Тень над небесами

Глава 3. Дама с собачкой

Лишь спустя полтора часа Виктор понял, что выбрал не ту дорогу. Точнее, выбирать особо не приходилось, он и так еле вырвался, весь в мыле, какой уж там спокойно думать. Но теперь, когда опасность осталась позади, требовалось скорректировать курс — время нынче дорого.

Навигатор почему-то отказался работать — включившись, он уверял, что сигнал со спутников не поступает. Виктор чертыхался и злился, перезагружал вредное устройство, но никакого результата не добился. Когда он оставил бесплодные попытки реанимировать навигатор, на востоке уже занялся густой малиновый рассвет, и его блики радостно покатились по верхушкам лесных деревьев, побираясь все ближе к дороге. Предутренние сумерки рассеивались, а Виктор все стоял, не решаясь ехать дальше. Что ж, теперь придется двигать вперед и ориентироваться по указателям, обратно ведь не повернешь — зомби были бы не прочь вновь с ним повидаться.

Еще три навигатора, извлеченные из попадавшихся по дороге брошенных автомобилей, не работали по той же причине. Виктор до последнего хотел верить, что дело в технике, упрямо удерживая кнопку включения до тех пор, пока экран не погаснет и не загорится снова. Но вскоре ему пришлось признаться себе, что система спутниковой навигации почему-то перестала работать. О причинах не было смысла даже думать — их может быть масса: старания военных, проделки долбаных зомби, столкновение навигационных спутников с какой-нибудь станцией или космическим мусором. Хотя, они ведь вроде бы на разной высоте от Земли вращаются? Да, хрен знает, что там происходит, важно только, что ничего не работает.

Ситуация с маршрутом прояснилась в местечке под названием Ройе, когда Виктор поборол страх и решился съехать с шоссе. Небо посветлело еще не полностью, и вдалеке зловеще возвышался столб света, венчающий скопище зомби. И хрен с ними, направление Виктор угадал безошибочно — это за лесом, наверное, в соседнем поселке. Здесь бояться нечего, можно уверенно запасаться всем необходимым.

Виктор спокойно покружил по компактным благополучным районам, где умудрился быстро и без потерь разжиться двумя полными канистрами бензина, походя заприметив их в настежь распахнутом багажнике малолитражки. Рядом валялся изрядно поеденный зверьем и вороньем труп хозяина, по виду которого уже и не определишь, кто это был — одежда изодрана в клочья, вывалившиеся темные внутренности облеплены мошками.

Если бы Виктор недавно поел, он бы точно выплеснул весь ужин на дорогу. Но вместо этого он лишь перетерпел несколько пустых болезненных спазмов, а потом сплюнул и, стараясь не поворачивать голову в сторону мертвеца, сделал свое дело.

Вонь от тела стояла ужасная. Виктор загодя набрал полные легкие воздуха, но даже когда он вернулся к своему рено и захлопнул дверь, смрад достал его. Виктору казалось, что этот запах пристал к одежде и теперь от него так просто не отделаешься. Он брезгливо отряхнулся, прекрасно осознавая всю глупость своей паранойи, опустил стекло до упора и дал газу, испытывая облегчение в виде бьющего в лицо ветра.

Повсюду виднелись ухоженные частные домики с ровными и гладкими газонами, их ряды лишь изредка прерывались каменными муниципальными постройками. Все здесь дышало благополучием, даже после катастрофы, и единственным отличием от приличного района в США было отсутствие государственных флагов — видимо, показных и зомбированных патриотов во Франции было поменьше. Виктору подумалось, что неплохо бы забрать родителей и отвезти их в подобное место, удаленное от больших городов. Конечно, будут сложности с электричеством и газом, но где их не будет? Так сходу цивилизацию не восстановишь… Зато хоть поживут в спокойном, теплом и красивом месте.

Единственная проблема возникла возле книжной лавки, где Виктор нашел сразу три хороших европейских атласа. Вообще-то хватило бы и одного, но его запасливая натура не могла устоять перед возможностью получить сразу несколько путеводителей, не заплатив за это все ни цента. Уж что-что, а черные пятницы Виктор обожал. Наверное, это наследственное, от бабушки-еврейки.

Пистолет Виктор оставил в машине, о чем немедля пожалел, едва выйдя на улицу. Он даже не понял, что это вообще было — откуда ни возьмись прямо на него выскочило что-то большое и темное, сбило с ног и клацнуло зубами в сантиметре от горла. Виктор сообразил, что сейчас его будут убивать, вот только за что?

