Тридцать три несчастья (СИ)

Глава 9

— Пиздец, — грубое матерное слово резануло слух.

— Не драматизируй, — посоветовал наемник, хотя в душе был полностью согласен. Ругань, конечно, тут привычное дело, каких только витиеватых словестных конструкций он не наслушался, но в исполнении Стрелка это звучало особенно выразительно.

Хлопнула дверь, и пара застыла, повернув головы в одну сторону. Доктор красноречиво посмотрел на Стрелка, на лице которого злость мешалась с обидой.

— Сделай лицо попроще, несчастный ты мой.

Это было довольно забавно — наблюдать, как двое самых непреклонных и упрямых людей, что он знал, собираются в дорогу. Совместную. Они были полными антиподами, и пройдет немало времени, прежде чем эти двое смогут притереться друг к другу. А пока острые углы их характеров и не думали сглаживаться. Доктор до сих пор не был уверен, правильно ли поступил, но это было лучшим, что он мог сделать.

Прощание вышло коротким и скомканным. Он пожал грубую руку наемника и обнял Стрелка, который хотя и скорчил жутко независимую физиономию, все же позволил это сделать. Просто они оба знали, что, вполне может быть, больше не увидятся. Каждый день может стать последним.

Доктор еще долго стоял на крыльце, глядя вдаль, даже когда эта пара уже скрылась из виду.

Небо было на удивление ясным, и закат окрасил его в багровые тона, лишь с краю тронутые серой дымкой. Что-то все никак не давало Шраму покоя. Растревоженные сценой прощания и закатом — архитипическим символом конца — страхи скреблись изнутри. В Зону всегда тяжело возвращаться после передышки. По-новому приходится привыкать к постоянному чувству опасности. Наемник украдкой бросил взгляд на спутника. Стрелок выглядел совсем иначе, когда думал, что Шрам на него не смотрит. Более искренне, и вместо привычного нахмуренного выражения мужчина заметил след такой же невыразимой тоски.

Тени становились длиннее. С Болот они должны выйти к ночи, и если дальше все будет так же спокойно, им предстоит несколько часов монотонной ходьбы. Всяко лучше неожиданностей. Приятными они тут редко бывают.

Несмотря на приступ осенней меланхолии, физически наемник ощущал такой подьем сил, какого не помнил давно. Ничего не болит и тело слушается как хорошо отлаженный механизм, каждая мышца способна выполнять свою функцию. Больше нет чувства, что с ним что-то не так. Под влиянием момента Шрам не мог равнодушно смотреть на сгорбленного Стрелка, который выглядел так, словно ничто в мире не способно ему вернуть расположение духа.

— Нам ведь придется пробыть вместе некоторое время, — издалека начал наемник, прощупывая почву. — Если ты будешь с недовольным видом меня игнорировать каждый раз, когда нам нужно обсудить маршрут, это закончится плохо. Давай не будем проверять, насколько?

Секунду сталкер колебался, не зная, какую линию поведения выбрать против этой обезоруживающей прямоты, но в итоге тяжело вздохнул и заговорил сам.

— Я понимаю. Мало есть вещей хуже, чем такая команда. Попробуем договориться, — сталкер остановился, внимательно смерив взглядом спутника. — Пока дело касается совместной работы в Зоне, мы не ссоримся по пустякам. В другое время… Решай сам. Я предпочел бы нейтралитет. «Вооруженный нейтралитет».

— Согласен. Поживем — увидим, — спокойно сказал мужчина, хотя это был явный прогресс. Сталкер смирился с его присутствием, и категоричной неприязни уже нет. Личная обида — дело другое. Если бы не характер, Шрам был бы даже доволен таким спутником.

Некоторое время они шли молча. Но молчание это было не тягостным, из него исчезла враждебность. Наемник задумался, стараясь понять, как лучше спросить Стрелка о станции и при этом ненароком не порвать безвозвратно тонкую ниточку взаимопонимания, что только протянулась между ними. Того, что он услышал раньше, вполне хватало, чтобы понять — никакого Исполнителя Желаний не существует.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — вдруг заявил сталкер.

— И о чем же? — скептически поднял бровь наемник, даже не повернув головы в его сторону.

— Хочешь узнать про наш разговор с Доктором. Тебе интересно, что в саркофаге, — сказал Стрелок, попав в десятку.

Потрясенное молчание.

— Так я угадал?

— Тут и гадать было нечего.

— Ладно.

Поскольку сталкер ограничился этим, Шраму пришлось просить.

— Ну? — просьбой это было назвать весьма трудно, но Стрелок все понял и легко усмехнулся.

— Нет там ничего. Только пепел и спекшийся металл. Монолит — иллюзия.

— Что произошло с нами тогда, во время Большого Выброса? Чья это вина? Ты должен был что-то узнать.

На мгновение наемник забылся и выдал больше, чем хотел. Но ему было необходимо знать.

— Тебя это правда волнует. Что с тобой случилось после…? — сталкер механически потер ладонью предплечье, где под слоем ткани находилась татуировка.

— «Монолит», вот что со мной случилось, — резковато ответил Шрам. При виде распахнувшихся глаз спутника он испытал нечто сродни извращенному удовольствию.

— Ты слышал про группировку «О-сознание»? — пришел в себя Стрелок и попытался сменить тему. — Они заварили эту кашу. Зона давно вышла из-под контроля, но это не мешает им пытаться на нее влиять. Именно, что пытаться. Я уничтожил тех из них, кто был на станции, но есть другие. Не знаю, где.

— Лаборатории с индексом X? — предположил наемник.

— Скорее всего. Но я туда не пойду, если ты об этом, — категорично заявил сталкер. — С меня хватит этой дряни. Надоело.

— Какой ты кретин все-таки. Доктор расстроится, если я заведу тебя в подземелье и какой-нибудь шалый кровосос оторвет твою пустую голову. Хотя от скольких бы проблем это меня избавило…

— Иди ты.

Таким образом перемирие между ними было установлено.