Три жизни бога

Глава 15. Всемогущий

Темные воды Потока все так же неспешно катились между двух берегов — жизнью и смертью.

Уршанаби глянул на него исподлобья и коротко кивнул, Эмеш кивнул ему в ответ. Они еще поговорят. Потом. Сейчас есть другие дела. Да, пожалуй им есть о чем поговорить…

А сейчас ему нужно на ту сторону, за стену Илара.

Теперь ему плевать на реку, один шаг и он уже на той стороне, еще один — и вернулся назад. Илар больше не в силах удержать его. Ничто больше не способно удержать его, теперь его воли подвластно все.

— Пойдем со мной.

Он уже в пятый раз повторяет эти слова, но она все молчит, и только грустно смотрит ему в глаза.

— Пойдем.

— Зачем?

— Ты нужна мне, я хочу быть с тобой.

— Прости… — она отворачивается, но он все еще продолжает видеть ее глаза.

— Пойдем со мной, неужели ты не хочешь вернуться на землю?

Она едва заметно качает головой.

— Здесь все кого я люблю, мой муж, мой сын. А там у меня никого нет.

Требуется усилие, что бы сглотнуть застрявший в горле ком.

— А как же я? — голос звучит неожиданно глухо, словно чужой, — Тиль, как же я?

— Ты? — слезы в ее глазах, — прости меня, Сар, но тебе лучше уйти.

Всемогущий.

Всемогущий, но одинокий.

Пусть так, он знал на что шел.

Обратный путь наверх он проделал пешком, как когда-то, пусть и не было в этом никакой необходимости. Уршанаби посадил его в лодку, и без лишних вопросов повез в мир живых.

Он приходил сюда еще. Долго сидел на берегу, рисуя на песке разные знаки, размышлял, все никак не решаясь задать вопрос. Потом уходил снова.

Но все повторялось.

— Ну, говори, — старый демон первый не выдержал, — сколько можно тут шляться.

— Послушай, Лодочник, — Эмеш поднялся на ноги, собираясь с духом, — послушай, а в Иларе живут только мертвые этого мира?

Уршанаби сощурился, и впервые на его лице Эмеш заметил тень сожаления.

— Для тебя нет ничего невозможного, Сар, ты можешь отыскать любую душу. Но что потом?

Что потом?

То что будет потом не принесет счастья никому. Все слишком изменилось с тех пор, и прежде всего изменился он сам. Прошлого не вернуть, даже ему это не под силу.

Постояв немного на берегу, Эмеш повернулся к Уршанаби спиной и зашагал прочь. Зачем тревожить воспоминания, пусть прошлое останется за этой темной рекой, ему там самое место.

— Постой, — окликнул его Уршанаби, — нам надо поговорить.

— О чем? — бросил Эмеш через плечо, разговаривать сейчас не очень-то хотелось.

— Иди сюда.

Эмеш постоял немного, потом подумал и решил — почему бы и нет.

— Ну? — поинтересовался он, останавливаясь у старой лодки.

— Знаешь, ты молодец, — прищурив один глаз, усмехнулся демон, — я в тебя не сомневался.

Эмеш устало сморщился и вздохнул.

— Чего тебе надо?

— Я хочу что бы ты почувствовал насколько все изменилось, и в первую очередь для тебя самого, — серьезно сказал Уршанаби, подаваясь всем телом вперед, — это не просто, но ты должен понять. Того, прежнего тебя, человека, больше нет и никогда не будет, что бы не случилось. Тот человек еще остался где-то глубоко внутри, но скоро он уйдет. Человек просто не сможет соперничать с богом. Главное помни всегда, что на тебе лежит слишком большая ответственность и у тебя больше нет права на ошибку.

Эмеш сдержанно кивнул.

Нет больше права. Какие у него теперь права…

— Зачем все это было нужно? — тихо спросил он, словно ни к кому не обращаясь.

— Что? — Уршанаби сделал вид, что не понял вопроса.

— Зачем нас вытащили из той прошлой жизни и засунули сюда? Зачем учили? Зачем дали силу?

— Глупый ты еще, человек, — усмехнулся он, — у этого мира тоже есть инстинкт самосохранения.

Человек, ставший богом. Бог, ставший человеком.

Кто он теперь.

Маленькие черные твари исчезли без следа, новый мир поглотил их и незаметно переварил. Хаос больше не грозил разорвать в клочья зеленые бескрайние луга и заросшие тростником берега рек. Мир и покой…

Покой…

Великий Атт склонил голову и отошел в тень, а с ним и другие бессмертные спустились с небес и растворились среди людей, соперничать с новым им не под силу. Старые боги сами еще слишком люди.

А вот он сам… кто он теперь?

Он стал частью этого мира, и мир стал частью него самого. Каждое дуновение ветра, каждая птичья трель, каждый людской вздох отдавались эхом в его сердце, не мешая друг-другу, не замутняя разум. Возможно ли? Пожалуй, он уже совсем не человек… почти…

Но где-то в глубине, на самом дне души, осталась частичка того прежнего, и словно горячая головешка не давала покоя.

И солнце коснулось тонким лучом невесомого облака, у самой кромки небес на востоке.

И начался новый день.