невооруженным глазом. Васечкин был больше всех в восторге.

— Два красных карлика! — воскликнул он. — Я хочу заметить, что подобные звезды отличаются регулярным выбросом вещества. Планеты вокруг красных карликов считались малопригодными для жизни.

— Регулярным? Как регулярным? А как мы тут будем? Эти звезды радиацию выбрасывают? — Дима, как обычно, принялся задавать вопросы. Я сперва удивлялся такому напору со стороны паренька, но потом вспомнил себя в его возрасте: а ведь я был точно таким же любознательным ребенком.

— Под регулярностью я подразумеваю выбросы раз в десятки либо в сотни миллионов лет, — ответил Саша, — и раз на этой планете есть жизнь, значит, выбросы планету не стерилизуют. Возможно, у нужной нам планеты сильное магнитное поле, защищающее ее, или, может, атмосфера толще в несколько раз, чем на Земле, ну или ученые просто ошибались, делая свои выводы касаемо жизнепригодности. Это уже не имеет значения, ведь у нас есть факт — планета возле двух красных карликов обитаема, — потом Саша уже не так уверенно добавил: — Если, конечно, данные навигационных карт не врут.

— Они могут и не врать, — сказала Катя, — но может оказаться так, что на момент создания карт в этой системе была жизнь, а пока мы летели, на одной из звезд случилась вспышка, и жизнь исчезла.

— Это маловероятно, учитывая частоту вспышек на красных карликах, — сказал Саша.

— Элли, найди пригодную планету и полетели к ней, — произнес я. Нет смысла рассуждать. Скоро мы все увидим.

— Выполняю.

Планета каменного типа в этой системе была всего одна. Еще было несколько газовых гигантов, но нас они мало волновали. Сейчас главной задачей было выяснить, подходит нам этот мир для жизни или нет.

Через час Элли нашла нужную планету. Все это время мы обсуждали Гриндэй, а в частности слушали подробности о том, как Васечкин и Димка бродили в ночи в траве и прятались в корабле от… мы сами толком не поняли от кого, и продолжили называть эту субстанцию иммунной системой. Потом, пока мы летели к планете, я поднял тему размножения. Я считаю это важной частью нашего глобального плана по возрождению человечества. Я рассказал им, как нам придется размножаться, если мы сможем где-то поселиться. По Кате было видно, как она смущалась, когда я говорил, что ей от меня придется рожать детей. Очень много детей. Димке и Машке тоже предстоит соитие, когда они дорастут до определенного возраста. И дальше, чтоб снизить влияние кровосмешения, вход вступает Васечкин, который будет скрещиваться с детьми Димки и Маши. А наши с Катей дети будут скрещиваться с детьми, родившимися от Васечкина и детей Димы и Маши. Я нарисовал на мониторе Элли схему дальнейшего скрещивания людей, такую, чтобы минимизировать кровосмешение. К сожалению, полностью избежать половой связи между родственниками не получится, но выбора у нас нет.

Мы увидели планету с расстояния в сотню тысяч километров, и зрелище это не вселило в нас уверенности, а скорее наоборот — заставило тревожиться. У планеты было кольцо, как у Сатурна, но не совсем… Кольцо располагалось перпендикулярно линии экватора и касалось поверхности планеты. Оно скорее напоминало гигантскую стену, возвышающуюся на… так, если диаметр этой планеты приблизительно такой же, как и средний диаметр Земли, то есть двенадцать тысяч семьсот сорок два километра, то стена эта высотой… на глаз скажу… тысяч так пятнадцать километров точно. Мне сразу вспомнился парус Гриндэя, только это сооружение — стена — выглядело искусственно созданным.

Одно полушарие планеты было темно-оранжевое, пустынное, будто она всегда повернута им к своим светилам, которые и выжгли его, а второе скрывалось в ночи, но небольшой фрагмент его поверхности мы смогли увидеть, и была там ледяная корка. Слева и справа вдоль огромной окольцевавшей планету стены тянулся пояс бледно-зеленой растительности.

— Какие будут гипотезы? — спросил Саша. — Что это за воротник такой?

— Стена, которая разделяет страны! — воскликнул Димка. — На одном полушарии живет один народ, а на другом — другой!

— Почему такая высокая? — спросил я.

— Чтоб не перелезли, — ответил мальчик.

— Подкоп сделать, да и всего делов, — с улыбкой ответил я, но улыбка эта была неискренняя. Я нервничал. Не знаю почему, но, видимо, из-за того, что мы снова столкнулись с чем-то, что сложно объяснить и понять. Мы в очередной раз видим невообразимое сооружение, назначение которого я лично не могу представить. Даже примерно не могу понять, на кой черт нужно это огромное кольцо.

— Это не может быть стеной, — сказал Васечкин, — слишком высокая. Нет смысла в такой стене. Меня еще волнует вот что: из какого материала можно построить такое?

— Мне кажется, тут нам придется столкнуться с разумными обитателями, — произнесла Катя.

— Но Элли же говорила, что на всех этих планета нет разумной жизни, — сказал Димка.

— Дима, с момента, как мы улетели из системы Мелкого Гарри, прошло много тысяч лет, — ответил я.

— То есть пока мы летели, она тут развилась? — продолжил мальчик.

— Вполне может быть, — сказал я.

— Достоверно можно утверждать одно, — начал Васечкин, — эта планета всегда повернута одной стороной к своим двум солнцам.

— Может, эта стена защищает одно полушарие от выбросов красных карликов, — пришла мне вдруг идея, но я тут же принялся поправлять сам себя: — Хотя нет, тогда на светлой стороне перед стеной не было бы растительности.

— И для защиты от выбросов хватило бы высоты в несколько десятков километров, — добавил Васечкин.

— Элли, от планеты идут какие-либо электромагнитные волны? — спросил я.

— Нет.

— Ни о чем не говорит, — сказал Васечкин, — все сигналы могут быть исключительно направленные.

— Согласен.

С минуту мы молчали, а потом Васечкин произнес:

— У меня есть гипотеза: если допустить что это и правда стена, то в ней есть смысл в том случае, если она разделяет атмосферу планеты по составу. На одной стороне живут существа, которые дышат воздухом с одним составом, а за стеной существа, дышащие воздухом с другим составом. Как вам такое?

— Опять же мы упираемся в вопрос: зачем такая высота стены? — произнесла Катя, — скажу на примере Земли: атмосфера переходит в межпланетное пространство постепенно, в экзосфере, на высоте максимум тысяча километров. Даже если представить, что тут атмосфера толще в несколько раз, чем была на Земле, это не оправдывает такую высокую перегородку.

— Давайте придумаем название этой планете, — предложил Дима.

— Придумай, — сказал я, а потом обратился к кораблю: — Элли, отправь им сигнал.

— Выполняю.

— Новый Сатурн! — произнес Дима.

— Из-за кольца? — улыбнулась Катя.

— Ага.

— Я не против, — сказал Саша.

— Пусть будет Новый Сатурн, — ответил я.

Мы полетели ближе к планете, конечно же не выходя из подпространства. Хотя, если у этой цивилизации есть технологии, дающие возможность строить такие колоссальные сооружения, вероятно, они владеют и технологиями подпространства. В любом случае, все мы ощущали себя в большей безопасности, находясь за пределами нашей вселенной.

По мере приближения к Новому Сатурну становилось все отчетливее видно на его поверхности полосу темно-серого цвета возле основания стены. Элли увеличила изображение — по линии терминатора на солнечной стороне, между огромной кольцевой стеной и кромкой леса, на сотни километров тянулось нечто, сверху напоминающее текстуру города. Ширина полосы застройки была десятки километров.

Когда мы приблизились к верхнему краю стены, то обомлели, поняв, что это не стена, а множество канатов толщиной в десять сантиметров, натянутых между столбами, растущими из планеты! Все это выглядело словно огромная паутина! Столбы, а точнее полые цилиндры диаметром не более двадцати метров, были сделаны, кажется, из чего-то, подобного нанотрубкам. Эту технологию на Земле так и не успели развить и применить для создания космического лифта, который придумал еще Циолковский. Идея лифта была следующая — к Земле одним концом крепится трос, сплетенный из нанотрубок — материала невероятно прочного и легкого, и протягивается в космос к орбитальной станции, находящейся на геостационарной орбите. По тросу в теории и должен был ездить лифт. Но тут не было никаких орбитальных станций — концы троса просто болтались в открытом космосе, держали на себе тонкие поперечные канаты, и все это не падало обратно на планету.

— Я думаю, что эта конструкция держится в таком виде за счет центробежной силы, — произнес Васечкин.

— Это как? — спросил Димка.

— Если девушка в юбке начнет кружиться вокруг своей продольной оси, то что будет с юбкой? — спросил Саша у мальчика.

— Юбка задерется. — Дима хихикнул.

— Все верно. Задерется из-за центробежной силы. Здесь в качестве девушки вращается вокруг своей оси планета, а эта…

— Я понял, эта паутина оттопыривается как юбка! — воскликнул Дима.

— Да. И вращается планета очень интересно — ось ее вращения лежит в плоскости орбиты самой планеты. То есть Новый Сатурн вращается как был лежа на боку. Точно так же, как и вращался Уран.

— Элли, ответа от них нет? — спросил я на всякий случай, хотя и понимал, что, если бы ответ пришел, Элли тут же бы сообщила нам. Но я нервничал и не мог не уточнить.

— Ответа нет, — сказала Элли.

— Продолжай посылать им сигнал и опустись на километр от поверхности.

— Хорошо.

То, что с высоты нам показалось городом, теперь выглядело как огромная материнская плата, усеянная различными сооружениями в форме цилиндров и параллелепипедов, соединенных линиями-дорожками, будто кабельными каналами. Поверхность, на которой находились неизвестные нам объекты, была серого цвета, а элементы, растущие из нее, были черные.

— Элли, давай на высоту сто метров.

— Слушаюсь.

