Тот, кто был равен богам

Глава 21

Такаар вновь погладил свою бритую голову. Ладонь его ощутила несколько царапин. И подбородок. Он тоже был гладким на ощупь. Зато теперь голова мерзла. Интересно, отрастут ли волосы снова, подумал он. Тем временем ему, пожалуй, придется соорудить себе шляпу из подручных материалов. Сильный дождь тоже причинял его бритой голове сильную боль. К счастью, у него был лес, под сенью которого он мог укрыться. А вот по утрам ему придется несладко. Особенно здесь, на краю утеса, когда он будет разговаривать со своим мучителем. Дожди здесь часто бывают проливными.

Неприятно. Все это очень и очень неприятно.

Но Ауум был рядом. Он поможет ему. Как помог ему побриться. Как сейчас помогал на охоте. Он был хорош, этот Ауум. Очень спокойный. Очень старательный. Но ему еще многому предстоит научиться. И еще он был очень грубым. Он напрочь отказывался разговаривать с его мучителем, когда они оставались в лагере.

Неприятно.

И еще один вопрос — для чего он пришел сюда? Такаар боялся того, о чем он может его спросить. Того, что ему может понадобиться от него. Такаар хотел остаться здесь. Здесь он мог жить. И здесь он мог спрятаться.

Здесь ты можешь упиваться осознанием собственной вины и находить причины для продления своего существования.

— Что ты здесь делаешь? — прошипел Такаар. — Тебя никто не звал.

Я хожу там, где хочу. И наблюдаю за тем, что мне интересно.

— Смотри, не напорись на копье.

Я спрячусь за твоей спиной.

Такаар метнул взгляд на Ауума, который стал почти невидимым, притаившись за стволом фигового дерева. Такаар приподнял брови и развел руками. Ауум нахмурился и приложил палец к губам. Потом спохватился, но Такаар уже успел увидеть его жест. Ученик учил своего учителя. Что ж, самое время проверить, что он действительно умеет.

Пятнистый олень, которого они выслеживали, был лакомой добычей. Маленький, быстрый, цветом шкуры сливающийся с окружающей растительностью, он вел ночной образ жизни, предпочитая отлеживаться днем, когда риск подвергнуться нападению пантеры в этой части леса возрастал многократно. Такаар и Ауум прошли по его следу, который вывел их к бойкому ручейку с красивейшим водопадом, падающим с покрытого ледяной шапкой утеса высотой примерно в сорок футов. У подножия его образовался небольшой, но глубокий пруд, к которому приходили на водопой многие подданные Туала.

Кроме того, место это считалось безопасным. Здесь не убивали ни пантеры, ни эльфы. Загрязнить воды пруда кровью — значило на много дней отвратить животных от водопоя. Но на этот раз Такаар мог позволить себе роскошь погнать оленя на своего напарника. Это было рискованно. Он не мог знать, насколько хорошо Ауум владеет копьем, а то, которое он вручил ему, было корявым и летало не очень хорошо. Они запросто могли остаться голодными оттого, что Ауум многого еще не умеет.

Такаар знаком показал Аууму, чтобы тот был начеку, и направился к пруду. Тот являл собой идиллическое зрелище. Вода сверкающей струей ниспадала вниз, поднимая брызги, а на берегу стоял олень, вытянув длинную, изящную шею, чтобы напиться. Уши его непрестанно подергивались, улавливая любые звуки, свидетельствующие о приближении хищника. Но Такаар не производил ни малейшего шума. Он подкрался к самому краю небольшой поляны. Мягкие коричневые и красные пятна на боках животного подрагивали, пока тот жадно глотал воду.

Такаар осторожно сдвинулся влево. Почувствовав, что земля под ногой подалась, он отпрянул назад. Подняв ногу, он ступил на другое место. Твердо и бесшумно. Затем метнул взгляд на Ауума. Тот не шелохнулся, по-прежнему крепко сжимая в правой руке метательное копье. Такаар на мгновение спросил себя, а понял ли напарник, что он задумал.

Кажется, тебя ждет очередное разочарование.

