Ткачи снов (ЛП)

4. Двойник

Вета, Весеннее царство

- Что там такое? - спросил Канаель Дава, который вытянул шею, пытаясь увидеть то, что происходило перед ними. Улицы столицы Кевейта были переполнены, он улавливал обрывки разговоров, смех. Из всех городов в четырёх царствах Вета ему нравилась больше всего.

Высокие, выстроенные из белого камня дома, цветущие деревья, свобода, которую они излучали, так же, как бесчисленное количество цветов, чей запах, казалось, ощущался даже на самой маленькой улочке. В отличие от Лакоса он не чувствовал себя здесь словно запертым животным. Может быть, дело было в размерах города, с горами на северо-востоке и большими парками, встречающимися везде, или в ветерке, который дул всегда. Он этого не знал. Но он любил Вету. Это было место, которое могло заставить мужчину забыть обо всём, а Канаель хотел забыть.

Спустя полдня они, наконец, добрались до столицы, и он был рад немного отдохнуть. Удина, одетая Дарией во всё новое, с короткими волосами и в высоких, кевейтских сапогах производила почти нормальное впечатление. Она шла позади них.

Её шаги всё ещё были неуклюжими. Тут и там люди останавливались и смотрели ей вслед. Канаель знал, что всё дело в её обаянии. От неё исходило что-то магическое, что никто не мог выразить словами, и, тем не менее, оно присутствовало.

- Видимо, они хотят попасть на Кевскую площадь богов. Там скоро произнесут объявление.

- Что за объявление?

- Рина И’Реналь будет говорить с нами, - сказал молодой мужчина справа от Канаеля. Он обнимал свою девушку, и молодая парочка устремилась в сторону площади богов.

Чем плотнее становилась толпа, тем сложнее было для спутников прокладывать себе дорогу на другую улицу. Хотя они даже не собирались к Кевской площади. Дав просто жил несколько улиц дальше, в тени дворца Анемон, королевской резиденции Рины, в одной из элегантных вилл, унаследованной им от бабушки и дедушки.

- Может, нам стоит уйти с главной улицы? - крикнул Канаель своему другу.

Тот, извиняясь, поднял руки.

- Моя ошибка. Мне сразу стоило ...

- Вы ... - Старая женщина с белоснежными волосами вцепилась пальцами в руку Канаеля и прервала объяснения Дава. Она сощурила свои мутные глаза, изучая его лицо. - Канаель Де’Ар. Вы с ним на одно лицо. Я только в прошлом году была в Лакосе. Я знаю ... Нет, невозможно. Что вы делаете ...

Другие прохожие с любопытством смотрели на них. Дав подоспел Канаелю на помощь, взял морщинистую руку старой женщины, похлопал по ней и приветливо обьяснил, что молодой человек с бородой не является будущим правителем Летнего народа.

- Пойдем со мной,- пробурчал он, в конце концов, когда их оставили в покое, и устремился на улицу на другой стороне, где не было толпы. Они протискивались сквозь тела, запахи и обрывки разговоров к узкой, более спокойной улице. Кроме них там никого не было. Гул голосов стих, и Канаель прислонился к стене, скрестив руки.

- Мы дойдем этой дорогой до твоего дома?

Дав с сожалением покачал головой.

- Боюсь, что нет. Нам, хочешь-не хочешь, придется ждать, пока Рина скажет речь. Меня интересует, что произошло. Невозможно, чтобы они узнали про Удину.

Он обернулся к Ткачихе снов, которая тяжело дышала.

- С Вами все в порядке?

- Так много людей,- сказала она, покачав головой. - Так много звуков. Их произношение чуждо мне. И их интонация отличается от того, что я когда-то учила.

- Простите, что не привезли Вас в другое место,- ответил Дав. - Но у нас Вы будете в безопасности. До тех пор, пока мы не выясним, что делать дальше, у нас нет другой возможности, кроме как сперва обеспечить Вам защиту.

- Тебе не нужно извиняться за это, Дав,- улыбнувшись, сказала Удина, и Канаель увидел, как его друг покраснел и быстро опустил взгляд. Даже такой выскочка как Дав, в постели которого перебывало больше женщин, чем было служанок во дворце Канаеля, был беззащитен перед обаянием Ткачихи снов.

- Поначалу я даже не хотел предлагать, но, возможно, это единственный путь быстро добраться до дворца, не привлекая внимания.

Он тихо вздохнул.