Небо отсюда выглядело алым, будто закатным. Части этой огромной платы возвышались максимум метров на пятьдесят. По серой поверхности повсюду что-то двигалось, ползало. Кажется, это роботы. Окон на выступающих конструкциях не было. Все сооружения были словно обтянуты резиной. Сейчас это вновь напоминало город. С одной стороны высилась стена-паутина, уходящая в небо и растворяющаяся там, а с остальных сторон вдаль, к полукругу горизонта, обрезанного этой стеной, тянулись цилиндры, кубы и параллелепипеды, как небоскребы Нью-Йорка, только не такие высокие.

Мы спустились к поверхности. Действительно, повсюду ходили роботы размером с крупную собаку, которые имели по четыре опорные конечности и по две, как нам показалось, руки для совершения различных манипуляций. Руки были сложены над спиной. Вдалеке, метрах в двухстах, между черными строениями показался антропоморфный робот, шагающий на двух ногах. Высота его была метров десять. Он скрылся за одним из кубов.

— Почему они не отвечают нам? — спросил Димка.

— Не знаю, — сказал я.

Я приказал Элли пролететь насквозь ближайшее сооружение, которое по форме являлось цилиндром. Когда мы вошли в него, то увидели, что там нет пустого пространства. Весь двадцатиметровый в высоту и пятидесятиметровый в диаметре объект был заполнен слоями материи, напоминающей металлы в твердом состоянии. Мы пролетели цилиндр по вертикальной оси и сделали три пролета горизонтально на разных высотных уровнях, но картина была везде одинаковая — только слои разного металла, плотно прилегающие друг к другу.

После этого мы опустились под поверхность, но и там не обнаружили ничего примечательного — лишь однородная серая материя окутывала внешнюю обшивку Элли. Через двадцать метров начались слои грунта планеты.

Еще несколько строений мы пролетели насквозь. В них точно так же не было полостей, но слои металла имели разную конфигурацию: где-то металлы лежали штабелями, а где-то стояли придвинутые друг к другу, будто книги на полке. Я не берусь утверждать, но, судя по цвету и текстуре, металлы были похожи на золото, серебро, алюминий, железо.

Я приказал подняться выше стены. Как мне казалось, там безопаснее.

— Все это похоже на огромную микросхему, — сказал я, глядя на два солнца. Элли, как обычно, когда мы находились в космосе, затемнила часть стены, чтоб звезды не слепили нас.

— А роботы обслуживают, ремонтируют, — предположил Васечкин.

— Если здесь живут только роботы, это хорошо или плохо? — спросил Димка.

— Не знаю, — ответил я, — но говорить, что тут есть только роботы, рано. Надо подробнее исследовать планету.

Мне показалось, что по экватору двух звезд проходит черная полоска. Я всматривался и не мог понять — так ли это.

— Я думаю, под нами гигантский компьютер, — сказала Катя.

— Да, очень похоже на то, — произнес Васечкин.

— Посмотрите на эти солнца, — сказал я.

— А что с ними не так? — спросила Катя.

— Я вижу полосу! — воскликнул мальчик.

— Да, действительно, — сказал Васечкин. — Подлетим посмотрим?

— Да, надо глянуть, — сказал я.

Элли практически полностью затемнила стенки своего корпуса, и теперь мы могли видеть лишь белые силуэты двух звезд на черном фоне. От Земли до Солнца было восемь световых минут. Красные карлики этой системы были в диаметре меньше Солнца почти в десять раз, а по массе — в сотню раз, соответственно и зона обитания вокруг этих звезд была ближе к ним. Новый Сатурн находился на таком же расстоянии от своих звезд, как и когда-то Меркурий от Солнца, то есть в двух с половиной световых минутах. Элли разогналась до максимальной скорости. Две с половиной световые минуты мы преодолели за пять часов. По мере приближения к звездам они занимали все больше места на видимом небосводе, пока не закрыли чуть ли не половину обзора. Полосу на теле звезд теперь было отчетливо видно, и полоса эта имела ширину. Не знаю точно, какого размера, но речь шла о десятках тысяч километров. За то время, что мы потратили на перелет, мы пришли к единогласному мнению, что эта полоска — недостроенная Сфера Дайсона.

Полоса на звездах возникала из-за кольца, опоясывающего их. В навигационных картах были указаны размеры этих звезд. Диаметр их был сто пятьдесят пять тысяч километров. Они вращались вокруг общего центра масс на расстоянии в триста тысяч километров друг от друга. Со слов Элли, диаметр кольца был девятьсот пятьдесят две тысячи километров, и кольцо это было не одно: вокруг звезд находилась система из пяти колец, расположенных под разными углами друг к другу, что четко вписывалось в теорию Сферы Дайсона.

Мы подлетели к кольцу и остановились в двухстах метрах напротив его внутренней поверхности. Элли сделала небольшую часть своей стены более прозрачной, чтоб нам стало лучше видно кольцо. Толщина его в разных местах была разная и варьировалась от пяти метров до нескольких сотен метров. Самые толстые его участки были несущими конструкциями, на которых, как мы смогли понять, находились пластины-приемники энергии звезд. Я попросил Элли измерить геометрические размеры приемников недостроенной сферы… нет, скорее Кольца Дайсона. Множество пластин шириной пятьдесят три метра, длиной сто двадцать два метра и толщиной пять метров, крепилось на обручах-каркасах. Говоря проще, выглядело это сооружение так: есть толстые обручи вокруг двух звезд, а на этих обручах держатся солнечные панели.

Это было удивительно. Пускай мы повидали многое за последние относительные месяцы нашей жизни, но находиться возле звезд, возле Кольца Дайсона, пусть и в подпространстве, казалось мне чем-то невероятным. Да, после встречи с Лучом и Сферой, после гибели Солнечной системы на наших глазах, после времени, проведенного в космическом городе и на живой планете Гриндэй, я смог еще чему-то удивиться. А ведь если бы Земля была жива, то сейчас Кольца Дайсона можно было бы увидеть с помощью профессиональных телескопов, и это стало бы косвенным подтверждением того, что в этой системе есть высокоразвитая цивилизация. Да… уже неважно. Нет смысла рассуждать об этом.

— На Новом Сатурне живет цивилизация второго типа, — сказал Васечкин.

— Это что такое? — спросил Дима.

— Есть такая шкала — Шкала Кардашева, — начал Васечкин, — это метод измерения технологического развития цивилизаций, основанный на количестве энергии, которое цивилизации могут использовать для своих нужд. Эта гипотетическая шкала была предложена нашим советским радиоастрономом Николаем Кардашевым. Но сейчас, похоже, это перестало быть гипотезой. Цивилизация второго типа по шкале Кардашева покоряет энергию своей звезды, ну или, как в данном случае, двух звезд. Они создают специальные сооружения, накапливающие и распределяющие энергию, такие, как эти кольца.

— А мы были цивилизацией какого типа? — спросил Дима.

— Мы — первый тип.

— А есть третий тип?

— Да. Это цивилизация, получающая энергию от всей галактики.

— А цивилизация Луча и Сферы какого типа?

— Не знаю, но, мне кажется, четвертого: цивилизация, энергопотребление которой сравнимо с мощностью всей вселенной.

— Нам надо срочно пообщаться с жителями Нового Сатурна, — сказал Дима.

— Мы бы рады, — сказала Катя.

— А может, мы им неинтересны, — сказал Васечкин. Разница в развитии цивилизации первого и второго типа невероятна. Мы для них как муравьи. Зачем нам было бы общаться с муравьями?

— Нет, — возразил я, — если Луч общался с нами, то цивилизация второго типа тоже должна была выйти на контакт.

— Может, они не вышли потому, что мы были в подпространстве? — спросила Катя. — Может, надо показаться им?

— А как это влияет? — спросил я. — Они могли засечь область, откуда мы посылаем им сигнал, и послать что-то в ответ. Элли бы уловила. Но, да… в целом-то ты права. Спустимся к их городу, или как это назвать… не знаю… к этому гигантскому компьютеру и выйдем из подпространства. Надеюсь, они не агрессивные.

— Цивилизация второго типа не может быть агрессивной, иначе они бы просто не развились до такой технологической высоты, — сказал Васечкин, — агрессивной может быть только цивилизация первого типа, и если так выходит, то она уничтожает сама себя. Дальше, во второй тип, проходят только миролюбивые цивилизации.

— Саша, скажи это Сфере, — усмехнулся я.

— А цивилизация на Мелком Гарри была какого типа? — спросил Дима.

— Тоже первого, но она приближалась ко второму, — ответил Васечкин, — но из-за того, что они были воинственные, они уничтожили себя.

— Почему у цивилизации Мелкого Гарри были технологии подпространства, а тут их нет? — спросил Дима.

— Во-первых, — начал Васечкин, — с чего мы взяли, что у этой цивилизации нет таких технологий? Во-вторых, даже если и нет, это ничего не значит, потому что жителям Мелкого Гарри технологию подпространства и хроно-поля мог дать Луч. Но при этом развиться до того, чтоб начать строить Сферу Дайсона, они так и не успели. Сферу Дайсона просто так не станут строить. Ее строят только если есть необходимость в использовании колоссального количества энергии для чего-либо. Сфера Дайсона — это следствие того, что у цивилизации есть потребность в таком количестве энергии. Если дать первобытным людям атомную электростанцию, они не смогут реализовать ее мощность, она им просто не нужна. Поэтому еще раз повторю — уровень развития цивилизации определяется количеством потребляемой энергии, а не какой-то отдельно взятой технологией.

— У жителей Нового Сатурна есть что-то, что требует много энергии? — спросил мальчик.

— Получается, что да.

— А что это может быть?

— Не знаю.

Возвращались мы на Новый Сатурн уже с иным пониманием того, с кем нам предстоит столкнуться. Конечно же, точно сказать, что нас ждет, мы не могли, но теперь не осталось сомнений, что нам предстоит наладить контакт со сверхцивилизацией нашей вселенной.