Но Такаар не ответил. Было в самом Аууме, его позе и пронзительном взоре нечто такое, что выдавало в нем уверенного в себе и умелого охотника. Что ж, да будет так. Такаар прошел по краю опушки еще немного. Олень поднял голову. Его короткий хвост предостерегающе вздрогнул. Он что-то почуял, хотя и ничего не услышал.

Такаар мог поразить его, не сходя с места. Его броску ничего бы не помешало. Мясо пятнистого оленя, приготовленное на огне, стало бы прекрасным угощением. Но ведь это был урок, не так ли? А сегодня вечером он достаточно долго рассказывал о том, как поведет себя олень, уходя от преследователей. Теория закончилась. Теперь только практика могла превратить внимательного слушателя в хорошего охотника.

Такаар вышел из-под деревьев и резко хлопнул в ладоши. Олень испуганно оглянулся на него и сорвался с места. Он высоко подпрыгнул, стремясь избежать клыков пантеры. Приземлившись, он устремился влево. Промчавшись мимо одинокого дерева, он повернул направо. Его движения были столь стремительны, что глаз не успевал следить за ними. Он мчался, наклонив голову к самой земле. Еще один прыжок. Очередная смена направления.

Ауум прицелился и метнул свое коротенькое копьецо самым плавным движением, какое Такаар когда-либо видел. Он не вкладывал в бросок чересчур много сил, а остался на месте и даже замер на мгновение, провожая взглядом копье, полет которого получился ровным и стремительным, и лишь корявое древко слегка подрагивало. Олень вновь резко развернулся, изготовившись рвануться в обратном направлении и остановившись на миг, твердо упершись в землю расставленными копытами.

Копье вонзилось ему в грудь у основания шеи и пронзило сердце. Животное беззвучно рухнуло на землю замертво. Ауум стремительно вынырнул из своего укрытия и присел на корточки рядом с оленем. Такаар остался на месте. Он вдруг ощутил в сердце такую легкость, какой не знал уже долгое время, а на Калайусе не испытывал вообще никогда.

Ауум выдернул копье и прислонил его к дереву. Подняв оленя, он забросил его себе на плечи. Подхватив копье, он посмотрел на Такаара.

— Проголодались? — осведомился он, не сдержав улыбки.

Такаар оглянулся.

— Разочарован? Ты снова проиграл, а я опять выиграл.

Но ведь это еще не конец, верно? Для чего он пришел сюда — пировать с тобой или убить тебя?

— Ты надеешься, что я позволю себе расслабиться и потеряю осторожность.

Поскольку ты слишком труслив, чтобы убить себя, мне больше ничего не остается. Думаешь, что сумеешь справиться с ним, если он бросится на тебя?

— Я — Такаар.

Ты был им.

— Прошу прощения?

К нему направлялся Ауум. Такаар небрежно отмахнулся.

— Ерунда. Приватный разговор. Отличная работа. Безупречный бросок. Ты уже охотился на пятнистых оленей?

— Так, как сегодня — еще никогда. Спасибо вам.

Такаар покачался с пятки на носок. Что-то надвигалось. Он ощущал его приближение в земле и воздухе. Это «что-то» вдруг вцепилось ему в мозг и сдавило его, а потом запустило ледяную лапу в живот и скрутило ему кишки. Невыносимой тяжестью легло на грудь. Такаар растерянно заморгал. Наступал рассвет. Но почему вокруг так темно?

Пелин вскочила на ноги еще до того, как Хелиас грохнулся об землю. Перед тем, как толпа накинулась на нее, она еще успела ударить его одной ногой в висок, а другой — по почкам. Но ее оттеснили назад, грубые руки схватили ее за талию и шею, толкая в грудь и голову. Ее сбили на землю и вываляли в грязи. Она вновь быстро вскочила на ноги и поняла, что оказалась в полном окружении. Со всех сторон в нее были нацелены острия клинков. Толпа начала напирать, растоптав ее накидку. Двое мужчин помогли Хелиасу подняться. Он сплюнул кровь, вытер рот ладонью и надвинулся на нее. На сей раз, однако, у него была вооруженная охрана.

