Тень Саганами

Глава 54

КЕВ "Геркулес" покинул орбиту Флакса ровно через восемь часов тридцать шесть минут после завершения встречи контр-адмирала Хумало с временным правительством.

Навряд ли древний супердредноут когда-либо за всю свою предыдущую карьеру покидал звёздную систему настолько внезапно. Разумеется, капитан Виктория Саундерс вовсе не ожидала подобной гонки, и даже дыхание перевести не успевала в том бешеном урагане энергии, который раскрутили Хумало и Лоретта Шоуп для того, чтобы вытолкнуть из системы Шпиндель её корабль и все остальные способные двигаться в гиперпространстве единицы КФМ.

Саундерс стояла, заложив руки за спину, около капитанского кресла на мостике своего корабля и смотрела на главный дисплей, на котором эскадра, состоящая из "Геркулеса", лёгких крейсеров "Опустошение" и "Воодушевлённый" и эсминцев "Победоносный", "Железнобокий" и "Домино", набирает скорость, уходя от Флакса. По пятам за боевыми кораблями шли "Эриксон" и однотипный с ним "Уайт", а также транспорты боеприпасов "Петарда" и "Истребление" и пять позаимствованных Хумало дополнительных курьеров. Всё это являло собой, даже на самый благосклонный взгляд, кривобокую и несбалансированную "эскадру", хотя "Геркулес", конечно же, смотрелся в роли её флагмана внушительно. Конечно, в глазах тех, кто не имел представления о разнообразнейших слабостях старого корабля, которые были превосходно известны Саундерс.

"Но "Геркулес" всё-таки чёртов супердредноут, — напомнила себе флаг-капитан. — И мы всё ещё Королевский Флот. И провалиться мне на месте, если Аугустус Хумало этого не помнит".

Она покачала головой, изумляясь и, к собственному удивлению, гордясь своим адмиралом. Она проглядела мельком сообщения Терехова — на их чтение не было времени — и не смогла прийти к определённому выводу, то ли Терехов блестяще раскрыл сущность изощрённого заговора, то ли просто бредил. Но если он был прав, если Республика Моники действительно продалась "Джессик Комбайн" — а значит и "Рабсиле" — то его, вероятно, ожидает смертельная схватка.

Учитывая, через что прошёл Терехов на Гиацинте, это говорило о многом.

По сути дела, если подозрения Айварса Терехова оправданы, весьма возможно, может быть даже вероятно, что он давно будет мёртв к тому моменту, когда "Геркулес" и его разношерстный эскорт доберутся до Моники. Откровенно говоря, подкрепление Хумало тоже может погибнуть. Но что бы ни случилось с Тереховым или с ними самими, Адмиралтейство получит предупреждение и Республика Моники чертовски хорошо узнает, что ему совершенно не следовало задирать Звёздное Королевство Мантикоры.

— Прошу прощения, мэм.

Саундерс обернулась на голос. Это был коммандер Ричард Гонт, её старпом.

— Да, Дик?

— Последний пассажирский челнок будет принят на борт примерно через девяносто минут, мэм, — сообщил тот.

— Отлично, Дик. Превосходно! — улыбнулась она. — Вы уже проверили, не потеряли ли мы кого-нибудь?

— Похоже, что удалось собрать почти всех, — ответил старпом. — Согласно последнему подсчёту, у нас не хватает шестерых, однако они вполне могли попасть на какой-нибудь другой корабль. Вы же знаете, какая неразбериха творилась со всем этим уходом.

— И не говорите, — с чувством произнесла Саундерс, глядя на экран репитера, показывавшего неуклюжий поток догоняющих эскадру челноков и ботов. Для королевского флота было немыслимо уходить настолько внезапно, чтобы такая большая часть экипажей должна была нагонять корабли. По крайней мере, ускорение "Геркулеса" было достаточно низко, чтобы боты могли нагнать его без больших усилий.

— Мэм? — понизив голос, произнёс Гонт, и Саундерс обернулась к нему, вопросительно подняв бровь.

— Вы действительно думаете, что всё это, — продолжил он, приглушив голос так, чтобы его больше никто не мог услышать, и делая жест в сторону ползущих по экрану изображений, — так необходимо?

