Точите ножи! (СИ)

Глава 8 БЕЗ ПРАВА НА СУЩЕСТВОВАНИЕ

Кому-то это может показаться интересным, но едва я вошел в покои недруга, как ощутил мгновенную смену собственного настроения.

Не то, чтобы я уже ощущал себя полностью готовым к «низкому писку», еще нет. Но изматывающий страх растворился — эту часть сражения (чем бы оно ни завершилось) жалкий терюнаши выиграл, причем триумфально. И едва удерживал себя от победного ликования, даже если за ним вовсе не последует полной победы, и мне останется лишь насрать в любимую вазу Шири-Кегареты, Князя-Из-Грязи, могучего Господина Киликили… Верный Зикро точно позаботится, чтобы слухи об этой отчаянной выходке еще долго гуляли по Юдайна-Сити после моей бесславной гибели…

Шагал я медленно и осторожно, каждый миг ожидая засады или ловушки, хотя, впрочем, их тут и устраивать-то оказалось негде.

Миновал широкую входную группу, на потолочной фреске которой в смертельной схватке переплелась пара зубастых тварей — юрких песчаных карпов, отдаленно напоминавших змей и несносным характером наводивших ужас даже на бесстрашных кочевников; затем прошел через изящный портик, спустился по каменным ступеням и оказался в просторном зале.

Окон тот не имел, вместо этого три высокие стены завесив золочеными полотнами с мудрыми высказываниями древности, вроде «в пасть входят болезни, а из нее выходят многие бедствия», «дорога, по которой ты идешь, подметена сотней чужих хвостов» или «барханная пума будет счастлива, если весь мир станет пустыней».

Остановившись под ближайшим транспарантом, я брезгливо покривился засилью обветшалого морализерства — с моей скромной точки зрения, любые «умные» афоризмы в жизни чу-ха были уместны исключительно после того, как случилась описываемая в них неприятность; так на кого была рассчитана вся эта витиеватая заумь?

Не меньше раздражения вызывало нарочитое богатство полотнищ, когда фраза типа «не бойся труда, бойся пустой болтовни» была вышита настоящими золотыми нитями…

В центре зала, куда и спускались ступени, громоздился массивный П-образный диван, способный уместить дюжину чу-ха; вокруг него разместились потайные тумбы с кальянами, а внутри зоны отдыха возвышалась круглая химическая жаровня, сейчас погашенная. Над ней нависала труба декоративной вытяжки, тоже покрытая желтым металлом, и я был готов спорить, что это была явно не обыкновенная краска.

Открытая сторона диванного комплекса целила влево, на четвертую стену, свободную от лозунгов и пословиц, и, на первый взгляд, отлитую из серого дымчатого стекла. Причем отшлифованного так умело, что не отражала ни единого силуэта.

«Дымчатость» стены эффектно клубилась внутри себя, как если бы в стеклопакет напустили настоящий дым; если присмотреться (а, нет, и тут все-таки не обошлось!), матовую поверхность от пола до потолка занимали десятки очередных нелепых поговорок, выгравированных мелким изящным шрифтом.

Главный зал Шири-Кегареты выглядел чинным, чопорным, скучным и отчего-то тревожным. Опустив ассолтер на ремни слинга, я медленно обошел диван и…

— Байши, байши, байши…

…окончательно убедился, что спрятаться здесь решительно негде.

Задрав голову, заметил под полотком множество крохотных камер наблюдения, не оставлявших без внимания ни пяди просторного помещения. Угрюмо (настроение ожидаемо начинало портиться) поинтересовался у Зикро, сможет ли тот перехватить картинку или намусорить в базах данных.

— Попробую, — ответил глабер, шумно прихлебывая, — часть потоков лопнула еще от «хлопушки». Но ты должен помнить, что меня пасет целая стая коллег… и еще, пунчи, этот канал перешел под наблюдение, так что…

— Ожидаемо, — я кивнул сам себе и раздраженно потер правое запястье. Затем, будто тот мешался, подхватил с воздуха парящий диск наемничьего сканера и мягко толкнул устройство к входным дверям. — Тогда пусть будет «План два».

