Тот, кто был равен богам

Глава 31

Горизонт на закатной стороне посветлел. Окна панорамной комнаты, расположенной на последнем этаже в левом приделе храма Шорта, выходили прямо на мост Ултан. Весь верхний этаж был любезно предоставлен в их распоряжение, но именно в этой комнате, светлой и теплой, роскошно обставленной так, чтобы дарить радость, они проводили большую часть времени.

Гаран сообщил им, что они могут не считать себя пленниками. Правда, в их распоряжении остался один только храм, а не весь город, в котором действовал комендантский час. Гаран даже настоял, чтобы службы в храме отправлялись, как обычно, или, во всяком случае, как можно ближе к обычному порядку вещей. Он сказал, что они стали партнерами в деле установления контроля над Калайусом. Балайянский университет магии в Триверне хочет заключить долговременный и взаимовыгодный союз с эльфами Калайуса. Но в краткосрочной перспективе это означало, что контроль над страной должен перейти к военной и магической мощи Балайи.

— ТайГетен, — проговорила Силдаан, испытывая неожиданную грусть. — Надеюсь, они уцелеют.

— Какая тебе разница? — осведомилась Ллирон. — Мы теперь все равно что умерли.

— Я бы предпочла умереть от клинка эльфа, а не человека, — ответила Силдаан. — Тогда, по крайней мере, мы бы знали, что на нашей земле не осталось людей.

— Подобные комплименты из твоих уст звучат противоестественно, — заявила Ллирон. — И на Шорта они не произведут особого впечатления.

— Вам что, больше не о чем поговорить?

Обе жрицы отвернулись от окна и обратили свои взоры на Хелиаса, который расхаживал по комнате взад и вперед, заламывая руки. Подобная демонстрация тревоги и беспокойства смотрелась бы вполне уместно на сцене театра «Хаусолис».

— Видишь ли, Хелиас, люди нас предали, а я полагаю, что мы должны были не допустить подобного развития событий, — сказал Хитуур, постаравшийся сесть в кресло как можно дальше от бывшего спикера.

— Интересно, как мы могли избежать этого? — сердито осведомилась Ллирон, которую возмутил прозрачный намек на ее недальновидность.

Силдаан тоже хотела услышать ответ, хотя в глубине души была согласна с Хитууром. Если не считать пятнадцати Сенсерии, которые пребывали где-то в других помещениях храма и, скорее всего, уже распрощались с жизнью, заговорщики не обращались к другим профессиональным эльфийским воинам, не говоря уже о том, чтобы завербовать их для своих нужд.

— Вы целиком и полностью понадеялись на то, что за деньги можно купить верность.

— Но раньше так было всегда. К чему ты клонишь?

— Наша земля слишком богата для того, чтобы наемники со спокойной совестью ушли отсюда, имея в карманах лишь пару монет за выполненную работу, — пояснил Хитуур. — Мне неприятно говорить об этом, но мы должны были подумать о том, чтобы заручиться содействием народного ополчения, состоящего, как всем известно, из туали, соплеменников Хелиаса. Сотня-другая разгневанных фермеров и рыбаков пришлись бы нам сейчас очень кстати.

— Это не имеет уже никакого значения, — заявил Хелиас. — Вы сами не понимаете, о чем говорите. Это совершенно бессмысленно.

Ллирон удостоила Хелиаса испепеляющим взглядом.

— В самом деле?

— Потому что мы находимся там, где находимся, а еще потому что, по сравнению со всеми остальными обитателями Калайуса, у нас по-прежнему самая выгодная позиция для переговоров.

— Смотри-ка! А я было подумала, судя по выражению страха на твоей физиономии, что ты, подобно всем нам, уже ощутил себя смертником, ожидающим приведения приговора в исполнение за то, что знаешь слишком много, — съязвила Ллирон.

А вот Силдаан слова спикера, похоже, заставили задуматься.

— Это суровая страна, моя жрица. Думаю, мы должны выслушать этого туали.

Ллирон махнула рукой в знак согласия и направилась к длинному дивану, заваленному подушками, чтобы прилечь.