— Понятия не имею, Дик, — искренне ответила Саундерс. — Однако мне удалось ознакомиться с запланированным Тереховым графиком операции. Если всё пошло так, как он задумал, то его позаимствованный у солли грузовик добрался до Моники около шестнадцати часов тому назад. Терехов прибудет на место рандеву — которое он назвал "Точка Мидуэй" — ещё примерно через семьдесят два часа и встретится там с грузовиком после где-то недельного ожидания. Можно считать, что через десять дней считая от сегодняшнего. И если после доклада разведчика Терехов решит направиться прямо на Монику, то сможет достичь её ещё через шесть дней или около того. Мы же, со своей стороны, не доберёмся до Моники раньше, чем через двадцать пять суток. Так что, если он будет действовать, то всё, что бы он ни совершил, закончится, каким бы ни был исход, как минимум за стандартную неделю до того, как мы сможем добраться до места событий.

— Не могу поверить, что он действительно настолько сошел с ума, чтобы выкинуть нечто подобное, мэм, — покачивая головой, заметил Гонт. — Он должен знать, что мы идём на помощь — этот охотник за славой не оставил нам иного выхода! Конечно же, он не уйдёт, не подождав лишнюю неделю, раз уж это будет означать разницу между атакой в одиночку и атакой с поддержкой.

Саундерс бросила на своего старпома пренебрежительный взгляд. Гонт был старательным старпомом, человеком, который делал всё идеально точно и развил в себе почти мистическую способность предугадывать пожелания своего капитана. Однако он также был придирой в мелочах и слишком уж стремился делать всё по уставу. В нем были заметны какие-то… узость и отвращение к риску. Он недолюбливал "охотников за славой". И кличку эту Гонт лепил на взгляд Виктории Саундерс слишком легко, так что та задавалась вопросом, действительно ли он обладает сочетанием гибкости и моральной стойкости, необходимым для того, чтобы носить белый берет командира корабля. Особенно в такой войне, которая шла сейчас.

Его последнее замечание только что сняло вопрос. Саундерс испытывала ощущение вины, понимая, что её старпому выше уже не подняться. Именно это происходит, когда командир завершает оценку офицера роковыми словами: "Не рекомендуется для самостоятельного командования".

— Наверное, вы правы, — произнесла она, смотря на человека, с карьерой которого только что решила покончить.

Конечно же, прав он не был. Однако не было никакого смысла объяснять это офицеру, достигшему такого высокого ранга и всё ещё не понимающему.

— Всё в порядке, сэр, это "Копенгаген", — доложила Наоми Каплан.

— Спасибо, канонир, — невозмутимо отозвался Терехов, и Хелен покосилась на Пауло. Оба гардемарина стояли рядом с капитан-лейтенантом Райтом, просматривавшим на одном из вспомогательных мониторов их решения последней серии задач по астрографии. Пауло ответил на её взгляд не более чем лёгким поднятием точёной брови.

Это было едва заметное движение, но для Хелен оно было столь же ясно, как если бы было воплем. Она более или менее разобралась со своими чувствами к Пауло, хотя не была уверена, сделал ли он то же самое со своими чувствами к ней. Но это не имело значения. Neue-Stil Handgemenge, помимо всего прочего, учил терпению, и Хелен была готова ждать.

В конце концов она его заполучит. Пусть даже ей придётся воспользоваться тем же самым Neue-Stil для того, чтобы прибрать его к рукам.

Хелен отодвинула эту мысль прочь — точнее, приберегла её для обдумывания попозже — и ответила поднятию брови коротким кивком. Они думали одинаково. Капитан не мог быть настолько спокоен, как можно было подумать по его голосу.

Эскадра (так её теперь называли все… кроме капитана) дрейфовала в абсолютном мраке межзвёздного пространства, более чем в шести световых годах от ближайшей звезды. Корабли были редкими гостями в этой бездне мрака, где не было ничего, способного их привлечь. Однако это делало её удобной точкой встречи, настолько уединённой и затерянной в пучинах Вселенной, что даже Господу Богу было бы трудно её разыскать.

