Тренировочный день 6

Глава 19

— Тебя к начальству вызывают. — буркает Валерий Сергеевич, старший тренер команды Комбината. Вид у него самый что ни на есть недовольный и Виктор его понимает — как же, не захотел свою репутацию на кон ставить, самоустранился, а команда сыграла вничью с небожителями из высшей лиги, заставила «Крылышки» матч вничью свести. В любом случае это положительно отразится на всех причастных, в том числе и на старшем тренере, однако осадочек остался. Особенно учитывая тот факт, что Соломон Рудольфович разговаривал напрямую с Виктором после матча.

— Спасибо. — кивает Виктор. Конкурировать с Валерием Сергеевичем за место под солнцем неохота, все эти интриги Мадридского двора в отдельно взятой команде ему не сильно интересны. Он знает, что Советскому Союзу как стране — недолго осталось. Можно много рассуждать на тему «а почему так получилось» и исторической несправедливости, равно как и неумолимости Колеса Времени, но факт остается фактом. Одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый год на дворе, лето, на улице стрекочут кузнечики, ранними утрами чирикают воробьи и курлычут голуби, по мягкому от жары асфальту ходят девушки в миди-юбках, показывая всему миру загорелые коленки, на перекрестках стоят большие желтые бочки с надписью «КВАС» и очередями с авоськами, в которых блестят трехлитровые банки из-под маринованных зеленых помидоров. Лето восемьдесят пятого… через несколько лет все очень сильно изменится и место тренера команды при Металлургическом Комбинате уже не будет таким хлебным, каким кажется сейчас. Может даже команды не будет. Да чего там команды — может и Комбината не будет. Приватизируют, присвоят, распродадут за границу станки на металл, а люди начнут искать способы выжить, кто-то станет кататься за границу «кэмелами», таскать на себе огромные клетчатые баулы с вещами, кто-то откроет киоск с шаурмой и шашлыком, кто-то будет выживать на овощах и фруктах с дачного огорода, подрабатывая, где только возможно.

В масштабах грядущих перемен и штормов должность ведущего тренера женской волейбольной команды Комбината вовсе не виделась синекурой, да и занесло сюда Виктора случайно, у него совсем другие планы были. Ему нужны были ресурсы, в том числе и для того, чтобы предупредить заболевание Яны… да, она совсем другая сейчас, но он решил, что имеет право на свою личную прихоть. Он хочет, чтобы в этой временной линии она жила долго и счастливо. Скорее всего не с ним, ну и ладно. А для любого движения в этом направлении нужны ресурсы и связи, которые нужно нарабатывать… так что на встречу с руководством Комбината Виктор пошел с легким сердцем. В любом случае такие связи как знакомство с заместителем директора Комбината лишними не будут. Тем более что они уже встречались с Соломоном Рудольфовичем лично.

В большой приемной, отделанной полированным дубом, с зелеными дорожками и огромным окном на половину стены, за столом, больше напоминающем по размеру средний авианосец — сидела девушка в строгих очках и с черными волосами, собранными в пучок на затылке так плотно, что если бы не цвет она могла бы показаться вовсе лысой. На девушке была строгая белая блузка, а также неожиданно большие сережки — сложное серебряное кружево, набросок парусного судна. Что было надето на девушке внизу мешал увидеть стол, но Виктор мог спокойно предположить, что там была черная миди юбка-карандаш чуть выше колена. И конечно же строгие черные туфли с небольшим каблуком.

— Добрый день. — поздоровался он с девушкой, которая не удостоила его даже мимолетным взглядом: — меня вызывали.

— А? — девушка подняла взгляд от бумаг на своем столе и сосредоточила взгляд на его лице: — секундочку.

