Три жизни бога

Дело зашло слишком далеко. Сейчас первое, что надо сделать — это сообщить Атту. Тянуть глупо и даже крайне опасно, нужно срочно принимать меры, и не в одиночку, а организовано.

Конечно Атт наверняка для начала попытается свернуть Эмешу башку, за все его выходки. Но, пожалуй, у него ничего не получится. Дело слишком серьезное, что бы отвлекаться на такие вещи.

Дворец у Атта был большой, просторный, светлый, с высокими стрельчатыми окнами, длинными рядами витых колонн и мозаиками, мягко поблескивающими кусочками смальты. Пожалуй немного старомодный и вычурный, но вполне отвечающий статусу владыки небес.

Секретарша в приемной критически осмотрела Эмеша с ног до головы и тяжело вздохнула.

— Знаете, — важно сказала она, — у нас вообще-то не принято ходить в таком виде.

Мило и совершенно невинно улыбнувшись, Эмеш пожал плечами.

— Знаете, мне вполне нравится мой вид. Если хотите, я могу вытереть ноги вот об этот коврик.

Он кивнул на роскошный шелковый ковер с витиеватым золотым узором. Секретарша совершенно серьезно задумалась, окинула опытным взглядом запыленные сандалии Эмеша, потом очевидно оценила стоимость ковра и строго сказала:

— Нет, пожалуй не стоит.

— Вот видите, — веско заметил он. — Теперь я могу пройти?

Секретарша снова вздохнула, видно было что посетители доставляют ей много хлопот и отрывают от важных дел.

— Сейчас я вас соединю. Если Атт пожелает, он пригласит вас к себе.

Эмеш фыркнул, еще бы он не пожелал. Но спорить было бессмысленно, только время терять.

Секретарша набрала номер, и через несколько секунд на небольшом экране у ее стола, возникло царственное лицо Атта. Эмеш подошел поближе.

— Привет, — поздоровался он, и даже помахал рукой.

Атт нахмурился, что-то буркнув себе под нос.

— Мне надо поговорить с тобой, лично, — потребовал Эмеш.

— Ты был в Иларе… — вместо приветствия начал Атт.

— Ну, как тебе сказать… — Эмеш усмехнулся, — не совсем. Знаешь, за реку я не совался… Но вообще-то я не об этом пришел поговорить.

Лицо его разом стало серьезным.

— Не об этом, — искренне удивился Атт, — ты уверен?

Эмещ кивнул.

— Если помнишь, просил тебя не соваться в это дело, Сар, — хмуро поинтересовался Атт, — ты сделал по-своему, я уже собирался посылать за тобой энлиль. Должен состояться суд…

Эмеш покосился на секретаршу, которая с интересом слушала их беседу. Вообще-то особых секретов у него не было, пусть слушает. Он прекрасно понимал, что Атт хоть и недоволен, не собирается всерьез с ним сориться, так постращает немного, что бы показать свою важность и власть. Все-таки Эмеш ничего не нарушил, разве что помешал чьим-то планам.

Лару должна была отправиться в Илар, и она туда отправилась. Жизнь, по закону, можно обменять на жизнь, что он и сделал. Конечно по-хорошему, надо было сначала предупредить Атта, но тогда бы могли начаться проблемы.

— Сейчас не время говорить об этом, — серьезно сказал Эмеш, и Атт сразу сдался, махнул рукой.

— Поднимайся.

Кабинет Атта находился на самом верху, под гигантским хрустальным куполом, искрящимся миллионами солнечных зайчиков. Атт считал, что купол этот выглядит слишком легкомысленно, но зато сразу дает понять, что ты находишься на небесах. Он неоднократно подумывал заменить его экраном во весь потолок, и включать на нем небо только по особым случаям, но так до сих пор этого не сделал. Наверно к лучшему.

Эмеш остановился перед массивной дубовой дверью, с золоченой ручкой. В отличие от купола, дверь выглядела очень официально, вполне в духе Атта. Что ж, это его дворец, его правила.

Эмеш сходу пнул ногой дверь.

Атт располагался в кожаном кресле, за большим, черным, полированным столом. Важный, толстый, лысоватый. Вид у него был такой, словно он делегацию готовился принимать.

— Привет, Мариш, — снова поздоровался Эмеш, и не дожидаясь приглашения плюхнулся в кресло напротив.

Атт коротко кивнул, молча ожидая объяснений. Выдержав солидную паузу, Эмеш решил перейти к делу. Он хлопнул ладонью по колену и посмотрел Атту прямо в глаза.

— Значит так, — начал он, — дело очень плохо. На свет выбралось что-то ужасное.

Атт неопределенно пошевелил бровями. Как ни странно, под взглядом золотых глаз Эмеша он чувствовал себя немного неловко.

— На сколько я знаю, сейчас на свободе разгуливают трое демонов. Лару…

Эмеш поднял руку, жестом предлагая Атту помолчать.

— Лару тут ни при чем. Давай на время забудем о ней и об этих старых делах.

— Забудем о демонах? — удивился Атт. Он откинулся назад, сложив руки на животе, — Сар, ты сам-то понимаешь что говоришь? Если мы срочно не примем меры, то эти демоны в скором времени сожрут, нахрен, весь мир.

Эмеш скрипнул зубами. Что-то не торопится Атт принимать эти срочные меры, столько времени уже прошло, и ничего. Конечно он и сам не мог разыскать демонов. Но это была в первую очередь задача главного бога, нечего разглагольствовать, что мы де плохо работаем.

— Забудь про это, — сказал он, — из пустыни летят черные бабочки.

Атт наморщил лоб, долго и со скрипом переваривая информацию. Но очевидно так ничего и не понял.

— Бабочки? Сар, твое важное дело это какие-то бабочки? Может тебе сачок подарить? А?

Эмеш тихо застонал. Неужели придется все подробно объяснять.

— Мариш, ты не понимаешь, — медленно и ровно произнес он, — это Черные Бабочки.

