Титан

Глава 17 Пробуждение

Я открыл глаза. Но не увидел ничего. Кромешная темнота. Опять ослеп? Это уже превращается в какую-то неприятную тенденцию. Хотя нет. Я и не слышу ничего и не чувствую. Только не говорите, что я умер. Разве я вообще должен осознавать себя будучи мёртвым?

— Ты не умер. Но ты на грани небытия.

Знакомый голос. Тот самый голос Амальгамы.

— Где я?

— Физически? Где-то в вашем мире и тебя активно пытаются в нём удержать. Как странно, столько усилий, чтобы избежать неизбежного.

— Я уже говорил, что мы любим существовать.

— Этого нам не понять. Но это ваше право.

— Я просчитался с тем, сколько смогу удерживать портал?

— Нет. Твоих сил хватило, чтобы мы исполнили твою просьбу.

— Хватило?

— Да. Но когда у вас существующих они заканчиваются, кончается и ваше бытие.

— Так это и значит, что я ошибся.

— Как скажешь. Нам сложно понимать некоторые концепции.

— Я надеюсь, вы не попытаетесь затащить меня в небытие? Я выживу?

— Это зависит не от нас. Но мы не будем стремиться приблизить неизбежное.

— Буду считать, что это да.

— Это да.

Вокруг начало светлеть. Не то, чтобы я что-то видел вокруг, но темнота начала сменяться светом.

— Вот ещё что. Если ты так привязан к своему бытию — наверное, тебе стоит знать. Каждый раз, когда ты впускаешь нас в себя — частичка Амальгамы навсегда остаётся с тобой, укрепляя нашу связь, но вытесняя частичку твоего бытия.

— Я сокращаю срок своей жизни?

— Верно.

— Почему этого нет в правилах призыва?

— Это не часть призыва. Любой контакт бытия с небытиём ведёт к таким последствиям.

— То есть в нашу первую встречу я тоже лишился части своего срока жизни?

— Верно. Лишь невероятная потенциальная длительность твоего бытия позволяет тебе продолжать быть. А ещё сложные слова из твоего разума утомляют нас. Усложняют и без того неприятный опыт касания бытия.

— Уж извините. Кстати, а вы не знаете, сколько мне жить-то осталось?

— Слишком сложно… Не хотим обдумывать концепцию длительности… Твоя больше, чем у других… А теперь прощай…

Последние слова прозвучали совсем тихо. И я открыл глаза уже по настоящему.

' — Мать моя женщина! Очнулся. Я думал нам уже всё. Кирдык. Мы так и валялись отсечённые от ментальной энергии, я даже телом порулить не мог из-за этого. Не включай больше эту гадость. Я как будто на островке посреди озера с кислотой сидел! А теперь ещё ты мне тут показываешь, что оно нас убивает!'

' — Давай-ка сделаем пару глубоких вдохов. Всё хорошо. Мы живы. Мне тоже не понравилось. Извини, что заставил тебя подобное испытать.'

Первым, что я увидел — было обеспокоенное лицо Марианны. Она взволнованно сжала мою руку.

— Привет, — неловко улыбнулся я.

Девушка ничего не сказала, лишь покачала головой и улыбнулась. С другой стороны я услышал незнакомый голос.

— Здравствуйте. Позвольте убедиться, что вы в порядке.

Я повернул голову. Кто-то в медицинской одежде с планшетом в руках стоял с противоположной стороны кровати.

— Ладно. Давайте.

— Как вас зовут?

— Артур Ильич Вольнов.

— Кто вы?

— Смотря кто спрашивает.

— Медицинский сотрудник Бегемот Медиа, Зазеркальное отделение.

— Титан, отдел Сигма. В прошлом — киберспортсмен.

Какое-то время медик задавал мне всякие вопросы, проводя стандартные тесты, после чего вышел.

— Давно я тут валяюсь? — спросил я.

— Неделю, — сказала Марианна.

— Ничего себе. Надеюсь, не слишком много хлопот доставил?

Я услышал, как дверь открылась и на мой вопрос ответил уже другой знакомый голос. Повернув голову, я увидел директора.

— Как считать. Если в оплате работы четырёх лучших целителей в две смены — то да, немного было. Если считать, что взамен ты к чертям собачьим уничтожил систему снабжения «Волков и ко» ментальной энергией — то мы ещё и должны тебе остались.

— Ну не думаю, что прям-таки уничтожил. Сомневаюсь, что у них нет других источников закупки энергии.

— Учитывая всё, что мы знаем, нормальным способом такие затраты не покрыть. Так что сильно нарушил планы — это точно. Тем более, что с Золотым Полем мы договор тоже заключили, а это значит, что у Волкова проблемы не только с запасами ментальной энергии, — Бегемот задумчиво хмыкнул, — Да уж. Когда я прочитал отчёт Марианны о вашем попадании в Амальгаму, был уверен, что описанное ею невозможно. Несмотря на то, что я ей доверяю, звучало уж слишком фантастично. Списал всё на психологическую травму и подсознательную попытку выставить напарника в лучшем свете. В конце концов, разлом в реальности может навредить даже самым крепким из нас.