Девушка поднялась со своего места, и Виктор с удовлетворением отметил, что его догадка оказалась верна — внизу девушку украшала строгая черная миди юбка и черные же туфли без каблуков. Ростом она оказалась Виктору ниже плеча, но прямая спина и развернутые плечи как будто делали ее выше. Она обошла свой стол и остановилась перед Виктором, внимательно оглядела его с головы до ног. Под этим серьезным взглядом ему стало слегка неловко за свой мятый спортивный костюм и за то, что волосы на макушке торчали во все стороны, надо бы в парикмахерскую зайти, да все недосуг было. Но времени переодеться не было, вчера был матч, а вечером отмечали, а потом к Лиле на квартиру поехали… в общем к себе домой он так и не зашел. В таком же виде он с утра и в школе отметился, уверил комсорга Риточку что обязательно выйдет на работу с завтрашнего дня, хотя та уже откуда-то все знала, поздравила их с победой и никаких вопросов задавать не стала. Кто бы мог подумать, что Маргарита Артуровна, председатель комсомольской ячейки школы — знает за спортивные достижения области по волейболу? Они даже поболтали немного на тему кого куда нужно ставить и что «Синицына в последнем сезоне на взлете, а Бергштейн ровненько идет, а других кроме этих двоих и Кондрашевой у 'Соколов» нет и быть не может, потому что… и вот как раз на перечислении факторов их и прервала Альбина Николаевна, которая сделала им замечание что они слишком уж эмоционально и громко спорят, какой пример подрастающему поколению показывают… и тут Виктор взглянул на часы и быстро распрощавшись, рысцой побежал в спорткомплекс, где Валерий Сергеевич направил его к руководству, дескать вызывают.

— Хм. — тем временем сказала девушка-секретарь и аккуратно сняла с его плеча какую-то белую нитку и откуда она там взялась? Не теряя времени, девушка извлекла откуда-то расческу и прозрачную бутылку с распылителем, таким брызгают на растения ну или используют в парикмахерских. Попшикав ему на голову она встала на цыпочки и стремительно уложила волосы, действуя как заправский парикмахер. Белым носовым платком протерла ему лицо и, отступив на шаг — оглядела его с головы до ног еще раз. Что-то буркнула про то, что уж костюм-то надо иметь нормальный и что Соломон Рудольфович опять расстроится, а у нее времени нет. Покачав головой, она с недовольным видом указала ему на дверь с красной табличкой.

— Соломон Рудольфович очень занятый человек. — сказала она: — говорить только по делу, глазами по сторонам не бегать, время не отнимать. Не мяться, говорить громко, четко и с уважением. Все понятно?

— Как у вас тут строго. — улыбнулся Виктор: — прямо как к Его Величеству на прием пришел.

— Королевство Таволора размером в пять квадратных километров, а его население составляет одиннадцать человек. — не моргнув глазом ответила девушка-секретарь: — тем не менее там есть король. Комбинат занимает площадь сто двадцать тысяч гектаров, а работают на нем свыше двадцати тысяч человек. Его Величество и в подметки Соломону Рудольфовичу не годится. Убедительная просьба не отнимать у Соломона Рудольфовича время дольше необходимого. Он очень занятой человек.

— Это понятно. — Виктор потянулся было почесать затылок, но был остановлен недовольным взглядом девушки, и мгновенно сообразил, что чесать затылок, когда она только что уложила ему волосы было бы не комильфо.

— Директор Гневин царствует, но не правит. — дополняет девушка, глядя Виктору прямо в глаза: — а пока он в Москве все вопросы решает Соломон Рудольфович.

— Понятно. Значит он кардинал Ришелье при Людовике. — кивает Виктор: — понимаю.

— Вот и отлично. — фея-хранительница начальственного кабинета шагнула к стону и нажала на кнопку селектора, наклонилась над ним и быстро облизнула губы.

— Соломон Рудольфович. — сказала она в селектор, и Виктор поразился трансформации, которая произошла с ее голосом. Только что она говорила с ним сухим, строгим голосом и тут же изменила его на мягкий и тягучий, одновременно понизив на две октавы. От такого голоса у диабетиков сахар в крови подниматься должен — настолько он сладок, словно цветочный мед из колоды пасечника.

— Соломон Рудольфович, к вам пришел Полищук. — девушка продолжила изливать тягучий мед своего голоса в селектор: — он в приемной ждет. Хорошо, я поняла. — она отжала кнопку и повернулась к Виктору и уже совсем другим, сухим и официальным голосом произнесла: — вас ожидают, входите.

