Тень Саганами

Глава 26

Рагнхильд Павлетич и Аикава Кагияма плыли к Бандиту Три через кристально чистый вакуум. Они были настолько далеко от Нунцио-Б, что с равным успехом могли бы находиться в пучинах межзвёздного пространства. Светило совершено не помогало разобраться в деталях полученных грузовиком повреждений, и Аикава жалел, что хотя бы один из ботов не остался поблизости и не помог своими мощными прожекторами. Однако лейтенант Хернс была непреклонна, отправляя их на безопасное расстояние.

"Наверное, это еще одна причина, по которой я хочу, чтобы они были где-то рядом, — невесело подумал он. — Мне не по себе от идеи, что они должны оставаться на безопасном расстоянии".

Лейтенант Хернс не уточнила, для чего именно необходимо безопасное расстояние, однако чтобы понять это, не требовалось быть специалистом в гиперфизике. "Дромадер" не был вооружён и никакое чудо не могло дать ему надежду успешно протаранить такую маленькую и подвижную цель как бот, даже если бы его импеллерный клин функционировал. Однако он был оснащён термоядерным реактором и этот реактор, судя по спектру излучений судна, всё ещё действовал. И если бы кому-то пришла в голову подобная идея, то при наличии желания у него была бы масса времени на то, чтобы снять блокировку.

"Не слишком успокаивающая мысль", — подумал Аикава и взглянул на Рагнхильд.

Её лицо было видно в отсветах внутришлемного дисплея также, как должно было быть видно и лицо Аикавы и она, казалось, почувствовала его взгляд. Рагнхильд обернулась и посмотрела на Аикаву и её напряжённая улыбка показалась ему настолько же обеспокоенной, как и собственная. Оба знали, что были включены в абордажную группу исключительно ради получения опыта. Чтобы забрать Рагнхильд, лейтенант Хернс даже была вынуждена оставить Хок-Папу-Два на бортинженера, чего никогда не сделала бы, если бы не хотела, чтобы она была тут для чего-то особого. Что не могло иметь ни малейшего отношения к значительному опыту в подобных операциях, которым ни один из салаг не обладал.

Аикава хотел поговорить с Рагнхильд, сам не зная, то ли чтобы подбодрить её, то ли чтобы услышать от неё слова поддержки. Однако промолчал и только дёрнул головой в движении, заменяющем облачённому в скафандр человеку пожатие плечами. Рангхильд кивнула в ответ и оба они вернулись к своей насущной задаче тащиться позади лейтенантов Хернс, Манна и Гутиэрреса и закованных в броню морских пехотинцев.

Остаток пути занял ещё четверть часа. Большинство ходовых огней Бандита Три не горели, однако было маловероятно, что причиной этого были полученные им повреждения. С намного большей уверенностью можно было предположить, что призовая команда вообще не позаботилась их включить. Да и зачем им было это делать, скрываясь в такой дали? Однако Аикава жалел об отсутствии огней. Огромная, лишённая огней туша грузовика казалась бесформенной массой, скрытой туманом горой, "видимой" только благодаря исчезновению закрываемых ею звёзд. Отсутствие огней лишало его любых ориентиров и заставляло ощущать себя муравьём, съёживающимся под опускающимся на него каблуком тяжелого башмака.

Судя по отрывистым замечаниям и командам, которыми активно обменивались лейтенант Манн и его морпехи, их дурные предчувствия Аикавы, как минимум, не затрагивали. Они оживлённо продвигались вперед, сверкающие круги света от мощных фонарей их брони, танцуя по панелям корпуса, вырывали из кромешной тьмы островки реальности. Аикава знал, что с учётом встроенных в боевую броню систем отображения и сенсоров, на самом-то деле они не нуждались в освещении. Морпехи включили фонари, чтобы помочь жалким флотским, не имеющим такой крутой техники, позволяющей видеть в полной тьме? Или, может быть, темнота угнетала их намного сильнее, чем можно было предположить по их бодрым деловитым переговорам?