Сканер, покачиваясь, уплыл прочь; Зикро не отреагировал. То ли следовал четким условиям плана, то ли отвлекся на отражение новой волны мицелиумных атак. Заглянув в высокую золоченую вазу у дивана (она вполне соответствовала моим вандальным помыслам, разве что горлышко оказалось узковатым), я задумался над сутью этого самого запасного плана. Весьма сомнительного, если честно.

Впрочем, пусть будет, меня сейчас утешало даже его наличие. Так себе планчик, но лучше я не выдумал. Да и с названием схалтурил, врать не стану…

Внутрь сунулся Прикус и жестами поинтересовался, нужна ли мне поддержка. Старательно копируя суетливость его взмахов и рубленных подворотов кистью, я с еще б о льшим раздражением дал понять, что у меня все в порядке и не мог бы он оставить меня в покое еще на пару минут.

Затем еще раз обошел диван, пнул пустую болванку светошумовой гранаты, зачем-то заглянул в вытяжную трубу, осторожно потрогал устилавшие жаровню камни и устало плюхнулся на высокий черный подлокотник, обитый безупречно выделанной кожей.

Вот и все, Ланс.

Вот и все твои 87 %, высчитанные Зикро.

Песчаного Карпа просто не оказалось в офисе, и все мои прожекты пошли по…

Краем глаза уловив движение, я мгновенно вскинулся и сам не заметил, как поднял ассолтер. Скатился с подлокотника, занял позицию за диваном, и совсем не сразу сообразил, что с дымчатой стеной зала что-то не так.

В шаге от нее, теряясь в пылевых завихрениях, в потаенной комнате стоял чу-ха, высокий и неподвижный; он носил традиционный халат, лапы были лениво заложены за спину, а очертания морды скрывали серо-песчаные волны, проплывавшие внутри стеклянной стены.

Удар адреналина оказался таким сильным, что я не сдержал радостный возглас.

— Шири-Кегарета!

Легендарный чу-ха, построивший с нуля не только могущественное семейство, но и самого себя. Образец для подражания любого дворового сунь-в-лапу, крутилы или хвостощипа, главное имя которого на одном из старых гнездовых диалектов нихонинди означало нечто вроде «Князь, поднявшийся из дорожной грязи». Решительный… пробивной… невероятно расчетливый. До тех пор, пока не встретил единственного человека во всем Юдайна-Сити!

Я торопливо прицелился в главу «Уроборос-гуми», на этот факт не обратившего никакого внимания. Качнувшись на пятках, он задумчиво помотал массивной головой, мимолетно блеснул глянцем крупных резцов.

— Предпочитаю, чтобы меня называли полным именем, — из скрытых по всему залу динамиков раздался голос, уже знакомый мне по недавнему разговору.

— А я предпочитаю, чтобы меня не пытались убить! — все еще сдерживая ярость, рявкнул я, и тут же отмахнулся от Прикуса, снова сунувшегося в комнату.

Из-за массивного портика наемник не мог видеть силуэт Господина Киликили, но мой молчаливый приказ выполнил беспрекословно, подался назад и даже прикрыл за собой створки.

Чу-ха за толстым полым стеклом еще раз помотал башкой, невесело вздохнул.

— Я тебя вижу, Ланс. И если бы хотел ликвидировать, — с неожиданным и весьма пугающим спокойствием сказал он, — ты уже был бы мертв. Просто поверь.

Я издал нервно-гадкий смешок, заставил себя стиснуть зубы и поудобнее перехватить оружие.

— Даже не допускаешь, что я оказался ловчее Пыльного, да⁈ — прошипел я, выбираясь из укрытия и целясь ровно в середину силуэта.

Маскировка комнаты делала его почти незаметным, будто Карп на самом деле стоял на самой границе могучей пустынной бури.

— Пыльного? — с неподдельным интересом спросил фер Шири-Кегарета, при этом глядя в сторону. — Он-то здесь причем? — И вдруг будто догадался, запоздало вскинул седой подбородок, покивал. — Ах, вот ты о чем… Я тебя понимаю. Да, господин Сакага немножечко перестарался. Любит, знаешь ли, выслуживаться, не могу его за это винить.

Я часто заморгал, но не позволил стволу ассолтера отклониться ни на сантиметр.