Он скатился вниз по ступенькам, пару раз чувствительно приложился головой и, наконец, оказался на тротуаре. Встать не позволили — новый упругий удар прижал его к неровной брусчатке, и спина отозвалась болью. Перед глазами показалась клыкастая морда. Виктор зажмурился и приготовился умирать.

— Оскар! Назад!

Звонкий девичий голос охладил пыл нападающего, и тот послушно отступил и тихонько заскулил, с явным разочарованием. Виктор несмело открыл сначала один глаз, а потом и второй. На его груди грозно возвышался здоровенный ротвейлер, подозрительно глядящий на человека и готовый в любой момент довершить начатое.

— Месье, не бойтесь, — подбежала запыхавшаяся девушка и склонилась над Виктором с участливым выражением лица. — Вы в порядке?

— Д-да, в принципе, — промямлил Виктор, хотя на самом деле спина выла от боли.

— Оскар, назад, я сказала, — строго прикрикнула незнакомка, и пес, издав разочарованный рык, спрыгнул-таки с Виктора и отступил.

Девушка протянула руку, и с ее помощью Виктор поднялся на ноги. Со смущенным видом он отряхнул рукава, успев наметанным глазам оценить хозяйку ротвейлера. Невысокая, темненькая, нос с небольшой горбинкой и быстрые карие глаза с живым, цепким взглядом — симпатичная, не поспоришь, и одета неброско, как Виктору нравится. Он сам не знал, почему джинсы и футболка на девушках нравились ему больше откровенных платьев, туфель на каблуках и подобных так называемых «женских» предметов гардероба. Наверное, единственное, что всегда раздражало его в Лене, была как раз ее манера одеваться — женственность зашкаливала, от нее рябило в глазах. Не хватало какой-то естественной простоты, что ли, какой-то неброской элегантности.

— Простите, пожалуйста, — девушка с виноватой улыбкой повторно предложила руку, теперь чтобы представиться. — Беатрис.

— Виктор.

— Вы не местный?

— Это еще мягко сказано, — хмыкнул Виктор и с опаской посмотрел на пса, который беспокойно крутил мордой у ног хозяйки.

— Он Вас больше не тронет, обещаю, — подмигнула Беатрис.

— Вы тут одна?

— Похоже на то. Хотя, не исключаю, что есть еще люди, но страх не дает и носа в окно высунуть. Здесь, видите ли, все больше обитают пожилые граждане, потому и осторожничают до последнего. Молодежь-то в Париж уехала давно, и там и осталась.

Последние слова прозвучали весьма двояко.

— Ясно, — пробормотал Виктор. — Вы всегда по ночам гуляете?

— Случается, всегда любила ночь. Да и уже почти утро — четыре часа, посмотрите вокруг!

Виктор огляделся. Действительно, пока он возился в магазине, утро вступило в свои права, небо стало таким светлым, что не смыкавшиеся почти сутки глаза засаднило. Возникла неловкая пауза, и даже ротвейлер выжидающе посмотрел на Виктора, словно бы говоря ему «ну, не молчи же ты!». Но тишину нарушила Беатрис, опередив нерешительного месье.

— А Вы здесь как оказались, если не секрет?

— Да какие секреты. Еду из Парижа в Белоруссию, к родителям.

— Из Парижа? В Белоруссию? — Беатрис сделала недоверчивое лицо.

— Странно, не правда ли? Заехал к вам, чтобы раздобыть дорожный атлас — навигаторы больше не работают.

— О-о, — протянула Беатрис. — Тогда Вам лучше бы не оставлять свою поклажу на асфальте.

Она наклонилась, подняла разноцветные атласы и вручила их Виктору. Тот принял, благодарно и кивнул и внезапно выдавил:

— А Вы тут… Гм, хотите остаться? Одна?

— Не знаю, — жизнерадостно улыбнулась девушка и просто спросила. — Да и не одна я, с защитником, как видите. А есть предложения?

— Вообще-то мои родители сейчас под надежной защитой, они на военной базе с другими беженцами из Смоленска, это город такой в России, неподалеку от границы с Белоруссией. И, думаю… Думаю, нам с Вами вполне может быть по пути, если, конечно, Вам нужна защита…

— Мама запретила мне садиться в машины к незнакомцам! — нахмурилась Беатрис. — Да и защитник у меня, как видите, имеется.