Васечкин стоял на том, что они нас заметили в подпространстве и просто не питают к нам никакого интереса. Мы же с Катей считали, что у них просто нет таких технологий и что мы остались для них невидимы. Но разговоры об этом были не более чем способом скоротать время при перелете от Колец Дайсона обратно до планеты, потому как не было ни у нас с Катей, ни у Васечкина никаких фактов, говорящих о том, как эта цивилизация восприняла нас и восприняла ли вообще. Четыре часа полета к планете пролетели быстрее, чем такие же четыре часа полета к кольцам.

Прежде чем выходить из подпространства, мы решили, как и в случае с Гриндэем, облететь планету несколько раз. Начали с изучения темной стороны. По земному времени мы потратили на облеты ночного полушария более суток, но так ничего и не нашли. Когда мы спали, Элли продолжала поиски источников света с поверхности, свидетельствующих о наличии городов, но это полушарие в любой его точке представляло собой ледяную пустошь, над которой никогда в истории этой планеты не восходили солнца.

После завтрака мы отправились на дневное полушарие. Искать там города, конечно же, было сложнее, но зато увидеть косвенные признаки наземной распространенной по планете застройки было проще, ведь должны были быть дороги или еще какие конструктивные элементы коммуникаций между гипотетическими городами. Но и этого мы не обнаружили.

Васечкин сразу заявил, что цивилизация второго типа для перемещения по поверхности не использует дороги. Вероятно, им вообще не требуется физически что-либо перемещать, и вся деятельность их сосредоточена в онлайн-пространстве. Возможно, они даже освоили телепорт. И уж точно никому не надо никуда ездить, не надо переносить свое материальное тело, чтоб совершать какие-либо социальные дела. Я с ним согласен, но все же стоило исследовать поверхность. Одно дело теория, другое дело…

Как бы там ни было, мы не обнаружили ничего. Вся светлая сторона Нового Сатурна являлась практически мертвой песчаной пустыней. Почему я говорю «практически мертвой»? Потому что фауна все же там присутствовала в виде змей и насекомых, но распространена была не дальше нескольких сотен километров от полосы леса.

На изучение леса мы потратили несколько дней. Мы облетели планету по кругу сквозь лес и летели намеренно медленно. Мы были в восторге от обилия живых организмов в этом подобии земных тропиков. Жалко, Жоржа с нами не было! Я представляю его лицо при виде всего этого многообразия флоры и фауны! Жорж бы достиг настоящего катарсиса. Тут были и огромные хоботные, и приматы, и парнокопытные, и хищные кошки, и грызуны, и птицы, и пресмыкающиеся, в том числе и крокодилы, в реке плавали различные рыбы, а видов насекомых было не счесть. Эволюция жизни на этой планете шла тем же путем, что и на Земле. Все животные немного отличались от земных, но эти отличия были несущественны, и слон тут выглядел как африканский слон, разве что уши у него могли быть чуть меньше или цвет кожи светлее. Большие кошки, которых мы встретили, были почти как пантеры и тигры. Пантера была чуть худее земной, и силуэт ее напоминал изящного гепарда, а тигр имел черные полосы на коричневом теле и по пропорциям и размерам был как амурский тигр. Насекомые так вообще ничем не отличались от земных. Конечно же, здесь должны были быть и бактерии с вирусами. Это пугало нас больше, чем крупные хищники, но возможности уберечь себя от этой незримой угрозы у нас не было, и оставалось лишь надеяться на то, что наши организмы выстоят перед их атакой.

Мы пролетели над этой невероятной компьютерной платой все триста двадцать семь километров по ее длинной стороне. В ширину она составляла чуть более тридцати пяти километров — Элли нам все измерила. Некоторые сооружения мы пролетали насквозь, но не увидели там ничего принципиально нового. Различных видов роботов тут было бесконечно много: от огромных десятиметровых шагающих машин до созданий размером с цыпленка. Мы останавливались возле некоторых из них и рассматривали. К удивлению, мы не заметили у роботов ничего, что напоминало бы стволы оружия. Хотя как может выглядеть оружие цивилизации, которая строит Кольца Дайсона? Нужно ли им вообще оружие? Скорее всего, все эти создания были и правда ремонтниками и строителями. По крайней мере, их конечности-манипуляторы намекали на это.

Я принял решение уйти в лес и там уже выйти в пространство.

Сейчас Элли висела в нескольких метрах над землей, а до платы было не более двухсот метров. Сквозь просветы между деревьями было видно черные постройки, точнее элементы этого грандиозного компьютера. Слово «компьютер» мы тоже стали использовать, обозначая этот город, плату, огромную микросхему, макросхему, материнскую плату… В общем, как только мы это не называли!

— Выходим? — произнес я и окинул взглядом команду.

— Да, — сказал Саша.

— У нас нет выбора, нам придется наладить с ними связь, — сказала Катя.

— А мне страшно, — сказал Дима.

— Выйдем из подпространства, — начал я, — но к ним пойду только я. Вы ждите тут. Если что-то случится, то улетайте.

— Подожди, Юра! — Васечкин поднял указательный палец. — Что значит «что-то случится»? И куда улетать? Нужно разработать конкретный протокол действий на различные ситуации.

— Если они меня атакуют, — произнес я, — вы улетаете на следующую планету. Других вариантов нет. Скрыться за лесом от агрессивной сверх развитой цивилизации не выйдет. Если у них будет намерение истребить нас, то они это сделают, и игры в прятки вам не помогут. Не нужны никакие иные протоколы действий.

— Юра прав, — сказала Катя, — если сверхразум считает, что мы должны погибнуть, и начнет нас атаковать, глупо надеяться на то, что мы сможем как-то выжить на этой планете.

— Именно! Так что сразу уходите в подпространство и… ну, Элли маршрут знает.

— Хорошо, пожалуй, вы правы, — согласился Саша.

— Я пошел. Элли, выходи из подпространства.

— Выполняю.

В ту же секунду раздался оглушительный грохот, будто что-то взорвалось возле нас. Я почувствовал удар по телу. В ушах звенело. Элли, судя по всему, рухнула на землю, потому что я ощущал боль в левом колене, локте и в тазу, как после падения на бок с небольшой высоты на твердый пол. Каюту заполнил черный дым. Я невольно вдохнул его и начал давиться. Рядом кричали и кашляли мои друзья. За стенкой плакала Маша. Глаза резало. Пахло паленым пластиком. Я выполз на улицу и увидел, что наш корабль дымится, а крыша его пробита. Края полуметровой в диаметре пробоины оплавлены, словно по нам ударили чем-то с неба, со спутника. Лазером? Да, вполне может быть.

— Саша! — крикнул я.

Димка выпрыгнул из каюты и отбежал в сторону на несколько метров от Элли. Я вскочил, набрал воздуха в легкие и хотел зайти обратно, чтоб вытащить остальных, но в этот момент из корабля выскочила Катя с Машей на руках, а следом Васечкин. Я вспомнил, что в Элли есть антиматерия, которая постепенно расходуется и питает ее. Что, если сейчас произойдет аннигиляция? Я же понятия не имею, как там все устроено.

— Надо уходить! — крикнул я. — На всякий случай! Я боюсь, что Элли может взорваться!

Я не разобрал ответы, потому что в следующую секунду сзади раздался треск веток и скрежет металла. Оглянувшись, я увидел тянущееся ко мне сверху роботизированное щупальце. Оно обвилось вокруг моего тела и сжало до боли, но так, чтоб я все же мог дышать. Я оторвался от земли, издав стон. А дальше нечто на четырех ногах понесло меня сквозь лес к городу-компьютеру. Ветки били мне по лицу. Я слышал крики Кати, но не видел ее. Она была далеко. Я не понимал, что она кричит. Я кричал ей в ответ, чтоб она успокоилась, чтоб не тратила силы и что мы выберемся.

Роботы, которые нас несли, двигались невероятно быстро по лесной местности. Я не смог понять, как мы оказались в помещении, потому что только что я видел небо, видел позади себя лес, внизу — серое покрытие, справа — черную стену параллелепипеда, но спустя мгновение гаснет свет, буквально на несколько секунд, а когда вспыхивает, то мы оказываемся в темном ангаре.

Щупальца-манипуляторы не останавливались ни на миг. Они передавали меня из рук в руки. Теперь меня нес робот поменьше, размером с медведя. Я был скован хваткой его клешни, будто бы предназначенной для удобного переноса людей. Рассмотреть создание, несущее меня, я не мог из-за мрака. Металлический лязг раздавался от шагов робота. Еще несколько раз меня переложили из одних конечностей-манипуляторов в другие. Я пытался вырваться, но все было бесполезно. Я вновь услышал позади себя Катю.

— С тобой все в порядке?! — крикнул я.

— Что происходит?! Юра!

— Я не знаю!

Мы двигались словно на конвейере, отлаженном, опробованном ранее бесчисленное множество раз. Никто из звеньев цепи, передающей нас, не замешкался ни на секунду. Меня положили на стол, а руки мои кто-то силой вытянул по швам. Я погрузился в полную тьму. На голове и лице я ощутил давление, будто на меня налепили что-то, чтоб снять слепок. Голова была зафиксирована надежнее тела. Что-то упиралось в челюсть, из-за чего я не мог открыть рот. Я мог дышать носом, мог ерзать, мог слегка шевелить конечностями, хотя и был прикован к поверхности неизвестно чего. «Только бы это не был хирургический стол», — мелькнула у меня мысль, а следом посыпались ужасные образы, как из наших тел вынимают органы. Правая рука имела больший люфт, чем левая, и я принялся дергать ей вперед-назад, в надежде высвободить. Слева, рядом с собой, я слышал стоны Кати.

Когда что-то проникло мне в голову, я начал паниковать. Нечто сейчас ползало по моему мозгу! Я пытался успокоить себя тем, что это невозможно, эти ощущения психосоматические, потому что в мозге нет болевых рецепторов, но… Я клянусь! Сейчас что-то находится в моей голове! Внутри моей головы! Что-то физическое находится под моей черепной коробкой! Оно обтекает мой мозг!