— Я знал, что ты поймешь меня, Силдаан. Я расхаживаю по комнате, пытаясь найти выход из сложившегося положения, а вы рассуждаете о неминуемой смерти и о том, как не навлечь на себя гнев Шорта. А я, кажется, кое-что придумал. — Хелиас остановился, потирая переносицу указательным пальцем. — Калайусом невозможно управлять иначе, кроме как со всеобщего согласия. Он слишком велик и сложен, а жизнь за пределами городов очень трудна и опасна. Я ни на миг не допускаю и мысли о том, что люди намерены править нами дольше, чем это совершенно необходимо.

— Они прислали сюда еще две тысячи солдат. Наемники же, которых мы наняли, выполняли приказ этого магического города, как он там называется, что совершенно очевидно, — возразила Силдаан. — Это — явное вторжение.

— Это заявление о намерениях и демонстрация силы, — позволил себе не согласиться с нею Хелиас. — Теперь мы знаем, что с помощью военной силы и магии они способны захватить любой наш город, когда и как пожелают. Кроме того, они могут поддержать силой любое будущее правительство. Давайте рассуждать логично. Будь вы уроженцем Балайи, чего бы вы хотели — сражаться каждый день за то, чтобы просто остаться в живых, или постарались бы извлечь максимальную выгоду из Калайуса посредством марионеточного правительства?

Силдаан обменялась взглядами с Ллирон, на лице которой отвращение сменилось неприкрытым презрением.

— Ты хочешь, чтобы вся страна платила дань людям? — осведомилась она.

— В данный момент — да, хочу. Послушайте, самое главное сейчас — сохранить себе жизнь. Можете негодовать и возмущаться, сколько душе угодно. Называйте меня трусом. Меня это не волнует, потому что я говорю правду. Мы живы до сих пор лишь потому, что еще можем оказаться полезными. А как только перестанем быть таковыми, то сразу же умрем. Или как только начнем представлять собой угрозу.

— И поэтому я говорю — пусть устанавливают оброк, дань, налог, называйте это, как хотите. Пусть управляют экономикой ради извлечения прибылей. Пусть люди правят. У нас уже давно существует система, при которой кланы работают над тем, что нам нужно, и так долго, как нам нужно. Система разделения кланов подходит для этого как нельзя лучше. На протяжении нескольких лет они будут сохранять здесь подавляющее военное присутствие, но как только решат, что мы полностью находимся в их власти, то начнут сокращать его, потому что держать здесь людей стоит очень дорого.

— А мы тем временем сможем наращивать свою боевую мощь. Мы наберем и подготовим новую армию. Люди перестанут пристально следить за нами, если мы будем регулярно платить им налоги. А когда старое поколение вымрет, а на его место придет новое, то внимание к нам ослабеет еще больше. А что же мы? Ну, во-первых, вы вообще бессмертны; а у меня, если я буду осторожен, остается шанс прожить еще несколько веков.

— И не имеет значения, если на это уйдет сотня лет. Или две сотни. У нас есть время. А у них его нет. А когда мы в достаточной мере окрепнем, то просто перестанем платить им дань. К этому времени за нами встанут все эльфы. Их ненависть к людям станет настолько сильной, что они сами будут жаждать войны. И тогда победа будет за нами. Ненависть превратится в любовь, когда рабство сменится свободой.

Силдаан понимала, что Хелиас рассуждает вполне здраво и разумно. И она видела, что с ним согласны и Ллирон с Хитууром, как бы не противно им было признаваться в этом.

— Прежде чем ты начнешь претворять свой план в жизнь, хочу напомнить тебе, что у нас осталась одна, но очень большая проблема, — сказал Хитуур. — Лес по-прежнему не принадлежит ни нам, ни людям. И что бы мы ни предприняли, он слишком огромен для того, чтобы полностью контролировать его, и именно там неизбежно будет зреть недовольство. Разумеется, нельзя забывать и о ТайГетен, и о Молчащих Жрецах. Как ты намерен поступить с ними?

Хелиас лишь развел руками.

— Эй, я всего лишь посредник, а не солдат. Пусть эту проблему решает Гаран со своими вояками. В конце концов, если вы хотите владеть джунглями, то должны прежде разобраться с обитающими в них хищниками.