Виктор с беспомощной растерянностью во взгляде развел руками, чуть снова не выронив скользкие книжки, а девушка рассмеялась и хлопнула его по плечу.

— Что ты, я шучу. Ну, пойдем к машине, что ли.

— Вот так сразу? — снова замешкался Виктор, изумленно подметив, как легко и естественно Беатрис перешла на «ты». А вдруг это шутка какая? Розыгрыш?

— Нет, давай подождем до вечера, мне нужно получше узнать тебя. Идем, Виктор, сейчас не те времена, чтобы долго думать, ты еще разве не понял? Никто не знает, сколько нам осталось, так почему бы не бросить все и не поехать на край света?

М-да, Беларусь, выходит, для нее край света. Ох уж эти западные граждане…

Путь к машине занял не больше пяти минут, за которые Виктор узнал о девушке практически все. В Ройе Беатрис жила у бабушки. Переехала, когда старушка стала сдавать. Работала девушка дизайнером, все заказы приходили и уходили через Интернет, поэтому проблем с доходом не было.

Все шло прекрасно, пока не начался конец света. В Ройе он пришел только наутро одиннадцатого мая, когда все уже были в курсе, что происходит. Причем зараза куда быстрее добралась и до более мелких и удаленных поселений, но Ройе держался почти двое суток. А потом один из полицейских внезапно прямо на перекрестке укусил прохожего, и пошло-поехало.

Бабушка, страдавшая от проблем с сердцем, уже через два часа после начала конца не выдержала. Беатрис здорово рисковала, но она не могла не похоронить самого близкого ей человека. Она взяла машину и увезла тело на кладбище, опустив его в уже разрытую могильщиками яму, предназначавшуюся другому бедолаге, и наскоро забросав землей.

Как ни странно, в тот день она благополучно разминулась с зомби, те все больше носились по городку, а кладбище располагалось на окраине. А вернувшись домой, девушка взяла пса Оскара, выгребла из холодильника и кухонных шкафов всю еду и укрылась в подвале, благо дверь там была надежная.

Она прекрасно слышала, как шерудят наверху мародеры, которых потом сменили зомби, тоже ищущих чем поживиться, и просто ждала. Беатрис решилась выйти лишь когда целый день прошел в тишине, то есть позавчера.

Сквозь разбитые окна, готовая в любой момент юркнуть обратно в подвал, она наблюдала, как небольшими группами зомби уходят на восток. Они перли прямо через лес, шлепали по болотам, не замечая ничего вокруг. Несколько тварей утонуло, но большинство спокойно скрылось в чащобе и больше не давало о себе знать, пока над лесом не зажглось странное зарево, чей источник был очевиден.

Как только зомби начали свой исход, Беатрис пустилась на поиски других выживших. Ходила по улицам, махала руками, стучала в дома, но никто не отвечал, а выбивать запертые изнутри двери ей не хотелось. По всему выходило, что она либо осталась последней жительницей Ройе, сохранившей рассудок, либо только ее не покинула отвага. Даже бандитов как ветром сдуло. То ли уехали поживиться в Париж, то ли проиграли зомби.

— Да уж, веселая история, — покачал головой Виктор, заводя мотор. — Сгодилась бы для завязки какого-нибудь фильма. Хотя у нас тут какой сюжет не возьми — все блокбастер…

Оскар радостно заелозил на заднем сиденье, предвкушая поездку, от его первоначальной суровости не осталось и следа. Виктор опустил еще и заднее стекло, и ротвейлер тут же высунул довольную морду в окно. Оказывается, доброжелательная псина.

— Но я еще не слышала твоей, — Беатрис пристально посмотрела на него. — Рассказывай, а я покажу тебе дорогу до моего дома — хочу взять кое-какие вещи. Сколько нам ехать?

— Я рассчитываю добраться за два дня. А что до моей истории…

Виктор не переставал удивляться тому, что девушка сохранила в себе такой искренний и заразительный оптимизм. Едва она назвала свое имя, как из него сразу испарился страх, и даже воспоминания о недавней атаке Оскара теперь казались бесконечно далекими. Странное дело, никогда прежде общение с женщиной не приносило ему столько радости, и никогда прежде оно не было таким непринужденным, пронизанным взаимным пониманием с первой секунды знакомства, когда слова используются только по привычке, а обмен информацией происходит на энергетическом уровне, минуя уровень вербальный.