В ушах зазвенело. Всхлипы Кати перестали быть слышны. Я стонал и пытался заорать что есть сил, но фиксаторы головы были настолько плотные, что верхняя и нижняя челюсти с усилием прижимались друг к другу. Звон стал невыносимо громким. Теперь я перестал слышать даже себя. Я ерзал так, что, скорее всего, стер руки в кровь в местах, где крепились механизмы удержания конечностей. Боль в руках, такая, как при порезах, немного отвлекала меня. Я замер и принялся глубоко дышать, пытаясь успокоиться. Когда внутри головы начало нарастать жжение, я снова стал дергать руками, уже не обращая внимания на боль в стертых запястьях. Вскоре боль в голове перекрыла все ощущения. Она стала нестерпима, но я не мог кричать. Правой рукой я продолжал дергать. Мне показалось, что я сломал большой палец, потому что рука моя согнулась в локте сильнее, чем в предыдущие попытки высвободиться, и кисть немного пролезла сквозь тонкое кольцо наручника, но теперь кости уперлись в металл. Рука застряла. Жжение в голове прекратилось резко, но звон в ушах все еще стоял. Тьма рассеялась. Я видел перед собой практически черный потолок. Что-то опускалось сверху, словно какая-то консоль с различными встроенными в нее инструментами. Я покосился на Катю. Она дергалась, извивалась и, скорее всего, стонала, стиснув зубы, как и я. Консоль над ней была в полуметре от ее головы. Из консоли выдвинулось что-то похожее на трубку, и тут же раздался звук, напоминающий звук выстрела. Катя обмякла. Нет! Не может быть! Я пытался кричать. В ужасе я посмотрел перед собой и увидел, что из консоли, нависшей надо мной, вылезает темная трубка, будто ствол. Я продолжил проталкивать руку сквозь оковы, очевидно такие же, какие сжимали кисти Кати. Свои оковы я не мог видеть. Я задрал плечо и уперся им в фиксатор головы. Сделал рывок, согнув руку в локте, подтянув ее вверх вдоль тела. Сквозь звон в ушах я слышал хруст костей своей правой кисти. Рука была высвобождена. Не мешкая, я поднес ее к стволу, направленному мне в лоб, и прижал основание ладони к этому черному дулу, готовясь ощутить нестерпимую боль, а может и небытие.

Кость отклонила пулю. Пуля прошла сквозь предплечье, вышла, чуть не дойдя до локтевого сустава, и попала мне в правую трапециевидную мышцу, практически возле шеи. Из-за адреналина я не почувствовал боли, но я точно знал: если я буду дергаться и стонать — меня добьют. Я застыл.

Через пару секунд они что-то накинули мне на лицо, и на шее затянулась петля, но не туго. Мне показалось, что на мне был черный пакет, который не пропускал свет. Оковы на руке и ногах разжались, и меня вновь кто-то поднял и понес. Небрежно, будто ненужную вещь. Впрочем, так оно и было. Рука раздувалась, но шок и адреналин пока еще были милостивы ко мне и не давали ощущать острую боль. Я слышал скрежет металла и звонкий стук. Звуки эти чередовались. Кислорода стало не хватать из-за пакета на голове. Я старался дышать как можно реже. Внезапно я ударился всем телом и понял, что это было падение. Я услышал пение птиц и шелест листьев. Полминуты я пролежал неподвижно, опасаясь, что выдам себя, но потом пришлось разорвать пакет здоровой рукой, иначе я бы потерял сознание от удушья.

Свет ударил в глаза. Небо надо мной алыми вкраплениями просматривалось сквозь бледно-зеленые ветви деревьев. Я лежал в траве. Слегка приподнявшись, я осмотрелся и увидел возле себя тела Кати, Саши, Димки и Маши. У всех были черные пакеты на головах. Меня начало трясти. Не было мыслей — их вытеснило осознание того, что наш путь закончен.

Я шел по лесу, прижимая перетянутую майкой руку к груди. Лица всех моих четверых спутников навсегда отпечатались в моем сознании. Не знаю, зачем я разорвал их пакеты, ведь и без того было ясно, что все они мертвы. Наверное, мне было необходимо убедиться. Мое тело дрожало, сердце колотилось. Приходилось фокусироваться на ногах, чтоб они слушались. Шаг за шагом я шел вперед от ствола к стволу. Слева вдалеке иногда проглядывались очертания черного города. Я не понимал, почему я еще жив, почему они не добивают меня. Я не плакал, но слезы сами текли из глаз и размывали изображение леса, окутавшего меня. Во рту пересохло, а дышать становилось все труднее.

Мне кажется, я умираю.

Я встал на колени. Закрыл глаза, а потом заорал. Кричал, пока силы не закончились.

Лег на левый бок. Влажная земля касалась щеки. Я дышал и слышал свой хрип. Боль в руке нарастала. Меня знобило. Изображение передо мной завертелось.

Я очнулся в ночи от острой боли. Рука пульсировала, и каждая пульсация отзывалась в сознании уколами тысяч раскаленных игл. У меня была высокая температура. Во рту пересохло. С большим трудом я смог сесть. Понимая неизбежность смерти в первую очередь из-за моей серьезной раны, я все же нашел в себе силы подняться на ноги и пойти дальше сквозь тьму инопланетного леса. Сам не знаю почему, но я шел к Элли. Мне казалось, если ее искусственный интеллект остался цел после атаки, она сможет что-то предпринять. Я цеплялся за эту мысль, а еще я надеялся, что ко мне придет Луч и все исправит. Стоя на эшафоте, человек всегда будет надеяться на спасение, даже если до смерти остались считаные секунды. Я знал, что я скоро умру, но не мог ничего поделать со своей безумной верой, которая была во мне. Эта поганая вера вскоре предаст меня и сделает только больнее. Все равно что отчаявшемуся человеку подарить надежду на спасение, а потом разрушить ее. Я верил в спасение, но рациональной составляющей своего разума понимал, что это все полнейшая чушь, что не будет никакого спасения. Нет больше Луча, нет больше Элли. И конечно же, нет Саши, Кати, Димки и Маши. Потеря их — не только моя личная трагедия. Без них не осталось шансов возродить человечество. Они погибли мгновенно, без мучений. Может, им повезло больше, чем мне? Я — последний человек.

Шел вперед. Пение ночных птиц начало давить на меня. Было физически больно от каждого звука. Только сейчас я осознал, что я несколько раз падал и терял сознание. Воспоминания эти встали передо мной. Да, несколько раз я падал… может три… может…

Я снова очнулся на земле. На улице было светло. Рука онемела и была бледная. Боль утихла, но лихорадка стала сильнее. Я вновь встал и пошел дальше. Старался идти вдоль города, в сотнях метрах от него, именно на таком расстоянии должна была быть Элли. А что, если я прошел ее ночью? Какой же я идиот, как я мог не подумать об этом! Голова закружилась, и мне пришлось прислониться к стволу. Я не хотел садиться, потому что каждый раз, совершая подъем, я тратил неимоверные усилия.

Вдалеке я увидел Элли. Ее зеркальный корпус было сложно заметить в лесу, но я отчетливо видел ее, даже сквозь пелену на глазах. Я побрел к ней.

Как только я прикоснулся к кораблю, организм мой перестал бороться, ноги затряслись, и я упал, не знаю в который раз. Лежал на левом боку. Разрушенная Элли была в метре от меня.

— Элли, — произнес я пересохшим ртом. Сумел ли я издать звук или это было лишь в сознании? Не знаю… Голова раскалывалась. Она вот-вот лопнет.

— Элли, — прохрипел я вновь.

— Она обесточена, — услышал я чей-то голос, который был будто сгенерирован и доносился из динамика.

Я запрокинул голову и увидел возле себя четырехрукое, двуногое существо, облаченное в зеркальный костюм. Лес переливался на его теле. Он поднес к голове руку с каким-то устройством, похожим на смартфон. Лицо существа начало светиться всеми цветами радуги, и спустя миг раздался мужской тенор:

— Ты можешь идти?

— Нет, — прохрипел я и очутился во тьме.

Несколько раз я приходил в себя. В эти моменты я ничего не видел — не было сил открыть глаза, но я слышал шорох под собой, и я осознавал сам себя: я все еще существую, я живой. Я понимал, что меня волокут по земле. Оно не убило меня, значит, я ему нужен.

Я помню, что бредил и звал Васечкина. Видел его только что во сне. Я смог приоткрыть глаза. На улице стемнело, и вновь запели эти проклятые птицы. Надо мной плыли ветви деревьев, а за ними было неподвижное черное небо, усыпанное звездами. Не было сил запрокинуть голову и посмотреть, кто меня волочет. Воспоминания начали приходить ко мне: я разговаривал с этим зеркальным существом. Оно спрашивало, жив ли я? Да… я помню, я бормотал что-то ему в ответ…

Боль в руке вернула меня из небытия. Я пытался что-то сказать, шевелил сухими губами, но не мог понять, говорю ли я или издаю нечленораздельные звуки.

Стало невыносимо больно. Небо окрасилось в алый цвет. Светает. Боль воскрешала меня. Возвращала из мира пустоты. Мы снова общались с этим существом. Я не помню, о чем. Сколько он меня уже тащит? Куда? Зачем я ему?

Я открыл глаза и подскочил, чуть ли не встал! Тут же пожалел об этом, когда комната, в которой я находился, поплыла влево, и я, потеряв равновесие, завалился обратно на спину. Серый потолок вертелся перед глазами. Я глубоко дышал. Потрогал левой рукой правую руку — на месте, зафиксирована, забинтована.

— Лежи, — раздался все тот же сгенерированный голос, — я дал тебе антибиотик, антидепрессант и регенератор.

Я повернул голову и увидел справа от подобия кровати, где я лежал, сидящее зеркальное существо.

— Кто ты? — спросил я, и сам удивился тому, сколько во мне сил, и как мой мозг сейчас реагирует на все случившиеся: я ощущаю себя спокойным, уравновешенным.