— Выслушайте меня, — сказала она, пытаясь поймать взгляд хоть кого-либо из тех, кто стоял в первых рядах. — Хелиас продаст вас всех иниссулам. Он с ними заодно. А сюда плывут люди. Быть может, они уже высаживаются в гавани. Пожалуйста.

Трудно сказать, расслышал ли кто-нибудь ее слова. Оскорбления зазвучали еще громче, стоило ей только открыть рот. На нее нацелились два копья, острые и гладкие наконечники которых зловеще поблескивали. Одно уперлось ей в живот, другое — в шею. Попятившись, она почувствовала, как ее толкнули в спину. Повинуясь знаку Хелиаса, эльфы схватили ее за руки. Он поднял ладонь над головой, требуя тишины.

— Я разочарован, — изрек он. — Столь грязная и отчаянная ложь, слетающая с таких прекрасных губ, венчающих роскошное тело.

Хелиас вытер рот и нос. Пелин вдруг остро ощутила свою наготу, но не сделала и попытки высвободить руки, чтобы прикрыться. Вместо этого она лишь выпрямилась во весь рост, стараясь выглядеть еще выше и величественнее.

— Подойди поближе, чтобы рассмотреть меня получше, — предложила она.

— Для этого у меня еще будет время. Столько, сколько понадобится, — отозвался Хелиас. — Как и у любого другого ula, которому вдруг придет в голову такая блажь.

Толпа радостно заулюлюкала. Пелин плюнула на землю у ног Хелиаса.

— И каждая iad будет в восторге от того, что их предводитель — самый обычный насильник.

Хелиас шагнул вперед и ударил ее кулаком в лицо. Пелин почувствовала, как у нее сломалась носовая перегородка, а от боли закружилась голова. Из носа потекла кровь. Открылась и полученная вчера рана, больно щипая и стягивая кожу.

— Ой, какая жалость, — протянул Хелиас. — Кажется, я испортил тебе вывеску.

— Ллирон была права, — парировала Пелин, ощущая на губах солоноватый привкус. — Эльфы так и остались в глубине души всего лишь животными.

Она вдруг ощутила внезапный прилив сил. Смерть казалась неминуемой. Равно как и насилие над ее телом. Но она уже увидела брешь. Можно попробовать воспользоваться ею. Расширить ее до предела. Хотя она уже успела понять, что ее последние слова, едва успев сорваться с губ, стали роковой ошибкой.

— Ага! — Хелиас отступил на шаг и развел руки в стороны, поворачиваясь кругом, словно для того, чтобы вовлечь в разговор те сотни эльфов, что столпились вокруг. Мужчин и женщин, разгневанных и встревоженных. — Слышите, как заговорила наша бывшая защитница? Оказывается, мы с вами — животные. Так что же, давайте разбежимся по своим убежищам и норам и будем думать о своем недостойном поведении?

Ритмичное скандирование и улюлюканье, становившееся все громче, напомнило Пелин ухудшенный и извращенный вариант собрания в Гардарине. Хелиас был его самопровозглашенным спикером, а вокруг него правительство и публика слились воедино.

— Мы ошибаемся, все мы! Покайтесь, неверные! Вы здесь не для того, чтобы обеспечить безопасность туали. Совсем не для того, чтобы добыть еду и питье для своих семей. И не для того, чтобы сражаться за лучшее будущее своего клана. Я всех вас ввел в заблуждение и обманул. Вы — всего лишь стая диких собак. О, архонт Аль-Аринаар, мы премного благодарны вам за то, что вы открыли нам глаза.

Толпа ответила ему жестоким, злым смехом. На лицах собравшихся появилось маниакальное выражение. Пелин почувствовала, как сердце у нее сбилось с ритма и замерло в груди.

— Вы достойны лучшей участи, — крикнула она в оглушительный шум, доносящийся со всех сторон. — Помните о том, кто вы такие. Он — не один из нас. Прошу вас. Обратитесь против настоящего врага. Это — не я. Это — не я!

Хелиас вновь повернулся к Пелин. Подойдя к ней вплотную, он грубо схватил ее за подбородок, заставляя откинуть голову, а потом прижался к ней всем телом, причем те, кто держал ее за руки, не дали ей отпрянуть. От него исходил запах похоти, он упивался своей силой и властью. Пелин попыталась отвернуться, но он крепко держал ее. Пальцы Хелиаса больно сдавили ей щеки. На руку ему закапала кровь.