Опустив подробности с изменой жены, Виктор обстоятельно пересказал Беатрис все свои приключения, заодно расставляя все по местам и для себя.

Девушка слушала, затаив дыхание и в самых напряженных моментах восклицала, тут же одергивая себя. Это внимание не было искусственным, от него не сквозило раздражающей приторностью, которую заметит даже самый недалекий рассказчик. А когда Виктор добрался до гибели Хамзы и Анжелики, выдав эмоции дрожью в голосе, Беатрис даже всплакнула. Ему вдруг сильно захотелось погладить ее по голове, но он вел рено по тесным улочкам Ройе и боялся аварии. Хотя, чего скрывать, опасения были связаны еще и с возможностью получить хорошую затрещину и грозным требованием остановиться и выпустить попутчицу. Западные дамы не слишком любят тех, кто распускает руки.

— Виктор, ты большой молодец, — серьезно сказала Беатрис, когда Виктор завершил рассказ. — Вы, русские, вообще удивительный народ. В Париже я работала в дизайнерской фирме у одной дамы, она тоже родом из России. И как-то раз, когда мы всем коллективом праздновали Рождество, она поведала нам свою непростую историю. Рассказала, как росла в бедной семье в уральском городке, как поступала в Москву — я и не знала, что у вас все настолько сложно — и как переезжала в Париж и первое время работала на трех работах, чтобы отсылать деньги родителям. Представляешь, она больше года трудилась без выходных и спала не больше пяти часов в сутки! А выглядела потрясающе, между прочим. Если честно, я бы так не смогла.

— Конечно, не смогла бы, — кивнул Виктор, вспоминая свои первые месяцы в эмиграции, хоть они были далеки от описанного Беатрис ада. — Если бы у тебя был выбор. А когда его нет, и остается только карабкаться вверх — тогда все можешь.

Последние мгновения до неказистого дома Беатрис — старого, маленького, с узкими окнами — они преодолели молча. Девушка метнулась внутрь и вскоре вернулась с небольшим рюкзаком, явно собранным заранее. Оскар все это время терпеливо ждал — было видно, что псу не терпится снова подставить морду встречному ветру.

Оставив Ройе позади, попутчики начали раздумывать над маршрутом — не хотелось нарезать лишних километров. Остановив машину и изучив карту, Виктор счел, что теперь лучше ехать через Германию — из Парижа он выбрался по шоссе, ведущему на север, тогда как ему нужен был восточный выезд. Но и по такому маршруту путь до Могилева займет практически то же самое время, с немецкими-то автобанами. Конечно, можно было исхитриться, попетлять по небольшим дорогам и таким образом выбраться на нужную, но Беатрис убедила его, что это не слишком удачная затея.

— Что ты думаешь о новых выходках зомби? — поинтересовался Виктор, объезжая черный обгоревший автобус, занявший две из трех полос. Пустые окна с лопнувшими стеклами дышали смертью, заставляли отводить глаза прочь.

— Ты об этих штучках с телепатией? Видела. Издалека, правда, но все же.

— И о них тоже. Меня еще волнует их внезапная тяга к световым эффектам и вокальным экзерсисам.

— Мне кажется, здесь все очень просто, я все поняла сразу, как только осмелилась выползти из укрытия, — пожала плечами Беатрис с таким видом, как будто разговор шел о погоде. — Они объединяются в конгломераты, неосознанно, как эритроциты, а потом подают сигнал своим сородичам, посылая в небо луч света. Его ведь можно увидеть издалека, а особенно ночью. Такое заметишь и за двадцать километров, если не больше.

— Как ты быстро слепила теорию! Сигнал? А с какой целью? Просто сказать «привет, мы тут!»? Или это более сложное общение?

— Когда в полночь я заметила свечение на горизонте, со стороны Парижа, я почему-то сразу подумала, что зомби хотят что-то сообщить своим товарищам. И точно — не прошло и получаса, как «наши» зараженные, из Ройе и окрестных поселений, ответили тем же, а потом загорелось и дальше на севере. Это как сигнальные огни, когда в Средние Века военные оповещали своих о приближении врага. Если расположить огонь высоко, на холме, горе или башне, его увидят издалека. Так можно передать информацию намного быстрее, чем с конным гонцом.

— Какие познания, — восхитился Виктор. — И откуда ты такая умная?