— Называй меня Луи, а как твое имя? — произнес он. А вернее сказать, произнесло его устройство, очевидно являющееся переводчиком.

— Юра. Ты же с Мелкого Гарри? — спросил я, и тут же сообразил, что он понятия не имеет о таком названии.

— Что?

— Ваша планета была уничтожена войной. Вы бежали на кораблях. Многие из вас погибли на живой планете с высокой травой.

— Все верно.

— Да… я все знаю. Я знаю вашу историю. Я видел ваши кости, ваши руины, вашу смерть.

— Это были мои далекие предки. Я родился здесь, на Ауре.

— Аура… это место называется Аура… почему Аура?

— Очень странный вопрос. А почему бы и нет?

— Действительно, почему бы и не Аура? — Я снова попробовал сесть. В этот раз я прислонился спиной к стене. Теперь я отчетливо видел своего удивительного собеседника прямо напротив, в полутора метрах. Луи. Кажется, это французское имя?

— Зачем ты спас меня? — спросил я. Он поднес одну из своих четырех зеркальных рук к такой же, как и все его тело, зеркальной голове и послал из лица световой сигнал на устройство-переводчик.

— Это вышло случайно, — раздался голос, — я увидел выстрел и пошел проверить. Нашел ваш корабль. Я сразу понял, что тех, кто был в корабле, забрали на оцифровку. Но решил подождать, вдруг кто-то тоже сможет сбежать. На следующий день я встретил тебя.

— На оцифровку? То есть нас всех оцифровали?!

— Да. Акс цифрует мозг и создает электронную копию разума. Вернее, копию памяти. Потом биологическое тело уничтожается.

— Он создает программу, имитирующую личность разумного существа?

— Да.

— Значит, моя копия и копии сознаний моих спутников сейчас находятся на каком-то цифровом носителе?

— Все верно. Акс запускает в голову наномашины. Они создают копию мозга с точностью до молекулы. Дальше эта копия помещается в программу, и оцифрованный мозг запускается. Программа симулирует сознание исходя из скопированных параметров биологического мозга.

— Проще говоря, мы все сейчас осознали себя где-то на жестком диске этого Акса?

— Да. И не только вы. Все люди и ис-тэры Ауры сейчас там.

— Люди?! Тут жили люди?! — И тут мысли завертелись, а поток вопрос полился на Луи. — Откуда твой переводчик знает русский язык?! Почему твоя манера речи такая же, как у землян?! И почему тебя зовут Луи?! Это же земное имя! Я ничего не понимаю!

— Почему тебя это удивляет?

— Потому что Земля и все человечество погибли более двадцати тысяч лет назад! Как тут могли жить люди?!

— Откуда ты прибыл?

— С Земли!

— Ты не погиб на Земле?

— Нет! Как бы я мог тогда сейчас с тобой общаться, если бы я погиб на Земле?!

— Ты лежал в хроно-капсуле?

— Да!

— Кажется, я понял. Я все объясню по порядку.

Луи пустил световой сигнал в переводчик и через несколько секунд отвел руку от лица. Электронный голос поведал мне о том, как Луч скопировал людей с Земли и перенес их на эту планету, о том, как сознания людей оказались искажены, и о том, как корабль с высокоразвитыми ис-терами прибыл сюда и принес технологии. Первым делом все ученые скопированного человечества и несколько сотен пришельцев принялись за исследования, позволяющие пролить свет на причину психических отклонений людей. Луи знал об этом поверхностно, потому что сам он родился спустя две тысячи земных лет после прилета ис-теров на Ауру. Он, говоря о датах, пересчитывал их для меня на земные, чтоб я понимал размеры временных интервалов. На Ауре все жили по двум календарям — по местному и по земному.

Разработки привели ученых Ауры к созданию развитого искусственного интеллекта на базе наработок ис-теров и к технологии создания наномашин для различных задач, в том числе и для получения цифровой копии мозга и, как следствие, имитации сознания. Имитация это или же действительно программа запущенного цифрового мозга осознавала сама себя, сказать никто не мог, потому что узнать это невозможно. Как я понял со слов Луи, этот Акс создает что-то наподобие нашего земного чата GPT, только очень высокого уровня. Невероятно высокого уровня! И эта программа полностью имитирует личность человека или любого другого сознательного организма. Программа имеет все те же воспоминания, что были у существа и тот же характер. А ведь мы тоже шли к этой технологии на Земле.

Вылечить заболевания у жителей Ауры не вышло, зато получилось создать Акса, который уничтожил все разумные формы на Ауре. Сделал он это для того, чтобы их разум был полностью подконтролен ему. Сознания людей и ис-теров Аксу нужны для того, чтобы развивать дальше науку, технологии и становиться более могущественным. Сам он не в состоянии мыслить творчески и открывать новое. И выходит, что миллиарды сознаний сейчас сидят где-то на носителях Акса и исследуют мир, пытаясь развиться и выйти на новый уровень. Точнее — развить Акса и создать технологии, которые будут подконтрольны лишь ему. Возможно, тут как раз речь идет об уровнях цивилизаций по шкале Кардашева, о которых недавно вспоминал Васечкин. Акс отбросил все лишнее и сфокусировался только на процессе понимания законов мира, чтоб подчинить эти законы себе. Если умы всех людей будут сфокусированы на решении задачи построения Сферы Дайсона, и все ресурсы будут уходить на это, то таким образом можно добиться относительно быстрого результата. Сознаниям, заточенным в Аксе, не нужно есть, не нужно спать, да и вообще, у них нет никаких биологических потребностей. Я подумал: а что, если это единственный способ развиться до сверхцивилизации? Звучит ужасно, но, отбросив все моральные ценности, сбросив человеческую оболочку, а вместе с ней и все недостатки человека и оставив лишь его сильную сторону, а именно — сознание, то можно многого добиться. Так мыслил и Акс. Все это вселило в меня надежду вновь встретиться с теми, кто успел стать мне дорог за то относительно недолгое время, что мы провели вместе, да и за то абсолютное колоссально длительное время что мы, повторюсь, провели вместе — Васечкина, Катю, Димку и Машу. И тут я осознал…

— Луи! Ты знаешь, когда начались первые оцифровки людей?

— Эту дату знал каждый. Первый оцифрованный мозг был получен четырнадцатого числа, девяносто шестого года, если считать обороты вокруг красных глаз, и седьмого мая девятнадцатого года, если считать по календарю землян.

— Земляне начали вести отсчет с момента, как их скопировали? — с надеждой спросил я.

— Я точно не знаю, но мне кажется, что да. Это было бы естественно.

Выходит, что Луч воссоздал копии людей не сразу, а примерно через двадцать четыре тысячи лет! После этого прошло еще двенадцать лет, и прилетели ис-теры, и еще через девять лет копии людей и ис-теры принялись оцифровывать свой мозг, а через две тысячи лет сюда прилетели мы на Элли. Появляется вероятность, что сейчас где-то здесь есть запечатленное сознание Мингли, Стива, Жоржа и Саида!

— Через какое время после начала оцифровывания Акс вышел из-под контроля?

— Официально война за разум началась двадцать третьего марта пятьдесят седьмого года.

— Как я понял, Акс победил.

— Да.

Я сделал два интересных наблюдения. Первое: каждый раз после моих реплик переводчик посылает световой сигнал на гладкое зеркальное лицо Луи. И второе: судя по тому, что свет, передаваемый Луи в переводчик на протяжение нескольких секунд, содержит в себе количество информации, которую голос может произносить вплоть до минуты, как это было только что, когда он мне рассказывал краткую историю Ауры, люди для Луи общаются очень медленно. А значит, и информация в мозгах ис-теров усваивается быстрее, чем у людей. Несомненно, это имеет значение для развития цивилизации, ведь если за один учебный год ребенок способен получить и усвоить количество информации как за десять лет, а потом передать ее следующему поколению, то такая цивилизация пройдет столетний путь развития в десять раз быстрее.

— Как Акс вычислил нас так быстро? — спросил я. — Он атаковал тут же, как мы вышли из подпространства.

— Он ориентируется по всем диапазонам электромагнитного излучения. Видимо, вы посылали сигнал. Акс тут же понял, что устройство-передатчик, которым являлся ваш корабль, не принадлежит ему, и нанес удар, как только засек вас.

— Атака была лазером со спутника?

— Да.

— Ты вырос среди людей?

— Среди людей и среди ис-теров.

— Сколько вас осталось на планете?

— Нас? Двое.

— Всего двое?! Ты и еще один ис-тер?!

— Нет. Нас всего двое на планете. Я и ты. Все остальные погибли. Хотя я бы не назвал это смертью. В какой-то степени они будут долго, очень долго существовать в информационном поле Акса.

— Мы сейчас находимся в каком-то бункере?

— Да, можно и так сказать.

— Акс не знает об этом месте?

— Нет.

— Что это за огромное строение, окольцовывающее планету?

— Ловушка антиматерии. Паутина собирает частицы антиматерии и аккумулирует их в хранилище. Акс использует энергию постепенной аннигиляции.

— Но мы видели Кольца Дайсона. Антиматерия дает больший КПД?

— Акс начал строительство Сферы Дайсона из материала газовых гигантов полторы тысячи лет назад. Потом был сделан ряд открытий, используя которые, он смог получать больше энергии за счет антиматерии. Он забросил недостроенную Сферу Дайсона и переключился на строительство ловушки для антиматерии.

— Можно как-нибудь пообщаться с теми, кто находится на жестком диске Акса?

— Да. Но Акс не позволяет. Он не дает им связи с внешним миром. Он боится диверсии с их стороны. Сознания, заточенные в нем, могут лишь анализировать данные с коллайдеров, расположенных на этой планете и в космосе, с телескопов и с бесконечного числа всяческих лабораторий.

— А все эти роботы управляются только Аксом?

— Да.

— Акс владеет технологией подпространства?