Аикава осознал, что охотнее склоняется к последнему предположению.

На то, чтобы отыскать служебный шлюз, потребовалось ещё полчаса. Внешний люк с готовностью открылся после ввода на вспомогательной клавиатуре стандартного аварийного кода, а шлюз был достаточно велик, чтобы вместить в себя весь отряд всего лишь с небольшой давкой. Аикава с радостью втиснулся в шлюз, поскольку имел весьма отчетливое представление, кто именно из младших членов отряда останется за дверью, если придётся шлюзоваться в два приёма.

Внутренний люк открылся в грандиозный технический отсек. Яйцеобразные формы четырёх одноместных тяжелых рабочих скафандров были аккуратно размещены вдоль одной из переборок, яркие лампы освещения бросали отблески на станки, стойки с инструментами и контейнеры с электронными компонентами и запчастями. Технический отсек выглядел не так безупречно, как его собрат на борту "Гексапумы", однако оборудование явно было хорошо ухожено и рассортировано.

Морпехи выдвинулись вперед, тщательно обследуя помещение сенсорами брони и старыми добрыми глазами. Аикава раньше и представить себе не мог, сколько на корабле имеется укромных местечек, где способен спрятаться человек. Космический корабль определённо не был тем объектом, который мог вдохновить проектантов тратить много места впустую, однако, тем не менее, имелась масса углов и закоулков, достаточно просторных для того, чтобы укрыть человека. Или даже двух-трёх сразу. Хотя никто кроме полнейшего идиота не кинулся бы из засады на отделение морских пехотинцев в боевой броне.

"Разумеется, его идиотизм не сильно утешит тех из нас, у кого нет боевой брони. Естественно, я уверен, что Манн позаботится о летальном исходе для этого типа… однако сейчас эта мысль мне не кажется особо успокоительной".

Лейтенант Хернс загрузила стандартную схему "Дромадера" в свой планшет и ориентировалась по ней, пока они двигались от технического отсека дальше, прикрываемые спереди морскими пехотинцами. Справа от неё шел Гутиэррес, неся дробовик вдобавок к всегдашнему пистолету, а Манн двигался слева, так, чтобы видеть дисплей планшета.

Они повернули направо — к носу корабля — и капрал МакКоллум отправил двух морпехов в арьергард присматривать за тылом. Аикаве это показалось замечательной идеей.

Они преодолели примерно пятьдесят метров и прошли через комплект незапертых аварийных дверей, когда обнаружили первые трупы.

— Что вы об этом скажете, лейтенант?

Аикава был поражён спокойствием голоса лейтенанта Хернс, стоящей над валяющимися в огромной луже засохшей крови истерзанными телами. Он был счастлив от того, что его шлем закрыт, и пытался даже не представлять себе должно быть стоящий в коридоре запах крови и разорванных внутренностей.

— Стрелял не один человек, мэм. — Морпех, говоря практически бесстрастно, опустился на колено и осмотрел одно из тел. Отделение МакКоллума рассредоточилось, взяв наизготовку импульсные ружья и трёхствольники. — Сержант, а вы что думаете? Дробовик из прохода ведущего в нос?

— Судя по разлёту брызг, я бы сказал да, босс, — отозвался сержант Крайтс. Он повернулся, разглядывая ответвляющийся направо проход. — Похоже, ещё вон там был кто-то с импульсным ружьём.

— И игра шла не в одни ворота, — заметил Манн.

— Да, сэр. Тип с дробовиком, кем бы он ни был, прикончил эту парочку. — Крайтс кивнул на два самых изуродованных тела, облачённых в нечто напоминающее стандартные комбинезоны, хотя после ливня бритвенно острых дротиков дробовика сказать наверняка было трудно.

— Похоже, они только появились из бокового прохода, как получили своё. Но за ними шел паренёк с импульсным ружьём, который и снял вот этого типа.