Катиетт вытолкнула мага вперед. Они приближались к складу. Сожженные здания лежали в руинах. В бесконечный и неумолчный рокот океанских волн почти не вплетались другие звуки, кроме заунывного плача и гневных выкриков.

— Можешь криком позвать на помощь, если хочешь. Беги, если желаешь. Но знай, что тогда ты умрешь, а мы исчезнем, и смерть твоя окажется совершенно напрасной.

— Я просто хочу, чтобы вы сказали мне, что вам от меня нужно, — взмолился маг. Его звали Палант. Вот уже, по крайней мере, в десятый раз он обращался к ним с одним и тем же вопросом. — Тогда я смогу помочь вам.

По-эльфийски он говорил вполне сносно. Не без ошибок, конечно, но понять его было можно. На подбородке и нижней челюсти, в которой у него уже недоставало нескольких зубов, наливался огромный багровый синяк. Скорее всего, его мучила еще и головная боль, и он то и дело двигал челюстью, чтобы разработать ее и уменьшить отечность.

— Ты ставил магические ловушки — как, ты говоришь, они называются?

— Охранные заклинания.

— Охранные заклинания. — Балайские слова с трудом скатились с языка Катиетт. — Нам нужно проникнуть в склад начальника порта, но мы не хотим подорваться на ловушках. Ты выкопаешь их, или как там это у вас делается.

— Обезврежу, — прошепелявил Палант.

— Вот почему ты идешь первым. Чтобы принять удар на себя.

— Заклинание огня или льда убьет нас всех, — сказал Палант.

— Но тебя — первого, — возразила Меррат. — Как тебе это нравится?

Палант покачал головой.

— Охранных заклинаний особенно много на южной стороне. В зданиях они покрывают все стены до самого верха.

— Ты обезвредишь их.

— Зачем? Вы все равно убьете меня.

— Может, да, а может, и нет. Посмотрим, — сообщила ему Катиетт. — А вот если ты откажешься — убьем наверняка.

— Нет нужды обезвреживать все, — заявил Палант. — Со стороны моря их нет вообще.

— Вот как, — удивленно протянула Катиетт. Достав нож, она зажала Паланту рот и вонзила клинок между ребер, так что он вошел магу прямо в сердце. — Благодарю.

Тай сорвались с места. На следующем перекрестке они повернули направо, направляясь к гавани. Палант, конечно, мог и солгать, но Катиетт так не думала. Собственно, в этом была своя логика. Должен же существовать какой-то безопасный коридор, чтобы вводить и выводить людей оттуда. Но вот оставить свободными от магических ловушек решительно все подходы от гавани захватчики не могли.

Они осторожно пробирались через развалины мастерских и небольших предприятий, в которых еще каких-нибудь десять дней назад, как и в доках, бурлила жизнь. Забравшись в частично разрушенную лавку, они увидели, что вход в склад охраняют восемнадцать солдат и трое магов.

Большая их часть сгрудилась у костра, разведенного примерно на полпути между береговой линией и складом. Остальные расхаживали вдоль фасада. Двери склада, изрядно поврежденные во время бегства Пелин, были кем-то умело отремонтированы. С обеих сторон склад патрулировали охранники. Но вели они себя излишне беззаботно, полагаясь на то, что здание было выстроено крепко и надежно.

— Никто из них не подходит близко к двери, — сказала Меррат. — Смотрите.

Она была права. Собственно, теперь, присмотревшись, они поняли, что выстроенные полукругом бочки у входа, которые Катиетт поначалу приняла за импровизированные стулья, отмечали запретную зону. Должно быть, дверь находилась под защитой заклинаний.

— Ну вот, наш первый план пошел прахом, — заметила Катиетт. — У кого есть какие-нибудь идеи?

— Может ли заклинание быть настолько чутким, что срабатывает, если подойти к нему слишком близко? — поинтересовался Графирр.

— Я бы спросила об этом Паланта, но, боюсь, ему немного нездоровится, — чуточку резче, чем было необходимо, отозвалась Катиетт. — Мы не знаем этого наверняка и потому не будем рисковать.

