Тот, кто был равен богам

Глава 25

— Хватит пожаров, — сказала Силдаан, подходя к Гарану и останавливаясь рядом с ним.

Тот с улыбкой оглянулся на нее. Нападение на Исанденет разворачивалось невероятно быстро. До сих пор им ни разу не пришлось прибегать к стали. Эльфы в страхе разбегались, напуганные человеческой магией. На берег высадились около пятисот солдат-наемников и магов. Они были хорошо организованы, сильны и безжалостны.

Они наступали с трех направлений одновременно, охватив северную часть города широкой петлей и двигаясь на юг. Некоторые из магов летали — поправ все законы, известные Силдаан, и те, что она была готова принять, — обеспечивая, таким образом, полное превосходство. Они оказались способны перелететь по воздуху через любую базу кланов, любой очаг сопротивления и направлять магический огонь с потрясающей точностью.

— Они должны понять, что нас невозможно остановить. Мы же хотим, чтобы они разбегались, едва завидев нас, не так ли?

— Я хочу, чтобы они притихли, а не ударились в панику. А еще хочу, чтобы достаточная часть города уцелела и туда можно было переселиться. Отзови своих магов. Прикажи согнать пленных в одно место. Нам нужно очистить этот квартал перед тем, как атаковать Гардарин. Когда мы его захватим, город окажется в нашей власти.

— Как прикажешь, босс.

Гаран приподнял брови. Этот его жест несогласия приводил Силдаан в бешенство. Он выкрикнул распоряжение на уродливом наречии людей с севера. Маги начали приземляться за линией вооруженных мечами наемников. Впереди основных сил двигался отряд в сто человек под командой гневливого командира со шрамом через все лицо. Маги пролетели над ними.

Силдаан покачала головой.

— И что ты им приказал?

— Именно то, о чем ты просила. Тех, кто ищет укрытия, мы оттесним налево, обратно к докам и загоним в одно из уцелевших складских помещений. Я отправляю лучников и мечников вперед, чтобы они обыскали каждый дом в… Как ты его называешь? Ладно, какая разница. Словом, вверх по Тропе Инисса. А наш правый фланг сближается с группой твоего друга. Нам нужно лишь его подтверждение.

— Хелиас — не мой друг.

— Скажи ему об этом сама. Это ведь он, не так ли?

Маленькая группа эльфов вышла на Тропу Инисса, широкий и извилистый проспект, обсаженный деревьями, который пересекал город с севера на юг. В некоторых местах его прерывали здания и памятники, но, в общем и целом, он считался спинным хребтом Исанденета. Группу из пяти эльфов возглавлял Хелиас.

— Пусть они подойдут поближе, — распорядилась Силдаан. Гаран повторил ее команду на своем языке. — Хелиас. Ты пришел не один.

Хелиас развел руки в стороны.

— Маленькая личная гвардия, моя жрица. На улицах нынче неспокойно.

— Ничего, скоро все придет в норму. Кто это?

— Советники и охранники.

— Отлично. Но они тебе больше не понадобятся. — Она махнула рукой Гарану. — Убери их куда-нибудь, хорошо?

— Хелиас, я протестую, — заявила одна из них, высокомерная iad с длинным ножом за поясом. — Эта иниссул не может…

— Думаю, туали, ты быстро убедишься в том, что я могу делать все, что захочу.

Iad выхватила из-за пояса нож. Гаран шагнул к ней и отвесил сочный апперкот в челюсть. Девушка рухнула на землю, лишившись чувств.

— Все остальные живенько заткнулись и ведут себя тихо, — сказал он. — Куда их отвести?

— Ты полагаешь, мне есть до этого дело? Это ведь ты у нас командуешь загонами для скота.

Гаран подал знак, и к нему подбежали шестеро его солдат. Он бросил им несколько слов, и они окружили людей Хелиаса.

— Вам не причинят зла, — успокоил их Хелиас. — Это для вашей же безопасности.

Когда их уводили, они принялись осыпать проклятиями его и Силдаан.

— Знаешь, а ведь это может оказаться правдой, — заметила жрица.

— Что мне делать? — спросил Хелиас.