Сержант толкнул носком ботинка третье тело. На нём были серая форменная рубашка и чёрные брюки. Аикава нахмурился. Что-то это напоминало…

— Государственная безопасность. — Манн выплюнул эти два слова как ругательство.

— Вы уверены? — поинтересовалась лейтенант Хернс. — Не припоминаю, чтобы мне доводилось видеть изображение офицера Госбезопасности без кителя.

— Уверен, — ответил Манн. — Я узнаю знаки в петлицах. И пряжку на ремне. — Он поднялся. — Я надеялся, что мы избавились по крайней мере от этих ублюдков. Прошу прощения, мэм.

— Не волнуйтесь на этот счёт, — сухо произнесла Хёрнс. — Я уже давно оторвалась от подола мамочкиной юбки, лейтенант. И термин в данном случае прекрасно подходит. — Затем она вздохнула. — Ситуация не радует.

— Не радует, — согласился Манн.

Гутиэррес выглядел так, словно хотел отпустить замечание покрепче, но промолчал. Несомненно, его долг телохранителя оберегать лейтенанта от любой возможной угрозы конфликтовал с признанием того, что риск был частью службы офицера Флота. Его собственная служба в морской пехоте, вероятно, помогала ему справляться. Ну, ещё и то, что он знал, что лейтенант открутит ему голову, если он попытается её остановить.

— Типа интересно, эти двое, — сержант Крайтс показал на тела в комбинезонах, — из команды судна, или призовая команда хевов передралась?

— Не знаю, — мрачно произнесла Хернс. — И думаю, что есть только один способ узнать.

Обследование судна заняло ещё почти три часа. Даже после этого они на самом деле осмотрели лишь малую часть недр грузовика. В огромном грузовом трюме можно было спрятать батальон морской пехоты, однако по мере осмотра становилось всё яснее и яснее, что на борту не могло остаться очень уж много живых врагов — если вообще кто-то оставался. По меньшей мере один из грузовых шаттлов судна отсутствовал, и было очевидно, что выжившие в произошедшей на борту резне сбежали на нём, пока боты были слишком далеко для того, чтобы это заметить. Даже если, побоявшись поднять клин, они ушли на ракетных двигателях, то могли уйти уже далеко и даже при небольшом начальном ускорении их положение к настоящему моменту определить было невозможно. Но если уцелевшие сбежали таким путём, то их не должно было быть много.

Убитые лежали повсюду, некоторые поодиночке, некоторые — вроде первых найденных — небольшими кучками и группами. Большинство было убито из дробовиков, однако примерно четверть погибла от высокоскоростных дротиков импульсных ружей армейского образца. По меньшей мере один человек был, похоже, задушен, а троих зарезали или перерезали им глотки. Абигайль Хернс с трудом могла вообразить, что должно было происходить на борту. Что двигало этими людьми? Какое безумие заставило их провести последние два часа своей жизни выслеживая и убивая друг друга. Приказы капитана Терехова в качестве дополнительной меры, препятствующей пиратам предупредить своих вооружённых спутников о присутствии в системе мантикорского боевого корабля, запрещали ей открывать им кто она такая, по крайней мере до того, как будет покончено с Бандитами Один и Два,. Однако они должны были по показаниям своих сенсоров понять, что именно произошло, и что атаковавшие их боты и ЛАКи вернутся, чтобы арестовать их. Так почему им просто не дождаться?

Ответ нашёлся, когда они добрались до машинного отсека судна.

— Притормозите, сэр, — произнёс капрал МакКоллум. — Алверсон около реакторного отсека, и говорит, что люк заперт. Похоже, изнутри, но он ещё не пробовал проломиться.

— Всем оставаться на местах, — приказал Манн. Затем он взглянул на Абигайль. — Что вы намереваетесь с этим делать, лейтенант?