Атт уже собрался было что-то сказать, но тут до него начало доходить. Он побледнел на глазах, даже капельки пота выступили на лбу.

— Ты сам это видел? — шепотом спросил он.

— Видел одну мертвую.

— Мертвую? — Атт побледнел еще больше, казалось еще немного и у него начнется паника. Но несмотря ни на что, Атт умел держать себя в руках.

— Двое рыбаков пропали в Синарихене. Бабочку нашли у их лодки.

Атт кивнул и погрузился в какие-то свои мысли. Было бы очень хорошо, если бы он знал что-то полезное про этих бабочек. Если не то, как с ними бороться, то хотя бы что-то конкретное об их природе. Познания самого Эмеша в этом вопросе были весьма ограничены.

— Это очень плохо, — наконец сказал Атт.

— Сам знаю, — фыркнул Эмеш, — еще двое прикасались к этой бабочке, и у них даже хватило ума притащить ее в деревню. Я убил их чтобы не распространять заразу.

Атт вздрогнул при этих словах. Несмотря на все свои замашки главного бога, он был человеком мягким, и убийства были ему не по душе.

— Ты убил их всех?

— Нет, только тех двоих.

Атт заметно и с облегчением вздохнул. Только стремление к безопасности в нем оказалось сильнее гуманизма.

— Ты уверен, что больше никто не притрагивался к бабочке?

— Нет, не уверен, — честно признался Эмеш, — но не ровнять же с землей всю деревню.

— Нет… пожалуй не стоит… — Атт задумался, — хотя может быть и стоит для верности…

Эмеш сжал зубы, такие разговоры ему не нравились.

— Ага, и еще для верности, пожалуй, стоит перебить всех людей до одного, и самим удавиться. Вот тогда уж точно проблем не будет.

Атт фыркнул, поерзал на стуле, чувствуя себя очень неуютно. Он даже кажется немного смутился. Но длилось это не долго. Встал из-за стола и принялся расхаживать по комнате, обдумывая ситуацию. В этой привычке они были с Эмешем похожи.

— Нужно выставить патруль у реки, — уже сухим, деловым голосом произнес он.

Эмеш кивнул. Вот, наконец-то начинается разговор по делу.

— Еще неплохо бы установить камеры наблюдения, — сказал он, — никакой патруль не в состоянии контролировать такую территорию. Бабочка не слон, ее можно и не заметить издалека.

Повернувшись к нему, Атт с минуту стоял молча, оценивая предложение.

— Думаю и энлиль и савалар могут почувствовать бабочек, им не обязательно видеть… особенно савалар… — Атт сосредоточено потер подбородок, — но ты прав, лишняя предосторожность никогда не помешает.

Хорошо. Почему-то Эмеш никогда до конца не доверял савалар, демоны тьмы, как-никак.

— Бабочки вряд ли полетят через Унхареш, — сказал он, — но через плоскогорья вполне могут податься. Надо выставить наблюдения и там.

— Ты прав…

Атт снова принялся ходить туда-сюда. У него было совершено каменное лицо, и Эмеш решил не мешать пока и не отвлекать, вдруг додумается до чего полезного. Наконец Атт остановился у окна и снова обратился к нему.

— А что ты вообще знаешь об этих бабочках?

Эмеш развел руками, сказать было особо нечего.

— Да почти ничего. Знаю только, что настал полный пипец.

Атт серьезно и вдумчиво кивнул.

— Еще знаю, что дотрагиваться до них нельзя, — продолжил Эмеш, — иначе сам станешь монстром. Не знаю на сколько это касается нас, но людей точно.

— Нас это касается еще в большей степени, — мрачно ответил Атт, — из нас монстры куда страшнее выходят, — и еще немного помолчав, добавил, — насколько я знаю, потом эти монстры распадаются на новых бабочек.

Эмеш мысленно закатил глаза, только этого еще не хватало. Значит чем больше заразившихся, тем быстрее распространяется эпидемия. Да и вид распадающегося на сотни бабочек человека уже сам по себе не внушает добрых чувств.

— Насколько я знаю, прикасаясь к человеку бабочка дохнет… — сказал он.

— Эти твари никогда не дохнут, — зло процедил Атт, — она отдает какую-то часть своей силы человеку, и не может летать. Но остается все еще очень опасной. Вроде потом монстры выходят… как бы сказать… менее стабильными… быстрее разваливаются.

Просто замечательно, что тут сказать. Может действительно переубивать всех людей, что бы не плодить чудовищ. Вот уж не очень-то хотелось самому развалиться на части.

— А убить их можно? Что на них действует? Огонь? Лазер? Липучки от насекомых?

Атт нехорошо усмехнулся и покачал головой.

— Ничего на них толком не действует, — сказал он, — ну пожжешь нескольких, а новых налетит еще больше.

Эмеш сцепил пальцы. Нужно было что-то придумать. Должен быть способ. Просто обязан. Он долго сидел молча, потом поднял глаза на Атта.

— А хоть откуда они берутся, ты знаешь?

— А демон их разберет, — раздраженно и как-то устало отмахнулся Атт.

Нужно собрать про этих бабочек информацию, поспрашивать всех, покопаться в старой библиотеке, если понадобится. Иначе не справишься. О своем враге надо знать все, его сильные и слабые стороны. Тогда исчезнет страх и придет уверенность. А пока Эмеш не знал о враге ничего.

У Атта вряд ли можно узнать еще что-то полезное. Эмеш поднялся на ноги.

— Ладно, мне надо идти. Ты собери всех и пришли в Синарихен. Если узнаешь что-то новое, дай знать.

— Хорошо. Я пока пришлю к тебе Думузи.

Эмеш сморщился. Степной бог не слишком-то ему нравился, но в такой ситуации конечно не стоит быть слишком привередливым. Думузи силен, очень силен. Пожалуй даже не уступает ему самому. От такой помощи глупо отказываться, особенно когда ожидаешь нашествие черных бабочек. Сейчас не время.