Нужно было отдать казоку-хетто «Уробороса» должное: держать фасон он умел отлично, даже на пороге собственной смерти. Но вот правду ли он сказал про своего подчиненного? Или просто тянул время? Пожалуй, я сам, полагая, что меня пришли подвесить хвостом вверх, поступил бы совершенно так же. А дальше попробовал бы вымолить жизнь… Впрочем, меня это устраивало, а недошлифованный «План два» уже не казался таким глупым и смешным.

— Выходи! — приказал я, осматривая стену в поисках скрытой двери. — Этаж под моим контролем. Лифты блокированы, подмоги не будет.

Взгляд не находил среди рельефных высказываний ни прорезей, ни петель. Оставалось надеяться, что Прикус все же сообразил, что происходит в зале со змеем на дверях, и отправил кого-то найти проход в тайное убежище Шири-Кегареты.

Увы, чтобы не спугнуть вожака наемников, я не мог не только говорить, но даже подать «Садовнику» знак. Значит, оставалось уповать на «План два»… но и этого, не привлекая лишнего внимания, я тоже проверить не мог.

— Знаешь, — не меняясь в голосе, признал Карп, — твой приятель-глабер весьма толковый малый. Признаю, да, я его слышу. Правда, никак не возьму в толк, зачем он обвалил систему энергоснабжения половины «Моста»… Хотя… ты же понимаешь, Ланс, что я уже сейчас его выследил и могу самую малость помешать вашей подрывной деятельности?

С моих губ чуть не сорвался презрительный смешок — такого откровенного блефа я не позволял себе даже в откровенно-поганых ситуациях.

— Впрочем, молодой Скичира, ты провернул интересную задумку.

— Хочешь убедить меня в ее провальности?

— Отнюдь. Считаю ее гениальной. Отдам должное, подобное бы не пришло в голову ни одной крысе. В том числе, мне самому…

— Выходи! — повторил я, стараясь успокоить клокочущие внутри эмоции.

Разговор предстояло удержать в нужном русле, а затем вытащить ублюдка из стеклянной клетки и доказать второму Лансу (тому самому, недоверчивому и скептическому), что базовый план оказался вполне себе ничего.

— Немедленно выходи и садись. Нам нужно немного поболтать и я обещаю, что не стану причинять тебе вреда.

— Не причинишь вреда⁈ — Господин Киликили снова качнулся на пятках и тонко рассмеялся. — Ты серьезно, Ланс?

Я удержался от того, чтобы не рассвирепеть. Сделал шаг вперед и щелкнул переключателем автоматического огня, на этот раз без проблем нащупав рычажок над рукоятью ассолтера.

— Яри-яри, — тяжело вздохнул чу-ха, наполовину скрытый невероятно реалистичной свето-струнной имитацией самума. — Всерьез, терюнаши, неужели ты думаешь, что эта стена не удержит очередь фанга? Кстати, осторожнее, можешь словить рикошет. Прецеденты, знаешь ли, бывали.

И он снова рассмеялся, тонко, противно, но очень уверенно.

Меня бесило его спокойствие и самообладание! Или он настолько привык считать себя всесильным, что и правда считал, что его жизни ничего не угрожает?

А может, это была вовсе не наивность? И он держится так, потому что не считает себя жертвой стремительного и очень умного нападения, а… управляет ситуацией? Мог Шири-Кегарета заманить меня в ловушку? Например, если кто-то из «Садовников» предал и продал своего заказчика?

Нет!

Нет, нет, сейчас не время для подобных мыслей, они подтачивают уверенность.

— Байши… — прошептал я.

Вместо того, чтобы открыть огонь (замечание про рикошеты показалось справедливым), одной рукой я удержал оружие на натянутом слинге, сбросил рюкзак на живот, запустил пальцы в основное отделение и вызволил наружу увесистый брикет «Беспощадного ростка». Шагнул вплотную к стеклу.

Шири-Кегарета задумчиво изучал меня через дымчатые завихрения, даже не подумав отшатнуться или вообще поменять позы. Подступив напротив, я зубами сорвал защитную пленку с клейкой полосы и со смачным шлепком прилепил взрывчатку на уровне головы Песчаного Карпа.

— Считаю до трех, — предупредил я, возвращаясь за диван, — а затем рвану. Такая дверь тебя устроит?