- О чем ты говоришь?

Дав напряженно нахмурился. Казалось, он взвешивает, что может сказать, а что нет.

- Есть парочка людей, которые кое-что должны мне.

- И что? - спросил Канаель, потому что Дав сделал недовольное лицо.

- Они не дружат... с законом,- мялся Дав, проведя рукой по затылку.

- Это означает?

Дав снова вздохнул.

- Я не могу объяснить. Не в ее присутствии.

Канаель решил не настаивать, хотя подозревал, о каком долге идёт речь, в конце концов, было только одно ремесло, о котором не говорилось в присутствии женщин. Впервые, с тех пор как они покинули Мий, по лицу Канаеля скользнуло некое подобие улыбки, и усталость покинула его. Он доверял Даву. Возможно, он был единственным человеком на этом свете, который пользовался таким доверием.

- Ты невозможен,- сказал он и ткнул Дава в ребра. - Мне надо было сразу догадаться, что ты заработал свои деньжонки не на подозрительных ставках.

Дав, ухмыляясь, потер больное место. В самом деле, с тех пор как они познакомились, у Канаеля впервые было ощущение, что он смутился.

- Все в порядке, пойдемте этой дорогой. Что нам делать?

- Есть подземная система каналов, которой могут пользоваться семья правителя или оплачиваемые темные личности.

- Ассассины? - спросила Удина.

- И они тоже, но не только,- ответил Дав, кашлянул и в самом деле покраснел. - Ей пользуются дамы, которые хотят пройти по городу незамеченными.

Ему стоило больших усилий произнести эти слова перед Удиной, при этом он выглядел таким несчастным, что Канаель коротко и сухо засмеялся.

- Один из входов в систему туннелей находится в таверне, которая находится не дальше чем в двух улицах отсюда. Может, нам повезет, и хозяйка там.

Не теряя времени, Дав энергичными шагами направился вперед. Темно-серое пальто, которое Канаель заказал для Дава у лучшего портного на своей родине, в некоторых местах выглядело поношенным. Канаель протянул руку Удине, и ее благодарный взгляд подтвердил его предположение о состоянии ее здоровья.

Множество впечатлений последних дней, должно быть, запутали её после многовекового транса. Молча они следовали за Давом. Пышные цветочные композиции украшали фасады домов, чей белый цвет придавал городу дружелюбный вид. Дав завернул в маленький переулок, по которому едва смогла бы проехать простая карета, здесь запах весенних цветов не мог перекрыть вонь вылитых ночных горшков. Канаель коротко подумал о Песне Небес и их проведённой вместе ночи в темнице, но не позволил себе впасть в траур. Не сейчас. И не здесь.

Вскоре они дошли до невзрачного углового здания, рамы окон которого были покрашены в красный цвет. Перед входом была перекреплена небольшая вывеска из дерева: Дыра Монии.

- Я знаю название, - сказал Дав, как будто услышал мысли Канаеля, который подумал о запрещённом списке Туманного Мастера, и был уверен в том, что эта таверна тоже внесена в него.

Внутри было жутко пусто. В огромной комнате, которая, казалось, доходит до самой глубины здания, аккуратно стояло в ряд несколько столов. С правой стороны находился длинный прилавок, за которым он разглядел разные стеклянные сосуды с прозрачными и цветными жидкостями.

Две двери вели в другие комнаты, а когда они входили над дверной рамой зазвонил звонкий колокол. Одна из дверей тут же открылась, и дама с зелёными локонами до плеч перешагнула через порог. Для кевейтских норм она была одета ещё достаточно скромно. И всё же платье имело большое декольте, которое, казалось, при каждом шаге раскачивается в воображаемом такте. Канаель оторвал взгляд от этого зрелища и посмотрел в её сильно накрашенное лицо, что, однако, не способствовало маскировки её настоящего возраста. Землистого цвета тесьма скрывал морщины на её шее.

- У нас закрыто, - прорычала она, зашла за прилавок и демонстративно повернулась к ним спиной с глубоким вырезом, в то время как копалась в выдвижном ящике.

- Мне нужно использовать твой вход, Мония.

- Дав? - Удивлённо она подняла голову, повернулась к ним и сощурилась, почти так, как будто была близорукой. Сразу же на её лице появилась улыбка, и она, вытянув руки, обошла прилавок, чтобы крепко обнять Дава. - Неа те, Дав! Как приятно тебя видеть! Как твои дела? Что привело тебя домой? - Она отпустила его и оглядела пришедших. Её взгляд задержался на Удине.