Он кивнул, и прощаясь протянул Атту руку.

— Дай знать если что.

— Угу. Может быть я скоро сам туда приду, Сар. До встречи.

— До встречи.

Атт криво улыбнулся.

— Будь осторожен, ты нам еще пригодишься.

— Угу. Буду.

Эмеш уже взялся за ручку двери, когда Атт снова окликнул его.

— Сар, как там моя дочь? — в его голосе неожиданно слышались лишь забота и нежность.

Ну что сказать? Что она снова сбежала?

— С ней все хорошо, — не оборачиваясь ответил Эмеш и быстро вышел, закрыв за собой дверь.

Она неслышно подошла сзади и осторожно тронула за плечо. Он вздрогнул, медленно обернулся, прекрасно понимая кого увидит. Говорить не хотелось.

— Эмеш, — сказала она.

Он кивнул и закрыл глаза. Значит знает. И не важно, догадалась ли сама или кто-то сказал. Она знает. И что с того? Почему он так хотел побыть для нее просто человеком? Хоть немного, чуть больше тех нескольких часов в степи. Что там было? Ведь ничего, совсем ничего. Тогда он просто шел рядом и смотрел по сторонам, даже думал о другом. Почему же тогда… Воспоминания, может быть.

— Ты убил их? — спросила она.

Эмеш поднялся на ноги и его лицо оказалось совсем близко с ее лицом. Глаза Тиль смотрели прямо в его глаза, спокойно, уверенно, даже требовательно… зеленовато-серые, с тонкими светлыми прожилками. А еще нее были золотистые веснушки, и на лбу, у самых волос, маленький шрамик.

Он дернул головой.

— Да, я убил их.

Что еще сказать.

Крохотные жгучие искры в ее глазах и неожиданная звонкая пощечина.

Это было так…

Тиль, маленький храбрый человечек, не стесняющийся бить бога по морде. Ведь таких людей Эмеш еще не встречал на этой земле… или может быть просто не хотел замечать. К добру ли…

Плотно сжав губы, Тиль смотрела ему в глаза. Не с осуждением, нет… скорее в них было понимание и сочувствие.

— Я думала боги всемогущи.

Вот так и разбиваются мифы.

Вдруг стало ужасно стыдно, хоть и не мог он тогда объяснить причины своего стыда.

— Это было необходимо? — ее голос звучал спокойно и ровно.

Сделав глубокий вдох, Эмеш начал понемногу приходить в себя.

Конечно то что он сделал необходимо, как же еще. Стал бы он выделывать такое ради развлечения. Когда из пустыни летит непонятная зараза некогда жалеть несчастных и искать способы их спасти, нужно действовать, и чем быстрее тем лучше. Иначе спасать будет уже некого.

Эмеш отрыл было рот, но понял что не может ей это сказать, не может найти нужных слов. Объяснить ей, но как? А если она не поймет. Кто он в ее глазах? Хладнокровный убийца, монстр, злодей? Нет, на злодеев так не смотрят. Лучше уж быть злодеем, чем так.

Совсем недавно Эмеш отправил в царство мертвых Кинакулуша, теперь этих двоих.

Глаза Тиль ждали ответа.

— Да, это было необходимо, — облизав пересохшие губы, сказал он.

Тиль коротко кивнула и отвернулась. Эмеш вздохнул с облегчением и тут же замер в ожидании новых вопросов. Он бы хотел ей все объяснить, но только и сам не понимал всего.

— Почему ты пришел ко мне? — смотря в сторону спросила она.

Эмеш почувствовал, как ноги подкашиваются и он уже не может нормально дышать, тяжелый ком встал в горле. Да что с ним такое-то, в самом деле.

— Твой муж попросил меня позаботиться о тебе, — с трудом выдавил он.

— Мой муж? Где он?

Вот опять. Как ей сказать?

— В Тат-Фишу.

Даже в глазах потемнело, ну почему он должен говорить это, почему должен оправдываться. Ведь он все делал правильно и не жалеет ни о чем.

— Как? — Тиль поджала губы, ее голос дрогнул.

Очень хотелось взять ее за руку, объяснить все, попросить прощение. Но это было уже слишком. Может это бессонная ночь и напряжение последних дней так сказываются на нем. Бабочки, демоны, Илар…

— В обмен на Лару, — как можно более твердо сказал он, — твой муж спустился в Тат-Фишу, что бы Лару могла выйти, и что бы жизнь вернулась в этот мир.

Он не видел лица Тиль, не видел как она восприняла его слова, не знал и боялся узнать. Тиль почти не шевелилась, и только стиснутые пальцы выдавали ее чувства. Несколько долгих мгновений прошло в тишине, Эмеш думал что сойдет с ума.

— Я горжусь им, — сказала она, и Эмеш почувствовал искренность и уверенность в ее голосе. Она действительно гордилась.

— Как… ты… я…

— Я горжусь им, — Тиль повернулась, она почти улыбалась, выпрямилась, расправила плечи, — он пожертвовал собой ради людей. Может ли человек сделать что-то более достойное в своей жизни?

Эмеш смотрел на нее и не понимал. Ни ради людей Кинакулуш сделал это, а ради нее одной. Теперь наверно он станет героем. Наверно нужно что-то сказать.

— Он вернется, Тиль, я обещаю. Как только я разберусь со всем, обязательно верну твоего мужа назад.

— Спасибо, — просто сказала она.

У хижины Утнапи собралась вся деревня, мужчины, женщины, дети. Вид у них у всех был очень решительный, суровый и можно даже сказать кровожадный. Впрочем, куруби всегда так выглядели, даже если намерения у них были самые мирные. Но сейчас в толпе чувствовалось звенящее напряжении. "Они пришли устроить мои похороны", ехидно подумал Эмеш. Не удивительно, после того что он сделал. Он бы и сам был столь же гостеприимен по отношению к тому, кто решил поубивать ни в чем не повинных людей.