— Люблю читать. А ты думал, только мужчины такие эрудированные? Сексист! — Беатрис показала Виктору язык. — Кстати, та русская женщина говорила, что слабому полу в России живется туго. Признайся, ты считаешь нас глупее?

— Да нет, годы в Америке сделали свое дело — я толерантнее самого Иисуса, — Виктор поспешил спрыгнуть с совершенно ненужной темы. — Вообще, мне приходили на ум кое-какие мыслишки, что все это неспроста. Как будто ими кто-то управляет, сами они вряд ли додумаются до чего-то сложного…

— Наверное, управляет. Они ведь с какой-то целью располагаются на более или менее одинаковое расстояние друг от друга, если судить по сегодняшним огням — я ведь, собственно, потому и вышла. Невольно залюбовалась этим представлением, пошла и начала считать. Огни были и на юге, и на западе, везде. И эти их посты, как мне думается, окружают большие города. Там, где людей проживало немного, вряд ли есть и много зомби.

Беатрис ненадолго умолкла, а потом продолжила.

Знаешь, все эти новые вещи пугают куда сильнее. Когда зомби бросались на нас, это все было как-то понятнее, хоть вначале тоже в голове не укладывалось. А потом они махнули рукой на людей, сбились в кучи и занялись своими темными делами. Нам остается лишь гадать.

— Может, лучше и не знать правду, — Виктор передернул плечами.

— В любом случае, нам нужно помешать им, — Беатрис загадочно понизила голос, и Виктор не понял, шутит она или нет.

— Я видел, как ваши военные попытались это сделать, — он с сомнением покосился на девушку. — Зомби поставили щит, невидимый, верь или не верь, а потом посшибали своими лазерами боевые самолеты. Двоих сбросили, остальные убежали. Но эти твари невероятно быстро умнеют и учатся, и в следующий раз они самолеты на пушечный выстрел не подпустят, прошу прощения за неуклюжее сравнение. А ведь ваши по ним били ракетами, но без толку.

— Что ж, тогда остается ждать, — вздохнула Беатрис. — Может, получится обойтись малой кровью, пересидеть. Если им нет до нас дела сейчас, может, и потом не будет. Вдруг все разом улетят куда-нибудь…

Ее блуждающий взгляд неожиданно упал на правую руку Виктора, которая в этот момент лежала на руле. Виктору как будто дали пощечину — лицо резко обожгло, и все внутри переполнилось от досады. Попался, как горе-шпион из комедии.

— Так ты женат, — тихо промолвила Беатрис, впрочем, без тени досады или осуждения, как бы принимая к сведению.

— Вообще-то уже нет.

Пришлось рассказать ей правду. Виктор сам не знал, что в такой ситуации лучше — быть женатым и обречь себя на упреки, а то и лишиться всякой возможности сблизиться с Беатрис, или же поведать правду и оказаться в ее глазах неудачником. Выбор был невелик, и он решил все рассказать начистоту.

После признаний Виктора, максимально сжатых и сухих, состоящих сплошь из фактов без капли эмоций, Беатрис снова стихла, отвернувшись к окну. Молчание, казалось, длилось вечность. Виктор сам не понимал, отчего мнение встреченной два часа назад девчонки так много для него значит. Но ведь люди влюбляются, едва увидев друг друга, и так было всегда. Это позабытое ощущение, когда при виде женщины внутри вспыхивает искра, вернулось после многолетней отлучки, и Виктору очень не хотелось, чтобы все оборвалось сейчас, не успев даже начаться.

— Знаешь, твоя жена никогда тебя не любила, — неторопливо проговорила Беатрис, протянула руку назад и погладила черный бок Оскара.

Тот сидел с блаженным видом, ловя черным блестящим носом прохладный ветерок из окна, и ласка хозяйки в кои-то веки его совсем не волновала. Даже наоборот, она немного отвлекала.

— И ты это понимаешь, не так ли? А еще, Виктор, ты ведь тоже никогда не любил ее.

Такое заявление застало Виктора врасплох, он едва не выпустил руль.

— С чего ты это взяла?

— С того, что безответной любви не существует, — уверенно промолвила Беатрис, все также задумчиво глядя назад, на пса, и продолжая чесать Оскара за ухом. — Любовь — явление исключительно взаимное. А все, что кажется любовью и при этом остается односторонним, на самом деле не больше, чем смесь влюбленности и зависимости. Ты влюбился в свою жену, а потом сам не заметил, как очарованность перетекла в зависимость, минуя самую важную стадию. Так бывает.