Многие в экипаже "Гексапумы" за последнюю неделю или около того начали воспринимать картину на обзорных дисплеях… гнетущей. Пустота здесь была настолько абсолютна, а мрак столь плотен, что это могло подействовать даже на самого закалённого космонавта. Коммандер Люьис, к примеру, старательно избегала внешних экранов, и Хелен заметила, что старшина Вандерман украдкой за ней приглядывает. Она понимала, что за этим что-то кроется. Нечто большее, чем испытываемое частью экипажа беспокойство. Однако, что бы это ни было, Льюис не позволяла ему повлиять на свою работу, хотя у Хелен было странное чувство, что механик "Гексапумы" с восторгом встретит предложение сразиться с флотом целой системы, если только это унесёт её как можно дальше от этого забытого всём миром места.

Сама Хелен ни чуточки не беспокоилась. Вообще-то, она даже наслаждалась своими посещениями обсервационного купола и созерцанием огоньков кораблей эскадры, дрейфующих посреди кромешного мрака подобно дружелюбному близкому созвездию.

— Лейтенант МакГроу.

Голос Терехова вмешался в её грёзы.

— Да, сэр?

— Пожалуйста, свяжитесь с "Копенгагеном".

— Слушаюсь, сэр, — отозвался вахтенный связист. Терехов кивнул и откинулся в кресле в ожидании.

Хелен была уверена, что Каплан верно опознала приближающееся судно. И с равной степенью уверенности она считала, что им всё ещё командует некий Анстен Фитцджеральд. Но, что характерно, капитан хотел быть абсолютно уверен. Это было интересно. Он предпринял для этого все меры, не оставляя ничего на волю случая, и, если бы Хелен видела его только с этой стороны, то посчитала бы рабом устава. Одним из тех суетливых придирчивых начальников, которые никогда не высовывались и не рисковали своей шеей.

Однако капитан был совсем не таким. Он всегда, когда только мог, проявлял такое внимание к деталям лишь потому, что знал, что далеко не всегда сможет это делать. Так что, когда наступало время рисковать, он мог позволить себе уверенность в готовности своего корабля… и своей собственной. Зная, что сделал всё возможное для подготовки к испытаниям, наточив свой меч задолго перед тем, как броситься в безумный хаос битвы.

Это один из тех уроков, которые западают прямо в душу, подумала Хелен, пытаясь сосредоточиться на голосе Райта, который возобновил разбор её навигационных потуг.

— Капитан в отсеке!

Джинджер Льюис, пока ещё формально продолжающая исполнять обязанности старшего помощника Терехова, рявкнула традиционную команду, заметив выходящих из люка салона для совещаний капитана и Анстена Фитцджеральда. Терехов отказался от этой традиции вскоре после принятия командования на "Гексапуме", однако не был удивлён её возрождением со стороны Джинджер, которая превосходно разбиралась в коллективной психологии и стремилась оказать капитану максимальную поддержку, на которую только была способна.

Одиннадцать человек из собравшихся в отсеке, включая самого Терехова, носили белые береты капитанов межзвёдных кораблей и на лицах некоторых из них он замечал неуверенность и озабоченность — и даже опасение. И гадал, что же видели, глядя на него, они?

Сопровождаемый Фитцджеральдом, Терехов подошёл к своему месту во главе стола и уселся. Фитцджеральд остановился около собственного кресла.

— Присаживайтесь, дамы и господа, — пригласил капитан.

Собравшиеся расселись, и капитан медленно обвёл взглядом стол, поочерёдно останавливаясь на каждом из них.

Андерс, капитан "Колдуна", и его старпом Джордж Хибачи. Оба встретили его взгляд прямо. Не без обеспокоенности, но без дрожи. Это было существенно. Ито Андерс был вторым по старшинству после Терехова офицером собранной тем "эскадры".

Элеанора Хоуп с "Бдительного" и её старпом лейтенант-коммандер Осборн Даймонд. Хоуп выглядела весьма подавленно и старательно стремилась не встречаться с взглядом Терехова. Понять чувства сидящего по левую руку от своего капитана Даймонда было невозможно, на его лице можно было прочитать не больше, чем на переборке за спиной.

