Точите ножи! (СИ)

Глава 1 Я ЛЮБЛЮ ГОСТЕЙ

Главное оружие страха — уникальность обещаемых им последствий. Болезненных, опасных, зачастую смертельных. Например: позор, увечья, потеря близких или смерть. Испытай подобную перспективу много раз, и клинок страха притупится. Я неоднократно видел пытки, казни и жесткие наказания, а поэтому сейчас совершенно не…

Впрочем, зачем я вру? Мои булки все еще были крепко сжаты…

— Тебе плеснуть?

Зикро шумно втянул в пасть пучок ярко-желтой лапши. Родившийся в большом… нет — в огромном даже по местным меркам семействе, мой бритоголовый приятель не упускал ни малейшей возможности набить брюхо, привыкнув делать это торопливо, жадно и без удовольствия. К нашему общему удивлению, при этом глабер совершенно не жирел, иначе бы уже давно не смог вставать из-за консольного пульта.

Служитель Мицелиума сидел на скрещенных лапах под единственным (сейчас затемненным) окном норы, обложившись инструментами и инспектируемыми сокровищами. Зажав коробку с едой на сгибе локтя, он потянулся к длинной бутылке, набулькал в опустевшую пиалу и призывно помахал паймой в мою сторону.

— У меня еще есть, — задумчиво изучая пыльные потолочные зеркала, я приподнял в его сторону собственную пиалу с мятным волшебством на дне.

Разумное решение, Ланс!

Если бы каждый день на протяжении этой бесконечной недели я пил, как в первые сутки после чудовищного разговора с господином Киликили, меня бы пришлось откачивать врачевателям Нискирича…

Отрицательный ответ ничуть не смутил моего любимого глабера; тот равнодушно пожал тощими плечами и, после кратких размышлений, добавил себе еще пару глотков паймы. Отпил, довольно причмокнул и отправил в пасть новый пучок обалденно вкусной лапши, за которой по моей просьбе заглянул в «Каначанкха» к темнокожему манксу Щупу.

Яснее ясного, что (как и большинство обитателей Юдайна-Сити) в базах данных Смиренных Прислужников Зикро значился совсем иначе. Однако данное при инициации взрослое имя Кирчика Акс-Иушиппи самого Кирчика Акс-Иушиппи совершенно не устраивало (особенно в чудаковатой среде таких же пришибленных фанатиков всеохватной «мицухи»), а потому он стал Зикро. Настоящим мицели-йодда [1], «голым землекопом».

Незаметным, как и сотни ему подобных, обритым до блеска, чудаковатым, но безусловно талантливым и способным не только препарировать Мицелиум (чаще всего, не совсем законно), но и чинить уникальные вещи. Как, например, сейчас, когда молодой чу-ха возился с профилактическим осмотром моих распрекрасных очков и экранирующего пальто.

Иногда я задавался риторическим вопросом, что именно заставляет Зикро якшаться с бесхвостым мутантом-терюнаши, в свою очередь водящим весьма опасные знакомства с «Детьми заполночи» — симпатия или возможность похвастать почти дружбой с эдаким уникальным уродцем?

Вероятнее всего, второе. Но мне было плевать.

Зикро помогал уродцу, уродец помогал и недурно платил ему в ответ, а на этом фундаменте в нашем распрекрасном гнезде построены 99 % отношений…

Я невесело вздохнул и понюхал ароматную пайму в пиале.

Восемь дней затворничества и возлияний… Да уж, это были непростые деньки. А что говорить про мои измышления, которыми я терзался с первых минут того злосчастного разговора⁈

Мысли бесновались, словно простреленный фаэтон — вверх-вниз, быстрее-медленнее, вираж и новый рывок… Страх сменялся злостью, она уступала безрассудно-отважным решениям и планам, их подменяли тревожные опасения, снова приходил страх и дальше по известному кругу.