— Ты не поняла. Думаю, мы должны предупредить всех внутри, прежде чем освобождать их. Я просто хочу знать, что станет спусковым крючком для заклинаний, наложенных на дверь. Они ведь должны были скормить пленникам какую-нибудь байку. Но в чем заключается правда?

Катиетт улыбнулась.

— Верно подмечено. Что ж, спросить об этом людей мы не можем, но я полагаю, что в таком просторном месте убивать пришлось бы слишком многих, потому давайте поинтересуемся у наших друзей, а? Но не забывайте об осторожности. Мы же не знаем, на какую высоту распространяется действие этих заклинаний.

Тройка ТайГетен скрытно подобралась к тыльной части склада, памятуя о том, что говорил Палант насчет заклинаний. Они смотрели, как стражники подходят друг к другу, останавливаются, разворачиваются и вновь расходятся. Считают шаги, соблюдают дистанцию и вообще ведут себя очень осмотрительно и осторожно.

Когда они выработали общую стратегию, Катиетт повела их за собой. Внутри склада царила почти полная тишина. Большинство пленников наверняка спали. Весь расчет Катиетт строился на том, что кланы наверняка отгородились друг от друга и выставили охрану на случай внезапной атаки соседей. Она понятия не имела, сколько эльфов находится внутри, но счет наверняка шел на тысячи.

Они набиты там, как сельди в бочку. И малейшей искры достаточно, чтобы вспыхнул бунт.

Стражник дошел почти до самого конца своего маршрута. Он остановился, взглянул на торец склада и развернулся на каблуках. Катиетт подождала, пока он не отойдет на пять шагов, и знаком показала своим Тай следовать за нею. Они двигались стремительно и бесшумно, сразу же начав карабкаться на крышу. Склад был сложен из толстых бревен, скрепленных железными скобами, и имел двускатную сланцевую крышу. В свое время он благополучно пережил нашествие ураганов, поджог и попытку взлома. Начальник порта гордился своим детищем и поддерживал его в надлежащем состоянии.

Словом, подъем получился легким. Ни одна скоба не выскочила из пазов, и ни одна доска не скрипнула. ТайГетен быстро и слаженно взлетели по стене на крышу задолго до возвращения стражника. Затем они подползли к световому люку, который Пелин оставила полуоткрытым. Катиетт сунула в отверстие голову и тут же отдернула ее, вытирая моментально заслезившиеся глаза.

— Да хранит нас Инисс, ну и вонища!

Набрав полную грудь воздуха, она предприняла вторую попытку. Склад был совершенно пуст: из него вынесли все, вплоть до последней полки и стеллажа. На полу лежали спящие тела. Кое-где взад и вперед расхаживали эльфы. Как она и ожидала, один клан от другого отделяли нейтральные полосы.

В южном конце склада, неподалеку от немногочисленных сефан, разместилось то, что могло с большой натяжкой сойти за уборные. Там в ряд выстроились несколько ящиков, в верхней части которых были проделаны отверстия. Дно каждого ящика было обвязано парусиной, которая явно не справлялась со своим предназначением. Со своего места Катиетт разглядела у каждого ящика лужи мочи и кучи экскрементов. Впрочем, аналогичные лужи виднелись и там, где эльфы не утруждали себя ожиданием, пока ящик освободится, или, что тоже не исключено, просто не могли заставить себя справить нужду в отведенных для этой цели местах.

У самых дверей на полу полукругом лежала одинокая веревка, в точности повторяя конфигурацию бочек снаружи. Внутри этой границы пол был чист. Катиетт окинула помещение быстрым взглядом. Кланы расположились в порядке убывания своей продолжительности жизни от дверей к отхожим местам. Слева от двери на полу лежала небольшая группа. Охраны рядом не было. Катиетт присмотрелась повнимательнее. Потом пересчитала их. Тридцать четыре тела. Накрыты простынями.

Она убрала голову и разразилась такими непарламентскими выражениями, что поразила даже Графирра и Меррат.