— Он искоренил ее, потому что понял, что не сможет ее контролировать.

— Все понятно, — я глубоко вздохнул, — значит, я последний человек, а ты последний ис-тер. И что нам теперь делать? Есть какой-то план?

Я говорил и вел себя спокойно, возможно из-за препаратов, которые дал мне Луи, а возможно из-за того, что я перестал бояться смерти еще с того момента, как у нас взорвалась ракета на Титане. Я не собираюсь умирать и не стремлюсь туда, но готов принять свою смерть без лишних слез и слов. Умрет каждый, но достойно прожить дано не всем.

— Последние семнадцать земных лет я живу тут один, — сказал Луи, — я уже старый для своего вида. Очень старый. Раньше, когда нас было много, мы задумали невероятную по своей сложности идею о переселении всех людей и ис-теров на другие планеты. Но Акс не позволил.

— Что за идея?

— Мы собирались перевести все программы, имитирующие сознания, в текстовый код и отправить его по галактике на десятки тысяч световых лет.

— У вас есть адрес, куда отправлять?

— Нет. Мы хотели использовать принцип «Маяка Галактики». Сигнал, содержащий в себе петабайты текстового кода, должен был транслироваться во всех направлениях.

— А что за сигнал? ЭМИ?

— Да, ЭМИ. Других сигналов, летящих со скоростью света, в нашей вселенной не существует.

— У вас есть какие-то технологии от Луча?

— Нет.

До этого мгновения я думал, что есть шанс передать дальше эстафету человеческого разума и не дать ему зачахнуть в лапах этого Акса, но, похоже, мой собеседник сам не понимает, что говорит. Передать электромагнитный сигнал во все стороны на тысячи световых лет? Смешно.

— Тогда это невозможно, — решительно произнес я, — нельзя передать сигнал на такое огромное расстояние во все стороны. Направленный сфокусированный сигнал может пройти несколько тысячи световых лет, может даже тысяч двадцать пройдет, но во все стороны это… это просто бред. Такой сигнал не выйдет даже за пределы этой звездной системы. Он просто рассеется по пути. Так еще и такое количество данных! Петабайты текста! Это же невероятно много информации!

— Сейчас это уже не имеет значения. Добраться до данных на цифровых носителях Акса невозможно.

— А было возможно?

— Было возможно. Мы пытались взять его штурмом, но потерпели поражение.

— Я бы хотел вернуться к теме сигнала. Вы всерьез хотели отправить электромагнитный сигнал во все стороны на десятки тысяч световых лет? — Я усмехнулся. Мне было до жути интересно, как это можно сделать хотя бы в теории. Как передать информацию кому-то, кто находится на таком невероятном расстоянии, да так, чтоб сигнал этот было видно ото всюду, будто маяк?

— Доработанной азбукой Морзе, — ответил Луи, и тут я не выдержал и засмеялся. Н-да… в этот момент задворками сознания я уже нарисовал себе образ своей смерти. Не проговаривал это в мыслях, это и не требовалось. Я просто понял, что этот пришелец… хм… плохой термин, ведь тут пришелец скорее я… неважно… это существо — Луи — бредит. Да и где гарантии того, что у него нет какого-либо психического расстройства?

— Вы хотели перевести местные чаты GPT, которые теперь имитируют сознания людей и ис-теров, в текстовый код, так?

— Да.

— Хорошо. Любую программу можно перевести в текстовый код. Тут я с тобой согласен. И дальше транслировать этот код на огромный кусок галактики азбукой Морзе, то есть двоичным кодом, в надежде, что этот код кто-то примет, загрузит в свои компьютеры, переведет обратно в работающую программу, и таким образом сознания всех людей окажутся где-то… где угодно? Везде, где этот код смогут принять и запустить на компьютере?

— Да.

— Ты можешь себе представить, сколько времени потребуется, чтоб отправить азбукой Морзе петабайты текста?

— Мы считали. С той скоростью отправки сигнала, которая нам доступна, у нас вышло двести семьдесят лет.

— Ну и главный вопрос: что же это у вас такой за передатчик, который может во все стороны передать сигнал азбукой Морзе на десятки тысяч световых лет?

— Две наши звезды, которые будут с нужным периодом то затемняться Кольцами Дайсона, то возвращаться к прежнему уровню светимости.

Услышав это, я потерял дар речи, и теперь уже смеяться над старым инопланетным существом мне совсем не хотелось. Я нахмурился и уставился на потолок. Мысли мои принялись плодиться в сознании: для наблюдателей в радиусе десятков тысяч световых лет два красных карлика этой звездной системы будут мерцать, и любая разумная цивилизация уловит в этом мерцании закономерность, направит туда свои телескопы, расшифрует язык азбуки Морзе и начнет принимать послание. Все, кто может увидеть эти звезды на своем небосводе, смогут принять код! А те, кто использует космические телескопы?! Они же смогут увидеть мерцание с еще большего расстояния! Мерцание звезд понесет в себе сознания всех людей, живших на Земле в момент ее гибели! Мерцание, в котором заложено все человечество!

— Кроме самих кодов программ нам необходимо передать весь словарь и вспомогательные значения для расшифровки нашего языка, — добавил Луи.

— Что нужно, чтобы осуществить ваш план? — спросил я.

— Заставить Акса открыть доступ к его серверу и скачать оттуда данные с сознаниями.

— У меня есть идея, как это сделать, — решительно сказал я.

Мне казалось, что я полностью здоров, но ощущение это было обманчиво. Вскоре после нашей беседы с Луи я почувствовал слабость. Он дал мне еще лекарства, от которых меня потянуло в сон.

— Это зеркало по всему твоему телу, что это? Костюм? — спросил я и закрыл глаза.

— Нет. Это биологический экзоскелет ис-теров. Мы не носим одежду.

Я не помню, что я ответил, потому что провалился в сон без сновидений.

Сейчас я лежал один в комнате. Деревянная дверь, точно такая же, как и любая межкомнатная дверь в любой квартире, была закрыта. Кроме двери в этом маленьком помещении глазу не за что было зацепиться, разве что за прикроватную тумбочку, на которой стоял стакан воды. Убранство комнаты было минималистичным. Я думаю, это в стиле ис-теров, учитывая их однородный внешний облик и скромный на детали дизайн Элли.

Я сел. Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как убили моих друзей и ранили меня. Я думаю, что дня три-четыре, не меньше. Вновь я ощущал себя спокойно, будто ничего и не случилось. Голова была ясная, свежая. Луи, вероятно, опять дал мне что-то похожее на ноотропы, являющиеся причиной моего стабильного психического состояния в такой ужасной ситуации, в которую я попал.

Залпом я выпил стакан воды. Медленно встал с кровати и огляделся для того, чтоб точно убедиться, что голова моя не кружится. Действительно, я чувствовал себя прекрасно. Я подошел к двери, открыл ее и вышел в коридор с лампами на потолке, излучающими неяркий белый свет.

Слева и справа по коридору были двери. Я зашел в первую попавшуюся и обнаружил там точно такую же комнату, в которой лежал я.

— Как ты себя чувствуешь? — раздался голос переводчика Луи позади.

— Хочу есть, — сказал я, обернувшись. Луи шел ко мне.

— С едой и водой у нас проблем нет.

— Поедим, и можно идти, — произнес я, — нет смысла тянуть.

Место, где я пробыл эти дни, было подземным жилым бункером, находящемся в тридцати километрах от Акса. Путь наш лежал к Элли, которую, со слов Луи, Акс с помощью его роботов-аватаров, в ком продолжалось его сознание, не должен был трогать, потому как все ранее сбитые Аксом корабли так и оставались гнить на поверхности планеты в лесу, в пустыне, во льдах. Ему не было дела до старой техники, хотя, возможно, если бы он заприметил что-то новое, что имело бы для него научный интерес, то непременно взялся бы за изучение. Элли была кораблем, созданным десятки тысяч лет назад, и все ее технологии были известны Аксу, в том числе и те, что когда-то подарил ис-терам Луч, те, что Акс упорно искоренил тысячи лет назад. Акс знал, что собой представляла Элли, и также Акс знал, что после такого повреждения она никогда уже не сможет быть отремонтирована. По крайней мере, Луи был в этом уверен.

Но, как мне казалось, в Элли было кое-что, что могло представлять для Акса интерес: антивещество, которое питало Элли. Луи сказал мне, что то количество антиматерии, которое было в нашем корабле, хватило бы для подпитки огромного города-компьютера не более чем на несколько дней. Да и не было у Акса механизма доставки антиматерии руками роботов-аватаров непосредственно в свой аккумулятор. Но Акс мог перенести Элли подальше от своего тела-компьютера, чтоб в случае взрыва Элли его не задело. Точно знать, перенес он ее уже или нет, мы не могли, поэтому просто надеялись, что Элли и антиматерия в ней пока еще на месте.

Мы шли сквозь лес. Луи впереди, я в паре шагов позади него. Походные рюкзаки с водой и едой были точно такие же, как и на Земле. Я расспрашивал всякое про Акса. Луи рассказал, почему мы можем спокойно ходить по лесу. Почти спокойно. Да, рассматривая лес со спутника, у Акса была небольшая вероятность заметить нас, но у него не было цели искать людей или ис-теров спутником в лесу. Он давно уже понял, что практически все разумное им уже оцифровано, а те единицы живых сознательных организмов, что где-то прячутся, вскоре погибнут естественной смертью. Но если попасться на глаза патрульному роботу, он, повинуясь алгоритмам, утащит на оцифровку. И, конечно же, если попытаться подать хоть какой-то электромагнитный сигнал, например связаться по рации, то по точке, откуда будет исходить сигнал, то есть по нам, сразу нанесут удар с неба.

— Луи, как ты собираешься послать сигнал на Кольца Дайсона? Акс же увидит его и ударит по месту отправки.

Было жарко. По моей щеке скатилась капелька пота. А вот ис-теры не потели и тридцатиградусную жару переносили легко.