— Твои люди находятся в назначенном месте? — поинтересовалась она.

— Естественно.

— А маленький, но удаленький подарок Ллирон?

Хелиас улыбнулся, и при виде этой улыбки содрогнулась бы любая iad.

— Она ждет, когда у меня будет время заняться ею. Просто скажи своим наемникам, чтобы они не трогали дома на площади.

— Хорошо, а потом ты можешь убираться на все четыре стороны. Возвращайся к себе и делай с нею все, что тебе заблагорассудится. Хотя на твоем месте я бы отложила удовольствие на потом и вернулась бы к храму Шорта. Ллирон обеспечит тебе безопасность.

— Я не собираюсь отправляться в столь дальний путь в одиночку, — вспылил Хелиас.

— Тогда идем с нами. Только не путайся под ногами; у меня еще есть дела.

— Не смей обращаться со мной, как с презренным слугой!

— А как еще прикажешь жрице иниссулу обращаться с туали? — парировала Силдаан. — Не волнуйся, ты получишь свою награду и должность. А до тех пор… — Силдаан в задумчивости прижала палец к губам.

— Я тебе нужен, — заявил Хелиас. — Не забывай об этом.

— Твое присутствие неизбежно, но раздражает, как мозоли от новых сапог. Идем.

Хелиас метнул на нее взгляд, заставивший Гарана выразительно приподнять брови. Затем бывший спикер принялся проталкиваться сквозь толпу наемников, но куда он направился, знали лишь одни боги, которым, впрочем, не было до этого никакого дела.

— А вот и еще один кандидат на то, чтобы не спускать с него глаз, — заметил Гаран.

— Он — ничтожество. В одиночку у него не хватит ни силы, ни мужества для драки. Идем. Я хочу устроить еще один крупный пожар до того, как начнется дождь.

Пелин смотрела, как люди летают по небу на крыльях, сотканных, казалось, из теней и дыма. Она видела, как они то опускаются к самой земле, то вновь взмывают в вышину. И скорость они развивали весьма приличную. Очень проворные и быстрые, нарушающие законы всех эльфийских богов. И еще они представляли собой очень большую проблему.

Они вернулись к дому на площади перед Парком Туала, в котором собрались сотни туали. Они стояли группами, переговаривались, точили оружие и ждали, как она полагала, Хелиаса. Впрочем, получить они должны были нечто совсем иное, и Пелин хотела быть тому свидетельницей. Тулан уже приготовил путь для отступления, и сейчас вместе с Эфраном ждал ее внизу.

Пелин повернулась к Метиану. С лица старого гиаланина до сих пор не сошел гнев, охвативший его при виде Якина и музейной арки.

— Ты поступил совершенно правильно, — сказала она ему.

Он поднял голову и впился взглядом в ее лицо.

— Дело не в этом. Эти двое гиалан должны были сдохнуть, как собаки, которыми и были на самом деле. Я жалею лишь о том, что мы не сожгли музей. Ни один из них не заслуживал остаться в живых. Особенно после того, что они сделали.

— Я все понимаю, но ты не можешь позволить себе подобные мысли. В конце концов, время прощать обязательно наступит. Да избавит меня Инисс от этой участи, но мне, пожалуй, придется простить Хелиаса. Этот ula — скользкий, как тайпан, и, клянусь, он проживет дольше любого иниссула.

Как только гиаланский стражник опустил беднягу Якина на землю, Пелин увидела то, чего не ожидала никогда. Метиан вышел из себя. Пелин ожидала, что вот сейчас он шлепнет стражника мечом по заду и прикажет тому убираться и передать весточку остальным. Но, едва он успел выпрямиться, как Метиан ударил его в живот, затем эфесом меча огрел по затылку, когда тот скорчился, а потом опрокинул на землю, пинком ноги перевернул на спину и вонзил ему меч прямо в сердце.

И только тогда старый эльф расплакался. Тулан и Эфран перенесли Якина в тень, где Тулан накрыл изуродованное тело несчастного своим плащом. Они решили, что заберут его на обратном пути и отнесут в лес. Храм Шорта оставался для них недосягаем.