— Ты — действительно не враг; ты — всего лишь самая обычная убийца. Cascarg, efra. И ты лишь напрасно тратишь наше время. Идет война, от участия в которой нас больше не отвратит твое назойливое вмешательство. Ты даже не понимаешь, что происходит. Почему кланы разъединились так быстро. Прежний порядок не должен быть восстановлен. Подобно всем остальным кланам, мы будем сражаться за овладение землей, которая нам нужна.

— Я прекрасно понимаю, что ты намерен выдать всех этих людей иниссулам.

Но слова ее прозвучали глухо и неразборчиво из-за того, что он по-прежнему держал ее за подбородок.

— А мне известен закон стручка. Как и многим из тех, кто здесь присутствует. Ты лишилась своего статуса. Ты больше не принадлежишь ни к одному клану. Ты превратилась в мясо. Животные насыщаются мясом перед тем, как неизбежно убивают свою жертву. Мы — животные. Ты сама об этом говорила.

Хелиас сделал приглашающий жест.

— Возьмите ее. Держите ее крепче, и можете делать с нею все, что вам заблагорассудится, любому из вас. Не забывайте, только вчера она убивала в доках таких же эльфов, как вы. Помните о том, что она раздвинула ноги перед Такааром. Наверное, это была его последняя здравая мысль, после чего он и решил прогнать ее прочь. Быть может, она не захочет сама отдаться вам. Пожалуй, я покажу вам, как это делается. Уложите ее на землю. Не дайте ей вырваться. Раздвиньте ей ноги.

Пелин отчаянно сопротивлялась, но врагов было слишком много. Ее опрокинули на спину, прижав плечи к земле. Она выгнулась дугой и принялась лягаться. Несколько мужчин уселись ей на живот, а другие раздвинули ей ноги. Хелиас злорадно улыбался, глядя на нее сверху вниз. Она в бешенстве уставилась на него.

— Туал отвернется от тебя. А Шорт обречет на вечные муки.

— Все это будет завтра. А мы с тобой находимся здесь и сейчас.

Возле ее ног остановились еще двое мужчин. Они встали рядом, плечом к плечу, оттолкнув прочь эльфов, прижимавших к земле ее ноги. Оба держали в руках короткие, острые, сверкающие мечи.

— Закон также гласит, что такие действия должны совершаться только после наступления рассвета, — сказал один из них.

Пелин с хрипом втянула в себя воздух. Она узнала этот голос. Тулан. Один из ее воинов. Но уже без плаща Аль-Аринаар. Он стал дезертиром.

— Отойди прочь, — проскрежетал Хелиас.

— Нет, — отозвался второй, и его голос тоже показался Пелин знакомым. Это был брат Тулана, Эфран. — Предводитель должен выполнять законы, если хочет, чтобы те, кто следует за ним, тоже соблюдали их. Иначе как он может быть вожаком?

— Не цитируй мне дерьмовые изречения Такаара, — заявил Хелиас. — Или я должен усомниться в вашей лояльности клану? Или самому Туалу? Защищая это мясо, вы сами становитесь cascarg.

Толпа притихла в ожидании. Пелин была уверена, что они слышат даже, как колотится о ребра ее сердце. Хватка удерживавших ее рук ослабла, но она не пошевелилась.

— Дело вовсе не в ней, — возразил Тулан. — Мы отказались от плащей не просто так, и причина эта не изменилась. Но законы, отмененные или действующие, должны выполняться, иначе преступления останутся безнаказанными. А эльфы так никогда не поступали. Даже перед Войнами Крови. Рассвет близок. Прибереги свое наказание до его наступления. Какой от этого будет вред?

Вытянув шею, Пелин увидела выражение лица Хелиаса. Сама же она изо всех сил старалась ничем не выдать своего волнения. Глаза у него вылезали из орбит, ноздри раздувались, а щеки заливал алый румянец. Только он и она знали о том, что с рассветом начнется вторжение людей. Он угодил в ловушку, которую сам же и расставил.