Возможно стоило просто смотаться, что бы не было лишних жертв, или все же попытаться как-то убедить этих людей, в том что он делал все правильно и иначе всем в деревне было бы очень худо. Эти двое принесли себя в жертву ради… бред какой-то.

В конце концов можно просто пригрозить им скорой расправой и разогнать, бог он или не бог! Бог. Значит эти люди должны его бояться.

Проблема в том, что куруби не знали богов кроме Утнапи, а Утнапи… ну он не слишком годился на эту роль. Он был скорее старейшиной и учителем, но не верховным божеством. Он не мог даже прикрикнуть на них и заставить делать то, что считал нужным, он все пытался помочь и убедить.

Значит поговорить. Можно еще подкрепить слова молниями и фейерверками, вот уж что-что, а это он умеет. Убивать всех поголовно не хотелось, они могут быть еще полезны, да и не хорошо это, по отношению к их учителю.

Эмеш вышел в центр образовавшегося круга, выжидающе разглядывая собравшихся людей. Интересно, кто возьмет на себя инициативу, вождя-то он убил.

Куруби перешептывались, нервно сопели, но ни нападать, ни говорить пока не стремились.

Эмеш ждал, но скоро это бессмысленное стояние в центре круга начало ему надоедать. Он еще раз окинул их испытывающим взглядом, переступил с ноги ногу, поправил пояс.

— Что вам нужно? — поинтересовался он, когда стало очевидно, что ждать можно долго.

По толпе пробежала волна шепота, они зашевелились, но никаких действий не последовало.

— Я спросил что вам нужно? — повторил он.

Вперед вышел невысокий, кособокий мужчина, с орлиным носом и длинными седыми волосами. Видимо, теперь он тут за старшего. Вполне неплохо, по крайней мере выглядел он разумным и сдержанным, убивать сразу не будет, сначала наверняка произнесет длинную пафосную речь.

— Мы не к тебе пришли, а к Учителю, — с чувством собственного превосходства произнес он.

Вот те на. Как это он не подумал о таком простом варианте, может мания величия начала развиваться. Эмеш усмехнулся про себя, и состроил серьезное лицо.

— Ваш учитель не может сейчас с вами говорить, — сказал он, — если у вас есть какое-то дело, говорите об этом мне.

Переговорщик недовольно засопел и окинул Эмеша оценивающим взглядом.

— Сперва я бы хотел знать кто ты есть, — ничуть не смущаясь заявил он.

Эмеш уже открыл было рот, но задумался. Кто он для них. Морской бог? Они и моря-то не видели никогда. Создатель и покровитель ремесел? Для этих людей Утнапи всегда был учителем.

— Я бог людей долины Инну, — сказал он.

Переговорщик несколько удивился, видимо чего-то не понял, оглянулся на своих собратьев и с сомнением покачал головой.

— Что значит "бог"? — выпятив вперед подбородок, поинтересовался он.

У Эмеша даже челюсть отвисла от таких слов. Как это понимать? Он действительно не знает? Лодочник их забери! Чему же тут Утнапи их учит! Что за…? так спокойно, как это интересно объяснить? Вот уж действительно непростая задача, сразу не придумать.

— У вас есть учитель, Утнапи, который живет в этой хижине, — начал Эмеш.

— Есть, — с умным видом согласился переговорщик.

— Он живет здесь так долго, что даже самые старые из вас не помнят день когда он пришел в деревню.

Переговорщик причмокнул губами и снисходительно произнес:

— Учитель живет тут всегда, он построил первый дом у реки и научил нас всему.

— Правильно. А еще он умеет делать многое из того, что не может никто из вас.

Что же такого особенного умеет делать Утнапи, Эмеш задумался, но так и смог привести подходящий пример. Ладно, это сейчас не важно.

— Вы же наверняка понимаете, что ваш учитель совсем не такой как другие люди, он вообще не человек.

Тут лицо переговорщика озарила широкая улыбка, он понял.

— Это и называется "бог"?

— Да, Утнапи ваш бог, — с готовностью согласился Эмеш, — а я такой же учитель для людей в долине, как Утнапи для вас.

Переговорщик снова задумался, видно было, что новые знания не легко ему даются, слишком много всего для одного раза. Вряд ли он прояснит для себя вопросы теологии, но по крайней мере разберется кто стоит перед ним.

— А где эта долина Инну? — вдруг спросил он.

Мда… видимо куруби никогда не перестанут его удивлять.

— К северу отсюда.

Эмеш махнул рукой в нужном направлении. Переговорщик тоже посмотрел в ту сторону, с сомнением почесал подбородок, потом макушку, потом живот — видимо этот как-то помогало ему соображать.

— А разве там есть люди? Есть деревня? — наконец осведомился он.

Эмеш с тоской вздохнул.

— Много деревень. Там есть деревни намного больше чем ваша, в них живет множество людей.

Переговорщик пожевал губу и авторитетно произнес.

— За рекой только пустые бескрайние степи.

— Далеко отсюда, в степи, есть великая река Шанар, а по ее берегам множество деревень. Очень далеко отсюда.

— Зачем же ты пришел к нам, так издалека? — с вызовом поинтересовался переговорщик.

Его голос ясно говорил "пошел вон". Эмеш улыбнулся, эти куруби пусть не далекие, но довольно забавные существа. Он бы, пожалуй, с удовольствием пожил здесь, понаблюдал за ним. Жаль что сейчас слишком много других забот.

Пора перейти к главному.

— Из пустыни надвигается страшная опасность, — без всяких ненужных вступлений объявил он.

Переговорщик ничуть не поверил, лишь поднял бровь и обернулся на толпу за спиной. Толпа тоже не поверила, зашевелилась, закачала головами.

— Что за опасность?

— Черные бабочки. Разве ты не знаешь? Разве я не приказал сообщить всем, что бы не смели прикасаться к этим тварям?