Коммандер Джозефа Хьюлетт и лейтенант-коммандер Стивен МакДермотт с "Отважного". Оба казались испытывающими неудобство; ни один из них не казался таким же подавленным как Хоуп.

Лейтенант-коммандер Бенджамин Мавандия, капитан "Дерзкого", и его старпом лейтенант-коммандер Анна-Мария Аткинсон. Пара производила странное впечатление. Мавандия был ровно ста пятидесяти восьми сантиметров росту, темнокожим и бритоголовым. Аткинсон была почти так же высока, как и сам Терехов, светловолоса и белокожа. Однако выражение лица Мавандии было самым нетерпеливым среди всех присутствующих, а в глазах Аткинсон светилась такая же решимость.

Коммандер Геравати Лигнос, капитан КЕВ "Эгида", их самого современного после "Гексапумы" корабля. Пусть всего лишь лёгкого крейсера, но всё равно грозного корабля. Очень похожего на своего капитана, отметил Терехов, глядя на резко очерченный подбородок и орлиный нос Лигнос. Её старпом, лейтенант-коммандер Иштван Немезани, спокойно сидел рядом, его карие глаза были почти спокойны, хотя он всё равно производил впечатление готового взорваться от любого пустяка.

Лейтенант-коммандер Джефферс с "Дротика"; лейтенант-коммандер Мэйтленд Нейсмит с "Янычара"; лейтенант-коммандер Фрэнк Хеннесси с "Рондо" и лейтенант Бьянка Росси с "Арии" завершали список капитанов боевых кораблей Терехова. В конце стола сидела Мира Бадмачин, капитан КЕВ "Вулкан", гигантского грузовика, не несущего никакого наступательного вооружения, но, несмотря на это, играющего в планах Терехова важнейшую роль.

"Сборная солянка, — подумал капитан. — Никакие не "братья по оружию"! Но это всё, что у меня есть, всё, что я смог собрать, и это королевские офицеры. Надо всего лишь, чтобы они оказались достаточно хороши".

— Все вы знаете, с какой задачей были посланы коммандер Фитцджеральд и "Копенгаген", — заговорил Терехов. Хоуп при звуках нарушившего тишину голоса дёрнулась. — Хорошие вести заключаются в том, что коммандер и его люди, похоже, справились со своей задачей безупречно. Плохие новости, — невесело улыбнулся он, — заключаются в том, что они обнаружили.

В наступившей тишине шум упавшей на стол булавки показался бы громом. Терехов глубоко вздохнул.

— Разведывательный аппарат "Копенгагена", леди и джентльмены, выполнил своё задание безукоризненно. Его пассивные сенсоры разведали пространство по маршруту полёта и весьма тщательно обследовали район станции "Эройка". Собранная им информация указывает на то, что флот Моники получил, мягко говоря, "значительное подкрепление". Прямо говоря, беспилотник засек на станции "Эройка" одиннадцать линейных крейсеров типа "Неутомимый".

Вокруг стола послышались звуки, очень смахивающие на судорожный вздох, но Терехов невозмутимо продолжил.

— Насколько способен был определить беспилотник, все они сейчас или находятся на верфи, или готовятся занять место на ней. Я полагаю, что они проходят переоборудование с целью максимально замаскировать их происхождение. Что, в свою очередь, заставляет меня предположить, что они были переданы Монике нелегально. И мне приходит в голову только одна причина для этого: операция против интересов Звёздного Королевства в Скоплении.

Элеанора Хоуп заёрзала в кресле, и голубые глаза Терехова сфокусировались на ней.

— Желаете что-то сказать, коммандер? — сделанное на её звании ударение было практически неразличимым.

— Да, сэр. Думаю, что да, — после короткого колебания произнесла она.

Терехов качнул правой рукой, приглашая Хоуп говорить дальше. Она окинула стол взглядом и сделала глубокий вдох.