Медленно, с величайшим трудом, Хелиас натянул на лицо беззаботную улыбку. Пожав плечами, он с выражением покорности развел руками, держа их ладонями кверху.

— Рассвет так рассвет. Почему бы и нет? Быть может, мысли о предстоящем приговоре сделают нас более изобретательными, а?

Толпа разочарованно вздохнула. Пелин больше не прижимали к земле. Она обхватила себя руками и поджала ноги, но вставать не спешила. Тулан наклонился, поднял ее накидку и отряхнул ее от пыли и грязи. Она была порвана и потеряла всякий вид. Он швырнул ее Пелин, избегая ее взгляда.

— Прикройся.

Пелин жадно схватила ее и подтянула ноги к груди, после чего закуталась в накидку. Она почувствовала, что вся дрожит. Облегчения она не испытывала. Это было не чудесное спасение, а всего лишь отсрочка в приведении приговора в исполнение. На миг она задумалась о том, как идут дела у Метиана и Якина. Не оказались ли их захватчики более жестокими, чем ее собственные? Если они намеревались убить ее, то милосерднее было бы прикончить ее быстро и без мучений. Но это явно не входило в планы Хелиаса.

— Я поручаю ее вашим заботам. — Хелиас ткнул пальцем в двух бывших гвардейцев Аль-Аринаар. — Не вздумайте бежать или отпустить ее. Охраняйте ее здесь. Другие, более лояльные члены клана, будут следить за вами. Понятно?

Тулан и Эфран согласно кивнули. Хелиас развернулся на каблуках и принялся проталкиваться сквозь толпу. За ним сразу же пристроились две iads. Жесты, которыми они стали обмениваться между собой, не сулили новоявленным защитникам Пелин ничего хорошего. Не получив четкой команды, эльфы поодиночке и небольшими группами разочарованно потянулись вслед за Хелиасом. Все их планы, все, что собирался устроить Хелиас, чтобы отвлечь их внимание перед тем, как предать — все это было забыто. Очень немногие оглянулись, чтобы окинуть ее взглядом на прощание, но один или двое подошли вплотную. В нее полетели плевки и оскорбления; досталось и Тулану с Эфраном.

— Вам обоим здесь будет неуютно, — сказала Пелин братьям.

Эфран повернулся к ней и протянул руку.

— Вставай, — сказал он.

Пелин оттолкнула его руку и одним прыжком поднялась на ноги. Все тело у нее ныло, разбитый нос и губы пульсировали болью, а мышцы настоятельно требовали отдыха. Она набросила плечи плащ, придерживая его концы на животе.

— Теперь Хелиас прикажет убить вас, если вы сами еще не поняли этого, — сказала Пелин. — Полагаю, что должна поблагодарить вас, хотя это и кажется мне неправильным.

— Ну, так и не благодари, — отозвался Тулан. — Мы сделали это не ради тебя. Любой мог подвергнуться стручкованию и оказаться здесь, но мы все равно поступили бы так же. Нам сюда. И не вздумай бежать. Ты знаешь, что мы сделаем.

Пелин ощутила мгновенный укол разочарования, хотя и понимала, что удивляться тут нечему.

— У меня нет сил бежать.

— И идти тебе тоже некуда. Можешь мне поверить, — сказал Тулан.

Братья зашагали немного впереди нее, очевидно, не находя в себе сил посмотреть ей в глаза. Но прежде чем она скажет то, что должна, неплохо бы выяснить, как они относятся к происходящему.

— Итак, вы полагаете, что я должна остаться с вами, пока не наступит рассвет, а потом придет Хелиас, чтобы изнасиловать меня и передать тем, кто ждет своей очереди? Нет уж, благодарю покорно, я предпочту попытать счастья с биитанами.

Тулан поежился.

— Нет. Нет, я совсем не это имел в виду. Просто безопасных местечек больше не осталось. Во всяком случае, для гвардейцев Аль-Аринаар. Кстати, ты не знаешь, куда они все подевались, мои верные и надежные братья и сестры? Все еще стоят на своих постах, или патрулируют свои участки, или валяются со вспоротыми животами где-нибудь в районе Солта или Орчарда?