Хетто все же соизволил повернуть голову и взглянуть на приклеенный к стеклу брусок. Пригладил шерсть на макушке, одернул полы расшитого халата — на левом мизинце блеснуло кольцо с бриллиантом, — и снова заложил лапы за спину.

Он стоял так близко, был так спокоен, что я едва не рискнул попробовать снова. Но прокашлялся, сглотнул, и сдержался: тогда, в ночном дворе комплеблока попытка «писка» по гаппи окончилась полнейшим провалом… и если мне доведется испробовать свой талант на этом мудаке еще раз, гарантии успеха должны быть более чем железобетонными. А это, в свою очередь, значило, что ни стекла, ни отвлекающих иллюзорных бурь между нами находиться не должно. Я должен видеть его глаза, слышать дыхание, чувствовать запах шерсти и ароматических масел!

— Выходи! — в третий раз приказал я, и Шири-Кегарета снова вздохнул.

— А ты прямо больной, Ланс, — с сочувствием констатировал он и протянул лапу, будто хотел изнутри прикоснуться к «Ростку». Но словно передумал, и снова спрятал за спиной. — Поверишь мне, я отлично познал суть чу-ха, их привычки и ход мыслей, но никак не мог предположить столь… дурного поступка от homosapiens.

По загривку мазнуло холодком смутной тревоги, но все же витиеватое ругательство оказалось мне незнакомым.

— Я и сам себя не знаю, — ответил я, с удовлетворением ощутив, как правда в моих словах не дала голосу дрогнуть. — Давай, смелее! Нужно поболтать и обсудить пару вопросов.

— Ты слишком много внимания уделяешь физической близости, — с улыбкой произнес Господин Киликили и неспешно двинулся вдоль стеклянной стены, оставаясь наполовину скрытым впечатляющей маскировкой систем потайной комнаты. — Выходи, да выходи… я ведь уже тут, сисадда? Я тебя вижу. Я тебя слышу. Так чего же ты ждешь? Выкладывай, с чем пришел! Эти стены видели немало просящих, но, признаюсь, как на духу, ты заткнул за пояс их всех.

Сука, да он издевается!

Я облизал пересохшие губы, быстро оглянулся на прикрытые двери зала. Интересно, он так самоуверен, потому что знает, что стеклянная стена на самом деле способна выдержать даже мощный точечный взрыв? Байши, мне все же придется попробовать сломить его волю…

Снова прокашлявшись, я призвал на помощь все внутренние силы.

Вздохнул, настраиваясь на баюкающий ритм «мышат», сделал к стеклу несколько решительных шагов. Но не успел и рта открыть, как Карп остановился, повернулся ко мне через пепельные клочья, и с откровенным упреком спросил:

— Ланс, ты что, серьезно⁈

Я захлебнулся нерожденными словами и склеил пересохшие губы.

— Благочестивые базы данных, Скичира, — разочарованно протянул Данав фер Шири-Кегарета, — ну разве можно быть таким легкомысленным д э билом? — Он произнес это именно так, с ударением на искаженную букву, словно продолжал потешаться над ситуацией.

Но я не позволил ему перехватить инициативу. Прикрыл глаза, быстро досчитал до трех, а затем вернул настрой на «низкий писк», доброжелательно улыбнулся и попросил:

— Послушай меня внимательно, Данав фер Шири-Кегарета, — моими интонациями можно было убаюкать взбешенную змею, — сейчас я скажу тебе нечто очень важное…

— Ланс, прекрати! — заливисто расхохотался Карп, а меня снова встряхнуло от неожиданности и стыда. — Прошу, не позорься, «Садовники» же наблюдают!

Да, я опешил. Еще раз. Окончательно теряя контроль и уверенность в себе.

Нить разговора, каким бы странным он ни оказался, находилась явно не в моих пальцах, и переломить ситуацию не мог даже приклеенный к стене «Росток». Интересно, когда я скручу хвост и стану переслушивать запись этой странной беседы из иных миров, мне будет стыдно за собственные реакции?

— Если у тебя не получилось в первый раз, — осведомился Песчаный Карп чуть мягче, словно хотел извиниться за вспышку неуместной радости, — то с чего взял, что выйдет сейчас?