— Эхем… Она вообще-то здесь сидит, — как-то это звучало некрасиво.

— Всё нормально. Он мне прямо так и сказал. Откровенно говоря, мне и самой иногда так казалось, — успокаивающе погладила меня по руке Марианна.

— Так вот. Каково же было моё удивление, когда она притащила тебя всего усыпанного следами взаимодействия с небытием. Случаи, чтобы зазеркальцы контактировали с Амальгамой нам известны, хоть и неверотяно редки. Обычно они заканчивались смертью или увечьем, которое невозможно исцелить. Поэтому что с тобой мы поняли сразу. Неясно лишь одно — почему ты всё ещё жив, — задумчиво проговорил Николай, — Знаешь, когда я тебя нанимал, я, конечно, понимал, что у тебя невероятный потенциал. Но не в буквальном же смысле⁈ Никто на подобное не способен. Но вот он ты. Живой и почти не изменившийся.

— В смысле почти?

Бегемот указал мне на зеркало, стоящее на тумбочке рядом. Я взял его и посмотрел на себя. В глаза тут же бросилась поседевшая прядь волос. Вернее, не так. Она была посеребрившаяся. Буквально.

— Вот оно как… Об этом они говорили? Мягкое напоминание о цене? — пробормотал я.

' — Похоже на то. Разные взаимодействия с Амальгамой оставили после себя разные отметины. Рисунок на коже, который, к счастью, не виден в большинстве случаев. Глаза. Вот теперь волосы.'

— Кто?

— Не важно… — спохватился я, всё ещё считая, что разумность Амальгамы стоит держать в тайне, как и её цели.

— Ладно, даже спорить не хочу. Ты и так сделал больше, чем мы могли надеяться. Отдыхай.

Николай ушёл и мы снова остались вдвоём.

— Нет уж, знаешь ли, говори что за «они»?

— Воплощение Амальгамы, её голос.

— В смысле какое-то божество?

— Нет. Буквально голос того, что находится вне реальности. Бездна небытия, — сказал я.

— Тогда как оно говорит? — спросила Марианна.

— Прямой контакт с бытиём пробуждает их и причиняет дискомфорт. Поэтому они заговорили со мной.

— Они?

— Да. Амальгама говорит о себе — мы. Множество ничего.

— Безумие какое-то… — пробормотала девушка.

— Не то слово. До сих пор не могу нормально это всё понять.

Пальцы Марианна сжались чуть крепче.

— Артур. Пообещай мне больше не использовать эту силу. Кто бы тебя не попросил. Лара, Ал, сам Бегемот. Не важно. Они никогда до конца не осознают, что это такое. Сколь полезной бы она не была. Какой бы мощью тебя не наделяла. Цена слишком велика.

— Да я и сам не особо хочу. Хотя и не понимаю, откуда ты узнала о цене.

Девушка слабо улыбнулась.

— Ты думаешь Бегемот не понял? Любой, кто пожил достаточно — рано или поздно наткнётся на легенды Зазеркалья. Одна из которых — о зеркальном мастере Морионе Соле. Все предпочитают придерживаться более научных теорий. Да. Но есть ведь и та самая. О первом чародее, который создал Зазеркалье.

Ах да, я натыкался на подобные версии, но они всегда были очень размытыми и им внимания уделялось меньше всего.

— Одним из ключевых моментов было то, что он обуздал силу Амальгамы ради создания Мирового Зеркала. Но подобная власть не приходит бесплатно. Чем дольше он работал над Зеркалом, тем больше прядей его волос становились цвета серебра, олицетворяя последствия контакта с пламенем бездны. Когда последняя окрасилась в цвета амальгамы — он умер, забрав с собой множество тайн.

Я знаю даже немного больше, но лучше промолчать. Расскажу однажды, когда всё закончится.

' — Представь каково быть проводником Амальгамы кому-то лысому. Вообще же не ясно, когда точно пора остановиться.'

' — Ахаха!'

— Интересная история, — сказал я.

— Да чёрт бы с ней. Главное тут то, что очевидно — если не сгоришь в процессе, контакт с этой силой тебя доконает и так, — сказала Марианна, — Обещай, что больше не будешь её использовать.

— Обещаю, что не стану её использовать, только если не окажусь в безвыходной ситуации и от этого не будут зависеть жизни моих близких или моя собственная, — ответил я, мгновенно сформулировав более приемлемую форму обещания.

— Приемлемо.

Я сел, действительно чувствуя себя вполне нормально.

— Да. Извини за то, что случилось в данже.

— О чём ты? — недоумевающе уставилась на меня девушка.

— Я потащил тебя с собой во врата, не осознавая всех рисков. Ты чуть не умерла из-за меня.