Возможно, мне стоило признаться Песчаному Карпу, что я уже передал упомянутый кулон предыдущему заказчику. Бесспорно, эта информация вообще не касалась Данава фер Шири-Кегареты, будь он хоть трижды главой могучей «Уроборос-гуми», но позволила бы хоть немного снизить градус разговора. А он был немалым. Да что там? Я видел огнеметные струи с меньшей температурой горения.

Байши! Иногда я проклинал свою непутевую гордость… Впрочем, в глубине души понимая, что истинной причиной моего упрямства и заносчивой молчанки было совсем иное.

Потому что подтверди я Карпу, что ублюдочный кулон уже доставлен совсем другой персоне, он бы все равно настоял на моем найме с целью возвращения побрякушки.

Если ушлый мутант сумел разок, сумеет и дважды, отчего нет? А мутант при этом (решительно!) не испытывал ни малейшего желания даже косо поглядывать в сторону «Желтых котелков», или, упаси Благодетельная Когане Но, «Диктата»…

Однако куда больше за прошедшие дни меня беспокоило не собственное вынужденное хамство при разговоре с хетто. А причины, по которым могущественный чу-ха оказался невосприимчив.

Таковых, по длительному размышлению, находилось несколько: превентивный транс с блокадой, химический препарат или иное изменение состояния сознания, невиданный акустический фильтр для соединения через гаппи. Или, о чем не хотелось даже думать, самая первая из пришедших в мою бедовую голову причин. Та самая, жуткая, пробравшаяся меж ушей Ланса Скичиры в темном дворе под нависающими комплеблоками…

Наблюдая, как Зикро подключает «Сачирато» к переносной консоли и начинает калибровку, я в очередной раз задумался, не стоило ли рассказать мою историю Нискиричу. Осмотрев облицованную зеркалами нору, в очередной раз решил, что нет.

Потому что тогда хмельным затворничеством пришлось бы заниматься не здесь, а в душной цитадели отчима под неотрывным присмотром двух-трех крепких мордоворотов, у которых даже на сортир дозволения просить придется.

Обойдусь собственным убежищем.

Сомнительный, конечно, оборонительный оплот, когда имеешь дело с такими чудовищами, как господин Киликили, но хуже пока не стало… А на лучшее, кстати, намекали вести с улиц. Точнее, их отсутствие — за минувшие дни в переулках ни разу не упомянули ни спятившую кукуга, ни странные события в уютном доме Заботливой Лоло. В Бонжуре, к слову, тоже стало чуть спокойнее, хотя я точно знал, что Нискирич только примеряется к активным действиям…

Едва отхлебнув паймы, я снова перевел взгляд на Зикро. Собрался с мыслями в попытке хоть как-то перефразировать злосчастный вопрос, который после знакомства с Симайной я задавал глаберу отнюдь не в первый раз.

— А вот если мы с тобой предположим от обратного? Допустим, речь не о развитии полноценного джинкина-там, а о контролируемом регрессе. Скажем, у неких особых кукуга уже сформировано полноценное искусственное сознание…

Я пожевал губу и помог путаной формулировке небрежным взмахом свободной руки:

— При этом часть тайной архитектуры намеренно скрыта сообществом манджафоко. Например, свобода воли или возможность выбирать? Или способ принятия решений, сисадда? Мог некий сбой вскрыть эти тайные хранилища Симайны?

Зикро осторожно отложил «Сачирато», тонко вздохнул и поднял на меня сочно-фиолетовые, поблескивающие оранжевыми вкраплениями раскосые глаза. Его нос мелко подрагивал, отчего усы дрожали, будто на ветру.

— Байши, Ланс, до чего же ты тугой-то⁈

Лакнув паймы и запив бульоном, он зафыркал с демонстративно-менторским негодованием:

— Я сто раз повторял: создать джи-там невозможно. Полноценное искусственное сознание — наивные мечты, ядовитый миф и опасный бред… Даже если бы его разработка и была законной.

— Но Принцип Разумного Трудодействия же создали, причем не вчера!