— Я подумаю об этом. Но я уже стар, Пелин. Старею, во всяком случае. И я никогда не думал, что доживу до этого. Размах насилия ужасен. А мое собственное стремление убивать пугает меня еще сильнее. — Руки у Метиана дрожали. — Мне следовало бы уйти в лес вместе с аппосийцами.

— Ты еще можешь это сделать. Это будет не дезертирство, а выход в отставку.

Метиан с трудом выдавил улыбку.

— Спасибо тебе, Пелин. Но, думаю, я должен увидеть все своими глазами. Узнать, что мы собой представляем как народ. Не хочу поворачиваться спиной и не знать, что же я пропустил.

Пелин перевела взгляд на Парк Туала. По всему его периметру наблюдалось оживление. Как, впрочем, и в Пепле.

— Тулан. Приближаются люди.

— Мы готовы, — донесся от подножия лестницы голос Тулана.

Пелин отступила на шаг от окна, прячась в тени.

— Думаю, мы совершили большую глупость, придя сюда, — заметила она.

— Мы должны точно знать, что творится в городе, чтобы планировать свои дальнейшие действия.

Пелин коротко рассмеялась.

— Я видела выражение твоего лица, когда ты услышал мое предложение, старина. И еще я заметила, как ты оглянулся на театр «Хаусолис».

Метиан поднялся с изножья кровати, на которой сидел, и присоединился к ней у окна.

— Что ж, не стану скрывать, я был удивлен. Неужели ты не рассчитывала хоть немножечко позлорадствовать, глядя на то, как разбегаются туали?

— Ты слишком хорошо меня знаешь. Но, на всякий случай, будь и сам готов к поспешному бегству. Можно не сомневаться в том, что Хелиас просил их не трогать дома, но ведь это — те самые люди, о которых мы с тобой говорили. Наемные убийцы. Разве можно им доверять?

— Скорее уж я поверю пиранье.

Ниллис, заметив какое-то движение, решил поначалу, что это охранники периметра, присмотрелся повнимательнее и понял, что ошибся. Покрепче перехватив посох, конец которого заострял в ожидании возвращения Хелиаса, он похлопал по плечу сидящего рядом Улакана.

— Что это?

Улакану было скучно. Ниллис видел это по глазам приятеля. Про себя он думал, что тот зашел слишком уж далеко и чересчур увлекся насилием во время ночных рейдов. Но Улакан, едва закончив школу, как и он сам, похоже, получал от этого подлинное удовольствие. Подобно своим родителям, которые тоже были здесь, он, не стесняясь, утверждал, что это должно было случиться и что дело к этому шло уже давно.

Многие туали видели, как те, кто предположительно считались их врагами, собирались на границе парка, по-прежнему частично скрытые забором, стенами и деревьями. Зазвучали тревожные голоса, и группа эльфов, числом около трехсот, рассыпалась по парку в ожидании схватки.

— Идите сюда, трусы! — крикнул Улакан. — Покажитесь. Возьмите нас, если сумеете.

Насмешки Улакана подхватили в толпе, по которой прокатился издевательский смех. Эльфы потрясали кулаками и оружием. Но из кустов и через забор, ломая его, полезли отнюдь не иксийцы, биитане или сефане. Голоса смолкли. Туали попятились от врага, который наступал на них со всех сторон.

Насмешливые возгласы замерли на губах. Кончики клинков опустились. Эльфы принялись нервно оглядываться по сторонам, в поисках утешения или поддержки вглядываясь в лица тех, кто стоял рядом. И не находя его. Ниллис решил, что их не меньше сотни. Большинство вооружены, остальные — нет. Люди.

Туали охватил страх. Ведь они, в подавляющем большинстве своем, были простыми обывателями. Сильными и храбрыми, когда нападали на таких же обывателей или дрались с ними. А сейчас на них наступали профессиональные солдаты, шагавшие с холодной решимостью и державшие на изготовку острые мечи. Они были в кожаных доспехах и сапогах с обитыми сталью носками. Они выглядели высокими, сильными и беспощадными. Все в шрамах, которые частично скрывали бороды. С ледяными глазами.