Это затронуло не ту струну, которую должно было. Реальные дела деревни для куруби были куда важнее непонятной грядущей опасности. Переговорщик насупился, засопел пуще прежнего, изо всех сил стараясь принять внушительный грозный вид. Он пришел сюда не просто так, и сейчас был самый подходящий момент заявить об этом.

— Ты убил нашего вождя!

Вот сейчас начнется самое сложное. Объясняться и оправдываться Эмеш всегда очень-то не любил, но сейчас как раз тот момент, когда это необходимо. Нужно попытаться завоевать доверие этих людей, или по крайней мере убедить их подчиняться. Можно конечно применить силу, но это на крайний случай.

— Я сделал то, что было необходимо. Тот кто прикоснется к бабочке, превратится в ужасное чудище. И тогда пострадать может очень много людей.

— Но Субах не превращался в чудище, — резонно замелил переговорщик.

— Это происходит не сразу, а через несколько дней.

Эта мысль стала для куруби едва ли не откровением, переговорщик замялся и даже как-то сник.

— А эта-а… — протянул он, размышляя, — и ничего уже не поделаешь?

— Ничего.

В подтверждение своих слов Эмеш рубанул рукой воздух.

Переговорщик опустил глаза. Хороший, простой человек, так легко доверяет незнакомым богам. У него были еще вопросы, но пока было слишком не по себе, чтобы спрашивать. События последних дней всех выбили из привычной жизни, и вряд ли теперь можно быстро восстановить былое спокойствие. Даже куруби начали понимать, что самое страшное еще впереди.

— А Учитель тоже превратиться в страшное чудище? — тихим, подавленным голосом спросил он.

Было такое ощущение, словно его шибануло током.

— Что? Утнапи? Как?

— Он тоже брал в руки ту черную бабочку.

Эмеш почувствовал, как холодный пот выступает на лбу. Этого только не хватало. Утнапи? Не может быть! И что же теперь? Убить его своими же руками? Ну за что ж ему все это! Может быть есть какой-то способ.

Эмеш беспомощно оглянулся на хижину.

А если Утнапи все слышал, если он попытается сбежать. Ну за что ему это! От одной мысли о том, что ему предстоит сделать темнело в глазах.

Надо сначала поговорить, может быть… конечно никакой надежды нет, и он прекрасно это понимал, но нельзя же вот так! Эмеш тяжело дышал, пытаясь собраться с силами.

— Смотрите! — чей-то крик вернул его к действительности.

Эмеш вздрогнул и растерянно завертел головой.

Вся толпа задрав головы смотрела в небо. Больше никто ничего не кричал, ничего не говорил. Ни единого звука.

Над толпой широкими кругами парила бабочка. Точно такое же черное мохнатое чудище, как и то, что нашли у лодки.

Эмеш опомнился почти мгновенно.

— Что вы стоите! — заорал он на куруби, — а ну живо все по домам! Закройте двери, заткните все щели и не высовывайтесь пока я вам не скажу.

По толпе пошли волны, люди начали двигаться, что-то говорить друг другу.

— Быстро по домам! — на этот раз Эмеш подкрепил свои слова ослепительной молнией, ударившей в центр площади.

Это подействовало, куруби бросились в рассыпную, больше уговаривать их было не нужно. Через несколько секунд в поле зрения уже никого не осталось, все попрятались, затаились, хоть и наверняка самые любопытные сейчас наблюдают за происходящим сквозь щели своих тростниковых хижин.

Стараясь не упускать из виду бабочку, Эмеш огляделся по сторонам.

Поблизости других бабочек не было, а… демоны! Наверно он уже начал привыкать к таким вещам, или может просто ожидал чего-то подобного. Только на этот раз увиденное его даже не испугало.

Над пустыней двигалась огромная колеблющаяся черная туча. И не было никаких сомнений в том, что это такое.

— Ну что, постреляем?

Эмеш едва не подпрыгнул на месте от неожиданности. Ну никак не ожидал он, что подкрепление появиться так быстро. Перед ним стоял улыбающийся во весь рот Думузи.

— Привет, Сар. Хотел повеселиться в одиночку?

Эмеш только вздохнул.

— Можешь присоединиться, если есть желание.

Сложно переоценить помощь в такой момент, но как ни странно, Эмеш бы сейчас предпочел, что бы Думузи не появлялся вовсе. Было в нем что-то такое, не внушающее доверия. Думузи совершенно непринужденно стоял посреди площади, даже не смотря в сторону бабочек, и это вызывало у Эмеша некоторое раздражение.

— Будут предложения? — поинтересовался он.

— Огонь, — спокойно произнес степной бог, словно это слово многое объясняло.

— Что?

— Огонь, — повторил Думузи, довольно ухмыляясь — ты ведь умеешь швырять огнем?

Отвечать не хотелось, Эмеш просто кивнул.

— Тогда давай устроим стрельбу по мишеням. Верный способ.

В подтверждение этих слов, Думузи одним точным движением спалил кружащую над головами бабочкой. Даже пепла не упало на землю, ветер подхватил и унес его прочь.

Думузи подмигнул ему, довольно потирая руки. Эмеш заскрипел зубами, он и сам бы мог догадаться это сделать. Но что теперь говорить. Что его так злит? Задетое самолюбие? Может быть старые стычки и разногласия? Неясные подозрения? Думузи один из лучших, как и он сам, так может быть скрытое соперничество не дает покоя. Эмеш понимал, что степной бог появился как нельзя кстати, и без него шансов справиться с черными тучами было бы слишком мало. Но тем не менее, он бы предпочел остаться один.

Туча приближалась, словно росла на глазах. Скоро уже можно было различить крошечных черных существ.

Эмеш сделал глубокий вдох и приготовился к бою. Не часто приходилось на практики применять умение бить огнем, так что сейчас стоит собраться.