- Мне тебя тоже, Мония, - сказал Дав, широко улыбнувшись. - Но у нас не так много времени.

Моему другу нужно продолжать путешествие, а улицы переполнены. Ты знаешь, что случилось?

- У нее странные глаза,- пробормотала барменша, уставившись на Удину.

- Ты знаешь, о чем объявит Рина? - настойчиво спросил Дав. На его лице читалось беспокойство.

Мония неохотно оторвала взгляд от Ткачихи снов.

- Ходят слухи...

Она убрала за ухо зеленый локон и подбоченилась рукой, на которой был нарисован городской герб Веты.

- Но я не знаю, насколько они правдивы. Люди много говорят, если день длинный. А ты знаешь, каким длинным может быть день у меня.

- Что-то ужасное? Это как-то связано с нападениями на деревни?

Тонкие, зеленые брови Монии взметнулись вверх. Она надула губы.

- Ты знаешь об этом?

- Люди много говорят, если день длинный,- повторил он ее слова. - И я видел деревни вдоль побережья...

- Ну, хорошо. Но я не могу гарантировать, что это все правда: поговаривают, что Дериона Де´Ара убили.

У Канаеля вырвался стон. Его отец... мертв? Но тогда это означает... Кровь зашумела в ушах, и время, казалось, идет совсем медленно. Канаель смотрел на Монию, пытаясь понять, что она только что сказала. Дав встал перед ним, как бы защищая и скрывая от любопытных взглядов барменши, прежде чем она успела спросить Канаеля, что случилось.

- От кого ты это слышала?

- Ранаель заходил недавно и рассказал мне. Его сестра работает во дворце Анемонен, там она и услышала об этом.

Выругавшись, Дав повернулся к Канаелю, который с трудом следил за разговором. Слова барменши слишком медленно проникали в его подсознание, он был, как будто укутан ватой. Его отец умер. Нет, не умер, его убили. У Канаеля никогда не было близких отношений с Дерионом, и с тех пор как он узнал, что Дерион не его родной отец, они еще больше отдалились друг от друга, но при мысли о том, что он больше никогда не увидит его, Канаель почувствовал странную пустоту. Он даже боялся представить себе, что происходило в Лакосе, как испуган был народ и как трудно было его двойнику справляться со всей этой ситуацией. Безымянный…

Ради Сува и всех святых!

Если слух был правдивым и Дерион действительно мертв, то все изменится. Сувий был в опасности. Дав грубо схватил Канаеля за плечи и вырвал его из крутящейся в голове мысленной карусели.

- Ранаель не болтун, который на скорую руку сочиняет истории, Канаель. Сейчас ты должен сконцентрироваться. Мы пойдем во дворец и попытаемся поговорить с Риной. Она будет знать, что делать.

- Никто не знает, что я здесь,- пробормотал Канаель.

- Что?

Светлые глаза Дава расширились от удивления.

- Об этом Геро не проронил ни слова. Кстати, ты тоже.

- Туманный Мастер, наверное, уже в курсе. Надеюсь, кроме него никто. Это бы еще больше все усложнило.

- Мы должны поговорить с Геро. Он же уже в Лакосе, не так ли? Ты сказал, что он... хотел предупредить других. Самое главное, нам нужно доставить тебя в безопасное место.

Он, не веря, покачал головой.

- Значит, вместо себя ты оставил Безымянного?

Канаель ничего не ответил. В его голове крутилось слишком много вопросов.

- Пожалуйста, Мония, если Рина собирается сообщить народу, что Дериона Де´Ара убили, тогда нам нужно срочно попасть во дворец.

- Кто он такой?

Она кивком указала на Канаеля.

Дав обменялся взглядом с Удиной и затем положил руку на плечо барменши.

- Мония, лучше тебе не знать. Мы можем воспользоваться твоим входом?

- Конечно. Если с кем-нибудь столкнётесь, скажите, что я послала вас. Но, так как я тебя знаю, ты не стал бы использовать туннель, если бы у тебя не было разрешения.

- Ты слишком хорошо меня знаешь, Мония. Большое спасибо, - сказал Дав, и быстро поцеловал её в накрашенную щёку.