— Пунчи, ты точно тугой… Принцип — взращенная смирпами псевдоразумная сеть, фильтрующая массивы пересыпанного в «мицуху» прокламаторами или моими коллегами. Она лишь оценивает, принесет ли твой продукт пользу гнезду, сопоставляет с общественными эффектами и принимает решение об оплате. Отличная замануха для юных чу-ха, не очень-то желающих всю жизнь класть пенобетонные блоки…

Он засосал очередной пучок лапши, почти не пережевав.

— Кстати, Ланс, ты даже не представляешь, как много романтиков отдается на волю Принципу-РТ в надежде на его объективность и достойную оценку своей писанины. Ох, какого там только мусора не найдешь: убогие любовные баллады, системы якобы оптимизации энергозатрат, мобилизационные гимны… Но повторю еще раз — Принцип был и остается лишь жалким подобием джи-там. Поверь специалисту.

— А по мне, — я предпринял еще одну ленивую попытку отстоять заблуждение, — это отличный фундамент. Особенно если предположить заговор кукловодов, а?

Зикро бросил на меня быстрый саркастический взгляд.

— Купированное заговорщиками сознание кукуга — не менее нелепые сказки, пунчи. И вообще, Ланс, тебе не стоит переоценивать суп-желе в черепушках синтетов.

Тонкие длинные когти моего глабера метко клевали отверстия лежащего на бедре клавиатона, продолжая настраивать матрицу тактических очков.

— Чем больше мы обсуждаем твои небылицы, — не отрываясь от работы, рассуждал бритоголовый, — тем больше я уверен, что сбой той сучки взаправду создал новый поведенческий конструкт… Погоди ты скалиться! Да, конструкт. Но, скорее всего, сугубо временный и нестабильный. Вероятнее всего, после сбоя часть линий поведения элементарно перегорели, в том числе и табуированные по совокупности факторов. И тогда суррогат ее разума бросился по обгорелому поведенческому дереву искать новые варианты поступков. Сисадда?

Он искоса убедился, поспеваю ли я за его мыслями.

— При качественной системе самосохранения у нее просто не осталось выбора — от пережженных тупиков любой сигнал сворачивал на самые близкие — по сути и сходству, — ветки ответных реакций. Отсюда и иллюзия самостоятельности. Но только иллюзия, вбей уже в свою плосконосую головенку.

Глабер снова фыркнул, повел усами и криво ухмыльнулся. Что-то подкрутил в вскрытой начинке «Сачирато», приложил дисплей к правому глазу (тот кратковременно поменял цвет на черный) и удовлетворенно кивнул сам себе.

— Значит, просто сбой? — спросил я, причем с неожиданной грустью.

— Просто сбой, — терпеливо, но с легким нажимом подтвердил Зикро.

— Но что не так могло быть с кулоном? — задумчиво протянул я, причем тоже не впервые.

— Ланс, мы же и это обсуждали…

Глабер отвлекся от работы, чтобы с помощью трех хаси втянуть меж зубов новый пучок горячей лапши.

— Мофно фолько гадать. Мофет, и фофсе нифего, нафе ремефло немало фофпадений знает. А фбой сучка тфоя слофила по прифинам, с кулоном ваффе не связанным. Вроде фируса, например.

Я укоризненно покосился на приятеля и снова прикусил губу. Ну-ну… интересно, что бы сказал прожорливый господин Акс-Иушиппи, знай он чуть больше?

Зикро с оглушительным хрустом разжевал кусок поджарки, заставив меня в очередной раз поразиться его феноменальной способности жрать в любую свободную секунду, при этом ничуть не поправляясь.

— Фантазировать насчет его уникальности я больше не хочу, — он продолжил так, будто (как и несколько дней накануне) я и дальше стоял на своем. — Но чтобы обычный предмет после сканирования вызвал последствия, хотя бы частично напоминающие вот это вот все? Раньше черепаха трахнет змею. Так что если тебе в тысячный раз хочется услышать мое мнение: кулон тут не при делах.