— Я бы хотел поговорить с тобой о Лару, — не сводя глаз с тучи сказал Думузи, — если конечно мы переживем эту заварушку. Так что не пропадай потом.

Тяжелее всего далось ожидание.

Туча приближалась, стремительно, целенаправленно, словно чуя врага. Нужно было просто стоять и ждать. Нервы натянулись до предела, ведь никто не знал, что будет когда черная волна накроет деревню.

Но с первой вспышкой огня все ушло, инстинкты захлестнули сознание и разум. Выжить и убить врагов, никаких других мыслей не осталось.

Первое время огонь жег ладони и с непривычки кружилась голова, но контролировать удары оказалось не так уж тяжело. Эмеш быстро приноровился хлестать огнем в самую гущу и не расходовать при этом слишком много энергии. Они с Думузи стояли спиной к спине, в кольце огня, прикрывая друг-друга, не давая черным монстрам подбираться слишком близко.

Бабочек было слишком много, Эмеш больше всего боялся, что выдохнется раньше, чем они закончатся. И тогда уж точно конец. Если он не умрет сразу, то его убьют потом, что бы не дать заразе распространяться.

Снова и снова с ладоней срывался огонь. Прицельно и не очень, что толку целиться, когда даже неба нельзя разглядеть. Огонь, дым, пепел, мечущиеся в воздухе черные тела смешались в одно целое. Эмеш уже не различал ничего вокруг, он даже не мог бы с уверенностью сказать касались его бабочки или нет. Он просто не мог сейчас об этом думать.

Еще немного и силы закончатся, вот уже вспышки стали слабее, а в глазах совсем темно. Еще чуть-чуть, и туча накроет его с головой. Еще…

И вдруг, словно по команде бабочки взмыли в небо и исчезли где-то там так стремительно, что Эмеш даже не успел понять что к чему.

Какое-то время он еще стоял пошатываясь, глупо озираясь по сторонам и плохо понимая что происходит. Потом, когда напряжение начало спадать, Эмеш начал опасаться, что потеряет сознание и рухнет прямо здесь, на площади. Он израсходовал слишком много сил, и теперь дрожали руки и кружилась голова.

Эмеш отыскал глазами Думузи, тот сидел на земле и был не в лучшем состоянии.

Все же они еще слишком молодые и неопытные боги…

С трудом передвигая ноги Эмеш добрался до хижины Утнапи и рухнул на кровать.

Эпизод. Священная гора

Наби остановился.

Один шаг. Надо сделать еще один шаг вперед. Но этот шаг значит верную смерть. Если он его сделает, то Великие Боги, живущие на вершине горы, поразят его небесным огнем. Если же Боги по какой-либо причине не поразят его, это сделаю люди, живущие в долине. Ибо люди чтят Закон.

Наби очень живо представлял себе Атта Громовержца с небесной молнией в руках, огромного, грозного с длиннющей седой бородой, вот сейчас он выглянет из-за тучи и убьет нечестивца на месте. А может быть он сам не станет этого делать, и небесным огнем Наби поразит его дочь, Златокудрая Лару, или может быть суровый бог степей Думузи придет… а может быть боги не захотят иметь с ним дело и пришлют своих крылатых демонов. Сложно сказать кого Наби боялся больше, впрочем кто бы не пришел его покарать — кончится все одинаково.

Но в глубине души он все же надеялся, что боги не станут убивать его сразу, выслушают и может быть даже помогут.

Наби не мог с уверенностью сказать, в каком месте начинается священная земля, но твердо знал, что стоит ему сделать еще один шаг и пути назад не будет. Он и так зашел слишком далеко.

Он колебался несколько секунд, но отступать было поздно, он не за этим сюда пришел.

Тогда Наби крепко зажмурил глаза и побежал, шлепая босыми пятками по каменистой земле. Он остановился, лишь споткнувшись о большой красный валун, расшибив в кровь большой палец. Несколько секунд Наби охая прыгал на одной ноге, и только потом обернулся.

Вокруг была священная земля — он стоял на склоне Горы.

Про палец он моментально забыл, разве ж до него. Сердце заколотилось как бешеное, дыхание остановилось. Наби ждал, но ничего не происходило. Боги не спешили его убивать. Ушибленная нога была пока единственной неприятностью. Может это был знак? Надо повернуть? Боги дают ему последний шанс.

А может быть, все совсем наоборот, и просто нечего бегать тут с закрытыми глазами. Может боги знают, зачем он пришел, и пропускают его. А может, они еще не заметили, что он осмелился ступить на их землю.

В любом случае сомневаться и отступать слишком поздно, раз уж он здесь, ему нужно подняться на вершину.

Сначала идти было легко, но чем выше он поднимался, тем тяжелее становилось. Камней становилось все больше, склоны все круче. Слава Богам, он в последний момент передумал, и не взял с собой Ишеку. С низу гора не казалась такой высокой. Может быть она уходит в самое небо и он никогда не сможет на нее забраться.

Наби падал с ног от усталости, долго так он не протянет. Еще немного и все.

Если не сможет добраться до вершины, то может стоит помолиться здесь. Ведь это уже священная земля, здесь он ближе к Богам, чем в своем доме.

Он опустился на колени и принялся молиться. Но боги не отвечали ему. Может быть они уже услышали и исполнили его просьбу, тогда ему можно возвращаться… вдруг в деревне еще никто не замелил, как он поднимался на Гору. А если нет? У него не будет второго шанса вернуться сюда. К тому же он потеряет время, а это может слишком дорого стоить.

Шатаясь, Наби с трудом поднялся на ноги.

Скоро идти стало уже совсем не возможно, из последних сил он кое-как карабкался, хватаясь за камни и редкий кустарник, дважды едва не сорвался вниз. Солнце уже давно перевалило зенит и ползло к горам на западе, а вершина казалась так же далека, как и в начале пути.

Но остановиться и отдохнуть Наби не мог себе позволить, слишком дорого было время.