— Ну, — быстро взвешивая ситуацию произнесла Абигайль. — если бы люди внутри намеревались умереть, у них была масса времени, чтобы взорвать себя. Конечно, если, — она не без веселья улыбнулась, — только эти люди внутри не ждут, пока не станут уверены, что кто-то из нас находится на борту.

— Выглядит маловероятно, — отозвался Манн. — С другой стороны, люди совершают много маловероятных поступков. А люди, дошедшие до того, что до сих пор носят форму Госбезопасности, вероятно несколько ненормальнее обычного.

— Несколько ненормальнее. — Абигайль саму поразил её отрывистый смешок. — Лейтенант, любой, докатившийся до этого, настолько выходит за пределы нормальности, что не разглядит их даже в зеркале заднего вида!

— У нас, морпехов, врождённый талант делать краткие выводы, — скромно признал Манн. — Кроме того, я заочно окончил курсы юристов. Однако, на мой взгляд, намного вероятнее, что запершиеся, кто бы они ни были, пытались предотвратить взрыв судна кем-то другим.

Абигайль кивнула и взглянула на парочку стоящих около ней гардемаринов, старательно делавших вид, что не подслушивают. Не то, чтобы была какая-то причина их прогнать. Они и старались сохранять внешнее спокойствие и, на самом деле, делали довольно полезную работу. За исключением некоторой скованности в осанке Рагнхильд и постукивающих по кобуре пульсера пальцев правой руки Аикавы мало что выдавало их напряжение. Абигайль полагала, что могла оставить их обоих на борту ботов; у неё не было реальной нужды в младших офицерах. Однако содержание будущих офицеров в тепличных условиях не сулило ни малейшей выгоды.

— Миз Павлетич, мистер Кагияма, ваши предложения? — Оба салаги вздрогнули как будто от толчка и, прежде чем вытянуться перед Абигайль, быстро переглянулись между собой.

— Я полагаю, что лейтенант Манн скорее всего прав, мэм, — произнесла Рагнхильд. — Как вы и сказали, если кто-то хотел взорвать судно, у него была масса времени. Но если бы я хотела помешать кому-то другому взорвать его, я бы, наверное, тоже попыталась не пустить их в главный реакторный отсек.

— Я согласен с этим, мэм, — добавил Аикава. — И если это так, то у запершихся там людей, наверное, нервы натянуты как у древесного кота, которого загнала на дерево гексапума. Я бы порекомендовал обратиться к ним с некоторой осторожностью.

— Это выглядит разумным предложением, — серьёзно сказала Абигайль, смотря на лицо Матео, возвышающегося позади гардемаринов и пытающегося не улыбаться. "Несомненно, — подумала она, — он припомнил гардемаринский рейс кое-кого другого".

Она секунду вглядывалась в Гутиэрреса, затем расправила плечи и быстро подошла к коммуникационной панели, висящей на переборке около люка в реакторный отсек, и нажала кнопку вызова.

Несколько секунд не было никакой реакции и она вновь нажала кнопку. Протекли ещё две или три секунды. Затем…

— Что?

Единственное слово прозвучало отрывисто, бескомпромиссно и враждебно и всё же в нем слышалось изнеможение.

— Я лейтенант Абигайль Хернс корабля Её Величества "Гексапума". — Сейчас было не время усложнять дело, пытаясь объяснить, что делает грейсонец в такой дали от дома. — Мы овладели судном. Полагаю, сейчас вероятно вам самое время выходить.

В течение трёх ударов сердца динамик мертво молчал. Затем он вновь с шумом ожил.

— Что вы сказали? Кто вы говорите такая?

— Лейтенант Хёрнс с "Гексапумы", — повторила Абигайль. — Наш корабль захватил тяжёлый крейсер — полагаю, "Анхур" — и уничтожил эсминец, а моя абордажная партия до сих пор не нашла здесь никого живого. Я думаю, настало время вам выходить, — вновь твёрдо заявила она.

— Подождите.