— Капитан Терехов, говоря со всем должным уважением к вам, я не вижу никаких оснований сразу предполагать, что эти корабли были "нелегально переданы" флоту президента Тайлера. РУФ уже давно сообщало, что "Неутомимые" списываются и заменяются крейсерами типа "Невада", — она пожала плечами. — Всем известно, что Тайлер в сговоре с Пограничной Безопасностью. Если солли избавляются от "Неутомимых", то почему они не могут продать — или даже подарить — несколько из них тому, кто работал на них последние тридцать или сорок стандартных лет? Из этого, или даже из того, что в приобретении Моникой этих кораблей было нечто "нелегальное", вовсе не обязательно следует, что крейсера предназначены для нападения на наши интересы.

Терехов снисходительно посмотрел на неё, с задумчивым выражением на лице, однако Андерс поморщился.

— Капитан Терехов, вы позволите? — поинтересовался он. Терехов кивнул.

— Коммандер Фитцджеральд, — задал вопрос капитан "Колдуна", — вы действительно уверены, что эти крейсера проходят на станции "Эройка" активное переоборудование?

— Да, сэр, уверен, — твёрдо ответил Фитцджеральд. — Не все крейсера проходят переоборудование одновременно, однако те из них, что не находятся непосредственно на верфи, запаркованы около космической станции и больше половины их них окружены платформами обслуживания и лихтерами. Также присутствуют два ремонтных судна, каждое из которых пришвартовано рядом с одним из крейсеров. У нас есть визуальное подтверждение того, что главные бортовые сенсорные массивы по крайней мере трёх кораблей демонтированы и заменяются, — теперь уже он пожал плечами. — На мой взгляд, это типичный образчик массового переоборудования, выполняемого на недостаточно мощной верфи.

— Благодарю вас, — Андерс снова посмотрел на Терехова, хотя было ясно, что его слова предназначаются Хоуп. — Если бы эти корабли были открыто переданы Монике Флотом Лиги, то не проходили бы переоборудование на станции "Эройка" — если только задача не заключалась бы в том, чтобы снизить их возможности по сравнению с теперешними. Они были бы переоборудованы и дооснащены на верфях Лиги, где имеются необходимые для быстрого выполнения работ инфраструктура и персонал. Если же вместо этого они переоборудуются на Монике, значит мониканцы сознательно идут на то, чтобы их ограниченные производственные мощности замедлили весь процесс. И, как и вы, сэр, я не могу представить себе, как мониканцы могут повысить боевую мощь линейного крейсера типа "Неутомимый". Следовательно, они добиваются чего-то иного, и на мой взгляд предположение насчёт того, что они пытаются скрыть происхождение кораблей или хотя бы затруднить его определение, меняя картину излучений и сенсорные образы, имеет смысл.

— Что приводит нас ко второму пункту замечаний коммандера Хоуп, а именно к вопросу о том, против кого мониканцы могут намереваться использовать свои новые корабли. Обнаруженные коммандером Фитцджеральдом корабли обладают большей огневой мощью, чем нужно Монике для того, чтобы справиться с любой из систем Пограничья, да что там, с десятком любых систем Пограничья! Единственные в этой глухомани, против кого может потребоваться подобная огневая мощь — это мы.

— Опять-таки со всем должным уважением, — с лёгким нетерпением произнесла Хоуп, — даже если вы и правы в отношении того, против кого предназначаются эти корабли, Моника совсем не обязательно собирается использовать их для нападения. По сути дела, с их стороны будет глупостью даже помышлять о нападении на нас, есть ли у них линейные крейсера или нет. Однако весьма возможно, что они могли в достаточной степени обеспокоиться нашим присутствием в Скоплении, чтобы ощутить потребность обзавестись мощью, способной удержать нас от любых возможных посягательств на Монику.

— Мне кажется, Элеанора, что вы перегибаете, — высказалась коммандер Хьюлетт, и Хоуп гневно взглянула не неё. Хьюлетт посмотрела на Терехова и тот кивнул, разрешая ей продолжать.

— Если мы пожелаем захватить Монику, то у этих линейных крейсеров нет шансов нас удержать, — произнесла капитан "Отважного". — Пара подвесочных супердредноутов раскатает их в хлам за полчаса. Кроме того, Моника не относится к звёздным нациям, переживающим из-за того, что ей могут сделать другие; это нация из тех, которые постоянно заняты размышлениями, что бы устроить другим.