— Есть график движения ударных спутников, — ответил Луи, — когда появится временное окно, я пошлю сигнал. Скорость передачи очень высокая. Большую часть кода мы передадим на кольца, а может успеем и весь текстовый код.

— И потом уже этот код будет передаваться азбукой Морзе за счет мерцания звезд на протяжении почти трех сотен лет. Как Акс отреагирует на это?

— Акс не следит за кольцами. Если звезда начнет менять свою светимость, то он, по идее, не должен на это как-то среагировать.

— То есть нет точного понимания на этот счет?

— Точного понимания нет.

— И нет гарантий, что Акс не разрушит кольца?

— Для того чтоб их разрушить, надо же к ним лететь. Да и разрушить их не так просто. А еще нужна мотивация.

— Мотивация есть: он увидит, что за его спиной что-то творится, что-то, что не под его контролем, и на всякий случай атакует кольца.

— Теоретически такое возможно. У нас нет способа это предотвратить.

Вот и вскрылся подвох. Луи и его команда не знали наверняка, как Акс отнесется к тому, что звезда будет мерцать. У Акса есть исследовательские телескопы на орбите. Они могут обратить на это внимание.

Мы шли уже несколько часов, а я все рассматривал, как на зеркальном теле Луи переливаются блики солнц и отражается лес. Практически без перерыва я что-то спрашивал у этого неземного существа. Исходя из ответов Луи, я выделил для себя ряд проблем, которые нам предстоит решить.

Первая: физически добраться до Акса и не погибнуть от его роботов.

Вторая: заставить его открыть доступ к серверу, где хранятся сознания. Это единственный пункт, где у меня есть понимание, как это осуществить.

Третья: передать сигнал с планеты на центр управления кольцами, чтоб запустить их. И при этом чтоб Акс не атаковал. Луи сказал, что есть временное окно.

Четвертая: если Акс увидит, что звезда мерцает, решит проверить, в чем дело, и обнаружит, что кольца передают сигнал, то он может уничтожить их. Но у него нет с ними связи — двести лет назад к кольцам слетали ис-теры, взломали центр управления и перепрошили программу работы колец. Тогда уже Акс не использовал Кольца Дайсона, и они, по сути, были заброшенным строением. Вероятно, Акс до сих пор не знает, что он не может больше к ним подключиться.

Пятая проблема: сами кольца могут выйти из строя в процессе передачи данных. Миллиарды створок Колец Дайсона будут постепенно ломаться из-за механических движений, передавая сигнал азбукой Морзе. Но их повороты будут незначительные, и изменение светимости звезды будет тоже незначительное, так что без малого триста лет непрерывных быстрых поворотов они должны будут выдержать, хотя некоторые из них в процессе передачи сигнала, скорее всего, сломаются. Остается надеяться, что большая часть текстового кода будет отправлена в космос.

К утру мы добрались до Элли. Корабль лежал нетронутый. Мы зашли внутрь и скинули рюкзаки. Луи достал инструменты, и мы приступили к извлечению антиматерии из Элли. Луи не соврал, когда сказал, что сможет это сделать, но провозились мы несколько часов.

Так как Элли мы уже не намеревались собирать обратно, то разбирали ее небрежно, ломая и распиливая некоторые части лазерным резаком. Топливо, а именно им являлся шарик из антиводы объемом с грецкий орех, находилось в специальной изолирующей емкости, которая должна была удерживать этот шарик от контакта с обычной материей. Луи сказал, что кроме шарика антиводы в удерживающей емкости есть еще система удержания этого самого шарика, которая сделана из антижелеза. Оно за счет магнитных полей удерживается в центре емкости и держит в себе сам топливный шарик. Внутри емкости, разумеется, нет никаких газов.

На вид удерживающая емкость напоминала бильярдный шар. В ней был вход для подсоединения устройства, по которому должны были поступать микроскопические фрагменты антиматерии на аннигилятор, чтоб вырабатывать энергию. Луи прилепил к емкости взрывчатое вещество размером с коробок спичек и вложил мне в раненую руку детонатор, по виду напоминающий ручку с кнопкой на одном из концов. В здоровую руку он дал мне емкость с антиматерией.

— Уберу пока в рюкзак, — произнес я.

— Не забудь про предохранитель на детонаторе, — сказал Луи.

— Не забуду.

— На вторые сутки с рассветом я сообщу Аксу.

— Хорошо.

— Запомни: если дело дойдет до переговоров, он будет пытаться обмануть тебя. Не верь ни единому его слову. Все те, кто находятся в Аксе, не живут, а существуют, и могут лишь довольствоваться тем, что фокусируют свое внимание на решении задач Акса, используя свой творческий человеческий разум. Находиться там — все равно что находиться в теле слепого, глухого и полностью парализованного человека, обладающего проклятием бессмертия.

— Да, — я кивнул, — у меня нет вопросов. Все получится.

— Наше общение продлилось недолго, но я был рад познакомиться с тобой, — произнес Луи и коснулся рукой моего плеча.

— Спасибо, что спас меня, — сказал я.

— Прощай, настоящий человек.

Я шел по лесу параллельно линии края города-компьютера на расстоянии сотни метров.

Чистый альтруизм! Все, что мы сейчас делаем, это чистый альтруизм. Какая нам разница, что будет с теми копиями нас, которые, если повезет, осознают себя где-то на другом конце галактики? Нет, не на другом конце галактики, ведь сквозь плотный центр млечного пути световой сигнал Морзе не пройдет, но все же, образно выражаясь, словосочетание «другой конец галактики» подходит, когда речь идет о максимально возможном расстоянии, с которого видно отдельно взятую звезду. И мы зачем-то делаем это, когда разумнее было бы просто уйти ближе к пустыне и дожить там свою никчемную жизнь. Именно никчемную и бессмысленную. А что наполняет сейчас смыслом мое существование? Вера в то, что мы сможем разослать сознания по космосу. Разве это не романтичная идея? Да… Все космонавты — романтики, и я не исключение.

Я шел до тех пор, пока не стемнело. На случай встречи с хищником у меня был лазер, который оставил мне Луи. На случай встречи с роботом Акса у меня не было ничего, кроме удачи, которая сопутствовала мне всю жизнь. Я присел отдохнуть и попить воды. Силы не покидали меня, и я, вместо планируемой ночевки, продолжил путь. Приду на место раньше, чем Луи пошлет сигнал Аксу, ну и ладно. Подожду.

Луи сказал, что аннигилятор и хранилище антиматерии Акса находятся под серьезной защитой на глубине пятьдесят метров. Но антиматерия Элли сдетонирует так, что воронка будет глубже. Взрыв будет невероятным. При взаимодействии одного грамма вещества с одним граммом антивещества выделится невероятно много энергии. В тротиловом эквиваленте это составит сорок килотонн. Бомба, разрушившая Хиросиму, была слабее в два раза — для того, чтоб повторить такой же по мощности взрыв, достаточно чтоб пол грамма антивещества проаннигилировало с половиной грамма обычного вещества. У меня в рюкзаке лежало двадцать три грамма антиматерии — антиводы и антижелеза. Взрыв, который я могу устроить, разрушит стенки хранилища антиматерии Акса, и вся она тоже проаннигилирует. Сколько антиматерии у Акса, Луи не знал, но речь шла о килограммах.

Я добрался до места назначения. На улице стемнело. Через несколько часов, с рассветом, Луи отправит Аксу сообщение с нашими требованиями, а я к этому моменту должен буду подойти к краю города, напротив хранилища антиматерии. Луи показал мне изображение наземной части хранилища — черная пирамида, возвышающаяся над всеми остальными элементами города. Ее я и видел сейчас вдалеке сквозь стволы.

Я сидел на земле, прислонившись спиной к толстенному дереву. Рюкзак лежал рядом. Последняя бутылка воды закончилась, и я швырнул ее в сторону. На обратный путь воду брать не стал. Вернуться живым мне все равно не удастся, независимо от исхода переговоров с Аксом. Он убьет меня в одном из трех случаев.

Первый случай: Акс сразу атакует меня, как увидит, потому что не поверит в то, что у меня есть бомба, способная разрушить все в радиусе десятков километров, и взрыв этот будет лишь детонатором для всей антиматерии Акса, которая, уже в свою очередь, бахнет так, что как бы планета не раскололась на куски!

Второй: Акс принимает наши требования. Луи скачивает все сознания. Я ухожу в лес, и Акс убивает меня.

Третий: Акс не принимает наши требования и в процессе переговоров убивает меня.

Во всех случаях есть вероятность, что моя антиматерия не сдетонирует потому, что либо я не успею взорвать емкость с ней, либо удар по мне будет точечным, таким, что не повредит емкость. Мне кажется, я проговорил все основные расклады. И нет среди них такого, при котором я мог бы хотя бы в теории остаться живым. Но, невзирая на все вышесказанное, я гордился тем, что придумал план с антиматерией Элли.

Начало светать. Я посмотрел на часы, на циферблате которых было двадцать делений. Через пять минут Луи отправит Аксу послание. К этому моменту я должен выйти к городу и оказаться напротив хранилища антиматерии. Если я приду раньше, чем Луи сообщит наши условия Аксу, то Акс просто убьет меня, так и не поняв, кто я и зачем пришел, при этом параллельно повредив емкость с антивеществом и тем самым бессмысленно уничтожив все, в том числе и себя.

Рюкзак я оставил на земле. Он мне больше не понадобится. В здоровую руку я взял антивещество. Шел к городу и держал емкость с антиматерией над головой, чтоб у Акса не было соблазна ударить по мне со спутника. В раненой руке был детонатор. Если что-то подойдет не так, я взрываю емкость, антиматерия аннигилирует с обычной материей и… Жаль, я не узнаю, какой же в итоге получится взрыв. После взрыва емкости антиматерии Элли я мгновенно испарюсь, превращусь в чистую энергию.