Голос всё еще был отрывист, но теперь в нём звучала жизнь, недоверие и отчаянная надежда, которой противостоял страх перед очередной ловушкой. Абигайль пыталась — и не могла — вообразить, через что прошёл обладатель этого голоса, и неспособность это представить подарила ей терпение.

— Включите вашу видеокамеру, — прозвучал голос.

Коммуникатор был простым, незамысловатым устройством. У него были режимы аудиосвязи или двусторонней видеосвязи, но режим односторонней видеосвязи отсутствовал. Задержка должна была дать время человеку в реакторном отсеке прикрыть видеокамеру на своей стороне, поскольку экран Абигайль демонстрировал только непонятное пятно. Она спокойно постояла перед камерой, затем отошла подальше, чтобы быть уверенной, что человек за переборкой может видеть её флотский скафандр.

— Пожалуйста, снимите шлем, — произнёс голос и Абигайль повиновалась. Всё затихло и затем прозвучал голос, — Мы выходим.

Манн сделал быстрый жест рукой и три морпеха МакКоллума отошли в сторону, нацеливая импульсные ружья на люк. Матео Гутиэррес подошел к коммуникатору вместе с Абигайль. Там он просто опустил дробовик стволом вниз, готовый при необходимости с быстротой змеиного броска вскинуть его и открыть огонь. Едва он успел сделать это и едва морпехи успели занять позиции, как люк плавно скользнул в сторону.

В открывшемся проёме стоял темноволосый человек примерно ста восьмидесяти сантиметров ростом. При виде морпехов и направленных на него трёх импульсных ружей его глаза расширились, а пустые руки поднялись ещё выше.

— Лейтенант Джош Бараньяи, — быстро произнёс он. — Третий помощник капитана "Изумрудной Зари".

— Лейтенант Хернс, — представилась Абигайль и тот практически судорожно оторвал взгляд от импульсных ружей. Абигаль улыбнулась так успокаивающе, как только была способна. — Лейтенант Бараньяи, вы там один?

— Нет. — Он остановился и прокашлялся. — Нет, лейтенант. Нас тут одиннадцать человек.

— Вы можете нам рассказать, что тут произошло? — поинтересовалась Абигайль, показывая рукой на остальную часть усеянного трупами судна.

— Не слишком достоверно. — Бараньяи оглянулся на морпехов, затем снова посмотрел на Абигайль.

— Выйдите из люка, пожалуйста, — произнесла Абигайль. — Не хочу показаться невежливой, но до тех пор, пока мы не разберемся, что произошло и кто есть кто, мы вынуждены соблюдать меры предосторожности. Боюсь, это означает, что всех вас придется обыскать для поиска спрятанного оружия. Надеюсь, вы простите нам вынужденную неучтивость.

Бараньяи рассмеялся. Его смех был немного истеричен, однако в нём слышалось и поразительная доля неподдельного веселья.

— Лейтенант Хернс, после произошедшего в последние пару месяцев я не могу представить себе ничего такого, чего мы не смогли бы простить, если выберемся из этой переделки живыми!

Он вышел в коридор, всё еще старательно держа руки на виду и терпеливо подождал, пока один из морпехов МакКоллума быстро его обыскала.

— Всё чисто, мэм, — доложила она Абигайль, закончив обыск, и та предложила Бараньяи подойти к ней (и стоящему рядом безмолвной тенью Гутиэрресу). Из реакторного отсека нерешительно появился следующий, на этот раз женщина.

— Итак, лейтенант Бараньяи. Что вы можете мне рассказать?

— Они захватили нас примерно два, два с половиной месяца тому назад, — произнёс тот, вытирая рот тыльной частью руки и часто моргая. Затем он собрался и глубоко вздохнул.

— Они захватили нас два с половиной месяца назад, — повторил он уже спокойнее. — Подловили нас прямо около гиперграницы, когда мы уходили с Новой Тосканы. Нам оставалось полчаса до начала гиперперехода, когда они выровняли с нами скорость. Появились из ниоткуда, насколько мы видели. — Он пожал плечами. — Думаю, они скорее всего подошли в режиме маскировки, но наша компания никогда не тратила на сенсоры и кредитом больше, чем это было неизбежно. Они могли подойти, стреляя сигнальными ракетами во все стороны, а мы бы их не заметили!