— И что же заставляет вас, Джозефа, считать, что они настолько глупы, что рассчитывают использовать эти корабли для нападения на нас, если считают себя слишком слабыми для того, чтобы от нас защититься? — осведомилась Хоуп.

— Мне кажется, Элеанора, что капитан Терехов уже ответил на этот вопрос, — ответ Хьюлетт прозвучал почти резко. — Если они считают, что могут убедить Лигу вмешаться на их стороне, то могут великолепнейшим образом использовать эти корабли для создания ситуации, оправдывающей их просьбу о вмешательстве.

— Или же, — упрямо заявила Хоуп, — они могут рассчитывать, что их новые линейные крейсера позволят им при нападении Мантикоры продержаться достаточно долго для того, чтобы Лига успела выступить в их защиту. В этом случае, — она смотрела в лицо Хьюлетт, однако Терехов прекрасно знал, кому предназначались её слова, — нападение на Монику может быть наихудшим для нас вариантом действий. Если они готовы призвать солли на помощь, и если солли уже согласились на это, то последнее, что нам следует делать, это подыграть Монике и дать ей желаемый предлог.

— В другой ситуации, коммандер Хоуп, — хладнокровно произнёс Терехов, — я мог бы согласиться с вашими доводами. К сожалению, нам известно, что Моника является, как минимум, промежуточной базой для определённых внешних сил в их попытках снабдить террористические группировки в Скоплении оружием и деньгами. Вот это, коммандер, действительно недружественный акт. Может быть даже акт агрессии, хотя ситуация несколько осложняется тем, что системы, на территории которых они оказывали поддержку террористам, ещё не вошли в состав Мантикоры. Учитывая это, у меня нет склонности полагать, что старые наймиты Пограничной Безопасности окапываются в своей системе, поскольку с минуты на минуту ожидают прибытия мантикорских конкистадоров.

Лицо Хоуп побагровело, губы сердито сжались.

— В действительности, — продолжил Терехов, — я считаю, что эти корабли представляют собой часть заговора, предусматривающего предотвращение аннексии Скопления Талботта Звёздным Королевством. Я полагаю, что в этот план глубоко замешана "Джессик Комбайн", что, учитывая отношения "Джессик" и "Рабсилы", означает, что главной движущей силой практически наверняка является "Рабсила". И навряд ли мне нужно перечислять хоть кому-нибудь из присутствующих здесь офицеров все основания, которые заставляют "Рабсилу" стремиться удерживать Звёздное Королевство как можно дальше от Мезы. Обнаружение такого количества построенных в Лиге линейных крейсеров также является чётким свидетельством того, что Пограничная Безопасность оказывает Монике открытую поддержку. На мой взгляд даже "Рабсиле" будет затруднительно достать столько денег, чтобы просто закупить подобное количество кораблей такого тоннажа для кого-то вроде Моники. Те мне менее, как бы там ни было, я ничуть не сомневаюсь в том, что эти корабли предназначены для использования в Скоплении с целью помешать идущей к успешному завершению аннексии.

Терехов сделал паузу, оглядывая присутствующих, и решительно продолжил.

— Поскольку я предполагаю, что это так, я намерен направиться на Монику. По прибытии я потребую, чтобы правительство Моники прекратило любые работы на своих новых линейных крейсерах до тех пор, пока не убедит нас в том, что эти корабли не представляют никакой угрозы безопасности Звёздного Королевства или наших местных союзников. Если они откажутся или же применят против нас силу, я намереваюсь атаковать станцию "Эройка" и уничтожить все переоборудуемые на ней линейные крейсера.

— Сэр, — произнесла Хоуп, — пожалуйста, скажите, что вы пошутили.

— Знаете ли, коммандер, — холодно ответил Терехов, — у меня нет привычки относиться к убийству людей как к поводу для шуток.

— Сэр, — практически с отчаянием выговорила Хоуп, — то, о чём вы говорите, является актом агрессии. Актом агрессии, совершённым против звёздной нации, с которой мы не находимся в состоянии войны, без приказа или одобрения нашего командования. Сэр, это можно формально считать актом пиратства со стороны Звёздного Королевства! Я не знаю ничего более ужасного, что мы могли бы сделать, чтобы ещё сильнее подорвать доверие к нам в глазах общественного мнения Лиги!