— И что, безответно любить невозможно? — Виктор не сдержал улыбки, заявления Беатрис казались ему наивными. Сколько ей лет? Семнадцать, что ли? Наверное, Пауло Коэльо начиталась. Ну, что теперь, зато Виктору стало действительно весело.

— Нет, — помотала головой девушка. — Невозможно. Если ты не получаешь взаимности, значит, это просто не твое, и ты просто угодил в капкан. То же самое касается всего остального.

— Например?

— Ну, например, работа. Вот любит человек, скажем, рисовать картины. Да, денег не много, но есть удовлетворение от работы, есть радость от того, что делаешь. Но он идет в бизнес или политику, где приходится прорываться сквозь тернии к звездам, и, даже если невероятным чудом человек пришел к богатству, то какой ценой? Истрепанные нервы, вычеркнутые из жизни годы и пустота в сердце от того, что занимаешься не своим делом. Все, что «твое», всегда дается легко и естественно.

— Интересная точка зрения, — кивнул Виктор, собрался с силами и спросил. — Прости меня за нетактичность, но сколько тебе лет?

— Так и хочется спросить — а сколько дашь? — хихикнула Беатрис. — Двадцать семь.

— Выглядишь ты на двадцать, не больше.

— Пикап-мастер, классический ход.

Девушка внезапно потрепала Виктора по плечу, отчего тот зарделся. Честное слово, он старше ее на пять лет, но при этом чувствует себя несмышленым сопляком, которого учит жизни умудренная опытом дама. И хватит краснеть, черт тебя дери! Даже с Ленкой он так часто не смущался, а уж та, когда хотела подшутить, неизменно била прямой наводкой по самым больным местам. Беатрис же действует менее явно, но стратегически более грамотно.

Не прошло и часа, как темно-зеленый рено пересек бельгийскую границу, и асфальт под колесами сразу же зашумел, даром что был такой же гладкий и ровный, как французский. Виктор знал, что французы любят подтрунивать над бельгийцами, но не догадывался, насколько они изобретательны. Беатрис буквально засыпала Виктора шутками и анекдотами, на редкость остроумными. Смешно было до слез, пришлось пару раз даже сбросить скорость и как следует просмеяться.

Образ бельгийца для француза был как образ жителя крайнего севера для русского. С реальностью все это не имело ничего общего (кроме того, что дороги в Бельгии, как выяснилось позже, и вправду хуже), но для веселья годилось прекрасно.

В городке Монс, на фоне живописной архитектуры Старой Европы, Виктор объявил привал. Он остановил машину возле огромного, слишком огромного для такого маленького города продуктового магазина, где нашлась еда и для Оскара. Пока пес радостно грыз корм, а Беатрис что-то искала в торговом зале, Виктор решил сделать обход местности. После всего, что случилось, он окончательно возненавидел супермаркеты.

С пистолетом наготове Виктор побрел вдоль улицы, заглядывая в выбитые двери и окна и ожидая нападения откуда угодно. Два раза он замечал зомби — видимо, какие-то припозднившиеся группы. Они уверенно шли к сородичам, уже занявшим позицию, судя по бьющему в небо свету, едва видимым днем. Виктор был далеко, и зараженные его не обнаружили, хоть все равно стало страшно — а вдруг парижские «коллеги» передали здешним, что Виктор в черном списке, и его нужно убить? Что он еле ускользнул от возмездия? Да нет, чушь, никому он не нужен, даже зомби.

Виктор лелеял надежду отыскать здесь выживших. Зомби стягивались в гигантские толпы со всех сторон, не обращая ни на кого внимания и оставляя после себя вымершие улицы. Настало самое время для того, чтобы прекратить отсиживаться впроголодь в духоте квартир и выйти на свет. Зомби ведь что-то затевают, они совсем неспроста, как выразилась Беатрис, «покрывают» территорию своими группами.

Отвечая отказом на призыв Беатрис бороться, Виктор вовсе не исключал такой возможности. Просто для этого нужны другие люди, много людей, вдвоем им не только не справиться — даже урон нанести этим гадам не удастся, какая уж там борьба…

Несмотря на то, что Виктор успел отойти от магазина на порядочное расстояние, вскрик Беатрис показался ему таким близким, как будто девушка была совсем рядом. Ей вторил возмущенный лай Оскара, и Виктор очертя голову бросился на помощь.