— Спасибо. — Виктор кивает девушке, которая умеет менять свой голос столь удивительным способом: — вы меня поражаете. Удивительные таланты. — девушка тем временем открыла дверь и сделала нетерпеливый жест рукой из разряда «ну же!», не отреагировав на комплимент Виктора совершенно никак. Что же… нет пророка в своем отечестве. Виктор прошел в двери и мысленно кивнул себе. Именно такого он и ожидал. Огромный кабинет с высоким потолком, на одной стене окна, уходящие в пол, на другой — карта страны. Стол, тоже размером со средний авианесущий крейсер HMS «Queen Elizabeth», отросток к столу для конференций с тремя креслами с каждой стороны. Огромный же шкаф за столом и креслом… но хозяин кабинета не сидел на своем месте на своем огромном троне из качественной черной кожи. Он примостился на диване, вместе с еще одним гостем этого кабинета. Второго посетителя кабинета Виктор тоже знал в лицо. Это был Гектор Петрович, директор гормолзавода.

— О, а вот и наш герой! — Соломон Рудольфович поднялся с дивана и сделал один шаг навстречу Виктору, протягивая ему ладонь для рукопожатия: — герой, герой! Это Гектор Петрович, он директор молокозавода. Так сказать, предводитель «Красных Соколов», будете знакомы теперь. Гектор Петрович, а это у нас Виктор. Новый тренер.

— Да? — Гектор Петрович в свою очередь протягивает Виктору руку и Виктор пожимает и ее. Рукопожатие у директора молокозавода крепкое, несмотря на его телосложение. Выглядит Гектор Петрович как приятный пухлячок, но Виктор знает, что люди именно такой комплекции обычно и поднимают под пятьсот кило в пауэлифтинге. Судя по всему — бывший штангист, тяжелоатлет, таких сразу видно. Проклятие профессионального спорта — быстрый набор веса после завершения спортивной карьеры.

— А я думал у вас Валентин на тренерстве. Кстати, я ж его на матче не видел… — они обменялись рукопожатиями, и хозяин кабинета жестом пригласил всех к столу. Виктор подождал пока сядут старшие, про себя отметил, что Соломон Рудольфович не сел за свой стол, на свой черный кожаный трон, а уселся как и все на обычные кресла вокруг стола для конференций. Этот небольшой жест говорил о хозяине кабинета многое. Например то, что он прекрасно понимал как действует на человека окружение и если бы он сел на свое место, то поневоле выделился бы. Подчеркнул бы что они — не равны. Этот кабинет был сделан так, чтобы сидящий на черном кожаном троне — подавлял всех остальных. Однако Соломон Рудольфович демонстративно проигнорировал свое кресло во главе стола и уселся как все — за столом для конференций. Виктор был уверен в том, что Соломон Рудольфович не со всеми вот так садится. Значит он хочет подчеркнуть, что делает шаг навстречу и что он уважает собеседников. При этом Виктор был готов поставить на кон свой тренировочный костюм (единственную его ценность!) на то, что Соломон Рудольфович делает это не для него. Кто ему молодой тренер, пусть даже неплохо показавший себя на товарищеском матче? А вот директор гормолзавода, хозяин команды-конкурента… большой человек. Это не просто встреча, это встреча на высшем уровне для провинциального сибирского города. Как шутят жители соседних областей, «население Колокамска составляет на пятьдесят процентов военные, на пятьдесят процентов работники Комбината». Конечно же они не правы, Колокамск давно уже не является рабочим поселком при Комбинате, однако Комбинат все же имеет огромное значение для города. Руководство Комбината в городе имеет такую негласную власть, что никакому Ришелье и не снилось. Однако… все и военные и гражданские служащие, будь то работники Комбината или нет, абсолютно все — пьют молоко.