— Так что капитан Бэкон узнал о них только когда они вышли на связь, и заявили ему, что если он попытается воспользоваться передатчиком, то они тут же уничтожат нас. — Бараньяи снова пожал плечами. — Когда на вас нацелен бортовой залп тяжёлого крейсера, у вас нет особого выбора. Так что они поднялись на борт.

Торговый космонавт Лиги скрестил руки, как будто в ознобе растирая ладонями предплечья.

— Это были психи, — категорически заявил он. — Мы потом узнали, что большинство из них служило в "силах безопасности" прежнего режима Народной Республики Хевен. По-видимому, они фактически целиком укомплектовывали экипажи звёздных кораблей сотрудниками "безопасности" для того, чтобы следить за регулярными военными кораблями!

Бараньяи взглянул на Абигайль, как будто ему было трудно в это поверить даже сейчас, и она кивнула.

— Да, так они и делали. Мы и сами имели… основательный опыт общения с ними. Прежнее правительство Хевена не отличалось умеренностью.

— Верю вам на слово, — произнёс Бараньяи. — Может, когда-то я бы и не поверил, однако не теперь, это чертовски верно. Во всяком случае, непохоже, чтобы в новостях говорили о Народной Республике всё. Я никогда не видел там ничего о кровавых маньяках, поставленных во главе психушки.

— Не все хевениты маньяки. Разумеется, мы не испытываем к ним большой любви, однако я должна честно признать, что теперешнее правительство, похоже, искренне делает всё, что только может, для того, чтобы вскрыть и искоренить злоупотребления своих предшественников. — Это прозвучало несколько более напыщенно, чем того хотела Абигайль, однако это было правдой.

— И в это тоже я могу поверить, судя по тому, как эти типы себя вели, — заметил Бараньяи. — Их командир — "гражданин коммодор Клинье", как он себя называл — мог по каждому поводу по добрых полчаса нести напыщенный бред относительно "контрреволюционеров", "классовых врагов", "врагов Революции" и "предателей народа", которые составили заговор с целью свержения законного правительства Народной Республики и убийства кого-то по фамилии Сен-Жюст.

Абигайль снова кивнула и Бараньяи беспомощно воззрился на неё.

— Я думал, что главой Хевена был Пьер, — возразил он.

— Был. Сен-Жюст заменил его, после того как он погиб во время попытки переворота.

— Как скажете.

Бараньяи покачал головой и Абигайль спрятала улыбку при виде того, как замешательство солли продемонстрировало всеобъемлющую важность войны с Хевеном и её причин с безжалостной перспективы точки зрения Лиги.

— Во всяком случае, — продолжил торговый космонавт, — Клинье явно считает себя ключевой фигурой контратаки с целью "спасения Революции". Во всяком случае он мнил себя не просто отбросом, вроде обычного пирата. И он чертовски строго поддерживает "революционную дисциплину". — Бараньяи снова поёжился. — Насколько я могу понять, это просто повод побаловаться пытками. Любой — и я на самом деле имею в виду любой — нарушающий правила, плохо справляющийся со своими обязанностями или просто вызвавший недовольство Клинье и его прихлебателей может считать себя счастливчиком, если ему удастся остаться в живых. Большинство были бы счастливы, если бы им удалось покончить с собой до того, как их схватят палачи Клинье. И наши люди испытали это на себе в полной мере. Несомненно, он смотрит на дело так, что вы или полностью на его стороне, или полностью против него и тогда заслужили всё то, что он способен придумать и сделать с вами.