— Забились в казармы и носа оттуда не кажут, судя по тому, что я слышал, — сказал Эфран и обернулся к Пелин. — Немногие теперь хотят носить плащ. Твое исчезновение стало причиной массового дезертирства.

— Сколько их все-таки осталось? — спросила Пелин, пытаясь сохранить спокойствие и самообладание даже после столь сокрушительного удара.

— Он не знает, — решительно отрезал Тулан.

Они пересекли угол парка, направляясь к площади, на которой стояли респектабельные городские особняки, для которых парк служил своеобразной лужайкой. Пелин хорошо знала этот район. Свое название — Пепел — он получил после того, как был заново отстроен после страшного пожара, случившегося сорок лет назад и уничтожившего все в округе. Здесь располагался дом Хелиаса, как и прочих сановников. В паре особняков тускло горели масляные лампы, но не доносилось ни единого звука. Ничего удивительного — всех, кто не был туали по рождению, наверняка изгнали отсюда.

Тулан направился к ближайшему дому, двухэтажному особняку с отдельным садиком. Он был темен и пуст. Под куполообразной крышей располагались балконы, выходившие на все стороны света. Войдя в просторный холл, Тулан открыл первую же дверь налево. За нею располагался большой обеденный зал с единственным окном. Другого выхода из комнаты не было. Он указал на стул во главе стола, стоявший дальше всех от двери и окна. Пелин опустилась на него. Ее стражники, бывшие некогда ее братьями не только перед богом, но и в служении и вере, остановились на другом конце зала, упорно глядя в окно.

— Итак, — начала она, — скажите мне, что мы ждем, пока по лестнице не спустятся вниз затаившиеся наверху воины Аль-Аринаар.

— Ты ведь шутишь, верно? — полюбопытствовал Тулан.

— Не совсем.

— В таком случае ты будешь разочарована.

Пелин обессиленно откинулась на спинку стула. Оказывается, она бессознательно цеплялась даже за столь призрачную и хрупкую надежду.

— Но ведь вы отпустите меня, чтобы я сделала свое дело. А я позабочусь о том, чтобы с вами обошлись по справедливости. Вы можете доверять мне.

Тулан впервые поднял на нее глаза. Он выглядел так, словно со дня обвинения не спал ни минуты.

— Ты что, ничего не поняла? Все кончилось. Невозможно поверить, что все произошло так быстро, но ведь это случилось на самом деле. Хелиас прав. Сейчас начнется драка за землю и ресурсы. Потом начнутся переговоры, и порядок будет восстановлен. Новый порядок.

— Ох, Тулан. Эфран, неужели ты тоже в это веришь? Хелиас — предатель. Cascarg, как он назвал меня. Вот только он еще хуже. Нет такого слова, которое подходило бы для того, чтобы описать его. Он…

— Пелин, — резко бросил Тулан. — Замолчи. Ты не имеешь права так говорить.

— А я хочу дослушать ее, — заявил Эфран.

— Кто наверху, Эф?

— Ну, я не знаю. Может…

— Вот именно. Ты не знаешь. А у Хелиаса уже везде свои глаза и уши. Он не теряет времени зря.

— Нет, — возразила Пелин. — Этот заговор был составлен несколько лет назад. Лет десять минимум.

— Пелин…

— Если хочешь, чтобы я замолчала, подойди сюда и заткни мне рот. В противном случае позволь мне сообщить тебе, что Хелиас действует заодно с предателем-иниссулом, а возглавляет их Ллирон. Да, Эфран, Ллирон. Мне все равно, веришь ты или нет. В гавань вот-вот войдет флот наемников. И Хелиас намерен выдать им зачинщиков-туали, дабы спасти свою собственную шкуру.

— Но знаете что? Думаю, что больше не скажу вам ни слова. Почему бы нам не усесться поудобнее, не расслабиться и не дождаться восхода солнца, чтобы кончить свои дни в потоке человеческой магии? Эй, можно даже подняться наверх. Оттуда последний рассвет эльфов будет виден еще лучше.

— Что вы на это скажете?