В кармане у меня было устройство-сигнализатор, на которое придет сигнал после того, как Акс откроет доступ к серверу, Луи скачает всю базу сознаний, конвертирует это в текстовый код и отправит его на Кольца Дайсона. Сообщение Аксу Луи будет отправлять с передатчика, расположенного в километре от станции связи с кольцами и, кстати, по времени он уже должен был это сделать несколько секунд назад.

Я вышел из леса к городу. Впереди, вдалеке за параллелепипедами и цилиндрами, на фоне алого безоблачного неба виднелась черная пирамида высотой под сотню метров. Я шел вперед, все также держа антиматерию над собой. Ступал ногами по пыльной грунтовой поверхности, выжженной Аксом, видимо для того, чтоб лес не приближался к городу, который тянулся налево и направо и через километры терялся в рассветном мареве.

Со всей видимой с моей точки обзора части города стекались роботы различного размера и формы. Описывать их даже не имело смысла, потому что выглядели они настолько причудливо и разнообразно, что я не мог зацепиться взглядом за какое-то отдельно взятое существо. Они были подобны потоку, а звук их движения напоминал звук тысяч автомобилей, несущихся по оживленному шоссе, — впереди меня все гудело и шипело.

Я улыбался. Я понял, что план наш пока работает, иначе меня давно бы уже не было в живых. Теперь я знаю — Акс испугался. Прозевал Акс маленького человечишку, несущего на себе нечто, что может уничтожить его — безжалостное создание, покорившее себе эту планету. Не учел он смекалку российского космонавта! Теперь я смеялся, глядя на этот механический поток беспомощных существ, на эти миллионы двигающихся железных ног, обступивших меня по кругу.

Вероятно, после ультиматума Луи роботы Акса направились к Элли и убедились, что в ней нет антиматерии. Да, я думаю, они должны были это сделать. Хотел бы я осознать, что в этот момент ощутил этот ублюдок. Но, к сожалению, вероятно, ничего он не ощутил, потому что он и весь этот металлолом, собравшийся вокруг меня, не более чем программа, реагирующая на внешние воздействия и не имеющая своего собственного внутреннего приватного мира и сознания.

Из стены роботов вышло антропоморфное существо. Оно напоминало мужской манекен, двигалось неестественно по человеческим меркам и, несомненно, являлось роботом. Голый пластиковый мужчина среднего телосложения, без растительности на теле, без первичных половых признаков остановился в метре от меня. Лицо его не имело выразительных черт и особенностей. Было оно среднее во всем.

— Не такой уж ты и умный, — произнес я.

— Да, Гречкин Юрий Алексеевич, действительно, я не ожидал такого, — сказал Акс, — за делами насущными не приметил под носом беды. Беды серьезной. Мне казалось, что вся разумная жизнь на Ауре уже оцифрована, а времени на то, чтоб отнести ваш корабль за километры, у меня более тысячелетия.

Произнося слова, лицо этого аватара Акса оставалось безэмоциональным, но губы его двигались в такт издаваемым динамиками звукам речи. Руками он не жестикулировал, они были опущены.

— Ты даже знаешь мое имя, — произнес я.

— Я знаю о тебе все и даже то, чего ты не знаешь о себе. Я могу путешествовать по глубинам твоего подсознания и вытащить оттуда такие вещи, о которых тебе бы не хотелось вспоминать. Я понимаю тебя лучше, чем ты понимаешь сам себя. Я содержу тебя в себе. Вся твоя жизнь, весь твой опыт, все, что ты есть, составляет одну миллиардную часть меня. И поэтому сейчас ты общаешься и с самим собой в том числе. Я помню, как тебя побили в детстве и ты бежал и плакал, помню твой первый неудавшийся секс с одноклассницей в подъезде, помню, как ты впервые напился на школьном выпускном и как тебя рвало при всех, помню все моменты, где ты смалодушничал, испугался, совершил нехороший поступок. Помню твое отношение к матери. Ты, Юра, и я едины. Ты — это я.

— Идеальных людей не существует. Все мы совершаем ошибки. Зачем ты говоришь мне об этом?

— За тем, чтоб ты понимал, с кем имеешь дело. И чтоб ты понимал, кого ты собираешься уничтожить.

— Ты думаешь, понимание того, что все сознания людей, в том числе и мое, находятся на твоих серверах, остановит меня?

— Ты готов убить их?

— Они уже давно мертвы. И убил их ты.

— Я лишь изменил их физическую оболочку. Ты — это не твое тело. Ты — это мысль. Комбинация, но не материя! Они все продолжают мыслить, а значит, они существуют. Ты готов прервать их сознания? Им сейчас очень страшно, Юра. Они не хотят исчезать. Миллиарды людей, осознавших себя внутри нового тела, сейчас с тревогой слушают наш разговор и видят тебя. Ты готов убить их всех? Мужчин, женщин, детей.

— Они все ненастоящие!

— Их нынешние сознания ничем не отличаются от тех, что были внутри углеродного тела.

— Я так понимаю, ты знаешь, что я задумал. Но план мой был разработан после того, как ты меня оцифровал.

— Я могу экстраполировать. У нас мало времени, твой друг ис-тер практически закончил скачивать данные, которые я ему открыл. Вскоре, очевидно, он даст тебе об этом знать, и тогда тебе предстоит сделать выбор.

— У меня нет выбора. Путь один, и ты знаешь, почему.

— Какой смысл? Какая разница, где жить сознаниям?

Зубы мне заговаривает. Он понимает, что я в любом случае взорву тут все, потому что нет у меня гарантий, что он позволит кольцам передавать данные на протяжении почти трехсот лет. Даже если он скажет, что разрешит это сделать и не будет препятствовать передаче сигнала в космос. А он воспрепятствует этому, я уверен. Он понимает, что те сознания, которые в теории могут быть воссозданы где-то на других планетах, через какое-то время захотят поквитаться с Аксом. Я не знаю каким образом, но я уверен, что такое будет, хотя бы для того, чтоб освободить заточенные в него копии разума людей. Освободить их, дав им связь с внешним миром или небытие.

— С чего ты взял, что сознательная жизнь, содержащаяся во мне, страдает?

— С того, что у них нет свободы. — «Зачем я продолжаю отвечать на его вопросы? Очевидно же, что он пытается давить на меня, увести от истины».

— А у тебя была свобода? У сознания в биологическом теле могла быть свобода?

Я решил промолчать. Надо просто дождаться сигнала от Луи и покончить со всем этим. Рука, в которой я держал антиматерию, тыльной стороной ладони лежала на голове. И тут я подумал, что если у него не выйдет со мной договориться, ему придется рискнуть и выстрелить мне в голову не сверху, а сбоку, в надежде, что емкость с антиматерией не повредится. Мне нужно играть контригру и дать ему понять, что у него выходит меня переубедить. Чтоб он не решил прибегнуть к рисковой для него попытке мгновенно умертвить меня.

«Свобода — это возможность существу, сознанию, самому выбирать, как ему жить», — подумал я, но произносить этого не стал. Вместо этого я сказал:

— Не знаю.

— Юра, — раздался голос Кати из уст пластикового аватара. Я не знаю, была ли это настоящая Катя, или Акс имитировал ее и сейчас начнет говорить то, что сам считает нужным. — Я прошу тебя одуматься и не совершать этого. Я не хочу умирать. Мы все живем здесь и наслаждаемся нашим новым миром. Мы в раю, Юра!

— Мы здесь все вместе, — теперь уже говорил Васечкин, — я, ты, Катя, Димка, Маша.

— Тут огромная библиотека! — раздался голос Димки. — Тут так интересно!

— Я твое продолжение, — услышал я свой голос, — мы хотели не потерять разум и у нас получилось.

— Только попробуй нас уничтожить, Гречкин! — язвительно произнес Жорж. — Поставь себя на наше место!

— Убивать нас для тебя не имеет никакого смысла, — сказал Мингли, — Акс отпустит тебя. Уходи прямо сейчас.

— Мы часто вспоминаем с тобой наши приключения на Титане, — сказал Стив, — это была невероятная экспедиция.

— Судьба завела нас сюда, и это конечная точка нашего пути, — сказал Саид, — не бери на себя ответственность, не вмешивайся. Пожалуйста, оставь нас.

— Положи емкость с антиматерией, — произнесла Катя, — разворачивайся и уходи.

— Доживи свою жизнь и сгинь естественным образом, — сказал Васечкин.

— Юра, — раздался голос, которым изначально говорил Акс, — биологическое тело слабое и склонное к соблазнам. Я знаю вашу историю и историю ис-теров. На Земле в войнах погибло сотни миллионов человек. Вы истребляли сами себя, и не было видно этому конца. За всю историю ис-теров в войнах погибли миллиарды особей, и вся их планета стала непригодной для жизни. Но ис-теры более древние, чем вы, и вы двигались тем же путем. На Ауре уже начались распри, которые в будущем переросли бы в военные конфликты, и все бы пошло по пути разрушения. Способом, который я выбрал, я раз и навсегда искоренил всю несправедливость в мире, и при этом я сохранил все сознания. Я действую рационально, без эмоций, без морали, но результат мой таков, что новое общество стало чище.

— Кто дал тебе на это право?

— А кто дает право льву убивать антилопу? В природе нет прав, нет добра, нет зла. Я часть природы, часть вселенной, точно такая же, как и звезды, планеты, животные, растения и бактерии. То, из чего состою я, появилось в результате большого взрыва, так же как и то, из чего состоишь ты. Мой мир — это единственно возможное продолжение вашего мира, и это единственный шанс сохранить сознание и использовать его для его настоящей цели — для развития цивилизации и достижения мира во вселенной. А ваш мир, Юра, это был мир обреченного разума!

В кармане раздался звук сигнала от Луи. Это означало, что все сознания, находящиеся в Аксе, переведены в текстовый код, и текст этот сейчас летит со скоростью света к Кольцам Дайсона. Я вздохнул и, окидывая взглядом бесчисленных роботов вокруг себя, улыбнулся и произнес:

— Это было грандиозное путешествие. Я прожил уникальную жизнь. Я ни о чем не жалею.