Впереди шли невооруженные бойцы. Все туали слышали о том, что к ним пожаловали люди, которые с помощью чего-то непонятного, что называлось магией, убили Лориуса. Ниллис знал, что вот эти самые люди в простой одежде умеют с нею обращаться, чем бы она ни была на самом деле. Ниллис почувствовал, как рядом с ним остановился Улакан.

— Надо сматываться отсюда, — прошептал приятель. — Прорываться, или мы окажемся в ловушке.

Сердце учащенно застучало у Ниллиса в груди.

— Кажется, уже слишком поздно, ты не находишь?

— Нет. Иди за мной. Если кто-либо еще последует за нами, пожелаем ему удачи.

— А как же твои родители?

— Сейчас или никогда. Бежим!

И Улакан побежал. Он побежал к северной окраине парка, где цепочка людей выглядела вовсе уж редкой. Ниллис припустил за ним вслед. Он услышал крики и топот ног тех, кто последовал за ними. Улакан смеялся на бегу, радуясь собственной смекалке и ловкости. Но тут из шеренги навстречу им шагнули двое невооруженных людей. Они подняли руки, выставив перед собой ладони. Ниллис видел, как они заговорили, а потом словно толкнули что-то от себя.

Улакан налетел на нечто невидимое, ударился о него головой и упал навзничь. Казалось, он с разбегу наткнулся на стену. Через два шага и Ниллиса ждала такая же участь. Он в кровь расшиб себе нос о невидимую преграду, вывихнул запястье и сломал посох. Тяжело рухнув на землю, он взглянул на Улакана. Его друг смотрел на него так, словно не верил своим глазам. Вот он поднялся. Но на этот раз оказалось достаточно и шага, чтобы он вновь уперся в барьер.

Улакан вытянул руку и коснулся его пальцами. Ниллис последовал его примеру. Ощущение было ни на что не похожим. Не металл и не дерево. Он не мог описать его. Но барьер двигался вместе с людьми, которые пошли вперед. Ниллис попятился. Повернувшись, он побежал обратно к толпе соплеменников. А люди сужали вокруг них кольцо окружения. Их была всего-то дюжина, не больше, толкавшая выставленными перед собой руками невидимый барьер.

Туали один за другим пробовали прорваться наружу, но лишь бессильно натыкались на непреодолимую преграду. Повсюду раздались крики. В панике эльфы, мужчины и женщины, раз за разом бросались на невидимые барьеры. Кровь перепачкала руки и лица. Костяшки пальцев были содраны. Ниллис и Улакан застыли плечом к плечу. За ними стояли родители Улакана. Все они шаг за шагом пятились назад, по мере того как стена смыкалась вокруг них.

Ниллис с трудом заставлял себя поверить в происходящее. Он понимал, что это не сон, что барьер находится от него на расстоянии вытянутой руки, но какая-то часть сознания отказывалась признать реальность того, что творилось вокруг, и убеждала его, что все это — фокусы воспаленного воображения.

— Кажется, мы вляпались по-настоящему, — сказал Улакан. Самоуверенность его куда-то подевалась, в глазах стоял страх. — А что, если они не остановятся и будут давить дальше?

Свободного места больше не осталось. Туали оказались плотно прижатыми друг к другу. Началась давка. Дышать было нечем. Ниллис опустил руки вдоль тела, и поднять их не было никакой возможности. Шаг за шагом их сдавливали все сильнее. На ограниченном пространстве все громче и настойчивее раздавались крики и мольбы остановиться. Зазвучали молитвы, возносимые Иниссу и Туалу.

Ниллис попытался повернуться, но обнаружил, что не может этого сделать. Державшегося рядом с ним Улакана толкали в грудь и спину. Он судорожно и коротко дышал. Позади Ниллиса кто-то потерял сознание, и тело несчастного прижалось к его спине, будучи не в состоянии упасть.

И вдруг всяческое движение прекратилось. Давление чуточку ослабло. Люди вновь смогли сделать вздох. В буквальном смысле. Ниллис смотрел, как солдаты выстраиваются в круг позади тех, безоружных. Один из них шагнул вперед и заговорил с сильным акцентом, но на вполне приличном эльфийском.