— Они даже не позволили им вынести наружу мертвецов, — сказала она, чувствуя, как ее охватывает холодное бешенство. — Мы должны с этим покончить. Прямо сейчас.

— Мы сможем спуститься? — спросила Меррат.

— Придется попрыгать, но ничего настолько опасного, как переправа через Икс у Таанепола. Я пойду первой.

Катиетт пролезла в световой люк и повисла на руках, держась за его края, после чего спрыгнула на балюстраду, тянувшуюся вдоль стены. Окинув ее взглядом, она внимательно осмотрела поперечные балки, уходившие к стенам и другим световым люкам на крыше, после чего негромко выругалась. Меррат и Графирр присоединились к ней.

— Какие-то проблемы? — поинтересовался Графирр.

— Можно и так сказать. Они убрали лестницы.

Звено Тай посмотрело вниз, на грязный и вонючий пол, на котором спали эльфы.

— Сколько до него отсюда — сотня футов? — предположил Графирр.

— Что-то около этого, — сказала Катиетт. — Но проблема заключается не в том, чтобы спуститься вниз. По потолочным балкам и свесам мы доберемся до стены, а потом уже спрыгнем оттуда. Но ты приглядись к стенам. Они выкрашены проклятой голубой краской. Она скользкая и лощеная. Спуститься-то мы спустимся, а вот подняться по ней обратно, будь ты хоть трижды ТайГетен, уже не удастся.

— Можно поговорить с ними прямо отсюда, — предложила Меррат.

— Мы должны быть внизу, вместе с ними. Обратиться к ним, стоя у них над головами — значит сделать то самое, за что они нас ненавидят, не так ли?

— И что?

— А то, Граф, что я спускаюсь. Поговорю с ними. А потом мы начнем действовать. Я — отсюда, а вы — снаружи.

— Ты очень сильно рискуешь, — заметил Графирр.

Катиетт пожала плечами.

— А что делать? Но ты только посмотри на них. Кто из них, по-твоему, сделает первый шаг и нападет на меня? Тай, помолимся.

Они уронили головы на грудь и забормотали две краткие молитвы, прося благословения на действия разделившегося звена. Катиетт молилась о том, чтобы ее поняли. Графирр и Меррат просили даровать им силу, быстроту, темную ночь и ураган слез Гиал. Словно в ответ на их просьбы, в небе зарокотал гром.

— Гиал услышала вас, — заметила Катиетт.

— Ты и сама в это не веришь, — возразила Меррат.

— Получится недурное предание, а?

Катиетт на миг возложила руку на голову каждого из своих друзей, после чего двинулась по поперечной балке. Дойдя до конца, она перепрыгнула на стропила и побежала по ним к карнизу, а уже оттуда перебралась на стену, с отвращением глядя на голубую краску. А стражники внизу даже не подозревали о присутствии ТайГетен у себя над головой.

Кивнув на прощание Графирру и Меррат, Катиетт присела и повисла на руках, держась за верхний брус. Качнувшись взад и вперед, она примерилась и разжала руки. Ноги ее коснулись стены, и она стремительно побежала вниз, наклонившись вперед. Когда же вес ее тела стал больше скорости, она оттолкнулась от бревен, совершила полный оборот в воздухе, пролетела последние шестьдесят футов, приземлилась на пятки и покатилась по полу, гася инерцию прыжка.

Вскочив на ноги, она поняла, что оказалась как раз на нейтральной полосе между биитанами и гиаланами. Стражники резко обернулись на шум. Катиетт подняла руки над головой, показывая, что пришла с миром, поднесла палец к губам и быстро зашагала к двери склада. Стражники, невооруженные, разумеется, устремились к ней со всех концов. Но здравый смысл возобладал, и они хранили молчание. Катиетт остановилась у веревочного барьера. Она позволила окружить себя эльфам, которые с радостью разорвали бы ее на куски, если судить по ненависти, горевшей в их глазах, и нетерпению, с которым они переминались с ноги на ногу.

— Вы можете сделать одно из двух, — обратилась к ним Катиетт. — Вы можете убить меня на месте, причем я не стану защищаться. Или выслушаете меня, а я постараюсь спасти вам жизнь. Выбор за вами.