— Я чуть не умерла потому, что допустила ошибку и не смогла уклониться от вражеского клинка. К тому же я сама решила пойти с тобой, зная, что даже признанные «безопасными» врата не место для прогулок. Потому, что я сильная и могу делать, что захочу. Ясно тебе? — Марианна говорила несколько раздраженно, но при этом улыбалась, — Завязывай уже с героизмом. Ты обычный человек. Магия, тело которое невозможно ранить и никакие другие силы — ничто из этого не обязывает тебя считать себя «спасителем».

— Не обязывает. Ты права. Это делаю я сам. Зная, насколько превосхожу обычных людей — я просто не могу считать, что мы имеем равную ответственность. Я могу и хочу делать больше. Защищать не только себя, но и тех, кто вокруг. Да на самом деле вообще всех.

— Всех не получится, — хмыкнула Марианна, — Начиная от того, что ты не можешь быть везде одновременно, заканчивая тем, что некоторые спасения не заслуживают. Не ты ли сунул Григория в Амальгаму?

' — А она шарит. Хах!'

— Ладно, ладно. Хочу защитить всех, кого смогу. Так лучше? — развёл я руками в стороны, выражая капитуляцию.

' — И кто этого хоть немного заслуживает. Любишь ты покрасоваться, — ехидно сказал Ликвид.'

' — Мы любим.'

' — Ты же вроде не любишь мой коммунизм?'

' — Наш коммунизм.'

' — Ахаха. Туше.'

— Лучше, — Марианна улыбнулась и встала, — ладно. Отдыхай, а я домой. Жутко спать хочу.

— Ты, и правда, выглядишь уставшей. Только не говори, что ты просидела здесь со мной всю неделю!

— Ладно, не скажу, — девушка озорно подмигнула мне и вышла из палаты.

Я посидел, повтыкал и решил, что пора и честь знать.Я переоделся вручную и покинул палату. Ближайшая медсестра помогла мне найти кабинет моего врача. Тот активно пытался убедить меня ещё понаблюдаться, но я решительно отказался.

— Ладно, право ваше. Вы титаны все такие неугомонные, я даже не удивлён. Вот, подпишите, пожалуйста, здесь и вы свободны.

Я подписал бланк.

— И вот ещё. Меня просили передать вам новый пропуск.

— А чем старый плох?

— Корпоративные меры защиты сотрудников, — расплывчато ответил доктор.

— Ну ладно…

Сунув пропуск в ивентарь, я покинул здание. Мне жутко захотелось размять ноги и пройтись по городу. Просто выйти на его улицы и смешаться с толпой. Что я и сделал. Правда, было раннее утро, так что с толпой особо не повезло. Но и так было вполне неплохо. Я неспешно брёл вперёд, размышляя о том, куда бы направиться.

Надо навестить семью, проверить как там Лео и, пожалуй, заглянуть к Борису. Стоит объясниться. Прежде, чем я решил, что именно надо делать — я почувствовал резкую боль в затылке и у меня в глазах потемнело. Это реально превращается в какую-то идиотскую тенденцию.

Когда очнулся, понял, что опять ничего не вижу. Нет, правда, это уже даже не смешно. Но остальные чувства были при мне. Связанные пластиковыми стяжками руки и ноги ноют. По крайней мере, по ощущениям это были именно они, узкие пластиковые полоски, врезающиеся в кожу было сложно спутать с чем-то ещё. Голова гудит, по ней явно шарахнули от души. Пахнет пылью, сыростью и чем-то ещё невнятным.

' — Я не успел особо ничего сделать, упаковали нас довольно неплохо. Дураки-дураками, а людей похищать они явно научились неплохо.'

Ну, как я и думал, нас взяли в плен и держат с завязанными глазами. Вариантов только два. Волков и «повстанцы». Но если полагать, что даже в текущих обстоятельствах Волков не станет нарушать зазеркальную этику, то остаются вторые.

— Привет, «магоненавистники», — выпалил я в пустоту.

— Антон, придурок, я же сказал, чтобы ты дважды перепроверил повязку на глазах, — раздалось злобное шипение неподалёку.

— Да я проверил, чё начинаешь-то.

— Тогда как он понял, что мы это мы? — раздался щелчок затвора, — Не дергайся или мозги вышибу быстрее, чем ты успеешь куда-то там деться!

Голос раздался довольно близко, так что, полагаю, стрелять будут почти в упор.

— Если б собирались убить, то не похищали бы. Так что кончай выпендриваться. Чего вам надо опять? — спросил я раздражённо.

Но ответа я не услышал, поскольку нашу «беседу» прервал грохот входной двери. И крайне знакомый голос.

— Пусти меня, придурок, кому сказала! И руку убери!

— Не велено к пленному посетителей пускать!

Грохот падающего на пол тела.

— Сказала же, убери руку! Кто такого дрыща только охранять поставил.

Вот уж чей голос я не ожидал услышать в текущих обстоятельствах.

— Ольга?