И в обычной жизни эти двое, наверное, никогда бы не пересеклись, однако так уж вышло, что оба любят спорт, обожают женский волейбол и у каждого есть своя команда. «Колокамский Металлург» и «Красные Соколы». И так вышло, что эти две команды — постоянные конкуренты за кубок области. Мужчины, которые сейчас сидят за столом для конференций в кабинете первого зама директора Комбината — имеют власть, имеют влияние, имеют связи. Это непростые мужчины, каждый из них сделал себя, прошел весь путь наверх в советской системе. И как бы Виктор к тому не относился, но на место каждого из них было сотни, если не тысячи желающих. Каким именно способом они добились своего места, интригами ли по партийной линии, тяжелой работой на местах, умениями управлять и распоряжаться ресурсами, договариваться с вышестоящим руководством — неважно. Важно то, что эти люди уже находились в той позиции, в которую Виктор так хотел прийти, чтобы помочь Яне. Ни Соломону Рудольфовичу, ни Гектору Петровичу не отказали бы в просьбе ни в одной клиники СССР, в том числе и в институте изучения рака. А вот Виктора, буде он попытается пойти не по месту регистрации в поликлинику, а скажем там, в Склифасовского поехать — отфутболят сразу же. Конечно, за грядущие десятилетия многое изменится, но такие как Соломон Рудольфович и Гектор Петрович — останутся и преумножат свое влияние, связи и деньги. Как там — «ибо кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет»… красные директора во время перестройки имели намного более лучший старт, у них уже были предприятия в подчинении, просто нужно было их приватизировать… по сути — захватить. Формально были ваучеры, были собрания собственников, была попытка «раздать землю крестьянам, а фабрики рабочим», но фактически это привело к тому, что те, у кого была власть — ее и получили. Остальные… а кого волнуют остальные? Мнение народа интересует власть только тогда, когда народ выходит на улицы с вилами, но не раньше. И Виктор не был в силах этого изменить, а раз так — то принимал как данность. Ему нужны были деньги, власть и связи — чтобы исполнить свой гештальт, закрыть его раз и навсегда. Чтобы Яна Баринова прожила дольше чем двадцать три года, отмеренные ей в его реальности. А потом можно будет уже и своей жизнью заняться, что конечно же, будет приятнее и легче, когда у него уже будут деньги, связи и влияние.

Поэтому Виктор собирался внимательно выслушать чего именно от него хотят местные большие шишки, не говорят уже о том, что один из них являлся его руководителем.

— Валентин Сергеевич остается тренером в «Металлурге». — объясняет тем временем хозяин кабинета директору гормолзавода: — он заслуженный тренер.

— Почетная пенсия. — кивает Гектор Петрович: — жестко вы стелете. Впрочем вам решать.

— Он хороший специалист и предан своему делу. Почти двадцать лет с нами работает. Однако новое время — новые решения. События показывают нам что нужны новые решения, смелые решения… вот например… — и хозяин кабинета поворачивает голову к Виктору: — вот, например молодой человек рискнул. Новые техники, новые методики… скажите Виктор, вы можете гарантировать что результаты ваших… хм, неортодоксальных методов будут действовать и дальше? Что вы продолжите выигрывать?

— Нет. — не задумавшись ни на секунду отвечает Виктор: — начать с того что никаких неортодоксальных методов у меня нет. Это все было давно известно и…

— Ну… может и было известно. Но не практиковалось. — Соломон Рудольфович складывает руки на стол, сплетает пальцы между собой: — все-таки девушки. Обычно они… нет, я все понимаю, ради спорта и победы, но обычно это скорее аспекты личной жизни. Мы не можем принуждать наших девушек… к такому. Хорошо, что вы нашли общий язык, но это же не гарантия!

— Погодите… — Виктор нахмурился: — вы о чем?

— О том, что вы, молодой человек, проводите с спортсменками «особые тренировки» повышая гормональный фон перед ответственными соревнованиями. — рубит правду-матку Гектор Петрович: — я о таком слышал, но никогда не думал что это правда.

— Извините. — Виктор выставил вперед ладони, защищаясь: — это неправда. Я не провожу никакие «особые» тренировки.