Канаель пошёл, словно оглушённый, за своим другом, когда тот открыл в кладовой трактира потайную дверь, вделанную в пол, и провёл Канаеля и Удину по скользким ступенькам в подземную, канальную систему. Дыра Монии, точно, подумал Канаель, у него было такое чувство, будто на его плечах лежит тяжесть всего мира. Если Мония была права, то теперь он был правителем Летнего царства. А он совсем не был к этому готов.

- Дав! Какой сюрприз! - Когда Канаель закрыл за собой узкую дверь, ведущую на кухню, лысый мужчина в светло-зелёной мантии, степенно сложив руки поверх толстого живота и переваливаясь, шёл им навстречу. Они попали в один из открытых коридоров поддерживаемый сводом, так что высокие потолки выглядели как ветки. - Я думал, что ты опять уехал, Дав, - сказал лысый мужчина. - Что привело тебя ... - он замолчал, когда его взгляд упал на Канаеля и ахнул.

- Ваше Высочество? - наконец удалось ему сказать.

Только теперь Канаель заметил, что уже встречался с мужчиной при дворе во дворце Ацтеа несколько лет назад, когда тот приезжал вместе с кевейтской правящей семьёй. Фарен, главный советник повелительницы Весеннего царства, так же он часто посещает другие страны в качестве посла.

Канаель расправил плечи и попытался забыть обо всём, что всю дорогу через мокрый, воняющий отбросами туннель, вертелось в его голове.

- Да, это я, - сказал он таким голосом, который сам почти не узнал. Его волосы, должно быть, были совершенно грязными, точно так же, как между тем выросшая борода - он радовался горячей ванне в доме Дава, моменту отдыха, которого, видимо, теперь не получит. Ему нужно быстро придумать оправдание, почему он находится в Весеннем царстве, а не на своей родине, где якобы был убить его отец.

- Что Вы делаете в Вете? - спросил ошеломлённо Фарен.

- Как я слышал, в Весеннем царстве тоже были совершены нападения на деревни, - сказал Канаель. - Скоро начнётся война, и я приехал, чтобы обновить союз между Кевейтом и Суви.

- Как ужасно, то, что случилось с Вашим отцом. Должно быть, Вы безутешны. Её Величество готовится выйти на кевскую площадь богов и объявить об этой новости народу.

Канаель молчал и увидел, как Дав повесил плечи. Если они в сердце ещё надеялись, что смерть Дериона - это не что иное, как слух, то слова Фарена теперь окончательно уничтожили эту надежду.

- Существует шанс поговорить с Риной прежде, чем она выступит перед людьми?

- Конечно. Но если мне можно сделать замечание, Вам следует одеть что-нибудь другое и, может быть, прежде быстро искупаться. Для этого времени ещё должно хватить.

Канаель обменялся взглядом с Давом, который незаметно кивнул.

- Хорошо, - согласился он.

- Вы ночуете в посольстве или нашли другое жильё? - Он беспомощно развёл руками. - Я ничего не знал о Вашем визите, в противном случае мы, конечно, подготовили бы для Вас западное крыло.

- Честно говоря, мы ещё не думали над этим. Мы только что прибыли.

Седые брови советника взметнулись вверх, придав его лицу странное выражение.

- Вы прибыли без сопровождения? Неужели через туннель? - добавил он, смотря в сторону двери, через которую они вошли.

Дав склонил голову.

- При всём уважение Фарен И’Кен, мы не планировали, чтобы кто-то увидел Канаеля Де’Ар, он путешествует один и инкогнито.

- Даже Туманного Мастера нет рядом с Вами? - спросил Фарен Канаеля, не удостоив Дава даже взглядом. Также и Удину, которая всё время стояла молча рядом с Канаелем, Фарен намеренно игнорировал.

- Нет, он остался с моей сестрой и матерью, которые организуют похороны. Я хочу использовать время, чтобы поговорить лично с её Величеством об обновлении нашего союза. Время не терпит, и я посчитал, что лучше всего будет появиться лично, - сказал Канаель спокойно. После того, как Канаель оправился от первого шока, он подчинился судьбе, к которой его подготавливали с самого рождения. Он вспомнил каждое обучение, каждый урок риторики, каждый выученный жест и мысленную тренировку, просто всё, чему его научили.

Он Канаель Де’Ар, и сделает то, что от него ожидают.

Фарен И’Кен опустил взгляд.

- Конечно. Простите моё неподобающее поведение. Должно быть, Вы устали с дороги. Я немедленно прикажу, чтобы для Вас подготовили комнаты в посольстве и принесли свежую одежду. Следуйте, пожалуйста, за мной, если желаете.