Та он брел весь остаток дня и всю ночь, уже плохо понимая куда и зачем, зная лишь одно — ему во что бы то ни стало нужно двигаться вперед.

Только с первыми утреннего солнца, теряя сознание от усталости, Наби наконец достиг цели.

Он шел, шел, и вдруг понял, что дальше идти уже некуда. Вот она вершина, он залез под самые облака, в обитель богов!

Он сделал это!

Еще с минуту он стоял, покачиваясь и глупо озираясь по сторонам, потом силы оставили его.

— Как она?

Наби опустился на колени рядом с постелью сестры.

Худое, длиннобородое лицо лекаря устало скривилось.

— Два-три дня, не больше, — бросил он, аккуратно сгребая в мешок свои зелья.

— Нет… не может быть…

Лекарь только пожал плечами и направился к выходу. За пару последних месяцев смерть успела стать для него обычным делом. Слишком многих пришлось похоронить.

Он не понимал почему, знал лишь, что Златокудрая Лару отвернулась от своих детей, а без нее нет жизни, без нее голод и болезни без стука приходят в каждый дом. И сделать ничего нельзя.

Их деревня стояла у самых плоскогорий Наннара, на границе степей. Отсюда слишком далеко до больших городов. Изредка приходили вести из Майруша, и в тех вестях не было ничего радостного, говорят вся земля стонет, говорят везде тоже что и у них, говорят жизнь уходит из земли.

Наби осторожно погладил тонкую худую руку сестры и поджал губы.

— Но неужели ничего нельзя сделать?

— Только молиться, — устало бросил лекарь.

— Но я молился, но это не помогает… — в отчаянье воскликнул Наби, — может быть, я молился не тем богам? Может, я говорил что-то не то?

Лекарь обернулся. Неподдельная искренность и вера в голосе юноши удивила его. Сам он, как и подобает, всегда чтил законы богов, но никогда особенно не рассчитывал, что его молитвы может услышать кто-то, кроме позолоченных деревянных идолов. Если боги и откликались на просьбы людей, то лишь где-то там, в далеком сияющем Аннумгуне, или хотя бы в бескрайних вольных степях, где гуляет ветер. А в их деревушку на краю мира боги никогда не заглядывали.

Если на вершине Священной и стоит жилище богов, то оно давно заброшено, Великие переселились в более подходящие для жизни места. А если и появляются здесь, то не слишком часто, и не слишком интересуются судьбой живущих поблизости людей. У богов есть и более важные дела.

— Мальчик мой, — снисходительно сказал лекарь, — неужели ты всерьез думаешь…

Наби сдавленно всхлипнул, закрыв руками лицо.

— Мальчик мой, если бы молитвой можно было бы лечить, у нас не было бы больных.

Лекарь ушел, а Наби долго не мог найти силы, что бы подняться. Он знал, что надо что-то делать, но что — понять не мог. Он сделал уже все, что в его силах.

— О, Великие Боги Священной Горы, спасите мою сестру! О, Великие Боги, я прошу Вас, помогите ей! Я сделаю все, что Вы захотите, я буду ходить в храм каждый день, я отдам Вам все, что у меня есть! Только спасите Ишеку. Она еще совсем ребенок, она не должна умирать! О, Великие Боги, я прошу Вас, помогите ей!

В неверном, колеблющемся свете лучины лицо девушки казалось совсем безжизненным. Наби каждую минуту прислушивался к ее дыханию. Вот уже около двух недель он не мог больше ни о чем думать.

— Ишека, маленькая моя, прости меня, — прошептал он, прижимая ее руку к мокрой от слез щеке.

Оставался только один путь.

— Эй, проснись. Ну, проснись же.

Кто-то осторожно тряс Наби за плечо. Он отмахнулся, и шмыгнув носом повернулся на другой бок.

— А ну, просыпайся! — потребовал звонкий женский голос.

Наби неохотно приоткрыл один глаз и только тогда начал понимать смысл происходящего. Это заставило его тут же вскочить на ноги. Сон как рукой сняло. Как он мог! Как он мог заснуть здесь? Не сделав самого главного. О боги, сколько же времени прошло? Что же теперь делать? Как там Ишека? Целая туча вопросов налетела на него и ударив в голову зажужжала, словно рой разгневанных пчел.

— Кто ты?

Наби вздрогнул. Этот голос снова вернул его к действительности.

Перед ним стояла красивая девушка в белых одеждах и золотые волосы ореолом обрамляли ее лицо.

— Я Наби, — медленно произнес он, пытаясь осознать смысл происходящего, — А ты?

Девушка весело улыбнулась.

— Лару.

От неожиданности Наби подпрыгнул на месте, но тут же снова повалился на колени, в отчаянье сжимая руки.

— О, Златокудрая, прости меня!

— За что? — удивилась она.

— Прости, что не узнал тебя.

— Ты же никогда раньше меня не видел, как ты мог узнать, — усмехнулась Лару, тряхнув волосами.

— Я не имел права ступать на священную землю. Если хочешь, убей меня, но только помоги моей сестре!

— Я не стану тебя убивать, — сказала она, и чуть помолчав спросила, — а разве ваши жрецы запрещают подниматься на гору?

Наби растерянно хлопал глазами, не зная что и сказать. И Лару его состояние похоже очень веселило.

— Можешь приходить сюда когда захочешь, — снисходительно разрешила она, — передай жрецам что я не против.

Волна радости нахлынула на него, и в тоже время Наби еще не до конца осознал, как все это случилось. Он попытался обнять ее ноги, но Лару ловко выскользнула и отступила назад. Наби это повергло в еще большее смятение. Он отполз назад, закрывая лицо руками.

— Прости меня, я не имел права приближаться к тебе!

Он уже был готов разрыдаться от обилия противоречивых чувств, но Златокудрая взяла его за руку.

— Вставай. Успокойся.

И словно ничего не было. Словно все было хорошо. Наби почувствовал тепло и покой, даже улыбнулся.