— К сожалению, коммандер, общественное мнение Лиги, — ответил Терехов, — имеет склонность доверять тому, что ему говорят ловкачи, работающие на Пограничную Безопасность и прочих бюрократов Лиги. И у нас нет времени заручиться поддержкой Адмиралтейства или премьер-министра. Корабли переоборудуются сейчас. Мы не можем знать, насколько далеко продвинулись работы и когда часть кораблей или все они станут боеготовы. Если мы задержимся хотя бы на день больше, чем абсолютно неизбежно, то можем дать мониканцам и их мезанским приятелям возможность осуществить свои планы. Или, как минимум, дадим им возможность убить и ранить больше наших людей, когда мы, наконец, соберёмся нейтрализовать опасность.

— Сэр… — опять начала Хоуп.

— Коммандер Хоуп, я принял решение, — заявил ей Терехов решительным тоном, который мог бы поспорить в непреклонности с броневым каркасом "Гексапумы". — Подумайте хотя бы вот о чём. Если мы прибудем до того, как линейные крейсера будут подготовлены, то у нас будет прекрасная возможность предопределить исход столкновения без необходимости убивать хоть кого-либо. Если мониканцы будут не в состоянии противостоять нам, то им не останется иного выхода кроме капитуляции — и протестов, если им так будет угодно. В этом случае мы сможем и полностью обследовать корабли и узнать, откуда они появились.

— Сэр, а если окажется, что они никогда не представляли угрозы для Звёздного Королевства и что вы — и исполняющие ваши приказания офицеры — совершили несанкционированные военные действия, влекущие за собой реальную вероятность конфликта с Солнечной Лигой? — возразила Хоуп.

— Не думаю, что так получится. Однако если это произойдёт, то Её Величество сможет с полнейшей искренностью заявить, что вовсе не санкционировала наши действия. Что мы весьма превысили свои полномочия, и что она дезавуирует все наши действия. В этом случае то, что вы будете следовать моим официальным, отданным в письменном виде приказаниям, освободит вас от всякой вины.

— Сэр, со всем должным уважением я обязана заметить, что ваши приказы не могут освободить никого из нас от ответственности за сознательное участие в совершении противоправного акта агрессии. Таков, как бы там ни было, несомненно будет вердикт трибунала, вынесенный в отношении любого офицера, который подчинится вашему приказу совершить пиратские действия и убийства.

Повисшее в салоне напряжение можно было резать ножом. Остальные офицеры тихо сидели, следя за стычкой Хоуп и Терехова. Терехов подался вперёд, не сводя взгляда с Хоуп.

— Весьма возможно, коммандер, что вы правы, — произнёс он холодным, чётким тоном. — Однако для каждого офицера рано или поздно наступает момент, когда он сталкивается не просто с возможным поражением, даже не просто с грозящей гибелью, но с ответственностью, накладываемой носимым им мундиром. Ответственностью перед Короной и присягой, данной им, когда он впервые этот мундир надел. Нашим долгом является защита от врагов Звёздного Королевства Мантикора и его друзей. Именно это, коммандер Хоуп, является основой данной вами присяги. Присяги, данной Эдуардом Саганами. Мы — лишь крайнее звено в длинной, хотя и неосязаемой цепи. Наш долг состоит в том, чтобы проявить инициативу и рассудительность при устранении этой угрозы. Наш долг также состоит в том, чтобы дать королеве возможность отречься от наших действия — и, если потребуется, от нас самих — если это потребуется, чтобы избежать открытого столкновения с Солнечной Лигой.

— Сэр, тот факт, что вы полагаете, что мы обязаны совершить профессиональное самоубийство для того, чтобы устранить опасность, которая может даже не существовать, не обязательно делает ваше мнение истинным, — категорично заявила Хоуп. — И я — и мой корабль — не примем участия в этом очевидно противозаконном деянии.

Напряжение взлетело ещё выше. Терехов спокойно посмотрел на Хоуп.

— Не припоминаю, коммандер, чтобы предлагал вам возможность отказаться от исполнения моих приказов, — произнёс он почти равнодушно.