— Но результаты…

— Эти девушки уже умеют играть! Я просто помог им понять это и реализовать свой потенциал. А все сплетни про то, что я якобы со всеми сексом занимаюсь… — тут Виктор взял паузу, потому что перед глазами вдруг встала яркая картинка прошлого вечера. Он сглотнул.

— То есть… — продолжил он уже не так уверенно: — не со всеми! Это не тренировка и…

— Как бы это не назвали. — качает головой Соломон Рудольфович: — мы люди в возрасте, нас ваша личная жизнь не интересует. Нас интересует результат. Давайте тогда так… Гектор Петрович?

— Мы с Соломоном Рудольфовичем считаем, что нужно дать новой команде шанс. — говорит директор гормолзавода: — шанс «Стальным Птицам». Мы создаем… да чего создавать, она уже создана! Мы сохраняем команду, Виктор. Обеспечиваем ее, выплачиваем заработную плату, даем базу для тренировок и матчей. Можем подать заявку в первую лигу, если соберем результаты обеих команд и представим «Стальных Птиц» как сборную команду. А если отыграем достойно в первой лиге — то дальше только звезды.

— Да. Виктор, вы готовы возглавить новую сборную команду? Подумайте. Хорошо подумайте, такой шанс выпадает не каждый день. Понимаю, что вам нужно все уложить в голове, но могу сказать что эту команду будет поддерживать не только Комбинат, но и Гектор Петрович со своим гормолзаводом… да что там! Весь город будет поддерживать. Я же скажу, что нам не нужна даже ничья помощь, у Комбината достаточно средств, нам нужна только победа. Если вы будете приносить результаты, то я позабочусь о том, чтобы вы и ваши подопечные не знали ни в чем нужды и снабжались лучше чем столичные команды высшей лиги!

— …

— Ступайте, Виктор. Поговорите с девчатами, подумайте. У нас есть время, около месяца до начала жеребьевки в первой лиге.

Виктор понял что его выпроваживают, встал, попрощался и вышел за дверь. В кабинете осталось двое — Соломон Рудольфович и Гектор Петрович. Они переглянулись.

— Говорит что нет никакого секса там. — хмыкает Гектор Петрович, садясь на диван.

— Брешет. — уверенно говорит Соломон Рудольфович, открывая секретер и доставая оттуда пузатую бутылку французского коньяка: — он же запнулся и глаза отвел. Кроме того… мы же с тобой своими глазами видели, что в раздевалке после матча творилось… мне вот интересно как он сделал так чтобы они друг дружку не поубивали и его тоже? Спортсменки обычно ревнивые, у них же конкуренция…

— Конечно врет. — соглашает с ним Гектор Петрович: — я о том, что так и должен всем говорить, даже нам. Иначе скандал будет. Пусть свою методику использует, главное, чтобы не забеременели все и чтобы никто никого не поубивал там. И результат был.

— Нет, каков подлец. — крутит головой Соломон Рудольфович, наливая в рюмки из пузатой бутылки: — каков подлец, а? Все-таки завидно немного…

— Тут не завидно должно быть, а страшно. Я в своем возрасте даже одну волейболистку не потяну, не то что всю команду… включая запасных… это сколько всего?

— Четырнадцать. — Соломон Рудольфович ставит бокал перед Гектором Петровичем: — ну, за первую лигу! Нет, за высшую! За то, чтобы наши девчата встретились с «Крылышками» на спортивном Олимпе и разгромили их!

— Оптимистичен как всегда. Ну, чем черт не шутит… пусть все сбудется! — хрустальный звон от соприкосновения бокалов звучит в кабинете. Некоторое время царит тишина, потом раздается щелчок клавиши селектора.

— Леночка, солнышко, нарежь нам лимончика.

— Сию секунду, Соломон Рудольфович! — звучит в ответ медовый голос секретарши. Щелчок. Молчание.

— И все-таки завидно…

— Четырнадцать молодых девушек, Соломон! Да тебя бы порвали! Ты вон с одной Леночкой справиться не можешь путем…

— Ой, ну тебя… это другое.