— Капитан Бэкон умер примерно через две недели, — мрачно произнёс лейтенант, — и чтобы умереть, ему потребовалось примерно три дня. София Аберкромби, наш второй механик, умерла ещё через неделю. Однако мы были не единственными. На самом деле, полагаю, некоторые из его людей были рады встретить нас, поскольку это дало им шанс подсунуть ему другие жертвы. Насколько я могу понять, Клинье вместе с Домьер и ещё полудюжиной высокопоставленных офицеров сплотили всех сочетанием возможности пограбить, возможности развлечься с пленниками и самостоятельно устроенного царства террора. Мы находились в самом низу пирамиды, однако дичью мог стать любой, кто хоть немного выбивался из общей массы.

— Я до сих пор не разобрался, что же сегодня произошло, — продолжил он. — Они, как обычно, распределили нас по рабочим командам, когда кто-то разнёс ко всем чертям машинное отделение. Это были вы?

— Боюсь что да, — серьёзным тоном признала Абигайль. — Прошу прощения, если мы убили кого-нибудь из ваших людей. Однако, имея только один способный выходить в гипер корабль и цели на расстоянии половины светового часа одна от другой… — она пожала плечами.

— Я понимаю, — Бараньяи на мгновение закрыл глаза, лицо его исказила боль. Однако когда он открыл глаза, то спокойно встретил взгляд Абигайль. — Мне бы хотелось, чтобы они остались в живых, однако я понимаю. И, — он криво, бесконечно горько улыбнулся, — если бы не это, то спустя несколько месяцев мы так или иначе всё равно были бы мертвы. Или желали смерти.

Он тяжело вздохнул.

— Неважно. Вы как следует врезали по судну. Гражданин лейтенант Эйзенхауэр, которого Клинье назначил командовать "Изумрудной Зарёй", был из его приближённых. Он начал орать на нас, требуя починить гипергенератор и кормовое кольцо. Однако не было смысла и пытаться — они оба нуждаются в ремонте на верфи. Его собственный механик заявил ему то же самое. По-видимому, после этого он приказал, чтобы его люди взорвали судно и себя вместе с ним.

— Разумеется, после расправы с остатком наших людей, чтобы мы не смогли помешать.

Он снова умолк, смотря вдаль на что-то видное только ему. Затем он встряхнулся и снова посмотрел на Абигайль.

— Полагаю, некоторые из его людей решили, что на самом деле не хотят становиться мучениками во имя Революции. У нас-то, чёрт подери, никакого оружия не было, однако кто-то начал палить. Мне кажется, что Стив Демосфен — он был нашим вторым помощником — находился в кормовом импеллерном отсеке, когда вы в нас попали. Я не знаю. Но я собрал всех наших, кого только смог найти, и увёл сюда. Подумал, что кто бы ни одержал верх в перестрелке, он обломится, пытаясь взорвать судно чем угодно за исключением термоядерного реактора, и, кто бы в нас ни стрелял, имеются по меньшей мере неплохие шансы на то, что за выстрелами рано или поздно последует абордажная группа. Как бы то ни было, это было единственное место, которое пришло мне в голову в качестве укрытия, и, по крайней мере, я, как вахтенный офицер, знал блокирующие коды безопасности, так что они не могли просто открыть люк с мостика. И… вот мы здесь.

Он взмахнул руками в неопределённом, но охватывающем все окружающие их конструкции судна жесте, и Абигайль кивнула.

— Да, вы здесь, — тихо произнесла она. — Лейтенант Бараньяи, мне жаль, что вам и вашим людям пришлось вынести всё то, через что вы прошли, и я искренне сожалею о смертях ваших офицеров и членов команды. Однако от имени "Гексапумы" и Звездного Королевства Мантикоры даю сам слово, что все вы будете репатриированы в Солнечную Лигу при первой же представившейся возможности.

— В настоящее время, лейтенант Хернс, — произнёс Бараньяи с простой, сердечной искренностью, — я не могу представить ничего, чего бы мы жаждали больше.

— Тогда давайте вызовем мои боты и вывезем ваших людей отсюда.