Его широкие одежды зашуршали, когда он быстро пошёл вдоль коридора. При этом он больше не оглянулся на трёх гостей, а, казалось, погрузился в свои мысли. Дав подошёл к Канаелю.

- Что ты собрался сделать? - прошептал он.

- Я выйду к кевейтскому народу.

- Ты не хочешь повременить, кока мы не поговорим с Туманным Мастером и не узнаем, что именно случилось в Сувии?

Канаель покачал головой.

- Протокол не позволяет Безымянному занять моё место во время похорон отца. Между тем, во дворце уже должны знать, что я исчез. Если я не подам никаких признаков жизни, то в Лакосе поднимется восстание.

- Я об этом не подумал.

- Это и не твоя задача. Я хочу, чтобы ты отвёл Динею ... - сказал он, настойчиво смотря на Дава, потому что они договорились больше не использовать настоящего имени Ткачихи снов в присутствие непосвящённых. - ... к себе домой, в то время, пока я буду купаться и одеваться.

Фарен, не останавливаясь, повернулся к ним, лицо отражало его внутреннее напряжение.

- Нам нужно поторопиться, если Вы хотите выйти на площадь, прежде чем Рина скажет речь. У неё очень плотный график, которого она будет придерживаться, если мы не сообщим ей о Вашем прибытии. Но об этом я позабочусь, не переживайте. – Ещё когда говорил последние слова, он жестом подозвал двух охранников, рявкнул им несколько указаний, и те тут же исчезли в широких коридорах дворца. Они продолжали следовать за Фареном. Он вёл их через множество проходов и коридоров, которые, казалось, никогда не закончатся. Между всех белых колон и разветвлённых потолков им встретились несколько открытых, внутренних двориков, в которых всегда находились фонтан и несколько зелёных насаждений.

- Встретимся в обед перед главным входом. Без вас, Динеа, - добавил Канаель с сожалением. - Мы не можем подвергать вас опасности, и будет лучше, если вы на какое-то время спрячетесь. По крайне мере, пока я не выясню, что происходит в четырёх царствах.

И имеет ли Гарьен Ар’Лен отношение к смерти моего отца.

Удина схватила тонкими пальцами его руку и крепко пожала.

- Ты сильный, Канаель. То, что случилось, это не твоя вина. Всё предопределила судьба, и с тобой сыграли злую шутку.

Он мрачно кивнул.

- Да.

Фарен, который шёл довольно далеко впереди, и не мог их слышать, остановился и повернулся к ним. Рукой он указал на зелёные, двойные двери, украшенные тонкой, кевейтской резьбой, которые казалась Канаелю смутно знакомыми.

- Мы пришли. Я дам Вам немного времени наедине. Ванная уже готова, - начал Фарен. - Если я могу ещё что-то для Вас сделать, Ваше Высочество, тогда дайте мне знать. Я буду ждать Вас перед дверью, пока Вы закончите. Затем провожу к кевской божественной площади, если желаете.

Канаель действительно забыл, как это, когда с тобой обращаются как с сыном правителя. Его сердце кольнуло, и он запретил себе любую мысль о Песне Небес и об отце.

- Благодарю вас, Фарен И’Кен. Я очень ценю ваше гостеприимство.

Фарен глубоко поклонился, а потом немного отошёл в сторону, так что Канаель смог спокойно попрощаться с Удиной.

- Дав хорошо за тобой присмотрит и позаботится, чтобы никто не узнал о том, кто ты такая.

- В этом я не сомневаюсь,- сказала она с тихой улыбкой. - Я должна тебе еще кое-что сказать, прежде чем ты уйдешь.

Она понизила голос.

- Что?

- У меня не было возможности сказать тебе это. Я хотела подождать, пока не наступит подходящий момент. Ночью, еще до твоего появления, мне приснился сон, что Навия стояла перед воротами Лакоса и искала тебя.

- Навия?

- Да. Ты встретишься с ней, когда вернешься на родину. Она будет ждать тебя там. А до этого времени ты должен беречь себя, Канаель.

С этими словами Удина и Дав попрощались с ним. Канаель зашел в ванную комнату, устало прислонился к закрытой двери, сполз по ней на пол и обхватил голову руками. Песня Небес. Его отец. Оба были мертвы. А на его плечах лежала судьба целого мира. Впервые за долгое время он дал волю слезам.