Я похолодел и будто бы перенесся в ночной двор комплеблока. Вернулись страхи, острые и болезненные, как впервые. Пытаясь рассмотреть глаза чу-ха через разделяющий нас пылевой шторм, я помотал головой и неожиданно для самого себя спросил:

— Что ты такое, Господин Киликили?

Бровь статного немолодого чу-ха за прозрачной перегородкой изогнулась. Он грациозным жестом пригладил седую бородку, задумчиво взглянул на бриллиант в кольце.

— О, это имя… знаешь, не очень люблю его.

— Отвечай, — с неожиданной сталью в голосе приказал я, вынимая второй «Росток» и цепляя его напротив казоку-хетто точно на надпись «огонь в бумагу не завернешь», — или мне придется повторить вопрос, заглянув в твои гаснущие глаза.

Плечи начинали дрожать. И от физического напряжения, и от психического — мы с Карпом будто перебрасывали друг другу мяч, многократно тяжелевший каждый раз, когда тот попадал мне в руки.

— Ох, Ланс, я тебя слышу, — устало признал Шири-Кегарета, качнувшись на пятках. — Но ты прекрасно знаешь, кто я. Меня называют отцом Юдайна-Сити. Одним из них, если угодно. Иногда отчимом, конечно, но тебе ли не знать, что это ничуть не хуже?

— Выходи! — прошипел я, едва удерживаясь, чтобы не взорвать брикеты.

— А если нет? — с внезапным напором спросил Песчаный Карп…

…и все изменилось.

Прикрытые двери лязгнули замкнувшимися засовами. Потолочный свет погас, в центральной жаровне вспыхнуло ослепительное белое пламя, по динамикам прокатился раскат далекого грома.

Я бы хотел сказать, что совершенно не напугался… но зачем врать?

Конечно, я чуть не завопил. Отскочил к дивану, вскинул ассолтер, лихорадочно завертелся в поисках угрозы. К своей чести быстро взяв себя в руки — ха, тоже мне! Такими шаманскими штучками Господин Киликили мог бы до желудочных колик пронять, например, пришибленного Ункац-Арана, но определенно не Ланса фер Скичиру!

«Болтушка» на левой руке сообщила, что канал связи блокирован, но я слышал, как Прикус пытается докричаться до меня из-за запертых дверей. Возможно, он призывал меня отойти подальше, пока они с Микатой и Као-Ду будут взрывать замки. Интересно, а они будут?.. Или решат выжидать, подчиняясь приказу? А то и вовсе уйдут, почуяв настоящую угрозу?

Обдумать это я не успел — внутри потайной застекольной комнаты беззвучно взорвалась настоящая пылевая бомба, теперь наполнив дымными струями не только полую стену, но и само обиталище моего недруга. Его силуэт мелькнул слева, справа, потерялся во мгле высокоуровневого свето-струнного ненастья.

— Твоя дерзость перелилась через край, Ланс Скичира! — громыхнули динамики, и я уважительно признал, что такие оглушительные представления наверняка заставили множество посетителей поменять портки…

А затем и сам едва не осуществил хулиганский план с вазой. Причем даже не успев снять штаны. Потому что за исписанным стеклом вдруг вырос огромный, не меньше тридцати метров длины змей, чья пасть раскрывалась на высоту моего роста.

С грохотом ударяясь о стеклянную стену, опасно вибрировавшую от каждого удара, он сплетал и размыкал сверкающие кольца, шипел и скалил чудовищные зубы; его двухметровый язык стрелой вылетал из пасти, ощупывая перегородку, будто искал на ней трещину-изъян, в которую сможет протаранить.

От дикого, иррационального страха, на несколько мгновений затопившего мой рассудок, я чуть не закричал. И далеко не сразу убедил себя, что все же стал жертвой старательно продуманного шоу, которым фер Шири-Кегарета ломал волю своих наиболее несговорчивых собеседников.

— Ты… — промямлил я, стараясь не смотреть в свето-струнные глаза несуществующего змея, бушующего за стеклом в считанных шагах от меня (байши, но почему вибрирует стекло? тварь может быть настоящей⁈), — ты не чу-ха, верно? Ты… ты такой же, как я, верно?