Да, это я тоже хорошо знал.

По словам Зикро, он изучил данные о безделушке и вдоль и поперек, не обнаружив в ее объемном слепке ничего примечательного. И логично добавил, что даже если предположить, что неполадки крылись, например, в металле оковки (скажем, излучение?), то для оценки рисков вещь требовалось подержать в лапах и сунуть в мощный сканер.

— И то, — как всякий раз заканчивал возмущенную лекцию мой обритый научный консультант, — никакое излучение со сбоем в псевдо-мозгах кукуга связано быть не может. Никак.

Первое время я просил его подумать еще. Снова и снова. Он думал, шерстил базы данных и групповые станции коллег, но новых версий не давал. А затем стал и вовсе уставать от моей неугомонности. Просил в ответ больше информации. Умолял не выдумывать ерунды. Честно и безуспешно пытался отловить в Мицелиуме хоть один след грошового кулона, подаренного Гладким Симайне. А я наседал и наседал, все больше раздражая чу-ха, привыкшего мыслить исключительно строгими и несослагательными категориями системотворчества.

Поэтому сейчас я не стал задавать новых вопросов. И уточняющих тоже. А только горестно вздохнул, откинулся на спинку дивана и снова смочил губы в пайме.

— В общем, принимай работу, — отчитался Зикро и начал отстегивать от «Сачирато» рабочие шлейфы. — Очки в порядке, режимы не сбились. С подкладкой пальто тоже норма. Я слегка усилил блокировку, и в одном месте малость подлатал контур, но ты этого совершенно не заме…

Аккуратный, если не сказать — опасно-вкрадчивый, — стук во входную дверь норы заставил его заткнуться на полуслове и вопросительно вытаращиться в пустоту. Я сглотнул, чуть не поперхнулся и осторожно отставил пиалу на подлокотник дивана.

— Кого-то ждешь? — бесшумно проактикулировал Зикро, все еще поглядывая в прихожую.

Вместо ответа я покачал головой, поднялся на ноги и включил основной настенный дисплей жилищной консоли. Мне были хорошо понятны тревоги глабера — не работая ни на «Детей заполночи», ни на другую казоку района, он пытался оставаться самостоятельным и независимым, при этом водя не самые простые знакомства. Которые если и не особенно прятал, то афишировать лишний раз тоже не спешил.

А уж что говорить про самого меня⁈

Конечно, в подобные моменты любому хочется сохранять предельную невозмутимость. Я — не исключение. Сейчас, подмечая прижатые уши приятеля и боязливо скрученный вокруг лапы хвост, я был почти уверен, что справляюсь прекрасно. Несмотря на бурю кислотных эмоций и непрошенных чувств, клокотавшую внутри.

Я немного сдвинул диванную подушку, чтобы рукоять спрятанного за ней «Молота» торчала ровно под быстрый хват. Я прикоснулся к запястной «болтушке», пересыпая каналы подъездных камер на большой экран. Я едва успел захлопнуть отвисающую челюсть, потому что никак не ожидал увидеть на экране чу-ха, сейчас стоявшего в коридоре комплеблока напротив моей двери…

— Драть меня под хвост…

— Ты его знаешь⁈ — Зикро бесшумно поднялся в полный рост и сейчас беззастенчиво пялился в экран через мое плечо.

— К сожалению…

Словно услышав мой призрачный шепоток, чу-ха снаружи поднял к двери украшенные кольцами пальцы и еще раз вкрадчиво постучал. Даже не самое высокое качество слепка позволяло определить, что гость одет в безупречный черный френч, а на макушке носит круглую желтую шляпу.

— Слушай, Лансик, я же знаю, что ты дома, — с неожиданным дружеским задором произнес «Желтый котелок», которого я привык называть Перстнями, и вдруг подмигнул в одну из камер. — Открывай-ка, тут пованивает…

[1] Глабер-радикал, боец Мицелиума.