— Теперь расскажи мне, зачем ты пришел сюда.

— Ишека, — Наби судорожно сглотнул, — моя сестра умирает. Ты ведь можешь ее спасти? Я сделаю все, что ты захочешь, только помоги ей! Я принесу в храм жертву…

— Не надо, — прервала она, и Наби вздрогнул, — Нежели ты думаешь, что можешь дать мне что-то такое, чего у меня нет?

Лару снова улыбнулась, но улыбка вышла на удивление грустной. Златокудрая вздохнула, отворачиваясь в сторону, словно пряча глаза. Наби умаляющее и растерянно смотрел на нее, не в силах понять что происходит.

— Мне не нужны твои жертвы, — тихо сказала она.

— Но ты поможешь ей?

И вдруг Наби подумал, что может быть уже поздно, он слишком долго поднимался на гору, он слишком долго спал здесь… как он мог! О, Боги, вдруг уже поздно?

Лару на секунду закрыла глаза и сосредоточилась.

— Твоя сестра еще жива, ты успел вовремя, — мягко и очень устало произнесла она, — я помогу ей.

Наби вздохнул с облегчением, чувствуя, что сейчас снова упадет. Но еще одно, еще только одно надо сделать.

— Больна не только моя сестра, уже многие в деревни умерли… Наши жрецы говорят, что из земли уходит жизнь, что боги отвернулись…

Тут он испуганно прикусил губу и замолчал, боясь сболтнуть лишнего, что он знал про богов… Вот сама Златокудрая стоит перед ним, совсем не такая, какой он себе ее представлял.

Лару долго молчала, обдумывая слова.

— Сейчас все будет хорошо, — сказала она, но по голосу было ясно, что и сама не верит, — вон посмотри, сколько цветов распустилось. Жизнь вернулась.

Ее голос едва заметно дрогнул.

— Спасибо тебе!

Наби был так рад, что не обратил никакого внимания на настроение богини. Он поднялся на вершину горы и остался жив, его сестра выздоровеет — что еще может быть важнее.

— Меня не за что благодарить, — Лару отвернулась и тихо всхлипнула, — иди лучше домой.

Ишека сонно потянулась и села в постели. За окном уже давно был день.

Странный сон она видела… или это был не сон? Золотоволосая богиня, окруженная сияющим ореолом взяла ее за руку… Конечно это был сон, но такой реальный…

Сдвинув брови, Ишека потерла кулачком лоб. Так что же это было? Она болела, сильно болела. Ишека смутно помнила, как брат все время сидел рядом, не отходя ни на шаг. Но сейчас в комнате никого не было. Да и о недавней болезни не осталось и следа, словно Ишека просто хорошо и крепко спала.

— Наби, — позвала она.

Тишина. Ее никто не слышит.

Может Наби вышел куда-то, а может просто спит. Ишека обошла весь дом, вышла во двор.

— Ишека!

Она обернулась. Соседка, немолодая полная женщина, смотрела на нее во все глаза.

— Ишека, не может быть! — воскликнула она, всплеснув руками, — Как же так? Ты встала?! Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. А что случилось? Где Наби?

Соседка медленно, недоверчиво подошла к ней так, пыталась хорошенько рассмотреть и поверить что все происходит на самом деле.

— Я заходила к тебе сегодня утром, ты же… ты же совсем больная была… думали помрешь скоро…

— Ко мне во сне явилась Златокудрая, — несмело произнесла Ишека, — А где Наби?

Соседка, все еще не веря своим глазам, покачала головой и тяжело вздохнула.

— Твой брат пошел на Гору. Вчера утром.

Ишека на секунду побледнела, но тут же ее лицо осветила счастливая улыбка.

— Так значит, это он попросил Богов вылечить меня.

Соседка недоверчиво покачала головой.

— Мы все за тебя молились.

Наби стоял на коленях перед жрецом. Вокруг них, на площади перед алтарем, собрались все жители деревни.

— Ты нарушил Закон, и ты знаешь, что это карается смертью, — наставительно говорил жрец.

— Но Боги не покарали меня.

— Значит, они хотят, что бы это сделали мы.

— Но Лару сказала… — робко начал было Наби.

— Ты лжешь! — рявкнул жрец, — Ты не говорил с ней. Ты думаешь, кто-то тебе поверит? Да как ты можешь! Это святотатство! За одно это ты заслуживаешь смерти.

— Но Ишека выздоровела, все выздоровели — попытался возразить Наби.

— Я всю ночь молился, и боги услышали меня.

— Но я был на Горе!

— Да, ты совершил преступление.

— Я говорил с Лару.

Жрец с размаху ударил его своим посохом. Его лицо побагровело. Наби даже не попытался уклониться, он знал, что жрец прав, Закон на его стороне. Спорить было бесполезно.

Нэрик оглядел толпу. Многие нерешительно переминались с ноги на ногу, с одной стороны Нэрик совершил самое тяжелое преступление, которое только можно придумать и должен умереть, с другой — таких чудес, как сегодня не помнил ни один старик. Вся деревня за одну ночь распустилась цветами. Боги действительно вернулись к ним, не понять этого было просто нельзя.

Ишека рыдала, закрыв лицо руками.

Наби сжал зубы. Если он умрет, девочка останется совсем одна, ведь их родители уже давно ушли в Тат-Фишу, мир, откуда не возвращаются.

— Лару сказала, что я могу приходить на гору когда захочу, — тихо произнес Наби, — она сказала, "я не стану тебя убивать" и "все будет хорошо". Она…

— Молчать! — заорал жрец, теряя терпение, — Ты нарушил Закон, и по Закону должен умереть немедленно. Мы и так слишком много времени потеряли. Боги разгневаются на нас.

Жрец гордо выпрямился.

— Если Боги не хотят твоей смерти, они спасут тебя, — усмехнулся он и сделал жест воинам, — Убейте его!

И ослепительно яркий свет заполнил все вокруг.