— Те, кто держит в руках оружие, бросьте его. Взамен мы дадим вам больше места. Затем вы бросите те клинки, что носите в ножнах, за поясом или в сапогах. После этого мы уберем барьер, и вы станете нашими пленниками.

Iad и ula поспешно повиновались. Оружие полетело на землю со стуком и лязгом. Стоявший впереди человек что-то прокричал на своем языке, и несколько голосов ответили ему, явно утвердительно. Невооруженные люди опустили руки, давая задыхающимся туали вожделенное свободное пространство. Ниллис принялся разминать кисти рук и водить плечами. Того парня, что потерял сознание у него за спиной, опустили на землю и принялись приводить в чувство. Ниллис насчитал, по крайней мере, еще шестерых эльфов, пребывавших в аналогичном состоянии.

— Хорошо, — сказал предводитель людей. — А теперь бросьте последнее оружие, если оно у вас еще осталось. И помните: мы наблюдаем за вами.

Ниллис вынул из-за пояса два своих ножа и швырнул их на землю, которая уже была укрыта толстым слоем клинков. Улакан заколебался.

— Не валяй дурака, Улак, — сказал Ниллис. — Сейчас — не лучшее время для твоей бравады.

— Мы не можем просто взять и сдаться. Это будет означать, что мы добровольно отдаем себя в руки иниссулов.

— Останешься жив сегодня — сможешь драться завтра, — возразил Ниллис. — Ты не поможешь никому, если тебя проткнут человеческим мечом потому, что ты решил победить всех в одиночку.

Улакан окинул его раздраженным взглядом, но расстегнул свою перевязь, на которой висели три кинжала. Из сапога он вынул короткий нож и тоже бросил его на землю. Мужчинам за барьером он показал, что в руках у него пусто.

Предводитель, крупный, коренастый мужчина с густой бородой и носом картошкой, расхаживал взад и вперед вдоль строя, кивая и посмеиваясь.

— Долбаные остроухие, — сказал он. — А вы ведь ничуть не поумнели, верно?

Ниллис похолодел, когда солдаты подхватили его смех. Мужчина выкрикнул очередную команду. Барьеры рухнули, и солдаты ринулись на безоружных эльфов.

— НЕТ! — закричал Улакан.

Резко присев на корточки, он подхватил с земли свой меч. Ниллис, слишком напуганный даже для того, чтобы просто закричать, почувствовал, как что-то теплое потекло по его ногам, и попятился, сам не зная куда. Люди врезались в беззащитных эльфов. Он увидел, как один из них отбил в сторону меч Улакана и с размаху вогнал ему в грудь свой клинок. В воздух ударил фонтан крови.

Окровавленные клинки взлетали и опускались, рубили и кололи. Эльфы разбегались во все стороны. Люди завывали в зверином, жестоком восторге. Ниллис обернулся. Меч, перепачканный запекшейся кровью, врезался в шею ula, стоявшего прямо перед ним. Эльф повалился на него, сбивая его с ног.

Он лежал и смотрел на продолжающуюся кровавую бойню. В ушах у него отдавались крики. И смех тоже. Молитвы переходили в плач и обрывались. Повсюду слышалось чавканье и глухой стук, с которым сталь вгрызалась в плоть и кости. Отчаянная мольба и крики обрывались один за другим. Тела зияли ужасными ранами. Раздробленные челюсти. Расколотые черепа. Трупы со вспоротыми животами, из которых вываливались внутренности. Хлюпанье крови под сапогами. Удушливая вонь экскрементов смешивалась с запахом крови и внутренностей, над которыми поднимался пар.

Кровь лизнула мочки ушей Ниллиса, словно ласковая приливная волна. Придавивший его собой эльф еще содрогался в последних корчах. Сверху на голову ему опустился меч, и судороги прекратились. Труп соскользнул в сторону.

Ниллис взглянул прямо в жестокие глаза человека с мечом.

Тот хрипло расхохотался и поперхнулся, давясь смехом. В улыбке обнажились его сломанные и гнилые зубы.

Он занес над головой клинок.

Ниллис до самого конца смотрел, как опускается на него меч.