— Капитан Терехов, — резко возразила та, — я не думаю, что у вас есть выбор. Вы командуете всего лишь одним кораблём. Да, наиболее мощным из наших кораблей, но всего лишь единственным кораблём. И я сомневаюсь, сэр, что ваша команда станет стрелять в другой мантикорский корабль лишь потому, что тот отказался присоединиться к вам в вашем преступлении.

— На вашем месте, коммандер, я бы в этом не сомневался, — голос Анстена Фитцджеральда был холоднее льда, и взгляд Хоуп дёрнулся к нему. — Этот корабль и его экипаж будут сражаться с любым, с кем прикажет сражаться капитан, — продолжал старпом тем же ледяным голосом. — Особенно с мятежным кораблём, чей трусливый, думающий только о том, как бы прикрыть свою задницу капитан отказывается исполнять законные приказания старшего по званию.

— Довольно, Анстен, — негромко произнёс Терехов.

— Со всем должным уважением, капитан Терехов, — вмешался Ито Андерс, — не довольно. Коммандер Хоуп решилась заявить, что она и её корабль готовы оказать вооружённое сопротивление вашим приказаниям. Она также заявила, что вы командуете всего лишь одним кораблём. Это некорректное заявление. — Он посмотрел прямо на Хоуп, и в его тёмных глазах стоял лёд. — Если вы, коммандер, будете настолько глупы, что попытаетесь выполнить свою угрозу и если — в чём я очень сомневаюсь — ваш экипаж станет повиноваться вашим распоряжениям, то обнаружите, что вам придётся иметь дело не только с одной "Гексапумой".

— Вы не можете всерьёз собираться содействовать этому! — запротестовала Хоуп.

— Могу, — спокойно произнёс Андерс. И даже слегка улыбнулся. — Мой корабль старше даже вашего, коммандер. И, честно говоря, его репутация не из лучших. Ему не везло на командиров. Но я не собираюсь ухудшать репутацию крейсера. Честно говоря, я желаю наконец-то её исправить. И если мне придётся начать с залпов по вашей ничего не стоящей заднице, то я готов.

Хоуп уставилась на него, затем оглянулась на сидящих за столом и её губы сжались, поскольку она поняла, что осталась в одиночестве.

— Шкипер, — прозвучал ещё один голос, и Хоуп резко повернулась к впервые вмешавшемуся в разговор лейтенанту-коммандеру Даймонду.

— Шкипер, — печально произнёс её старпом, — они правы. Вы ошибаетесь. И наш экипаж не последует за вами.

— Им ничего больше не останется! — рявкнула Хоуп.

— Коммандер, это работает в обе стороны, — заметил Терехов. — Если они обязаны повиноваться вам потому, что вы старше их, то и вы обязаны повиноваться мне, поскольку я старше вас. Но если вы имеете право решать, какие приказы выполнять, а какие нет, то и ваши люди имеют такое же право отказаться от исполнения ваших приказаний.

— Но…

— Коммандер Хоуп, у нас тут не дискуссионный клуб и не демократическая организация и этот вопрос закрыт. Поскольку вы очевидно не способны исполнять мои приказания, вы немедленно освобождаетесь от должности капитана "Бдительного". С этой секунды на ваше место заступает лейтенант-коммандер Даймонд.

— Вы не можете сделать это! — вскрикнула она.

— Только что сделал, — ледяным тоном ответил Терехов. — И дальнейшего неуважения я не потерплю. Предлагаю вам два варианта на выбор, хотя ни один из них не предполагает дальнейшего командования над "Бдительным". Если пожелаете, вы можете дистанцироваться от предпринимаемых эскадрой — Терехов наконец позволил себе применить давно уже используемое всеми остальными определение — действий и вернуться на Шпиндель на борту курьера, которого я намереваюсь отослать туда перед тем, как направиться на Монику. В противном случае вы останетесь на борту "Гексапумы" под домашним арестом до тех пор, пока мы не вернёмся на Шпиндель для того, чтобы отчитаться перед командованием.

Он смотрел Хоуп в глаза и что-то в ней содрогнулось под пристальным взглядом голубых глаз, который был твёрже брони.

— Так каков будет ваш выбор, коммандер?